Текст книги "Не дам тебе уйти (СИ)"

Автор книги: Чок Кедик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

– Каково это все в работе? Хотелось бы посмотреть! – сказала она благоговейно, не сводя восхищенного взгляда с белой трубки возле одного из кожаных кресел.

Это не так тяжело устроить, – сказал Николай, улыбаясь, – садись. Что? Нет. Я не могу. Уже время. Мне нужно домой. Родители, – запричитала она, с опаской оглядываясь по сторонам. Садись и пристегнись, – уже приказ, брошенный на ходу.

Подойдя к мониторам, Александров нажал на ожившие кнопки на панели – и дверь в салон автоматически закрылась. Задвигающиеся шторы на окнах открылись, появилась консоль перед ним. Николай что-то написал, картинка на ней сменилась, еще и еще. Страх охватил Стефанию. Все это происходит не с ней. Это страшный сон. Но неотвратимость ситуации чувствовалась в каждом уверенном движении его руки.

Что вы себе позволяете? – закричала Стефания, не выдержав предупреждающего напряжения, сковавшего ее тело.

Николай, не реагируя на панику Стефании, продолжал спокойно нажимать на прозрачные кнопки, потом, отойдя, опустил боковой рычаг, панель погасла, консоль исчезла в нише.

Объясните…

Но он по-прежнему не оборачивался, не смотрел и как будто не слышал Стефанию. В нем чувствовалось уверенность в правильности сложившейся ситуации.

Все необратимо менялось, еле слышно заработал двигатель. Стефания подбежала к двери, намереваясь ее открыть. Но не тут-то было. Она была закрыта. Надо стучать! Тишина. Сзади ее, сопротивляющуюся всем телом, обхватили сильные руки, унесли в глубь салона. Не обращая внимания на активный протест со стороны Стефании, Николай без каких-либо усилий усадил ее в кресло, начал пристегивать ремень безопасности. Закончив, проверил, натянув на себя, наклонился ближе и, поймав сжатые губы Стефании, одарил двумя короткими поцелуями. На втором Стефания успела больно укусить его за нижнюю губу. В ответ Николай сильнее прижался к ней теплыми губами – и она почувствовала кровь у себя во рту. Металлический вкус крови особенный. Его вкус. Руки Николая обхватили ее голову с двух сторон, резко оттянули назад:

Никогда больше. Не смей. Моя кровь в твоей крови, – сказал он сквозь зубы.

Выглядел он устрашающе: на лбу глубокие складки, глаза сужены, ноздри раздуваются, подбородок напряжен. Весь его вид говорит о возможности и желании причинить вред в ответ на ее необдуманные действия. Его слова, как ушат воды, тут же охладили ее, приведя в чувство.

Это негигиенично и опасно, – прошептала Стефания ему в губы. Знаю, – грозные складки на лбу быстро разгладились. Вы не можете забрать меня с собой, – сказала она, выдохнув полной грудью, успокаивая пульс.

Александров Николай Алексеевич с нагло-самодовольным видом положил руки в карманы, посмотрел на нее сверху вниз. Насмешливая улыбка преобразила его лицо, левая бровь вопросительно приподнялась:

И кто мне помешает?

Он действительно не верил в то, что кто-то мог ему воспрепятствовать! Его самомнение не знало границ, подавляло и заставляло усомниться в своей правоте.

На улице 21 век! Вы что творите? – вспылив, воззвала к его совести Стефания.

Нет, это совершенно выходит за пределы осознаваемого! Я не сдамся!

Но я никогда раньше себе так не вела, старалась всегда уступить в спорных ситуациях.

Раньше ты не была знакома с НИМ!!!

Я кричу и дерусь! И кусаюсь!

Поверь, это не предел!

Что?

