Текст книги "Начало (ЛП)"

Автор книги: Бьянка Скардони

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

– В самом деле? – сказала я c намёком на усмешку. – Ты будешь защищать меня от больших и нехороших монстров?

– Ангел, – мрачно сказал он, скрестив руки за спиной, – я сам – большой и нехороший монстр.

Холодный страх пополз вдоль позвоночника, когда я не дождалась от него ни улыбки, ни подмигивания. Я сглотнула комок, внезапно осознав, как же мало я знаю о Доминике. Этот чрезвычайно красивый парень вполне мог оказаться безумным серийным убийцей, который вышел на ночную охоту в поисках очередной жертвы. Кто же ещё гуляет по ночам?

Я чувствовала, как сердце разрывается в груди от мыслей, которые проносились в голове.

– Расслабься, Джемма, – сказал он с игривой улыбкой на устах, – ты облегчаешь мне задачу.

Выдох.

Я нервно засмеялась, притворяясь спокойной, хотя чувствовала себя по-дурацки из-за того, что так легко позволила ему узнать, чего я боюсь больше всего. Но кто мог меня винить? После того, что я видела, трудно представить иное.

Я заставила себя улыбнуться.

– Расскажи о себе, Джемма.

Я пожала плечами.

– Да нечего рассказывать.

– Откуда ты?

– Из разных мест, – сказала я, пожимая плечами. – Сюда мы приехали из Флориды, но перед этим мы много переезжали, так что я в некотором смысле любительница сменить обстановку. Погоди, а как ты узнал, что я не отсюда? – Холлоу Хиллс, конечно, не мегаполис, но не такой уж и маленький.

– Слухи тут распространяются быстро.

– Буду знать.

– У тебя есть братья или сестры? – спросил он. Может, ему и любопытно, но по голосу об этом не скажешь.

– Сестра.

– Старшая.

Я кивнула.

– Откуда ты знаешь?

Он взглянул на меня сверху вниз.

– Догадался. А твои родители?

Я почувствовала, как комок поступил к горлу, когда на меня нахлынули воспоминания.

– Маму я не помню, а с папой мы были очень близки, пока он не умер. Это случилось неожиданно – сердечный приступ, – я лгала, и мои руки тряслись, когда я вновь ощутила вину за то, что мне приходится жить без него. Сказать эту ложь было легче, чем ту, что была написана в протоколе вскрытия. – А сейчас я живу с дядей.

– Соболезную, – сказал он, слегка наклонив голову.

– Спасибо.

Он вновь скрестил руки за спиной.

– Разве твоя сестра не живет с тобой и твоим дядей?

Я покачала головой.

– Она много путешествует.

– А где она была?

– Да везде. В Чикаго, в Портленде, в Торонто… даже в Дублине была, хотя ей и двадцать один-то не исполнился.

– Впечатляет.

– Ага, – я гордо улыбнулась. Не могу дождаться, когда закончу школу и умчусь путешествовать по миру, как она.

– Она часто приезжает?

– Пытается, но ты же знаешь, как это бывает.

– И когда ты последний раз её видела?

Последний раз я видела сестру в тот день, когда она приехала навестить меня в больнице и сказала, что надо быть похитрее с докторами, если я хочу оттуда выбраться. Конечно, эту часть я оставлю при себе по понятным причинам.

– Мы виделись… недавно. Всего несколько месяцев назад.

Он кивнул, даже не посмотрев на меня.

– Получается, она тебя бросила.

– Угу. Сейчас я живу с дядей, – кажется, я это уже говорила.

– А как насчет твоего парня? – спросил он.

Я улыбнулась, заметив удобный случай:

– Спасибо, но ты не в моём вкусе, – съязвила я. Не смогла удержаться.

Мертвая тишина. Он даже не улыбнулся.

Мои щёки запылали.

– Я прикалываюсь, – поспешила объяснить я. – Это была шутка. Я понимаю, что ты не предлагал быть моим парнем.

В тот момент мне казалось, что получится смешно. Он наверняка подумал, что я одна из этих дурочек-старшеклассниц. Чёрт бы побрал мой язык, который я не умею держать за зубами.

