Текст книги "Не дам тебе уйти (СИ)"
Автор книги: Чок Кедик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)
Эпизод 32
Н1, где Николай Алексеевич? Санкт-Петербург, Английская набережная, 6, этаж 2, кабинет 22.Который сейчас час? В каком городе? Здесь, где я сейчас нахожусь. Двенадцать часов дня по двадцатичетырехчасовому поясу.
Пышные рыжие локоны взметнулись на белой подушке. Откинув одеяло, девушка уточнила:
У меня права добавились? Мне уже можно говорить, где твой хозяин? – довольно засыпала его вопросами Стефания. У вас расширился доступ к функционалу, – незамедлительно подтвердил Н1.И что я теперь могу? Вы получили право доступа к информации о местонахождении всех, кто включен в список Николая Алексеевича, также в любое время на территории доступа компьютеров Н мы сможем вас соединять с Николаем Алексеевичем по вашему первому требованию. Стоп. Достаточно. Вижу, что не очень широко. Еще есть…Знаешь что, пришли мне распечатку. В свободное время я почитаю, а сейчас я не желаю тратить свое время на такие мелочи. Распечатка готова.
Стефания вздохнула.
Почему этот компьютер такой быстрый?
И надоедливый.
И говорящий не то, что я хочу услышать…
Девушка только высказала поручение, а он уже взял и все выполнил.
Как же получить удовлетворение от того, что ты свободен на некоторое время от него? Такого назойливого, всевидящего, за всеми записывающего…
Где я могу ее получить? – обреченно спросила Стефания. В кабинете Николая Алексеевича. Спасибо, но на сегодня предостаточно. Далее я сама. Выполнено. Нет, подожди. Я передумала, – девушка по-прежнему стояла, завернувшись в простыню, посреди комнаты. Компьютер решит, что она не в ладах с собой. Спорить с ним равнозначно выигрышу крупной суммы в онлайн-лотерею, т. е. бесполезно. Я здесь, миссис Александрова. Отлично, кто есть в доме? Людмила Михайловна, Иван, садовник Михаил, сантехник Артем. Что еще? Ничего. Просто хотела знать, с кем я столкнусь по дороге.
Завершив все утренние процедуры и одевшись, Стефания вышла в светлый коридор. У сестры сегодня день рождения, а она даже поздравить ее не может. Но почему Николай просто встал и ушел, не разбудил! Еще и, как всегда, укатил в Питер.
Опять я одна. Жди его. Этому пора положить конец. Я тоже хочу…
Чего?
Людей.
Я хочу общаться с людьми. Или дело в том, что меня ограничивают?
За последние три недели я полностью закончила осеннюю коллекцию. И то, на что мне ранее необходимо было минимум несколько дней, я делала буквально за один день. Может, это и есть минус коннекта. Зато плюс выполненной работы.
Вот если можно было бы показать Юрию эти эскизы и узнать его мнение!
Почему бы и нет?
Сейчас же бегу дооформлять эскизы и готовиться к просмотру Юрия.
Николаю пока ничего говорить не буду. Это не телефонный разговор. Потом можно будет рассказать и получить его разрешение.
Это все же лучше, чем сидеть сложа руки.
Несмотря на оптимистически намеченный план, Стефания обреченно вздохнула. Она не привыкла так жить. Но… Во всем есть то самое «но». Улыбнувшись про себя, она спустилась в маленькую столовую.
Добрый день! Добрый день! Стефания! А у нас почти готов обед. Борщ с пампушками, баклажаны на пару, вяленые свежие помидорчики и салатик с молоденькой картошкой. Картошечка вкуснейшая, уже отходит молодая. Присаживайтесь, – затараторила Ольга, ловко расставляя синие керамические тарелки на столе, покрытом белоснежной скатертью.
Стефания присела за высокую стойку, отделяющую место готовки от приема пищи. Пододвинула к себе корзинку со свежими булочками, вдыхая их хлебный аромат. В комнате сладковато пахло свеклой, витал запах свежеочищенного чеснока. Он навеял Стефании такие болезненные для нее воспоминания о доме: вот мама испекла синенькие, почистила чеснок, пробует на вкус домашнее подсолнечное масло… Икра из синих по-одесски – это было мамино фирменное блюдо. Повар даже помощь не предлагал. Синие по-одесски – это именно печенные, а не жаренные или тушенные овощи. «Сырая» икра, называли ее одесситы. А масло должно быть…
Нет-нет, прошу за хозяйский стол, – вернула ее в реальность Ольга, испуганно размахивая руками. Я по-быстрому и мне работать, – попыталась объяснить свое нежелание вставать с высокого стула Стефания. Да-да, конечно, да-да. Но прошу вас за хозяйский стол.