…

Хаотичный поток мыслей Стефании прервал спокойный голос Николая:

Я знаю, какой век сейчас. И знаю, что я делаю. Это слабо утешает, – с поджатыми губами ответила Стефания. Я благодарен твоему чувству юмора, – он усмехнулся, поудобнее устраиваясь в кожаном кресле, регулируя его под себя. Шире – выше – ниже. Но слабо… – снова начала Стефания. Далее будет легче, – оборвал ее Николай неумелой попыткой утешить. Легче? Это невероятно! Ваша самонадеянность зашкаливает! Меня будут искать. Еще до конца этого дня, если я не вернусь, по всем каналам будут показывать мое фото. Да, и еще объявят в розыск. Мои родные с ума сойдут от беспокойства и тревоги за меня. Они перевернут весь город! И…И обнаружат, что ты добровольно уехала со мной. В связи с этим кое-какую информацию я им сообщу. Это все, что ты должна знать в данный момент, – подытожил Николай, опустив взгляд на телефон в руке. Пальцами одной руки что-то набирал, второй же пристегнул ремень на бедрах, но не затянул. На ней же так затянут ремень, что дышать трудно.

Нет, это плохой сон! Как такое возможно?

Я не хочу никуда лететь. Мне нужно бежать домой, а не сидеть напротив этого тирана. Который, к тому же, потеряв ко мне всякий интерес, уставился в иллюминатор.

Усиливающийся рев двигателей дал знать о том, что они скоро взлетят.

Николай, – обратилась с мольбой в голосе Стефания, но он даже не взглянул на нее, – я понимаю, мы оба вспылили, но все же. Я разумная, ты разумный. Нет, ты разумный, я буду тоже разумной. Стоит все обсудить и прийти к общему решению. Но мы…

Николай по-прежнему не смотрел на нее. Да и поза его говорила о том, что он расслаблен и в данный момент ее не слушает.

Хорошо, – быстро проговорила Стефания, подгоняемая увеличением силы звука работающих двигателей, – я согласна на предложенные ваши условия. Буду их выполнять, – добавила она, в надежде бросая на него вполне смиренный взгляд.

Но и на этот раз Николай не посмотрел на нее. Нажал левой рукой кнопку на пульте – и между их креслами раздвинулось днище самолета.

Он хочет сбросить меня с высоты?!

Что ж, это тоже выход!

Но нет, присмотревшись, Стефания увидела, что это своеобразный иллюминатор, через который была видна бетонная взлетная полоса до мельчайшей пылинки. По бокам кресла находились прозрачные кнопки, которые, отсвечивая, поднялись на высоту их колен. Николай легкими нажатиями выбрал несколько позиций.

Самолет тронулся с места, начал набирать скорость. В тихой панике за этим наблюдала Стефания через иллюминатор. Скорость нарастала, создавался эффект быстрой езды на мотоцикле, только без ветра. Видна каждая деталь под самолетом, увеличивающим скорость.

Николай и Стефания, не сговариваясь, не отрывали глаз от иллюминатора, наблюдая за взлетом. Вот нос самолета без труда оторвался от земли. Самолет начал набирать высоту, его резко качнуло, он пошел немного левее, но быстро выровнялся – и снова ввысь. Земля начала отдаляться. Самолет, набрав нужную высоту, перестал уходить влево и вправо, выровнялся. В салоне автоматически включилась медленная расслабляющая мелодия.

Николай расстегнул свой ремень безопасности, поднялся с кресла, прошел вглубь салона и исчез за дверью. Стефании расхотелось говорить, совсем.

Что же теперь делать?

Как вернуться домой?

Где мои вещи?

Телефон?

– Где моя сумка? – задала вопрос Стефания, поворачиваясь в ту сторону, куда ушел Николай.

Но он уже возвращался, держа в руках ноутбук, сел в кресло напротив и стал набирать что-то. На ее вопрос демонстративно не ответил.

Разозлившись на полное отсутствие внимания с его стороны, Стефания в сердцах дернула ремень безопасности, пытаясь расстегнуть его. Но застежка не сработала, с ней было что-то явно не то! Она внимательно начала изучать состояние ремня на своей талии.

О, я еще и привязана к тому же! Каким-то хитроумным способом. Плетением, что ли… Такого я еще не видела.

Когда Николай успел?

Еще раз дернув за застежку и ремень, Стефания убедилась, что не сможет его ни расстегнуть, ни тем более снять. Подняла возмущенные глаза, которые тут же уперлись в его бедро.

Да, Николай стоял прямо перед ней. И смотрел на ее жалкие потуги борьбы с ремнем. Во взгляде его вообще не чувствовались эмоции. Абсолютно ничего. И эта пустота пугала. Он, как будто получив свое, был спокоен.

