Текст книги "Скелет (ЛП)"
Автор книги: Бринн Уивер
Соавторы: Триша Вольф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Перевод: Татьяна Никонова
Сверка: Amelie_Holman
Бета-коррект: Султана
Редактор: Amelie_Holman
Оформление: Skalapendra
Пожалуйста, имейте в виду, что «Скелет» – это мрачный роман с тревожными сценами и темами.
Глава 14
If I Hated You – Fletcher
Second Nature – Stalking Gia
Глава 15
Turn the Corner – Neil Pollard & Louise Dowd
Girl Of My Dreams – FLETCHER
Glow – RHODES
Глава 16
Down Low – Alex Winston
Back In My Body – Maggie Rogers
Hard for a Man – Say Lou Lou
Глава 17
Hypnotic – Zella Day
Okay – Chase Atlantic
2 On (feat. ScHoolboy Q) – Tinashe
Глава 18
Losing Our Control – The Naked And Famous
Look to the Dawn – Yoe Mase
Heaven Sent – Mr. Little Jeans
Глава 19
Arcade (feat. FLETCHER) – Duncan Laurence
Oh Woman Oh Man – London Grammar
Losing Hand – A Silent Film
Глава 20
Anastasia – A Silent Film
The Enemy – Andrew Belle
Half a Man – Dean Lewis
Глава 21
All We Didn’t Say – Louise Dowd & Toni Halliday
Love Me Wrong – Allie X & Troye Sivan
Gemini Feed – BANKS
Глава 22
My Heart Has Teeth (feat. Skylar Grey) – deadmau5
I Wanna Fight and You Know It – MISSIO
The Inversion – Joywave
Глава 23
Fuel to Fire – Agnes Obel
Bottom of the Deep Blue Sea – MISSIO
Глава 24
Where Snowbirds Have Flown – A Silent Film
Quietly Yours – Birdy
Эпилог
Down – Andrew Belle
Breathless – Caroline Polachek
When You Were Mine (feat. Tegan & Sara) – Night Terrors of 1927
Глава 1
Paper Love – Allie X
I’m not a woman, I’m a god – Halsey
Do You? – TroyBoi
Глава 2
Dreamers – K.Flay
Better Off – Elijah Woods x Jamie Fine
Глава 3
Living Hell – Bella Poarch
Devil I Know – Allie X
Глава 4
Paranoid – Lauv
Stonecold – machineheart
Invisible – Lovelife
Глава 5
This Town – ELIA EX
Anything You Want – HYDDE & MOONZz
Глава 6
Afterlife – XYLØ
Not So Bad In LA – Allie X
Глава 7
Rattle the Cage – ELIA EX
Honey and Milk – Andrew Belle
Evergreen – A Silent Film
Глава 8
I Don’t Even Care About You – MISSIO
Angel – Massive Attack
Глава 9
America – XYLØ
Drowning – DWNTWN
Глава 10
Gimme – Banks
Save Yourself (feat. Gloria Kim) – Vanic
Глава 11
NFWMB – Hozier
Dark – Luke Sital-Singh
True Love Is Violent – Allie X
Глава 12
Throw a Fit – Tinashe
Shimmy (feat. Blackillac) – MISSIO
Genghis Khan – Miike Snow
Глава 13
Riverside – Agnes Obel
Hurt Nobody – Andrew Belle
Ana – Say Lou Lou
Всем мечтавшим о том, чтобы ради них сожгли весь мир. Всем, кто любит злодеев. И кто фанатеет от них в сказках…
Мы надеемся, что Джек и Кайри зажгут ваши прекрасные черные сердца.
~
«У каждой сказки есть кровавое прошлое. У каждого были зубы и когти.»
– Элис Хоффман
«Посмотри на неё – я бы умер за неё. Я бы убил за неё. В любом случае – какое блаженство!»
– Гомес, Семейка Аддамс
Глава 1
Небесный огонь
КАЙРИ
У врат в вечность Джек Соренсен будет умолять меня послать его к дьяволу. Я нарисую наш путь в ад его кровью. Его мечтами. Его стремлениями. Его неудачами, каждая из которых случалась по моей воле. Я оставлю за нами след его разрушений, который будет сиять вечно. И буду наслаждаться каждой гребаной секундой его мучительного путешествия…
…как только закончится моя вступительная речь на церемонии вручения премии «Филантропия Аллистера Брентвуда».
