Текст книги "Скелет (ЛП)"
Автор книги: Бринн Уивер
Соавторы: Триша Вольф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
– Твоя мать? – спрашиваю я, кивая в сторону зернистой фотографии в центре полки.
Тень беспокойства пробегает по ее лицу, губы слегка поджимаются, прежде чем она придает своим чертам приятный вид.
– Ты здесь не для светской беседы, – говорит она. – Ты ненавидишь это. Да вообще никаких разговоров не выносишь.
Я позволяю своему рту изогнуться в кривой ухмылке. Ей нравится хвастаться тем, как хорошо она меня знает. Я мог бы прямо подойти и спросить ее, какой была наша самая первая встреча, но не сомневаюсь, что это только еще больше распалит ее. Она скрепя зубы работала бок о бок со мной в течение трех лет; сейчас она не так легко даст мне ответ.
– Понравился подарок? – спрашиваю я, опуская взгляд на бледно-голубые цветы.
– Я восхищена. Они прекрасны.
– Это редкий вид, – говорю я, придвигаясь на дюйм ближе к ее столу. – Я выращиваю их сам, вместе с другими особыми видами.
– Возбуждает, – невозмутимо отвечает она. Затем наклоняет голову, изучая лепестки цветов более внимательно. Цветовые сочетания варьируются от яркого до мягкого бледно-голубого. Должен добавить, что это нелегкий подвиг, поскольку мне пришлось разводить маки в течение трех лет, чтобы получить желаемый цвет.
Когда ее пристальный взгляд поднимается, чтобы встретиться с моим, я вижу оттенки в ее радужках, массив из самого темно-синего около зрачка, переходящий в бледные оттенки серо-голубого возле темного кольца с краю.
Кайри отодвигает букет в сторону.
– А тебе понравился мой подарок? – она приподнимает бедро и похлопывает себя по карману, намекая на полоску рубашки, которую я оторвал от туловища после того, как откопал.
Технически, я выкопал половину тела.
Я провожу рукой по своему кашемировому галстуку, стараясь взять себя в руки, подавляя вспышку гнева, вызванную ее насмешками. Опираюсь ладонью о край стола, опуская лицо, чтобы оказаться на одном уровне с ней.
– Ваш подарок показался мне неполным, доктор Рот. Где все остальное? – требую я.
Это делает ее улыбку еще более яркой и властной.
– Какой ты любопытный, а?
Образ моих рук на ее горле возникает так яростно, что мне приходится оттолкнуться от стола, чтобы убрать ее из зоны досягаемости. Я закрываю стеклянную дверь, отгоняя все отвлекающие факторы и запечатывая нас внутри.
– Это не игра, Кайри, – говорю я, мой тон понижается до убийственных децибел, когда я смотрю на нее. – Ты ведешь себя как ребенок, устраиваешь истерику из-за того, что я не помню нашу первую встречу?
Ее рот сжимается в вынужденную гримасу.
– О-оу. Держу пари, ты не относишься так пренебрежительно к другим своим встречам на одну ночь.
Я медленно киваю. Точно знаю, что не трахал эту девушку и потом не игнорировал. Я так не делаю.
Подходя ближе, я засовываю руки в карманы, чтобы не поддаться искушению задушить ее.
– Ты не брошенная любовница, Кайри, но такая сентиментальная, – говорю я, зарабатывая насмешливый хмурый взгляд с ее стороны. Из нашего прошлого общения я понял, что ей не нравятся мои выговоры. – Ты позволяешь эмоциям управлять твоими действиями. Ты все делала импульсивно, как чертова дилетантка, когда убила того аспиранта. Прямо здесь, в университете, где работаешь.
Как только слова вырываются наружу, я не могу забрать их обратно. Они бомбят воздух между нами, как взрывающаяся звезда, и ничто не мешает нам обоим упасть в бездну.
– Будут последствия, – говорю я, понизив голос.
Поскольку торжество состоялось вчера вечером, как и предполагал Кэннон, несколько человек могут не прийти сегодня. Отсутствие одного студента не вызовет особого внимания. Но через два дня начнутся вопросы. Звонки. Друзья будут гадать. Семья позвонит в университет.