Стефания вопросительно улыбнулась, смиряясь, потребовала:
Тогда вы с Людмилой Михайловной обедаете со мной. Тем более для меня – это будет поздний завтрак. С вами? – удивилась Ольга, хотя однажды они уже завтракали втроем. Да. Я прошу вас пообедать со мной. Составить мне компанию. Дома я никогда не сидела за столом одна. Я скучаю по этому ритуалу. Но я… Нам еще работать, а Людмила Михайловна будет… Нам ничего не может помешать. Поэтому я жду вас. За хозяйским столом, – быстро прекратила любое продолжение спора Стефания, отодвинув массивный стул. Ох, хозяйка, хозяйка, – покачала головой Ольга, ринувшись на поиски Людмилы Михайловны.
В большой кухне Людмила Михайловна слушала взбудораженную Ольгу, которая очень удивилась повторному приглашению Стефании сесть всем за стол. Ну да, один раз для знакомства, но второй… Людмила Михайловна вздохнула: Ольга деревенская наивная девушка. Насмотрелась всяких сериалов про господ и слуг, золушек и миллионеров… Не так все. Вернее, не всегда так. В жизни все намного проще. А Стефания Сергеевна… Хозяину с ней повезло! Энергичная, бескорыстная, открытая и преданная. Людмила Михайловна все это сразу приметила в ней, а теперь и Ольга убедилась. Николай Алексеевич в ней души не чает. Вот родит она ему детишек, и он немножко успокоится. А пока уж больно он ее бережет. Но на то его воля.
Обязанности Людмилы Михайловны – чтобы все в доме были накормлены и чисто было.
А обед в хозяйской столовой? Можно и уступить. Один раз они ведь уже сидели вместе за столом.
Как пахнет! Овощи, мясо и душица. Как ароматно! – не уставала восхищаться Стефания. – Мы еще и свежую сметану в борщ добавляем. Сейчас принесу, – спохватилась Ольга и в ту же секунду хотела бежать в кухню. Нет-нет. Я хочу попробовать, какой готовят борщ у вас, – остановила ее Стефания, отправив в рот полную ложку борща.
Закрыла глаза, наслаждаясь вкусом. Повторила. Еще.
Потрясающе. Я как будто дома и обедаю с бабушкой. Вы часто обедали с бабушкой? – спросила Ольга. Да. Она почти всегда днем дома. Поэтому это единственный член семьи, который каждый день видит всех по несколько раз за одним столом. И с каждым из них она найдет, о чем поговорить и чем занять внимание. У вас большая семья? О, очень. У меня еще три сестры и брат, – девушка вдруг смолкла и бросила тоскливый взгляд на двери, – а у Николая? Он мне почти ничего не говорит, – Стефания опустила низко голову, теребя салфетку, явна смущенная, но продолжила: – У меня мама и папа всегда обо всем говорят друг другу. Но у нас с Николаем все как-то не так. Не так, как у меня дома. Так как он…
Девушка смолкла, смущенно. Она впервые так много сказала другим людям о Николае. Людмила Михайловна пришла на помощь, подсказав:
Так, как он этого хочет? Верно. Как он хочет. Обо мне он знает все, а я о нем почти ничего не знаю. Всему свое время, моя дорогая. Время! Потерпи, – уговаривала ее доверительно Людмила Михайловна. Это так. Однако мы так самонадеянно считаем, что у нас море времени. На самом деле этого времени – нет. Нет, не так. Оно есть, но мы растворяем себя в нем, ничего не делая с собой и с тем, что вокруг нас.