Оглядываю толпу. Отсутствие доктора Соренсена станет тонким шрамом на моей памяти об этом дне, вырезанным с точностью скальпеля, как он и планировал. Тем не менее, моя улыбка не потускнела. Я с энтузиазмом аплодирую другим победителям. Когда Джой Лин приносит шампанское, мы чокаемся бокалами и произносим тост друг за друга. Я бурлю внутри также, как пузырьки, ползущие по стеклу. Но скользнув по горлу, они лопаются в пылу моей ярости.
– Джек за кулисами? Я не видела его весь вечер. Он точно здесь? – спрашивает Джой, поспешно оглядывая присутствующих с черными галстуками и вымученными улыбками, в конце концов останавливается на моем тяжелом взгляде. Я провожу рукой по каштановым волнистым волосам, ниспадающим каскадом на плечо, и в замешательстве пожимаю плечами.
– Ничего страшного. Уверена, доктор Кэннон его заменит, – отвечаю я, позволяя себе скрипнуть зубами только тогда, когда Джой с гримасой отводит взгляд.
Конечно, его здесь, блять, нет.
Когда ведущий учреждает премию за филантропию в области образования, он объявляет имя доктора Кэннона, который произнесет вступительную речь вместо доктора Соренсена.
Великий Джек Соренсен, чьи исследования не были бы профинансированы без моих усилий по сбору более двух миллионов долларов для его полевой школы3. Чьи студенты получили стипендии из созданного мной фонда. Чьи почести были положены на фундамент, который я построила. Без меня Джек Соренсен был бы просто еще одним блестящим ученым, чья работа сияет, как далекая звезда на небе, симпатичная, но не приводящая в восторг, всегда в борьбе за то, чтобы освободиться от черного покрывала посредственности. Благодаря мне Джек Соренсен сияет, как полная луна.
Я – солнце, чей свет отражается на его холодной маске.
И я – небесный огонь, который его уничтожит.
– …и с тех пор, как три года назад доктор Рот присоединилась к преподавательскому составу Университета Уэст-Пейн, она посвятила всё свободное время развитию школы полевых исследований Колледжа судебной медицины имени Уильяма Басса, что позволило университету приобрести почти пятьдесят акров площади для раскопок с нашей недавно открытой специализированной лабораторией, – говорит доктор Кэннон, когда на экране появляются изображения студентов в нетронутой лаборатории, отвлекая мое внимание от навязчивых мыслей об убийстве с помощью спичек и бензина. – Она сыграла решающую роль в программе донорства органов, а также важную роль в организации академической конференции мирового уровня, которая ежегодно привлекает лучших криминалистов в Университет Уэст-Пейн, и основала стипендиальную программу, которая ежегодно поддерживает обучение трех достойных аспирантов, – в свете прожекторов доктор Кэннон находит меня и улыбается с неподдельной теплотой. – Для меня большая честь вручить доктору Рот премию Брентвуда за филантропию в сфере образования.
Толпа хлопает, и я поднимаюсь со своего места рядом с Джой. Моя улыбка становится шире, слова поздравлений направляют меня к сцене. Я подбираю подол своего платья длиной до пола, поднимаюсь по ступенькам и подхожу к подиуму, чтобы пожать руку доктору Кэннону. Его потная, горячая ладонь сжимает мою, и я держу награду из узорчатого стекла на подставке из красного дерева, пока фотограф мероприятия делает снимок. Когда доктор Кэннон, наконец, отпускает меня и отступает назад, я оглядываю помещение.
Мое внимание привлекает высокая фигура в тени рядом с дверями. Человек с бокалом в руке непринужденно прислонился к стене.
Гребаный Джек Соренсен.
Я заставляю себя отвести взгляд и улыбаюсь аудитории.