– Ты забавный, Джек, – она обходит свой стол и присаживается бедром на край, скрестив руки на груди. – Никто на самом деле не понимает, насколько ты смешной. Но я знаю. Потому что либо у тебя просто очень сухой юмор, либо ты гребаный лицемер, – она переводит взгляд на лабораторию и мое рабочее место в другом конце коридора, прежде чем бросить на меня уничтожающий взгляд. – Пропавшая. Без вести. Коала.
Геокодированное местоположение одной из моих жертв. Похороненные глубоко в местах разложения. Об этом она болтала прошлой ночью, о местонахождении тел, от которых я избавился на ферме трупов.
Я молчу, позволяя напряжению между нами усиливаться.
Как я и предполагал, она заговорила первой; она не выносит даже минутного молчания.
– Как эти последствия могут меня коснуться? – спрашивает она.
Хмурю лоб.
– А ты не махала мне отрубленной рукой?
Она пренебрежительно пожимает плечами.
– Просто об этом нет никаких доказательств. Из нас двоих, полагаю, что я единственная, у кого есть алиби на прошлую ночь, – она наклоняет голову, чтобы оглядеть меня, и кокетливо машет Брэду пальцами.
Сжимаю челюсть.
– Так что… – она растягивает слова. – Будут последствия. У тебя, Джек, – ее губы растягиваются в самодовольной улыбке.
Ей это нравится.
Какова бы ни была цель этой девушки, она определенно жаждет заставить меня страдать.
Я мог бы остановить это прямо сейчас. Просто проследить за ней до дома сегодня. Подождать, пока она заснет в своей постели. Закрыть ей рот рукой и вырубить. Мне бы не понадобилось успокоительное. Или электрошокер. Я могу связать доктора Рот в личной холодильной камере менее чем за двадцать четыре часа, где выпытаю из нее ответы, а затем избавлюсь от досадной проблемы.
Жизнь вернулась бы в нормальное русло.
Я мог бы даже повесить это на Брэда. Избавиться от двух проблем одновременно.
Но чем дольше я смотрю на доктора Кайри Рот, улавливая понимающий блеск в ее бледно-голубых глазах, тем более любопытным я становлюсь.
Хотя любопытство и губит кошку, в исследовательских центрах прорывные открытия совершаются тоже благодаря любопытству.
Я всегда грешу в сторону осторожности. Если она достаточно агрессивна, чтобы убить одного назойливого аспиранта, она может быть достаточно агрессивно предана делу, чтобы хранить свои секреты. Или Кайри просто сумасшедшая – у сумасшедших есть склонность все усложнять.
Правда в том, что мне нужно больше информации. Мне нужно время, чтобы покопаться в ее прошлом и найти ответы. Я не выполняю план если у меня не согласованы все детали и все не расставлено по местам. До сих пор мы играли по ее правилам. В ее власти.
Пришло время перевернуть игровое поле.
И если нас постигнет неудача, всегда есть план Б.
Ее отполированные кости хорошо смотрелись бы на моей каминной полке с трофеями.
– Чего ты хочешь? – спрашиваю я прямо.
Она соблазнительно облизывает губы.
– Честно говоря, не думаю, что ты заслужил от меня такой ответ, Джек. Прекрати унижаться.
Улыбка расползается по моему лицу. Я делаю один шаг вперед, чтобы сблизить нас.
– Как насчет встречного предложения?
Она выгибает изящную бровь.
– Я слушаю.
– Я скажу тебе, чего хочу, – говорю я, намеренно позволяя своему взгляду блуждать по ее телу. Если не ошибаюсь, ее реакция доказывает, что я на нее влияю; впадинка вдоль стройной линии ее горла; легкая дрожь, пробегающая по ее телу. – Я хочу, чтобы ты убралась к чертовой матери из моего отдела. Из моего университета. Моего города. С моей территории.
Она быстро приходит в себя, кокетливый фасад исчезает под суровым выражением ее лица.
– Этого не произойдет. Я упорно трудилась, чтобы…
– Тебя наняли в качестве одолжения, – оборвал я ее. – Я видел направление от твоего профессора к доктору Кэннону. Признаю, что ты очень, очень усердно поднималась по социальной лестнице, но заработала это не сама.
