Текст книги "Пружинки и золотинки (сборник рассказов) (ЛП)"

Автор книги: Чарльз Маттиас

Соавторы: Кристофер Хаггис,Крис О'Кэйн,Паскуаль Поркупиннэ,Тэрри Спаффорд,Дэниэл Д'Алимонтэ,Якоб Фокс,Орен Оттер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Единение
Чарльз Маттиас

«Одна из самых скрытых, неизвестных окружающим граней Цитадели – ее крысиная стая. Люди-крысы, разъединенные общим уделом, тем не менее смогли объединиться и выжить; не дав возобладать животному началу, но и не подавив его».

Блез и Мария Маттиас.

«История Цитадели Метамор в лицах и мордах».

Год 706 AC, начало апреля, Цитадель Метамор

Где-то далеко-далеко в очередной раз качнулся тяжелый маятник, провернулись, движимые магией зубчатые колеса и сквозь толщу  камня донеслось шесть ударов надвратного колокола. Вновь наступило утро, и как обычно Гектор не хотел просыпаться. Не от того, что он не желал встречать новый день, нет-нет... но от того, что в этот очередной день ему снова придется быть собой. И неважно, что он вновь открыл для себя радость творчества, своеобразное, ни с чем несравнимое ощущение сотворения нового, воссоздания порядка из хаоса... Или все же важно? Гектор никак не мог решить, что важнее – то, что он вновь мог назвать себя скульптором, или то, что он все-таки при этом оставался крысой. Ну, пусть не совсем, пусть двуногим, прямоходящим морфом, но все-таки... все равно, крысой.

Перевернувшись на живот и выкрутив фитиль едва тлевшего светильника, он привычно отвел взгляд от заплесневевшей стены и заполнившего трещины в штукатурке отвратительного грибка.

«Ох, надо будет заняться... – подумал Гектор, садясь на  кровати. – Завтра. Или послезавтра...»

Сидя на кровати крыс несколько раз моргнул, прогоняя сон, потом непроизвольно бросил взгляд на покрытые коричнево-серым мехом ноги-лапы, на свешивающийся с края тряпичного матраса голый бледно-розовый хвост... передернувшись всей шкурой и поскорее отведя взгляд, слез с кровати. Поводив босыми ногами по мягкому ворсу ковра, довольно вздохнул. Хорошо! Куда приятнее, чем вставать утром на каменный пол!

Это пушистое разноцветное чудо крыс купил, продав несколько скульптур на ярмарке, во время Зимнепраздника. Он даже и не ожидал, что его, в общем-то, довольно простые поделки, будут так хорошо покупать. Еще пара ярмарок, и можно будет переселиться из подвала. Не то, чтобы он так торопился покидать сородичей...

Гектор замер, не донеся до зубов очищающей палочки. Что-то в последней мысли было не то... сородичей?!

«С каких это пор, – подумал он, – я стал называть других крыс сородичами?!»

Отложив разлохмаченную на конце дубовую палочку, Гектор почти четверть часа просидел на кровати, пытаясь разобраться: когда же он начал думать об остальных крысах-морфах, как о своих? В Зимнепраздник? Еще раньше? И действительно ли он не желает переселяться наверх? А может, это просто страх, глубоко запрятанная боязнь осуждения, косых взглядов?

Глубоко вздохнув, крыс-морф признал, что присутствует и то, и другое. Да, он действительно опасался косых взглядов, неприятия общества, но... но! Сейчас ему действительно не хотелось покидать своих. Сородичей.

Вздохнув еще раз – нелегко, ох нелегко признавать изменения в самом себе – Гектор дочистил зубы. Куртка, висевшая на колышке, отправилась на плечи и, подхватив со стола кусок дерева, заготовку будущей поделки, крыс вышел в холл.

Холл, маленькая зала, да просто расширение коридора у дверей их комнат. Там не было ничего примечательного – пара неподъемных дубовых лавок у стен, ветхий от старости стул, три забранных решетками незастекленных окошка под самым потолком, дающие немного света и свежего, попахивающего весной воздуха. Собственно и все. Но именно здесь собиралась их «стая», именно тут они иногда устраивали маленькие пирушки, куда каждый тащил что-нибудь вкусное, именно сюда приходил Маттиас, с его вдохновляющими рассказами, историями и анекдотами...