Немедленно развяжите меня, – сквозь зубы, еле сдерживая себя, потребовала Стефания. Нет, – короткий ответ. И, не обращая более внимания на Стефанию, вернулся обратно в свое кресло. Опять взял ноутбук и начал что-то сосредоточенно набирать.

Стефания ушам и глазам своим не поверила! Столь короткий и однозначный ответ на ее еле сдерживаемый и рвущийся наружу гнев.

Насильно…

Увозит насильно, а теперь еще и не хочет меня развязывать.

Есть этому предел?

Стефания напрягла мышцы живота, подвигала плечами, пытаясь все-таки ослабить этот злополучный узел, но ей ни на сантиметр это не удалось. Перекрученный ремень безопасности по-прежнему «безопасно» был на ней застегнут.

Как и когда он такое соорудил из обычного ремня? А где я была?

На него смотрела и взгляд не могла оторвать… Как, впрочем, и сейчас.

Как же он меня притягивает к себе, манит!

Нет, стоп. Так недолго и…

Где, интересно, Николай научился вязать такие сложные узлы?

Вы почти вывели меня из себя, считайте, что я предупредила вас, противный вы человек, – сказала она сквозь зубы, продолжая в тайной надежде все же дергать за ремень.

Николай посмотрел на нее долгим, немигающим взглядом и снова уставился в свой ноутбук.

Николай, – громко крикнула она, – я уже на грани…

Их взгляды встретились, скрестились. Да, в ее глазах горел вызов. Она хотела расставить все точки над і. И желательно сейчас.

Стефания, перелет недолгий, поэтому советую тебе немного отдохнуть. Вы мне советуете? После того как похитили из родного города? Да у меня в голове рой возможных сценариев вашего задержания по приземлении. Хочу отметить, где бы это ни было!

Николай, усмехаясь, отвел взгляд. С помощью пульта отобразил на мониторе сводку по местной погоде, высоту, температуру воздуха, направление и скорость ветра, что-то еще. Дверь бесшумно открылась, и в салон вошла та самая длинноногая блондинка с подносом, на котором стояла белая посуда.

Ваш кофе, Николай Алексеевич, а для вас фруктовый чай, – сказала она, по-прежнему не сводя с него восхищенных глаз.

Даже наклон ее головы выражал восхищение им. И желание услужить.

Николай коротко поблагодарил стюардессу. Она же, вся зардевшись от банальных слов благодарности, но сказанных ее кумиром, виляя бедрами, вышла из салона, прикрыв за собой дверь ухоженной рукой с длинными ногтями.

Как она узнала, что я буду чай? Ты же не выходил. Для того, чтобы люди делали то, что ты хочешь, не обязательно с ними говорить лично. Достаточно электронное письмо отправить, – объяснил Николай медленно, растягивая слова, словно маленькому ребенку. О, как же я не догадалась! – ответила с сарказмом Стефания. Ехидничаешь? Стефания, тебе не к лицу, – отметил Николай, снова растягивая слова, – но я знаю, как это вылечить.

У него был такой плотоядный взгляд, что Стефания не на шутку встревожилась и, откинувшись на спинку кресла, замерла:

Что вы собираетесь делать? Так, значит мы по-прежнему на «вы»? А можно узнать почему?

Стефания молчала.

Какую игру он ведет?

Чего он хочет?

Ты свой язычок проглотила? Совсем недавно он очень даже подвижен был, а что сейчас с ним случилось? Ничего, когда начнете отвечать на мои вопросы, тогда начну и я на ваши. Взаимность взаимностью предрешена была. Взаимность взаимностью предрешена была… – повторил он ее слова удивленно.

Девушка, которая способна виртуозно и к месту цитировать афоризмы, находясь в состоянии панического ужаса, вызывает восхищение. Живой ум, высокий интеллект и сообразительность. Неплохо.

Что ж, мне повезло!

На меня Стефания действует весьма умиротворенно. Весьма. Я спокоен, зная, где она сейчас и где будет потом.

Это понимание возбуждает и бодрит.

Я правильно поступил, взяв Стефанию с собой…

Ее место рядом со мной.

Даже если она пока со мной не согласна.

Пока. Ненадолго.

