Текст книги "Гитлер в Вене. Портрет диктатора в юности"

Автор книги: Бригитта Хаманн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 43 страниц)

Жилищная проблема

Спекуляции с земельными участками и строительство добавили к дороговизне продуктов питания ещё и рост арендной платы, и ухудшение ситуации на рынке жилья. Старые доходные дома шли на слом, уступая место дорогостоящим новостройкам. Цены на землю стремительно росли, особенно в пригородах. На Штефансплатц, самой дорогой площади Вены, цена за квадратный метр выросла с 1000 до 2200 крон, а в пригородах, по подсчётам газеты «Арбайтерцайтунг», цены поднялись на 2650%[584]584
  AZ 03.06.1910, 5.


[Закрыть]. Спрос на участки под застройку в этих районах объяснялся тем, что здесь на минимальном пространстве и из самых дешёвых материалов возводили многоэтажные доходные дома с крохотными квартирками, приносившие огромную прибыль. Только за три года, с 1910 по 1913, индекс арендных ставок в Вене возрос с 87,5 до 101,8 пунктов[585]585
  Michael John, Wohnverhältnisse sozialer Unterschichten im Wien Kaiser Franz Josephs, Wien 1984, 15.


[Закрыть].

Капиталист-домовладелец превратился для бедняков во врага номер один. Законов, защищавших права арендаторов, не существовало. Владелец дома мог в любой момент без всякой причины приказать жильцу съехать с квартиры в двухнедельный срок. Случались и скандалы, их широко освещали газеты. Бывало, жильцов выселяли насильно, и они со всеми своими пожитками, с детьми и больными оказывались на улице, не зная, куда идти. Кубичек возмущённо пишет, что «домовладельцы… наживаются на массах, нуждающихся в жилье! Бедные жильцы с хозяевами обычно и вовсе не знакомы, те живут не в этих съёмных коробках, упаси боже, а где-нибудь в предместье, в Хитцинге или Гринцинге, поближе к вину, в роскошных виллах. И у них вдоволь всего, в чём отказывают остальным»[586]586
  Kubizek, 210


[Закрыть].

^{«Утешение в несчастье». Подпись: «Венцы между жадными домовладельцами и сборщиками налогов: «Как всё-таки радостно осознавать, что у нас есть сильная армия!» (карикатура в сатирическом журнале «Кикерики», 19 февраля 1911 года)}

Жильцы не имели возможности бороться с домовладельцами. Собственники недвижимости, поддержав Люэгера в начале его карьеры, обладали теперь большим политическим влиянием и пользовались особым покровительством бургомистра. Венская куриальная избирательная система давала богатым преимущества перед «пролетариями», они-то и обеспечивали ему голоса на выборах. Венский домовладелец обладал почти абсолютной властью. Город предоставлял жильё исключительно членам христианско-социальной партии и тем, кто её поддерживал. Социальное жильё для семей рабочих не строили, зато возводили дорогостоящие образцовые приюты (как «Веркштеттенхоф» в районе Мариахильф), где ремесленникам предоставляли оборудованные по последнему слову техники мастерские и квартиры.

На первом году пребывания в Вене Гитлер мог изучать проблему бездомных как сторонний наблюдатель и обдумывать «решение жилищного вопроса» в Вене как начинающий архитектор. Однажды он повёл Кубичека в рабочий район Майдлинг, чтобы «собственными глазами» увидеть, «в каких условиях живут семьи рабочих». Как пишет Кубичек, Гитлера не интересовали «судьбы конкретных людей», он «стремился получить общее представление»[587]587
  Kubizek, 205.


[Закрыть].

По ночам, «вышагивая по комнате от двери к роялю и обратно», Гитлер произносил длинные монологи «против земельных спекуляций и грабительского режима домовладельцев»[588]588
  Kubizek, 210.


[Закрыть] и показывал на карте города, как должна выглядеть Вена будущего: «На плане, набросанном 19-летним юношей, жившим в мрачном заднем флигеле в районе Мариахильф, старая имперская столица превращалась в широко раскинувшийся, продуваемый ветрами, полный жизни город, застроенный домами на четыре, восемь и шестнадцать семей»[589]589
  Kubizek, 216.


