Текст книги "Наш общий друг. Том 2"

Автор книги: Чарльз Диккенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

– Похоже, что дух старого джентльмена наконец-то обрел покой. Да. Нодди?

– Да, старушка.

– Будто его деньги извлекли на свет божий из темноты, и когда с них сошла ржавчина, они снова заблестели в солнечных лучах. Да, Нодди?

– Да, старушка.

– Нельзя не залюбоваться этой картиной. И сколько она обещает хорошего впереди! Да, Нодди?

– Да, старушка.

И вдруг, решив, видимо, что сейчас самое время блеснуть остроумием, мистер Боффин прорычал, как заправский медведь:

– Нельзя не залюбоваться? Сколько хорошего впереди? Мяу-мяу, кря-кря, гав-гав! – И засеменил вниз по лестнице, не добавив больше ни слова, а плечи у него так и подрагивали, так и ходили ходуном.

Глава XIV
Дружеский договор терпит крах

Мистер и миссис Джон Роксмит так приурочили перемену своих прежних фамилий и прежнего местожительства, что это событие пришлось как раз на тот самый день, когда последний воз с остатками последней мусорной насыпи выехал из ворот «Приюта». Глядя вслед удаляющемуся фургону, мистер Вегг будто ощутил, что и с его плеч свалился последний груз, и заранее радовался тому счастливому часу, когда ножницы догола остригут эту черную овцу – Боффина.

Хищным взором следил Сайлас за тем, как постепенно, медленно сравнивают с землей мусорные насыпи. Но в свое время взоры не менее хищные следили за их ростом и тщательно просматривали мусор, из которого они состояли. Никаких ценностей обнаружить не удалось. Да откуда им было взяться, когда скареда-тюремщик из «Гармоновой тюрьмы» давным-давно перечеканил в звонкую монету каждую тряпку, каждый черепок!

Мистер Вегг обманулся в своих надеждах, но, несмотря на это, он не мог не почувствовать облегчения при мысли, что его нелегким трудам пришел конец, и если и поворчал – то так, самую малость. Подрядчик, присланный скупщиками мусора, довел мистера Вегга до того, что от него остались кожа да кости. Это доверенное лицо, неукоснительно выполнявшее пункт контракта, согласно которому скупщики имели право вывозить мусор в любое время суток – при дневном, ночном, а то и факельном освещении, совсем уморил бы Сайласа, продлись работы во дворе «Приюта» еще хоть день. Сам он, видимо, не испытывал ни малейшей потребности во сне, так как появлялся в своей зюйдвестке на забинтованной голове и в плисовых штанах – точно неприкаянный домовой, в наиболее неурочную и глухую пору. Сайлас только успевал забраться в постель и сомкнуть глаза, как ужасающие толчки и грохот где-то под самой его подушкой возвещали о приближении поезда фургонов во главе с этим бессонным демоном, и ему снова надо было выходить во двор.

Он вскакивал на грохот колес глубокой ночью или же выстаивал на своем посту по сорок восемь часов кряду. Чем больше мучитель-подрядчик уговаривал его не утруждаться присутствием при вывозе мусора, тем сильнее убеждался подозрительный Вегг, что где-то что-то обнаружено и ему пытаются отвести глаза от находки. Под конец он начал сравнивать себя с человеком, побившимся об заклад простоять в общей сложности десять тысяч часов на вахте, и сокрушался над своей горькой долей, когда ему приходилось вскакивать с постели, едва успев лечь в нее. Так он осунулся, так отощал, что его деревянная нога казалась непропорциональной и являла разительный контраст своей цветущей наружностью по сравнению с изможденным телом, которое раньше можно было назвать прямо-таки упитанным.

Впрочем, Вегг находил чем утешаться: теперь все неприятности остались позади, и он должен был незамедлительно вступить во владение своим имуществом. Надо признать, что за последнее время его носу доставалось гораздо больше, чем носу Боффина, но теперь и Боффину придется покряхтеть. Эти дни мистер Вегг не донимал Золотого Мусорщика, так как бессонный демон лишил его возможности оказывать любезность чете Боффинов своим частым присутствием за их обеденным столом. Слежку за Боффином мистер Вегг был вынужден поручить мистеру Венусу, а сам страдал и чах в «Приюте».

В музей мистера Венуса мистер Вегг и отправился, как только последнюю кучу мусора убрали и свезли со двора. Дело было к вечеру, и он, как и предполагал, застал этого джентльмена дома, у камина, хотя, вопреки его предположениям, тот не ополаскивал чаем свой могучий ум.