– Я знаю, что это была шутка, – он широко улыбнулся и вытянул шею поближе ко мне. – Только вот не уверен, что мне понравилось, будто я не в твоём вкусе.

– Ох, – ооох. Когда я снова открыла рот, у меня в животе порхали бабочки. – Окей, эта часть тоже была шуткой. – Слова сыпались сами собой.

Он ухмыльнулся до ушей, и, Боже, какой же он классный.

– А… т-ты? – заикаясь, спросила я, растерянная, уже отчаявшись увести разговор в другую сторону. – Что расскажешь о себе? У тебя тут есть семья? А девушка? – я мысленно поаплодировала себе за то, что сменила тему.

– Ни семьи, ни девушки.

– Стой, стой, не надо рассказывать сразу все, – посмеялась я над его немногословностью.

Он криво усмехнулся.

– Хочешь знать что-то определённое – спрашивай точнее.

– Ладно, – у меня как раз появился вопрос. – Сколько тебе лет?

Его губы изогнулись.

– Пожалуй, я староват для тебя.

Пожалуй. По крайней мере, не «точно».

– Ты очень уклончиво отвечаешь, – отметила я.

– А я и не говорил, что будет по-другому.

В лунном свете его глаза вспыхнули, как два изумительных оникса – тёмных, таинственных и манящих. Я отвела взгляд, опасаясь того, что они вызывали во мне.

– Всё в порядке? – с напускной скромностью спросил он, словно смеясь надо мной, зная, как он на меня действует.

– Да. Вполне, – я оглянулась, замечая, что мы уже дошли до главной улицы и собираемся свернуть на незнакомую дорогу, хотя, по правде говоря, почти все улицы мне были здесь незнакомы. – Мы всю дорогу пешком?

– Да, ты против? – спросил он, наблюдая за моим лицом.

Фактически поместье Блэкберн располагалось на вершине волнистых холмов Холлоу Хиллс, возвышаясь над большей частью города внизу. Это долгая, особенно пешком, дорога вверх по извилистым тропинкам, на которых мы будем беззащитны и уязвимы перед гуляющими ночью существами, так что да, я определённо была против.

Конечно, ему я этого сказать не могла.

– Далековато идти, лениво протянула я. – Боюсь, мои ноги этого не выдержат.

– Не очень, если пойти этим путем, – показал он. – Можно пройти через лесопарк и срезать через кладбище, чтобы не идти окружными дорогами.

– Кладбище? – я остановилась.

– Да, – сказал он, останавливаясь вместе со мной, – не любишь кладбища?

– Да. Совершенно не люблю.

Он посмотрел на меня, ухмыляясь.

– Полагаю, из-за гоблинов и монстров?

– Нет. Из-за мертвецов.

Он рассмеялся, будто я сказала что-то смешное.

– Значит, такси, – подмигнув мне, он достал мобильник из внутреннего кармана пальто.

Весьма кстати.

***

Меньше чем через десять минут такси забрало нас с пустынной Эджвуд Драйв. Доминик настоял, что проводит меня домой, хотя, по его словам, и жил на другом конце города. Я не возражала и постаралась скрыть радость, забравшись на заднее сиденье машины вместе с ним. Когда мы приехали, Доминик попросил таксиста не выключать счетчик, выскользнул из машины и галантно взял мою сумочку перед тем, как подать мне руку.

Я без колебаний взяла его за руку.

– Ещё раз спасибо за помощь, – сказала я, когда мы шли к железным воротам. Я ввела четырехзначный код, который дядя вбил в память. – Рада, что ты был там. – Я содрогнулась от мысли о том, что могло случиться, если бы он сегодня не заступился за меня во «Всех Святых».

– Как и я, – он улыбнулся и скрестил руки за спиной. – Надеюсь вновь оказаться полезным. В скором времени.

Я улыбнулась от скрытого в его словах смысла.

– Если тебе интересно, я завтра тоже работаю. И мне может снова понадобиться твоя помощь.

Он кивнул.

– Посмотрим, что можно сделать.

Наступил неловкий момент, когда я просто стояла и не знала, как лучше попрощаться. Пожать руку? Обнять? Или – сердце забилось чаще – поцеловать?

Я отбросила эту мысль и просто улыбнулась, прежде чем пойти по подъездной дорожке.