Имея меньший опыт работы, чем у всех остальных претендентов вместе взятых, я до сих пор не понимаю, как Хью нанял такого «зеленого» биолога дикой природы. Ничего не изменилось с тех пор, как доктор Кайри Рот переступила порог моего университета.
Если бы взглядом было можно сдирать кожу, моя превратилась бы в кучу обрывков вокруг ног. Удовлетворение разливается по моим венам.
– Я понятия не имела, какой вы женоненавистник, доктор Соренсен.
– Называй это как хочешь, но у меня заслуги идут дальше рекомендаций, – я пожимаю плечами, позволяя ей поверить, что именно поэтому я никогда не хвалил ее так явно и отчаянно, как она желала. – Возможно, если бы ты сначала накопила необходимый многолетний опыт, у нас были бы совершенно другие профессиональные отношения, доктор Рот. Вместо этого ты вторглась на мою территорию, не обладая достаточными навыками, и бросила вызов.
Она прищуривается.
– Мы больше не говорим о карьерном росте, да?
– Я говорю о том, и другом.
Правда в том, что – как бы мелочно это ни звучало – я был здесь первым. Если она хочет быть примитивной в этом вопросе, то я пометил свою территорию задолго до того, как ее симпатичная попка притащилась в Уэст-Пейн.
Я сталкивался только с одним другим хищником на своей территории. Десять лет назад это конкретное соперничество закончилось тем, что он умер, его тело сгорело – кости и все остальное, – а я покинул свои охотничьи угодья.
И все же я – главный хищник, который занял пьедестал.
История здесь имеет приоритет.
Кайри прикусывает уголок губы, а затем:
– Понятия не имеешь, насколько ты полон дерьма, – говорит она, и ее тон становится суровым.
– Мне наплевать на чужое мнение, – говорю я и, прежде чем она успевает возразить, добавляю: – Тут может остаться только один, Кайри.
То, что я назвал ее по имени, удивляет ее, и она издает сардонический смешок.
– Зашли двое мужчин. Вышел один9, – ее бровь снова приподнимается в вызове. – Не очень политкорректно. Возможно, следует обновить правила Тандердома10 до более гендерно нейтральной формулировки.
Я провожу языком по гладкой поверхности своих зубов, затем бросаю взгляд на Брэда через стеклянную стену, мрачная мысль давит на мою решимость. У меня был другой план устранения дилеммы Брэда, но, возможно, он все еще может послужить какой-то цели.
Кто-то должен пострадать. С таким же успехом это мог быть и он.
К тому же, мне правда не нравится этот ублюдок.
– Доктор Брэдли Томпсон – наша проблема, – говорю я.
– Он? – Кайри качает головой, обходя стол. Она берет папку из плотной бумаги и перелистывает страницы, изображая интерес. – На самом деле я не считаю Брэда проблемой, Джек. Может, попробуешь отсосать ему и задобришь его? Ему это нравится. Возможно, он даже откажется участвовать с тобой в исследовательской поездке в Мадрид.
– Ты действительно настолько наивна в отношении того, что сделала.
Это полностью завладевает ее вниманием. Она кладет папку на стол.
– Когда Брэд узнает, что студент, обнаруживший несоответствие, пропал без вести…
– Он укажет на тебя пальцем, – выпаливает она в ответ.
– А потом я включу это для полиции, – я лезу во внутренний карман своего блейзера и достаю телефон. Держу его между нами и нажимаю кнопку воспроизведения на экране.
– Так вот в чем дело. Я не упал к твоим ногам, как все остальные, и ты решила подставить меня.
Затем ее голос наполняет кабинет:
– Тогда, полагаю, я не оправдала все ваши ожидания, доктор Соренсен?
Я нажимаю «Стоп» на записи.
– Это совсем немного из твоего очень информативного монолога. Ты любишь поболтать, Кайри, – я одариваю ее самодовольной улыбкой. – Если я пойду ко дну… ну, остальное ты знаешь.
– Боже. Так очевидно, – говорит она.
– И все же эффективно, – я убираю телефон в карман, и ее улыбка растягивается, как будто у нее есть еще один секрет, который только и ждет, чтобы сорваться с ее губ.