[Закрыть].

Нехватка жилья и рост арендной платы усиливались с каждым годом из-за непрекращающегося притока приезжих, что ощутили в итоге и люди с более высоким уровнем доходов – например, государственные служащие, чьи оклады перестали повышать. Многодетные семьи даже в однокомнатных квартирах часто сдавали угол, чтобы собрать деньги на арендную плату. В рабочем районе Фаворитен в одной квартире из кухни и комнаты, без водопровода, проживали до десяти человек. Почти все подвалы использовались как жилые помещения. Пустующие днём кровати тоже сдавались. Человек, снявший в аренду кровать, имел право спать на ней восемь часов в оговоренное время дня или ночи, но сверх этого времени оставаться в квартире не мог. В 1910 году в Вене снимали койко-место более 80.000 человек, среди них – в четыре раза больше чехов, чем немцев[590]590
  15. Jahresbericht der Kaiser Franz Joseph Jubiläumsstiftung für… 1910, Wien 1911, 149.


[Закрыть].

Десятки тысяч людей имели право оставаться в переполненных квартирах только на ночь и искали прибежище на остальные часы, особенно холодными венскими зимами. Кто мог, шёл в трактир или в кино (кинотеатры работали с десяти утра до восьми вечера, и билеты стоили очень дёшево).

Политические партии пытались привлечь на свою сторону заинтересованных молодых мужчин. Они предоставляли отапливаемые комнаты отдыха, открывали читальни (газеты, книги), устраивали по вечерам дискуссии и доклады, предлагали разные курсы. Цель – завербовать в партию новых членов и продолжать воспитывать старых, будь то в национальном, католическом или социал-демократическом духе. Активисты предлагали правовую и практическую помощь, пытались улучшить качество жизни отдельных людей, вели просветительскую работу, боролись с алкоголизмом, обучали истории, географии, музыке и искусству. Здесь каждый имел возможность наверстать упущенное в школе и получить политическое образование.

Члены разнообразных союзов и обществ встречались преимущественно в задних комнатах дешёвых трактиров, где из мебели были только несколько столов и скамеек. «Народные учителя», энтузиасты из студентов или преподавателей, стремились в первую очередь приучить людей к чтению, рекомендовали книги, раздавали брошюры. Социал-демократ Юлиус Дойч, на пять лет старше Гитлера, описывает в мемуарах, как он, разнорабочий, благодаря такому кружку получил в итоге настоящее образование. Там стремились не «набить голову знаниями, а сформировать картину мира». «Учащиеся начинали с элементарных брошюр, которые глотали дюжинами», и постепенно переходили «к серьёзным книгам». Рабочее движение «ставило целью изменить общество целиком и для начала переделывало отдельных людей. Сообщество социалистов было самодостаточным, напоминая религиозную секту»[591]591
  Julius Deutsch, Ein weiter Weg, Wien 1960, 3Tf.


[Закрыть].

Другие партии формировали ячейки по сходному принципу: организационная форма та же, различаются только плакаты и надписи в помещениях. У социал-демократов – лозунг «Образование делает свободным!», у шёнерианцев – «Через чистоту к единству!», а христианские социалисты, которые меньше занимались образованием, вывесили обращение Папы Римского. В Вене молодой Гитлер вполне мог бывать в таких партийных ячейках, но ни в какую организацию не вступил.

Важную общественную функцию выполняли и венские кофейни. Взяв чашку кофе, маленькую – с капелькой молока, или большую – разбавленную молоком наполовину (в обычной кофейне всего за шесть геллеров), а к ним сколько угодно стаканов воды бесплатно, в кафе сидели часами, встречаясь с друзьями, играя в шахматы и читая газеты. В Вене были кофейни на любой вкус. Одни делали ставку на деловых людей, другие – на студенческие корпорации, женские кружки, шахматистов или бильярдистов. Аристократы встречались в отелях «Империал» и «Захер». Литераторы венского модерна – в кафе «Централь».