– Джемма, – позвал он через пару секунд. От его голоса меня заполнила радость и ускорился пульс.

Он скользнул ко мне, остановившись всего в дюйме от места, где я стояла. Ожидание захлестнуло каждую клетку моего тела, пока я стояла, пленённая его тёмными, завлекающими глазами.

Вот оно. Он собирался действовать, подумала я, собираясь с духом перед поцелуем.

– Ты забыла сумку, – сказал он, пихнув меня чем-то в живот.

– А? – Я взглянула вниз и увидела свою сумочку. – Оу… спасибо?

– Да не за что, – ответил он, скривив губы, отступая назад и разглядывая меня такими манящими и опасными глазами, и зашагал обратно к такси.

На мгновение я замерла, пораженная такой переменой, прежде чем повернуться и пойти по длинной изогнутой подъездной дороге. Позади меня заскрипели, закрываясь, ворота.

Это было… странно.

Глава 8.

Безумие

Наутро я проснулась рано, ускользающий сон силой заставил мои глаза открыться раньше времени. Я пыталась перевести дух, пока картинки из сна беспорядочно танцевали вокруг меня, собираясь в единое целое.

Красное небо цвета свежей крови было первым, что я помнила. Оно проливалось на пустынную улицу, окрашивая всё в малиновый цвет, пока я изумлении рассматривала незнакомый небосвод.

Рядом возникла фигура. Иссиня-черные волосы и жужжащее ощущение в моём теле: я знала, что это был Трейс еще до того, как увидела его. Он взял меня за руку и начал что-то говорить, предупреждать о чём-то важном, но я не слышала ни слова. Не было вообще никаких звуков, только двигались его губы. Ямочки на его щеках ходили ходуном, подтверждая важность того, что он говорил.

– Я не слышу тебя, – сказала я, в растерянности покачав головой.

Ворон прокричал у нас над головами и ринулся к земле подле меня, а его крик эхом разнёсся по багровому небу.

– Ты это видел? – спросила я Трейса, однако он продолжал смотреть вперёд, что-то беззвучно говоря себе.

Я повернулась к ворону и обнаружила на его месте Доминика, стоящего на коленях. Он поднялся, протянул руку и провёл тыльной стороной пальцев по моей щеке, давая знать, что всё хорошо. Но я знала, что это ложь.

– Что происходит? – спросила я, но никто не ответил. – Почему никто не хочет мне сказать?

– Их время ещё не пришло, – сказал юный голос позади меня.

Я повернулась на звук: маленький мальчик лет восьми или девяти. Его тёмные волосы были уложены на одну сторону, а глаза были знакомого оттенка серого цвета.

– Что это значит? – спросила я, наклонившись к нему. – А чьё время пришло?

– Твоё.

Я покачала головой:

– Я не понимаю.

– Тебе нужно вернуться. Тебе нужно всё исправить.

– Куда вернуться? Что исправить?

– Все ответы прямо там, где ты находишься, – сказал он, показывая через моё плечо в сторону горизонта.

Я проследила за его взглядом вдоль опустевшей улицы.

– Там же ничего нет, – сказала я, оборачиваясь к нему. Но он уже исчез.

Было очень легко снова повернуться к Трейсу. Что-то притягивало меня к нему, тянуло в его сторону. Я хотела быть около него даже в этом странном мире, похожем на сон. Его глаза говорили со мной, рассказывали что-то, что я должна была знать, но я не понимала смысла их слов.

– Мне здесь не нравится, – сказала я ему. – Я хочу домой.

Он наклонился ко мне: чтобы поцеловать, чтобы успокоить, и во сне я ждала этого, затаив дыхание, хотя наши губы так и не соединились. Вместо этого его губы спустились к моей шее, лаская меня, скользя по моей коже.

От удовольствия от его прикосновений я на мгновение закрыла глаза. Когда я снова их открыла, перед глазами были светлые локоны.

– Это изменит твою жизнь, – сказал Доминик и впился мне в шею.

Обжигающая боль разлилась по венам, когда его яд проник в моё тело. Глоток за глотком он выпивал мою жизнь под чужим багровым небом.

И я не могла пошевелиться, чтобы помешать ему.

