Текст книги "На краю тени"

Автор книги: Брент Уикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 32 страниц)

5

«Как поступит король-бог? Шкуру снимет или изнасилует?» Ви Совари, сидя в приемных покоях замка Сенарии рядом с тронным залом, напрягала слух – что там говорит король-бог? – и попутно флиртовала со стражником, который пялился на нее помимо собственной воли. Все, что удастся узнать о причине вызова, может спасти ей жизнь. Хью Висельник, учитель Ви, только что привел герцога Тенсера Варгуна, одного из халидорских вельмож. Очевидно, герцог убил кого-то из сенарийской знати.

Для короля, который метил в боги, возникла интересная дилемма. Тенсер Варгун – преданный вассал, но если его отпустить, то налицо серьезные последствия. Сенарийская знать, пав на колени перед Гэротом, тем самым сохранила часть земель, однако может найти в себе мужество и взбунтоваться. Ну а те, кто скрывался, получат новое доказательство жестокости Халидора, чтобы призвать под свои знамена больше сторонников.

«Но почему здесь учитель?»

Хью излучал добродушное самодовольство, цену которому Ви знала прекрасно.

Она закинула ногу на ногу, вновь привлекая внимание охранника. В терминах боя, как учил ее Хью Висельник, это ложная атака. Скрестила ноги – привлекла внимание, отвернулась – значит, никакого риска. Наклонилась вперед – предоставила обзор. У ложбинки грудей – своя магия.

Ви пришла в облегающем платье лазурного цвета, легком, почти прозрачном. Свои цели она изложила мастеру Пиккуну откровенно, и портной сделал платье просто, без вышивки. Разве что чуть-чуть, в халидорском стиле, по кайме и на запястьях шли рунические надписи из древней эротической поэмы. Ни кружев, ни рюшей, одни чистые линии и изгибы. Мастер Пиккун был старым греховодником, и только это платье он объявил достойным короля-бога.

– У него десятки жен, – фыркнул портной. – Пусть эти самки разговаривают шелком. Ты будешь петь сладким голосом плоти.

Если стражник ничем не лучше большинства мужчин, он уставится секунды на три-четыре, перепроверит, что никто не видит, и будет пялиться снова. Фокус в том, что… пора!

Она вдруг подняла глаза и поймала стражника, когда тот решился взглянуть вторично. Ви буквально пригвоздила его к стене. Прежде чем стражник смог отвести глаза, она встала и пошла к нему.

Конечно, он халидорец – на это Ви настроилась заранее. Их чувство личного пространства скромнее, чем у сенарийцев. Чтобы проткнуть шарик личного пространства, со всеми сопутствующими оттенками значений, надо подойти так близко, чтобы он почуял не только запах духов, но и само дыхание. Ви перешла границу и не отпускала охранника взглядом еще секунду, пока тот не созрел.

– Простите, – напряженно проговорила она, по-прежнему глядя ему в глаза. – Могу я здесь присесть?

– Я… не смотрел. То есть…

Ви присела на стул, в шаге от двери. Плечики вперед, ангельское личико кверху. Белокурые волосы искусно заплетены в косички и уложены, чтобы не мешать обзору.

Соблазн был чересчур велик. Взгляд стражника опустился с ее глаз на ложбинку и снова подпрыгнул к лицу.

– Ну пожалуйста, – добавила она с легкой улыбкой, означавшей: «Да, я видела» и «Нет, не возражаю».

Он прочистил горло.

– Гм… думаю, ничего страшного.

Ви мгновенно о нем забыла и прислушалась.

– …не могу идти прямо в Дыру, это расстроит замысел, – сказал чей-то тенор.

Должно быть, герцог Варгун, однако голос твердый. «Что? Откуда такая уверенность?»

Ви услышала, как отвечает учитель, но слов не разобрала. Потом заговорил король-бог, и она уловила только обрывки:

– …общие камеры, пока не закончится следствие… затем Дыра…

– Да, ваше святейшество, – сказал герцог Варгун.

У Ви кружилась голова. Что бы они ни задумали, халидорский герцог, судя по голосу, никак не напоминал заключенного, молившего о пощаде. Скорее, послушного вассала, исполняющего некий высокий замысел. За который в конце ждет награда.