– Хорошо, Джек, – наконец соглашается она. – Миссия «Ферма тел в Тандердоме» началась, – она широко разводит руки. – Какова цель?
Мой взгляд скользит к кабинету через коридор, где доктор Брэд Томпсон плохо справляется с задачей исподтишка наблюдать за нами с выражением страдания на бледном лице.
– Брэд должен исчезнуть, – говорю я.
– Это слишком просто.
Как бы сильно мне ни хотелось выпотрошить его и оставить его внутренности и органы на съедение птицам, убивать Брэда прямо сейчас неразумно.
– Брэду нужно исчезнуть, – уточняю я. – По собственной воле. Он либо должен быть так напуган, либо так раздражен, – я пристально смотрю на нее, подразумевая, что это ее компетенция, – своим положением здесь, что он добровольно уйдет, забыв обо всем несоответствии.
Кайри соглашается не сразу, и я почти уважаю это. Она на мгновение задумывается, прежде чем сказать:
– И полагаю, тот, кто заставит Брэда уйти, победит. Проигравший совершит свое позорное шествие прямо за пределы кампуса.
– Или проигравшая… но да, идея такова. Я сотру запись с телефона, а ты скажешь, где вторая половина останков.
Ее губы изгибаются в лукавой улыбке, когда она протягивает руку.
– Отлично. Договорились, Джек. Пусть победит сильнейший.
Между нами тянется нерешительный миг, когда я смотрю на ее руку, впитывая изящество ее пястей и тонких фаланг. Мой взгляд скользит вверх по ее лучевой кости, и когда я беру ее руку в свою, мое дыхание рефлекторно замирает, пока провожу пальцами по нежным косточкам ее запястья.
Я пожимаю ей руку в знак согласия, и когда она собирается отстраниться, я притягиваю ее к себе.
– Ты забрала кое-что мое, – шепчу я ей на ухо.
Ее дыхание прерывается, выдавая малейшую дрожь ее тела, прежде чем она говорит:
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
После еще одного тяжелого удара сердца я отпускаю ее руку и отступаю назад. Не отрываю от нее взгляда, пока не оказываюсь у двери, затем поворачиваюсь к ней спиной.
Я слышу характерный щелчок моей зажигалки. Остановившись в дверях, я оглядываюсь и вижу, как Кайри чиркает колесиком. Крошечное пламя вспыхивает, отражение танцует в ее глазах.
Кайри закрывает крышку, чтобы погасить пламя. Затем вырывает из букета голубой цветок, обрывает длинный стебель и, подмигнув, закладывает цветок за ухо.
– Игра началась, Джек.
Глава 5
Щелчок, хлопок
КАЙРИ
Щелчок, хлопок. Щелчок, хлопок.
Я прикусываю зубами нижнюю губу и пытаюсь подавить улыбку, которая так и просится вспыхнуть на моем лице. Мне не удается удержать ее. Я перечитываю сообщение Хью в третий раз за это утро, волнение и нервы пронизывают мои пальцы, пока тереблю зажигалку в руке.
Кому: [электронная почта защищена]
От: Хью Кэннон [[электронная почта защищена]]
Тема: СРОЧНО: Совещание департамента
Всем,
Я немедленно разошлю расписание обязательного собрания департамента в 10 часов утра – пожалуйста, отмените все встречи или занятия, которые у вас запланированы на это время. Все выездные занятия, пожертвования тел или планы исследований отменяются до дальнейшего уведомления.
С лучшими пожеланиями,
Хью
Я открываю и закрываю крышку из нержавеющей стали с точностью метронома до тех пор, пока календарь-напоминалка не подаст сигнал о пятнадцатиминутном совещании.
Щелчок, хлопок. Щелчок, хлопок.
Моя ухмылка приобретает зловещий оттенок.
Беру трубку своего рабочего телефона и набираю номер Мадлен. Она отвечает после второго гудка.
– Бонжур, моя красавица, – говорит она, и я закатываю глаза. Она такая же француженка, как черствый багет с заправки «КвикФилл» на 2-й авеню. Ради всего святого, Мадлен родилась в гребаном Милуоки. Но я возвращаю улыбку на лицо. «Люди могут почувствовать настроение по телефону», – однажды сказала моя мама, когда я пошла с ней на работу, послушно записывая ее перлы мудрости, наблюдая, как она справляется со своей повседневной рутиной в качестве главного агента по недвижимости Эшгроува. «Улыбки продают, детка!»