– Славно у вас здесь попахивает, – сказал мистер Вегг, видимо недовольный этим обстоятельством, и, остановившись на пороге, повел носом по сторонам.

– Да и посиживать мне здесь славно, – сказал мистер Венус.

– В вашем ремесле лимон как будто не употребляют? – спросил мистер Вегг, снова принюхиваясь.

– Нет, мистер Вегг, – ответил Венус. – Если употребляют, так только в пунше.

– В каком именно? – осведомился Вегг, окончательно впадая в дурное настроение.

– Дело не в рецепте, сэр, – ответил Венус, – потому что, как бы строго его ни придерживаться, все равно главное тут талант и чувства, которые в это вкладываешь. Но основной продукт – джин.

– Из пузатой фляги? – хмуро проговорил Вегг, садясь на стул.

– Браво, сэр, браво! – воскликнул Венус. – Не угодно ли отведать, сэр?

– Не угодно ли отведать? – сердито повторил Вегг. – Еще бы не угодно! Не угодно ли человеку отведать пунша, когда назола-подрядчик с забинтованной головой вымотал из него всю душу! Чего там спрашивать, угодно или не угодно!

– Не стоит из-за этого огорчаться, мистер Вегг. Вы, я вижу, что-то не в себе.

– Если уж на то пошло, так вы тоже не в себе, – проворчал Вегг. – Ишь каким живчиком стали!

Настроение у мистера Вегга настолько испортилось, что перемена в мистере Венусе показалась ему оскорбительной.

– Да вы будто подстриглись? – сказал Вегг, вдруг заметив, что пропыленной шевелюры у мистера Венуса как не бывало.

– Да, мистер Вегг. Но из-за этого вам тоже не следует огорчаться.

– Да к тому же и потолстели, черт вас возьми! – со все возрастающим раздражением продолжал Вегг. – Что же с вами дальше-то будет?

– А что будет дальше, мистер Вегг, – с игривой улыбкой проговорил Венус, – вы, пожалуй, не отгадаете.

– Гадать я не собираюсь, – огрызнулся Вегг. – Скажу только, что вы здорово выиграли от такого разделения труда. Вы здорово выиграли, потому что на вашу долю выпало все самое легкое, а на мою самое тяжелое. Ведь вам, наверно, спать по ночам не мешали?

– Нет, сэр, – сказал Венус. – Я в жизни своей так крепко не спал. Благодарствуйте, сэр.

– Н-да! – буркнул Вегг. – Побыли бы вы в моей шкуре! Так, чтобы вас поднимали среди ночи, не давали бы толком ни поспать, ни полежать, ни поесть, ни мыслями пораскинуть несколько месяцев кряду, тогда небось стали бы жаловаться и на самочувствие и на плохое расположение духа.

– Спору нет, вас здорово скрутило, мистер Вегг, – сказал Венус, окидывая его фигуру взглядом художника. – Куда все девалось! Кожный покров у вас стал сморщенный, желтый! Можно подумать, что вы пришли в гости не ко мне, а к моему французскому джентльмену.

Мистер Вегг негодующе покосился в угол, отведенный французскому джентльмену, потом в другой, потом надел очки, видимо не веря собственным глазам, и оглядел по очереди все углы и закоулки полутемной лавки.

– Э-э… Да у вас тут наведен порядок! – воскликнул он.

– Да, мистер Вегг. Руками обожаемой женщины.

– Значит, вот что с вами дальше-то будет – женитесь?

– Совершенно верно, сэр.

Донельзя возмущенный игривым тоном своего друга и компаньона, Сайлас снял очки, не желая созерцать его в увеличенном виде, и спросил:

– На той – старой?

– Мистер Вегг! – так и вспыхнул Венуе. – Леди, о которой идет речь, далеко не старая.

– Я хотел сказать: на той, что прежде отказывала? – раздраженно пояснил Вегг.

– Мистер Вегг, – не уступал Венус. – Вопрос настолько деликатный, что я попросил бы вас выражаться точнее. Есть струны, на которых бренчать не дозволено. Да, сэр! Их могут касаться только те, кто умеет делать это нежно, почтительно. Из таких певучих струн создана мисс Плезент Райдергуд!

– Хорошо. Это та леди, которая раньше отказывала?

