Текст книги "Пружинки и золотинки (сборник рассказов) (ЛП)"

Автор книги: Чарльз Маттиас

Соавторы: Кристофер Хаггис,Крис О'Кэйн,Паскуаль Поркупиннэ,Тэрри Спаффорд,Дэниэл Д'Алимонтэ,Якоб Фокс,Орен Оттер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Да, здесь тайник нам не вскрыть. Любовь моя, ты сможешь?..

– Как ты меня назвал?! – резко выдохнула Каролина.

– Как есть, так и назвал. Ты против?

Выдра подсела к лису сзади, обняла за плечи и куснула ухо:

– Мерзкий, бесчувственный лис! Я от безответной страсти сгораю, к любому прохожему волку его ревную, а он даже не замечает! – куснула другое ухо и добавила: – Мерзавец! А ну-ка быстро скажи еще раз!

– Любовь моя, – послушно повторил Михась, накрывая пушистые лапы своими. – Ты сможешь попоститься еще пару дней?

Ответом был тяжелый вздох:

– Вот всегда вы так, мужланы, – прошептала Каролина. – Нет чтоб приятное сказать... Ладно уж, потерплю.

Михась прижал ее лапы к груди, потом осторожно погладил:

– Все это планировалось совсем не так. Должен был быть короткий выход за Отпорную стену, я хотел просто выйти за реку, обойти территорию, ни во что не вмешиваясь, никого не трогая, а теперь... Будь проклят этот Фурлин! Будь там кто угодно другой, Насож еще тридцать три раза подумал бы, поднимать ли войска!

Теперь уже Каролина гладила судорожно сжатые лапы:

– Я не вчера родилась! Я прекрасно понимала, куда иду, к тому же, к смерти этого недоумка я тоже приложила кое-что... ты забыл? Пару стрел, торчавших в его груди, выпустила именно я! И Михась... не один ты хотел убить Мясника. Мы отомстили за столько смертей... эта месть стоила риска!

– Ш-ш-ш, – Крэйг, все это время в звериной форме слушавший окружающий лес, прервал влюбленных тихим шипением. – Идут. Слушай.

Михась, приняв животную форму и устроившись в кустах, растущих вдоль дороги, строжко следил за фигурой лутина, усевшегося в пыль прямо посреди дороги. Каких-то двадцать футов¹⁰ открытого пространства, но проклятый часовой!

Отступив от дороги к условленному месту, он дождался друзей. Первой появилась Каролина, даже в животной форме остававшаяся грациозной и гибкой:

– Часовой каждые тридцать футов¹¹, по меньшей мере на две мили, – ответила она на вопросительный взгляд, изменившись.

Крэйг, подоспевший с другой стороны, кивнул:

– Пугают. Зачем?

– Пугают, – согласился лис. – Нас пугают. Потеряли? Да, но похоже не совсем. Знают где мы, но слава светлым богам, не точно. И вот теперь отпугивают от дороги. Смотрите, вот мы нападаем на патрульного. Тут же сбегаются все ближайшие, а там и подкрепление. Если же напав, уходим до подхода подкрепления, то по нашему следу пускают очередного лютоволка. Логично?

– Угу, – единодушно согласились Крэйг и Каролина.

– Значит, ждем ночи и внимательно смотрим.

Едва только солнце скрылось за деревьями, как заметно нервничавший последний час лутин буквально трусцой припустил по дороге. Следом промчались, сбиваясь в группки и остальные патрульные.

– Мне это не нравится, – прошептал Михась под нос, – сильно не нравится. Кого они так боятся?

Солнце еще разок показалось между деревьями и на лесную дорогу очень быстро пали сумерки. Прошел час, не более, а под деревьями уже сгустилась темнота, сама дорога еще виднелась, но уже скрылась в полутьме. Скауты выглянули из-за кустов, но даже вглядываясь изо всех сил, увидели лишь пустую дорогу.

– Пойду первым, – прошипел Крэйг, а увидев нахмурившегося Михася, добавил: – топор навостри. Прикроешь.