Ольга переводила непонимающие взгляды со Стефании на Людмилу Михайловну, снова туда-сюда. Мудрено говорит хозяйка, не понять ничего. Лишь Людмила Михайловна продолжала увещевать разгоряченную Стефанию:
Я уже говорила, но повторюсь. Николай Алексеевич очень одинокий человек, вы первая, кого он привел в свой дом, назвал невестой. Все идет должным чередом, дайте ему все это осознать и самому ко всему прийти. Это самый длинный путь, но он самый верный. Человек, сам единожды приняв решение, редко от него отступается. Вы его давно знаете? С тех пор как он вернулся шестнадцатилетним юнцом в Питер. Откуда? Из Сибири. Сибирь? А что он там делал, он же петербуржец? Он нам не говорил. По наследству от тетки он получил этот дом, который когда-то принадлежал еще его деду, здесь он и обосновался. Да, как заведенный! Целый день с книгами, тетрадками, компьютерами и тому подобное. Мы его за два года просто гуляющим во дворе не видели-то. Потом приехал какой-то мужчина, наш мальчик с ним уехал. Попрощался. Как навсегда… Как я горевала! Но спустя три года вернулся. Но уже не прежним юнцом. Это был взрослый и сознательный мужчина. В его-то годы! Стал очень похожим на деда своего, его еще моя бабка знала и нам рассказывала. И вот так все закрутилось. Так и живем. Дом, работа. Только он теперь все реже сюда приезжает. Чаще в разъездах. Он очень трудолюбивый. У него все в руках горит. За что ни возьмется! Это вот удивительно, что уже почти четвёртую неделю сидит в России. Обычно он в неделю по несколько раз летает в разные страны. Так что, Стефания, я считаю, дело в вас. Он хочет, чтобы вы привыкли к своему новому дому. Дому? Я?Знаю и понимаю, все юные девушки немного не так на все смотрят. Иначе… Но это теперь ваш дом, и ваш дом будет там, где будет Николай Алексеевич, только с ним вы будете собой.
Хлопнула дверь…еще одна…открылась – и перед ними предстал улыбающийся Николай в деловом костюме с голубым галстуком.
Николай Алексеевич! Николай Алексеевич! Николай Алексеевич, – машинально повторила Стефания за всеми.
Александров еще щире улыбнулся, обводя всех вопросительным взглядом, добавил:
Не ожидали? Что вы! Как хорошо, что вы дома! В этом время дня! Сейчас я подам обед.
Людмила Михайловна выбежала, Ольга шмыгнула за ней. Николай подошел к Стефании, поцеловал в лоб, уселся на соседний стул:
Как день? – будничный вопрос. Не очень, – спокойный ответ.
Он, вытирая руки влажной салфеткой, посмотрел на нее понимающе, улыбнулся:
Чего так? Неудачное начало или продолжение? Неудачное пробуждение. А, понятно. И что тебя расстроило? То, что тебя не было рядом. Исправим. Может, мы поднимемся наверх, и я эту оплошность тут же исправлю? Это предложение? Нет, это приказ чересчур уверенного в себе мужчины, – он хмыкнул от такой собственной характеристики. Тогда я отказываюсь. Почему? Попроси. Ты играешь с огнем. Опасно… – его рука медленно гладила ее округлое плечо, опускаясь все ниже. Знаю. Не боишься? – предупреждающе спросил Николай. Боюсь, до смерти, но ты меня манишь. Поэтому мне все нипочем, когда ты рядом, – решительно проговорила девушка. Знаю, – согласился мужчина, опуская голову для интимного поцелуя.
Дверь снова открылась. Обстановка интимности и накала близости в тот же миг была рассеяна. Они смотрели на Людмилу Михайловну, несшую на разносе целую гору синей всевозможной посуды.
Вот и я. Сейчас я все сделаю. Почему не сказали? Где помощники? Нельзя столько носить, – пожурил ее Николай, вставая со стула, – завтра займитесь поисками помощников на постоянной основе. Давно пора.
В три счета помог разгрузить большой разнос. Людмила Михайловна суетилась, накрывая на стол.
Вот-вот, приятного аппетита. Спасибо. Но я прошу вас остаться, мы не закончили. И Ольга куда-то убежала, – неожиданно заявила Стефания. Остаться. Но… – она бросила испуганный взгляд на Николая. Раз хозяйка просит… То и негоже отказываться, тем более это я перебил вам обед, – поддержал Никлой, выдвигая стул для Людмилы Михайловны.
