Текст книги "Гитлер в Вене. Портрет диктатора в юности"

Автор книги: Бригитта Хаманн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 43 страниц)

Уклонение от военной службы

В 1912 году правительство боролось за принятие нового закона о воинской обязанности, чтобы перед лицом скорой войны улучшить боеспособность императорской и королевской армии. Новый закон должен был принести населению некоторое облегчение: срочная служба сокращалась до двух лет с последующей десятилетней службой в запасе. Зато значительно увеличивалось количество новобранцев. До 1912 года в армию ежегодно рекрутировали 103.100 человек, в 1912 году – 136.000 человек, в 1913-м – 154.000, в 1914-м – 159.500, из них – 91.482 рекрутов из западной части империи[1493]1493
  Hammer-Jahrbuch 1913, 134ff.


[Закрыть]. Принятию закона предшествовали растянувшиеся на много месяцев дискуссии, в частности, в мужском общежитии, как сообщает аноним из Брюнна.

После длительной борьбы правительству удалось убедить почти все немецкие партии поддержать законопроект. Пангерманцы, правда, проголосовали против, невзирая на то, что офицеры из Германии заклинали их поспособствовать усилению армии в интересах Двойственного союза[1494]1494
  Paul Molisch, Geschichte der deutschnationalen Bewegung in Österreich, Jena 1926, 230.


[Закрыть]. Газета «АльдойчесТагблатт» возмущалась новым законом: «Разве государство, где правители не учитывают наших интересов, всё ещё наше государство? Разве армия не является нашей армией только в том случае, когда она служит нашим национальным интересам?»[1495]1495
  Pichl, V, 357, Виктор Лишка в газете «Альдойчес Тагблатт».


[Закрыть]

Немцы с давних пор действительно занимали в австро-венгерской армии привилегированное положение. По данным на 1900 год из 17.552 офицеров Цислейтании 14.581, то есть, 83,1%, были немцами, а среди рядового состава немцев было только 35,7%. В 1915 году, уже после начала войны, на 1000 офицеров приходилось 761 немцев, среди офицеров запаса – 568 на 1000, среди рядового состава – всего лишь 248 немцев на 1000 солдат[1496]1496
  Urbanitsch, 109f.


[Закрыть].

Однако теперь пангерманцы называли это привилегированное положение повышенным «кровавым налогом», который взимает государство, не защищая, по их мнению, интересы немцев. Пангерманские газеты непрестанно печатали сообщения о плохом состоянии императорской и королевской армии и страданиях немецких рекрутов в этих многонациональных «войсках Молоха». Любой отец «исполнится ужаса, когда его сыну выпадет на долю уплачивать этот кровавый налог»[1497]1497
  AdT, 10. Hornungs 1909, «Leiden eines k.u.k. Soldaten».


[Закрыть]. Грядёт война, «которую будут вести не только на деньги австрийских немцев, но и их кровью, потому что чехов использовать не решатся, а поляков оставят дома, желая пощадить»[1498]1498
  AdT, 28.03.1910.


[Закрыть].

Пангерманцы призывали своих сторонников отказывать «ненемецкому» государству в уплате «кровавой дани», «этого горчайшего, тягчайшего налога», который требует от «всех здоровых членов нации принести в жертву армии лучшие годы жизни» на службе «у осколков разных народов, которые не имеют между собой ничего общего и удерживаются вместе внешними цепями». Эту бессмысленную жертву не освящает благородный огонь веры в истинно любимое и любящее «отечество»»[1499]1499
  (Anton Schubert), Das Deutschtum im Wirtschaftshaushalte Österreichs, 2. Teil: Die Abgabenleistungen der Deutschen im Österreich an den Staat, Reichenberg 1906, 209.


[Закрыть].

Гитлер, вероятно, сочувствовал нападкам пангерманцев на многонациональные вооружённые силы. В «Моей борьбе» он пишет о положении немецкого солдата в императорской и королевской армии: На время службы он оказывался вдали от родины. Рекрут из австрийских немцев попадал обычно в немецкий полк, вот только полк этот могли расквартировать где угодно – в Герцеговине, в Вене или в Галиции[1500]1500
  MK, 75.