Гектор опять вздохнул – он не отказался бы послушать что-нибудь веселое или просто поболтать с остроумным и веселым собеседником, но увы, Маттиас появится в Цитадели еще ох как не скоро. «Нет, ну это же надо придумать – напасть на герцога!» – покачал головой крыс-морф.

Усевшись на одну из лавок, прямо в квадрат падающего из окошек света, крыс принялся рассматривать принесенную с собой деревяшку. Сегодня он оказался в маленькой зале первым. А ведь обычно оказывался последним, ну, в крайнем случае, предпоследним. Хотя нет, так было только в те дни, когда внизу появлялся Маттиас. В другие дни в холл вообще мог никто не выйти. Наверняка сегодня тоже...

Но тут скрипнула открывающаяся дверь, и в проеме появился Эллиот. Среднего возраста, чуть старше Гектора, полноватый, светло-серый, с алым пятном на правом плече – свидетельство его недавнего заработка. Не далее как прошедшей зимой Эллиот рискнул подработать в лаборатории Паскаль, объектом испытания ее алхимических составов. Как это ни странно, все изменения оказались временными. А пятно на плече – результатом несчастного случая, разлившимся составом для мытья серебряной посуды.

– Доброе утро – кивнул Гектор, когда Эллиот тоже уселся на лавку.

– А?.. Ага, и тебе, – ответил тот, осторожно покусывая когти.

Гектор только покачал головой. Если бы Эллиот не ленился использовать палку для грызения, да почаще, у него не было бы проблем с резцами! А так, вдвое длиннее чем у всех остальных, они заставляли беднягу слегка шепелявить.

– Как спалось?

– Да... еще бы можно, – причмокнул Эллиот. – Такой сон снился... А тебе?

– Могло быть и лучше. Всю ночь с боку на бок ворочался. Старость что ли?

– Хо! – фыркнул запятнанный крыс. – Молод ты еще, спиной кряхтеть! Кстати, а куда это ты вчера ходил? Если не секрет, – спросил он, почесывая шкуру на груди и поправляя коричневую безрукавку. Двухслойная (шерсть изнутри, лен снаружи) одежа, дешевая, прочная, приятная на теле и хорошо подходящая цветом к их меху. Такую носили многие, кто поверх рубахи-камизы, а кто и прямо на мех.

– Да так... прогулялся. Хотел повидать Мишеля, но Коу уже отпустил его работать, на деляну. Так что, не вышло.

– Дверь Мишелю восстановили?

– Ага-а, – кивнул резчик, – Саулиус как раз заканчивал. Вот не подумал бы, что наш рыцарь, еще и плотник!

 Гектор и Эллиот вместе ухмыльнулись и почти синхронно глянули на дверь в комнату рыцаря, но та оставалась закрытой. Забавная получилась история. Забавная и непонятная. Что-то же Саулиусу в комнате Мишеля понадобилось! Но что?

Тем временем открылась дверь в комнату Марка.

– Привет, стариканы! – юный крыс приветствовал их в собственной бесцеремонной манере.

– Доброе утро, Марк, – откликнулись крысюки постарше, глядя как тот усаживается на скамейку.

Гектор не понимал Марка. Жить, как настоящая крыса, копаться в отбросах и мусоре, выискивая огрызки и объедки, воровать на кухне... Передернув шкурой, резчик искоса посмотрел на молодого нахала. Темношерстный, почти черный, как ни странно очень чистоплотный – в купальни и баню заглядывал каждый вечер, а в чашах-бассейнах мог бултыхаться бесконечно. И веселый. С ним приятно было поболтать, пусть даже такие беседы никогда не затягивались надолго.

Сейчас они сидели на одной лавке, почти касаясь коленками, ожидая, когда поднимутся двое оставшихся. Эллиот и Марк принялись болтать, сначала перемывая кости знакомым, потом обсуждая где и что съедобное плохо лежит, и можно легко утащить. А Гектор начал обгрызать взятый с собой кусок дерева. Он еще не знал, что тут получится, но чувствовал, что так или иначе, это будет крыса. Наверняка. Может даже он сам.

«Эх! – подумал Гектор. – Ведь два года назад я считал их злобными вредителями! А сейчас? Соплеменники...»