Времени на то, чтобы связать одно с другим, не оставалось. Двери распахнулись, и учитель вывел герцога из тронного зала. Опровергая догадки Ви, герцог выглядел побитым – и физически, и морально. Одежды грязные и мятые, глаза в пол.

Хью Висельник, проходя мимо Ви, обернулся. Черты лица мокрушника были столь утонченными, что и красивым-то назвать мало. Прекрасные белокурые волосы до самых плеч, большие глаза и тело как изваяние бога. Просто великолепен в свои тридцать с лишним. Он улыбнулся дьявольской улыбкой и сказал:

– Король-бог готов тебя принять.

По спине Ви пробежал холодок, однако она сразу встала и вошла в тронный зал. Именно здесь последний король династии Гандеров нанял ее, чтобы убить Кайлара Стерна. В то время как Ви обучалась у Хью Висельника, Кайлар служил в учениках у другого великого мокрушника в городе, Дарзо Блинта, которого больше уважали, в равной степени боялись и меньше поносили, чем ее учителя. Убийство Кайлара должно было стать шедевром, последним убийством в ее ученичестве. Оно приносило свободу. Свободу от хозяина, Хью Висельника.

Она все испортила, и позднее, в тот самый день, именно в этом зале некий ночной ангел, как его называли, убил тридцать халидорцев, пять ведьм и даже сына короля-бога. Ви казалось, кроме нее, никто больше не подозревает, что ночной ангел – Кайлар.

«О Нисос! Кайлар шагнул в легенду в тот же день, когда был у меня под кинжалом. Эту легенду я могла бы убить в зародыше».

Сейчас о битве ничего не напоминало. Тронный зал отмыли от следов крови, огня и магии. С двух сторон арочный потолок поддерживали по семь колонн, а стены украшали толстые халидорские гобелены, защищая от осенней прохлады. Король-бог сидел на троне, окруженный стражей, вюрдмайстерами в черно-красных плащах, слугами и советниками.

Ви ждала, что ее вызовут, но о причине не догадывалась. Знает ли король-бог, что Кайлар – ночной ангел? Накажут ли ее за то, что позволила убить сына Гэрота? Захочет ли мужчина, у которого десятки жен, трахнуть еще одну красивую девчонку? Или просто любопытно взглянуть на единственную в городе женщину-мокрушника?

– Думаешь, умнее всех, Виридиана Совари? – спросил король-бог.

Гэрот Урсуул оказался моложе, чем она себе представляла. Может, лет пятьдесят, и все еще энергичен. Руки толстые, плотно сложен. Лысый как яйцо. Взгляд тяжелый, точно жернова.

– Простите меня, ваше святейшество, – начала она вопросительной интонацией, затем передумала. – Да. И зовут меня Ви.

Король-бог поманил ее к себе. Ви взошла по четырнадцати ступенькам и встала прямо напротив трона. Гэрот окинул ее взглядом – не исподтишка, как часто делают все мужчины, не пылко, не нагло. Смотрел, как смотрят на мешок с зерном, пытаясь определить вес.

– Сними платье, – приказал он.

Нотки в голосе не давали пищи для размышлений. Так и о погоде говорят. Хочет, чтобы обольстила? Бог с ним, если трахнет. Ви уже грела постель одному чудовищу, чего теперь-то ломаться? Гэроту Урсуулу противиться не стоит. Король он, бог или чудовище. Правда, оставался один способ.

Ви подчинилась мгновенно. В две секунды платье мастера Пиккуна соскользнуло на пол. Нижнего белья Ви не носила. Небывалая покорность. Ставить ей это в вину он не мог, но Ви знала, что внезапная нагота не так возбуждает. Другое дело, когда раздеваешься медленно, рвешь кружевное нижнее белье. Пусть Урсуул думает о ней как о неумелой соблазнительнице, пусть думает, что потаскушка. Пусть думает, что хочет. Ви чувствовала на себе взгляды каждого слуги, советника, вюрдмайстера, придворного и стражника в зале. Да плевать. Нагота – ее броня. Она ослепила слюнявых дураков. Увидев тело, они позабыли все на свете.