[Закрыть]. Юный Гитлер явно не хотел служить в Галиции, в Боснии или в любой другой «ненемецкой» коронной земле.

Так или иначе он всеми силами старался уклониться от армейской службы. Осенью 1909 года в газетах и на плакатах печатали обращения к молодым людям его года рождения (1889), призывая их записаться на службу весной 1910-го. Списки составлялись по основному месту жительства, значит, Гитлеру следовало явиться в Линц. Но до 1913 года в списках Линца трижды появилась запись: «Отсутствует без оснований, место пребывания установить не удалось»[1501]1501
  Эта история впервые изложена и подтверждена документами в: Jetzinger, 254ff.


[Закрыть].

Впоследствии Гитлер утверждал, что он всё-таки исполнил свой долг и – пусть и не осенью 1909 года, но в феврале 1910-го – явился на призывной пункт в венскую ратушу. Однако городской чиновник отправил его становиться на учёт по месту регистрации, в район Бригиттенау. Там я попросил дозволения стать новобранцем в Вене, подписал какой-то протокол или ходатайство, заплатил одну крону и больше никогда об этом не слышал[1502]1502
  Jäckel / Kuhn, 54, письмо из Мюнхена от 21.01.1914 в линцский магистрат. Данные подтверждены в ходе проверки, проведённой Венским федеральным управлением полиции по запросу Федерального ведомства канцлера от 13.03.1932; KoblenzBA, NS 26/18.


[Закрыть].

Проверить подлинность этого утверждения невозможно, упомянутый протокол так никогда и не всплыл, Гитлера из Вены в армию не призывали. По собственной инициативе он ни в 1911-м, ни в 1912 году не явился на обязательное переосвидетельствование. Однако всё это время, более трёх лет, он был официально зарегистрирован в мужском общежитии, и государственным органам при желании не составило бы труда его найти.

Гитлер не собирался нести военную службу в Австро-Венгрии, это подтверждают и его планы отъезда за границу. Пока его останавливало лишь отсутствие средств: свою долю отцовского наследства, в которой он крайне нуждался, он мог получить только по достижении двадцати четырёх лет, после 20 апреля 1913 года.

Гитлер пребывал в предотъездном настроении задолго до этой даты. Активно изучал историю мюнхенской архитектуры, восторженно рассуждал о Германии (уже в 1910 году – в разговорах с Ханишем и Нойманом, в 1912 году – с анонимом из Брюнна), особенно о Мюнхене, который позже назовёт самым немецким из немецких городов. Именно туда он и хотел отправиться[1503]1503
  Hitler, Reden, Bd. III, Teil 2, 150. Мюнхен, 03.04.1929.


[Закрыть].

Аноним пишет: «Об этом городе он всегда говорил восторженно, не забывая упомянуть прекрасные галереи, пивные, редьку и так далее». А об Австрии отзывался весьма пренебрежительно: «Здесь только и знают, что душить таланты из зависти и бюрократизма. Стоит появиться новому таланту, как австрийская административная плесень тут же его задушит. Одарённому человеку в Австрии чинят препятствия, вгоняют в нужду. Все австрийские гении, все изобретатели удостаивались признания лишь за рубежом, там их уважали и ценили. А в Австрии – Гитлер именовал её не иначе как монастырской империей – всех интересуют только связи и благородство происхождения». «Монастырской империей» называли страну антиклерикалы, шёнерианцы также часто использовали это выражение[1504]1504
  Например, AdT, 227, март 1908 г., «Aus dem Schuldbuche des Zölibats». В оригинале – «Klösterreich», что выражает негативное отношение к засилью католицизма; здесь можно увидеть соединение слов «Klöster» (монастыри) и «Reich» (империя), либо слияние слова «Klöster» (монастыри) с немецким названием Австрии (Österreich).


[Закрыть].