Эллиот и Марк продолжали болтать о всяческой ерунде. Единственная тема, вызвавшая у Гектора искру интереса – следующая встреча Попечительского совета Грызунов. Вернется ли Маттиас из дальнего рейда вовремя? Сумеет ли Мишель вытащить Паскаль на встречу? И захочет ли? Учитывая их недавнюю очередную ссору... А остальные грызуны? Кто может заболеть или загрустить или...

– Доброе утро сэр, – неожиданно пискнул Марк.

– Слова достойного мужа я услышал, – четким движением закрыв дверь,  Саулиус прижал лапу к груди и поприветствовал всех, склонив голову. – Да будет ваш наступающий день светлым, друзья мои, и да пройдет он лучше прежнего!

Гектор, оторвавшись от грызения, тоже поклонился старому рыцарю, заодно осмотрев его самого. Похоже, пожилой крыс сегодня проснулся в хорошем настроении. Во всяком случае, оделся он только в легкую кольчугу и сюрко⁷.

До изменения на ткани плаща был гордо реющий над стилизованным холмом орел. Теперь же, по совету Маттиаса, на том же холме стоял крыс, держащий лапой уткнутый концом в землю меч.

– Вам тоже хорошего дня, – последним, с улыбкой склонился Эллиот, потом он указал лапой на лавку рядом. – Присаживайтесь сэр, окажите нам честь.

– Достойное предложение истинного мужа – честь для меня! – столь же высокопарно заявил Саулиус, устраиваясь.

Многие новички, приходя в Метамор, приносили собственный говор, а кое-кто даже и собственный язык. Но большинство, пожив в стенах Цитадели, очень быстро начинало говорить на северо-мидлендском, лишь изредка вставляя в речь какое-нибудь особое словечко. И только старый крыс упорно придерживался своего древнего, напыщенного и многословного диалекта.

– Мы как раз обсуждали будущую встречу Попечительского совета Грызунов. Как вы думаете, в этом месяце Паскаль примет участие? – спросил Эллиот.

Саулиус нахмурился, задумавшись.

– Событие сие случиться может, коли Мишель проявит себя. Достойный отрок, упорный, смелый. Но ко времени встречи, его в Цитадели не будет. А потому, увы, сия особа, нас своим вниманием не почтит.

Во время этой речи, еле слышно скрипнув, приоткрылась дверь последней комнаты, и в щелке мелькнул полупрозрачный, с розовыми прожилками глаз.

– Джулиан, ты чего там высматриваешь? Ни кошек, ни Бриана тута нету! Иди, посиди с нами! – громко приветствовал осторожного друга Марк.

Дверь приоткрылась чуть шире и снежно-белый, непрерывно умывающий лапы друг о друга, всегда по самые глаза закутанный в темный плащ и напряженно косящийся в сторону ближайших дверей крыс, буквально просочился в холл.

Гектор, не отрываясь от грызения, глянул, как Джулиан, едва слышно поприветствовав других, молча устраивается на лавке. Резчику всегда хотелось понять: что же творится в этой, укрытой белой шерстью, душе? Джулиану не нравится быть крысой, это очевидно, да никто из них не хотел быть крысой. Кроме, разве что Марка. Но выбора не было... Совсем! И именно это их всех сблизило.

Гектор вгляделся в фигуры, проявляющиеся из куска дерева. Да, не одна, несколько, сидящих вместе... Чуть сдвинувшись по шкале изменения, так, чтобы тело – и резцы – стали немного меньше, он продолжил грызть, прислушиваясь к продолжающемуся разговору.

А Марк снова обращался к Саулиусу:

– А вы слыхали? Говорят лорд Хассан уже приказал попробовать во время Весеннего фестиваля кое-что новенькое!

– И что же? – заинтересовался Эллиот.

– Рыцарский турнир! Вот! Мы сможем посмотреть настоящий рыцарский турнир! Я слышал, будет разделение на категории! По размеру бойцов. Здорово, а?

– Турнир – это хорошо! – восторженно воскликнул отмеченный красным пятном крыс. – Сэр Саулиус, вы должны участвовать! Я знаю, вы будете победителем!

Усы-вибриссы рыцаря поникли, и он начал смущенно перебирать когтями:

– Достойно ли мне? Ведь я же...

– У вас все получится, – прошелестел Джулиан.

– Ну же, Саулиус, это же твое – меч, доспехи, развивающиеся на ветру... чего там у вас развивается на конце копья? Вот, оно самое! – подмигнул Марк.