Лис провел пальцами по бархатно-черным остриям топора-бабочки.

– Хорошо. Только и ты там... поберегись.

Грызун еще раз осмотрелся, поправил доспехи, плащ... и с низкого старта рванул через дорогу. Каких-то двадцать футов пустого пространства, но Михасю казалось, что три удара сердца, нужные, чтобы его пересечь, растянулись в бесконечность. Потому что едва Крэйг коснулся лапой придорожной травы, как тени под деревьями на противоположной стороне шевельнулись, осязаемо вспухли, вызверились сверкающей пастью... и навстречу грызуну-морфу текуче прыгнул иссиня-черный зверь, похожий одновременно на гигантскую рысь и на громадного медведя. Оскалился чудовищной пастью, хлестнул лапой, отчего Крэйг отлетел в сторону сломанной куклой. Зверь, не медля ни мига, прыгнул вперед, распахнув пасть, чтобы одним укусом располовинить беспомощно замершее тело...

– Luminus maksima!!

Каролина протянула вперед лапу и, ослепленный вспышкой зверь замешкался, буквально на миг замер, все еще вытянув шею. Тут уже не упустил своего Михась – свист рассекаемого лезвиями воздуха, удар вонзающегося в плоть топора и чудовищный медведерысь рухнул на землю уже без головы. Впрочем, огромное тело не пролежало на земле и мига, тут же буквально истаяв, растворившись в ночном воздухе без следа.

– О-ох... – простонал Крэйг, пытаясь приподняться.

– Лежи! – зашипел Михась, бросаясь к нему. – Не двигайся!! Каролина, мешки!

Лис донес его до маленькой полянки, буквально в двух шагах от дороги.

– Скорее! – хрипел грызун, пока выдра перетягивала ему сломанные ребра. – Ходу, ходу!

Михась тем временем вырубал своим бесценным топором две жердины и мастерил из них и пары плащей-одеял импровизированные носилки.

– Хорошо, что ты такой тощий, – ухмыльнулась выдра, завязывая последний узел. – Все.

– У меня тоже, – вместе подняв грызуна, они устроили его на носилках. – До реки два часа быстрым шагом. Каролина... надо переправиться этой ночью. Или нас тут...

– Молчи! Бери носилки и потащили!

Два часа превратились в три с половиной, потом еще раскапывали укрытую лодку, потом дрожащими лапами собирали ее при свете луны, оглядываясь на стремительно сереющий небосвод... И уже в утренней серости подтянули байдарку к берегу. Вот-вот должен был подняться утренний туман, и Михась хотел уже сталкивать лодку в воду, когда Каролина схватила его за плечо:

– Стой. Что-то не так.

– Кэрол у нас совсем...

– Смотри!

Как раз в этот самый миг несомая течением по самой середине реки старая, полузатонувшая  гребная лодка вдруг вздрогнула и буквально взорвалась, рассыпаясь обломками. Несколько мгновений все было тихо, потом среди плавающих досок вынырнула черная как смоль тупоносая голова, и гигантский подводный зверь разочарованно погрузился обратно в глубину.

– Вот же гадство! – только и смог прошептать лис, хватаясь лапами за голову. – Все предусмотрели! Все перекрыли! О боги, что же нам теперь?..

– А мост? – выдохнула выдра.

– Двадцать миль, – прохрипел Крэйг. – Охрана...

Михась, так и не подняв головы, выдохнул:

– Переправляться нужно здесь. Но в реку соваться – смерть. Оставаться здесь – тоже...

Глянув на отчаявшихся друзей, Каролина подошла к берегу, мгновение вглядывалась в непроглядную темень...

– Оставить только плащи, мешки и оружие. Михась! Раздевайся! Мне нужны твои доспехи и одежда!