День. Будничный очередной обед. Четверо за одним столом едят борщ с пампушками… Но Стефания чувствовала, что именно в этот момент ее отношения с Николаем начинают меняться.
Что известно о самолете? – задала он вопрос, снимая, словно наваждение, мысли об обстановке в столовой. Его запеленговали спустя 2 минуты, как Иван передал файл генералу. Бермудские острова. Сейчас, – он посмотрел на часы, – заканчивается операция по спасению пассажиров. Так они живы? Да. Все.
Стефания радостно вскрикнула, резко встала со своего места и благодарно бросилась на шею Николаю. Мужчина еле успел отложить столовые приборы.
Это самая лучшая новость, которую я получила за сегодняшний день. Слава Боженьке. Хвала ему! Все будет хорошо, – запричитала Людмила Михайловна крестясь. Ольга не отставала, поочередно нанося на себя воздушные кресты. Когда ты будешь точно знать? – не унималась Стефания, не выпуская его из объятий. В течение часа я получу данные от Н1.Ты и его подключил к операции? – она отклонила голову, ловя его взгляд. Он единственный по мощности, кто может передавать информацию о датчиках и своевременно реагировать на все в радиусе трех километров от них. Тем более он принадлежит частному лицу, иначе операция спасения утонула бы в массе бюрократических переговоров и проволочек. В это же время многое могло произойти. Как обычно у нас бывает. Тогда это успех! Победа Н1! – констатировала девушка, счастливо улыбаясь, усаживаясь на прежнее место, старательно разложив на коленях обеденную салфетку. На завтрашний вечер нас пригласила на день рождения сестра Юрия, – резко сменив тему, задал тон Николай. Ты спрашиваешь меня, идем ли мы? Да? Еще бы…
Он впервые спросил меня, что хочу я!
Не верю…
Ну… конечно на свой манер.
Но все же это вопрос и это лучше, чем ничего.
«Ничего» у меня уже было, а это все-таки лучше…
Николай перебил сладкие мысли Стефании, густым туманом обволокшим ее, следующими словами:
Сегодня мы слетаем в Одессу. В Одессу? Мы? – Стефания настолько была поражена новостью, что так и осталась сидеть с открытым ртом. У сестры Юрия день рождения завтра, а сегодня день рождения у…
Он не успел договорить. У него на шее снова повисла счастливая Стефания со словами благодарности.
Если бы я знал, что это так тебя обрадует, я бы сказал об этом еще вчера, – ответил он, прижимая к себе чуть не плачущую от счастья Стефанию обеими руками. Я безумно рада! Очень. Сегодня я поздравлю сестру, увижу родных, а завтра смогу встретиться с Юрой, и мы…
Теперь не договорила она. Грозовые тучи тут же сгустились над ее бедной головой. Николай перестал улыбаться, руки напряглись, подозрительный удивленный взгляд. Стефания подпрыгнула и еще теснее прижалась к Николаю, почти усевшись к нему на колени. Она чувствовала под руками его окаменевшие мышцы и быстро протараторила:
Мне нужно срочно показать ему последние эскизы. Я хотела бы принять участие в создании следующей весенней коллекции.
Каменные мышцы под ее руками немного расслабились, но всего лишь немного. В этот момент она выражения его лица не видела. Но и не желала. Боялась струсить и уступить. Стоя на краю пропасти с закрытыми глазами, лавируя между ним и собой, она шла к своей намеченной цели. И это уже шаг. Нужно продолжать над этим работать. Не останавливаться.
Мне очень нужно этим заниматься! Я себя так здорово чувствую, когда что-то создаю. Пожалуйста… Не запрещай. Прошу. Милый…
Его мышцы все равно не пришли в расслабленное состояние, но он спокойно продолжил:
Хорошо, но в моем присутствии. Что? Только в том случае, если я буду рядом. Но это смешно. Ты можешь…
Николай бросил резкий взгляд налево, недовольно сдвинул брови. Стефания тут же поняла, что он и так ей уступил. А сейчас указывает на то, что они не одни и на этом стоит остановиться.
