Текст книги "Кракен"

Автор книги: Чайна Мьевиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 21

Билли проснулся, словно выплыл из-под воды. Он задыхался. Он обхватил трясущимися руками голову. Вот что ему привиделось в том глубоком сне.

Он был точкой осознания, одушевленным пятнышком, чувствительным подводным узелком, и проплывал над океанским дном, которое виделось ему монохромным, совершенно неосвещенным, как и полагается; внезапно в этом дне возникла расселина, Марианская впадина воды, подобно сгущенной тени. Его маленькая безличная личность дрейфовала. И через невообразимо долгий промежуток времени он снова увидел под собою нечто, поднимавшееся ему навстречу. Сплющенную тьму, всплывавшую из тьмы. Неописуемую огромность. Билли, действовавший во сне, знал, чем это окажется, и боялся его рук, его многочисленных конечностей и необъятного тела. Но когда эта масса вошла в воду, освещенную хоть и слабо, но достаточно, чтобы различить ее контуры, то Билли сразу же узнал знакомые черты: это был он сам. Лицо Билли Харроу, обитателя Атлантиды, открытые глаза в течение всего пути наверх смотрят в небо. Он, огромный, давно был безжизненным. Замаринованным. Кожа в струпьях, глазницы размером с церковь опорожнены консервацией, огромные липкие губы оттянуты с зубов, слишком громадных, немыслимых. Законсервированный Билли-труп, выброшенный из глубины каким-то катаклизмом.

Билли дрожал, лежа на постели. Он понятия не имел, начинается снаружи день или здесь действует иной распорядок, ведь под землей нет обычного времени. Ему вдруг очень сильно захотелось рассказать Мардж, что Леон мертв. Он до сих пор не подумал о ней, и ему стало стыдно. При мысли о Леоне он плотно зажмурился, затаил дыхание, стал прикидывать, что за тайной вещи он коснулся, когда Госс набросился на него, когда стекло растрескалось и нерешительно замерло.

На подносе у кровати стоял стакан с темным питьем. Чернильный поссет. Больше никто не будет тайно опаивать его – выбор был за ним. Вот оно, предложение, надежда, хотя сны он видел без помощи чернил. Билли стал пророком-заложником, авгуром-заключенным. Фигурой в многовариантной апокалипсической игре.

Всегда предполагалось, что надо выбрасывать какие-то числа. Предсказание будущего было ставками на количества, состязательным угадыванием различных вероятных исходов. Эта вариативность, расхождение во мнениях, было необходимо для расчетов. Триангуляция возможностей. Никто не знал, что делать теперь, когда все предсказатели соглашались между собой. Билли ухватился за раму кровати, уставился на стакан с опьяняющими чернилами.

Раздался стук в дверь, и вошел Дейн. Он прислонился к стене. На Дейне была куртка, в руках – сумка. Долгое время никто из них не говорил – оба просто смотрели друг на друга.

– Я вам не пророк, Дейн, – начал Билли. – Спасибо, что спас мне жизнь. Я так и не сказал тебе этого. Прости. Но это… Ты должен позволить мне уйти. – Он все еще подыскивал слова: да, но. – Ты можешь помочь мне.

Дейн закрыл глаза.

– Я родился в лоне этой церкви, – сказал он. – Мои родители через нее познакомились. Но настоящую церковную жизнь вел дед, отец моего отца. Именно он меня обучал, знакомил с катехизисом. Только я вот что хочу сказать – это же чушь, верно? Речь не о попугайском повторении. А о понимании. Он говорил со мной обо всем этом.

Открыв глаза, Дейн стал вынимать из сумки свое снаряжение, проверять его, убирать обратно. Высунулось какое-то острие из дула, похожего на пистолетное.

– Большинство моих друзей… Ну да ты знаешь, что это такое – церковь и дети. Дети к ней не тянутся, верно? Но вот я… У меня было призвание. Ты слышал, что сказал тевтекс. – Дейн обследовал свой набор инструментов. – Мы можем тебя защитить. За тобой охотится Госс и чертов Сабби. Все хотят знать, что у тебя в голове, Билли. Знаю, знаю, не говори, ничего у тебя в голове нет. Ничегошеньки.

– Что ты делаешь?