***

Потребовалось несколько минут, чтобы успокоить дыхание и сердце после того, как я поняла, что это был лишь сон. Я сползла с кровати и на цыпочках пошла в зал за стаканом воды, чтобы смыть горький привкус во рту после сна. Я не была уверена, что дядя уже проснулся, поэтому я повернула за угол очень тихо, стараясь случайно не разбудить его. Я расслабилась, как только услышала доносящийся откуда-то его голос.

– Джемма – это моя ответственность. И мне решать, что для неё лучше, – услышав его слова, я замерла на полушаге.

После короткой паузы он продолжил:

– Проблема в том, что она сейчас не здесь и не там. Она где-то посередине. Так продолжаться не может, это слишком опасно. Заклятье нужно разрушить.

Заклятье? Какое заклятье? Что слишком опасно? О чем, чёрт побери, он говорит?

Я сделала шаг вперед, желая лучше видеть и лучше слышать. Пол скрипнул у меня под ногами, раскрывая моё присутствие, словно дом был живой и играл за другую команду.

Дерьмо.

– Слушай, мы обсудим всё при встрече. Тут возникла проблема.

Я метнулась обратно в комнату и практически запрыгнула обратно в кровать, натянула одеяло наголову и зажмурилась.

Через несколько мгновений я услышала, как моя дверь скрипнула, открываясь, и, через несколько секунд тишины, закрылась обратно.

Я не сомневалась, что это дядя приходил проверить, не проснулась ли я и не подслушивала ли я его разговор, определённо заинтересовавшись, как много я могла услышать.

Что ж, я слышала достаточно.

Я понятия не имела, что здесь происходит и о чём он говорил, но я собиралась это выяснить.

***

Весь день я совершенно не могла сосредоточиться. Несмотря на мои усилия, мысли продолжали крутиться вокруг разговора, который я подслушала утром в офисе дяди, и теперь пыталась найти смысл в бессмысленном. После бесчисленного множества вариантов я, наконец, решила, что, наверное, я неправильно поняла, что он сказал, или контекст, в котором это было сказано, потому что не было никаких других разумных объяснений. Параноидальные выводы были отличным способом доставить меня обратно в больницу.

Мои мысли быстро переключились на более приятные вещи вроде разговора с Домиником этой ночью, нашей прогулкой, цветом его глаз и формой его губ, и всеми остальными сбивающими с толку вещами, касающимися его. Рассудок устроил бунт, и Доминик был его верховным предводителем.

После большой суеты во время ланча, у меня, наконец, появилась возможность устроить себе первый перерыв за день и присесть у бара вместе с Паулой, ещё одной официанткой. Мы обедали, сидя бок о бок, пока Зейн проверял баланс на кассовом аппарате на другой стороне прилавка. Паула, девушка с русыми волосами, собранными в простой и скромный «хвост», была совершенно расстроена собственными мыслями.

Нужно было выкинуть всё это из головы.

– Здесь всегда столько народу? – спросила я, ни к кому специально не обращаясь.

Паула покачала головой.

– Необычно для воскресенья, – ответил Зейн, не поднимая головы.

– Ещё одна официантка бы не помешала, – тихо заметила я. – А где сегодня Трейс? – спросила и почти пнула себя за это.

– Он не работает в обеденную смену, – ответил Зейн и приподнял одну бровь. – А что? Ты по нему соскучилась?

– Нет, мне до лампочки, – я попыталась защититься, – просто расписание интересно, вот и всё.

Расписание? Слабовато даже для меня.

– Ну конечно, – он даже не пытался скрыть сарказм. – По-моему, леди слишком активно возражает-с.

Я вспомнила детсадовские навыки и скорчила гримассу.

– Тебе это ещё нравится? – спросила Паула тихим и застенчивым голосом. – Я про работу.

Я кивнула и подцепила на вилку стопку овощей.

– Да, конечно. Хотя мне не с чем сравнивать.

– Погоди, – Зейн драматично всплеснул руками. – Так ты хочешь сказать, что мы сорвали твой цветок? – он наклонился ближе, его загорелая кожа отливала золотистым цветом.

Я скосила на него глаза:

– Ты думаешь, что говоришь? Я даже отвечать не собираюсь.