Может, мне можно и мобильный сегодня? В честь такого прекрасного дня? – попытала счастья девушка в последний раз. Нет. Хорошо, мне все понятно. Я буду есть по кусочку в день, – быстро согласилась девушка, вставая и снова усаживаясь в свое кресло. Умница, – поддержала ее Людмила Михайловна, хлопнув в ладоши, наблюдая за «каменной скалой» и «крепким орешком».
Ему не захотелось больше давить. Достаточно и того, что Стефания не сопротивляется. А по чуть-чуть, как она сама сказала, по кусочку он будет получать в день. От нее ее саму.
Все в жизни равномерно. Сегодня ты отрезал, завтра у тебя отрежут. И так по кругу.
Она подарила ему озорную, но счастливую улыбку.
Проказница.
Но если она так будет постоянно улыбаться… Одним куском они не обойдутся.
Интересно, она уже беременна? Груди немного набухли, но это может быть начало менструального цикла. Может, это и есть первые признаки зарождения новой жизни в ней?
Нашей жизни.
…
Они продолжили обедать. Молча, каждый думая о своем…
Добавки? Десерт? Нет-нет, – остановила Стефания хлопочущую Людмилу Михайловну, – я хочу как можно скорее попасть на день рождения сестры и уже бегу собирать вещи.
Николай сверил время на своих часах и напольных возле входа, отметив:
Много не собирай. Мы только на ужин. Летим моим самолетом и через несколько часов обратно. Через какой аэропорт? – вздрогнув, зачем-то уточнила Стефания. Пулково-2.Бегу одеваться.
Она вышла, соблазнительно качнув на ходу бедрами.
Может догнать?
Подняться наверх и провести час, наслаждаясь друг другом?
Нет, не сейчас.
Его Стефания не настроена. В этот момент она уже всем телом и рыжей головкой в Одессе, на дне рождения сестры.
Она чудесная девушка, – начала трудный для себя разговор Людмила Михайловна, – и Стефания без ума от вас и очень любит. Что? – в непонимании уточнил Николай, не сводя прищуренного взгляда с пожилой женщины. Да-да! Это всем понятно! Вы посмотрите, как только она уживается с вами, почти без открытых конфликтов и склок. Эта девчушка готова ради вас на край света и, помяните мое имя, это так.
Она вышла. А он сидел ошарашенный.
Она меня любит.
А почему бы и нет?
Но она не говорила об этом.
Не все в словах. Коль тело есть для этого…
Уже через минуту он довольно улыбался. Сознание и примирение с настоящим дарило чувство бесконечности и полноты жизни..
Она меня любит. Она не стала бы притворяться.
Он ее уже знает и…
Его радостные мысли прервал Иван, заглянув в столовую:
Николай Алексеевич, самолет и экипаж к полету готовы. А чем это так вкусно пахнет? Обедом, Ваня, обедом. Садись, тебя покормят. Я за это время соберусь. Встречаемся через тридцать минут в холле. Угу, – ответил Иван, уже беря в левую руку душистую пампушку, щедро пропитанную чесночным соусом.
Спустя час они подъехали к аэропорту. Служебные ворота. Прямо к самолету, возле него их ждут, прошли в салон, проверка документов. Стефания сидела в кресле, Иван что-то объяснял, вежливые улыбки стюардессы.
Шампанское? Нет, чай. Черный чай с сахаром. Еще что-то? Нет, больше ничего.
Девушка несколько напряжена. Николай выходит из кабины пилота с улыбкой, которая адресована только ей одной. И кровь по венам побежала быстрее, настроение у Стефании сразу улучшилось, вокруг будто стало еще светлее.
Звонит мобильный. Нажав кнопку принятия вызова, он говорит, отвернувшись в сторону кабины пилота. Поэтому со своего места Стефании не слышен разговор.
Чем могу помочь? – к ней снова обратилась стюардесса. Нет, спасибо. Хотя в салоне прохладно. Увеличить температуру воздуха? Да, пожалуйста.
Миниатюрная стюардесса улыбнулась и направилась в хвост самолета, снова вернулась, предложив:
Возьмите плед, Стефания Сергеевна. Спасибо.
Стефания машинально укрыла открытые плечи, не спуская вопросительного взгляда с Николая. Он продолжал говорить.
Персонал аэропорта попрощался, пожелав спокойного полета. Николай даже не повернулся в их сторону, но махнул рукой в ответ.
