Текст книги "Сердце убийцы"

Автор книги: Челси Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Наконец загорелся разрешающий сигнал, детективы перешли на другую сторону улицы и зашагали обратно, на юг. Обоим было приятно хоть немного размяться.

– Да. И опять ему все сходит с рук. И теперь всегда мешавшие ему рамки общественной морали подвергаются в его восприятии серьезной эрозии. Мне кажется, в самый первый раз он был почти уверен, что его поймают. Возможно, даже хотел, чтобы его нашли и наказали. Но его не нашли и не наказали. И тогда он решает, что ему закон не писан. Возникает чувство собственного превосходства.

– А хлорная известь? Что это – очистительный ритуал или изощренный способ уничтожить следы, ведущие к убийце?

Энн озадаченно прикусила губу.

– Не знаю. Тут что-то не клеится. Пусть он убивает девочек из жалости, но зачем вымачивать их в разъедающем растворе? В качестве обряда очищения это перебор, а наш пациент достаточно педантичен, чтобы воздерживаться от излишеств. Он знает свою меру, и большего ему не надо.

– От одного тела он избавился накануне Дня святого Валентина, – напомнил Арчи.

– И это не простое совпадение.

– Убийство для него – интимный акт, – негромко добавил Шеридан. – Он специально выбирает свои жертвы.

– Наш объект не дурак, – продолжала Энн. – Имеет образование, работу. Отвозит трупы на значительные расстояния – следовательно, в его распоряжении есть автомобиль. Возможно, и плавсредство. Учитывая время похищений, можно предположить, что у него укороченный рабочий день. Белый мужчина. Внешность ничем не примечательная. Физически здоров. Прилично выглядит. Ему уже далеко за тридцать, а может, и сорок. Наблюдательный, хитрый. Необычайно рискует, похищая девочек прямо с городских улиц, – значит, очень самоуверен, даже дерзок. И у него есть уловка. Чтобы заманить девочку к себе в машину, у него обязательно должна быть какая-то уловка!

– Вроде загипсованной руки серийного убийцы Теда Банди?

– Или как Бианчи, который косил под копа. Он также мог сказать, что подыскивает девушек для модельного агентства, инсценировать поломку автомобиля или соврать, что кого-то из ее родителей сбила машина, и предложить подбросить до больницы, – перечисляет Энн и добавляет, отрицательно качая головой: – Но он придумал что-то получше. Его уловка действует безотказно, потому что Кристи согласилась поехать с ним, даже зная об убийстве двух первых девочек.

Арчи представил, как Кристи Мэтерс, полненькая девочка с каштановыми волосами, волочит через улицу свой сломанный велосипед, и до дома ей остается всего несколько кварталов, рукой подать. А куда подевался ее велосипед? Зачем похитителю понадобилось забирать и его? А если он действительно взял велосипед, значит, тачка у него достаточно большая, чтоб быстро запихнуть его внутрь.

– Если Кристи запросто согласилась поехать с ним, то наверняка знала его.

– Если предположить, что она добровольно села в его машину, то да, знала. – Энн и Шеридан остановились на автостоянке банка. – Это мой. – Бойд положила руку на крышу взятого напрокат «мустанга» винного цвета.

– Завтра я повторно допрошу учителей и персонал школы. Только мужчин, подходящих под описание преступника. – Головная боль не утихала, будто Арчи донимало похмелье.

– Ты сегодня едешь домой или опять заснешь в своем рабочем кресле?

Детектив посмотрел на часы и с удивлением увидел, что уже одиннадцать вечера.

– Мне понадобится еще пара часов, чтобы закончить.

Энн открыла дверь машины, бросила сумочку на пассажирское сиденье и повернулась к Арчи.

– Если захочешь поговорить… – Она беспомощно пожала плечами. – Не забывай, я психиатр.

– Который специализируется на криминогенных помешательствах. – Шеридан через силу улыбнулся. – Постараюсь не зачитываться до такого состояния.

Под яркими дежурными фонарями автостоянки он вдруг заметил, как постарела Энн за последние годы. Возле глаз прорезались морщинки, в волосах появились седые прядки. И все же выглядела лучше по сравнению с ним.