– Большое вам спасибо за замечательное представление, доктор Кэннон. А фонду Брентвуда я глубоко признательна за возможность не только принять эту награду, но и беззастенчиво подключиться к программе криминалистики нашего университета. Я вижу вас, миссис Спенсер. Не думайте, что я не подойду к вашему столику до конца вечера, – шучу я, и толпа смеется, когда пожилая женщина машет рукой, на ее пальцах сверкают россыпи бриллиантов. – Но, если говорить серьезно, я должна выразить свою благодарность таким щедрым спонсорам, как миссис Спенсер. Поступая в Университет Уэст-Пейн, я уже представляла, кем мы можем стать: одним из ведущих научно-исследовательских центров судебной экспертизы в стране. Ваша поддержка позволила нам достичь и поддерживать этот статус. Наши студенты – лучшие в следующем поколении судмедэксперты и следователи-криминалисты, и они учатся и оттачивают свои навыки в академической среде мирового класса. Наш факультет является лидером в области криминалистических исследований, внося значительный вклад в развитие судебной археологии, энтомологии и ботаники. Эти достижения были бы невозможны без вашей щедрости. Я польщена таким признанием и хотела бы поблагодарить своих коллег, которые играют важную роль в нашем не прекращающемся успехе.
Я продолжаю перечислять все имена, которые запомнила. Хью Кэннон. Джой Лин. Амаль, Кристина, Люк. Мадлен Готье, хотя от нее пользы столько же, сколько от стоячих сосков. Брэд Томпсон, несмотря на то что он часто тупит, а иногда ведет себя как полный придурок. Майк Митчнер, главный сторож лабораторий, даже ему достается по заслугам.
Единственное имя, которое я не произношу, – это Джек Соренсен.
Он должен быть на первом месте в моем списке. Имя, которое привлекает много внимания к нашей академической программе. Старший преподаватель нашего факультета судебной антропологии, чьи исследования в области разложения человека вывели нас на первый план.
Но я оставляю его в стороне.
Вижу Джека в тени, представляя себе каждую черточку его лица, его холодные серые глаза, подернутые тьмой. Смотрю на его фигуру с очаровательной улыбкой.
– Теперь, когда я назвала буквально всех, кроме моей собаки и троюродного брата, хочу напоследок сказать спасибо… – говорю я под смех аудитории. Мои глаза не отрываются от призрака в дверях, когда я поднимаю награду, затем перевожу взгляд на столик в середине первого ряда. – Семье Брентвуд, ведь они продолжают наследие Аллистера, будучи такими щедрыми и преданными, организовав сие прекрасное мероприятие. Для меня это большая честь. Спасибо вам.
Публика хлопает в ладоши. Вспышки фотокамер. Я улыбаюсь. Машу рукой. Спускаюсь по ступенькам, выслушиваю еще несколько поздравлений и возвращаюсь к своему столику.
Джой протягивает мне бокал с шампанским, но держит его за ножку, не отпуская.
– Ты кое-кого забыла, – говорит она.
Я забираю охлажденный бокал из ее пальцев.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду, Джой. Твое здоровье, – я чокаюсь своим бокалом с ее и отворачиваюсь на звук ее вздоха.
– Поздравляю, Кайри, – говорит доктор Кэннон, садясь справа от меня и поднимая мою награду, чтобы рассмотреть надпись, выгравированную на стекле. – Еще одна награда, которую можно добавить к твоей впечатляющей коллекции. Будешь использовать ее как подставку для книг или пресс-папье?
– Ни то, ни другое. Я буду ежедневно ее полировать и, возможно, даже поставлю в самом центре своего стола, – где она, несомненно, будет раздражать Джека каждый раз, когда он проходит мимо моего кабинета.
– Надеюсь, тебе понравилось мое выступление. Приношу извинения за Джека, должно быть, произошел какой-то конфликт, раз он не смог прийти.
– Выступление было замечательным, Хью. Спасибо, – говорю я, похлопывая его по обветренной руке и нацепляя слащавую улыбку. – На самом деле, кажется, я видела, как пришел доктор Соренсен, когда стояла на сцене. Как думаете, у него найдется время поговорить с миссис Спенсер? Она вот-вот должна сделать свое ежегодное пожертвование, и вы знаете, как сильно она любит с ним болтать.
Ониксовый взгляд доктора Кэннона скользит по комнате, он выслеживает свою добычу, пока я не указываю на двери, где все еще ощущается присутствие Джека, злобного призрака, бродящего в тенях.
– Ах да, – говорит он, отодвигая стул и вставая, кубики льда звякают о стакан с виски. – Отличная идея, доктор Рот. Приятного вечера.