Гэрот Урсуул вновь окинул ее взглядом.

– Не вижу в тебе никакой забавы, – сказал король-бог. – Ты уже шлюха.

Почему-то слова этого внушающего страх человека колючками впились в душу. Она стоит перед ним, голая, а он начисто потерял интерес. Добивалась-то именно этого, а все равно задело больно.

– Все женщины – шлюхи, – ответила Ви. – Не важно, что продается: тела, улыбки и очарование, годы беременности или покорность мужчине. Мир делает женщину шлюхой, но условия ставит она, ваше святейшество.

Казалось, его озадачила внезапная горячность, но удивление прошло быстро.

– Думала, я не увижу, что ты сделала с моим стражником? Думала, можешь подслушивать меня?

– Конечно, так и думала, – отрезала Ви, только это была уже не дерзость, а фарс.

«Он меня видел? Сквозь стену?»

Надо продолжать браваду, иначе размажет по стенке. Если хочешь выиграть у короля-бога, надо играть так, будто презираешь жизнь. Впрочем, Ви слышала об игроках, которые в азарте теряли все.

Король-бог хихикнул, и придворные подхватили.

– «Конечно, так и думала», – передразнил он. – Ты мне нравишься, мулина. Убивать я тебя сегодня не буду. Немногие женщины готовы препираться с королем, и еще меньше – с богом.

– Я не из тех женщин, которых вы только и встречали, – сорвалось с языка у Ви.

Улыбка Гэрота поблекла.

– Высоковато себя ценишь. За это я тебя сломаю. Только не сегодня. Нам не дает покоя ваше Са'каге. Отправляйся к своим маленьким друзьям из преступного мира и выясни, кто настоящий шинга. Не подставное лицо. Выясни и убей.

Ви впервые почувствовала себя обнаженной. Броня дрогнула. Бог или человек, Гэрот Урсуул обладал колоссальной уверенностью. Заявил, что сломает, и тут же не выказал ни малейшей тревоги по поводу того, что она не подчинится. А ведь это не блеф. И не высокомерие. Простая демонстрация исключительного права с позиции невероятной силы. Теперь придворные взирали на нее, как собаки под столом короля – на отличный кусок мяса, который вот-вот упадет на пол. Интересно, думала Ви, король-бог отдаст ее одному из них или всем сразу?

– Знаешь ли ты, – сказал Гэрот, – что родилась ведьмой? Как говорят южане, талантливой?Вот же твой стимул. Убьешь шингу, посчитаем за шедевр ученика. Станешь не только мокрушником-учителем, но и будешь готовиться под моим началом. Я дам тебе такую силу, о которой Хью Висельник и не мечтает. Власть над ним, если хочешь. Но если подведешь… Что ж. – Тонкая улыбка скользнула по губам Гэрота. – Лучше не подводи. А теперь убирайся.

Ви пошла к выходу, сердце колотилось как бешеное. Успех означал предательство собственного мира. Предать сенарийское Са'каге, самый опасный из преступных миров в Мидсайру! Да нужна ли ей такая награда за убийство лидера? Тренироваться вместе с королем-богом, чтобы стать ведьмой? Его слова представлялись паутиной, все крепче и крепче привязывающей Ви к Гэроту. Почти осязаемо. Чары наброшены, как сеть. Борись, если сможешь. Ее мутило. Оставалось лишь одно – покорность. Как ни велика цена успеха, провал еще хуже. Об этом теперь знали все.

– Ви! – окликнул король-бог.

Она замерла на полпути к двери, чувствуя, как вся дрожит оттого, что этот Ужас назвал ее по имени. Однако Гэрот улыбался. Теперь его взгляд скользил по обнаженному телу совсем по-мужски. Что-то тенью мелькнуло в воздухе, и она машинально поймала комок одежды.

– Возьми свое платье, – сказал он.

6

– Такое чувство, будто неделю вдыхал древесные опилки, – сказал Кайлар.

– Речная вода. Пять минут, – отозвалась Ули.

Скупо. Зло.

Кайлар с трудом разлепил глаза, однако так ничего и не увидел.