Старый крыс прикрыл глаза лапой и как будто задрожал. Но, в конце концов, не выдержал и расхохотался в голос:

– Вьются, отрок! Штандарты и вымпелы вьются, полощутся, реют. На ветру. А развиваются чирьи, у иных и на языках!

Тем временем изменившийся до еще меньшего размера Гектор перешел к мордочкам. Фигуры, выгрызенные из дерева, уже ясно просматривались и определенно были крысиными. Пять крыс, выгрызенных из дерева.

– Я и говорю, полоскаются, эти как их... шандарты! – закивал Марк. – Ты старикан, главное, не увиливай! Мечем махать – твоя работа!

Саулиус пожал плечами:

– Гложат меня сомнения, не мал ли я ростом? Буду ли я достойным противником другим рыцарям?

– В своей категории – нет, – опять прошелестел Джулиан. – Не сомневайтесь, доблестный рыцарь, вы достойны и вы сможете победить.

Саулиус вздохнул, постукивая кончиками когтей по зубам.

– Я попробую, – наконец согласился он, к вящему восторгу остальных крыс.

Марк хлопнул его по плечу, тут же затряс отбитой о кольчугу ладонью:

– Старикан! Я же говорю, ты выиграешь!

– Да я уже не молод, – гордо выпрямился рыцарь. Потом молниеносно сделал молодому крысу щелбана в лоб. – Но кое-кому из желторотых еще и фору дам!

Некоторое время старый и молодой крысы шутливо перепихивались, под смех товарищей, потом успокоившись, просто сидели и смотрели, как Гектор ваяет из дерева их образы.

Уменьшившись до размера обычной крысы, он начал наносить на статуэтки последние штрихи, выделяя личные особенности каждого. Само собой, Саулиус был единственным в броне, он сам – с куском дерева в лапах. Остальные различались не столь явно. Случайно, а может быть и нет, на плече Эллиота оказалось красноватое включение-пятнышко. Марк был меньше других, почти утонув в плаще. И лишь Джулиан был просто крысой-морфом. У него не было никаких внешних особенных черт, которые Гектор мог бы отобразить на деревянной скульптуре – факт, почти приведший его в уныние.

– Кто это, Гектор? – едва слышно прошептал Джулиан, завороженно уставившись на рождающуюся статуэтку.

– Это мы, – так же тихо ответил Эллиот.

Марк легонько коснулся когтем своей фигуры, потом, заулыбавшись, провел себе по морде лапой. Саулиус, все это время хранивший невозмутимое выражение морды, тоже улыбнулся. И не только он. Улыбались все, кроме занятого творением Гектора.

Наконец он замер, несколько ударов сердца рассматривал сделанное прямо так, оставаясь в форме крысы, потом вернулся к получеловеческой форме и, одевшись, опять взглянул на скульптуру.

На вещь, которую он никогда не сможет и не захочет продать.

Для всех оказались полной неожиданностью слова, едва слышно сказанные Джулианом:

– Почему бы нам не позавтракать вместе?

– И хорошо бы в Молчаливом Муле, – кивнул Эллиот. – Да только...

Донни, разумеется мог накормить и выставить кувшинчик пива так, в кредит, но... Все кроме Марка вздохнули. А вот Марк почему-то заерзал, зашмыгал носом, потом полез куда-то в потайной карман просторного одеяния-накидки, где-то там долго шарил, вздыхал и наконец, выложил на лавку серебряную луну⁸.

– Ого! Какая старая чеканка! – восхитился Гектор, разглядывая монету. – Такие делали лет семьсот назад! Если не больше. Полагаю, спрашивать, где ты ее взял, излишне. Идем? Выберемся отсюда, пусть и ненадолго?

Все по очереди кивнули, соглашаясь.

– Тогда за мной!

Гектор подхватил скульптуру, изображающую их, крыс и пошагал, впереди всех к ступеням, ведущим наверх, к свету.

Перевод – Redgerra, Дремлющий.

Литературная правка – Дремлющий.

⁷ Сюрко – длинный и достаточно узкий плащ-накидка, конструктивно схожий с пончо но без запáха и часто украшавшийся гербом владельца. Обычно сюрко был длиной чуть ниже колена, имел разрезы в передней и задней части, без рукавов.