Я чувствую, она уже влюблена в меня. Эти губительные глаза, сводящие меня с ума…

Мы будем вместе строить наши отношения. До тех пор, пока нас обоих не удовлетворит то, что мы будем иметь.

С ней не было скучно, наоборот. Это было как необыкновенное в обыкновенном. Во всем и в ней одной… В ней.

Я уверен.

За эти три неполных дня, что они были вместе, Николай многое о ней узнал и на этом не собирался останавливаться. При этом также стремительно жаждал продолжения. Чтобы это сближение, напоминающее ревущий поток падающей с высоты воды, могло вырастать на благодатной почве. Поэтому она должна быть рядом, чтобы, захотев ее снова, он мог найти в пределах быстрой досягаемости.

В правилах Николая всегда так было. Хочешь – сделай, получи. Он всегда этому следовал. И всегда так делал. Если что-то или кого-то хотел, он должен был немедля это получить. И не важно, кто это или что это. Еле дышащая компания или первоклассный работник, который способен принести несколько миллионов чистого дохода в год. Александров хорошо разбирался в людях и знал, как себя с ними вести. Видел их насквозь. Всех, абсолютно всех. То, что ими двигало, и все, что они хотели и могли, потому что не верили, что могут больше…

Сейчас перед ним была очередная вершина. Нет, Стефания не просто вершина и она не очередная. Николай это чувствовал. Нет, даже знал. Знал, что сделает все невозможное, чтобы Стефания его не оставила в ближайшее время, пока он ее, словно розу, лепесток за лепестком изучает.

Ох, если бы сегодня утром Стефания согласилась на мои условия, то сейчас она рядом бы не сидела.

Однако ее отказ устраивал его больше, чем ее согласие.

Намного!

Теперь-то Стефания рядом с ним. В его власти, полностью.

Стефания смотрит на меня недовольно…

А мне хочется терзать поцелуями эти плотно сжатые губы. Снять с нее всю одежду и любить на фоне облаков, а потом развернуть ее спиной к себе, чтобы она тоже это увидела. И кончала в его руках от удовольствия.

Не думаю, – наконец ответил он.

Видя полное пренебрежение Николая к ситуации, что сложилась, и ее возможную безысходность, Стефания быстро сменила свой подход и попыталась воззвать к голосу разума:

Николай, это ошибка. Возможно, мы друг друга не поняли, – начала она с надеждой в голосе, не сводя нежного взгляда с его лица. Стефания, здесь ошибке нет места. Все верно. Ты со мной. Мы летим в Питер. Там я поселю тебя в своем загородном доме. Ты немного отдохнешь. Пройдет время. Потом мы с тобой обсудим будущее. Я в Питер? Будущее? Что это все означает? – Стефания панически оглядывалась, ее руки были разведены в недоумении в разные стороны, голова немного откинута назад. Это означает, что мы с тобой некоторые время должны провести вместе, чтобы, как это у вас, женщин, говорится, лучше узнать друг друга, – резюмировал Николай, довольный подбором нужных слов.

Стефания, приподняв обе брови, недоверчиво спросила:

Зачем… мне узнавать вас? Затем, что я полностью не разгадал вас – Стефания Сергеевна Онищенко. Откуда вы знаете, как меня зовут? – в растерянности спросила Стефания. Здоровое любопытство. Неважно, важно другое… Что? – перебила она нетерпеливо, чуть наклоняясь вперед. То, что через два дня я о тебе буду знать больше, чем ты о себе, а тем более все твои знакомые вместе взятые…Шпионишь? – презрительно спросила Стефания, приподняв свои изысканные брови. Нет, готовлюсь к осаде. Хорошей осаде, из которой хочу выйти победителем. Я не крепость!

Возмущению Стефании не было предела, глаза метали искры, руки были сцеплены и напряжены. Это верх лицемерия – так игнорировать мнение другого человека!

Нет. Ты – замок, долгожданный замок. Не в смысле помещения, а в смысле замка. Того, что хранит в себе себя и свои секреты. И пока я не раскрою тебя, Стефания, я не сдамся.

Это звучало как торжественная обещание-клятва человека, решившего во что бы то ни стало победить. Клятва, которая испугала Стефанию. На кону была она.