Час спустя, едва только берега реки затянуло густым туманом, каноэ почти беззвучно сползло в воду. Едва ощутимо коснулись воды весла и лодка медленно-медленно двинулась к другому берегу. Почти в тот же миг едва ощутимые волны пробудили существо, ждавшее под водой. Пресноводная  касатка лениво шевельнула хвостом, разгоняя мощное тело. Сложный комплекс управляющих заклятий, державший в подчинении гиганта, уже почти выработал заложенную магом силу. Почти, но пока еще не совсем. Когда сила иссякнет, подводный охотник покинет эти насыщенные светом и движением негостеприимные места и погрузится в вечно холодные глубины пресноводного моря Душ, но сейчас заклятья еще действуют, а значит...

Нацелив тупой мощный нос, зверюга активнее заработала хвостом, устремляясь к указанной заклятьем цели... удар! Каноэ, почти беззвучно скользившее по воде, брызнуло обломками каркаса, седоки бесславно плюхнулись в воду, чтобы тут же быть проглоченными гигантской пастью.

А касатка, подчиняясь заложенным в заклятья приказам, шевельнула хвостом, в очередной раз обходя отмеренный ей участок реки...

– Гребем. Только осторожно! – прошептал Михась.

Дерево, выросшее на самом берегу, поваленное бурей и почти переломившееся при падении, пришлось очень кстати. Засохшую крону, обломив и обрубив часть веток, удалось приспособить для Крэйга, на стволе устроились Михась с Каролиной, а каноэ... В каноэ посадили два чучела – набитые травой доспехи. И потянули веревкой за стволом.

Лис и выдра как раз подняли весла, когда Крэйг поднял лапу, указывая назад. Там, из воды показалась тупоносая пасть и два гигантских глаза.

– Смотрит, – одними губами сказала Каролина. – Проверяет.

Скауты замерли, обратившись в живые статуи. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем черная как смоль голова так же беззвучно скрылась в глубине. Миг тянулся за мигом, но скауты все также неподвижно сидели на местах, позволяя бревну плыть по течению, пока немного выше по течению вода не дрогнула от удара – тупоносая голова ударом подбросила плывшее по течению бревно. Оглянувшись, скауты увидели, как воспарило подброшенное бревно, как из воды выметнулось отблескивающее в тумане туловище, и разверстая пасть схватила кусок древесного ствола прямо в воздухе, дробя чуть ли не в щепу.

– Гребем! Быстрее! Пока оно отвлеклось!

Лис и выдра заработали обрезками весел как бешенные, буквально в одну минуту достигнув прибрежной отмели. Каролина схватила мешки, Михась – раненного товарища и оба бегом ринулись под прикрытие прибрежных кустов. А позади гигантская рыбина продолжала подбрасывать и ловить свою игрушку...

Два голодных, шатающихся от усталости, одетых в драные тряпки существа тащили на импровизированных носилках третье. Такое же голодное, но одетое чуть лучше. Вдоль реки к камню с четырьмя царапинами, как будто оставленными вставшим на дыбы медведем. Туда, где почти месяц назад они выкопали из тайника лодку.

Месяц! Каких-то четыре с половиной недели назад сытая и веселая тройка скаутов ушла за реку. А сейчас, едва живые, нормально не евшие почти неделю, растерявшие всю экипировку, одежду, лишившиеся лодки они возвращались, надеясь забрать из тайника остатки пайков и хоть что-нибудь еще.

И вот тут судьба показала им доброе лицо – переход, который должен был занять день и большую часть ночи, который они планировали не столько пройти, сколько проползти, прячась от бесчисленных вражеских патрулей... Так вот этот переход они одолели за четыре часа. Местность как будто вымерла. Ни единого лутина. Ни единого патруля.

Скауты остановились, не дойдя буквально нескольких шагов до тайника. Они вынюхивали, высматривали, искали засаду... и наконец, Михась увидел очень умело замаскировавшегося наблюдателя. Всего несколько шагов, но до боли в глазах вглядываясь в загороженную кустами, буквально сливавшуюся с ними фигуру, лис никак не мог понять кто это. Враг? Друг? И как назло, ветер относил запах в сторону! Михась еще раз вгляделся и тут ветер наконец сменил направление.