Зато Гитлер хвалил, по словам анонима, «американскую свободу конкуренции» и «северогерманскую аккуратность». И постоянно сетовал: Как бы мне побыстрее раздобыть одежду получше. Не могу дождаться, когда, наконец, отряхну с ног моих пыль этой страны, тем более, что мне скоро придётся идти на освидетельствование. А я ни в коем случае не хочу служить в австрийской армии.

Рудольф Хойслер

Гитлер живёт в ожидании отъезда. В это самое время в общежитие вселяется (по данным отдела регистрации – 4 февраля 1913 года) Рудольф Хойслер, 19-летний ученик аптекаря, выходец из буржуазной среды, уроженец Вены. Отец его – главный комиссар таможни в Зиверинге, старший брат учится в университете, а Рудольф в семье – заблудшая овца. Из школы его исключили за хулиганство, а в день восемнадцатилетия деспот-отец выгнал его из дома. С тех пор Рудольф скитался по разным венским приютам[1505]1505
  Wien StLA, свидетельства о регистрации по месту жительства Хойслера. Рассказы Хойслера цитируются в изложении его дочери Марианны Копплер при разговоре с автором книги 21.01.1996. Автор выражает благодарность проф. д-ру Петеру Чендесу за помощь в розыске дочери Хойслера.


[Закрыть].

В читальне общежития на Мельдеманштрассе он знакомится с Гитлером, тот старше на четыре года. Нового знакомого Хойслер позже опишет так: спокойный, прилежный и старомодно одетый. Гитлер, как всегда, сидел над своими рисунками. Хойслер тоже любил рисовать, они разговорились. Вскоре старший берёт младшего под опеку, ведь тот ко всему прочему близорук и носит пенсне с толстыми стёклами. Гитлер, которого подопечный вскоре стал звать «Ади», сочувствует «Руди», чья история кажется ему похожей на его собственную. Ведь Хойслеру довелось испытать на себе власть строгого авторитарного отца, служившего таможенным чиновником, как и Алоис Гитлер.

Хойслер тоже очень привязан к матери. Поскольку отец отказал ему от дома, он навещает мать тайком, в отсутствие отца. Ида Хойслер зажигает для сына свет в одном из окошек: это сигнал, что путь свободен. Она следит, чтобы у сына было всё необходимое, в первую очередь – еда и бельё.

Вскоре Хойслер приводит друга Ади в родительский дом на улице Зоммергассе в районе Деблинг, знакомит с матерью и с младшими братьями и сёстрами. Ида Хойслер, пятидесяти лет, образованная, уверенная в себе женщина из хорошей семьи, рада, что у её непутёвого сына появился хорошо воспитанный старший товарищ. Она доверяет Гитлеру, поощряет их дружбу. Она щедро угощает Гитлера, столь явно испытывающего нужду, обеспечивает необходимым также и его. Милли, 17-летняя сестра Хойслера, вскоре влюбилась в Ади. А тому нравились уют и чистота, буржуазная атмосфера у Хойслеров, которая напоминала ему родительский дом на Блютенгассе в Линце. Главу семейства он никогда не видел.

Позднее (но до того, как узнал, что его приятель сделал политическую карьеру в Германии) Хойслер неоднократно говорил родным, что у Ади он многому научился. Тот рассказывал ему о прочитанных только что книгах, познакомил его с творчеством Рихарда Вагнера. Хойслер оставил единственное письменное свидетельство об отношениях с Гитлером (1939 год), где отметил, что тот заботился о нём, «просвещал, заложил основы политического и общего образования»[1506]1506
  Из заполненного Хойслером опросника Германского трудового фронта от 09.10.1919, цит. по: Joachimsthaler, 81.


[Закрыть]. 19-летний юноша явно нашёл в 23-летнем Гитлере замену отцу. А Гитлер вновь приобрёл слушателя для своих упражнений в риторике.

Хойслер любил рассказывать о своём первом посещении оперы. Друг Ади пригласил его на «Тристана и Изольду» Вагнера, всё ту же постановку Роллера и Малера (правда, с небольшими изменениями и сокращениями), которую Гитлер видел 8 мая 1908 года, впервые попав в оперу. И состав остался прежним: Эрик Шмедес в роли Тристана, Анна Бар-Мильденбург в роли Изольды[1507]1507
  Wien ThM Hofoper, репертуар мая 1913 г. Речь, видимо, идёт о спектакле в понедельник, 05.05.1913.