– На что ты не собираешься отвечать? – спросил Трейс, подходя сзади. Его футболка была покрыта капельками дождя и весьма интересным образом прилипала к плечам.

Не то, чтобы я на них уставилась. Вовсе нет.

– Ни на что, – ответила я, стараясь не смотреть, как он пригладил волосы назад и облокотился на прилавок рядом со мной.

– Её цветок, – выдал Зейн. – Мы сорвали её цветок.

Я покраснела, как помидор.

– Вы – что? – Трейс с трудом перевел на меня взгляд, и его щеки стали темнее обычного. – Он это о чём?

– Он пытается пошутить. Ключевое слово – пытается, – объяснила я и быстро добавила:

– Это моя первая работа, – как будто это всё объяснило.

Не объяснило.

– Первая работа. Цветок. В первый раз, – влез в разговор Зейн.

Трейс поднял руку, останавливая его:

– Спасибо, я понял.

Как неудобно.

– Эйприл здесь? – спросил Трейс, несомненно, весьма желая сменить тему.

– Думаю, она в офисе, – ответила Паула.

– Спасибо, – его ярко-синие глаза ещё мельком взглянули на меня, и он ушёл в офис.

Я уткнулась в тарелку. Когда я снова подняла глаза, Зейн улыбался до ушей.

– Что? – резко спросила я, защищаясь.

– Что это было? Что происходит? – спросил он, кивнув в сторону Трейса. – Я чувствую нечто слегка неуловимое.

– Это ты спрея для загара надышался.

Он пожевал губы:

– Хмм.

– Я вечером встречаюсь с Домиником Хантингтоном, – выпалила я, надеясь развеять его подозрения, и внутренне съежилась от того, что перестаралась. С чего вдруг я решила, что должна оправдываться?

От моей откровенности глаза Зейна округлились от восторга, который быстро испарился, стоило ему посмотреть на Паулу. Она тыкала вилкой в салат с непонятным выражением на лице перед тем как отодвинуть тарелку.

– Извините, – сказала она, соскальзывая со стула, и убежала в сторону подсобки. Я была готова поклясться, что видела слезы в уголках её глаз.

Я посмотрела на Зейна.

– Я что-то не то сказала?

Он перегнулся через барную стойку, будто вокруг были чужие уши.

– Она была с ним.

– С Домиником? – я отпрянула. – Где она с ним была?

Его глаза уставились в потолок.

– Была с ним, – повторил он внушительно. – В смысле встречалась, – он печально покачал головой. – Бедная девочка была от него без ума.

Я не верила своим ушам. Они едва ли не горели огнём. Сколько они встречались? Это было серьёзно? Они спали? Не знаю, хочу ли я об этом знать.

– Что произошло? – спросила я, не обращая внимания на свои переживания.

– Он с ней переспал, вот что произошло. А затем выкинул, как поношенную Праду.

– Но я думала, что он только недавно сюда переехал? – Может, это была ошибка. Может, он говорил о другом Доминике Хантингтоне. Ладно, это было маловероятно, но всё же возможно.

– Так и есть, – сказал он, отодвинувшись от прилавка и вернувшись к кассовому аппарату. – Они даром времени не теряли.

– Оу. – Как мерзко.

Я передумала. Я больше не хотела это слушать.

– У меня обед закончился, – сказала я, собирая наши тарелки со стойки. – До скорого, Зейн.

– До скорого, Джем.

Я убежала в подсобку, отстраняясь от разговора настолько, насколько только могла.

***

Часы шли, словно не связанные между собой, и на то были причины. Моя голова была словно везде сразу и нигде конкретно. Я была уставшей и чувствовала себя хуже, чем хотелось. И хотя поначалу я объясняла это шоком от известия о Пауле и Доминике, по мере того, как шло время, и мне становилось хуже и хуже, я быстро поняла, что они не имеют к этому никакого отношения.

Это произошло, когда я была в кладовке и искала бумажные салфетки. Словно вал крошечных иголок набросился на мою кожу, и, когда я оглянулась вокруг, вся комната пришла в неестественное движение, какое бывает в кривых зеркалах в комнате смеха.