⁸ Серебряная монета. 50 медных звезд. С учетом стоимости продуктов и основных потребительских товаров, на сегодняшний день (март 2013 года), примерно 12,5 тысяч рублей.

Долгий рейд
Крис О'Кэйн

Год 706 AC, середина апреля – середина мая.

Михась распахнул вертикальную часть наружного окна-бойницы и вгляделся в ночное звездное небо. Снизу донесся тихий разговор и звуки шагов – старший смены обходил посты Ничего более в это то ли очень позднее, то ли совсем раннее время не происходило, Цитадель Метамор спокойно спала. Лис-морф вздохнул. А ведь еще совсем недавно он любил поспать! Увы, прошли те времена, когда скауты выходили из ворот Цитадели чуть ли не парадным строем, посреди бела дня. Вроде бы совсем недавно это было, и года не прошло, но несколько засад, пара глупо, без толку погибших скаутов и вот он уже вспоминает те времена, как бывшее давно-давно счастливое время, и грустит думая о необходимости покидать Цитадель тайно, в ночи, не видя солнечного света.

– Засонька, поднимайся!

Выдра-морф дрыхла в его кровати, обвернувшись всеми доступными одеялами так, что виднелся только кончик хвоста. Они и не думали проводить ночь вдвоем, это случилось как-то само собой. Просто... собрав снаряжение и упаковав рюкзаки, они вместе поужинали в одной из едален, отправились еще раз проверить – где и что упаковано, потом он в шутку куснул Каролине ушко, она ответила...

И вот теперь, лис с улыбкой смотрел на спящую выдрочку и думал: «Давно ли я объединил силы с ее отцом? Шесть... нет, уже семь лет, незадолго до изменения. Мы неплохо зарабатываем вместе. Часы, сложные замки, подарочные модели... Какими странными партнерами мы стали! Ювелир и разведчик. Домосед и любитель риска на грани смерти. Я смотрел и говорил с Каролиной за эти семь лет тысячи раз, но до недавнего времени считал ее лишь другом. Доверенным другом. Другом, которому можно без колебаний доверить спину. Но с тех пор, как она присоединилась к скаутам... Тренировки, обучение, выходы в ближние пределы, в Проклятый лес, до Отпорного Вала. Мы провели, практически вдвоем, больше времени, чем за прошедшие семь лет. Мы разговаривали больше, чем за все те же годы. Что это? Любовь? Но я не люблю ее! Страсти нет, и не было! Вот только, если это не любовь, то почему у меня заходится сердце, когда ей страшно или больно? Почему с ней мне тепло и уютно? Когда это началось? И чем закончится?»

Михась вздохнул еще раз, думая: «Готова ли Каролина к планируемой вылазке? Дальний рейд, очень дальний... такой рейд обязательно будет опасным. А готов ли я подвергнуть ее опасности? Я ходил на север, за Отпорный Вал, бессчетно. Один, с напарником, последние годы – ведущим тройки. Но для Каролины эта вылазка будет первой. Она неплохо справлялась, выходя в ближние патрули. Ее умение ориентировки в лесу превосходно, она великолепный лучник... регулярные выигрыши на соревнованиях лишь подтверждают это. Но получится ли из нее скаут? И не есть ли эти мысли поиск повода, который позволит мне оставить ее здесь, в безопасной надежности стен Цитадели?»

– Хватит! Достаточно сомнений! Выбор сделан, и сделан давно, – закрыв окно, лис решительно подошел к кровати и похлопал по бугру из одеял. – Каролина! Просыпайся! Время!

– М-м-м-м... – было единственным ответом.

Тогда Михась легонько потянул торчащий из одеяльного кокона хвост.

– У-у-у... – донеслось из шерстяных глубин. – Не хочу! И вообще...

– В самом деле? – морду лиса растянула озорная ухмылка. – О! Но тогда мне придется использовать последний и самый страшный аргумент.

Выдра, активно закапывающаяся в самую глубину одеяльной кучи, настороженно замерла. А Михась взял кувшин и медленно налил немного воды в чашу. Журчащий звук громом разнесся по тихой комнате.

– Я встала, я встала! – почти завопила вскочившая Каролина. – О-а-ах-х... Ненавижу утро! – вытащив из кучи тонкое покрывальце, она принялась обматываться.