– А она хоть частично соответствовала моему описанию? – спросила Энн.

Арчи понял, о ком речь.

– Ты же знаешь, Греттен преднамеренно подводила нас к ложным выводам.

Энн мрачно ухмыльнулась.

– Я не сомневалась, что преступник мужчина. Что убивал в одиночку. У меня и в мыслях не было, что это женщина. А ты все-таки подозревал ее. Вопреки моему никудышному описанию. То, как она втерлась в расследование, – просто образец психопатического поведения. До сих пор не могу понять, как я просмотрела это.

– Дело не в моей профессиональной проницательности. Лоуэлл перехитрила всех нас. Заманила меня в ловушку. Подставила себя ровно настолько, чтобы я поехал к ней, но не принял мер предосторожности.

– Она поняла, что для тебя раскрыть это дело важнее всего на свете. Психопаты хорошо умеют проникать в чужие души.

«Ты даже не представляешь, как хорошо», – подумал Арчи.

– В общем, если надумаешь поговорить, – Энн вздохнула и, обойдя машину, направилась к дверце водителя, – я остановилась в гостинице «Хитман».

– Энн!

Она мгновенно повернулась к Арчи в своих красивых леопардовых сапогах.

– Что?

– Спасибо тебе.

Бойд помедлила, будто собираясь сказать что-нибудь вроде: «Мне очень жаль, что твоя жизнь превратилась в полное дерьмо». Или: «Я догадываюсь, о чем ты иногда подумываешь». Или: «Дай знать, если тебе понадобится направление в хорошее тихое учреждение». А может, она ничего такого не думала, а просто хотела поскорее вернуться в гостиницу и поговорить по телефону с детьми. Какая в общем-то разница! Проводил взглядом отъезжающий автомобиль, вернулся к себе в кабинет, включил магнитофон и, закрыв глаза, стал слушать, как Фред Дауд рассказывает об ужасающей находке трупа Кристи Мэтерс.

Глава 19

Арчи проснулся неотдохнувший, с затуманенным сознанием. Он сидел в кресле за рабочим столом. В кабинете горел свет. Рядом стоял Генри.

– Ты проторчал здесь всю ночь.

Шеридан поморгал, приходя в себя.

– Сколько времени?

– Пять часов. – Генри поставил на стол перед коллегой стаканчик с кофе, захваченный из комнаты отдыха.

Болели ребра. Кровь в голове билась с такой силой, что даже в зубах отдавало. Арчи крутил шеей, пока не хрустнуло. Генри был одет в черные брюки и новенькую черную футболку. От него исходил свежий запах лосьона после бритья. Шеридан взял стаканчик и сделал глоток. Кофе оказался крепкий, и детектив невольно крякнул, мысленно провожая его до желудка.

– Рановато сегодня, – заметил он Соболу.

– Мне звонил Мартин. – Генри уселся на стул перед письменным столом. – Накануне он шерстил школьный техперсонал, который работает по договору, заключенному районными властями с фирмой под названием «Амкорп». В прошлом году во время бюджетного кризиса совет директоров школы уволил всех штатных уборщиков, а затем пригласили «Амкорп», потому что они обходятся дешевле. Вообще-то там работают ребята с судимостями, и по идее у них в личном деле должны быть указаны ограничения на профессиональную деятельность.

– Ну так что же?

– Кое у кого есть ограничения – например, запрет на вождение автотранспортных средств. Таких работяг там навалом. Бардак, в общем. Мартин проверил их по базе данных. Один нам особенно не понравился. Судился за обнажение гениталий в общественном месте.

– В какой школе он работает? – спросил Арчи.

Генри приподнял одну бровь.

– Утром в джефферсоновской, днем в кливлендской. В линкольновской тоже работал.

Да, подозрительный тип. Он, несомненно, обладал реальными возможностями подготовить и осуществить все три похищения. Но, с другой стороны, очень многие люди обладают подобными возможностями.

– С ним уже беседовали?

– Да, Клэр. Когда обнаружили тело первой девочки. Он сказал, что в момент похищения находился на работе. Несколько ребят видели его возле школы после окончания занятий. Работодатель отзывается о нем положительно.