Плавящиеся стены и вспыхивающие черные точки было последним, что я увидела перед тем как упасть на землю.

***

Честно говоря, по ощущениям я была без сознания доли секунды, но не было никакого способа в этом убедиться. Когда я пришла в себя, я лежала лицом вниз на холодном кафеле с разбросанными вокруг салфетками из открытой коробки. Секунды тянулись словно минуты, и прошла вечность, прежде чем комната перестала вращаться, и я смогла собраться с силами, сесть и облокотиться на спасительную стену.

Даже сейчас желудок выворачивало наизнанку, а в голове громыхало громче, чем сотня индейских барабанов. Кожа была липкой, горячей, тело неприятно покалывало, и я не могла сказать, что опасность миновала.

Дверь рывком открылась, когда через неё влетел Трейс. На его обычно невозмутимом лице отражалась тревога.

– Я в порядке, – сказала я, когда он подбежал ко мне, и удивилась собственному голосу, который был слишком слабым и дрожащим, чтобы быть моим.

– Не похоже, – сказал он, поднимая меня с пола на руки.

Сил сопротивляться у меня не было, да и не хотелось. Я обхватила его рукой за шею и смирилась с неизбежным, пока он нёс меня из кладовки в служебную уборную.

– Что случилось? Ты упала в обморок?

– Не знаю, – вяло сказала я, когда он аккуратно опустил меня в кресло. Он вытащил полотенце из шкафчика, открыл кран и подставил его под струю холодной воды.

В зеркале я видела его лицо, на котором отражалась целая гамма эмоций, которые я не могла понять.

Он вернулся с мокрым полотенцем в руке и опустился на кафельный пол. Я отметила, что Трейс Макартур уже второй раз стоит передо мной на коленях.

– Ты как? – спросил он, осторожно вытирая пот с моего лица. Прикосновение прохладного влажного полотенца к коже было приятным.

– Более или менее, – вздохнула я, прикрыв глаза.

– Что-нибудь болит?

Я пожала плечами и посмотрела на туловище и конечности, повернув сначала левую руку, затем правую. Чёрт. Кровь. Моя кровь.

– Господи, у меня кровь идет, – по-дурацки сказала я.

Он обхватил мою руку ладонью и вытянул её, осматривая рану внимательным взглядом. Его кожа была даже горячее моей – если такое вообще было возможно – но даже если это тепло и должно было меня побеспокоить, этого не случилось.

– Просто царапина, жить будешь, – тихо сказал он. – Я перевяжу.

– Всё случилось так быстро, – заметила я больше для самой себя. – Думаю, я заболеваю. Простудой или чем-то ещё.

Он поднялся и бросил полотенце в раковину.

– Да, чем-то ещё, – сказал он удручённо.

Я понятия не имела, почему мне стало плохо, но из-за этого я чувствовала себя неуютно, будто я была для него обузой. Это казалось смешным, поскольку я никогда не просила его о помощи. Я хотела что-то сказать об этом, но передумала, потому что он был сыном моего босса и все такое.

Он открыл нижний шкафчик, достал аптечку первой помощи и вернулся ко мне, по дороге убирая волосы с глаз. Его иссиня-черные длинные волосы не доставали до широких плеч.

– Дай руку, – сказал он, не смотря на меня. Его ресницы расходились веером, закрывая невероятные глаза.

Я протянула ему руку и отвела взгляд, решая, чем бы себя занять, и, увидев на кресле, в котором сидела, выброшенные остатки перевязочных материалов, стала их собирать, пока он чистил и перевязывал мою рану.

Никто из нас не произнес ни слова.

– Это наверняка заклятье, – наконец произнес он еле слышным голосом. Он всё ещё стоял на коленях на полу, собирая разбросанные материалы из аптечки первой помощи.

Мои глаза превратились в щёлочки:

– Что ты сказал?

Он посмотрел на меня взглядом, который невозможно было понять:

– Я говорю, что это был обморок⁵, – пояснил он. – Наверное тебе лучше не работать сегодня.

Я покачала головой.

– Всё в порядке, мне гораздо лучше.

Он открыл рот, будто намереваясь сказать что-то ещё, убедить меня, но вместо этого сомкнул губы и кивнул.