– Привет, Мадлен, – говорю я. – Ты придешь на совещание?
– Конечно, – отвечает она, нотка таинственности звучит в ее голосе. – Есть идеи, зачем оно?
У меня есть своя теория.
– Нет. Вообще никаких. Эй, сделаешь одолжение, если у тебя найдется секунда?
– Конечно, в чем дело?
– Ты не могла бы заскочить в офис Джека и взять экземпляр Хью «Статистики и вероятности в судебной антропологии»? Я встретила Хью в коридоре, он спросил, есть ли он у меня, но в последний раз я видела его в кабинете Джека, – говорю я, очевидно, опуская ту часть, где я взяла учебник с полки Джека, пока он был на занятиях. – Поскольку ты ближе…
– Конечно, без проблем, – вставляет Мадлен. Таинственность исчезла из ее голоса, сменившись яркими и лиричными нотками предвкушения. – Сейчас схожу. Увидимся на совещании.
Она едва успевает попрощаться, прежде чем в спешке отключить звонок.
Щелчок, хлопок.
Я встаю со стула и долго тянусь к потолку, разминая мышцы спины, которые все еще напряжены из-за моей недавней подпольной деятельности. С глубоким, очищающим вздохом я достаю книгу из ящика стола и кладу зажигалку в карман, затем направляюсь в конференц-зал дальше по коридору.
Окна длинной комнаты выходят на исследовательские поля, пасмурный послеполуденный свет отражается на полированном овальном столе. Кожаные вращающиеся кресла, которые все еще пахнут новизной, аккуратно расставлены вокруг него, стеклянная доска без разводов блестит в конце комнаты. Я прихожу первой из преподавателей и направляюсь к боковому столику, где только что были расставлены графины со свежим кофе и чаем и поднос с выпечкой, наливаю чашку черного кофе и пытаюсь заставить себя не подсчитывать, сколько моих кровно заработанных средств уходит на легкомысленные расходы Хью для совещаний.
– У Кэннона всегда отлично получается клубничный датский пирог, – говорит Брэд, останавливаясь рядом со мной и касаясь пальцами моего бедра по пути к подносу для выпечки. Разворачивает пластиковую обертку, чтобы достать липкий пирог.
«Одна тысяча сто пятьдесят два доллара и тридцать четыре цента в год», – провозглашает мой внутренний голос.
Господи.
– Да, – говорю я, сжимая зажигалку в кармане. – Может, для разнообразия он мог бы попробовать не заказывать у О’Тула. Приелось уже, – ворчу я. Брэд только посмеивается, набивая рот слоеным тестом.
– Зато какие клубничные 11дениши, – умоляет он, откусывая еще кусочек.
Я закатываю глаза, но ничего не говорю в ответ. Звук голосов привлекает мое внимание к двери, куда я поворачиваясь со своим кофе в руке. Следующим входит Хью, Джой позади, затем мгновение спустя появляется и Мадлен, она с благодарной улыбкой смотрит в мою сторону. Доктор Соренсен следует за ней по пятам, его раздражение бурлит под ровным блеском серо-голубых глаз, отглаженной черной рубашки и идеально сшитых брюк. Его взгляд задерживается на мне, прежде чем метнуться к книге в моей руке. Когда наши глаза снова встречаются, он прищуривается.
– Доктор Кэннон, я нашла ваш учебник, – говорю я со своей самой очаровательной улыбкой, подходя к нашему боссу с протянутой книгой. – Доктор Соренсен, должно быть, оставил его в учительской. Я нашла его на микроволновке.
Доктор Кэннон благодарит меня, ворча при этом о своем смертельном враге – микроволновой печи. Он клянется, что безобидный прибор бабахнул два месяца назад, когда он разогревал чашку супа – подвиг, который еще предстоит повторить. Все в департаменте сходятся во мнении, что он поставил тарелку вместе с металлической ложкой в микроволновку.
Я одариваю Джека приторно-сладкой улыбкой. Его ледяной взгляд становится смертоносным.