Давайте размышлять логически, никакой я не замок, а тем более тайна. Меня разгадывать вовсе не нужно. Просто отправьте меня обратно.

В руках Николая чашка, его тело расслаблено, взгляд любопытный, не более. Уведомляющий звук от ноутбука, еще один. Он не реагирует, смотрит на Стефанию.

Неужели это так трудно? И не понятно то, чего я хочу и не хочу! Ты останешься со мной.

Сказал как отрезал…

Так говорят?

Ага, именно тот случай…

Почувствовав истощение от бесполезного спора, Стефания все же не оставила попытку еще раз воззвать к совести Николая:

Мое мнение имеет значение? Имеет ли значение, чего хочу я? А не ваше царское величие? – спросила она с хрипотцой в голосе, еле сдерживая ярость от безысходности сложившейся ситуации. Ты сама не знаешь, чего хочешь.

От этих слов Стефанию как будто потоком ледяного воздуха откинуло назад в кресло. Да, он прав. Она и вправду не знает, чего хочет. Но внутренний природный стержень напомнил о себе:

Уж точно знаю, что здесь быть не хочу! Я думаю, тебе мой дом больше понравится, чем салон самолета, – ответил он, ухмыльнувшись, растолковав ее слова по своему усмотрению.

Он еще и шутит. И кажется, ему действительно смешно.

Но не мне.

Николай смотрел на нее изучающе, расслабившись. Да, точно… Именно в воздухе, на высоте более 1000 км он наконец-то расправил плечи и спину. Сидел, откинувшись в кресле, отпивая большими глотками превосходный кофе из чашки. То, что превосходный, было сразу понятно по распространившемуся аромату в салоне. Кофе был отличного качества с дразнящими древесными нотками. Александров был спокоен и точен. Он знал, что сказать, когда и как. И сейчас выжидал с ее стороны первых шагов.

В голове у Стефании всплывали отрывки из книг и фильмов о подобных ситуациях. Она встречала и отдельные истории, и рассказы о похищениях.

Но это невероятно! ТАКОЕ не могло случиться именно со мной.

Или могло?

Не здесь и не сейчас. Наверняка, не здесь и не сейчас… ИЛИ МОГЛО???

Но именно в этот момент я сижу в салоне с мужчиной, от одного вида которого хочется взобраться к нему на колени, прижаться к груди и… Так и оставаться.

Рядом?

Да, именно рядом. Соответствовать ему. Быть равной ему. И С НИМ…

А Максим, родители, сестры, подруги? Что с ними? Что они скажут?

Жизнь по кругу? Или, как говорится, все на круги своя?

Нам не суждено. Это временная прихоть чрезмерно богатого и избалованного мужчины. У которого взрослые игрушки.

Нет! А может суждено?

Нет, не суждено быть, не суждено. Это не сказка со счастливым концом. Николаю просто нравится новенькое в наших отношениях. Вот и все. Не более. Причина в новизне! Скоро я ему надоем, и он отправится на поиски другой новенькой – и так почти всю жизнь в поисках нового.

Но бывают же исключения! Возможно, мне повезло.

А если нет? Нет-нет, это явно не для меня…

Нельзя сидеть сложа руки. Итак… Каких женщин не любят мужчины? Скандалящих и вечно не довольных, а еще перечащих и унижающих их мужское эго.

Да, именно такой я и буду. И двух часов не пройдет, как он отправит меня домой, думая, что избавился от мегеры…

Бросив на него очередной предупреждающий сердитый взгляд, она, стиснув зубы, проговорила:

Фантастика! Мне никто не поверит, что в 21 веке можно похитить человека и увезти в другой город. Не поверят, – согласился он, отпивая еще глоток кофе. Закрыл глаза. Судя по довольному выражению лица, напиток ему понравился.

И что тут сказать?

Николай с ней соглашается. Да, осталось только язык показать.

Что Стефания и сделала с превеликим удовольствием.

Я знаю, что хочу сделать с этим дерзким язычком, – сказал он с придыханием, не сводя взгляда с ее губ.

