Текст книги "Сердце убийцы"

Автор книги: Челси Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

– Ну и что, тебе легче стало?

– Ему легче стало. – Парень кивнул на машину Сьюзен. – А тебе придется топать в административный офис, штраф платить. Тогда они снимут «башмак». Да, и шевелись, а то скоро закроют – сегодня баскетбол. – Парень оттолкнулся от капота и сделал несколько шагов по направлению к Сьюзен. Остановился, опустил глаза и снова внимательно, с прищуром, посмотрел на нее. – Слушай, тебе травки не надо?

Журналистка слегка отпрянула и оглянулась по сторонам – нет ли кого в пределах слышимости. Куда ни глянь, везде копы. Две патрульные машины стояли по обеим сторонам школы. Кроме того, Сьюзен обратила внимание на мужчину, неподвижно сидящего в автомобиле всего тридцатью футами дальше. Тоже коп? Или просто приехал и дожидается, чтобы забрать своего ребенка из школы? Вот так полиция и хомутает ни в чем не повинных репортеров!

– Я совершеннолетняя! – предупредила Сьюзен громким шепотом.

Парень медленно обвел взглядом ее розовые волосы, футболку с надписью «Pixies», ковбойские сапоги и, наконец, подержанную машину.

– Точно не надо? Дурь конкретная, канадская.

– Не-е… – протянула Сьюзен и тут же добавила более твердо: – Нет, не надо! – Посмотрела на «башмак». И почему именно с ней вечно происходят всякие гадости? – Значит, в административный офис?

Тот кивнул.

– Спасибо.

Повернулась и зашагала к школе, миновав мужчину в автомобиле, который внимательно уставился в «Орегон гералд», вдруг неведомо откуда возникший у него в руках. Ну точно, коп, решила Сьюзен. Поднялась по ступеням широкого парадного крыльца, открыла входную дверь и по коридору дошла до административного офиса. Но дверь оказалась запертой.

– Не может быть! – С досады она изо всей силы ударила по двери раскрытой ладонью. Раздался звучный шлепок. Сьюзен вскрикнула и прижала ушибленную ладонь к груди. – Не может быть!

– Вам помочь?

Девушка резко обернулась на голос и увидела школьного рабочего, катящего на колесиках огромный зеленый пластмассовый контейнер для мусора.

– Вы не могли бы снять ваш долбаный «башмак» с моей машины? – выпалила Сьюзен.

У рабочего были гладко причесанные темные волосы, бородка и классический профиль, как у актеров, которых в прежние времена называли кумирами публики. Во времена ее школьной юности техперсонал здесь выглядел совсем по-другому. Честно говоря, мужчина был достаточно красив, чтобы она почти забыла о своей досаде. Но только почти.

Его черные глаза изумленно округлились.

– Так это ваш «сааб» на служебной автостоянке?

– Да, – буркнула журналистка.

– Простите меня, – он виновато пожал плечами, – я подумал, это кто-то из учащихся.

– Ну да, потому что это дерьмовая машина!

Он ухмыльнулся.

– И еще из-за наклейки «Blink 182» на бампере!

Сьюзен отвела взгляд.

– Она уже была там, когда я купила эту машину.

– Как бы то ни было, у нас очень жесткая политика относительно учительской автостоянки. Иначе школьники заставили бы ее своими тачками. – Мужчина продолжал ухмыляться, глядя на «нарушительницу». – Но вас, я думаю, можно отпустить на свободу. – Он извлек самую огромную связку ключей из всех, какие Сьюзен доводилось видеть. – Пошли!

И зашагал по коридору к выходу, оставив мусорный контейнер у стены. Проходя мимо прозрачного шкафа с «чашами знаний», задержался, достал из кармана белую тряпку и протер стекло. Девушка успела рассмотреть цветную наколку Девы Марии у него на руке. Он улыбнулся:

– Стекло залапали. Иногда приходится убирать за ними, как за несмышленышами.

Сьюзен сделала вид, что поправляет рукой волосы, глядя на свое отражение в витрине, как будто сантехник мог заметить совпадение отпечатка с ее ладонью. Затем поспешила догнать его.

– Ну как вам, нравится работать в школе? – Сама поморщилась, еще не закончив вопрос.

