Текст книги "Мой учитель светится в темноте"

Автор книги: Брюс Ковилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава десятая
МЕЖПЛАНЕТНЫЙ СОВЕТ

Просидев около часа и ничего не придумав, я решил поискать Броксхольма. Вы можете представить, как тяжело было у меня на душе, если я начал думать о нем как о возможном союзнике. Ведь он вполне мог оказаться одним из тех, кто обеими руками голосует за уничтожение Земли.

Но я почему-то не мог заставить себя поверить этому. Появилась новая проблема: где его искать. На «Нью-Джерси» много тысяч самых разных помещений. Задача казалась невыполнимой, пока я не перебрал в памяти события сегодняшнего дня. Судя по всему, главный компьютер имел возможность определять местонахождение членов команды, поэтому я попросил УРАК дать мне координаты Броксхольма.

Через несколько секунд я получил нужный код телепортера. Нажав на кнопки, я прошел сквозь стену и обнаружил перед собой широкую спину Броксхольма. Таким образом, я оказался в меньшинстве, так как все остальные смотрели на Броксхольма спереди.

«Все остальные» были группой из восьми инопланетян, расположившихся широким полукругом. Некоторые сидели, некоторые стояли; один свисал с потолка вниз головой, а другой растянулся на подпорках, поддерживавших его пурпурные щупальца. На вершине конструкции располагались два раструба, время от времени выпускавшие сиреневый туман, который сохранял щупальца влажными и блестящими.

– Мы надеемся в ближайшее время восстановить связь с Криблим,– произнесло это необычное существо.– Она сможет использовать для этой цели землянина, поэтому…

Инопланетянин заметил меня и сразу же замолчал. Осознав, что все остальные смотрят мимо него, Броксхольм развернулся, чуть не столкнувшись со мной.

– Питер! – резко произнес он.– Что ты здесь делаешь?

– Ищу тебя,– прошептал я. Я не на шутку испугался: было совершенно ясно, что мне нечего делать в этом месте.

Бугорки на голове Броксхольма угрожающе завибрировали.

– Возвращайся в свою комнату,– распорядился он.– Я зайду к тебе сразу же, как только освобожусь.

Я кивнул и повернулся к выходу, но самый рослый из инопланетян – огромный тип цвета морской волны, на две головы выше Броксхольма – остановил меня.

– Подождите,– сказал он– Давайте немного поговорим с мальчиком, пока он здесь.

Он обвел взглядом полукруг пришельцев. Все они выразили свое согласие жестами, варьировавшими от простого кивка до тройного почесывания под мышками.

– Расскажи нам, почему ты попал на этот корабль,– попросил инопланетянин с пурпурными щупальцами.

Я немного подумал, прежде чем ответить.

– Я верю, что человечеству суждено отправиться к звездам. Сам я мечтал об этом с тех пор, как научился думать.

– Расскажи нам о своей школе,– предложил другой член Совета.

Я начал рассказывать. Пришельцы внимательно слушали, выражая жестами согласие, интерес или разочарование. Иногда они казались изумленными, а иногда открыто выражали свое возмущение – например, после того, как я рассказал об экзаменационной системе.

– Этого пока достаточно,– неожиданно вмешался тип цвета морской волны.– Спасибо за интересное выступление.

– Подожди меня в своей комнате,– сказал Броксхольм, когда я направился к телепортеру. Я молча кивнул и прошел сквозь стену.

Когда я вернулся в комнату, меня всего трясло. Не люблю выступать перед аудиторией – после этого у меня нервы начинают пошаливать.

Перед приходом Броксхольма я занимался с УРАКом, пытаясь разобраться во внутреннем устройстве корабля.

Для начала я попытался выяснить, почему он так огромен. Зачем посылать через всю Галактику целый космический город, если все, что требуется,– высадить на Землю нескольких шпионов?

Выяснилось, что метод, используемый пришельцами для преодоления огромных расстояний, требует искажений гравитационного поля, которые могут быть достигнуты лишь за счет огромной массы корабля. В сущности, «Нью-Джерси» был самым маленьким кораблем из всех, построенных до сих пор.

Еще меня интересовало, почему места на причальной площадке были заполнены лишь наполовину. Оказалось, что во время своего странствия по Галактике «Нью-Джерси» в разных местах отправлял и принимал на борт небольшие космолеты, предназначенные для путешествий внутри планетных систем. В этом заключалось его основное предназначение: челночные межзвездные рейсы с погрузочно-разгрузочными работами. Кроме того, команда выполняла особое распоряжение Межпланетного Совета.