Я слежу за сгорбленными плечами доктора Кэннона, пока он лавирует между столиками и гостями, но на самом деле мой взгляд прикован к фигуре Джека. Мы оба знаем, что он не сможет сбежать от нашего босса теперь, когда его заметили, и общеизвестно, что он презирает подхалимство перед старухой из-за ее богатства.
На моих губах расцветает злобная улыбка. Я знаю, что он видит меня. Я чувствую холодный поцелуй его глаз на своей коже.
– Привет, Кайри. Отличная речь. Поздравляю, – произносит голос, заполняя пустоту, образовавшуюся после ухода Хью. Рука Брэда опускается на мое обнаженное плечо, когда он садится справа от меня. – Кстати, мне нравится твое платье. Держу пари, Дональд Уитмор был готов бросить на сцену мешки с деньгами.
Я едва удерживаюсь, чтобы не закатить глаза, когда Брэд подмигивает.
– Спасибо, Брэдли. Хорошо проводишь вечер? – я слежу за бокалом с пивом, из которого он делает большой глоток, прежде чем замечаю выражение его глаз, когда он смотрит через комнату. В его взгляде какое-то подозрение или озабоченность. Может, даже оттенок страха.
Я следую за его взглядом, направленным прямо на Джека Соренсена.
Джек идет за доктором Кэнноном по извилистой дорожке между столиками к миссис Спенсер. Он не просто ходит, он крадется, как пантера на охоте в высокой траве, его движения плавные, но мощные и целеустремленные. Смертельно красивый, с короткими темными волосами, волевым подбородком и плавной грацией под строгим черным костюмом. Я возвращаю свое внимание к нашему столику, пока он не заметил, и, несмотря ни на что, мне почти больно отводить взгляд.
– Да, – наконец произносит Брэд с натянутой улыбкой. Его слова звучат совсем неубедительно. Когда он не видит мой интерес к его реакции, то старается немного усерднее. – Да, а как ты? Развлекаешься?
Мой взгляд скользит к Джеку, он стоит спиной, когда они с доктором Кэнноном останавливаются у столика миссис Спенсер.
– Ты знаешь меня, Брэд, – отвечаю я, наслаждаясь каждым мгновением напряжения, пробегающего по плечам Джека. – Если нет веселья, я создаю его сама, – допиваю остатки в своем бокале.
Я погружаюсь в атмосферу вечера, полного разговоров. Выпитое шампанское струится по моим венам. Это совсем немного прочищает гноящуюся рану, оставляя после себя необработанные края. Но остается кое-что еще. Крошечный шип. Колючка, которая проникла под кожу, давая знать о своем присутствии каждый раз, когда ее тычут… каждый раз, когда я замечаю Брэда.
То же самое выражение трепета, что и раньше, кажется, застывает в его взгляде. Его пальцы нервно теребят бокал. Он изо всех сил старается непринужденно разговаривать, хотя обычно никогда не затыкает рот. Брэд обожает такие мероприятия. Его непринужденная улыбка и суровый профессорский вид компенсируют академическую бездарность и придурковатые комментарии. Он часто ищет кого трахнуть, и когда мне скучно, я делаю ему одолжение. Но сегодня вечером он просто… сам не свой.
– Все в порядке, Брэд? – спрашиваю я, мой голос достаточно тих, чтобы услышал только он. Его взгляд отрывается от чего-то в другом конце комнаты, но я мысленно слежу за траекторией его интереса. Я знаю, что он смотрит на столик миссис Спенсер, где Джек все еще сидит, повернувшись к нам спиной.
– Да, – отвечает Брэд. Он делает паузу на вдохе, как будто хочет сказать что-то еще, но вместо этого подносит свой бокал к губам и делает большой глоток.
– Ты уверен, что тебя ничего не беспокоит?
– Я… – он замолкает, допивая остатки пива, его взгляд снова устремляется к столику миссис Спенсер. Он смотрит на свои часы.
Он хочет уйти.
Как олень, продирающийся сквозь лес, пытаясь убежать от волка. Он что-то скрывает. И мне нужно знать, что именно.