– Просто балдею! – ответил тот с непроницаемым лицом. – Во всяком случае, неплохое занятие, пока пишу свою докторскую по французской литературе.

– Правда? – приятно удивилась Сьюзен.

Он открыл входную дверь и пропустил ее вперед.

– Нет.

Поднялся холодный ветер, и девушка пыталась просунуть пальцы в боковые кармашки своего бархатного блейзера.

– Вы знали Ли Робинсон?

Мужчина заметно насторожился.

– Так вот зачем вы приехали?

– Я пишу статью для «Орегон гералд». И все же знали?

– Однажды даже сподобился подтирать ее блевотину в кабинете медсестры.

– Серьезно?

– Ага. А в другой раз она подарила мне поздравительную открытку на День благодарения сантехников.

– Правда?

– Нет.

Дошли до автостоянки. Сексуальный сантехник опустился на колени перед «саабом». Подростка на оранжевом бумере уже не было. Мужчины в автомобиле тоже.

– А вы забавный.

– Спасибо. – Он склонился над фиксатором, разомкнул его и резко, чуть ли не со злостью, сорвал с переднего колеса. Затем поднялся на ноги, зажав «башмак» под мышкой, и стал молча ждать.

Сьюзен смущенно затеребила сумочку.

– Сколько я вам должна?

– Знаете, что, – начал тот, и его глаза стали холодными. – Я отпущу вас на все четыре стороны без всякого штрафа, если вы в своей газетенке перестанете спекулировать на смерти девочки.

Журналистка ошеломленно уставилась на него, потеряв дар речи, будто мужчина только что влепил ей пощечину. Он тоже молча стоял, красивый и стройный в рабочем комбинезоне.

– Это не спекуляция, – с трудом выдавила Сьюзен. Ей хотелось оправдаться, объяснить, как важна ее будущая публикация. Что общественность имеет право знать. Как прекрасно, когда люди сопереживают и сострадают. Что роль свидетеля невозможно переоценить. Но вдруг сама поняла, что все это будет звучать малоубедительно.

Мужчина сунул руку в один из многочисленных карманов, достал квитанцию и протянул ей. Сьюзен взяла и повернула к себе лицевой стороной. Пятьдесят долларов! И ведь наверняка потратят на долбаную футбольную команду или еще хуже.

Ей стало обидно и захотелось сказать что-нибудь мудрое, возвышающее ее над гадским состоянием, в котором себя ощущала. Но прежде чем нечто подобное пришло в голову, откуда-то издалека донеслась музыка в исполнении группы «Кисс». Сьюзен прислушалась. Это была песня «Доктор Любовь на вызове». Сантехник заметно смутился и принялся шарить в карманах штанов. Оказалось, песенку откровенного содержания наигрывал его сотовый телефон.

А еще держал Сьюзен за пацанку!

Он достал телефон и посмотрел на дисплей.

– Придется ответить. Это мой босс, звонит, чтобы дать мне пинка под зад.

Приложил телефон к уху и зашагал прочь.

Девушка проводила его недоумевающим взглядом и села в машину. На память пришли слова из песни «Кисс»: «Пусть в пороке я по уши, все равно меня ты впустишь…»

Когда ее машина тронулась с места, журналистка вдруг подумала: у этих сантехников хлорки, наверное, завались!

– Давай подумаем, что между ними общего? – предложил Арчи.

Они с Генри бродили по берегу Сови-Айленда в том месте, где был найден труп Кристи Мэтерс. Таков стиль работы Шеридана. Раз нет надежных версий и следствие зашло в тупик, значит, надо вернуться на место преступления. Он провел, возможно, целые годы своей жизни там, где напакостила Греттен Лоуэлл. Такой метод способствует работе нужных мозговых извилин и увеличивает шансы напасть на верный след. А след этот был нужен, как воздух.

Легкие речные волны плескались о берег. На песке образовалась кривая полоса засохшей пены и мусора, обозначающая границу прилива. Мимо проплыл сухогруз с азиатскими иероглифами на борту, а над ними значился английский перевод: «Солнцеподобный успех». На берегу не было ни души. Наступали вечерние сумерки, хотя небо Норт-Уэста подсвечено в любое время ночи, создавая впечатление, что солнце только недавно опустилось за горизонт. Тем не менее очень скоро здесь станет совсем темно. Арчи держал наготове фонарь, чтобы на обратном пути не сбиться с тропинки, ведущей к машине.