– Сэр! – с достоинством проговорил Венус. – Я принимаю вашу поправку. Да, это та самая леди, которая раньше отказывала.

– Когда же она вас заграбастает? – спросил Сайлас.

– Мистер Вегг! – снова вспыхнул Венус. – Такие выражения недопустимы! Это не кулачный бой. Со всей возможной сдержанностью, но тем не менее настойчиво, я требую, сэр, чтобы вы изменили форму вопроса.

– Когда эта леди, – сквозь зубы процедил Вегг, в угоду своему компаньону и совладельцу «товарца», – соблаговолит отдать руку туда же, куда помещено ее сердце?

– Сэр! – сказал Венус. – Поправка принимается с удовлетворением. Леди соблаговолит отдать руку туда же, куда помещено ее сердце, в ближайший понедельник.

– Стало быть, с возражениями леди вы посчитались? – спросил Сайлас.

– Мистер Вегг, – сказал Венус, – я уже имел случай сообщать вам, и даже неоднократно…

– И даже неоднократно, – вставил Сайлас.

– …чем руководствовалась эта леди, отказывая мне. А теперь, не нарушая святости обоюдно нежных чувств, возникших между нами за последнее время, я расскажу, как удалось преодолеть ее возражения, при любезном содействии двух моих добрых друзей, из которых один был и раньше знаком с леди, а второй – нет. Эти двое моих друзей, сэр, сослужили мне великую службу, посетив леди с намерением споспешествовать нашему союзу, и предприняли следующий ход: если, мол, после женитьбы я ограничусь расчленением мужчин, детей и низших существ, сэр, не перестанет ли она опасаться, что ее – леди, будут равнять со скелетами? И эта блестящая мысль, сэр, пустила корни где следует.

– Как погляжу, мистер Венус, – проговорил Вегг с оттенком подозрительности в голосе, – друзей у вас хоть отбавляй.

– Не жалуюсь, сэр, – с загадочной улыбкой, спокойно ответил этот джентльмен. – Ничего, сэр, пожаловаться не могу.

– Впрочем, – сказал Вегг, бросив на него не менее подозрительный взгляд, – желаю вам удачи. Кому что нравится – деньги можно и так и этак потратить. Вы решили испробовать супружеское блаженство. Я собираюсь путешествовать.

– Вот как, мистер Вегг?

– Да, так. Надеюсь, что перемена места, морские виды и крепкий сон помогут мне оправиться после тех преследований, которые я претерпел от этого подрядчика с забинтованной головой. Тяжкий труд закончен, мусорные насыпи срыты – стало быть, пробил час, когда Боффину придется раскошелиться. Предлагаю ухватить Боффина за нос завтра в десять утра. Как, устраивает вас такое время, уважаемый компаньон?

Мистера Венуса такое время вполне устраивает; он согласен отправиться к мистеру Боффину с этой благой целью в десять часов утра.

– Надеюсь, вы следили за ним все эти дни? – спросил Сайлас.

Мистер Венус следил за ним ежедневно.

– Тогда сходите к нему сегодня вечером и от моего имени – обязательно от моего имени, так как он знает, что со мной шутки плохи, – прикажите подготовить к этому часу все документы, счета и деньги, – сказал Вегг. – И уж для порядка, а также, чтобы доставить вам удовольствие, давайте взглянем еще разок на наш товарец перед тем, как выйдем вместе из дому – я вас провожу немного, хотя меня ноги еле держат.

Мистер Венус предъявил «товарец» – он был в полной сохранности. Мистер Венус взялся предъявить его и завтра утром и условился о встрече с мистером Веггом у дома Боффина ровно в десять часов. На полпути между Клеркенуэлом и особняком Боффина (мистер Вегг наотрез отказывался величать Золотого Мусорщика «мистером», компаньоны расстались на ночь.

Ночь эта выдалась дождливая, и следом за ней пришел такой же дождливый день. С утра па улице было сверх обычного грязно, слякотно и мерзко, и Вегг поехал к месту действия в омнибусе, рассудив, что человек, который держит путь, в сущности говоря, в банк, за получением огромной суммы денег, может позволить себе такой пустяковый расход.

Венус пришел минута в минуту, но стук в дверь и дальнейшие переговоры Вегг взял на себя. Постучал. Дверь отворили.

– Боффин дома?

Слуга ответил, что мистер Боффин дома.

– Ладно, мистер так мистер, – сказал Вегг. – Хотя я его так не величаю.