Каждая кофейня предлагала свой набор газет в зависимости от политических и национальных пристрастий постоянных посетителей. Существовали кофейни для немецких националистов, для социал-демократов, чешские, итальянские, польские, кофейни с зарубежной прессой, кофейни для студентов-искусствоведов, где им предлагали дорогие художественные журналы, и так далее.

Молодой Гитлер ни к одному из этих общественных кругов не принадлежал. Он, видимо, посещал дешёвые кофейни в районе Мариахильф, где собирались продавщицы, а позже кафе в районе Леопольдштадт: По-моему, в 1909–1910 годы в Вены все девушки обедали в кофейнях, обед их состоял из чашечки кофе и пары булочек! Кофе в обычных маленьких кафе был ничуть не хуже, чем в знаменитых![592]592
  Monologe, 379, 01.09.1942.


[Закрыть]

Рейхсканцлер Гитлер любил вспоминать о венских кофейнях, расхваливал эти источники покоя, уюта и знаний[593]593
  Picker, 343, 30.05.1942.


[Закрыть]. Герман Геринг, уже после смерти Гитлера, презрительно назвал его бродягой из венской кофейни[594]594
  G.M. Gilbert, Nürnberger Tagebuch, Frankfurt а. M. 1962, 279.


[Закрыть].

Легенда о работе на стройке

В конце лета 1909 года финансовое положение 20-летнего Гитлера, судя по всему, стало безнадёжным. 22 августа он поселился, зарегистрировавшись как «писатель», в отдалённом 15-м районе, по адресу: Зексхаузерштрассе, 58, второй этаж, квартира 21, у хозяйки Антонии Оберлехнер, но уже через три недели съехал[595]595
  Koblenz BA, NS 26/17a.


[Закрыть]. Свидетельство о снятии с регистрации, датированное 16 сентября 1909 года, с пометкой «неизвестно» в графе о следующей квартире заполнено чужой рукой. Весьма правдоподобно предположение, что молодой человек задолжал за квартиру и сбежал. О трёх следующих месяцах нет никакой информации. Вероятнее всего, Гитлер крова не нашёл.

Странно и любопытно, что после 1938 года в венских газетах неоднократно писали о квартире, где Гитлер якобы жил в 1909 году: в доме 11 по Симон-Денк-гассе; это 9-й, достаточно благополучный район. Входную дверь дома украсили портретом Гитлера, подростки из «Гитлерюгенда» несли у входа почётный караул. Фотография попала на первые страницы иллюстрированных изданий[596]596
  Например, NWB, 20.03.1938.


[Закрыть]. В официальном фотоальбоме «Освобождение Восточной марки» (1940) имеется даже фото интерьера: «Бедная квартира фюрера в Вене»[597]597
  Wie die Ostmark ihre Befreiung erlebte, hg. v. Heinrich Hoffmann, о. О. о. J. (1940), 15.


[Закрыть]. Создавалось впечатление, что Гитлер проживал в Вене только по этому адресу. Другие квартиры не упоминались.

^{Гитлер никогда не проживал в единственной квартире, которую официально признали квартирой фюрера в Вене}

Но как раз эта квартира расположена довольно далеко от всех реальных мест жительства Гитлера, и проживание там не подтверждается никакими документами[598]598
  В ответ на запрос в музей района Альзергрунд пришло сообщение: «В период Третьего рейха утверждали, что Гитлер жил на этой квартире «инкогнито»».


[Закрыть]. В 1938 году партийный архив НСДАП изъял оригиналы венских свидетельств Гитлера о регистрации. Это наводит на мысль, что изучение данного периода его жизни сознательно старались затруднить. Для историков тут беды нет, оригиналы сохранились в партийном архиве, а в Венской службе регистрации по месту жительства можно легко получить копии. Однако адрес Симон-Денк-гассе 11 не зафиксирован нигде.

Не позднее осени 1909 года 20-летний Гитлер вынужден заняться поисками работы, чтобы обеспечить себе пропитание. Я искал работу, только чтобы не умереть с голоду, чтобы сохранить возможность заниматься, пусть и медленно, своим образованием[599]599
  МК, 40.