– Я думаю, с меня хватит этого торжества. Хочешь убраться отсюда? – спрашиваю я, опуская руку Брэду на колено под столом. Его зрачки расширяются, и впервые за вечер я чувствую, что его внимание действительно приковано ко мне, он слегка кивает. – Пойду первой и закажу Убер. Дай мне десять минут, встретимся снаружи.
Я одариваю Брэда ослепительной улыбкой и встаю, попрощавшись с некоторыми гостями по дороге к выходу. Когда я бросаю взгляд в сторону столика миссис Спенсер, Джека уже нет.
Снаружи ранняя ноябрьская ночь прохладна и ясна, изо рта виднеется пар в свете фонаря, пока я жду на обочине, накинув на плечи тонкую куртку. К счастью, Брэд не задерживается внутри и присоединяется ко мне через десять минут. Открывает для меня дверь Убера, прежде чем сесть с другой стороны. Через двадцать минут мы подъезжаем к дому Брэда, особняку 1920-х годов постройки, всего в нескольких кварталах от моего дома.
Я не теряю времени даром, добиваясь того, чего хочу.
– Что тебя беспокоит, Брэдли? – спрашиваю я, отрываясь от поцелуя, чтобы осторожно опустить его на кровать, расстегивая молнию на его брюках и стягивая их вместе с трусами. Я хватаю его за эрегированный член, и он стонет, когда я скольжу ладонью вниз по стволу. – Ты казался рассеянным сегодня.
Брэд шипит, когда я провожу ногтями по его яйцам.
– Извини, – говорит он, его голос теряется в стоне, когда я наклоняюсь, чтобы облизать головку его члена, втягивая ее в рот. Провожу языком по вершине, не сводя глаз с его лица, когда он откидывает голову назад. – Господи, Кайри.
Я беру в рот еще глубже, напряжение этого вечера спадает с его мышц. Он наслаждается моими прикосновениями, и я щедро награждаю его облизываниями, поглаживаниями и ласками. Дыхание Брэда становится прерывистым, пульс учащается под кончиками моих пальцев, когда я кладу их на внутреннюю поверхность его бедер. Он сосредотачивается на мне, а я выпускаю его изо рта, сжимаю скользкий член и тянусь за презервативом в тумбочке.
– Теперь лучше, милый? – спрашиваю я, надевая презерватив, и опускаюсь на его член, потираясь клитором о низ его живота, пока Брэд стонет. – Скажи, что тебя беспокоит. Я помогу тебе забыть.
Я царапаю ногтями грудь Брэда и подбираю ритм, пытаясь утолить свою потребность, которую никто никогда полностью не удовлетворял. Ладони Брэда находят мою грудь, мозолистыми ласками блуждая по моей коже.
– Информация в базе, – говорит Брэд сквозь стиснутые зубы, когда я вознаграждаю его более глубокими толчками, раздвигая ноги шире. – Мейсон обнаружил несоответствия.
Мое сердце переключается на другую передачу, и я изо всех сил стараюсь сохранить свой ритм неизменным.
– Мейсон? Из магистратуры?
Я слышу шорох в темноте, это Брэд кивает, лежа головой на подушке.
– Первый случай с телом был несколько месяцев назад. Информация в записях не совпадала с данными о теле. Мейсон при исследовании не нашел подъязычную кость, а все остальное было цело.
Нежный смех срывается с губ. Я наклоняюсь поцеловать Брэда в шею.
– Ты же знаешь, Брэдли, это еще ничего не доказывает, – шепчу я ему на ухо. – Возможно, кто-то из других аспирантов перепутал записи, или Мадлен неправильно ввела данные при регистрации. Ты же знаешь, какая она.
Руки Брэда блуждают по моей спине.
– Я так и сказал.
Что-то задерживается в его словах, витает в воздухе между нами. Я приподнимаюсь и вглядываюсь в тени на его лице.
– Но?
– Несколько дней назад Мейсон увидел в документах запись о феномене розовых зубов4 на теле другого мужчины. А он знал этого человека. Мейсон никому не говорил, на случай если мы помешаем ему работать с телом. Это последний анализ, который ему нужен для диссертации. Это был друг его дяди. Он умер во время операции.
Во время операций не может быть асфиксии, из-за чего зубы становятся розовыми. А я хорошо знаю одного человека, который любит игры с удушьем. Ох, какой непослушный, доктор Соренсен.