Слуга осведомился, назначено ли им прийти?

– Знаете что, молодой человек, – сказал Сайлас, – я этого не потерплю. Не на таковского напали. Мне с лакеями говорить не о чем. Мне подавай Боффина.

Их провели в комнату, где всемогущий Вегг стал прохаживаться, не сняв головного убора, и посвистывать и подводить пальцем стрелку часов, стоявших на камине, до тех пор, пока они не начали бить. Через несколько минут им предложили подняться в бывший кабинет Боффина, где напротив входа были еще раздвижные двери, открывающиеся, в случае надобности, в анфиладу смежных комнат. В кабинете, за письменным столом сидел Боффин. Повелительным жестом отпустив слугу, мистер Вегг взял стул и уселся рядом с Боффином – как был, в шапке. Но, едва сев, мистер Вегг испытал странное ощущение, вызванное тем, что шапку у него вдруг сбили с головы и выбросили ее в окно, которое с этой целью распахнули и тут же захлопнули.

– Советую поостеречься и не позволять себе дерзостей в присутствии этого джентльмена, – проговорил обладатель руки, проделавшей фокус с шапкой. – Не то вас самого отправят тем же путем.

Вегг невольно схватился обеими руками за непокрытую голову и выпучил глаза на секретаря, так как это он, незаметно войдя в раздвижную дверь, обратился к нему с таким строгим внушением.

– А! – сказал Вегг, как только дар речи вернулся к нему. – Прекрасно! Я распорядился, чтобы вас отсюда убрали. А вы все еще здесь? Так! Сейчас мы об этом поговорим. Прекрасно!

– И я тоже здесь! – послышался другой голос.

В раздвижные двери незаметно вошел еще кто-то.

Оглянувшись, Вегг увидел своего мучителя – недреманного подрядчика, который и сюда пожаловал в том же одеянии, то есть в зюйдвестке и плисовых штанах, и, развязав бинты, явил взорам присутствующих голову – совершенно целую, и лицо – как бы вы думали чье? – Хлюпа.

– Ха-ха-ха!.. Джентльмены! – зайдясь от смеха, еле выговорил Хлюп. – Он и не подозревал, что я могу спать стоя, а я привык к этому, когда крутил каток за миссис Хигден! Он и не подозревал, что я научился говорить на разные голоса, когда читал миссис Хигден полицейскую хронику! Ну и хватил оп у меня горя, джентльмены, ну и хватил он горя! – Тут мистер Хлюп разинул рот до совершенно устрашающих размеров и, запрокинув голову в новом безудержном припадке веселья, выставил напоказ все свои несметные пуговицы.

– Гм! – хмыкнул Вегг в замешательстве, правда пока что не очень сильном. – Один, за ним другой – итого двое не уволенных. Боффин! Ну-ка, ответьте мне на мой вопрос: кто приставил этого мальчишку, да еще переряженного, к вывозу мусора? Кто его подослал?

– Эй! – крикнул Хлюп, подавшись вперед. – Поосторожнее насчет мальчишек! Не то в окно выброшу!

Мистер Боффин остановил Хлюпа взмахом руки и сказал:

– Его послал я, Вегг.

– Ах так, Боффин? Вы подослали? Прекрасно! Мастер Венус, мы увеличим наши требования и давайте приступим к делу немедленно. Боффин! Очистите помещение от этих прохвостов!

– Нет, Вегг, так нельзя, – ответил мистер Боффшг, спокойно сидя за письменным столом, на другом конце которого не менее спокойно сидел секретарь.

– Нельзя? – переспросил Вегг. – Боффин! А если вы поплатитесь за свой отказ?

– Нельзя, Вегг, – повторил мистер Боффин, добродушно покачивая головой. – Поплачусь так поплачусь, что же делать!

Вегг на минуту задумался, потом сказал:

– Мистер Венус, будьте любезны передать мне документ.

– Извольте, сэр, – и Венус с учтивым поклоном протянул ему бумагу. – Вот ваш документ. А теперь, сэр, когда я с ним расстался, позвольте мне сделать одно заявление, и не потому, что оно необходимо или заключает в себе какую-то новую мысль или открытие, а просто так, для моего же собственного спокойствия. Сайлас Вегг, вы отъявленный негодяй.

Мистер Вегг, ожидавший комплиментов от мистера Венуса, похлопывал бумагой по столу в такт его любезным словак, и вдруг замер, услыхав такое неожиданное заключение.