– Свою работу. Я уже делал такое ради церкви. Не спрашивай меня обо всем, что я делал ради церкви, я все равно не скажу. У каждой религии есть свои…

Наступила пауза; в ожидание погрузились, казалось, даже пустые коридоры.

– Крестоносцы, – подсказал Билли.

Дейн пожал плечами.

– Я хотел сказать – люди для необычных поручений. Парни, готовые на что угодно. – (Ассасины, госпитальеры; Фрэнсис Килли [24]24
  Фрэнсис Ксавьер Килли – ватиканский спецагент из цикла романов «Инквизитор», опубликованных Мартином Крузом Смитом под псевдонимом Саймон Квинн в середине 1970-х годов.


[Закрыть]. Мокрушники на службе у веры.) – У всех, Билли, есть апокалипсические бригады, на случай, если все пойдет прахом. Они ждут, как короли под холмами. Не могут работать под прикрытием. – Он рассмеялся. – Не могут устроиться в Дарвиновский центр.

Дейн задрал рубашку. Кожа его была усеяна грубыми шрамами. Он указывал на них по очереди и называл, словно маленьких домашних зверьков.

– Это вот Часовщики, – сказал он. – Секта Спасителя. Мученики Марии. А это… – Длинная извилистая дорожка. – Это не от священной битвы, просто отметина от рукопашной с одним вором. Он нас обкрадывал.

Приблизились чьи-то шаги, но затем удалились. Дейн посмотрел на потолок.

– Знаешь, в чем вопрос? – сказал он. – Кому именно ты верен. Богу? Церкви? Папе? А что, если они не согласны между собой? – Он продолжал смотреть вверх. – Чего хочешь ты и чего хочу я – это не одно и то же. Ты хочешь быть в безопасности и… на свободе. Чего же еще? Здесь безопаснее, чем снаружи. Еще ты хочешь отомстить, да? Чего хочу я – это мой бог. И здесь наши желания могут совпасть.

Помолчав, он продолжил:

– Если мы пойдем на это, Билли, мы с тобой, я должен знать, что ты не сбежишь. Я тебе не угрожаю – просто предупреждаю, что ты умрешь, если попытаешься управиться с этим дерьмом в одиночку. Если мы пойдем на это, я тебе помогу, но и ты обязан будешь помочь мне. А значит, ты должен мне доверять. Ты будешь в опасности. Если мы уйдем. Вся свора погонится за тобой. – Дейн поднял сумку. – А здесь безопаснее. Но они не дадут тебе уйти. Они хотят знать, что такое ты видишь.

Он постучал себя по голове.

– Почему ты идешь на это? – спросил Билли, чувствуя, что сердце у него снова забилось чаще.

– Нам не подобает просто наблюдать.Надо спасать бога.

– Они думают, что нужно сидеть на месте. Я читал о движении без движения. Мур полагает, что совершает священнодействие, двигаясь, подобно кракену на доске. То есть не двигаясь.

– Удобная теория. Можно сидеть, не отрывая задницы. Мне нужна твоя помощь, но я не собираюсь настаивать. А время работает против нас. Итак?

– Я не тот, за кого ты меня принимаешь, – сказал Билли. – Я не становлюсь святым лишь потому, что резал спрута.

– Тебя что больше беспокоит – что ты пленник или святой? Я не прошу, чтобы ты кем-то был.

– Что ты собираешься делать?

– Ты угодил в самую гущу войны. Не буду пудрить тебе мозги, не стану говорить, что ты сможешь отомстить за своего приятеля. Тебе не одолеть Госса, как и мне. Я предлагаю не это. Мы не знаем, у кого кракен, но знаем, что его ищет Тату. Если он завладеет чем-то подобным… Это он убил твоего друга. Лучший способ отравить ему жизнь – вернуть бога себе. Это лучшее, что я могу сделать.

Итак, Билли мог остаться среди подобострастных тюремщиков, которые будут давать ему галлюциноген и преданно, как средневековые монахи, записывать любую чушь, выходящую из его уст.

– Они ополчатся на тебя? – спросил Билли. – Если ты их надуешь?

Вот это отступничество! Дейн останется без церкви, которая его воспитала: герой-ренегат, уносящий веру в сердце тьмы, паладин в преисподней. Целая жизнь, наполненная повиновением, а теперь – неизвестно что!

– Еще как, – сказал Дейн.