Арчи перечитал все старые отчеты. После исчезновения Ли Робинсон оперативная группа допросила 973 человека, из них 314 допросила лично Клэр. Возможно, она поспешила, отпустив школьного подсобного рабочего.

– Когда пропала Ли, он работал в кливлендской школе?

– Да, – ответил Генри.

Детектив оперся руками о стол и встал.

– Тогда чего же мы тут сидим?

– Машина ждет на улице, – ответил Генри и добавил при виде мятой рубашки Шеридана: – Ты не хочешь съездить домой и переодеться?

Арчи отрицательно потряс головой. Некогда. Набросил пиджак, взял свой кофе и за спиной Генри успел проглотить три таблетки. Не хотелось принимать викодин на пустой желудок, но в ближайшее время завтрака не предвиделось.

За столами в рабочем помещении оперативной группы уже сидели Мартин, Джош и Клэр. Они занимались обработкой последних наводок, поддерживали связь с патрульными машинами, проверяли и перепроверяли алиби подозреваемых. Через несколько часов начнутся занятия в школах, а убийца все еще разгуливает на свободе. На стене висели часы, оставшиеся в наследство от банка. На циферблате красовался лозунг: «Время банковать с друзьями». Рядом кто-то прилепил лист бумаги с надписью: «Запомни: время – наш враг».

– Как ты догадался, что я здесь? – спросил Арчи Собола, когда они вышли из здания. Только-только начинало светать, и серый воздух оставался по-ночному холодным.

– Заезжал к тебе домой. Где ж еще тебе быть? – Он сел за руль, а Шеридан обошел машину и устроился на пассажирском сиденье. Генри продолжал сидеть, не запуская мотор. – Сколько таблеток ты принимаешь? – спросил он вдруг, сжимая руль обеими руками и глядя прямо перед собой.

– Не так много, как хотелось бы.

– Ты же вроде собирался постепенно завязать, – сдержанно произнес Генри.

Арчи засмеялся, вспомнив свой самый тяжелый период, когда его сознание застилал такой густой кодеиновый туман, что в нем, казалось, можно было утонуть.

– Я так и делаю.

У Собола побелели костяшки пальцев, а шея побагровела. Он молча поиграл желваками и процедил сквозь зубы:

– Только не думай, что ради нашей дружбы я буду закрывать глаза на то, как ты ловишь кайф на службе. Если у меня найдутся основания полагать, что ты не можешь нормально выполнять свои обязанности, я добьюсь твоего повторного увольнения по состоянию здоровья. – Он обратил на Шеридана похолодевшие голубые глаза. – Мне и так приходится покрывать тебя больше, чем хотелось бы.

Арчи кивнул своему другу.

– Я знаю.

Генри непонимающе поднял брови.

– Я знаю, знаю.

– И это твое общение с Греттен, – продолжал сердито выговаривать Генри. – Недели не проходит, чтобы ты с ней не встретился. У тебя крышу перекосило, дорогой мой! Мне до балды, сколько еще трупов она для нас отроет! Пойми, – он посмотрел другу в глаза, – ты должен остановиться, пока не поздно!

Арчи замер, боясь выдать себя. Он не хотел, чтобы Генри догадался о его чувствах. И без того доставлял ему немало беспокойства. Соболу не надо знать, как необходимы Шеридану эти еженедельные встречи. Какой необходимой стала для него Греттен – по крайней мере до тех пор, пока детектив не поймет, для чего он ей потребовался.

– Мне просто надо еще немного времени, – осторожно произнес Арчи. – У меня все под контролем.

Генри одной рукой достал из кармана кожаного пиджака темные очки, тряхнув, откинул дужки, надел и завел машину. Потом вздохнул и покачал головой:

– Надеюсь, ты не обманываешь самого себя.