Я так углубился в чтение, что вскочил с испуганным криком, когда Броксхольм неожиданно появился из стены и положил руку мне на плечо.

– В чем дело? – тревожно воскликнул он.

– Ничего страшного,– пробормотал я.– Ты просто испугал меня.

Броксхольм понимающе вздохнул.

– Полагаю, что обитатели такого жестокого мира, как твой, вырабатывают защитную реакцию, чтобы оставаться в живых,– заметил он.

Хотя я добровольно расстался с Землей, меня возмутило такое снисходительное отношение к ее обитателям.

– Что же ты там обсуждал со своими приятелями? – с горечью спросил я.– Какой-нибудь чистенький, ненасильственный метод уничтожения жизни на Земле?

Теперь Броксхольму пришла пора изумляться, но он быстро овладел собой.

– Такая возможность находится в числе рассматриваемых,– спокойно ответил он.

При этих словах я содрогнулся. Здесь, далеко от дома, было легче вспоминать все хорошее, что осталось на Земле,– например, Сьюзен Симмонс, дельфинов и шоколадное мороженое.

– Какое вы имеете право хотя бы рассматривать такую возможность? – спросил я, стараясь справиться со слезами, неожиданно подступившими к глазам.

Броксхольм задумчиво потянул себя за нос.

– Я не говорил, что сам рассматриваю такую возможность. Она находится в числе рассматриваемых – не более того. Ты должен понять, Питер, что ситуация, которая сложилась на Земле, волнует обитателей всей Галактики. Какое-то время мы позволяли делам идти своим чередом. Мы даже надолго отложили принятие окончательного решения, поскольку несколько десятилетий назад ваша наука сбилась с прямого пути и пошла по одному из тупиковых ответвлений. Но близится время, когда нам придется окончательно разобраться с загадкой, известной каждому под названием «Проблема Земли».

– Почему?

– Потому что человечество, пусть и неосознанно, ускоренными темпами приближается к решительному прорыву в технологии космических путешествий.

– Ты хочешь сказать, что мы стоим на пороге открытия сверхсветовых скоростей? – с благоговейным ужасом прошептал я.

Броксхольм кивнул.

– Мы внимательно следим за развитием вашей науки и лучше вас самих представляем, как скоро вы сможете выйти в глубокий космос.

Он немного помолчал, а затем опустился передо мной на корточки. Положив руки мне на плечи, он посмотрел мне в глаза и спросил:

– Ты понимаешь, что это означает, Питер?

Я смущенно покачал головой.

– Это означает, что впервые за три тысячи лет существования Межпланетного Союза нам придется иметь дело с существами, которые, с одной стороны, обладают технологией межзвездных путешествий, а с другой стороны, настолько глупы, что не могут покончить с войнами даже у себя дома. Это означает, что мир, продолжающийся три тысячелетия и охватывающий более десяти тысяч цивилизаций, находится в опасности. Разумеется, нам приходится рассматривать и крайние меры, но фактически есть четыре главных плана.

– Расскажи мне о них,– попросил я, хотя не был уверен, что мне понравится услышанное.

– Одна группа считает, что мы должны установить контроль над вашей планетой. Другие полагают, что вам следует предоставить свободу развития и посмотреть, что из этого получится; они уверены, что вы уничтожите друг друга задолго до того, как превратитесь в проблему для других. Третья группа предлагает установить карантин вокруг Солнечной системы…

– Что ты хочешь этим сказать? – перебил я.

– Отрезать вас от всех связей с внешним космосом,– пояснил Броксхольм.– Это можно сделать, установив непреодолимый для вас пространственный щит либо внедрив на Землю агентов для саботажа вашей науки, чтобы вы никогда не смогли покинуть планету.

– Но это чудовищно! – выкрикнул я. Мысль о том, что кто-то может лишить нас возможности изучать звезды, приводила меня в бешенство.

– Я согласен с тобой,– отозвался Броксхольм.– Но не так чудовищно, как то, что может произойти, если вы начнете массированное вторжение в Галактику. Именно поэтому четвертая группа выступает за уничтожение вашей планеты. Им совсем не нравится такое решение, но они считают, что это гораздо лучше, чем выпускать вас в открытый космос при нынешнем уровне развития общества.

– Но почему вы просто не поможете нам? – Я был одновременно испуган и рассержен. Броксхольм прикрыл свои оранжевые глаза.

– Неизвестно, сможем ли мы это сделать. Мы убеждены, что человечество страдает от непонятного и опасного недуга, который определяется тремя факторами. Во-первых – то, как вы обращаетесь со своей планетой. Во-вторых – невероятная жестокость, которую вы допускаете по отношению друг к другу. В-третьих – и это самое поразительное – развитие вашего мозга.