[Закрыть]. Вряд ли эти поиски увенчались успехом. Я вскоре понял, что какая-никакая работа найдётся всегда, но я также понял, что и потерять её легче лёгкого. Довольно быстро ненадёжность ежедневного заработка стала казаться мне одной из самых тёмных сторон этой новой жизни[600]600
  МК, 25.


[Закрыть].

В «Моей борьбе» нет никаких подробностей, говорится лишь, что Гитлер, ещё не достигнув 18 лет (что неправда, ему было уже 20), работал подсобным рабочим на стройке и за два года испытал на себе все тяготы труда обычного подёнщика[601]601
  Jäckel / Kuhn, 525f., 29.11.1921.


[Закрыть]. Хождения по мукам в качестве строительного рабочего Гитлер позже упоминал во многих политических речах. В речи 10 мая 1933 года в Берлине на конгрессе Немецкого рабочего фронта он заявил, что благодаря уникальности своего жизненного пути он, возможно, лучше других способен понять все слои населения, потому что по капризу судьбы или, скорее, по её предвидящей воле оказался брошен в гущу широких масс и разделил их долю. Ведь он в течение многих лет трудился на стройке, зарабатывая себе на хлеб[602]602
  Domarus, 267, 10.05.1933.


[Закрыть]. Поверить этому невозможно.

На стройке требуется незаурядная физическая сила. Макс Винтер, автор социальных репортажей в газете «Арбайтерцайтунг», рассчитал, какую нагрузку приходится выдерживать, например, подавая камни. За день рабочий поднимал и переносил три-четыре тысячи мостовых камней – в зависимости от их типа это 60–100 тысяч килограммов. Рабочий день длился с шести утра до шести вечера с тремя часовыми перерывами. За день рабочий получал шесть крон. За выполнение более простых подсобных работ на стройке платили по четыре кроны в день[603]603
  Max Winter, Höhlenbewohner in Wien. Brigittenauer Wohn– und Sittenbilder aus der Luegerzeit, Wien 1927, 16f. Это 2-е издание книги, первое вышло в 1904 году под названием «Тёмная сторона Вены» («Im dunkelsten Wien»).


[Закрыть].

Зачем бригадиру на стройке выбирать из толпы желающих именно Гитлера? Тот никогда не занимался физическим трудом, просиживал целыми днями над книгами и рисунками. Слабый, неумелый, без практических навыков, ремесленной или технической сноровки. Домосед, спортом не увлекается, да ещё с трудом идёт на контакт. По воспоминаниям родственников из Вальдфиртеля, в юности Гитлер, приезжая на лето, никогда не работал с ними в поле, только гулял по лесу, да и то недолго[604]604
  Smith, 93.


[Закрыть]. Сам он явно не обладал теми качествами, которыми позже так восхищался в молодых людях: Быстрый, как борзая, выносливый, как кожа, и твёрдый, как сталь[605]605
  МК, 392.


[Закрыть].

Если бы Гитлер действительно работал на стройке, сколько он рассказал бы о своих страданиях! Но в «Моей борьбе» нет особых подробностей, сказано лишь: Я съедал свой обед – бутылку молока и кусок хлеба – отойдя в сторонку, осторожно изучал новое окружение или размышлял о своей жалкой судьбе. Отказавшись вступить в профсоюз, он рассердил рабочих из социал-демократического лагеря: Представители другой стороны заявили, что я либо ухожу со стройки, либо полечу с лесов[606]606
  МК, 42.


[Закрыть].

Мнимая ссора становится для Гитлера поводом для нападок на ненавистные профсоюзы и социал-демократов: И тогда я спросил себя: достойны ли эти люди принадлежать к великому народу?[607]607
  МК, 42.


[Закрыть]

Ни один работодатель не потерпел бы, чтобы вновь нанятый человек вместо работы произносил политические речи и рассуждал о величии немецкого народа. Бросается в глаза и другая деталь: утверждение, будто на стройках оказывают давление на рабочих, не входящих в профсоюзы, тогда широко использовалось ради того, чтобы внушить страх перед «социал-демократическим террором».