Стефания застегнула ремень безопасности.
В первом ряду кресел прямо возле входной двери плюхнулся Иван, бросив, однако, внимательный взгляд вокруг. Тонкий нюх Стефании сразу отреагировал: борщ, пампушки с чесноком, ополаскиватель «Травяной» и пачка мятной жвачки. Девушка немного сморщила нос. Но, кажется, Николай не чувствует запаха, а уж Иван вообще доволен: и пообедал по-домашнему, не фаст-фудом, и запаха нет никакого, и Одесса впереди. От дома Стефании до пляжа – пару минут, точно успеет окунуться.
Николай перестал слушать, но начал что-то записывать в телефоне, прошла еще минута. Наконец подошел к ней.
Сел в большое кресло, пристегнулся.
Через 30 минут будем на месте. МАУ летит 50 минут. У нас груза меньше.
Стефания улыбнулась. Хотелось спросить, кто звонил и о чем говорили. Но Николай молчал, закрыв глаза.
То же самое сделала и Стефания…
Открыв глаза, она увидела в иллюминаторе вечернюю Одессу во всей красе, утопающую в зелени, нежащуюся в лучах золотистого солнца. Дом! Там, внизу, дом!
Как красиво! Вид сверху мне всегда нравился больше, – поддержал он разговор, поглаживая ее руку выше локтя. Бесстыдник. Что? Я-то о природе. А ты о чем?
От этого простого объяснения она вмиг покраснела. Значит, это у нее такие мысли?
Хорошо.
Еще посмотрим, кто будет сверху.
И что за глупая, девчоночная привычка краснеть от его слов!
Николай, как ни в чем не бывало, нажал несколько кнопок на панели – и тут же открылся панорамный вид внизу. Короткая команда в пилотную кабину через панель:
Снизь скорость и спустись ниже на 10 метров, сделай три круга над городом. Сообщить в аэропорт? – спокойный вопрос пилота. Да, – еще более спокойный ответ. Текстовка? Проверка свечей зажигания.
Послышался смех Ивана, его настроение явно разделял капитан, так как, засмеявшись, он ответил:
Есть, Николай Алексеевич. Выполняю, идем на понижение.
У Стефании дух перехватило от увиденного. Родной город, море зеленого и синего в акварели серых и красных крыш, обрамленное в голубое-голубое бескрайнее небо и синее Черное море.
– Николай, вон мой дом! Я вижу свой дом! О боже! Рядом столько автомобилей припарковано!
Николай довольно улыбался. Он знал, что Стефании и это тоже придется по вкусу.
Ты специально это сделал? Для меня? – прошептала благодарная Стефания, по-прежнему не отрываясь от созерцания ровных рядов домов, выложенных, словно бусинки. Нет, как камешки, морские камешки, как фонтанская галька. Те, кто не был не одесском Фонтане, думают, наверное, что галька – серая. Конечно, нет! Она и серая, и желтая, и белая, попадается даже красная и зеленая…Не специально, а заблаговременно, – спокойным голосом, прервав ее восторженные «ахи» и «охи», сказал Николай. Как же это чудесно!
Она больше не могла сдерживать своих эмоций. Тут же отстегнула ремень и перебралась в его кресло. Благодарно обняла его, а он, по привычке, крепко прижал к себе. Они продолжали смотреть на Одессу, город ее детства и юности. Город, который подарил счастье и ему.
О чем ты думаешь? О том, что Одесса…, – она замолчала, словно подбирая слова, но тут же, набравшись сил, на одном дыхании, словно принимая действительность, проговорила, – жаль, что я ее редко теперь буду видеть.
Мужчина ничего не ответил, а только прижал ее к себе теснее, поцеловал за нежным ушком.
Вошла стюардесса, улыбнулась всем сразу и никому конкретно, попросила пристегнуться.
Стефании не хотелось его оставлять в этот чувствительный момент, но Николай одним движением перенес ее на соседнее кресло и пристегнул на талии ремень безопасности.
Вот так, моя сладкая, – прокомментировал он свои действия.
Стефания в ответ подарила Николаю обещающую улыбку, тая от прикосновений его руки
Самолет пошел на снижение.
Посадка мягкая, очень.
Аэропорт.
Встреча работниками аэропорта.