Билли кивнул, сунул в карман чернила и сказал:

– Пойдем.

Двое, стоявшие у ворот, казалось, были потрясены, завидев Дейна. Они кивали и лицемерно отводили глаза от Билли. Ему захотелось притвориться владеющим глоссолалией.

– Я наружу, – заявил Дейн. – По делу.

– Конечно, – сказал привратник помоложе, перекладывая свой дробовик из одной руки в другую. – Позвольте только… – Он возился с замком. – Но, – привратник указал на Билли, – тевтекс сказал, что нужно его разрешение…

Дейн выкатил глаза.

– Не морочьте мне голову, – отрезал он. – Я на задании. А он мне нужен на минуту, чтобы проверить одну хреновину. Мне нужно то, что у него вот здесь. – Дейн кончиками пальцев постучал по голове Билли. – Вы знаете, кто он? И что ему известно? Не задерживайте меня, я сразу приведу его обратно.

Привратники переглядывались. Дейн тихо сказал:

– Не… задерживайте… меня.

Что ж, можно ли было не повиноваться Дейну Парнеллу? Они открыли ворота.

– Не запирайте, – велел Дейн. – Он вернется через минуту.

Он повел Билли вверх по лестнице. Шагая вслед за Дейном, Билли рискнул мельком глянуть назад.

Дейн откинул люк и вытащил Билли мимо завалов строительного мусора в заднюю комнату Христовой церкви Южного Лондона.

Сквозь окна лился свет. Вокруг беглецов оседала лондонская пыль. Билли заморгал.

– Добро пожаловать в изгнание, – тихо сказал Дейн, опуская люк. Теперь, из-за своей верности долгу, он стал предателем. – Идем.

Они миновали кухню, туалет, склад старой мебели. В главном помещении стулья были составлены в круг. Войдя в него, Билли и Дейн оказались посреди собрания, состоявшего по большей части из пожилых женщин. При их появлении все разговоры оборвались.

– Как поживаешь, дорогой? – обратилась к Дейну одна из женщин.

Другая спросила:

– Все в порядке, милый?

Дейн не обратил на них внимания.

– Они что?.. – шепнул Билли. – Поклоняются – э-э – кракену?..

– Нет, это баптисты. Взаимная защита. Тевтекс в любую секунду может обнаружить, что мы ушли. Так что нам надо убраться как можно дальше, и побыстрей. Следуй за мной и не отставай, делай в точности то, что я тебе скажу, и сразу, как только скажу. Будешь действовать самостоятельно, Билли, тебя тут же найдут и убьют. А этого никто из нас не хочет. Понимаешь? Иди быстро, но не беги. Готов?

Глава 22

Ясновидцы, так долго предрекавшие конец света, не проявляли ни удовольствия, ни желания кричать: «Я же вам говорил!» Теперь все, кто давал себе труд об этом подумать, соглашались с ними, даже если относились недоверчиво к внезапным озарениям. И те, кто внезапно обнаружил себя в авангарде мейнстрима, испытывали некоторую растерянность. Какой смысл заниматься предостережениями, если каждый слушатель – большинство людей сохраняли беззаботность, с которой покончило бы лишь погасшее солнце, – только кивал и соглашался?

Чума уныния поразила маниакальных пророков Лондона. Предостерегающие знаки были выброшены, брошюры превратились в бумажную кашицу, громкоговорители нашли себе место в шкафах. Те, кто улавливал движения сомнительных сущностей, настаивали, что со времени исчезновения архитевтиса стало приближаться нечто новое: нечто одержимое, упорное, сосредоточенное на себе. А вскоре оно развернулось еще сильнее, приобрело больше неповторимых черт, вышло из куколки неопределенности и стало осязаемым – навязчивая сиюминутность, тяжело шагающая по времени.

Нет, они тоже не знали, что это в действительности означает, но впечатление – очень сильное – было именно таким. И это злило их до потери сил.

Билли шел, спотыкаясь, все это казалось непривычным – день, холодный солнечный свет, прохожие. Люди в повседневной одежде – одни несли в руках папки и портфели, другие направлялись в магазины. Южный Лондон. Никто не взглянул на него дважды. Безлиственные деревья скребли небо, отдраенное зимой.