С ним гораздо веселее быть заклятыми врагами, чем просто неприятелями.
Я отодвигаюсь от стола ровно настолько, чтобы другие преподаватели, входящие в комнату, могли выстроиться в очередь за напитками и выпечкой, нервная энергия потрескивает в разговорах, которые заполняют пространство. Я перекидываюсь парой слов с коллегами, проходящими в очереди, и потягиваю свой кофе, а Джек подходит все ближе. Температура в комнате, кажется, резко падает с его приближением, и все же моя кожа становится горячее. Струйка жара выползает из моей груди, поднимается вверх по шее, нащупывает пульс, огибает челюсть и проникает в мякоть щек. Когда Джек отводит от меня взгляд, он смотрит, как у меня вздрагивает горло, и я сглатываю.
– Доктор Соренсен, – говорю я, когда он останавливается передо мной. Как обычно, я не думаю, что он ответит.
Я вынимаю руку из кармана.
Щелчок, хлопок.
Глаза Джека сужаются до узких щелочек. У него дергается челюсть. Между нами витает аромат ветивера.
– Доброе утро, доктор Рот.
Щелчок, хлопок.
– Возьми пирожное, – шепчу я, наклоняясь немного ближе, и этот землистый, древесный аромат ветивера наполняет мои ноздри. – Ты такой хороший мальчик. Какой смысл в дрессировке без вознаграждения?
Щелкнув в последний раз, я убираю зажигалку обратно в карман, моя слащавая улыбка преследует Джека, когда он останавливается рядом с моим плечом. Его глаза обшаривают мое лицо, прокладывая дорожку по румянцу, все еще согревающему мои щеки, опускаясь к губам, прежде чем остановиться на изгибе моего горла.
– Еда меня не очень мотивирует, – говорит он, его голос настолько тих среди болтовни наших коллег, что только я могу его слышать.
Я насмешливо фыркаю.
– Это твоя слабая попытка соблазнения, Джек?
Он наклоняется чуть ближе, его рука всего в миллиметрах от моего плеча.
– Если бы я хотел соблазнить тебя, я бы поставил тебя на колени в холодильной камере, и твой предательский маленький ротик обхватывал бы мой член, умоляя о большем, – шепчет он.
На мгновение все в комнате исчезает.
Все, кроме Джека.
Остается лишь его холодный пристальный взгляд, прикованный к моей шее, мой пульс отвечает приливом крови к яремной вене, барабаня, как азбука Морзе. Жестокая улыбка приподнимает уголок губ Джека, когда он равнодушно пожимает плечами.
– Вдруг, твое горло приспособлено для более плотских утех.
Джек отходит от меня, боком подходит к столу, чтобы налить себе кофе.
Уголек тлеет у меня в груди, как будто прожигает дерево насквозь. Надо бы взять свой напиток и вылить ему на брюки спереди. Но я этого не делаю. В моей голове разыгрывается совершенно другой сценарий, в котором мы находимся в холодильной камере, мои колени немеют от инея на полу, соски болезненно напрягаются под лифчиком. Я получаю удовольствие от Джека Соренсена, независимо от того, как крепко он сжимает мои волосы или как сильно трахает меня в рот. Он поклоняется мне, хотя это я стою перед ним на коленях.
Делаю большой глоток обжигающего кофе, чтобы выбросить эти образы из головы.
Он придурок. Он мудак, он мудак, он мудак. Тебе нравятся мудаки, но не такого типа. Так что достань свой арсенал и поставь этого ублюдка на место.
– Брэд, – окликаю я, перекрывая болтовню коллег. Присутствие Джека за столиком позади меня такое же колючее и холодное, как аура ледника. Брэд поднимает взгляд со своего любимого места за столом для совещаний, вторая порция пирога застыла у его открытого рта. – Я слышала, тебя можно поздравить.
Брови Брэда вопросительно приподнимаются. Мне не нужно оборачиваться, чтобы почувствовать ледяной поцелуй пристального взгляда Джека на своей коже.
– Твое предложение о совместной полевой исследовательской поездке по изучению влияния подпитки грунтовых вод на распределение скелетных останков для гранта…? Его приняли, разве ты не знал?