Подсобного рабочего звали Эван Кент. Когда приехали Арчи и Генри, он закрашивал граффити на северной стене главного здания школы Джефферсона. Краска была слишком яркой, и красный прямоугольник цвета пожарной машины отчетливо выделялся на потускневших от времени кирпичах. Стену закрашивали неоднократно, и за многие годы она покрылась десятками заплаток разных форм и оттенков, слившимися в подобие абстрактного панно, которое по мере необходимости дополнялось новыми элементами. Кент выглядел лет на тридцать пять – спортивного телосложения, с темными волосами и тщательно подбритой бородкой. Одет в безупречно чистый синий комбинезон.

До начала занятий оставался целый час, а пока на школьной территории царили тишина и покой. Ограду из проволочной сетки перед входом украшали букеты цветов, разноцветные ленты и печального вида игрушечные зверюшки – чистосердечная дань памяти погибшей девочке. Самодельные картонные плакаты с фотографиями Кристи пестрели блестящими наклейками, рисунками рельефной краской и надписями: «Мы любим тебя», «Ты наш ангел навеки», «Господи, упокой ее душу».

Небо на востоке приобрело розовый оттенок, как у пузыря из дутой жвачки; на телефонных проводах чернели весенние птицы и мелодично щебетали. По обе стороны школы стояли патрульные полицейские машины, а возле каждого входа – по охраннику из частного агентства. На машинах были включены проблесковые маячки, что делало школу еще больше похожей на место преступления. Наступал очередной день в системе государственного образования.

– Я просто помочился! – сказал Кент навстречу приближающимся детективам.

– Прошу прощения? – непонимающе переспросил Генри.

Рабочий продолжал водить по стене набухшей от краски кистью, производя ею шлепающие звуки. Арчи заметил у него на предплечье татуировку, изображающую Деву Марию. Наколка свежая, тушь не успела потускнеть.

– Мне срочно понадобилось отлить после окончания шоу, а на меня повесили обнажение гениталий в общественном месте, – объяснил Кент. – Я, конечно, дурака свалял, но уже не мог терпеть, верите? Мне присудили штраф, и я заплатил.

– Вы не упомянули об этом при оформлении на работу, – заметил Арчи.

– Мне нужна эта работа. – Кент отступил назад и критически осмотрел результат своего труда. От надписи на стене не осталось и следа, только влажный кроваво-красный прямоугольник и резкий запах краски. – У меня философское образование, так что вариантов трудоустройства не так много. Вдобавок я диабетик. Без страховки у меня только на инсулин и шприцы уходит восемьдесят баксов в неделю.

– Бедняжка! – насмешливо произнес Генри.

Кент обиженно посмотрел на него.

– К вашему сведению, медицинская страховка в нашей стране – большая проблема!

Арчи выступил вперед.

– Где вы были между пятью и семью часами вечера второго февраля и седьмого марта?

Эван виновато ссутулился.

– На работе. Во второй половине дня я в кливлендской школе, часов до шести, как правило.

– А после шести? – спросил Арчи.

Кент неопределенно пожал плечами.

– Иду домой, если нет репетиции нашей группы. Или в бар.

– Употребляете алкоголь? – удивился Генри. – Вы же сказали, что болеете сахарным диабетом!

– Болею. И употребляю. Потому мне и нужен инсулин. Послушайте, когда пропала девочка из школы Джефферсона, у меня сломался мой «дарт». Я позвонил соседу по комнате, и он меня подвез. Можете спросить его. – Кент назвал имя соседа, номер его сотового, и Шеридан записал все это себе в блокнот. – Вы лучше последите за тем, чтобы долбаные газетчики не шлялись без разрешения по территории школы! Детям от них покоя нет! А потом они искажают информацию!

Арчи и Генри переглянулись – откуда ему знать неискаженную информацию?

Кент покраснел и принялся ковырять траву носком ботинка.

– Вы сообщите в «Амкорп» о моей судимости? – спросил он угрюмо.

– Вообще-то как полицейские мы обязаны это сделать, – ответил Генри.

Кент презрительно ухмыльнулся.

– А где вы, полицейские, были, когда этих девочек средь бела дня похищал какой-то маньяк?

Генри обернулся к Шеридану и спросил достаточно громко, чтобы услышал Кент:

– Ну, как думаешь, его рук дело?

Арчи окинул школьного рабочего преувеличенно внимательным взглядом. Кент неловко переступил с ноги на ногу.