– Привет Лаура, – прохрипел лис, внезапно обессилев. – Давно ждете?

– Горелый разослал все тройки, какие были в Цитадели, – сейчас уже не было смысла таиться, но Лаура все равно говорила вполголоса. – А еще выдвинул за Отпорную стену почти половину гвардейцев. И даже драконов!

Пока Михась и Каролина перекусывали, а Раллис накладывал на Крэйга исцеляющее заклятье,  Лаура и Саманта пересказывали последние новости. Сейчас у камня с четырьмя царапинами собрались аж три команды скаутов, но тройка Финбара оставалась на страже, контролируя окружение. Только стажерку Даниэллу, куницу-морфа оставили в помощь целителю.

– Все, – выдохнул рысь-морф. – Ребра подлатал и закрепил. До дому сам дойдешь, а там уже и в лазарет. Или дракона позовем? В миг ведь домчит!

Грызун только покачал головой:

– Нет. Сам.

– Михась, – тем временем куница-морф дотронулась до лапы лиса. – Фил говорил, что ты убил Фурлина. Это правда? Можно мне... увидеть?

Михась, Крэйг и Каролина переглянулись.

– Не вижу смысла прятать его теперь, – ухмыльнулась выдра.

– Хорошо, покажи ей, – кивнул лис грызуну.

Куница осторожно дотронулась до вынутого из мешочка с солью уха и прошептала:

– Да... это его. Спасибо!

Они уже собрались выходить, когда Михась вспомнил самое очевидное:

– Лаура! А куда делись карлики? Ни одного же лутина на всем побережье!

Скауты из ее тройки заухмылялись, потом сама Лаура ткнула рукой на юго-восток:

– А туда ты не смотрел?

Лис поднялся на валун и увидел: милях в двадцати-двадцати-пяти, за лесом поднимался густой столб черного дыма. Очень густой. Михась напряг усталые мозги, вспоминая карту...

– Поселение Серебряных Ножей! Так вот зачем все тройки и часть гвардии! Вы их... Но ведь здесь не их территория, это территория... О-о!

Жесткая ухмылка на лице женщины стала еще шире:

– Вот именно! Мы вырезали защитников поселения и ушли. А соседи...

– Собрались пограбить на дармовщинку! – договорила за нее Каролина.

Теперь злобно улыбались уже все защитники далекой Цитадели. Крейг приложил к ушам ладони и помахал ими.

– Ага, – кивнула Лаура. – Что называется, узнай Горелого по ушам его

Михась еще раз мстительно ухмыльнулся и подхватил Каролину под лапу:

– Любовь моя, а теперь пойдем домой?

Выдра сжала лисью лапу и ответила:

– Пойдем. Домой.

Перевод – Claw Lyne.

Литературная правка – Дремлющий.

⁹ Молодой самец лютоволка на самом деле весит 800-900 фунтов (360-400 килограмм).

¹⁰ 20 футов – примерно 6 метров.

¹¹ 30 футов – чуть больше 9 метров

Одежда
Чарльз Маттиас

Год 706 AC, середина апреля

Солнце жарило совсем по-весннему, хотя горный воздух все еще был более чем прохладным. Ветерок едва чувствовался, снег постепенно подтаивал, но все еще укрывал камни, по которым Мишель шлепал лапами, идя следом за Линдси.

Шлепал, шлепал... уф-ф-ф! Жарко.

– Ну, и что там? Сколько надо срубить сегодня? – спрашивая, молодой бобер старался смотреть мимо одетой во все тот же красно-черный, клетчатый юбко-плащ, ах да, разумеется, эльфийский килт собеседницы, а сам, в то же время приоткрывал ворот рубахи, чтобы хоть чуть проветрить... и тут же вновь запахивал его. Да, он все еще не желал демонстрировать свою черно-красную, клетчатую расцветку. И не в первую очередь из-за вот этих самых... килтов!

– По стволу на нос. Пополудня значит, заканчиваем на энтой деляне, спускаем все к реке, а там и сворачиваемся. Завтрева готовим пни, а чуток попозжа значит и на следующий участок.