– Нашего мозга?

Броксхольм потянул себя за нос и со щелчком вернул его на место.

– Больше всего нас смущает тот факт, что человеческий мозг значительно мощнее мозга любого другого существа во всей Галактике,– тихо сказал он.

Глава одиннадцатая
КОСМИЧЕСКИЕ АНТРОПОЛОГИ

Некоторое время я тупо смотрел на Броксхольма, потом потряс головой, словно не веря своим ушам.

– Повтори-ка! – потребовал я.

– Ты слышал меня. Человеческий мозг, возможно, самый мощный в нашей Галактике.– Он приставил зеленый палец к моему лбу – В этой черепной коробке заключен мозг, составляющий предмет зависти для каждого разумного существа нашего корабля.

– Но я же не умнее тех, с кем уже встречался здесь,– возразил я. Мне было трудно это признать, поскольку ум и знания были моей единственной гордостью.– Или…

Броксхольм покачал головой.

– Нет, ты не умнее их. Но ты можешь стать умнее. Это тоже часть загадки. Человеческий мозг – не только самый поразительный образчик органического вещества; это наименее используемый мозг в известной нам части Вселенной. Мы никогда не встречали ничего подобного: нигде не было такого разрыва между тем, что есть, и тем, что может быть.

Слушая его, я заподозрил, что Броксхольм в самом деле завидует возможностям человеческого мозга.

– Ты имеешь хоть какое-то представление о том, что мы могли бы совершить, имея такой мозг? – с жаром спросил он.– Представляешь ли ты, как больно нам видеть этот потенциал и знать, как слабо вы им пользуетесь?

Я покачал головой. У меня не было слов.

– Больше всего нас пугает то, что может случиться, если вы научитесь пользоваться своим разумом в полную силу прежде, чем станете действительно цивилизованными людьми. Великие звезды! Бели вы выйдете в космос прежде, чем исправите недостатки своей натуры, то вред, который вы причините, заставит потускнеть все, что вы сотворили или можете сотворить с собственной планетой!

Я прислонился к стене, глядя на него. Что я мог сказать?

– Как ты думаешь, почему я находился на Земле? – продолжал Броксхольм.– Зачем я пытался доставить сюда нескольких детей для кратковременного исследования? Мы пытались выяснить причины вашего поведения. Мы ищем ответ; если угодно, мы ищем лекарство от вашей болезни.

Он принялся расхаживать по комнате – не рассерженный, но сильно взволнованный. Вскоре я узнал, что ему пришлось пройти через годы обучения и конкурсный отбор за право попасть на Землю. Он вошел в группу инопланетян, которых можно было назвать «космическими антропологами»,– в команду, наблюдающую за всем человечеством, словно за диким племенем, затерянным в джунглях.

Меня посетила новая мысль.

– Если вы все такие замечательные, то почему ты так скверно обходился с учениками нашего класса? – спросил я, вспомнив, как он вел себя, будучи школьным учителем.

Броксхольм потянул себя за нос.

– Во-первых, у меня от природы довольно резкий характер. Во-вторых, я должен заметить, что у землян довольно странные представления о «скверном» и «хорошем». В моем мире мы не употребляем и десятой доли тех любезностей, которые вы, люди, расточаете друг другу. Мы говорим правду и делаем дело. С другой стороны, мы не оставляем людей голодать на улицах.

Помолчав, он добавил:

– Вообще-то, моя природная резкость не имеет отношения к моему поведению в роли учителя. Я без труда мог бы стать таким добрым и обходительным, как вам того хотелось. Однако мы проводили исследование ваших реакций на различные методы обучения. Сейчас в вашем городе работает наш агент, который кажется ученикам твоего класса настолько же «добрым», насколько я был «скверным». Все это – часть нашего исследования.

– Ты хочешь сказать, что на самом деле ты совсем не злой? – глупо спросил я.

Броксхольм уставился на меня. На какое-то мгновение я испугался, что он сейчас рассердится, но внезапно его нос задергался – сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Я понял, что если бы он был землянином, то сейчас бы он изнемогал от смеха.

– Питер,– пробормотал он,– там, откуда я родом, меня относят к тем, кого у вас принято называть «настоящими лапочками». Послушай, юноша, каково твое величайшее желание?

– Увидеть звезды! – немедленно ответил я, хотя сердце подсказывало мне совсем другое. Я отогнал это ощущение, не позволив ему оформиться в слова: оно было слишком пугающим.