– Красивый парень, – как бы подытожил детектив свои наблюдения. – Думаю, девочки могли пойти с ним. И возраст совпадает с описанием преступника.

Эван побледнел.

Генри изумленно округлил глаза.

– Ты считаешь, что он красивый?

– Ну, не такой, как ты, конечно, – заверил его Арчи.

– Мне надо работать. – Кент взялся за кисть и ведро с краской.

– Еще один вопрос, – остановил его Шеридан.

– Ну что?

– Какая надпись была на этом месте?

Рабочий настороженно посмотрел на обоих детективов и наконец ответил:

– Мы все умрем… – Потупился и покачал головой. Потом засмеялся и поднял голову, сверкнув темными глазами. – Похожие на гребаных колобков!

Глава 20

Сьюзен сидела за синим столом Великого писателя и наблюдала в окно, как высыпавшие на обеденный перерыв служащие сновали взад-вперед сквозь двери продуктового магазина «Хоул-фудс», расположенного через улицу наискосок от ее дома. Первый очерк закончен и отправлен в редакцию по электронной почте. Началось самое противное. Ее убивала эта обреченность ждать одобрения Йена, и в то же время оно ей было необходимо, как воздух. Сьюзен стукнула по клавише компьютера, чтобы обновить на экране содержимое электронного почтового ящика. Пусто. Вдруг стало совершенно очевидно, что очерк Йену не понравится. У него вызовет отвращение ее жалкая попытка попробовать себя в литературной журналистике. Она не сумела воспользоваться выпавшим ей уникальным шансом написать что-то по-настоящему серьезное. Ее теперь вообще, наверное, уволят из газеты. Сьюзен не могла даже заставить себя еще раз перечитать очерк; в глаза то и дело будут бросаться избитые штампы, пассивные залоги, стилистические погрешности. Она еще раз стукнула по клавише. Пусто.

Заметив, что часы монитора показывают двенадцать, Сьюзен перебралась на бархатную софу Великого писателя, включила телевизор и, свернувшись в клубок, стала смотреть полуденные новости. На экране возникло лицо Арчи Шеридана, и бегущая строка известила, что начинается специальный выпуск. Детектив выглядел усталым (или лучше сказать «утомленным»?), но был чисто выбрит, причесан, а в угрюмых глазах угадывалась властная решительность. Хотелось бы Сьюзен сейчас так же твердо держать себя в руках!

Она выслушала официальное заявление Шеридана о смерти Кристи Мэтерс, затем на экране появились ведущие дневного выпуска новостей. Некоторое время оба возмущенно обменивались фразами о разгуливающем на свободе монстре в человеческом обличье, после чего сразу начался специальный репортаж об аномальной нехватке атмосферных осадков в долине реки Уилламет. Пресс-конференция в штабе оперативной группы состоялась в десять утра. Интересно, подумала Сьюзен, чем занимался Шеридан на протяжении почти двух часов, прошедших после ее завершения?

Внезапно зазвонил телефон, и девушка, споткнувшись, чуть не грохнулась на пол, торопясь взять трубку до третьего звонка, когда включается автоответчик. По определителю номера она сразу поняла, кто звонит.

– По-моему, здорово! – Йен обошелся без всякого вступления.

Сьюзен почувствовала, как с души свалился огромный камень.

– Ты серьезно?

– Просто классно! Очень удачная находка – переход от повторения последнего пути погибшей девочки из кливлендской школы к обнаружению трупа Кристи Мэтерс. Как раз то, что нам нужно! О Шеридане совсем мало, и ты нас заинтриговала, детка! Теперь тебе надо препарировать его и вынуть на всеобщее обозрение живое, бьющееся сердце!

– Будет готово на следующей неделе, – радостно ответила Сьюзен, наливая в чашку холодный кофе и ставя ее в микроволновую печь. – Пусть у этих засранцев проснется аппетит, верно?

– У каких засранцев?

Журналистка засмеялась.

– У читателей.

– А-а, – протянул Йен. – Верно.