– Сайлас Вегг! – продолжал Венус. – Считаю нужным сообщить вам, что я взял на себя смелость ввести мистера Боффина в качестве третьего – негласного компаньона нашей фирмы вскоре после того, как она зародилась.

– Совершенно верно, – подтвердил мистер Боффин. – А я испытал Венуса, сделав ему, будто и вправду, кое-какие предложения, и убедился, что он, в общем, вполне порядочный человек.

– Мистер Боффин говорит так по своей доброте, – сказал Венус. – А я все же запачкал руки в этом грязном деле, и час-другой они у меня были не такие чистые, как бы мне хотелось. Но свою вину я загладил вскоре же, и, надеюсь, полностью.

– Загладили, Венус, – сказал мистер Боффин. – Загладили, загладили.

Преисполненный благодарности, Венус почтительно склонил голову.

– Спасибо, сэр. Весьма вам, сэр, признателен за все. За ваши добрые слова, за то, как вы меня приняли и подбодрили, когда я впервые к вам обратился, и за воздействие, которое вы оказали на одну леди – и вы и мистер Джон Гармон. – И, назвав это имя, он поклонился и его обладателю.

Вегг не пропустил этого имени мимо ушей, поклон не укрылся от его зорких глаз, и тень подобострастия уже скользнула по его наглой физиономии, но тут ему пришлось снова устремить внимание на своего бывшего компаньона.

– Все остальное, надеюсь, вам теперь понятно, мистер Вегг, – сказал Венус, – и дальше, сэр, объясняйтесь сами, потому что я умолкаю. Однако во избежание каких-либо неприятностей или кривотолков по поводу одного важного, на мой взгляд, пункта, и чтобы вам окончательно все стало ясно под конец нашего знакомства, позволю себе – с согласия мистера Боффина и мистера Джона Гармона – повторить то, что я уже имел удовольствие сказать здесь. Сайлас Вегг, вы отъявленный негодяй!

– А вы болван! – крикнул Вегг, прищелкнув пальцами. – И я давно бы с вами развязался, если бы мог. Будьте уверены, намеренье такое у меня было. А теперь скатертью дорожка. Мне же больше достанется. Потому что со мной посчитаются, – тут он удостоил взглядом мистера Боффина и мистера Гармона, – и я по своему счету получу сполна. Очень даже хорошо, что он пошел на попятный. Чего же еще ждать от этой анатомической кишки, – кивок в сторону мистера Венуса. – Но со мной шутки плохи. Давайте мне отступного, цену себе я уже назначил. Итак, подходит – соглашайтесь, не подходит – дело ваше.

– Не подходит, Вегг, – со смехом ответил мистер Боффин. – Поскольку это касается меня, то не подходит.

– Боффин! – вскричал Вегг, свирепо уставившись на него. – Я понимаю, почему вы вдруг осмелели. Медь-то проступает под вашей серебряной чеканкой! Вас оттерли, вам теперь терять нечего, вот вы и задрали нос. Все ваши мыслишки как сквозь грязное стекло проступают. Но мистер Гармон дело другое. Мистеру Гармону действительно есть что терять. До меня дошли слухи о мистере Гармоне, и в газетах кое на что намекают. Поэтому на вас, Боффин, мне наплевать. Я лучше спрошу мистера Гармона, известно ли ему, что это за документ?

– Это завещание моего покойного отца, более позднее, чем то, которое было оставлено мистеру Боффину… если вы будете грубить мистеру Боффину, я вас поколочу. Согласно этому более позднему документу мой отец оставил все свое состояние казне, – невозмутимо проговорил Джон Гармон, поскольку невозмутимость способна сочетаться с суровостью.

– Правильно! – крикнул Вегг. – В таком случае, – он скособочился, перенеся всю тяжесть тела на деревянную ногу, скособочил свою деревянную башку и скосил глаза на Джона Гармона. – В таком случае, разрешите вас спросить, сколько стоит этот документ?

– Ничего не стоит, – ответил Джон Гармон.

Вегг повторил эти слова с презрительным смешком, хотел было отпустить какую-то ядовитую шуточку и вдруг, к величайшему своему удивлению, почувствовал, как его схватили за галстук, встряхнули так, что у него зубы лязгнули, протащили через всю комнату и ткнули в угол.

– Подлец! – крикнул Джон Гармон, чьи по-матросски сильные руки сжимали Сайласа точно в тисках.