– А его подъязычная кость была…?
– Нетронута.
Я задумчиво мурлычу, в моей голове прокручиваются тысячи сценариев. Знакомая потребность зарождается внизу живота, и я сильнее насаживаюсь на член Брэда, удовольствие нарастает с каждым толчком. Я бормочу слова похвалы и стону имя Брэда, пока не кончаю, и он двигает бедрами подо мной, требуя собственного освобождения. Все заканчивается слишком быстро, чтобы почувствовать нечто большее, чем затухающий прилив эндорфинов, и мое сердцебиение уже приходит в нормальный ритм, когда я слезаю с Брэда, чтобы лечь рядом.
– Джек подписывал взносы на эти тела, – шепчет Брэд, задумчиво рисуя узоры на моей руке. – Нам нужно разобраться в деталях, посмотреть, нет ли чего-то неправильного в записях. Может, отнести самые свежие останки судмедэксперту и сверить личность с записями стоматолога.
– Согласна, – отвечаю я, кивая напротив его груди. – Нам нужно быть осторожными. Если Джек что-то замышляет, нельзя спугнуть его или поставить Мейсона в трудное положение, – я отталкиваюсь от Брэда прежде, чем он успевает крепко обнять меня, затем встаю с кровати. – Схожу в туалет, хочешь чего-нибудь, пока я не легла?
– Нет, спасибо, детка.
Я поворачиваюсь и удаляюсь в темноту, направляясь в ванную, потом иду на кухню. Я хорошо знакома с кухней Брэда, готовлю выпивку, прихватив виски со льдом в спальню. Мы больше не говорим о расхождениях в записях, и я стараюсь переключиться на другие темы, пока мы потягиваем наши напитки. Но мои мысли возвращаются к кампусу. На территорию исследований. И к Джеку Соренсену.
Смотрю в потолок, пока Брэд засыпает. Легкое успокоительное, которое я капнула ему в виски, замедляет его дыхание. Когда он начинает храпеть, я встаю, бесшумно роюсь в его шкафу, чтобы достать его спортивные штаны, толстовку с капюшоном и кеды. В последний раз проверяю его, прежде чем пробежаться трусцой по коридору. Переодеваюсь в прачечной. Выхожу через заднюю дверь и убегаю в ночь, направляясь к своему дому, моя улыбка скрыта тенью.
Иногда вселенная дает именно то, что вам нужно. Но я не из тех девушек, которые просто берут то, что она предлагает.
Я этим пользуюсь.
Глава 2
Слежка
ДЖЕК
Приглушенные звуки торжества растворяются на живописном фоне здания Брентвуд за густой завесой свежего осеннего воздуха. Я с наслаждением набираю полные легкие воздуха, чтобы избавиться от духоты, исходящей от слишком тесно прижатых друг к другу тел, и подхожу к краю ступенек как раз вовремя, чтобы заметить, как белая «Тойота Королла» отъезжает от бордюра.
Раздражение скапливается у меня под ребрами тугим спазмом. До чесотки костей.
Не люблю терять контроль.
На сегодняшний вечер у меня была только одна цель, и она не включала в себя преследование доктора Рот.
На самом деле, ей удалось расстроить еще кое-какие планы на этот вечер.
С этим напоминанием я достаю телефон из внутреннего кармана блейзера, чтобы засечь время. Прямо сейчас я должен сидеть в баре «Black Rock Distillery», так любимом студентами колледжа. Колби Кэмерон там, как и каждый четверг. У него есть распорядок.
Я никогда не пропускаю свои миссии.
Крепко сжимая телефон рукой в перчатке, я направляюсь к парковке, разрываясь между желанием придерживаться своего распорядка и следить за коллегой.
Предосторожность должна быть на первом месте.
Особенно, когда одной из этих коллег является общительная, откровенная доктор Рот.
У нее серьезные проблемы с молчанием.
Эта женщина похожа на сгусток бешеной энергии; она никогда не успокаивается, и я не могу ее прижучить.
Когда я впервые столкнулся с этим странным, раздражающим существом, у меня возникло непреодолимое желание придушить ее, зажать болтовню в этом тонком горле. А затем положить ее в морозилку, просто чтобы посмотреть на нее в спокойном состоянии.