Взлетела стая голубей, набрала скорость и исчезла где-то над антеннами. Дейн уставился на них с откровенной подозрительностью и подозвал Билли.

– Пошевеливайся, – сказал он. – Не нравятся мне эти птички.

Билли прислушивался к глухому топоту своих шагов по гудрону – совсем никакого эха. Пульс частил. Впереди виднелись крыши невысоких домов, неухоженные кирпичные постройки. Церковь, оставшаяся позади, мало чем отличалась от большого сарая.

– Мне совсем не нравятся эти птицы, – повторил Дейн.

Они шли, минуя продавцов газет, переполненные урны, собачье дерьмо у деревьев, магазинчики. Дейн привел Билли к машине, но не той же самой, что прежде, и открыл дверцу. Раздался какой-то шепот.

– Что такое? – сказал Дейн, поднимая взгляд. – Они?..

Других звуков не последовало. Дейн смотрел на грубо слепленного глиняного дракона – дань викторианской пышности, – вделанного в крышу возле конька. Наконец он втолкнул Билли в машину.

– Что это было? – спросил Билли. Дейн с дрожью выдохнул, крутя руль.

– Ничего, – сказал он. – Но есть одна мысль. Видит бог, нам нужна помощь. Надо проехать какое-то расстояние, – (Билли не узнавал ни одной из улиц.) – Лондон в любую секунду могут наводнить мои чертовы соратники. Бывшие соратники.

– Так куда мы направимся?

– Уйдем в подполье. Потом начнем охотиться.

– А… как насчет копов?

– В полицию мы не пойдем, – отрезал Дейн, хлопая по рулю. – Они ни черта не могут. А если бы и могли – это не то, что нам нужно. Почему, думаешь, они его ищут? Чтобы забрать себе.

– Ну а ты, Дейн, что сделаешь с ним, если найдешь?

Тот посмотрел на Билли.

– Постараюсь сделать так, чтобы он не достался никому другому.

У Дейна имелись свои укрытия – в пустых с виду остовах зданий, в обшарпанных сквотах, в аккуратных по внешности домах с постоянными жильцами, которые предавались как почтенным, так и сомнительным занятиям.

– Останавливаемся в одном месте на день-два, не больше, – объяснил Дейн. – Нам надо охотиться.

– Чует мое сердце, найдет нас церковь, – сказал Билли. – Это же вроде явочные квартиры, да?

– Об этих даже тевтекс не знает. При такой работе, как у меня, нужна свобода действий. Чем меньше им известно, тем лучше. Руки у них остаются чисты. Убивать не в наших правилах, мы же не хищники, понимаешь? Да только нужда заставит.

Чтобы защитить небеса, спускаешь с привязи ад – вот какая софистика.

– Ты один такой? – спросил Билли.

– Нет, – сказал Дейн. – Но лучший.

Билли откинул голову на спинку сиденья и стал смотреть на проплывающий мимо Лондон.

– Госс просто открыл рот, – проговорил он. – И Леона как… – Он потряс головой. – Это что… сноровка?

– Госс – неописуемый ублюдок, вот в чем его сноровка. – Дейн развернул одной рукой лист бумаги. – Это список кинетиков. Нам надо найти бога. Здесь перечислены те, кто мог бы справиться с задачей.

Билли немного понаблюдал за Дейном, за тем, как зарождается в нем гнев и прокатывается по лицу, сменяясь мгновениями ошеломленной неуверенности. Заночевали они у реки, в квартире с одной спальней, обставленной как студенческая берлога. На дешевых полках стояли книги по химии и биологии, на стене висел плакат System Of A Down [25]25
  System Of A Down(S. О. A. D.) – рок-группа из Лос-Анджелеса, играющая альтернативный металл. Все пять выпущенных ими студийных альбомов стали платиновыми. Национальный состав группы был и остается армянским.


[Закрыть], на столе валялись наркоманские принадлежности.

– Чье это? – спросил Билли.

– Это на случай, если кто вломится, – объяснил Дейн. – Или подсмотрит, не входя. Через магический кристалл или еще как-нибудь. Нужна убедительность.

В ванной имелись зубная щетка, заляпанная пастой, полупустые флаконы с жидким мылом и шампунем. В ящиках шкафа лежала одежда, все предметы которой соответствовали вымышленному обитателю: одного и того же размера и отталкивающего стиля. Билли поднял трубку телефона, но тот не был подсоединен к линии.