– Вы стучите моей головой об стену, – еле выговорил ют.

– Да, стучу. И буду стучать, – ответил Джон Гармон, подкрепляя свои слова действием. – А за удовольствие вышибить тебе мозги я не пожалел бы и тысячи фунтов. Слушай, подлец, и смотри на эту флягу!

Флягу, в назидание Сайласу, показывал Хлюп.

– В этой фляге, подлец, хранилось самое последнее завещание моего несчастного, во всем изверившегося отца. В нем он отказал решительно все свое состояние моему и твоему благодетелю, мистеру Боффину, а меня и мою сестру (умершую от горя к тому времени) лишил наследства. Эту флягу мой и твой благодетель нашел уже после того, как вступил в права наследника. Такая находка безмерно огорчила его, потому что это завещание незаслуженно порочило память моей покойной сестры и мою, поскольку меня тоже считали покойником. Он закопал эту флягу в принадлежащей ему куче мусора, и там она лежала, когда ты рылся и шарил в двух шагах от нее. Он решил утаить найденное завещание, но уничтожить его, хоть и с благой целью, не посмел, боясь преступить закон. После того как здесь, в этом доме, узнали, кто я такой, мистер Боффип, все еще не успокоившись, поделился со мной своей тайной и заставил меня пойти на одно условие, которого такая собака, как ты, разумеется, оценить не можешь. Я убедил его откопать флягу и представить документ куда следует. Первое было сделано у тебя на глазах, второе – без твоего ведома. Поэтому бумажонка, шуршащая в твоих руках при каждой встряске… душу бы из тебя вытрясти! – не стоит и трухлявой пробки от этой фляги. Ну, все понял?

Судя по убитому виду Сайласа, голова которого самым неудобным образом моталась взад и вперед, он понял все.

– А теперь, подлец, – Джон Гармон снова изо всех сил тряхнул Вегга за галстук, не выпуская из угла, – теперь я добавлю еще кое-что, чтобы ты побольше мучился. Твое открытие было действительно самое настоящее открытие, потому что нам даже в голову не пришло поискать в том месте. И мы не подозревали об этой находке до тех пор, пока Венус не рассказал о ней мистеру Боффину, хотя я держал тебя под неусыпным наблюдением с первого же дня, как появился здесь, а Хлюп – тот считал своей основной обязанностью и самым большим удовольствием в жизни тенью следовать за тобой всюду. Другими словами, мы были настолько осведомлены о всех твоих делах, что нам ничего не стоило убедить мистера Боффипа по-прежнему держать тебя в заблуждении, с тем чтобы нанести тебе удар потяжелее. Вот мое первое добавление. Все понял?

Джон Гармон сопроводил свой вопрос еще одной встряской.

– Я скоро кончу, – продолжал он. – Теперь ты думаешь, подлец, что отцовское наследство принадлежит мне? Правильно. Но как, по-твоему, я его получил? По завещанию или по праву наследования? Ни то и ни другое. Щедрость мистера Боффина – вот чему я всем обязан. Условие, которое он поставил мне, прежде чем открыть свою тайну, было таково: я наследую отцовское состояние, а он только одну, завещанную ему кучу мусора, и больше ничего. Всем, решительно всем я обязан бескорыстным, честным, добрым, любящим (да разве тут подберешь подходящее слово!) мистеру и миссис Боффин. И почему, зная все это и видя, как ты, слизняк, осмеливаешься поднимать голову в этом доме и строишь козни против этой благородной души, почему, – сквозь стиснутые зубы проговорил Джон Гармон, напоследок дернув Вегга за галстук, – почему я не оторвал тебе голову и не вышвырнул ее в окно, одному богу известно! Вот! Это мое второе и последнее добавление. Ну, все понял?

Отпущенный на волю, Сайлас схватился за шею, откашлялся и посмотрел на всех с таким видом, точно у него застряла в горле солидных размеров рыбья кость. Одновременно с только что описанными действиями Вегга весьма странные и на первый взгляд непонятные действия предпринял и мистер Хлюп: он начал пятиться вдоль стены по направлению к мистеру Веггу, точно носильщик или грузчик, который готовится взвалить на спину мешок с мукой или углем.