Признаюсь, мне даже любопытно, как бы выглядели ее черты лица – отстраненные, неподвижные, с густыми ресницами, неподвижно лежащими на высоких скулах. И бледнеющие пухлые ягодные губы.
Одна из причин, по которой я подавил это желание, заключалась в том, что я не гажу там, где ем.
Каким бы грубым ни было клише, это не подлежащее обсуждению правило надежно скрывало меня всю жизнь.
Другая причина в том, что, подобно характерным для нее духам, объявляющим о ее присутствии еще до того, как она входит в комнату, неординарная личность доктор Кайри Рот привлекает всеобщее внимание.
Нужно быть благодарным за ослепляющий свет, в тени которого ты живешь. Независимо от того, насколько сильно режет глаза, когда смотришь на яркий источник.
Натиск мучительных мыслей еще больше отнимает у меня время, пока я добираюсь до своего «БМВ» и сажусь за руль. Снимаю черные перчатки и завожу двигатель. Из кондиционера на лицо веет арктическим холодом. Я не меняю настройки температуры.
По мере удаления от центра оживленные магистрали сужаются к пригородным улочкам, я на расстоянии следую за белой машиной. Моя челюсть сжимается, когда я понимаю, куда едут двое моих коллег.
В дом доктора Брэдли Томпсона.
Прежде чем машина впереди тормозит, я сворачиваю на обочину и паркуюсь за ухоженным кустарником. Заглушив двигатель, наблюдаю, как оба выходят из машины и направляются к входной двери скромного дома Брэда.
Все надежды на то, что они просто ехали вместе, рухнули, и я откидываюсь на спинку сиденья, устраиваюсь поудобнее и жду. Близкие отношения между доктором Томпсоном и доктором Рот не сулят ничего хорошего. У людей есть раздражающая склонность делиться интимными подробностями.
Нежелательный образ Кайри проскальзывает перед моим взором, и я тянусь к своей кожаной сумке, лежащей на коврике, достаю блокнот в спиральном переплете. Перехожу к своему самому последнему наброску.
Мои пальцы благоговейно прослеживают контрастную игру света и теней вдоль анатомии ноги. Твердым графитовым карандашом я очерчиваю мышечную структуру, затем более мягким карандашом прорисовываю кости. Эта техника более деликатная, там, где свет не может проникнуть внутрь тела, будут более темные тона.
Потом перехожу на то, что скрывается под плотью, венами и сухожилиями.
Линии на кости бедра гладкие и изящные, без вмятин из-за юного возраста. Изображать плоть, отделенную от кости, – все равно, что разрывать оберточную бумагу, чтобы узнать, что внутри. Одна из любимых частей – сравнивать точность моей графики с реальными костями.
Но поскольку еще не пришло время вскрывать Колби Кэмерона, я закрываю блокнот и смотрю на свой «Ролекс», прикидывая, сколько времени Брэд и Кайри провели внутри. Сначала я должен разобраться с любопытной коллегой.
Навязчивая мысль о потной, разгоряченной коже, скользящей друг по другу, заполняет мою голову. Я почти чувствую запах секса, доносящийся из дома Брэда, и мои ноздри раздуваются от отвращения при мысли о том, что они вместе.
После двух часов наблюдения за входной дверью, доктор Рот все еще не появилась. Спертый воздух внутри машины прижимается к моей коже, как влажное полотенце, мокрое и удушающее. Я убираю липкие ладони с руля и открываю дверь, радуясь порыву свежего воздуха.
Некоторое время назад свет в доме погас. Рискую предположить, что у Брэда не так много выносливости, и они сейчас спят. По неосторожности входная дверь была оставлена незапертой. Я надеваю перчатки и вхожу внутрь, быстро осматриваю жилое пространство.
Я убедился, что здесь нет камер или сигнализации, когда в первый раз обыскивал дом Брэда. Несмотря на всю его зарождающуюся паранойю, я полагал, что он, по крайней мере, заведет собаку. Спальня находится справа от узкого коридора. Я крадусь по деревянному полу из твердых пород к приоткрытой двери и толчком открываю ее еще шире.