Дейн проверил крошечные косточки, связанные в пучки на подоконнике, – уродливые комочки магического хлама. Из шкафа под кроватью он достал машину, собранную из ржавых деталей и всякой чепухи: материнской платы и старого осциллографа, соединенных крокодильчиками с разными финтифлюшками. Когда Дейн включил ее в сеть, раздался глухой удар, по экрану побежали волны, а воздух по ощущению стал суше.

– Отлично, – сказал Дейн. – Немного безопасности нам обеспечено.

Тревожные системы и глушители сигналов, противостоящие потокам чувствительной и эмоциональной магии. Назовем это «сшибкой», сказал себе Билли. Оккультные машины порождали не пустоту, способную привлечь внимание, подобно отсутствующему зубу, но осколки присутствия, своего рода сконструированную душу, – специально для удаленных датчиков. Остаточные следы притворной личности.

Когда Дейн пошел в ванную, Билли не попытался уйти и даже не постоял у двери в раздумье.

– Почему ты этого не хочешь? – спросил Билли, когда Дейн вернулся. Он вскинул руки, обозначая все сущее. – Светопреставления, я имею в виду. Вы говорите, это конец света. Я хочу сказать, это же ваш кракен его устраивает…

– Нет, не он, – возразил Дейн. – Или не так, как это предначертано.

Билли все понял бы, если бы Дейн уклонялся, ухмылялся, увиливал, хмыкал и притворялся. Часто бывает, что перед концом света у верующего дрожат коленки. Да, я абсолютно готов к светопреставлению, но чтобы прямо сейчас? Вот так? Тогда все было бы логично. Но дело обстояло не так. Билли ясно осознал: если бы Дейн верил в наступление того, о чем он читал и что тщательно изучал со времен своей дерзкой и пылкой юности, он покорно принял бы это. Но этоне было подлинным кракенским апокалипсисом. Вот в чем состояла проблема. Исполнялся какой-то другой план, иной замысел. Кто-то присвоил себе право спрута поставить точку. Это и было, и не было предначертанным концом.

– Мне надо отправить одно сообщение, – сказал Билли; Дейн вздохнул. – Эй! – Билли, изготовившись к бою, и сам был удивлен тем, как быстро загорелся гневом; здоровяк тоже выглядел удивленным. – Я тебе не домашняя собачка! Ты не можешь мне приказывать. Погиб мой лучший друг, и его девушке надо об этом сообщить.

– Все это хорошо и даже прекрасно, – сказал Дейн и сглотнул. Он изо всех сил пытался оставаться спокойным, и это внушало тревогу. – Но есть одна ошибка. Ты говоришь, что я не могу тебе приказывать. Еще как могу. Обязан. Ты делаешь то, что я тебе говорю, иначе Госс, Сабби, Тату, любой, кто тебя ищет, найдет тебя, и тогда считай большим везением, если просто умрешь. Понял? – Он раз, другой, третий ткнул пальцем в грудь Билли. – Я, Билли, только что сам себя отправил в изгнание. Не самый легкий день в моей жизни.

Они уставились друг на друга.

– Настоящее дерьмо начнется завтра, – сказал Дейн. – А прямо сейчас пространство вокруг нас не так уж пронизано магией, как ты воображаешь. Произошло нечто вроде короткого замыкания. Это дает нам шансы. Я, понимаешь ли, не просто знаю людей из церкви. – Он открыл свою сумку. – Возможно, мы не будем совсем одни.

– Хорошо, договорились, – осторожно согласился Билли. – Только скажи мне одну вещь. Я имею в виду… Понимаю, ты не хочешь вовлекать в это полицию, но… Как насчет одной только Коллингсвуд? Она не руководит этой группой – она просто констебль, – но у нее явно что-то такое есть. Можно позвонить ей…

На лице у Дейна отобразился такой неприкрытый гнев, что Билли осекся.

– Мы не имеем с этой группой никаких дел, – сказал Дейн. – Думаешь, они позаботятся о нашей безопасности? Не будут нас подставлять? Думаешь, она не сдаст нас моментально?

– Но…

– На хрен все эти «но», Билли! Мы будем держаться тех, кого я знаю.