Христианско-социальная газета «Бригиттенауер Бециркс-Нахрихтен» писала: «Рабочие, сбросьте с себя ярмо социал-демократов!» По утверждению газеты, «красные вожди» стремятся «выжить с рабочих мест и обречь на нищету и голод всех рабочих, входящих в национальные или христианские организации или не входящих ни в какие. При этом у них хватает наглости утверждать, будто они борются за интересы всего рабочего класса!»[608]608
  BBN, 11.04.1912, 7.


[Закрыть] И еще: социал-демократы «готовы обречь на голод и нищету рабочих, которые не позволяют красным организациям себя запугать, и даже угрожают им расправой»[609]609
  BBN, 04.04.1912, 1, «DieSünden der Sozialdemokratie».


[Закрыть].

А ещё рассказ Гитлера подозрительно напоминает историю Пауля Куншака, застрелившего в 1913 году социал-демократа Франца Шумайера. Инцидент привлёк всеобщее внимание, потому что убийца, безработный токарь по металлу, был братом Леопольда Куншака, христианско-социального лидера рабочих. На процессе в мае 1913 года Пауль Куншак заявил, что застрелил лидера социал-демократов ради наказания. Несколько лет назад его якобы принуждали вступить в профсоюз, а за отказ уволили. «С тех пор он немало пострадал от социал-демократов». Но убил рабочего, а не профсоюзного лидера потому, что именно рабочие вожди «преследуют трудящихся»[610]610
  Было напечатано во всех венских газетах, здесь: NWT, 19. и. 20.05.1913.


[Закрыть].

Сходство с рассказом Гитлера про его работу на стройке доказывает в очередной раз, что «Моя борьба» – вовсе не автобиография, а пропагандистский текст. Гитлер и тут пишет не о собственной жизни, а повторяет политические россказни, на которые была щедра венская пропаганда.

Ни один свидетель не подтвердил, что Гитлер работал в Вене на стройке. Не объявился и ни один товарищ по работе, даже тогда, когда люди прилагали все усилия, чтобы их признали знакомыми Гитлера.

Гитлер рассказывал о себе ещё одну историю. В 1938 году, осматривая античную коллекцию Музея истории искусств, рейхсканцлер поразил сопровождавшего его сотрудника вопросом о судьбе геммы Аспазии. Эта гемма находилась в коллекции музея, когда Гитлер жил в Вене, но в 1921 году её вывезли в Италию как часть репараций. Откуда ему вообще известно об этой гемме? На удивлённый вопрос сотрудника музея Гитлер ответил, что обратил на неё внимание, когда в молодости помогал при реставрационных работах в этом зале[611]611
  Сведения любезно предоставил хофрат д-р Куглер, руководитель отдела живописи Музея истории искусств, в сентябре 1995 года.


[Закрыть]. В 1940 году эта история попала в газеты; правда, тут же говорилось, что в 1906–1907 годах, в период реставрационных работ, Гитлеру было всего шестнадцать лет[612]612
  Otto Thomae, Die Propaganda-Maschinerie, Berlin 1978, 161.


[Закрыть]. Куда более вероятно, что Гитлер заметил эту гемму просто при осмотре музея, а в 1938 году в который раз использовал свою выдающуюся память, чтобы поразить специалистов и заодно подкрепить легенду о подсобном рабочем.

Попечительство о бедных в Вене

20-летний юноша не мог заработать даже малую сумму, необходимую для выживания. Теперь за стоячее место в опере ему пришлось бы выложить столько же, сколько платили за семь часов тяжёлого физического труда. В преддверии зимы, с 17 сентября 1909 года Гитлер становится не только безработным, но и бездомным. Теперь ему приходится на собственной шкуре испытывать те лишения, которые он раньше наблюдал со стороны. Он вливается в толпу бедняков, вынужденных обращаться за помощью к благотворительным организациям.

