Текст книги "На краю тени"

Автор книги: Брент Уикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)

49

Почему-то Логан верил, что человек он особенный. У него отняли все. Друзей и жену, ладежды и свободу. Титул. Даже наивность Оставили только жизнь.

Теперь отнимут и ее. Король-бог его здесь не оставит. Однажды Логан уже умирал и воскрес. На этот раз Гэрот Урсуул захочет собственными глазами увидеть, как Логан умрет. Сначала, несомненно, будет пытка, ну да наплевать.

Будь он посильнее, испробовал бы последний, отчаянный план, но лихорадка его опустошила. Логан грустно размышлял в темноте. Хали, кем бы она там ни была, милостиво проехала дальше, и от чувства удушья, наполнившего Утробу, осталось только тупое давление. Все, что казалось в Дыре невыносимым, – вонь, жара, завы мания – снова стало привычным, если не сказать комфортным.

– Эй, сука, иди сюда! – бросил Фин.

Лили встала и погладила плечо Логана. Что-то шепнула Зубастику, видимо, приказала следить за Логаном, и ушла.

Конечно, ушла. Он ее даже не осуждал, хотя почувствовал себя еще более одиноким. Лили хочет уцелеть. Он умрет, через час или два. Жизнь продолжается. Логан, может, и осуждал ее сердцем, но разумом не мог. В другой обстановке он и сам бы винил себя за то, что ел человеческую плоть.

Затем встал Зубастик и тоже пошел прочь.

«От меня что, так сильно несет смертью?»

Осуждать Зубастика и не осуждать Лили было несправедливо, но Логан не мог совладать с собой. Он вдруг возненавидел уродливого простака. Да как он мог уйти? После всего, что потерял, Логан хотел по крайней мере верить, что приобрел друзей. Или друга.

Скорее всего, Зубастик даже не знал, что Логан вот-вот умрет. Он просто пошел к Фину поиграть концом его веревки из сухожилий – Фин был слишком занят, насилуя Лили, чтобы отвлекаться. Логан взглянул на Зубастика и попытался его пожалеть. Простофиля наверняка угодил в Дыру за куда меньший грех, чем Логан. И не предавал он его, а просто увидел, что можно поиграть с чем-то новым. Фин никому не позволял трогать веревку.

Логан улыбнулся, глядя, как Зубастик сел и схватил веревку обеими руками, сжимая ее так крепко, будто она собралась убегать. Простак явно жил в ином мире.

Логан сознавал, что остальные обитатели Дыры не спускают с него глаз. Даже мог сказать, что они думают. Король. Он назвался Королем, мрачно пошутив, когда прыгнул сюда, – глупая, безумная шутка. Правда, шутка человека, на глазах которого только что зарезали жену. Ему понадобилось время, чтобы понять: это все наяву.

Встал Таттс и обошел вокруг Дыры. Сел на корточки рядом с Логаном. Черные татуировки под глубоко въевшейся грязью напоминали вир. Он пососал десны и сплюнул кровь; цинга достала и его.

– Мне бы понравилось, – сказал Таттс, заговорив при Логане лишь в третий раз, – если бы ты стал королем. У тебя яйца не в пример другим отпрыскам королевской семьи.

– Яйца!

Фин сделал паузу и приподнялся на руках. Засмеялся. Страшный на вид: потный, грязный, рот окровавлен. Веревка из сухожилий наполовину размотана, вторая половина по-прежнему обернута вокруг голого тела.

– Скоро его яйца достанутся другому.

Логан отвел взгляд, до сих пор смущаясь, когда Лили делала то, что помогало ей выжить. И пропустил начало. Она оттолкнула Фина, тот вскрикнул, и Логан увидел его на краю Дыры. Фин лежал боком и шатко балансировал, скребя пальцами по камню.

Затем Лили со всей силы ударила его ногой в пах, и Фин упал в Дыру.

Она резко увернулась от колец веревки, туго хлопавших за спиной. Привязанная к Фину веревка кольцо за кольцом исчезала в Дыре.

Руки Зубастика дернулись вслед за веревкой, он всем телом подался вперед. Это повторилось, когда веревка с Фином вдруг замерла, потом опять рывком упала и вновь остановилась. Затем, под действием силы тяжести, веревка вокруг Фина стала разматываться с огромной скоростью.

Наконец тело, должно быть, ударилось о дно, потому что натяжение веревки ослабло.

Лили вскрикнула, крепко обняла и поцеловала Зубастика.

– Ты сделал все здорово! Просто здорово! – Она повернулась к Логану: – А ты мог бы принести куда больше пользы.

Логан был поражен. Он старался придумать, как убить Фина… ну, ровно столько времени, сколько пребывал в этом аду. Теперь Фина нет. Исчез, а Логан палец о палец не ударил.

– Теперь слушайте меня. Вы все, – сказала Лили. – Мы конченые люди. И всегда были такими. Что сделали, то сделали, и никому из нас доверять нельзя. Король из другого теста. Ему верить можно. Нам не выпало и полшанса. Чтобы его использовать, потребуется помощь каждого.

– О чем ты просишь? – послышался голос Девятипалого Ника.

– У нас был ключ. Теперь есть веревка Фина. Только нет времени. Давайте опустим Короля и Зубастика в Дыру. Короля – поскольку мы ему верим и он видел, куда упал ключ. Зубастика – потому что лишь ему хватит сил подняться, если нужно, наверх по веревке. Они спустятся, посмотрят, нет ли внизу выхода, или найдут ключ. Так или иначе, это может дать нам шанс выбраться отсюда раньше, чем вернутся бледнокожие.