***

Через несколько минут, которые я провела в уборной, приводя себя в порядок, я направилась в кладовку, чтобы взять салфетки, которые и собиралась принести перед тем, как комната решила слететь с катушек. Когда я возвращалась, я увидела, как Трейс горячо спорит с отцом в нижней части зала.

Я не могла понять, о чём речь, но точно знала, что это был неприятный разговор. От изрезанных бороздами бровей Трейса до его резких жестов и быстрых телодвижений – всё кричало о враждебности. Какое-то мгновение он выглядел так, будто сейчас взорвётся.

Его отец, со своей стороны, представлял собой полную противоположность. Его поза была расслабленной, движения плавными и спокойными. Было ясно, что он пытается приручить зверя – возбуждённого сына – но, судя по всему, у него не очень хорошо получалось.

Я осторожно приблизилась, словно охотилась за двумя дикими животными, стараясь их не потревожить или не делать резких движений. По крайней мере, пока я не услышала своё имя и не застыла на месте.

Какого чёрта они обо мне говорят?

Что в разговоре обо мне могло настолько разозлить Трейса? Он сердился, что я свалилась в кладовке? Или волновался, что я могу стать помехой в работе? Что-то не сходилось. Не было впечатления, что Трейс беспокоится о чём-то подобном. Должно быть, это ошибка, решила я, хотя продолжала быстро идти вперед, собираясь ненароком подслушать их разговор.

– Окончательное решение за Карлом, – произнес Питер, побуждая меня идти еще быстрее, чтобы подойти так близко, как только смогу.

Я успела сделать три шага до того, как Питер увидел меня и притормозил свои попытки заставить сына замолчать. Это было более чем подозрительно, и только убедило меня в том, что они говорили обо мне.

Трейс обернулся, хотя стоял вполоборота ко мне, ещё до того, как понял намек, и оборвал разговор, убежав в центральный зал.

Я не могла избавиться от ощущения чего-то происходящего – здесь, дома, с моим дядей – и мне все это надоело. Надоели сомнительные разговоры, таинственные звонки, загадочные объяснения, странные взгляды. Они что-то скрывали, в этом я была уверена, и я твёрдо решила узнать, что именно.

Пришло время снять повязку с глаз.

Глава 9.

Откровения

Нескончаемая серость за окном из-за неутихающего дождя, барабанящего по крыше, заливающего окна и крадущего солнечный свет, навевала тоску на всё вокруг. Понедельник – день тяжёлый: необычная кара, заставляющая нас платить дань за все те ужасные вещи, что мы творили на выходных. Ничего не поделать. А именно этот, ещё даже не начавшись, уже становился грандиозным разочарованием.

Дядя, как обычно, сидел в своём кресле, читая утреннюю газету, когда я насыпала в тарелку хлопьев, чувствуя себя настолько же беспокойной, как и погода снаружи. Голова шла кругом.

Этой ночью Доминик так и не появился во «Всех святых», и хотя какая-то часть меня тосковала по нему, я была рада, что он не смог прийти. Мне не было нужно, чтобы он видел меня после обморока, мне требовалось время, чтобы всё переварить, докопаться до истины и, самое главное, придумать план действий. Операция «снять повязку с глаз» была в самом разгаре и начиналась с моего дорогого дяди и той чертовщины, которую он скрывал.

Остаток утра я провела так же, как и в любой другой день, играя роль, достойную «Оскара». Я позавтракала, убрала со стола и, как и обычно, собралась в школу, хотя и предприняла некоторые действия, чтобы состыковаться с дядей и выйти из дома в одно время с ним.

Он умчался в своем черном седане, так ни о чём и не догадавшись, а я, как обычно, забралась на заднее сиденье лимузина. Подождав, когда Генри отвезет нас на безопасное расстояние от дома, я стала жаловаться, что забыла домашнюю работу, которую нужно сдать именно сегодня.

Мы тут же поехали обратно домой.

Около дома я сказала Генри, что мне потребуется пара минут, и отправилась прямиком в офис дяди.

***

Дождь громко барабанил по окнам, заливая огромный промозглый офис унылыми серыми тенями. Я понятия не имела, что ищу, когда осторожно обыскивала стол и ящики, изо всех сил стараясь ничего не задеть и не переместить на его рабочем месте.