– Увидеть звезды,– медленно повторил Броксхольм.– Ты хоть представляешь себе, какие громы и молнии я обрушил на свою голову, притащив тебя сюда?

Я покачал головой.

– Не знаешь – и не надо. Но пойми: я нарушил строгий приказ из Центра по двум причинам. Во-первых, я задолжал тебе услугу за то, что ты помог мне скрыться.

Я вздрогнул, впервые в полной мере осознав, что скрывалось за этими словами.

– А вторая причина? – Мой голос упал почти до шепота

Броксхольм развел руками.

– Ты мне нравишься,– просто ответил он.

Я заморгал. Почему мне вдруг так захотелось плакать?

– Спасибо тебе,– прошептал я, чувствуя себя последним дураком.

Броксхольм положил руки мне на плечи.

– Бедный мальчик,– прошептал он. Потом он выпрямился и отвернулся.– Бедные вы люди,– сказал он так тихо, что я едва смог услышать его – Бедные, печальные, удивительные существа, переполненные любовью и ненавистью, надеждой и ужасом.

Он издал ужасный, скрежещущий звук. Внезапно я понял, что он плачет: оплакивает планету, которая не была его домом, оплакивает страдания, которые ему довелось увидеть.

Я подбежал к нему и обнял его. Мы стояли посредине моей комнаты и плакали до тех пор, пока у нас не осталось слез.

Глава двенадцатая
КАК ПОЛЬЗОВАТЬСЯ УРАКом

Так закончился мой первый день на борту «Нью-Джерси». Стоит ли удивляться, что я был выжат как лимон?

Возможно, вы заметили, что мой день начался поздним вечером. Но время на корабле не связано с временем на Земле; точнее говоря – с отсчетом времени в Кентукки-Фоллс. Корабль жил по собственному распорядку, и хотя некоторым его обитателям требовался более долгий отдых, чем другим, в общем и целом сутки продолжались двадцать семь, часов.

По словам Ху-Лана, размер суток был определен решением большинства членов Межпланетного Совета.

Разумеется, поскольку управление освещенностью и температурой не составляло труда, многие инопланетяне имели личные помещения, приспособленные под их нужды. В некоторых комнатах сутки длились лишь десять часов, а жара там была как в Долине Смерти в разгар лета. У одних дни были долгими и теплыми, у других – короткими и холодными и так далее. Но при этом каждый мог находиться и в общих отсеках корабля, хотя для некоторых это означало необходимость носить теплую одежду, в то время как другие расхаживали практически обнаженными.

В ту первую «ночь» после ухода Броксхольма я воспользовался УРАКом, чтобы подобрать себе подходящую постель. Наиболее интересным предметом в таблице (по крайней мере, для меня) оказался небольшой удобный гамак. Правда, я не знал, где его повесить, так как стены комнаты были совершенно гладкими, и в них вряд ли разрешалось вгонять гвозди или шурупы, даже если бы у меня имелись соответствующие инструменты.

Я зря беспокоился. К концам гамака крепилась веревка, заканчивавшаяся пластичным шариком. Брошенный в потолок, шарик прилипал там, куда попадал, и не отлипал до тех пор, пока за веревку не дергали три раза. Итак, я получил гамак и подвесил его, закрепив на потолке.

Это было все равно что спать на облаке. Правда, ложился я таким измученным, что, наверное, уснул бы на мокрых водорослях или горячих камнях.

У меня не было часов, поэтому я не знал, сколько я проспал. Меня разбудил громкий звонок.

– Кто? Что? – спросонья забормотал я, барахтаясь в гамаке.

– Это Ху-Лан,– укоризненно произнес голос, исходивший непонятно откуда.– Можно мне войти?

– Пожалуй, да.– Я зевнул.

Ху-Лан сразу же шагнул в комнату. Его синие шорты были расписаны алыми и желтыми цветами таких ярких оттенков, что если бы я еще спал, то теперь бы наверняка проснулся.

– Ты готов к началу нового дня? – весело поинтересовался он.

– Вряд ли,– простонал я.

– Так-так. Нам предстоят великие дела, а ты валяешься в постели! Всем хорошим мальчикам уже давно пора вставать и спасать свою планету.

Мою сонливость как рукой сняло.

– Ты можешь помочь мне?

Большой нос Ху-Лана дернулся из стороны в сторону.

– Фигура речи, друг мой. Я пришел сюда, чтобы помочь твоему мозгу. Ведь я твой учитель, помнишь?

Я с любопытством посмотрел на него. Он ответил невозмутимым взглядом, словно приглашая меня прочитать его мысли. Но, разумеется, я не мог этого сделать.