– Они похожи друг на друга, – сказал Генри.

– Только и всего? Значит, он наблюдает за школами и выслеживает девочек, внешность которых соответствует определенному типу?

Уехав из школы Джефферсона, Арчи и Генри все утро допрашивали учителей и техперсонал кливлендской школы, схожих с личностным портретом преступника. Таких набралось десять человек, однако не нашлось твердых оснований предъявить обвинение кому-либо из них.

Клэр отловила соседа по комнате Эвана Кента, и тот подтвердил, что помогал ему завести заглохший двигатель «дарта», но произошло это, по его словам, раньше, где-то в половине шестого. В таком случае в распоряжении Кента оставалось достаточно времени, чтобы быстренько доехать до джефферсоновской школы.

– Они все учились во втором классе средней школы.

– А что общего между второклассниками? – спросил Арчи.

Семь работников кливлендской школы имели алиби. Трое не имели. Детектив еще раз проверил каждое алиби, и у всех они подтвердились. Таким образом, в Кливленде имелись три реальных подозреваемых: водитель школьного автобуса, учитель физики и учитель математики, который по совместительству был также тренером школьной команды по волейболу. Плюс Кент, работавший в обеих школах. Плюс еще порядка десяти тысяч извращенцев, обитающих в Портленде. За Кентом установлено наблюдение, кливлендская троица подвергнется дополнительным проверкам, а десять тысяч извращенцев будут и дальше разгуливать по улицам города без всякого присмотра.

– Год назад они все учились в первом классе, – выдвинул Генри очередное предположение.

Арчи даже остановился. Неужели все так просто? Он щелкнул пальцами:

– Точно!

Собол смущенно поскреб бритую голову. К концу дня на ней проступила седая поросль.

– Вообще-то я просто пошутил, – пробормотал он.

– Напомни мне проверить, не учились ли они вместе в первом классе.

– Все три девочки годом раньше ходили в те же школы.

– А ученики первых классов сдают какой-нибудь единый экзамен? – спросил Арчи.

– Ты намекаешь, что их убивает шизанутый член экзаменационной комиссии?

Детектив нащупал в кармане противокислотную таблетку и сунул в рот. Она напоминала кусочек мела с цитрусовой отдушкой.

– Не знаю, – ответил Шеридан. Через силу разжевал и проглотил таблетку. Потом включил фонарь, и луч света уперся в песок под острым углом. Несколько крошечных крабов поспешно отползли в темноту. – Я знаю только, что хочу изловить этого ублюдка. – Арчи любил исследовать место преступления при свете фонаря, который до предела концентрировал внимание, заставлял последовательно изучать каждый квадратный дюйм поверхности. – Усильте меры безопасности в школах. Если понадобится, будем всех ребят развозить по домам!

Генри просунул большие пальцы под бирюзовую ременную пряжку и, запрокинув голову, поглядел в густеющие сумерки.

– Не пора ли нам домой, а? – с надеждой произнес он.

– Тебя что, кто-то ждет дома?

– Хо-хо! Моя унылая квартира будет поуютнее твоей унылой квартиры!

– Туше́! – признал поражение Арчи. – Кстати, я подзабыл, сколько раз ты был женат?

– Три. – Генри ухмыльнулся. – Точнее, четыре, с учетом брака, признанного по суду недействительным, плюс еще раз, когда дело дошло только до подачи заявлений.

– Да-а, теперь я вижу, что тебя надо побольше загружать работой, – сказал Арчи. Он водил лучом фонаря, заставляя крабов шарахаться во все стороны. – Опять же мы еще не закончили обследовать место преступления.

– Его давным-давно обследовали криминалисты, – возразил Генри.

– Тогда проверим, все ли они обследовали.

– Уже темно!

Шеридан сделал страшную мину, посветив фонарем снизу на свое лицо.

– На то у нас и фонарь! – провыл он замогильным голосом.