Сегодня Сьюзен приоделась в ковбойские сапоги, джинсы, фирменную футболку «Пикшз» и красный бархатный блейзер. В правый нагрудный карман пиджака сунула репортерский блокнот, в левый – две шариковые ручки с синей пастой. Даже уложила феном свои розовые волосы и воспользовалась косметикой. Закончив приготовления, открыла блокнот на странице, где корявым почерком были записаны фамилии и телефонные номера, продиктованные Арчи Шериданом. Она помедлила, вспомнив, что сегодня детектив прочитает первую статью (как-то он к ней отнесется?), но тут же отогнала от себя тревожное ощущение. «Я автор, а Шеридан – всего лишь тема». Первая часть из четырех готова. Пора браться за следующую. Набрала номер.

– Алло? – бодро произнесла она в трубку. – Это Дебби Шеридан?

Ответ прозвучал после мимолетного колебания:

– Да.

– Меня зовут Сьюзен Уорд. Из «Орегон гералд». Ваш муж предупредил вас, что я буду звонить?

– Да, кажется, говорил что-то.

Не стала поправлять насчет мужа, отметила про себя Сьюзен. Могла возразить, типа «Вы хотите сказать, бывшего мужа? Мы разведены. Будь моя воля, я бы вообще аннулировала свой брак с этим подонком!». Журналистка записала в блокнот слово «муж», поставив рядом вопросительный знак.

Девушка растянула губы в широкой улыбке, чтобы голос звучал любезнее – старый репортерский прием для телефонных интервью, которому научил ее Паркер.

– Я пишу о нем серию очерков и хотела бы задать несколько вопросов. Немного подробностей из личной жизни. Оживить, так сказать, образ.

– Вы знаете, я… Вы не могли бы перезвонить попозже? – попросила Дебби.

– Простите, вы же сейчас на работе, верно? В какое время удобнее перезвонить?

Опять короткое молчание.

– Нет, просто мне надо все обдумать.

– Вы хотите посоветоваться с Арчи? Я уже обращалась к нему за разрешением поговорить с вами, и он сказал, что не против.

– Да нет, дело не в этом. Просто нелегко ворошить забытое. Позвольте подумать. – Дебби тут же добавила чуть мягче: – Позвоните еще раз немного позже, ладно?

– Хорошо, – огорченно согласилась Сьюзен.

Она отключила связь и тут же, пока совсем не упала духом, набрала следующий номер из списка. Лечащего врача Шеридана не оказалось на месте, и его секретарша записала фамилию и номер сотового телефона журналистки.

Разочарованно вздохнув, Сьюзен уселась за компьютер и напечатала «Греттен Лоуэлл» в поисковой строке Google. Интернет предложил больше восьми тысяч статей, где упоминается эта фамилия. С полчаса она потратила на знакомство с наиболее интересными комментариями, поражаясь великому множеству веб-сайтов, смакующих злодеяния серийных убийц.

На одном из онлайновых сайтов, излагающих в хронологической последовательности развитие событий в расследовании дела об «убийственной красотке», Сьюзен обратила внимание на слова: «Греттен Лоуэлл позвонила по девять-один-один, чтобы сдаться полиции и вызвать „скорую помощь“».

Девушка схватила телефон и набрала сотовый Йена.

– Я на редакционном совещании, – ответил он.

– Мне нужна пленка с записью вызовов службы спасения!

– Которая?

– Со звонком Греттен Лоуэлл! Ты ее слышал?

– Ее не обнародовали. У нас есть распечатка.

– Мне нужна сама пленка. Можешь раздобыть?

Йен неуверенно цокнул языком.

– Попробую.

Сьюзен отключилась и послала в Google запрос «Тюрьма штата Орегон». Переписав адрес на клочок бумаги, вошла в редакторскую программу Word и открыла новый документ. «Уважаемая мисс Лоуэлл, – начала Сьюзен письмо. – Я пишу серию очерков о детективе Арчи Шеридане и надеюсь получить возможность задать вам несколько вопросов». Минут через двадцать она распечатала законченное письмо, упаковала в конверт, наклеила марку и написала адрес.