– Значит, ты меня вытащила. Где мы, Ули?

– Вдохни.

Она вела себя сурово. Значит, он напугал ее до смерти.

Кайлар сделал полвдоха, прежде чем закашляться от смрада. Эллинг Мамочки К. на Плите.

– Что может быть лучше теплых нечистот прохладной ночью, – съязвила Ули.

Кайлар заворочался.

– Я решил, это твое дыхание.

– Пахнет так же, как ты выглядишь, – отрезала она.

– Ты должна быть вежливой.

– Ты должен быть мертвым. Спи.

– По-твоему, разумно заставлять других ходить по струнке?

– Тебе нужно спать. Никуда я тебя ходить не заставляю.

Кайлар рассмеялся. Боль тут же напомнила о себе.

– Вот видишь? – сказала Ули.

– Кто взял кинжал, ты?

– Какой еще кинжал?

Кайлар схватил ее за тунику.

– Ой, тот самый, который я рычагом вытаскивала из твоего плеча? – спросила она.

Неудивительно, что плечо болит. Он не помнил Ули такой злой и говорливой. Надо аккуратнее, не то расплачется. Одно дело – чувствовать себя болваном, и совсем другое – болваном беспомощным.

– Долго я… отсутствовал?

– День и ночь.

Кайлар тихо выругался. Второй раз Ули видела, как его убивают, видела искалеченное тело. Если она была твердо уверена, что Кайлар вернется, это радует. Он, конечно, обещал, но сам-то знать наверняка не мог. Знал только, что однажды воскрес. Волк, странный желтоглазый человек, которого Кайлар встретил между жизнью и смертью, никаких гарантий не давал. И действительно, сейчас он его не встретил вовсе. Кайлар надеялся задать Волку несколько вопросов. Например, сколько жизней получил всего. Что, если только две?

– Где Элена? – спросил он.

– Ушла искать фургон. Стража, подкупленная Джарлом, будет на посту еще час.

Элена пошла за фургоном в одиночку? Черт, как же он устал. Похоже, Ули вот-вот заплачет. Кем надо быть, чтобы втянуть в такое маленькую девочку? Кайлар привык думать, что он не ахти какая замена отцу, но все же лучше, чем ничего.

– Ты должен уснуть, – сурово напомнила Ули.

– Убедись…

Он был настолько плох, что не сумел закончить мысль, тем более составить предложение.

– Не волнуйся, я о тебе позабочусь, – сказала Ули.

– Ули!

– Да?

– Ты просто умница! Здорово постаралась. Я тебе обязан. Спасибо. Извини.

Кайлар мог поклясться, что воздух рядом с девочкой потеплел, стал липковато-сладким. Он застонал. Ему захотелось сказать что-то умное, значимое, в манере Дарзо. Однако раньше, чем нашлись слова, он заснул.

7

Когда днем Калдроса Уин заняла очередь у таверны и борделя «Развратные девицы», в ней уже стояли две сотни женщин. Спустя два часа, когда очередь сдвинулась, она была втрое больше. Отчаяние привело сюда представительниц самых разных сословий Крольчатника: от цеховых крысят, юных, лет по десять, знавших, что Мамочка К. их не возьмет, до женщин, еще месяц назад живших на богатой восточной стороне, но потерявших в огне дома и согнанных в Крольчатник. Одни плакали. Другие стояли с безучастными лицами, покрепче закутавшись в платки. Некоторые – старожилы Крольчатника – смеялись и шутили с подружками.

Только у Мамочки К. проститутки могли получить самую безопасную работу. Они обменивались байками, как Госпожа Наслаждений управлялась с новой, халидорской клиентурой. Одна уверяла, что если побьют извращенцы, то в качестве оплаты синяки закроют серебром. Другая божилась, что золотом, но ей никто не поверил.

Когда герцогиня Тэра Грэзин – ее отец, старый герцог, был убит при штурме замка – вывела из города силы сопротивления, ее сторонники, уходя, сожгли свои дома и лавки. Пожары, конечно же, не прекратились. Без крова в городе остались тысячи. Больше всего пострадал Крольчатник, где, как овцы в загоне, скопились бедняки. Они умирали сотнями, без счета. Шли дни, пожары все полыхали.