Николай чуть наклонился вперед, от чего Стефания еще выше задрала подбородок, не опуская дерзкого взгляд, глядя ему прямо в глаза. Он сладко улыбнулся:

Жаждешь? Нет, демонстрирую, что ты меня не испугаешь, – сказала она, по-прежнему не сводя с него непокорного взгляда. Я и не хочу тебя пугать. Зачем? – улыбнулся он добродушно, правда, не сдвинувшись с места, сделал очередной глоток кофе. Вы заставляете меня чувствовать себя маленькой девочкой, которая к тому же ужасно капризничает! Не девочка уже, – отметил он довольно и вызывающе. Мол, попробуй отрицать. Не девочка, – повторила она, продолжая бросать на него сердитые взгляды. Это я и хотел обсудить, – подчеркнул Александров, нахмурив темные брови. Серые глаза зажглись огнем. Что именно? Почему я была девушкой? – с пафосом уточнила Стефания, хотя у самой от страха все сжалось в груди. Все же она надеялась, что Николай уйдет от щекотливой темы.

Но нет. Он явно не из стеснительных.

Да, – он смотрел на нее, ожидая ответа, – почему ты молчишь? Какого ответа ожидаете?

Николаю ответ понравился, значит, она инстинктивно пытается подобрать нужный ответ.

Но мне мало послушания и подобострастия. Я хочу честности. Хочу знать, что ты чувствуешь и о чем думаешь.

Хочу.

Необъяснимо и безумно.

– Честного.

Стефания пожала плечами:

Просто не было подходящего случая, – отмахнулась Стефания, пожав плечами.

Значит, я – случай! Как бы не так…

Так я не сдамся!

Почему именно я?

От этого вопроса Стефания вся сжалась и посмотрела ему прямо в глаза. Да так, что он почувствовал искрящийся жар шоколадных глаз.

Не знаю… Может, время, место, ты – все собралось вместе, и я приняла решение. Но… – она замолчала, обдумывая дальнейшие слова. Что «но»? Ты разочарована мною? Нет, наше совместное… не должно было тебя к чему-либо обязывать, а тем более похищать меня. Во-первых, совместное… и не обязало. Если бы я не хотел продолжения, его бы и не было. А во-вторых, это не похищение. Это попытка понять то, что же между нами происходит. Ничего, – отрезала Стефания, снова дернув за ремень безопасности.

Минутное молчание, снова глоток ароматного черного кофе:

– Не согласен, сладкая, не согласен.

А я думаю, ты чересчур уверен в себе! И при этом ты не считаешься с чужим мнением! Тебе абсолютно плевать на то, чего хочу я, – снова начала Стефания. Да, я уверен в себе. Достаточно уверен, чтобы понимать, что нужно мне и окружающим меня людям. Даже если эти люди с тобой не согласны? Они согласны, в душе. Но человеческая природа берет свое. Сопротивление всему, что у них на пути. Как и ты сейчас. Ты противишься тем чувствам, которые я в тебе вызываю. Они тебе чужды… Заставляют о многом задуматься и задавать себе неудобные вопросы. Ты не хочешь этих вопросов, не хочешь открыться переменам. Ты словно ракушка, которая прячет свою жемчужину. Даже понимая, что жемчужиной должны восхищаться, а не прятать ее в раковине. Ты замкнута и…Неправда, – скептично прервала его Стефания.

Николай тут же вскочил со своего кресла, на ходу поставил чашку на столик и, обойдя его, мягко обхватил ее волосы одной рукой, оттянув голову назад, а второй придержал голову в одном положении – лицом к нему. Короткий, жесткий поцелуй прямо в приоткрытый рот…

Не ври, не смей врать, только не ври, – у нее во рту остался вкус кофе, крепкий, терпкий и опасный.

Кажется, он терпеть не может лжецов!

Но я не вру!

Николай продолжал еще несколько секунд удерживать голову Стефании, затем резко отпустил и как ни в чем не бывало уселся в соседнее кресло и сделал глоток уже остывшего кофе. Больше на нее не смотрел.

Он экстраверт или и того хуже… Ну разве можно от нескольких слов прийти в такое бешенство?! Таким я его еще не видела.

А каким я вообще его видела?

Ты не ответила на мой вопрос, – вдруг совершенно спокойно продолжил он.

Как ни в чем не бывало! Ровно дышит, дружеский голос, аура чувственности рассеялась. Как будто это не он только что здесь страстно целовал ее и требовал говорить правду.