[Закрыть].

Хойслер вспоминает, что уже в два часа пополудни они встали в очередь за билетами, а все представление топтались на стоячих местах. Гитлер был очень взволнован и по ходу спектакля разъяснял ему отдельные музыкальные мотивы. А Хойслер – по воспоминаниям родственников, человек весьма нетерпеливый – с трудом выдержал до конца, он не только очень устал, но и проголодался. Спектакль продолжался с 19.00 до 23:30, так что в общежитие они вернулись далеко за полночь. Тем не менее, просветительская деятельность Гитлера не пропала даром: Хойслер на всю жизнь полюбил Вагнера и с радостью подарил дочери, учившейся музыке, клавиры вагнеровских опер.

Гитлер рассказывал о Германии и Хойслеру. Дата отъезда приближалась, и Гитлер уговорил друга отправиться вместе с ним в Мюнхен; так в 1907 году он уговорил Кубичека приехать вслед за ним в Вену. Родителей Кубичека ему удалось тогда убедить, а теперь он также склонил к согласию Иду Хойслер. Руди, как раз завершив учёбу у аптекаря, теперь тоже стремился уехать из Вены в Германию, которую так красиво расписывал его товарищ.

16 мая 1913 года императорско-королевский окружной суд Линца постановил выплатить «художнику» Адольфу Гитлеру, проживающему в Вене, Мельдеманштрассе, его долю отцовского наследства, с пометкой: «Перевод по почте»[1508]1508
  Факсимиле напечатано в: Werner Maser, Sturm auf die Republik, Düsseldorf 1994. Документ из проданного с аукциона архива Анни Винтер, домоправительницы Гитлера, которая в 1945 году забрала с собой содержимое письменного стола Гитлера. (Maser 546, Anm. 12).


[Закрыть]. Сумма довольно существенная: с 652 крон в 1903 году доля Гитлера выросла благодаря начислению процентов до 819 крон 98 геллеров.

Гитлер отправляется с Рудольфом на прощальный ужин к его матери, щедро снабдившей сына одеждой и бельём. Гитлер обещает ей приглядывать за Руди. Ида Хойслер полностью доверяет старшему товарищу сына.

В субботу 24 мая 1913 года Гитлер и Хойслер, как и положено, заявили в отдел регистрации о своём отъезде, но не указали, куда направляются. В свидетельстве о снятии Гитлера с регистрационного учёта в графе «новое место жительства» указано: «неизвестно». В воскресенье 25 мая 1913 года в сопровождении Хониша и других соседей по общежитию они отправились на Западный вокзал. Я прибыл в этот город ещё совсем мальчишкой, и вот я покидал его серьёзным и спокойным мужчиной, – напишет Гитлер в «Моей борьбе»[1509]1509
  MK, 137.


[Закрыть]. При отъезде из Вены багажа у него было куда меньше, чем при прибытии. Тогда, по словам Кубичека, – четыре тяжёлых чемодана, набитых книгами, а теперь, по словам Хониша, лишь «маленький чемоданчик». Там, видимо, лежали и особенно тщательно выполненные акварели с видами Вены, которые Гитлер не продал, а сохранил у себя на всю жизнь[1510]1510
  В 1945 году эти картины находились в Бергхофе среди личных ценных вещей, затем их отправили в Боцен на шести грузовиках в сопровождении госпожи Борман и её двенадцати детей. В 1946 году госпожа Борман умерла в Боцене, и след картин затерялся (Müenchen IfZ, ZS 2238). 18 картин всплыли в 1984 году во Флоренции на выставке из наследия итальянского министра Сивиеро.


[Закрыть].