Брэд спит на левой стороне кровати, ближайшей к двери. Доктор Рот пропала. У меня волосы встают дыбом, и я быстро оглядываю затемненное помещение. При помощи лунного света, падающего сквозь решетчатые жалюзи, осматриваю углы, прислушиваюсь к любому движению в ванной комнате.
Тишина в доме успокаивает нервы, я вхожу в комнату и смотрю на Брэда сверху вниз.
Белая простыня скомкана у него на животе. Синяя фольга валяется на прикроватном столике рядом с двумя стаканами алкоголя.
Все еще чувствуется аромат ее духов – горьковатые ноты цветка дягиля и сладкой ванили. Столкновение запахов витает в застоявшемся воздухе, воспламеняя меня изнутри.
Сжав кулаки, я наблюдаю за тем, как поднимается и опускается бледная грудь Брэда, сдерживая порыв придушить его пропитанной потом подушкой.
Что касается Брэда, то в моем отделении он бесполезен. Не будет большой потери, если он просто умрет во сне. Но он счастливчик, потому что в его костной структуре нет ничего интересного. Я трачу на него время, так что лучше потороплюсь.
Снова бросаю взгляд на обертку от презерватива, и у меня внизу спины образуется тугой узел. Если бы мне не нужна была информация от этого придурка, я бы нарушил собственное правило и нагадил прямо на своей территории, а затем измазал этим лицо Брэда.
Эти образы оставляют неприятный привкус у меня во рту, и я решаю уйти. Мой первоначальный план состоял в том, чтобы напоить Брэда на приеме, накачать наркотой, если понадобится, и получить информацию. Затем убрать его навсегда из Уэст-Пейна, что облегчит мою ношу.
Время еще есть.
Проходя по дому, я замечаю заднюю дверь, понимая, что доктор Рот, должно быть, вышла через нее. Любопытство направляет мои шаги мимо прачечной, где я вижу сваленную на полу одежду. Приподнимаю ткань рукой в перчатке, узнаю платье, в котором Кайри была на сегодняшнем мероприятии.
Ее аромат окутывает меня, рука сжимает мерцающий материал.
Я никогда не притворялся, что понимаю человеческую природу, но все, что касается доктора Рот, приводит меня в бешенство и сбивает с толку. Я даже несколько раз представлял, как привязываю ее к столу и препарирую.
Я кладу платье обратно на то же место, прежде чем выйти из дома.
Поездка до университета занимает чуть больше двадцати минут. Я использую свою карточку-ключ, чтобы получить доступ в исследовательские лаборатории, где буду зарегистрирован с отметкой времени. Сначала сажусь за свое рабочее место и открываю файл с последним сохраненным черновиком, чтобы потом, если что, отследили, будто я занимался делом. Сегодня я присел на уши доктору Кэннону, дважды заявил, что мой исследовательский проект по поиску мест захоронений необходимо завершить к этой неделе, повторив, как мне не терпится покинуть торжественное мероприятие.
Когда я отталкиваюсь от стола и направляюсь в кабинет Брэда, отбрасываю все мысли о докторе Рот, исчезающей в ночи без платья, и сосредотачиваюсь на просмотре записей Брэда.
Он так чертовски полезен, так хорошо упорядочивает заметки о телах. Не может вспомнить и вернуть мой протонный магнитометр, но поручает своему аспиранту перепроверить записи о донорах на предмет точности.
В результате стало известно о недостающей подъязычной кости недавнего донора.
Такая очевидная оплошность, наверное, ошибка.
Я осторожен. У меня есть система. Сначала запись, и только потом кража. На этом все должно было закончиться. Но я увидел кое-что в глазах Брэда, когда он впервые упомянул мне об этом, – замешательство, за которым последовала искра страха.
Потому что доктор Джек Соренсен не совершает ошибок.
Я запомнил этот взгляд. Этого выражения я обычно жажду. Это то, что воспламеняет мою ледяную кровь и учащает сердцебиение, когда я смотрю в глаза своим жертвам, пока они испускают последний вздох.
За ту долю секунды, как это промелькнуло на лице Брэда, я распознал его страх.
Он понял.
И он боялся меня.
А это значит, что найти остальные кусочки головоломки, чтобы сложить воедино, почему я так предан своим исследованиям по разложению тел в течение последних шести лет в университете для него только вопрос времени.