Линдси приставила ладонь козырьком ко лбу и вгляделась в пронзающие небеса вершины гор:

– О как! Хоть весь день глядай, а?

Мишель тоже уставился на сияющий белизной пик, уходящий вершиной куда-то далеко за облака. Сплошной лесной покров поднимался по склонам почти до самых ледников, раздвигаемый только стекающими по скалам потоками. Речушками... ниже они сомкнувшись в единое русло, наберут силу, достаточную, чтобы тянуть на себе бревенчатые плоты, а еще ниже вольются в Ангару, ледяную реку, берущую начало где-то в море Душ и проходящую через всю Метаморскую долину.

– Ага.

– Пик Гасконца оно. Вот. Был значит такой чудик, лет так сто пятьдесят назад. В Цитадели проживал. Жил, не тужил, да вот надумал туда взобраться. А ведь самый пик, на сотню миль вокруг выше нету.

– И как? Взобрался?

– Да кто ж знает? – пожала плечами полувеликанша. – Сам не вернулся, за ним никто не ходил. Там же что ни откос, так ледник, иль скала. Дураков нет! Мда...

Мишель вздохнул, отмечая, что остальные уже порядком ушли вперед и прибавил ходу.

– Да че уж там. Пойдем.

– И то верно, – опустив руку, Линдси двумя широкими шагами догнала бобра.

Так они и шли по следам утянутых хлыстов, почти до самых скал – верхней границы участка. Там оставалось совсем немного стволов, их-то и нужно было сначала повалить, а потом спустить вниз, к реке.

Едва они разошлись по назначенным местам, как Мишель опять потянул за ворот рубашки. Здесь было совсем не жарко... холодно здесь было, вообще-то. Более чем, да еще дующий со склонов горы ветер добавлял, но молодому бобру, с его-то меховой шубой, да подкольчужной рубашкой, да легкой кольчугой, да еще одной теплой рубашкой напяленой сверху... А когда он начал размахивать топором, стало и еще жарче.

Обходя ствол вокруг и, намечая топором будущий скос, Мишель только злобно (и жарко!) пыхтел. Как быстро все можно было бы сделать при помощи его, именно и только для этого предназначенных зубов! Но... глава артели, бык-морф Татхом решил, что Мишелю будет полезно «набрать мышцу». Мышцу! Это ему-то, бобру, ростом чуть повыше табуретки!

Вот и получалось в результате, что Мишель не столько работал, сколько пыхтел, отдыхивался да остывал. А еще злился. Ну и что, пусть на него тогда дерево упало... Можно подумать, будь он посильнее, оно бы промахнулось! Ну... в очередной раз упавши в снег и блаженствуя в его прохладных объятьях, юноша не смог не признать, хотя бы самому себе, что будь он тогда посильнее, может и смог бы спихнуть с себя ствол. А то и увернуться... Эх!

Заметив очередной взгляд Линдси, Мишель через силу поднялся, глубоко вдохнул жаркий воздух и в очередной раз взял в лапы топор.

– Уф-ф-ф... – солнце уже подошло к полудню и грело изо всех весенних сил, дерево все так же вызывающе высилось над усыпанной ветками и хвоей деляной. А вот юноша лежал в снегу совсем без сил.

– Малец, чегой-то ты на снегу лежишь?

– Я... уф-ф-ф... не могу, – сглатывая буквально текущую по языку слюну, выдавил из себя бобер.

– Чёй-то с тобой?

– Жарко мне! Фуф...

– Так сыми с себя малость! – усмехнулась Линдси.

Мишель скривился, глядя на яркие красно-черные клетки килта полувеликанши. Напяленая поверх кольчуги юбко-накидка... Они все твердят, что это в знак уважения к его новой раскраске! Угу. Как же!

И как раз в этот момент к ним подошел Татхом:

– Что случилось?

– Хе. Голова, Мишель перегрелся.