Перед отъездом Гитлер полностью сменил гардероб. Ещё недавно Хониш в общежитии познакомился с юношей в видавшем виды костюме, а перед хозяевами квартиры в Мюнхене предстал превосходно одетый молодой человек, которому они без особых раздумий сдали жильё. По словам портного Поппа и его жены, у Гитлера тогда не было ни одного поношенного предмета одежды: фрак, костюмы, пальто, бельё – всё прилично и аккуратно[1511]1511
  Maser, 92.


[Закрыть].

Итак, Гитлер прибыл семь лет назад и покинул теперь Вену всё в том же статусе: как порядочный отпрыск буржуазной семьи, получивший деньги в наследство от отца и планирующий стать архитектором в Мюнхене, городе своей мечты. С радостным сердцем отправился я в Мюнхен. Там я собирался три года учиться, а в 28 лет пойти чертёжником в строительную фирму «Хайльманн & Литтманн». Я намеревался принять участие в первом же конкурсе, я говорил себе: теперь они поймут, чего я стою. Я участвовал тогда во всех конкурсах как частное лицо, а когда опубликовали проект оперного театра в Берлине, сердце у меня забилось, я увидел, что он гораздо хуже моего! Я специализировался на зданиях театров[1512]1512
  Monologe, 115, 29.10.1941.


[Закрыть]. А вот слова Гитлера о Мюнхене из «Моей борьбы: Немецкий город! Совершенно не похож на Вену! Мне делалось дурно при одном только воспоминании об этом расовом Вавилоне[1513]1513
  MK, 138.


[Закрыть].

Гитлер и Хойслер снимают комнату на двоих у портного Поппа по адресу Шляйсхаймерштрассе 34. При регистрации по месту жительства в полиции Хойслер предъявил своё венское свидетельство о гражданстве[1514]1514
  Joachimsthaler, 18.


[Закрыть], а Гитлер заявил, что у него гражданства нет. Он явно не хотел, чтобы в Австрию сообщили о его пребывании в Мюнхене и ему пришлось бы отвечать за уклонение от военной службы. В графе «профессия» он указал: «художник», но позже изменил данные так: «писатель согласно паспорту»[1515]1515
  Koblenz BA, NS 26/17a.


[Закрыть].

По воспоминаниям Хойслера, в Мюнхене им пришлось нелегко. Гитлер быстро истратил все свои деньги. Работы они не нашли. Гитлеру снова пришлось рисовать видовые открытки. Активный и находчивый Хойслер попытался ими торговать, но прибыль оказалась мизерной. Они нередко голодали и брались за любые заказы. Например, изготовили для расположенной поблизости молочной лавки таблички и ценники: «Простокваша», «Закрыто», «Скоро буду» и т.п. Хойслер, обладавший ремесленными навыками, пытался делать рамы для картин.

Контакты с Веной и товарищами по общежитию быстро сошли на нет. Хониш вспоминает: «Почта из Мюнхена пришла два или, может быть, три раза. Потом он долго не давал о себе знать».

Ида Хойслер, напрасно ожидавшая хоть какой-нибудь весточки от сына, в конце концов обратилась к Гитлеру с просьбой написать ей, как дела у Рудольфа. Он ответил письмом на двух страницах, стараясь её успокоить. Сохранилась фотография фрагмента этого письма – нижней половины первой страницы. Вот что можно прочитать:… всех возможных усилиях найти более или менее приличное место здесь для него будет не так трудно, даже проще. В Германской империи, с её пятьюдесятью городами по сто тысяч жителей в каждом и активной торговлей по всему миру, гораздо больше возможностей устроиться, чем в Австрии. Я уверен, ему не стоит жалеть, что он оказался здесь, даже если он не сможет пробиться, ведь в Австрии ему пришлось бы ещё хуже. Но я не думаю, что так случится. В государстве…[1516]1516
  Личный архив Марианны Копплер.


[Закрыть]

По этому фрагменту видно, как изменилась манера письма Гитлера за годы, проведённые в Вене. Орфографических ошибок больше нет – видимо, в результате усердного чтения.