Глава 21

Проснувшись, Сьюзен без промедления встала, закуталась в старое кимоно, спустилась на лифте и один за другим перебрала стопку номеров «Орегон гералд» на гранитном полу подъезда, пока не нашла газету, подписанную ее фамилией. Потом долго терпела, поднимаясь обратно на свой «чердак», и только дома торопливо вынула газету из полиэтиленовой упаковки. Каждый раз, когда она перелистывала страницы и отыскивала свою публикацию, у нее замирало сердце от радостного предвкушения и страха, гордости и стыда. В большинстве случаев ей даже не хотелось перечитывать собственное сочинение в напечатанном виде. Но сексуальный сантехник нравственной оплеухой разбередил в душе Сьюзен давнишние болезненные сомнения. И впрямь иногда казалось, что она занимается нечистоплотным делом и спекулирует на том, о чем пишет. Однажды ее статья привела в бешенство члена городского совета, где в описании внешности героя репортажа присутствовали такие характеристики, как «лысеющий» и «гномоподобный» (что вообще-то соответствовало действительности). Однако на этот раз все было гораздо серьезнее.

Очерк о расследовании дела «послешкольного душителя» стал ее первой публикацией, вынесенной на главную полосу. Сьюзен присела на кровать и, затаив дыхание, открыла сложенную пополам газету, в глубине души готовая к тому, что в последний момент очерк зарубили. Однако вот его начало, пониже складки, с продолжением в разделе «Метро». Первая страница! В качестве иллюстрации напечатали аэрофотоснимок места преступления на острове Сови-Айленд. Сьюзен нервно хохотнула, узнав в маленькой фигурке на фото себя, потом стоящего рядом Арчи Шеридана и остальных детективов. Пошел ты в задницу, сантехник! Аж дыхание перехватило от восторга.

Ей не хватало близкого человека, с кем можно было бы разделить радость этой маленькой профессиональной победы. Блисс отменила свою подписку на «Орегон гералд» еще несколько лет назад – после того, как новые владельцы газеты уволили часть старых редакционных работников, к неудовольствию многих постоянных читателей. Мать, конечно, купила бы сегодняшний номер, если бы знала. Но Сьюзен ничего ей не сказала. И не скажет. Девушка коснулась пальцами изображения Арчи Шеридана на аэрофотоснимке, и ей захотелось услышать, что он думает о ее работе. Сьюзен вдруг смутилась, поймав себя на этой мысли, и прогнала ее прочь.

Встала и включила кофеварку, потом вернулась на кровать и стала перелистывать «Гералд» до раздела «Метро», где находилось продолжение очерка. Неожиданно из газеты выскользнул конверт и упал на ковер. Сьюзен сразу подумала, что это какие-нибудь дурацкие купоны, которые редакция согласилась вложить между страниц в обмен на рекламные доллары. Однако на конверте значились ее имя и фамилия, напечатанные прямо на конверте, без наклейки. «Сьюзен Уорд». Кому пришло в голову печатать на конверте?

Обычный белый конверт для деловой переписки. Сьюзен покрутила его в руках и наконец вскрыла. Внутри лежал аккуратно сложенный листок стандартной белой бумаги. Посередине напечатана одна-единственная строчка: «Джастин Джонсон: 031038299».

Какой еще на хрен Джастин Джонсон?

Нет, в самом деле. Кто он такой? И если Сьюзен его не знает, то зачем кому-то понадобилось тайком подбрасывать ей записку с его именем и кучкой непонятных цифр?

Внезапно у нее заколотилось сердце. Она переписала цифры на поля газеты, надеясь, что в процессе этого действия до нее дойдет их смысл. Девять цифр. Это не номер телефона. А может начинаться с нуля номер карточки социального страхования? Еще некоторое время девушка рассматривала цифры, затем взяла телефонную трубку и набрала номер прямой линии Квентина Паркера в редакции.

– Паркер, – рявкнул тот, отвечая на звонок.

– Это Сьюзен. Послушай, я прочитаю несколько цифр, а ты скажи мне, что, по-твоему, они означают. – Она перечислила цифры.

– Номер судебного дела, – ответил тот не задумываясь. – Первые две цифры означают год – 2003-й.

Она поведала Паркеру историю появления загадочного конверта.