Оплатив по дороге кое-какие счета, Сьюзен поехала на почту, отправила их и заодно письмо «убийственной красотке». Следующим пунктом назначения ее маршрута была кливлендская средняя школа. Девушку осенила идея начать очерк с собственных школьных воспоминаний, связанных с каким-нибудь забавным случаем. Подумала, что на месте память скорее подскажет ей интересные подробности, но если честно, она вовсе не горела желанием навестить свою старую школу.

Звонок только что известил об окончании уроков, и ведущий к выходу широкий коридор наполнился гомоном и суетой. Ученики тесно сгрудились у шкафчиков, выдергивали наружу личные вещи, втискивали в рюкзаки, потом выбирались из толпы, допивая из банок софтдринки, и сломя голову бросались прочь из школьных стен на дневной свет. Двигались они с присущей подросткам развязной угловатостью. Сьюзен не могла поверить, что и она когда-то вела себя точно так же. Бросалась в глаза разница между старшими и младшими школьниками, совсем еще детьми. Девушка улыбнулась, вспомнив, что в четырнадцать считала себя уже вполне взрослой.

Некоторые ребята искоса поглядывали на проходившую журналистку, но большинство и бровью не повели. Розовые волосы в их мире не представляют ничего необычного. Сьюзен помечала в блокноте детали обстановки и свои впечатления, чтобы после воссоздать на бумаге атмосферу школы.

Взявшись за ручку одной из двух створок больших темно-коричневых дверей, ведущих в актовый зал, она на секунду задержалась, охваченная ощущениями тех лет – удивительно сильными и неоднозначными, учитывая, что школа осталась в далеком прошлом. Сьюзен провела пальцами по волосам, сделала взрослое лицо и отворила дверь.

В нос ударила знакомая смесь запахов краски, древесных опилок и жидкости для чистки коврового покрытия – с апельсиновой отдушкой.

Двести пятьдесят красных пластмассовых кресел расположились амфитеатром перед маленькой черной сценой. Зажженные огни освещали недостроенные декорации из фанеры и полотна, изображающие что-то похожее на гостиную начала прошлого века. Сьюзен узнала древний диван в стиле королевы Анны, который еще в ее время использовался в постановке спектаклей «Мышьяк и старые кружева» и «Оптом дешевле». Подсвечники из «Убийства в доме викария». И лестница, все та же лестница, только установлена на противоположной стороне сцены.

Сьюзен школу ненавидела, но обожала эту ее часть. Девушка будто приросла к полу от нахлынувших воспоминаний о том, как приходила сюда после уроков и проводила долгие часы на репетициях многочисленных пьес. Для нее тогда театр был единственным светом в окошке, особенно после смерти отца.

Сейчас в зале никого не было. Сьюзен почувствовала себя одиноко в этом обширном, безлюдном пространстве. Она поднялась по центральному проходу к последнему ряду, опустилась на колени перед вторым по счету креслом и нашла свои инициалы – С. У., – нацарапанные на металлической перекладине. После стольких лет ее имя по-прежнему неразрывно связано с этим местом. Девушка вдруг спохватилась и поспешно поднялась с колен – не хватало еще, чтобы кто-нибудь вошел и застал ее здесь в такой позе. Лучше обойтись без трогательных объяснений. И вообще не стоило сюда заявляться. Статья ведь о Шеридане, а не о ней. Сьюзен окинула зал прощальным взглядом и торопливо вышла в коридор.

Ее окликнули:

– Мисс Уорд!

О-о-о, узнаваемый голос. Тысячу раз этим голосом ей велели задержаться в школе после уроков в качестве меры наказания.

– Мистер Макколэм!

Он не изменился. Все тот же похожий на бочонок коротышка с огромными усами и тяжелой связкой ключей, оттягивающей край ремня, отчего приходилось время от времени поддергивать штаны.

– Пройдите с нами, – пригласил учитель физики. – Я сопровождаю мистера Шмидта – он нарушил дисциплину и оставлен после уроков. – Только теперь Сьюзен заметила мальчишку с прыщавой шеей, бредущего позади Макколэма. Нарушитель дисциплины застенчиво улыбнулся.

Журналистка последовала за парочкой. Теснящиеся в коридоре ученики расступались при виде Макколэма, а тот продолжал размеренно вышагивать, не меняя направления.