Молодые люди вместе открывали для себя Мюнхен. Позже Хойслер со смехом рассказывал, как однажды в пивном зале «Бюргерброй» они услышали, что люди за соседним столом ругают Австрию. Гитлер в гневе вскочил, вмешался в разговор и стал её защищать. Хойслер, который достаточно наслушался гитлеровских тирад против Австрии, удивлённо спросил, с чего тот вдруг изменил своё мнение. На что Гитлер ответил: он, мол, австриец и имеет право критиковать свою страну, но чужакам, ничего о ней не знающим, такое непозволительно.

Сходной оказывалась его реакция и в последующие годы, если слушатели демонстрировали неосведомлённость в том, что касалось сложной организации многонационального государства Австро-Венгрии. Так, в 1942 году он заметил: Люди родом из старой империи нисколько не разбираются в национальном вопросе. Они выросли, окружённые облаком глупости. Совершенно не представляют себе, какая проблема эта Австрия! Не осознают, что речь здесь идёт не о едином государстве в нашем понимании, а об ужасной мешанине! У Австрии не было дивизий, у неё были чехи, хорваты, сербы! Святая простота, бестолку им объяснять![1517]1517
  Monologe, 25.01.1942, 227.


[Закрыть]

Хойслер был человеком куда более энергичным и уверенным в себе, чем Кубичек. Со временем он всё больше сопротивлялся старшему товарищу, не желая терпеть его страсть доминировать, его приступы вспыльчивости и претензии на правоту. Выслушивать ночные монологи Гитлера он тоже устал. Позже Хойслер рассказывал родным, как сложно было прервать поток речи Гитлера, брызжущего слюной. Он пытался остановить друга такой присказкой: «Ади, ну, хватит плеваться, а то зонтик принесу!»

В 1952 году мюнхенские соседи двух приятелей рассказали об их частых ссорах журналисту Томасу Орру, и тот в «Нойе Ревю» впервые упомянул имя Хойслера, неизвестного до той поры друга Гитлера. Написал, как Хойслеру хотелось спать, «а Гитлер сидел до трёх-четырёх утра при свете керосиновой лампы над толстыми книжками». Ещё они, мол, ругались из-за политики, ведь Хойслер якобы был социалистом[1518]1518
  Joachimsthaler, 80. Лишь в 1966 году Йозеф Попп упомянул в разговоре с Мазером (Maser, 118) своего второго квартиросъёмщика, правда, не называя имени Хойслера. Попп сказал, что Гитлер и второй жилец каждый вечер вели политические дискуссии, и последний съехал, потому что не смог этого вынести.


[Закрыть]. Дочь Хойслера рассказывала, что её 60-летний отец впал в ярость, прочитав эту статью, поклялся и впредь не рассказывать ничего о своих отношениях с Гитлером, особенно журналистам. Потому что социалистом он не был, совсем наоборот, он придерживался немецких националистических взглядов, как и его политический наставник Ади.

В январе 1914 года Гитлер оказался в крайне затруднительном положении. Австрийские власти наконец вышли на след уклониста. 12 января 1914 года его официальным письмом затребовали в Линц для незамедлительного освидетельствования. В противном случае ему грозил тюремный срок от четырёх недель до года и денежный штраф в размере 2000 крон.

Гитлер пишет в ответ длинное письмо, оправдывается, заверяет в своей невиновности и порядочности, повествует о своих венских страданиях: Невзирая на отчаянную нужду и в высшей степени сомнительное окружение, я сохранил своё доброе имя, остался совершенно чист перед законом и собственной совестью, за исключением этого случая неявки на военную службу, о необходимости которой я ничего не знал. Гитлер просит, чтобы из соображений экономии ему позволили явиться не в Линц, а в Зальцбург, расположенный ближе к Мюнхену[1519]1519
  Jetzinger, 258, приводится факсимиле прошения от 19.01.1914.


[Закрыть].

Ему разрешили, и в середине февраля Гитлер отправился в Зальцбург. 15 февраля 1914 года он прошёл там освидетельствование и был признан негодным к службе из-за физической слабости. Таким образом он избежал призыва в австрийскую армию и уголовного преследования за «преступное уклонение от военной службы».