Халидорцы хотели оживить восточную часть как можно быстрее. Если бездомных там считали обузой, их под конвоем препровождали в Крольчатник. Лишенных собственности аристократов и ремесленников охватило отчаяние, но что это меняло? Крольчатник стал им приговором.

Почти месяц король-бог позволял солдатам делать в Крольчатнике все, что заблагорассудится. Они могли нагрянуть толпой, чтобы удовлетворить свои прихоти. Читая нараспев молитву проклятой Хали, убивали, насиловали, крали скудные пожитки Кроликов лишь затем, чтобы выкинуть их в реку и посмеяться. Казалось, хуже быть не может, однако за покушением последовали репрессии.

Халидорцы четким строем прошли через Крольчатник, квартал за кварталом. Они заставили матерей выбирать, кто из детей останется жить, остальных предали мечу. Женщин насиловали перед семьями. Забавлялись, разрывая людей на части. Если кто сопротивлялся, всех сгоняли в одно место и прилюдно казнили десятками.

Ходили слухи о безопасных убежищах в сердце Крольчатника, под землей, но попасть туда могли только люди с хорошими связями в Са'каге. Солдаты устраивали облавы каждую ночь, иногда и днем. Красота стала проклятием. Многие женщины потеряли мужей, любовников или даже защитников-братьев. Сопротивление означало смерть.

Потому-то и подались они в бордели Мамочки К., единственные безопасные места в Крольчатнике. Коли все равно будут насиловать, посчитали многие, так уж лучше не задаром. Очевидно, бордели тоже остались не внакладе. Часть халидорцев не рисковала ходить в Крольчатник. Другие хотели увериться, что переспят с женщиной чистой и красивой.

Тем не менее вакансий уже было совсем мало – и никто не задавался вопросом, откуда они брались вообще.

Калдроса держалась до последнего. Она никогда не предполагала, что подобное произойдет с ней. Тот вюрдмайстер, Неф Дада, нанял ее специально, ведь она – бывший пират Сета, брошенная в Крольчатнике несколько лет назад. Не ходила в море уже десять лет – и никогда не была капитаном, хотя убедила вюрдмайстера в обратном. Зато была уроженкой Сета и обещала, что проведет халидорский корабль через архипелаг Контрабандистов и далее, по реке Плит, до замка. Взамен ей обещали корабль.

Хорошая цена за неприглядную работу. Калдроса Уин не присягала на верность Сенарии, однако то, что она услужила халидорцам, могло кинуть в дрожь любого.

Может, они бы и исполнили свою часть сделки, подарив Калдросе эту морскую корову – баржу, не стоившую и гвоздей, ее скреплявших. Может, удалось бы набрать и команду. Да только при вторжении какой-то мерзавец потопил корабль.

Каддроса смогла доплыть до берега, чего не скажешь о двухстах сородичах в доспехах, которые теперь кормили рыб. Четыре изнасилования, затем Томман, который дважды избил ее до полусмерти, – и вот она здесь. – Имя?

У двери стояла девушка с пером и бумагой. Лет восемнадцать, моложе Калдросы на добрый десяток. Вид потрясающий: длинные ноги, тонкая талия и полные губы. Волосы, зубы – все безупречно. Добил Калдросу сладковатый аромат муската – до чего же мерзко, должно быть, пахла она сама! Ее охватило отчаяние.

– Калдроса Уин.

– Род занятий, особые таланты?

– Я была пиратом.

Девушка вскинула голову.

– Уроженка Сета?

Калдроса кивнула, и девушка отправила ее на второй этаж. Еще через полчаса она зашла в одну из тесных спален.

Там сидела девушка, столь же юная и прекрасная, как и на входе. Блондинка – невысокая, но фигуристая, с большими глазами и в удивительном наряде.

– Меня зовут Дейдра. Подстилкой для мужчин когда-нибудь работала?

– Нет. Всегда брала их на абордаж.

Дейдра хихикнула, и даже это было очень мило.

– Гм, настоящая морская разбойница?

Калдроса тронула кольца клана, четыре маленьких звена полумесяцем на левой скуле.