Конечно, он не знал. А я знаю, потому что моя подруга, доктор Харгрейв, входит в комитет по пересмотру, и она сказала мне вчера. Возможно, я также убедила ее не принимать более выгодное предложение Джека о глубине захоронения и скорости разложения.
Слова поздравлений разносятся по комнате, и Брэд выглядит искренне обрадованным этой новостью. Он всего на мгновение ловит мой взгляд, и я улыбаюсь, но, кажется, только Джек замечает хитрый блеск в моих глазах, когда останавливается рядом со мной.
– Полагаю, в этом году я не поеду в Мадрид, – шепчет он.
Когда я поворачиваю к нему свою улыбку, она чертовски ослепительна.
– Думаю, что нет. Можешь пососать мои сладкие половые губки, Джек.
Я ухожу и занимаю место за столом как раз в тот момент, когда Хью предлагает всем присесть. Джек сидит напротив меня, выражение его лица непроницаемо. Если он беспокоится о том, что его ждет, то ничем себя не выдает.
– Спасибо всем за то, что собрались так быстро, – говорит Хью, занимая место во главе стола. Вездесущие мешки у него под глазами кажутся немного отечнее, тени под ними немного глубже. Его брови хмурятся, когда он обводит взглядом стол. – Сегодня утром нам нужно обсудить серьезный вопрос. Один из студентов магистратуры, Мейсон, пропал без вести.
За столом раздается ропот и вздохи, в том числе и мой собственный, но громче всех звучит голос Брэда. Я ловлю его взгляд и передразниваю выражение его лица. Широко раскрытые глаза. Открытый рот. Страх. Делаю еще один шаг вперед и кладу руку на сердце. Не осмеливаюсь взглянуть на Джека, чье присутствие нависает над столом с силой притяжения маленькой планеты.
– Когда Мейсона видели в последний раз? – спрашивает Брэд.
– В четверг днем, – отвечает Хью. – Он работал неполный рабочий день у Луи и не пришел на свою обеденную смену в выходные. Когда прошлой ночью он тоже не явился на свою смену и никто не смог с ним связаться, было объявлено о его пропаже. Скоро будет публичное объявление, – тяжелый вздох слетает с губ Хью. Он наклоняется вперед, переплетая пальцы, его взгляд обводит комнату, полную шепота и беспокойства. – Поиски пропавших без вести начнутся здесь, в Басс-Филдс, среди других потенциальных мест, где часто бывает Мейсон. Полевых исследований не будет до дальнейшего уведомления. Я поговорил с полицейским управлением, поисковые группы прибудут с минуты на минуту. Я предложил использовать лекционный зал «Б» в качестве места для их операционной базы.
– Что сказать другим студентам? – спрашивает Джой, ее глаза остекленели.
– Если у них есть какая-либо информация о местонахождении Мейсона, хоть что-нибудь, они должны немедленно сообщить в полицию. Вскоре сюда также прибудут два консультанта для оказания поддержки в области психического здоровья студентам и персоналу.
Вопросы и ропот проносятся по комнате, обсуждение переходит к тому, как лучше всего присматривать за другими учениками, когда становится ясно, что Хью не может или не хочет давать дальнейших комментариев по поводу исчезновения Мейсона. Тяжесть взгляда Джека манит меня, как колдовство, заставляя встретиться с ним взглядом, но я не подчиняюсь. Чем больше я избегаю смотреть на него, тем тяжелее ощущаю его присутствие, и я наслаждаюсь каждым восхитительным моментом его напряжения. Но я не единственная, кто ощущает его полярную ауру по ту сторону стола. Брэд бросает пристальные взгляды в сторону Джека, пока какая-то вызванная сахаром неистовая энергия не заставляет его вскочить со стула, и он не начинает расхаживать мимо окон. Я думаю, он уже собирается высказать все свои подозрения по поводу несоответствий в программе донорства тел и потенциального участия Джека, когда раздается стук в дверь.
– Войдите, – зовет Хью, в его голосе уже слышится усталость от напряжения, вызванного этой встречей.
Дверь открывается.
Мое прошлое врезается в настоящее, когда в комнату входит Эрик Хейз.
И я, наконец, встречаюсь взглядом с Джеком.