– Как это ни прискорбно, Вегг, – со свойственной ему мягкостью проговорил мистер Боффин, – но мы с моей старушкой очень плохого мнения о вас, и другого составить не можем. Однако после всего сказанного и сделанного, мне бы не хотелось, чтобы ваше положение ухудшилось по сравнению с тем, которое вы занимали в жизни до вашей с вами встречи. Поэтому, прежде чем нам с вами расстаться, скажите, сколько вам потребуется на обзаведение другим лотком.

– И в другом месте, – вставил Джон Гармон. – Чтобы тебя больше не видели здесь, под окнами.

– Мистер Боффин, – проговорил Вегг с алчностью, которой не мог скрыть его приниженный тон. – Когда я имел честь познакомиться с вами, у меня подобралось такое собрание баллад, какому, прямо скажу, нет цены.

– Значит, его не оплатишь никакими деньгами, – заявил Джон Гармон. – И вы, уважаемый сэр, отложите всякое попечение об этом.

– Простите, мистер Боффин, – снова заговорил Вегг, бросив злобный взгляд на Джона Гармона. – Я представляю свои соображения вам, поскольку вы, если слух мне не изменяет, – представили свои соображения мне. У меня была очень ценная коллекция баллад и запас имбирных пряников в жестяной банке. Больше я ничего не скажу, всецело полагаясь на ваше суждение.

– Ну как тут угадаешь, сколько дать? – озабоченно проговорил мистер Боффин, опуская руку в карман. – А переплачивать не хочется, потому что вы уж очень плохо себя зарекомендовали, Вегг. И откуда в вас столько коварства! Как можно быть таким неблагодарным! Что я вам сделал дурного?

– Кроме того, – задумчиво продолжал Вегг, – я работал рассыльным, и мои клиенты очень меня уважали. Но, опасаясь упреков в жадности, я и тут полагаюсь на ваше суждение, мистер Боффин.

– Честное слово, не знаю, как все это оплатить, – пробормотал Золотой Мусорщик.

– Еще у меня были козлы для лотка, – продолжал Вегг, – за которые один ирландец, знаток по части козел, давал мне пять шиллингов шесть пенсов. Но я слышать не захотел о такой невыгодной сделке. Итак, козлы, табуретка, зонтик, складная рама и поднос. Полагаюсь на ваше суждение, мистер Боффин.

Золотой Мусорщик погрузился в какие-то сложные расчеты, а мистер Вегг все подсказывал и подсказывал ему:

– Еще были мисс Элизабет, маленький мистер Джордж, тетушка Джейн и дядюшка Паркер. Ах! Когда думаешь о том, каких ты лишился покровителей, когда видишь, какой сад – цветущий сад! – изрыли свиньи, разве можно перевести все это на деньги без того, чтобы не заломить? Но я всецело полагаюсь на ваше суждение, сэр.

Мистер Хлюп продолжая действовать все тем же странным и на первый взгляд непонятным образом.

– Тут упомянули про то, что меня вводили в заблуждение, – меланхолично продолжал Вегг. – Но можно ли выразить словами, какое угнетающее действие имело на мой ум чтение вредных книг о скрягах, когда вы, сэр, и самого себя выдавали за скрягу. Да, мой ум был угнетен всем этим. А какую цену можно назначить уму человеческому? Кроме того, где моя шапка? Но я всецело полагаюсь на ваше суждение, сэр.

– Ладно! – сказал мистер Боффин. – Вот вам два фунта.

– Нет, сэр, не могу. Гордость не позволяет. – Не успел он произнести эти слова, как Джон Гармон поднял палец, и Хлюп, который успел подобраться вплотную к Веггу, прислонился теперь спиной к спине Вегга, чуть присел, обеими руками ухватил его сзади за шиворот и ловко поднял, будто все тот же мешок с мукой или углем. До чего же недовольную и удивленную рожу скорчил мистер Вегг, когда пуговицы его выставились напоказ всему миру, не хуже чем у самого Хлюпа, а деревянная нога беспомощно задралась кверху. Но присутствующие недолго могли любоваться этим зрелищем, так как Хлюп легкой рысцой выбежал с мистером Веггом из комнаты, спустился по лестнице и выскочил за дверь, предупредительно распахнутую мистером Венусом. Мистеру Хлюпу было приказано свалить его ношу посреди улицы, но, увидев на углу фургон с нечистотами, стоявший без присмотра, да еще с лесенкой у колеса, мистер Хлюп поддался соблазну поместить туда же и мистера Сайласа Вегга. Задачу он взял на себя трудную, но выполнил ее блестяще, обдав мостовую фонтаном брызг.