Во всяком случае, пока что не мог.

– Первый урок,– сказал Ху-Лан после того, как я побывал в ванной и умылся.– Навыки пользования УРАКом. Ты уже открыл для себя некоторые его возможности. Полагаю, ты мог бы обнаружить многое другое самостоятельно, но давай-ка ускорим этот процесс.

– Отлично,– согласился я, устраиваясь в своем замечательном кресле.

– Тогда приступим,– торжественно произнес Ху-Лан – Начнем с того, что УРАК соединен микроволновой связью с главной библиотекой корабля. Это означает, что он может почти мгновенно предоставить тебе любую информацию.

Вскоре выяснилось, что УРАК может служить и для развлечений – просмотра пьес, видеофильмов и концертов из других миров. Если бы мне захотелось развлечься на всю катушку, я мог бы даже подключить его к голографическому проектору. Потрясающая штука! Представьте себе, что вы сидите в своей гостиной и смотрите трехмерный кинофильм, действие которого разворачивается вокруг вас – с монстрами, космическими сражениями и неземными пейзажами. Набор сюжетов был поистине неисчерпаемым.

Затем Ху-Лан повел меня в настоящую библиотеку, где имелись аппараты, к которым можно было подсоединиться напрямую, ощущая все происходящее. Эти аппараты могут проделывать невероятные вещи с человеческими чувствами. Вы не только видите происходящее – вы можете попробовать, понюхать, прикоснуться, послушать – словом, делать все, доступное для вас в реальном мире.

Это открывало грандиозные возможности для литературы, хотя должен признаться, что некоторые инопланетные произведения оказались совершенно недоступны моему пониманию.

Но еще лучше это подходило для исследовательских целей. Представьте себе, что преподаватель попросил вас написать сочинение о первом путешествии Колумба. С помощью такого аппарата вы могли в буквальном смысле попасть на одну из каравелл Колумба, ощутить морской ветер, запах матросского пота, попробовать пищу, которую тогда ели.

Если вы, как и я, любите перескакивать с одного на другое – начинаете читать про лошадей, а заканчиваете Древней Грецией,– то исследования по этой методике могут доставить ни с чем не сравнимое удовольствие.

Вот один пример. Скажем, вы изучаете историю плавания Колумба, но вдруг ваше внимание привлекает птица, пролетающая над кораблем. Произнесите мысленную команду – и птица окажется у вас в руках. Это вроде трехмерной картинки, которую можно взять в руки и осмотреть со всех сторон. А пока вы изучаете ее, компьютер доводит до вашего сознания все сведения о ней.

Теперь, допустим, вас заинтересовало, как выглядит мир с точки зрения птицы. Скажите лишь слово – и вот вы уже находитесь в полете, в теле той самой птицы, которую только что держали в руках.

Пролетая над морем, вы замечаете остров, который вам нравится. Вы снижаетесь, покидаете тело птицы и начинаете гулять по пляжу.

Стоит жара, и вы решили немного поплавать. Вы чувствуете сопротивление воды, ощущаете ее горьковато-соленый привкус… и в то же время находитесь в комнате, подключенный к одному из аппаратов.

Да, скажу я вам, человек может просто потеряться в таком невероятном мире!

Как оказалось, это и впрямь уже давно стало проблемой. Ху-Лан рассказал мне, что после изобретения этих аппаратов некоторые существа были так зачарованы их возможностями, что не захотели возвращаться обратно. Кое-кто так пристрастился к невероятным путешествиям, что умер от истощения. Поэтому главный библиотекарь корабля (пурпурный осьминог с двенадцатью щупальцами) предъявлял строгие требования к тем, кто пользовался аппаратами. В первую очередь это касалось ограничений по времени: те, кто слишком долго оставались подключенными, рисковали стать «наркоманами».

Разумеется, я не сразу же узнал обо всем, что сейчас рассказал. В тот день, когда Ху-Лан закончил свои объяснения, я снова устал до изнеможения, хотя и не переставал восторгаться новыми поразительными возможностями.

Зато потом я мало-помалу начал впадать в уныние. Чем глубже я знакомился с инопланетной технологией, тем яснее мне становилось, что если пришельцы задумают что-то сотворить с Землей, то у нас нет ни одного шанса выстоять. Мне казалось, что будущее планеты находится в моих руках, таких слабых и маленьких.

Как выяснилось, я ошибался. Судьба Земли находилась не столько в моих руках, сколько в моем мозгу. Однако, так как я считал мозг своей самой драгоценной собственностью, меня совсем не обрадовало, когда пришельцы обратились ко мне с просьбой «попользоваться» им.