В 1914 году Гитлер многословно плакался австрийским властям на своё бедственное положение зимой 1909-го: Это было бесконечно ужасное время. Я был молодым, неопытным человеком, безо всякого вспомоществования, кроме того, слишком гордым, чтобы его принять, не говоря уж о том, чтобы его выпрашивать. Предоставленный самому себе, безо всякой поддержки, я едва наскребал несколько крон или даже геллеров на ночлег. Он, конечно, преувеличивает, утверждая, что два года у него не было иных подруг, кроме нужды и заботы, и иного спутника, кроме вечного неутолимого голода. Даже пять лет спустя, то есть, в 1914 году, у него якобы остались на память о той зиме обмороженные места на ладонях и ступнях[613]613
  Jetzinger, 263.


[Закрыть].

В Вене беднякам помогали исключительно частные лица. Собирали пожертвования, регулярно проводили лотереи в пользу бедных, процент с наследства отчисляли нуждающимся. Как в Средние века, голодающие каждый день осаждали церкви и монастыри в надежде получить тарелку супа. Богатые дома держали собственных «домашних бедняков», которым помогали регулярно. Трактиры и больницы отдавали нуждающимся остатки еды. Когда пекари раздавали голодным хлеб, случались драки.

Необозримое множество частных благотворительных организаций, оказывали помощь рабочим, слепым, госслужащим, вдовам, инвалидам войн, студентам, калекам и другим группам населения. Деньги целенаправленно собирали молодожёнам на обустройство хозяйства, на дневные группы для школьников, на питание студентов, на места в больнице и так далее. Массовая газета «Иллюстрирте Кроненцайтунг» регулярно отдавала целую колонку под объявления благотворительных организаций, а также выпускала специальное тематическое приложение с адресами фондов (горячий интерес обусловил его высокую цену – 25 геллеров)[614]614
  IKZ, 17.02.1906.


[Закрыть].

^{Подача милостыни}

По традиции самые щедрые фонды создавались по инициативе филантропов-евреев, например, барона Ротшильда, барона Кёнигсвартера, барона Эпштейна. Знаменитый адвокат д-р Мориц Зингер возглавлял Венское чайное и суповое общество, где в начале века, как писали в газетах, «беднейшая часть населения получает неизвестный ей доселе напиток – какао с молоком» и овощи по себестоимости. Венские евреи финансировали детские и сиротские приюты, тысячи стипендий и обедов для студентов. Но это не спасало их от антисемитских нападок. По мнению христианско-социальной газеты, еврейская благотворительность – это просто способ обделывать дела: «Примечательный факт: те же благотворители, что устраивают приюты для рабочих, ещё и владельцы пивоварен, так что облагодетельствованные ими товарищи из благодарности за подаренные или одолженные деньги на десятилетия попадают в алкогольную зависимость»[615]615
  BBN, 11.04.1912, 6, «Sozialdemokratie und Großkapital», см. также: BBN, 21.7.1912, 4, «DieSozialdemokratie als Judenschutztruppe», где называются десятки имён.


[Закрыть].

Помощью благотворительных организаций, скорее всего, пользовался теперь и молодой Гитлер. Почти наверняка он приходил за бесплатным супом в Больницу милосердных сестёр недалеко от первой венской квартиры на Штумпергассе. Родственница его бывшей квартирной хозяйки Марии Закрейс однажды видела, «как он… там стоял в очереди за монастырским супом; он очень пообносился, больно было на него смотреть, ведь раньше он так хорошо одевался»[616]616
  Jetzinger, 220.


[Закрыть].

Еду раздавали и в так называемых «тёплых комнатах». В одной из венских газет расписывались их достоинства: здесь нуждающиеся «независимо от возраста, пола, происхождения и без необходимости доказывать, что они нуждаются», находят «защиту от холода, получают каждый день бесплатно тарелку подкрепляющего супа и кусок питательного хлеба, здесь им даётся прибежище, спасающее от ужасов зимней ночи»[617]617
  Wiener Bilder, 21.11.1906.


[Закрыть]. «Подкрепляющим» называли здесь суп на воде.