Дейн вытащил карты Лондона, густо испещренные разными добавлениями, сигилами [26]26
  Сигил – символ, создаваемый для определенной магической цели; обычно представляет собой комбинацию из нескольких символов или геометрических фигур.


[Закрыть]в парковых зонах и маршрутами, проложенными по улицам. Затем Билли, к своему удивлению, увидел гарпунное ружье, вроде дайверского.

– Ты никогда не стрелял, верно? – сказал Дейн. – Может, придется раздобыть что-нибудь и для тебя. У меня… У меня времени не было, чтобы все досконально спланировать, понимаешь? Думаю о том, кто смог бы нам помочь. С кем я вместе работал. – Он считал на пальцах и поспешно записывал имена. – Мой парень Джейсон. Вати. Ох уж этот Вати! Он рассердится. Если нам понадобится талисман или еще что-то, надо ехать к Батлеру.

– Это все почитатели кракена?

– Да нет же, черт, церковь исключается. Вопрос закрыт. К ним обращаться нельзя. Вати хороший парень, красный. Что до Батлера, то все дело в том, что он повидал: он может предоставить средства защиты. Джейсон, Джейсон Смайл, на этого можно положиться.

– Слушай, а я это имя знаю, – сказал Билли. – Он не работал ли… в музее?

Дейн улыбнулся и помотал головой. Не работал, подумал Билли, и имя Джейсон Смайл стало совсем чужим.

Они поели какой-то дряни из сумки Дейна. В квартире имелись две кровати, но, подобно туристам, они устроились на полу гостиной. Это было частью пейзажа, в котором они двигались, – лесной поляной. Какое-то время оба лежали молча.

– Что ты чувствовал, когда работал с кракеном? – спросил Дейн.

– Как будто вожусь с вонючей резиной, – отозвался наконец Билли.

Дейн, казалось, готов был разразиться гневной отповедью, но потом он рассмеялся.

– Ну и ну, – сказал Дейн. – Богохульник. – Он покачал головой, виновато улыбаясь. – Я серьезно. В самом деле ничего? Что-то да было. – Дейн щелкнул пальцами с фосфорической вспышкой глубоководного спрута. – Ничего не почувствовал?

Билли откинулся на спину.

– Нет, – сказал он. – Не в тот раз. Раньше. Первые несколько месяцев я в этом деле никуда не годился. И даже не знал, смогу ли им овладеть. Но потом вдруг стал управляться намного лучше – вот тогда и почувствовал что-то особенное. Понял, что могу законсервировать все и каким угодно образом.

– А тогда, в переулке? – спросил Дейн; Билли посмотрел на него через темную комнату. Дейн осторожно подбирал слова. – Когда Госс на тебя набросился. Ты тогда что-то сделал. Какое-нибудь чувство при этом было?

– Я ничего не делал.

– Как скажешь, Билли, – сказал Дейн. – Мой дед был человеком праведным. Часто спрашивал, кто мой любимый святой. Говорил, что если это знать, можно многое понять о человеке. И я называл Кракена, потому что хотел быть хорошим мальчиком, а это было правильным ответом на большинство… религиозных вопросов. А он говорил, нет, ты обманываешь. Какой святой? Я очень долго не мог решить, но однажды это вдруг получилось. И я ему сказал: Святой Аргонавт. В самом деле? – говорит он. Не рассердился, ничего такого, а просто, ну, удивился. В самом деле? – продолжал он. Почему не Святой Синекольчатый Осьминог? Не Святой Гумбольдт? Это святые-бойцы. Он говорил так, потому что я был крупным, как он, и все знали, что я стану воином. Почему, продолжал он, Святой Аргонавт? Из-за его красивой спиральки, ответил я.

Дейн мечтательно улыбнулся, и Билли улыбнулся в ответ. Он представил себе этот замысловатый веер, эту хрупкую раковину, которую описывал Дейн, и вспомнил о другом названии аргонавта.

– Бумажный кораблик, – сказал он.

– Деду было нелегко угодить, но это ему понравилось, – сообщил Дейн.

Когда Дейн снова пошел в ванную, Билли открыл маленькую бутылочку, уронил несколько горьких капелек сепии себе на язык, откинулся и стал ждать. Несмотря на все треволнения этого дня и скудный ужин, он скоро погрузился в мертвый сон, отсекший все видения.