Возле трапа черный джип, тот самый…с первой встречи… Иван уже за рулем, задняя дверь открыта настежь.
Она села, быстро подвинулась на соседнее сиденье. Стефания уже привыкла, что Николай не обходит машину, а попросту садится вслед за ней. Но тут она отметила, что дверца с противоположной стороны заперта дополнительным внутренним клином.
Опять меры предосторожности?
Зачем столько?
От нее?
Николай почувствовал неладное, посмотрел на девушку. Прочитал отразившийся вопрос в ее глазах по тяжелому взгляду на закрытую дверь.
Чтобы избежать любых проблем, – просто объяснил он. Они могут быть у нас? Мне нравится, что ты говоришь о нас, – попытался уйти от щекотливой темы Николай. А ты уходишь от темы разговора! Я всегда бережно охраняю то, что принадлежит мне, – не уступил он. Почему?
Мужчина сжал челюсть, нахмурил темные брови, но ответил:
Потому что я всегда ответствен за то, что считаю своим. А я твоя? Вся, до последней капли крови! – резкий ответ-молния.
Он не сводит с нее вызывающего стального взгляда. Она опустила глаза. Они оба прекрасно понимали, что между строк осталось слово «собственность».
Автомобиль ехал по Одессе, рассекая густой влажный вечерний воздух. Пробки. Как и по всей стране. Их ужасно много и они всегда не кстати.
В автомобиле пахнет розами? Или мне показалось? – Стефания бросила взгляд на Ивана: неужели ему пришло в голову полоскать рот розовой водой? Смех начал душить девушку. Иван и розы – нет более несовместимых понятий! Уж лучше пусть чеснок, тем более его никто, кроме нее, не слышит. Какими? Это освежитель, – чересчур поспешно ответил именно Иван. Значит, все-таки правда. Иван. Стефания затряслась от внутреннего смеха.
У Николая зазвонил телефон, отвлекая от темы разговора.
Мы приземлились. Уже подъезжаем…десять минут… Иван? Слышал, шеф, – тут же отозвался Иван. Что мы делаем? – непонимающе переспросила Стефания. Опаздываем на день рождения твоей сестры. Поспешим?
Еще несколько резких поворотов – и вот они уже блуждают в самом сердце Большого Фонтана, разгоняя любопытных толстых ленивых голубей и толпы отдыхающих, пешком возвращающихся с моря домой через Фонтан на Таирова.
Ровно через десять минут они остановились возле дома родителей Стефании.
Тут их ждал настоящий клондайк: ряды автомобилей, нарядные гости, огромное количество разноцветных шаров, поздравительных вывесок и море всевозможных цветов. В общем, все как всегда. В каждый день рождения детей семьи Онищенко. Казалось, даже природа пребывает в праздничном настроении в эти дни вне зависимости от сезона.
Стеф! Стеф приехала! – к ним бежала самая младшая сестренка Стефании Светлана.
Николай отпустил ее руку, Стефания сорвалась с места и помчалась навстречу. Еще миг – и они уже обнимают другу друга.
С днем рождения, Светик! О, я так молилась, чтобы ты приехала. Папа сказал, что ты приедешь, только сейчас, когда ты подъехала. Я ему не поверила. Поэтому прибежала первой убедиться в этом. Ну, так ли это на самом деле. А я ведь так скучала, так ждала тебя! Я тоже, тоже, родная. Минуту, – она повернулась к Николаю, который стоял очень близко к ним, прислушиваясь к каждому слову. Приподнялась на цыпочки и прошептала ему прямо в ухо: У тебя случайно нет подарка? Я свой забыла.
Он, не двигаясь, понимающе улыбнулся одними губами и прошептал ей нежно в ответ, тоже прямо в ухо:
Ба-гаж-ник…Что? – не понимая, переспросила Стефания, оглядывая автомобиль, из которого они только вышли.
Возле открытого багажника стоял Иван, внимательно изучая содержимое.
И что куда? Стефания Сергеевна, распоряжайтесь. Здесь столько! И куда столько? – призвал он на помощь.
Заглянув в багажник, Стефания звонко рассмеялась. Все ее покупки, что они сделали с Максом в аэропорту, были аккуратно сложены в багажнике. Но, кроме этого, там был большой букет длинных розовых роз, завернутый в белую парчу.