Татхом глянул сверху вниз на бобра, обессилено раскинувшегося в снегу.

– Еще бы, – нагнувшись поближе, бык оттянул юноше рубашку и кольчугу. – Переутеплился. Снимай лишнее.

– Но...

– Чего еще? Снимай, да поживее! Еле дыша, много не наработаешь! А если лутины нагрянут? А ты в снегу лежишь, да еле дышишь!

С трудом приняв сидячее положение, Мишель скривившись, начал выбираться из байковой рубашки. Вытянув из рукавов лапы, он открыл миру черно-красный, в крупную клетку мех.

Мех был влажным – снег промочил рубашку. По кольчуге вообще сбегали капли воды. Мишель еще подумал – не заржавела бы. Но это потом, потом, а сейчас... сейчас все могли любоваться его черно-красной шкурой. И зубоскалить!

Тем временем Татхом поднял рубашку и скрутил, выжимая воду. Да немало.

– Видал? Вот так-то! Сейчас зубами погрызи, как остынешь – опять возьми топор.

Мишель кивнул и, буквально спиной ощущая чужие взгляды, сунул голову в сделанное топором углубление. Эх, лиственница... какая же ты противная! Но все равно, уж лучше так, чем топором зазря! Тем более, занявшись делом, он не мог видеть собственную отвратительно пеструю расцветку. И то хорошо.

Вновь и вновь обходя ствол по кругу, Мишель раздумывал – что было бы с ним, не приди он в Цитадель Метамор? Родня вся в могилах, ферма матушкина отдана соседям. Эх... Таскался бы он все еще по Северному Мидлендсу, перебиваясь всякими подработками, спал бы на сенвалах, да в шалашах. А может и пристроился куда... Зато лутинов бы не встречал, и человеком бы остался! Эх!

Машинально подгрызая скос для будущего падения, Мишель все перебирал плюсы и минусы его жизни в Цитадели. Есть где жить. Да, уж, жилые комнаты Цитадели хороши! Теплые, светлые, с баней поблизости, с кроватью и полками... При том, не нужно тратиться на дрова! Не нужно платить банщику, бултыхайся в горячей воде, хоть целый день! И все это за какие-то медяки!

С другой стороны – изменение. Он ведь стал бобром! Ладно хоть, не крысой...

А с третей – став бобром, получил работу. И очень хорошую работу. К лесорубам кого ни попадя не берут! В кошельке теперь приятно так позвякивает... и одеться, и покушать вкусно, а при том еще и подкопить удается! Даже можно подумать о женщине...

При мысли о женщинах Мишель опять скривился. Да уж, встретил одну... Паскаль называется. Нет, безусловно, женщина, сисек аж четыре штуки! Не была б она алхимиком, можно бы и о женитьбе подумать... ага. После того, как она его раскрасила под клетчатый плед!

Ых!

Мишель в очередной раз глубоко вгрызся, и тут же всем телом ощутил, как дерево чуть покачнулось.

– Упс!

Отплевывался от щепок он, уже отскочив подальше.

– Ага! – ухмыльнулась Линдси, подходя ближе. – То-то же! Смотри! Сам уронишь?

– Не, давай ты, – отплевавшись, ответил Мишель, стараясь не смотреть ни на себя, ни на ее одежду.

– Ладно, так и быть, – бросив  бобру его подсохшую рубашку, полувеликаншка уперлась в ствол багром, надавила слегка... и только ветки затрещали, когда лесина ударилась о землю рядом с соседней.

Едва только взвихренный ветками снег упал на землю, как Линдси уже обрубала сучья. Мишель посмотрел на рубашку, вздохнул и набросив ее на пень, принялся помогать. Может эта великанша и носит насоджев килт, чтоб ей икнулось... но все равно при этом остается хорошим другом. И как же ей не помочь?

– Вот скажи малой, – спросила Линдси, не прерывая ритмичных взмахов. – Чего ради ты вообще это одеяло натянул?

Мишель скривился, но ответил:

– А как ты думаешь?

– Тю! Из-за меха что ли?!