– Похоже, у какой-то журналистки открылся анонимный источник информации, – поддразнил ее Квентин. – Дай-ка я свяжусь со своим приятелем в судебном архиве, может, что-то расскажет об этом деле.

Сьюзен отложила трубку, включила лэптоп на кофейном столике и послала запрос в Google на имя «Джастин Джонсон». Компьютер ответил, что найдено больше ста пятидесяти тысяч статей. Сьюзен изменила запрос на «Джастин Джонсон, Портленд». Количество статей сократилось до одиннадцать тысяч.

Зазвонил телефон.

– Это уголовное дело на несовершеннолетнего. – Паркер управился быстро. – Оно опечатано. Так что извини.

– Уголовное дело несовершеннолетнего… А что он натворил?

– Дело опечатано. Вскрывать запрещено.

– Спасибо.

Сьюзен положила трубку и еще раз посмотрела на имя с цифрами. Выпила кофе. Дело несовершеннолетнего преступника… Зачем кому-то понадобилось извещать ее о несовершеннолетнем преступнике Джастине Джонсоне? Не связано ли это каким-то образом с делом «послешкольного душителя»? Может, сообщить Шеридану? О чем? О несуразном конверте, выпавшем из газеты? Это может быть что угодно, включая чей-то прикол! Среди ее знакомых вообще нет ни одного Джастина. Тут Сьюзен вспомнила юнца, торгующего травкой на автостоянке кливлендской средней школы. На персональном регистрационном номере его тачки стояло «ДЖЕЙ2». Буква «джей», помноженная на два? Это стоит проверить. Девушка набрала номер телефона административного офиса кливлендской школы.

– Здравствуйте, говорит миссис Джонсон. Тут на моего сына Джастина жаловались, что прогуливает уроки. Вы не могли бы узнать, он сейчас в школе?

Ученица, дежурившая в административном офисе, попросила не класть трубку и через некоторое время ответила:

– Миссис Джонсон? Все в порядке. Не беспокойтесь. Джастин здесь, на занятиях.

Итак, что ты узнала? Джастин Джонсон учится в кливлендской школе. И еще он несовершеннолетний правонарушитель.

Набрала номер сотового телефона Шеридана. Тот ответил со второго гудка.

– Вам покажется странным то, что я расскажу. – Без предисловий девушка поведала детективу о случае на автостоянке и нежданном послании.

– У него есть алиби, – ответил Арчи.

– Вы настолько уверены, что даже не хотите проверить?

– Мы его проверяли. Он находился под арестом. В каждый из трех дней, когда были похищены девочки. С ним все ясно.

– Вам дать номер судебного дела?

– Я в курсе всех его подвигов, – отказался Шеридан.

– Откуда? – удивилась она.

– Сьюзен, я полицейский!

Она не утерпела.

– Вы читали газету?

– Да, ваш очерк мне очень понравился.

Уорд положила трубку и поежилась от удовольствия. Ему понравился очерк! Она бросила конверт на кипу старых газет на кофейном столике. Сейчас без малого десять утра. Занятия в школе продлятся еще часов пять с половиной. К тому времени Сьюзен уже будет там в ожидании Джастина Джонсона. А пока ее больше интересовал Арчи Шеридан. Налила себе еще кофе и во второй раз позвонила по домашнему телефону Дебби Шеридан. Сегодня пятница, а детектив говорил, что в этот день недели его бывшая жена работает дома. И действительно, Дебби сняла трубку.

– Здравствуйте. Это опять Сьюзен Уорд. Вы просили меня перезвонить позже.

– Да-да, здравствуйте.

– Скажите, а сегодня у вас не найдется для меня немного времени? Очень хотелось бы встретиться и поговорить.

Молчание. Наконец Дебби сказала со вздохом:

– Вы можете подъехать прямо сейчас? Пока дети в школе?

Сьюзен расцвела.

– Конечно! Здорово! Где вы живете?

Узнав адрес, она быстро натянула на себя джинсы в обтяжку, футболку с красными и синими полосами, красные ботинки по щиколотку, схватила под мышку черную суконную куртку и бросилась к лифту. Это был замечательный лифт, весь из сверкающего стекла и металла. Сьюзен наблюдала, как переключаются по убывающей светящиеся цифры на подходе к подземному гаражу, но в последний момент ее осенило, и она быстро нажала кнопку с буквой «Л». Створки дверей расползлись в стороны, Сьюзен ступила в лобби и направилась к шикарному административно-коммерческому офису здания. Отлично, Моника на рабочем месте!