– Клан Тетсу острова Хоккай.

Она указала на капитанскую цепочку, которую надела, как только получила работу для Халидора. Выбрала лучшее, что могла себе позволить, – серебряную, в «елочку». Цепочка свисала от мочки левого уха до нижнего из колец клана. Такая цепочка – для капитана торгового флота, незнатного рода. Дерзкие капитаны-пираты и военные носили цепочки от мочки до мочки, за головой – труднее сорвать в битве.

– Капитан пиратов, – уточнила она. – Только ни разу не поймали. Если поймают, то либо повесят, либо вырвут кольца – и в ссылку. Многие до сих пор спорят, что лучше.

– Почему завязала?

– Я столкнулась с королевским охотником на пиратов Сета – за пару часов до шторма. Мы почти ушли, но налетели на скалы архипелага Контрабандистов. Чем только потом не занималась.

Калдроса не стала уточнять, что под «занятиями» скрывались и замужество, и работа на Халидор.

– Сиськи покажи.

Калдроса развязала шнурки и приспустила платье.

– Черт возьми! – оценила Дейдра. – Очень хорошо. Думаю, ты отлично справишься.

– Но вы здесь все так прекрасны, – возразила Калдроса.

Она не могла поверить, что удача повернулась к ней лицом.

Дейдра улыбнулась.

– Красивыми мы стали. Все девочки Мамочки К. должны быть прелестны, и ты не исключение. Посмотри на себя. Сплошная экзотика. Клановые кольца, оливковая кожа. Загар даже на сиськах!

Калдроса вдруг поблагодарила судьбу за то, что упорно ходила полуголой по кораблю, чтобы халидорские солдаты пялились на нее. Правда, изрядно подгорела, зато потом кожа потемнела и загар уже не сходил.

– Не знаю, как тебе удалось загореть, но смотри, поддерживай. И разговаривай как пират. Хочешь работать на Мамочку К., оставайся морской разбойницей Сета. Муж или любовник есть?

Калдроса замялась.

– Муж, – призналась она. – Чуть концы не отдал, когда избивал в последний раз.

– Если пришла сюда, то назад к нему дороги нет. Мужчина может простить женщину, которая ради него уходит в проститутки, но не простит, если уходит и приходит.

– Дело того стоит, – ответила Калдроса. – Стоит, чтобы спасти ему жизнь.

– И еще одно. Все равно рано или поздно спросишь. Мы не знаем, почему бледнокожие это делают. В любой стране есть извращенцы, которым нравится истязать проституток, но здесь совсем другое. Кое-кто сначала поимеет, а затем начнет бить, будто чем-то недоволен. Кто-то и пальцем не тронет, но потом будет хвастать, что бил, и, не жалуясь, заплатит Мамочке К. Однако всегда они будут произносить одни и те же слова. Ты их слышала?

Калдроса кивнула.

– «Хали вас» или что-то в этом роде.

– Старохалидорский язык, то ли заклятие, то ли молитва. Или что-то другое. Не думай об этом. Не оправдывайся. Они животные. Мы как можем защитим тебя, да и деньги хорошие, но тебе придется встречать их каждый день. Сумеешь?

Слова застряли в горле у Калдросы, и она опять кивнула.

– Тогда иди к мастеру Пиккуну и скажи, что хочешь три костюма девушки-пирата. Сперва пусть снимет мерку, а трахнет уже потом.

Брови Калдросы взлетели.

– Иначе не увидишь платьев.

– С нами больше ничего уже не случится? – спросила Элена.

В последнюю ночь после трех недель пути они лежали в фургоне, глядя на звезды. Завтра их ждет Кернавон, а с ним новая жизнь.

– Все неприятности я оставил в Сенарии. Ну, кроме двух, которые мне навязались, – отозвался Кайлар.

– Но-но! – воскликнула Ули.

Девчонка невероятно смышленая, как и ее мать, Мамочка К. А ведь ей всего-навсего одиннадцать.

– Навязались? – переспросила Элена, приподнимаясь на локте. – Насколько помню, это мой фургон.

Пожалуй, что и так. Фургон дал Джарл, а Мамочка К. загрузила его травами, с которыми Кайлар мог открыть аптеку.