Вы меня привлекаете… Меня влечет к вам, – ответила она шепотом, закрывая глаза и откидывая голову на спинку кресла. Густые волосы мягкими волнами легли на ее хрупкие плечи, руки опущены, ноги расслаблены. Почему ты стесняешься своих чувств ко мне? – задал вопрос Николай с непониманием в голосе. Нет. Я не стыжусь, – ответила она, взмахнув длинными ресницами и посмотрев ему прямо в глаза. В ее глазах смешались все ее теперешние чувства. Желание и боль.

Боль!

Нет! Только не в ее глазах! Не в этих бездонных шоколадных озерах.

Нет! Я не буду ее ломать.

Я вижу, – ответил он, приняв важное решение и переводя затуманенный взгляд на иллюминатор, с трудом выговорил, – это ненадолго. Что ненадолго? – тут же переспросила Стефания. Ты недолго пробудешь в России. Извини, это был мальчишеский поступок, – объяснил Николай, по-прежнему наблюдая за небом в иллюминаторе. Он был подавлен.

Значит, так просто!

Извини!

Мальчишеский поступок?!

Интересными бывают мальчишки после тридцати с собственными самолетами!

Спасибо, что согласился! А теперь можно ли мне все же вернуться домой? – иронично, но с обидой в голосе заявила Стефания. Можно, но не так быстро, – Николай снова смотрел ей в глаза, в его глазах зажглась искра надежды, – я хочу, чтобы мы узнали друг друга, хочу знать, какая ты. Уже узнали и очень близко. Я обыкновенная. А теперь предлагаю разговор закончить. И как следствие нашего достигнутого взаимопонимания после посадки немедленно пересадить меня на другой самолет, желательно летящий в Одессу. Нет, – уверенность и решимость снова возобладали в его голосе, подавляя все остальные чувства и эмоции. Нет? – Стефания стала закипать от безрезультативного разговора.

Сколько человеку необходимо объяснять, что я не хочу здесь находиться! Тем более подчиняться его диктаторским требованиям. Непонятно, к чему это все приведет!

Вспыльчивый, но такой притягательный…

Только об этом не думай…

Думай, но не об этом…

А об этом?..

Стефания боролась со своими чувствами. Наверняка любая девушка была бы польщена подобным вниманием. Или испугана до смерти? Может, на седьмом небе от счастья! От такого идеального мужчины и пристального внимания с его стороны.

Идеального?

Я так думаю?

Нет, лучше об этом сейчас не думать!

Это обычные отношения между мужчиной и женщиной. Я прекрасно понимаю, что за этим последует. И не хочу этого.

А как же – может, он тот самый?

Может и нет!

Но как бы хотелось, чтобы именно Николай был тем самым! Тем, с кем она была бы счастлива. Но наверняка это ненадолго, очень ненадолго. Он сам так сказал. Не-на-дол-го…

Сомнения, вот что горчит… Горчит и дает неприятный привкус. Всему и всегда.

Мне же нужно надолго? На-дол-го…

Да! На всю жизнь! А может этот миг и есть вся жизнь или вся жизнь в этом миге? Если так, то все очень быстро происходит. Хотя, может и не очень. Но главное, что и это проходит… В этом и боль, и радость человека… В проходящем. В мгновении…

Давай договоримся? – предложил Николай, потянув мышцы шеи вправо-влево. Его подбородок к концу дня покрылся черной щетиной, подчеркивая угловатость и мужественность. Нет, никаких переговоров с безжалостными захватчиками, – засмотревшись на его красивое лицо, с трудом выговорила Стефания. Значит, я захватчик? – обрадованно спросил Николай, смакуя это слово вслух. Нет, еще хуже, – не останавливалась Стефания. Да? А кто еще хуже захватчика? – подыграл ей Николай, улыбаясь мальчишеской залихватской улыбкой. Диктаторский захватчик, – торжественно заявила Стефания, продолжив, – вот я даже не могу ремень расстегнуть. Сижу здесь привязанная, как туземец, в отличие от тебя.