После нескольких неудачных попыток я нашла светло-коричневую папку с написанным на ней моим именем, лежащую в одном из нижних ящиков стола под стопкой документов и бланков. Я быстро открыла её – ничего, кроме медицинских записей – и положила к себе в рюкзак.

Я подошла к громоздким стеклянным книжным полкам, окружавшим всю комнату, и пробежалась взглядом по сотням заголовков, высматривая какие-нибудь необычные предметы или потайные отсеки, в которых я смогу найти зацепку. Я не знала, что ищу и что ожидаю найти. Но спешный взгляд моих глаз, отчаявшихся хоть что-нибудь найти, жадно впитывающих каждый предмет, каждый закуток, говорил, что мои ожидания небеспочвенны.

Я заметила, что у него была очень странная коллекция книг. Полки за полками эклектичных изданий Библии, о которых я даже не слышала, толстые, как энциклопедия, книги про демонов, вампиров и других мифических созданий, про которых обычные люди не станут собирать библиотеку.

Какое же странное совпадение, что у моего дяди невероятная коллекция книг именно о том, из-за чего меня недавно упрятали в психушку. О созданиях, убивших моего отца.

Мне повезло – и я их увидела.

На другой стороне стеклянного ограждения за решетчатой перегородкой стояли книги в кожаных переплетах, которые выглядели более древними и дорогими, чем остальные вместе взятые.

Происхождение Воскрешённых вампиров.

Позолоченные буквы притягивали внимание.

Я плавно открыла решетчатую дверцу и скользнула рукой в прохладную и сухую книжную секцию, аккуратно отделила книгу от остальных, завернула её в свою форменную футболку и положила в рюкзак.

Что-то подсказывало мне, что все ответы я найду прямо здесь, в этих книгах. Ответы на вопросы, которые ещё даже не сформулировала, и в эту секунду я, как собака с костью, пообещала себе возвращаться сюда снова и снова, пока не разберусь с каждым из них.

***

Я пробиралась через зал Уэстона даже с большим беспокойством, чем в первый день. У меня было ощущение, будто в рюкзаке я несу драгоценный камень, и одна эта мысль заставляла меня быть сверхбдительной в отношении всех окружающих меня людей, а желудок устраивал американские горки каждый раз, когда чья-то рука или плечо случайно касались меня.

Во время ланча Тейлор уже ждала меня около моего шкафчика, когда я притащилась с двумя драгоценными домашними заданиями за семестр. Её светлые волосы были убраны набок, и она кокетливо теребила серёжку, когда какой-то высокий парень-похожий-на-футболиста с каштановыми волосами, одетый в свитер с надписью, маячил позади неё.

– Джемма, – позвала она. – Хочу тебя кое с кем познакомить. – Её глаза были расширены от волнения.

Парень-похожий-на-футболиста повернулся на её заявление и впился в меня светло-карими глазами.

– Это Калеб, – сказала она, играя бровями, как бы говоря, что парень стоит того, чтобы с ним познакомиться. – Калеб, это Джемма. Она перевелась сюда на прошлой неделе.

– Приятно познакомиться, – сказала я, поудобнее перехватывая книги. Я старалась не выглядеть слишком дёрганой.

– Мне тоже, – сказал он и шагнул вперёд, забирая книги у меня из рук. – Удивительно.

– Что именно? – спросила я, пробираясь к своему шкафчику. Я покрутила циферблат на замке, пока он не щёлкнул.

– Впервые жалею, что пропускаю школу.

Мм, окей, это был подкат?

Я неуверенно посмотрела на него. Он выглядел доброжелательно. Если это и был подкат, то на полном серьёзе.

– Калеб у нас играет за Уэстонских бульдогов. Он наш звёздный игрок, – Тейлор лучезарно улыбалась. – Лучший нападающий тихоокеанского побережья.

Она, вероятно, говорила про ту самую команду на последнем месте таблицы, на которую недавно жаловалась, но я не побеспокоилась упомянуть об этом. Я улыбнулась ей, как будто мне было интересно.

– Я пропустил половину сезона, – словно это могло объяснить их текущее положение. – Плечо повредил.