– Кто и навязался, так это ты.

– Я? – удивился Кайлар.

– Представлял собой такое жалкое зрелище, что было просто стыдно за тебя. Хотелось только одного – чтобы перестал упрашивать.

– Ну, я-то думал, ты совсем беспомощна… – начал Кайлар.

– И теперь более высокого мнения обо мне, – перебила Элена и, довольная, снова закуталась в одеяло.

– Если бы, – вздохнул Кайлар. – У тебя такая крепкая защита, что хорошо, если раз в тысячу лет найдется счастливчик, которому с тобой повезет.

Элена ахнула и резко встала.

– Кайлар Таддеус Стерн!

Тот хихикнул.

– Таддеус? Знавал я одного Таддеуса. Отличный парень.

– Я тоже знавала. Мало того что дурак, так еще и слепой.

– Да ну? – В глазах Кайлара плясали чертики. – Тот, которого я знал, был знаменит своими огромными…

– Кайлар! – прервала Элена, наклоняясь к Ули.

– Что у него огромного? – спросила Ули.

– Все-таки доигрался, – сказала Элена. – Что у него, Кайлар, огромного?

– Ступни. И ты, кстати, знаешь, что говорят о больших ступнях. – Он игриво подмигнул Элене.

– И что же? – спросила Ули.

– Большим ступням – большие туфли, – сказал Кайлар.

Он завернулся в собственное одеяло, такой же довольный, как и Элена минуту назад.

– Не понимаю, – сказала Ули. – Что это значит, Элена?

Кайлар злорадно хихикнул.

– Скажу, когда повзрослеешь, – ответила Элена.

– Не желаю ждать, когда повзрослею. Хочу знать сейчас.

Элена промолчала. Вместо ответа она ударила Кайлара по руке. Тот заворчал.

– Что, будете бороться? – Ули выбралась из-под одеяла и села между ними. – Это всегда заканчивается поцелуями. Фи, как некрасиво.

Наморщив личико, она зачмокала.

– Опять тут как тут наш маленький контрацептив, – с досадой сказал Кайлар.

Как ни любил он Ули, однако был убежден, что только из-за нее, после трех замечательных недель в пути с любимой девушкой, по-прежнему оставался девственником.

– Можешь повторить? – смеясь, попросила девочку Элена и тем самым благоразумно замяла вопрос о противозачаточных средствах.

Ули вновь сморщила личико, почмокала, и вскоре все трое, позабыв обо всем, смеялись, пихались и щекотали друг друга.

Уже потом, насмеявшись так, что болели бока, Кайлар прислушался к дыханию обоих девушек. Элена обладала даром засыпать, как только голова касалась подушки, Ули отставала от нее ненамного. Сегодня он бодрствовал, но не жалел об этом, каждой клеточкой чувствуя жар любви. Элена заворочалась, уткнулась носом ему в грудь. Кайлар вдохнул аромат ее волос. Кажется, еще ни разу в жизни он не чувствовал себя так хорошо, в согласии с душой. Элена, конечно, обслюнявит его, да и ладно. Даже приятно.

Кайлар впервые в жизни ощущал себя хорошим человеком. Он всегда все делал хорошо: открывал замки, карабкался, прятался, дрался, менял внешность, травил и убивал. Но никогда не чувствовал себя хорошо. До Элены. Она смотрела на него, и в ее глазах он видел себя. Нет, не мерзкого Кайлара, не убийцу. Мужчину, заменившего ей отца. Возлюбленного, который говорил, что Элена прекрасна, и та поверила – впервые в жизни. Человека, способного что-то дать.

Именно такого человека видела Элена, когда смотрела на Кайлара. Она думала о нем так хорошо, что тот не мог понять: то ли сам уже в это верит, то ли Элена сошла с ума. Вера – великое дело!

Завтра они приедут в Кернавон и остановятся на время у родственницы Элены, тетушки Меа. С ее помощью – а тетя была акушеркой и знала травы – Кайлар обустроит небольшую лавку-аптеку. Затем склонит Элену, возражавшую все слабее, к внебрачной связи, и Путь теней навсегда останется позади.