– Заметно, – ухмыльнулся лис, невольно залюбовавшись ее крепким телом; густым, чуть лоснящимся мехом и такой манящей, сексуально проглядывающей под тонкой тканью попкой...

В три часа после полуночи, едальня при Метаморских казармах была почти пуста – только повариха, да несколько служак, забежавших перекусить посреди смены. Михась набрал полную тарелку мяса, вареных яиц и овощей, добавив несколько вареных эльфийских корнеплодов. Тот самый, желтоватый, рассыпающийся, политый растопленным коровьим маслом овощ, который стараниями Дэна недавно появился в Цитадели, и очень неплохо шел к мясу. Второй ходкой добавилась тарелка с хлебом и кружка травяного взвара.

Лис доедал уже третий шмат говядины, когда заметил, что Каролина совсем не ела. Только откусила кусочек хлеба и допивала кружку взвара.

– Кэрол, не желаешь съесть побольше? Следующий раз горячая пища может быть очень не скоро!

Она покачала головой, поводила пальцем по краю деревянной кружки, уставившись внутрь, словно искала там забытую драгоценность. И наконец, сказала:

– Михась я... не уверена... не... не знаю, готова ли я.

– Кэрол, посмотри на меня, – лис отложил недоеденный кусочек мяса. – Знай – мы, скауты, не позвали бы тебя в дальний рейд, не будь ты готова идти с нами. Не многим дано стать скаутом, но мы – Фил, ДеМуле и я, верим: ты справишься. Да чтоб тебя кривой лутин обоссал, Каролина! Сколько мы с тобой исходили? Весь Метаморский перевал и Темный проход! Что вдруг изменилось? Путь чуть длиннее? Риск чуть больше? Я видел тебя в деле, и уже доверял тебе спину! И сейчас доверяю! Прикроешь?

Каролина улыбнулась и сжала руку Михасю:

– Прикрою. И спасибо.

Доев, они вернулись в комнату Михася, в последний раз проверить припасы и снаряжение. В рейд скауты брали частичный трехнедельный рацион – дорожные галеты (высушенные до звона соленые лепешки, с добавлением сыра, мяса, перца) и два вида пеммикана – жевательный (с орехами, сухофруктами, медом) и суповой (с чесноком, овощами, специями). Кроме того двухслойное (шерсть-лен) плащ-одеяло, фляги, сверток с бинтами и кое-какими лекарственными снадобьями, сверток от алхимиков – с цветными сигнальными порошками... и еще много-много других вроде бы незначительных, но зачастую совершенно необходимых мелочей.

Потом лис взял со стола две маленьких баночки. Очередное детище Паскаль.

– Ну что, небольшой макияж, перед выходом?

– Ты знаешь, как сделать красивую девушку неотразимой, – улыбнулась выдра, подцепляя лапой порцию зеленой краски. – Твоя коричневая!

Через пару минут их головы, лапы и хвосты покрылись зелеными и коричневыми пятнами. Потом они одели легкую кожаную броню, также раскрашенную зелено-коричневым и плащи. В последнюю очередь экипировали оружие. Оба взяли короткие луки, с запасом стрел, кроме того Каролина прицепила на пояс короткий меч, а Михась – родовой топор, Шелест.

Вдвоем они прошли коридорами, потом через хозяйственный двор, до маленькой лавки, над дверью которой значилось «Уилл Харди, его светлости придворный ювелир». Владелец еще не ложился – окошко подсвечивала новомодная масляная лампа.

– Будь осторожна, дочка, – тихо сказал пожилой барсук, открывший дверь ранним посетителям.

– Не беспокойся, папа, – улыбнулась Каролина.

– Я присмотрю за ней, Уилл, – твердо сказал Михась, скрывая неуверенность за суровым голосом и нахмуренными бровями. – Не впервой идем.

Они медленно двинулись к северным воротам, и уже уходя за угол, Каролина оглянулась: ее отец так и стоял в дверях, глядя в след. Она еще замедлила шаг, помахав последний раз...

Сквозь внутренние дворы, проходы, арки Михась и Каролина прошли к северным воротам, а там, оставив рюкзаки у порога, распахнули толстенную, укрепленную железными полосами дверь, в караулку.

– Михась Яркий Лист, Каролина Харди. Скауты. Нас должен...