Глава 6
Натянутая ткань
ДЖЕК
Температура в конференц-зале заметно понижается на несколько градусов, когда входит мужчина в дешевом костюме и оружейной кобуре. Широко раскрытый взгляд Кайри встречается с моим.
Я никогда раньше не видел, чтобы она намеренно избегала другого человека. Она всегда первая обращает на себя внимание лучезарной улыбкой, посланной, чтобы обезоружить и заманить в ловушку, пока этот человек ничего не понял.
Любопытство переполняет мои чувства, и я обращаю внимание на мужчину со значком ФБР в руках.
– Я специальный агент Эрик Хейз из отдела по борьбе с насильственными преступлениями, – говорит он. Засовывая значок обратно во внутренний карман своего плохо сидящего пиджака, он окидывает комнату проницательным взглядом. – Я ценю, что ваш директор нашел время для решения текущего вопроса.
Брэд перестал расхаживать взад-вперед и устремил встревоженный взгляд на агента.
– Насильственное преступление? Есть новости о Мейсоне?
Хью отвечает вспышкой гнева.
– Нет, доктор Томпсон. Пока ничего.
– Не пугайтесь, ребята, – быстро подхватывает Хейз. – Наш филиал изучает и другие возможные причины. Я здесь просто для того, чтобы задать несколько вопросов.
Несмотря на его попытку преуменьшить причастность ФБР, это никого не убедило. Люди заламывали руки. Быстро моргали. Нервно дергались и перекладывали предметы на столе, добавляя толстый слой неловкости к и без того напряженной тишине. Как будто у каждого человека здесь есть какая-то зловещая тайна, которую нужно скрывать. Полиция и правительственные чиновники склонны заставлять даже святых сомневаться в своей морали.
Я украдкой бросаю взгляд на Кайри, сидящую прямо напротив меня. Теперь ее взгляд устремлен на светлую столешницу, прядь темно-каштановых волос ниспадает ей на лицо. Мои брови вопросительно приподнимаются, но она все равно избегает меня.
Естественно, я чувствую себя не в своей тарелке в присутствии представителей правоохранительных органов. Но не у меня одного где-то там похоронена половина изуродованного тела. Что заставляет меня усомниться в том, что останки обнаружили.
Иначе зачем бы ФБР появились сейчас?
Я изо всех сил пытаюсь поймать взгляд Кайри и замечаю, что я не единственный, кто борется за ее внимание. Агент останавливается позади нее, достает блокнот из кармана пиджака и смотрит в него. Очень старомодный крутой жест. Я почти ухмыльнулся.
После того, как Хью дает краткий комментарий о наших правах в области управления персоналом и просит о коллективном согласии отвечать на вопросы, агент Хейз нацеливается на Брэда.
– Доктор Томпсон, верно?
Оборона Брэда заметно усиливается. Его плечи напрягаются.
– Верно.
– Как долго Мейсон Дюмонт стажировался в вашем отделе, доктор Томпсон? – спрашивает агент.
– По-моему, девять месяцев, – говорит Брэд и качает головой. – Конечно, нужно проверить записи, но я думаю, примерно так. Он был очень внимательным аналитиком. Мейсон работал в основном с программой «Ферма тел». Пять дней – это большой срок для пропажи, верно?
Брэд бросает осторожный взгляд в мою сторону, моргает и отводит глаза. Его мысли с таким же успехом можно было бы записать на проекционном экране, – так легко его читать. Волнение проникает в мое хладнокровное поведение, и я снова ищу пристальный взгляд Кайри. Все, что нужно Брэду, – это малейший толчок со стороны этого агента, и он обвинит меня в исчезновении Мейсона. Он и так уже выдает слишком много.
Этикет правоохранительных органов 101: никогда не отвечайте на незаданный вопрос.
Сделав пометку, агент Хейз говорит:
– Мы пока не сделали никаких выводов, доктор Томпсон. Мистер Дюмонт когда-нибудь сообщал вам о странных находках или несоответствиях в отчетах «Фермы тел?»
Мое сердце учащенно бьется о грудную клетку. Я воздерживаюсь от того, чтобы смотреть на агента, не выдавая никакой заметной реакции, но внутри у меня бурлит кровь.