«Тёплые комнаты» открывались, как правило, в середине ноября и закрывались следующей весной. Сначала они работали лишь в дневное время; кроме бездомных там находили приют и те, кто снимал койку только на ночь, и не знал, куда деваться днём, или обитатели закрывавшихся на день приютов. В холода сюда являлись целые семьи, у которых было жильё, но не было денег на отопление. Канцелярия венского бургомистра выдавала в год всего 600 талонов на бесплатное получение дров[618]618
  SJSW für 1908, Wien 1910, 840.


[Закрыть].

С 1909 года, когда жилищные проблемы обострились, «тёплые комнаты» перестали закрывать на ночь. Венцы целыми семьями спасались здесь от холода, сидя, тесно прижавшись друг к другу, на деревянных скамейках. Эмиль Клегер, автор социальных репортажей, писал о рабочем районе Бригиттенау: «Мы прошли в темноте через ворота и оказались в большом, слабо освещённом помещении, вдоль и поперёк стояли скамьи, на них жались друг к другу люди. Мы ужаснулись. Представшая нам картина – люди, сидящие длинными рядами до того тесно, что едва могут пошевелиться, – вызывала прямо-таки физические мучения, и мы даже не заметили, как смотритель, работая локтями, освободил нам немного места, чтобы мы могли втиснуться в ряд скученных людей».

Клегер продолжает: «Часы шли за часами, а мы по-прежнему находились в этом ужасном положении… Царила мёртвая тишина. Люди, словно под действием заклятия, неподвижно сидели на скамьях, напоминая мертвецов, в злую шутку усаженных рядами»[619]619
  Emil Kläger, Durch die Quartiere der Not und des Verbrechens, Wien 1908, 98ff.


[Закрыть].

На праздники, особенно на Рождество, «тёплые комнаты» становились сценой, где выступали благодетели – например, дочь императора эрцгерцогиня Мария Валерия, покровительствовавшая Венскому союзу «тёплых комнат». Звучали торжественные речи, раздавали хлеб, овощи, одежду. В праздники, кроме супа и хлеба, можно было рассчитывать на пиво с сосисками и «настоящий» обед[620]620
  IWE, 25.12.1910, «Im Asyl für Obdachlose».


[Закрыть]. Газеты получали материал для трогательных рождественских историй. С таким же удовольствием они описывали балы и ужины, которые аристократы устраивали у себя во дворцах в пользу бедных.

Такая помощь голодающим – под аплодисменты газет и с целью саморекламы – вызывала у деклассированных крайне негативную реакцию. С жадностью принимая подарки, они всё равно чувствовали себя униженными. Защищая интересы бедняков, Клегер писал, что «благотворительные организации нужны обществу для очистки совести, но цели своей они не достигают. Эти необозримые толпы кредиторов, стоящие снаружи, в холоде и мраке, перед освещёнными воротами нашей сытой жизни, ослепленные её внешним блеском, кажутся мне страшным сном. Их нужно увидеть, как видел их я – их алчущие жадные взгляды, их лица, пышущие злобой от бессильной ярости, – это же тысячи и тысячи врагов общества, вскормленные нашим милосердием»[621]621
  Kläger, 10ff.


[Закрыть].

В «Моей борьбе» Гитлер также ругает высокомерие, а порой и навязчивую бестактность, непременное милостивое снисхождение этих «сочувствующих народу» баб в юбках и брюках[622]622
  MK, 23f.


[Закрыть]. И даже порой в унисон с социал-демократами: Уже тогда, когда я в Вене боролся за существование, я понял, что работа на благо общества должна заключаться не в смешных и бессмысленных благотворительных акциях, а в устранении основополагающих пороков в организации нашей экономической и культурной жизни[623]623
  MK, 30.


[Закрыть]. Он подчёркивает, что, работая на благо общества…. не стоит ждать благодарности, ибо это не оказание милости, а установление справедливого мироустройства[624]624
  MK, 24.


[Закрыть]. С другой стороны, акции частных лиц были крайне необходимы в Вене рубежа веков, потому что государственные и городские учреждения не справлялись с социальными проблемами ни на практическом, ни на законодательном уровне.