– Тут я, – из тенистого угла, как призрак, возник низкорослый, худощавый грызун-морф. Крэйг, морф луговой чернохвостой белки подхватил мешок, привесил на пояс с одной стороны короткий меч, с другой – дубинку, подпрыгнул, проверяя – не звенит ли где, не бренчит ли. – Готов.

– Тройка Михася, в составе: Михась Яркий Лист, Каролина Харди, Крэйг Лантонер. Дальний рейд, – пробормотала старшая смены, скрипя гусиным перышком по пергаменту. – Писано четвертого дня, марта месяца, года от падения северных границ семьсот шестого. Прошу, сэр. Подтверждение.

Михась повернул на пальце, обычно носимое печаткой внутрь родовое кольцо-печатку, промокнул губкой и приложил к пергаменту. На желтоватом листе остался четко различимый оттиск – голова лиса, на фоне кленового листа.

– Возвращайтесь сэр, – сказал старший смены, лично открывая ведущую за стены калитку. – И удачи вам.

– Так ли необходимы все эти записи? – спросила Каролина, когда за их спинами стукнул засов калитки.

– Мало ли, – Михась оглянулся. Они шли по небольшой лощинке и на фоне светлеющего неба, Цитадель казалась застывшей громадиной, темной и мрачной. – Всякое может быть. Каждый из нас надеется на лучшее. Но готовимся мы к худшему. Запись в журнале, да иногда клочки пергамента, оставленные в тайниках – зачастую это все, с чем мы начинаем поиски пропавшей тройки.

Они шли уже почти четверть часа, как раз миновали каменные столбы, обозначавшие северную границу Метаморской долины и начало Темного прохода, когда из-за столба к дороге шагнула закутанная в плащ фигура.

– Жрица?! – выдохнул Михась, пока Каролина и Крэйг молча рассредоточивались, поглядывая по сторонам.

– Путь ваш будет долог, и раз уж в моих силах хотя бы чуть-чуть облегчить его,  – промолвила волчица, повязывая Михасю под плащ шелковый шарф, – то я обязана это сделать. Прими мой знак. Придет время, и тот, кому должно, учует его. А еще, прошу тебя, помни – тот, кому по пути с врагом, еще может стать другом.

Жрица помолчала, глядя в глаза Михасю, потом добавила:

– А вместе с моим знаком, прими мое благословение. Пусть будет ваша дорога легка, шаг беззвучен, а враги рассеянны и забывчивы!

Так они и покинули Метаморскую долину, провожаемые замершей у древних каменных столбов Жрицей и поднимающимся на востоке солнцем.

Отпорная стена. На закате дней империи Суйельман, желая хоть как-то предохранить провинцию от непрерывных набегов с севера, один из последних наместников Северо-Миддлендской провинции повелел построить стену. Барды, никогда не покидавшие безопасные и богатые южные провинции, живописали устроенную на крайнем севере, в снегах и льдах, величественную каменную стену, необозримой высоты сторожевые башни, стальные ворота, тысячные гарнизоны охранников... Увы, правда была куда как прозаичнее. Всего лишь земляная насыпь, со рвом впереди и деревянным частоколом наверху. Даже башни и те были деревянными.

Впрочем, какое-то время Отпорная стена действительно сдерживала напор с севера, но потом вмешалась политика. Один из наместников, дальний родич безвременно усопшего императора, желая занять освободившийся трон, собрал все доступные в провинции войска, в том числе и самые боеспособные – гарнизоны Отпорной стены. Ушел с ними в столицу, да там и сгинул – бесследно, будто в болото канул...

Время не пощадило стену. Ров заплыл и заполнился несомым ветром мусором. Частокол и башни давным-давно где сгнили, где сгорели, вал оплыл и превратился в длинный, заросший кустами и деревьями холм. На его-то вершине и лежал сейчас Михась, до боли в глазах вглядываясь в северные отроги Барьерного хребта. Плоскогорье, постепенно понижающееся к северу, заросшее лесом, пересеченное многочисленными реками... Здесь кончались земли принадлежащие Цитадели и начинались Холмы Гигантов. Действительно всхолмленная земля, принадлежащая лутинам, северным великанам. И Насожу.

«5 апреля 706 года. Пройдя Темным проходом, пересекли границы земель Гигантов. Никаких признаков лутинов. Завтра планируем выдвинуться дальше к северу».

– Каролина, – позвал лис шепотом, – зачем я делаю записи?