– Встречаю вашу подпись в газете, – на ходу буркнул он.

– Да? – ответила та, не зная, что еще сказать.

– Вы здесь по поводу Ли Робинсон?

Сьюзен обрадованно раскрыла блокнот.

– Вы ее знали?

– Не представилось возможности познакомиться.

– А ты? – Сьюзен с надеждой обернулась к мальчишке.

Тот неопределенно пожал плечами:

– Да нет вообще-то. То есть я знал, что ее так зовут.

Макколэм остановился и резко повернулся:

– Вам что велено, мистер Шмидт?

– Молчать, будто воды в рот набрал. – Мальчишка покраснел.

– Запрещаю вам открывать рот и произносить хоть слово вплоть до шестого урока завтрашнего дня! – ровным голосом произнес Макколэм и пояснил для бывшей ученицы: – У мистера Шмидта не в меру длинный язык.

Сьюзен чуть было не поддалась соблазну пустить в дело свой собственный длинный язык, но тут ее внимание привлек стоявший в коридоре прозрачный демонстрационный шкаф.

– Смотрите-ка, – воскликнула она, тыча пальцем в стекло, – награды конкурса «Чаша знаний»!

Макколэм в подтверждение гордо кивнул.

– В прошлом году мы стали чемпионами штата! Пришлось даже убрать несколько футбольных кубков, чтобы освободить место на полках!

Шкаф был заставлен трофеями, среди которых выделялась широкая серебряная ваза с названием школы и годом проведения конкурса, выгравированными на ней затейливым шрифтом.

– Мне так нравилось участвовать в «Чаше знаний»! – негромко произнесла Сьюзен.

– Вы сами ушли из команды, – напомнил Макколэм.

Девушка проглотила комок в горле.

– Тогда многое изменилось в моей жизни.

– Для ребенка потеря отца – нелегкое испытание.

Сьюзен положила ладонь на стеклянную поверхность витрины. Серебряные кубки были начищены до блеска, и с них на нее смотрело ее многократное искривленное отражение. Когда она убрала руку, на стекле остался едва заметный сальный отпечаток.

– Угу.

– Да, погано, – сказал мальчишка.

Макколэм строго взглянул на него и приложил палец к губам.

– Ни слова!

Учитель физики повернулся к бывшей ученице и оттопыренным большим пальцем указал на коричневую дверь на другой стороне коридора.

– Нам с мистером Шмидтом сюда. – И протянул ей пухлую, волосатую руку. Сьюзен подала свою. – Мисс Уорд, желаю вам успеха во всех ваших начинаниях!

– Спасибо, мистер Макколэм.

Учитель подвел мальчишку к двери и отворил ее, пропуская его внутрь. Тот на прощание обреченно махнул рукой Сьюзен, и оба скрылись за дверью.

– Я очень жалею, что ушла из команды «Чаши знаний»! – выкрикнула она вслед, но ее уже никто не слышал.

– Это еще что за шутки?! – Сьюзен стояла руки в бока над своим стареньким «саабом» и разглядывала колеса. Левое переднее было «обуто» в металлический фиксатор. Журналистка закрыла глаза. Да, она оставила машину на участке, отведенном для работников школы, ну так что же? Занятия к тому времени кончились! И отошла-то всего на пятнадцать минут! Некоторое время она возмущенно топталась на месте, не в силах успокоиться.

– Что, обули? – раздался чей-то сочувственный голос.

Сьюзен сердито обернулась и увидела подростка, присевшего на край капота крутого оранжевого «БМВ», припаркованного через несколько рядов. Парнишка ничего себе, симпатичный: высокий, патлатый, личико чистенькое. Однако журналистка засмотрелась на его великолепную тачку – одна из моделей выпуска 2002 года под ретро 1970-х. Машина была как новенькая, на сияющей поверхности мандаринового окраса ни царапинки, хромированные детали элегантно поблескивали. Личный номерной знак «ДЖЕЙ2».

– Хороша? – заметил хозяин ее взгляд. – Папашкин подарок. Компенсация за то, что ушел от нас с матерью к владелице агентства по торговле недвижимостью.