Наклонив голову набок, Николай ответил:

От меня? Мне нравится, как это звучит. Что именно? – в недоумении переспросила Стефания. То, как ты меня снова назвала на «ты», – объяснил Николай просто, поглаживая двумя пальцами кресло возле своей ноги. Тебя никто на «ты» не называл? – удивленно уточнила Стефания.

Он улыбнулся наивному вопросу Стефании. В его годы этим обращением не удивишь никого! Но в ее устах это звучало по-особенному.

Называли. Но с твоих прелестных губ это звучит по-другому, мне приятно, и это так по-особенному. Вы ошибаетесь! Я так называю сотни своих знакомых и друзей. В этом нет ничего необычного и особенного. Но спишь ты только со мной.

Стефания вмиг покраснела, как мак. Да как он смеет! Убежденный бесстыдник!

Я думаю, с вашей стороны это звучит грубо, – сдерживая негодование, отчитала его Стефания.

Как она это сделала! Николай восхищался ею. Отлично воспитанная, Стефания не позволила себе ничего нецензурного на его провокационные речи, но своей удивительной выдержкой и правильными словами поставила его на место.

А мы опять на «вы»? – Николай повернул разговор в другое русло, проверяя, на что еще способна его Стефания. Да, – сказала она твердо. Значит, это было грубо? Да, – повторила она свой ответ, не меняя интонации. Хочешь, я покажу тебе настоящее извращение? Нет, – отчеканила Стефания, испуганно озираясь по сторонам. Так категорично? – спросил Николай, явно подтрунивая над ней и развлекаясь. Да. Я думаю, ты могла бы и подумать, прежде чем категорично отказываться, – уговаривал он строптивую девушку, так безапелляционно отказывающую и себе, и ему в чувственном наслаждении. Нет, однозначно нет.

Стефания не понимает, что уже то, что они делали, отличается от того, что позволяют себе многие пары.

Но ей понравится.

Она будет просить меня делать это с ней еще и еще…

Его мысли унесли его далеко, а сам он не сводил с нее обжигающего взгляда. Его пальцы еще сильнее сжали обивку кресла.

– Не нужно смотреть на меня такими глазами! – испуганно попросила Стефания, наблюдая за его постепенно растущим напряжением во всем теле.

Какими? – невинно спросил Николай. Вот такими… Ну как будто ты знаешь, что именно у меня под кожей… И твой взгляд равнозначен голым рукам… И…Под кожей и голыми руками… – он причмокнул губами, пробуя слова на вкус. – Да, мне однозначно это нравится. А мне…Тише. Дай насладиться этими словами и этим моментом. Тобой, связанной и сидящей напротив меня. Про ремень можно было и не напоминать, но раз вы это сделали… Хочу выразить по этому вопросу свое мнение.

Николай резко прервал Стефанию всего одним словом:

Нет. Почему нет? Вот я думаю… – начала весело Стефания. Если бы та сидела спокойно и не пыталась что-то выкинуть, будучи с расстегнутым ремнем, – он замолчал, подчеркивая важность его слов, – в этом случае я бы расстегнул на тебе ремень. Но я в этом не уверен. А ответственность за людей в самолете несу я. Ты считаешь, что я смогла бы навредить кому-то? – недоверчиво переспросила Стефания, ее зрачки вмиг расширились от несправедливого подозрения. Но тут же, поменяв подход, подчеркнуто заявила:

– Моя реакция на происходящее с тех пор, как я встретила вас, саму меня удивляет.

Не умышленно, но вполне вероятно, – все-таки счел нужным разъяснить Николай.

Стефания разразилась длительным пояснением видения ею ситуации:

И это ты говоришь мне? Да знаете ли вы… Что я от природы мягкая и покладистая, которая не привыкла нарушать нормы и правила? Даже самые нелепые! Да, для меня обычным является переход только на зеленый свет в ночное время, когда на дороге нет ни одного участника дорожного движения! Я свято соблюдаю все правила! Не согласен. Стефания, это твоя броня. Ты маскируешь себя под серость, под всех. Так поступают многие и в конце концов забывают, что они на самом деле вначале притворялись, а потом привыкли. На самом же деле в тебе горит внутренний огонь, который сильнее всего на свете. И тебя он сильнее. Его свет опаляет и сжигает. Хочу его, хочу для себя, хочу. Очень… Ну а последствия…