– Что же еще-то?

– О, как! – покачала головой Линдси, отрывая свободной рукой надрубленную ветку. – А расскажи-ка мне малой, как же тебя до такого судьба довела, а? Не сам же по себе мех таким стал?

– Ясно дело, не сам! – прошипел бобер, со всех сил врубаясь в неподатливое сплетение ветвей. – Паскалевы ручки поработали!

 – Да?! Это что ж это, Паскаль тебе в пиво энтот свой... состав подлила, что ли?! – изумилась полувеликанша.

– Ну почему в пиво-то, – буркнул Мишель. – Сам выпил.

– Сам... А что пьешь, ведал?

Мишель смутился, вздохнул, но ответил:

– Угу.

– Значит ведал, а все одно, выпил!

– Да не знал я! – возмутился бобер. – То есть, знал, но не ведал! То есть... она мне не сказала, каким цветом я буду! Вот.

– И все равно выпил. А чего пил-то?

– Ну да я... – Мишель смутился окончательно. – Да я вот... а она... а я...

– Понятно, – ухмыльнулась полувеликанша. – Эх, бабы, бабы. Жопой она повертела, сиськами потрясла, ты и растаял.

Бобер только вздохнул.

– Вот и получается, винить тебе некого. Сам выпил, что ж теперь поделать? Тока жить дальше.

– Но почему все продолжают напоминать мне об этом? – Мишель со всей силы воткнул топор в основание ветки, осыпав щепками короткие ноги.

– Ты про наши килты? – Линдси указала на свою юбку-плащ. – Эх малой, малой... а головой-то подумать? То ж лучший эльфквеллинский тартан! Дорогой – жуть! И заказ с купцом ушел куду как задолго до твоего ентого... перекрашивания! По осени, мы его заказали. Ты тогда еще даже бобром не стал. Так-то! А цвет мы вообще не выбирали. О цвете, да рисунке, мы тогда даже и не подумали.

– Это что, получается, какой прислали, такой и носите? – удивленный Мишель на миг даже позабыл обиду.

– Во-во! И я то же сказываю. А куда теперича? Денежки-то того уже. Ушли! Вот и носим.

Юноша поухмылялся, почесал над глазом, смахнул с носа каплю пота:

– А если перекрасить?

– Не вопрос! – закивала полувеликанша. – Оплатишь?

Мишель окинул взглядом возвышающуюся рядом фигуру, прикинул длину и ширину ткани, пошедшей на большой килт, этакую юбку-плащ, со всеми его бесконечными складками...

– Мда.

– Во-во! И я то же самое. Что уж теперь-то. Судьба, она конечно злодейка, и вообще, змея подколодная. Ладно, тебя перекрасила, меня вон вообще, сиськами на старости лет наградила. Вот оно мне надо, а? – полувеликанша сердито оторвала последнюю, самую тонкую веточку. – И что мне теперь? Помирать? Ха! – она вытерла пот ладонью, оглянулась на остальных лесорубов, которые тоже заканчивали свою часть работы. – Вот сейчас Сарош хлысты утащит, в лагерь спустимся, так вот, припасен у меня бочонок...

– Пиво у тебя уж больно забористое, так в голову и шибает, – пожаловался Мишель. – Но вкусное!

– Так-то лучше! – басом хохотнув, полувеликанша наклонилась и бросила юноше рубашку. – Только обещай мне, что больше прятаться не будешь.

Мишель взял все еще мокроватую рубашку, посмотрел на нее...

– А! Ладно! Все равно ж ничего не переделаешь. Пусть, как есть так и будет!

Линдси усмехнулась, накручивая на руку одну из кос:

– Вот! Так оно и надо! Так себя и держи! Молодцом-удальцом!

И с посильной помощью бобра, а также других лесорубов, занялась подготовкой очередного воза. А рубашка? А что, рубашка. Ее Мишель бросил в фургоне, да так и забыл. Надолго забыл.

Перевод – Redgerra, Дремлющий.

Литературная правка – Дремлющий.