Хойслер воспользовался отсутствием друга и в тот самый день, когда Гитлер проходил комиссию освидетельствование в Зальцбурге, съехал с общей квартиры после девяти месяцев совместного проживания. Он снял комнату для себя одного и мог теперь спокойно спать: больше никто не читал ему по ночам лекций о политике. Гитлеру оставалось только принять случившееся как данность. Хойслер однако поселился неподалёку, какое-то время он даже жил в том же доме и на том же этаже[1520]1520
  Joachimsthaler, 81.


[Закрыть]. Он продолжал продавать рисунки Гитлера и перебивался случайными заработками.

Убийство Франца Фердинанда, наследника австро-венгерского престола, в Сараево (конец июня 1914 года) нисколько не прибавило Гитлеру любви к родине, совсем наоборот – он почувствовал удовлетворение. Это был удар богини вечной справедливости и неизбежного воздаяния, присудившей смертельному врагу австрийских немцев, эрцгерцогу Францу Фердинанду, гибель от пуль, которые он сам помогал отливать. Ведь именно под его патронатом осуществлялась и навязывалась сверху славянизация Австрии[1521]1521
  MK, 13.


[Закрыть]. По словам Ханиша, Гитлер, как и шёнерианцы, ненавидел этого Габсбурга, а его возможное восхождение на престол означало бы «гибель для австрийских немцев»[1522]1522
  Hanisch.


[Закрыть].

Гитлер уповал на большую войну и на распад Австро-Венгерской империи, полагая, что это станет началом избавления немецкой нации[1523]1523
  MK,135f.


[Закрыть]. Или: Я считаю, что это не Австрия защищала какие-то сербские интересы, а Германия боролась за своё существование, немецкая нация – за своё выживание, за свою свободу и будущее[1524]1524
  MK, 178.


[Закрыть].

3 августа 1914 года Гитлер записался добровольцем в немецкую армию, в «Моей борьбе» он объясняет свой поступок так: Я покинул Австрию в первую очередь по политическим причинам; само собой разумеется, что теперь, когда началась борьба, я тем более должен был действовать соответственно своим убеждениям! Я не хотел воевать за государство Габсбургов, был готов умереть за свой народ и за олицетворяющую его империю[1525]1525
  MK, 179.


[Закрыть].

Гитлер уже служит в армии союзного государства, он не обязан являться по призыву в императорское и королевское ополчение. В 1932 году все связанные с этим периодом документы были тщательно проверены австрийским военным архивом и другими государственными учреждениями. Проверка подтвердила, что за отсутствием соответствующего судебного решения уклонистом Гитлера считать нельзя[1526]1526
  Wien AdR, BMfI Zl. 204.787–33/68. Копия дела из Австрийского военного архива, MS Allg. 483. Поводом для проверки стал начатый по инициативе Гитлера процесс об оскорблении чести и достоинства против двух редакторов, назвавших его уклонистом.


[Закрыть].

Когда в 1924 году обсуждался вопрос о его гражданстве, Гитлер опубликовал открытое заявление с указанием даты и места: Ландсберг, 16 октября 1924 года. Он писал: Я не печалюсь по поводу утраты австрийского гражданства, потому что никогда не ощущал себя гражданином Австрии, я всегда был только немцем… В соответствии с моими убеждениями я сделал последний решительный шаг и записался на службу в немецкую армию[1527]1527
  München BHStA, Slg. Rehse Nr. 1124.


[Закрыть].

7 апреля 1925 года, в возрасте тридцати шести лет, Гитлер подаёт ходатайство об отказе от австрийского гражданства, которое 30 апреля 1925 года было удовлетворено при уплате пошлины в размере 7,50 шиллингов[1528]1528
  Копия прошения в: Jetzinger, 273.


[Закрыть]. Так он стал лицом без гражданства. Гражданство Германии Гитлер получил только в 1932-м, за год до прихода к власти. Свидетельство уроженца Линца, выданное в Линце 21 февраля 1906 года, и старый австрийский паспорт он бережно хранил[1529]1529
  München BHStA, N. Hitler.


[Закрыть].