Значит, все-таки настоящие розы, не Иван!
Откуда? Как?
Впрочем, это Николай!
После всего и вопросов-то не должно быть!
Иван, вы только представьте себе, Макс во время приобретения всего этого сопровождал меня! Кстати, ни разу не пожаловался. Ни слова. Памятник при жизни, большой и белый. Почему белый? Потому, что его терпение ангельское. А ангелочки абсолютно все беленькие. Так, по крайней мере, меня маменька все детство убеждала.
Стефания ласково улыбнулась от такого милого сравнения.
Кстати, а освежитель в автомобиле тоже пахнет розами? – подколола его Стефания. Сдаюсь, но вы почти испортили сюрприз, а я спасал ситуацию как мог, – оправдывался он, покаянно подняв обе руки к небу.
Схватив пакет с подарком для сестры, Стефания посмотрела на Светлану, которая в этот момент о чем-то оживленно беседовала с Николаем.
Она быстро подбежала к ним, держа впереди себя небольшой пакет розового цвета:
Вот, сестренка! Это тебе! Пополнение в твою коллекцию украшений. Брошка? Она самая! В виде лепестка с выгравированным городом. Санкт-Петербург! И ты запомни, что ее привезли из самого сердца царственного Санкт-Петербурга.
С горящими в предвкушении глазами Светлана в радостном нетерпении достала из пакета небольшую бархатную коробочку красного цвета, открыла ее и вынула размером с хороший мандарин брошку в виде раскрытого кленового листа, изготовленного из белого золота, щедро усыпанного топазами. Тонкая, изысканная и необычная работа!
О, Стеф, она такая клевая! – оценила Светлана, прижимая подарок к груди, приподнявшись на цыпочки, обняла старшую сестру, а потом, как будто это делала постоянно, быстро обняла Николая: – Спасибо за подарок. Спасибо за то, что привез сестру. Светик, Светлана, – кто-то настойчиво звал именинницу, стоя у широкого крыльца с высокими ступеньками. Иду, – она, словно резкий порыв осеннего ветра, рванулась на зов, но, внезапно застыв, обернулась к ним, потребовав: – идите скорее в дом. Там все!
Во внутреннем дворе дома, на английский манер были расставлены столы под яркими четырехугольными зонтами. Официанты сновали между гостями, предлагая разноцветные прохладительные напитки. Озираясь в поисках родителей, Стефания миновала многих родственников, которые, заметив их, приветственно кивали головой и махали руками.
Стефания! – раздался нежный голос ее матери.
Из глубины одной из бежевых беседок к ним навстречу шли отец и мать, их сопровождали еще несколько пар гостей.
О, дорогая, как мы скучаем! Как я рада тебя видеть! – приговаривала мать, прижимая дочь к себе.
В следующее мгновение ее уже обнимал отец, который после не отпустил, а удержал дочь возле себя, мягко обняв за плечи. Николай поздоровался со всеми, мужчины пожали руки. Затем он положил руки в карманы брюк, выжидающе наблюдая за дальнейшими действиями отца Стефании.
Шампанское? – предложил официант, специально ожидавщий в стороне, пока они поприветствуют друг друга. Вино: белое, полусладкое, – точный ответ Николая. Стефания? – спросила у девушки ее мать. Минеральной воды, – ответил Николай, приняв решение вместо Стефании. Но я бы… – начала Стефания, бросив возмущенный взгляд на Николая.
В ответ на это начало он только то и сделал, что поднял вопросительно брови, ожидая ее вступления в дальнейший конфликт. Девушка почувствовала легкое прикосновение отцовской руки к своему плечу. Его понимание, поддержка и выдержка.
Так он всегда ее учил.
Что ж, я уступлю.
В этом.
Сейчас.
Но потом…
Им подали напитки. Мужчины рассказывали о чем-то Николаю, он внимательно их слушал, изредка задавая уточняющие вопросы. Все это время она стояла возле отца, который продолжал обнимать ее за плечи. Но и Стефании в этот момент именно так было уютней и спокойней. Возле мужчины, которого она любила всю жизнь, своего отца… Которого она знала и хорошо понимала. Но напротив стоял другой, которого она только начала любить… Которого она познавала и училась понимать…