Журналистка постаралась придать лицу самое наивное выражение (и это у нее хорошо получилось, несмотря на розовые волосы) и подошла к стойке с верхом из полированного бамбукового ламината, за которой Моника, сосредоточенно насупясь, изучала журнал мод.

– Приве-е-ет! – невинным голоском протянула Сьюзен.

Моника подняла голову. На ее лице автоматически включилась ничего не выражающая улыбка. Моника – вечная платиновая блондинка. Никто и никогда не имел возможности разглядеть естественный цвет даже у корней ее волос. Сьюзен не помнила, чтобы Моника занималась на работе чем-то помимо перелистывания журналов. Похоже, коммерческий отдел администрации здания держал ее в качестве соблазнительной приманки для потенциальных квартиросъемщиков. Наподобие того, как в демонстрационное жилище накачивают воздух со сдобным ароматом. По предположению Сьюзен, Монике было около двадцати пяти, но определить точнее из-за обилия косметики не представлялось возможным. Сьюзен догадывалась, что казалась блондинке неразрешимой головоломкой. Розовые волосы, очевидно, ставили ее в тупик и, наверное, вызывали ассоциации с самоистязанием или садомазохизмом. Однако это не мешало ей вести себя очень любезно.

– Послушай, – Сьюзен доверительно понизила голос, – у меня появился тайный воздыхатель!

Моника заинтересованно выпрямилась.

– Неужели?

– Железно. Он подбросил мне любовную записочку в газету сегодня утром.

– О Господи!

– Вот именно. Знаешь что, давай посмотрим, кто это! Наверняка он записался на пленку камеры, установленной в лобби!

Моника восторженно хлопнула в ладоши и на кресле с колесиками подкатилась к сияющему белому монитору. Наличие охранного видеозаписывающего оборудования придавало некоторый смысл ее присутствию. Она выбрала нужный пульт дистанционного управления, и на черно-белом экране запрыгали картинки в обратном отсчете времени. Несколько минут перед глазами мелькала жильцы и гости, снующие по лобби, пока оно не опустело, а под почтовыми ящиками осталась лежать одинокая стопка газет. Потом через входную дверь спиной вперед вошел мужчина и склонился над газетами.

– Вот он! – воскликнула Сьюзен.

Пленка перемоталась еще немного, и Моника включила воспроизведение. Сначала из лифта появилась женщина с кружкой в руке, пересекла лобби по направлению к выходу и исчезла. На ее месте возник мужчина в темном костюме, подошел к газетам, наклонился и стал перебирать, потом безошибочным движением вложил что-то внутрь. Он явно дожидался снаружи и вошел в дверь, открытую женщиной с кружкой.

– Хорошенький! – пискнула Моника.

– Откуда ты знаешь? – разочарованно возразила Сьюзен. – Лица совсем не видно.

– На нем хороший костюм. Наверное, адвокат! Богатый!

– Ты можешь распечатать мне на память эту картинку?

– Железно! – с готовностью согласилась Моника, стукнула по клавише и подкатилась на кресле к белому принтеру. Дождавшись, когда из него вынырнула распечатка экрана, подала ее Сьюзен. Та посмотрела на картинку с кислой миной. Ничего не разберешь! Но она все же покажет ее Джастину Джонсону, может, разговорится? Сьюзен сложила листок бумаги и спрятала в сумочку.

– Спасибо. – Журналистка повернулась к выходу.

– Знаешь, – остановила ее Моника с доброжелательным выражением на лице, – тебе надо перекраситься в блондинку. С белокурыми волосами ты будешь выглядеть гораздо симпатичнее.

Сьюзен несколько секунд молча смотрела на Монику. Та простодушно улыбалась.

– Я уже думала об этом. Но потом услышала по новостям, что платиновая краска вызвала рак у подопытных котят.

– У подопытных котят? – переспросила Моника, ошеломленно округлив глаза.

Сьюзен пожала плечами:

– Мне надо бежать.