– Еще один экзамен? – дернула усами-вибриссами выдрочка.

– Вся наша жизнь – один большой экзамен, – философски ответил Михась. – И?

Каролина, сидящая возле заглубленного в ямку маленького костерка, выпрямилась и монотонным, «ученическим» голосом выдала:

– И если нас всех убьют, журнал возможно, – последнее слово она выделила голосом, – поможет тем, кто найдет наши тела, понять, что произошло.

– Да, всего лишь возможно, – кивнул лис. – Но лучше пусть будет хотя бы «возможно», чем совсем ничего.

Тем временем сланцевая палочка и блокнот отправились в потайной карман, а скауты занялись ужином. Тем более, что дежуривший сегодня Крэйг как раз снимал с колышков рыбины, добытые Каролиной еще днем, в маленькой лесной речушке. Частично пропеченная, частично прокопченная, ну, во всяком случае горячая, пусть и костлявая рыбка, лучше чем расходовать отнюдь не бесконечный запас еды из мешков.

– Горячее сырым не бывает, – пробурчал Михась, заедая, а скорее загрызая рыбку дорожной галетой. – Ночуем тут, и моя вахта первая.

Позавтракав остывшей рыбой и галетами, скауты тщательно замаскировали следы ночевки и отправились в путь еще до  рассвета. Шли медленно, строжко, высматривая и вынюхивая каждый миг. По очереди каждый становился лидером, и хотя Каролина шла в дальний рейд впервые, даже Крэйг вынужден был признать: получалось у нее очень хорошо.

В полдень пересекли и внимательно осмотрели одну из дорог-троп. Многочисленные следы, сломанные ветки, мусор...

– Вчера здесь прошло как минимум две ватаги лутинов, – прошептал Михась, обращаясь к Каролине. – Одна вечером, вторая утром. И обе не таились.

– Угу, – подтвердил Крэйг.

Некоторое время скауты шли вдоль дороги, потом выдра, лидером как раз была она, подала сигнал. Выбрав особенно густые кусты у дороги, они накрыли морды капюшонами и, залегши, наблюдали как мимо сосредоточенно и очень тихо проходят почти три десятка лутинов, во главе с заросшим рыжей шерстью то ли очень высоким и мощным человеком, то ли полувеликаном.

Так и не встретив никого до вечера, уже в сумерках Михась выбрал укромное местечко, немного в стороне от дороги и, поужинав галетами с пеммиканом, скауты устроились на отдых.

Поздно ночью, Михась как раз готовился будить Каролину, по дороге опять прошла ватага лутинов, судя по громким шагам, возглавляемая тем же полувеликаном, но в этот раз они шли шумно, ни от кого не прячась и как будто даже радуясь чему-то.

– Странно, – едва слышно выдохнула проснувшаяся выдра, – как будто с налета возвращаются... но кого они грабили? Люди здесь почти не живут, разве что на берегу Моря Душ, но это ж миль под триста.

– Своих, – буркнул Крэйг.

Михась погладил Каролине лапу и, ободряюще лизнув в нос, завернулся в одеяло – поспать.

Казалось, прошел лишь миг, как Каролина тряхнула его за плечо. Под деревьями, на маленькой полянке было еще темно, но небо на востоке уже начало светлеть. Позавтракав тем же пеммиканом, но в этот раз с приправой – Крэйг отыскал буквально в двух шагах от полянки заросли черемши.

– Все, теперь от нас все окрестные лутины разбегутся, – фыркнула выдра, дожевывая последний листик.

– Или наоборот, три такие аппетитные тушки, уже фаршированные черемшой... – хрюкнул Михась, закидывая мешок на спину. – Идем дальше, вдоль дороги. Что-то мне подсказывает, что сегодня будет беспокойнее.

Так и оказалось. По мере их продвижения к северу, движение на дороге все усиливалось, появились ответвления, уже не просто натоптанные проходы, а настоящие тропки-дорожки. Потом на дороге появились патрули – четверки хорошо вооруженных лутинов, в сопровождении то ли крупных собак, то ли мелких волков, внимательно посматривающих и вынюхивающих по сторонам. Пропустив очередной такой патруль, Михась решил поменять тактику. Они сошли с дороги и теперь двигались параллельно ей, лишь изредка подходя ближе и проверяя, что там творится.