– Почему бы не спуститься нам всем? – спросил Девятипалый Ник.

– Потому что мы все должны держать веревку, идиот. Ее здесь ни к чему не привяжешь.

– Можем привязать к решетке, – сказал Ник.

– Веревка привязана к телу Фина. Придется сделать «башню» из трех человек, а затем поднять его вес. Это невозможно. А если Король спустится и отвяжет Фина, тогда сможем. Затем все выберемся отсюда. Или, если внизу не окажется выхода, он найдет ключ, и мы сумеем прорваться наверху.

– Нам придется пройти мимо той… штуки, – боязливо сказал Ник.

– Никто и не говорил, что шансы велики, – возразила Лили. – Хочешь остаться? Валяй. Умрешь наверняка.

Таттс кивнул.

– Я все-таки настаиваю, чтобы мы спустили кого-то еще, – упорствовал Ник.

– Я добыла веревку, – сказала Лили. – Либо делаем все по-моему, либо вообще никак.

– Брось, Лил…

– Ты нам поверишь, Ник, если мы будем держать тебя на веревке? Отпустим, и одним ртом станет меньше.

Ник заткнулся.

– Ты нам веришь, Король? – спросил Таттс.

– Верю.

«Мне терять нечего».

Несколько минут они объясняли Зубастику, что к чему, но даже после этого Логан не был уверен, что простак все понял. Других обитателей Дыры построили, чтобы держать веревку. Лили встала первой и сразу объявила, что даже если все бросят веревку, она не отпустит. Лучше держать, если хотят и дальше пользоваться ее благосклонностью.

– Я обязан тебе всем, – сказал ей Логан.

Лили была далеко не красавицей, но сейчас вся сияла. Видно было, что она гордится собой – впервые на памяти Логана.

– Нет, Король, это я должница. Когда ты сюда пришел, я советовала тебе держаться чего-то хорошего, но только ты мне показал, как надо. Я не такая, и не важно, что натворила. Если умру сейчас, ну и пусть. Да, я испорчена, но ты – хороший, и я тебе помогаю. Это никому не отнять. Только обещай мне, Король, что, когда вернешь себе власть и зачастишь на балы-маскарады, будешь помнить: ты и наш король тоже. Король преступников.

– Я не забуду. – Логан шагнул на край Дыры. – Лили, как твое настоящее имя?

Лили заколебалась, словно почти его не помнила.

– Лилена. Лилена Розана, – стыдливо произнесла она.

Он выпрямил спину и заговорил:

– Властью, данной мне и королевской службе, да будет известно, что Лилене Розане даровано прощение за все преступления, совершенные ранее, вследствие чего все наказания смягчены. В наших глазах Лилена Розана невиновна. Да заберут ее грехи так далеко, как отстоит восток от запада. Да будет так записано, да будет так исполнено.

Нелепо, когда человек в лохмотьях обращается с такой речью к проститутке. Тем не менее Логан никогда не был так силен, как сейчас. Обитатели Дыры даже не хмыкнули.

Лили прослезилась.

– Ты даже не знаешь, что я сделала.

– Мне и не нужно.

– Я хочу все исправить. Больше не желаю быть такой, как…

– Тогда все в твоих руках. На сегодняшний день ты невиновна.

С этими словами Логан шагнул в Дыру.

50

Вышло так, что сестра Ариэль Вайант Са'фасти задержалась в Торрас-Бенде еще на несколько недель, и жители деревни хорошо ее запомнили. Хотя мало кто чувствовал себя уютно в присутствии сестры, она показалась им усердной, рассеянной и любезной. Такое описание безмерно обнадежило Элену. Значит, письмо не подложное.

Оставалось только выбрать, куда ехать. На север, за Ули в Часовню, или на запад, за Кайларом?

Элена решила, что должна отправиться за Ули. Сенария небезопасна. Да и какая из нее помощница? В Часовне спокойно, Инаконец-то можно будет убедиться, что Ули вне опасности – если не забирать ее домой.

Поэтому следующим утром Элена продолжила путь на север. Мало того что скромные сбережения почти растаяли, так еще и ночь в постели только напомнила обо всех болячках. Не до веселья. Она бы попала в Часовню быстрее, если бы подстегнула бредущую лошадь, но от одной только мысли о легком галопе Элена застонала. Кобыла прянула ушами, словно желая знать, о чем идет речь.

Затем Элена увидела всадника, в сорока шагах. Черные доспехи, правда, без шлема. Ни щита, ни меча. Он сгорбился в седле на маленькой длинношерстной лошади и рукой зажимал рану в боку. Бледное лицо покрыто пятнами крови.

Когда воин поднял глаза и увидел Элену, та резко остановила кобылу. Губы его шевельнулись, но слова застряли в горле. Он попытался еще раз.

– Прошу, помогите, – раздался хриплый шепот.

Она щелкнула поводьями и подъехала сбоку. Красивый юноша, несмотря на искаженное болью лицо. Едва ли старше ее самой.

– Воды, – попросил он.

Элена схватила мех с водой, затем помедлила. У юного воина на седле висел полный мех вина. И бледность на лице – не от потери крови. Это был халидорец.

Его глаза ликующе зажглись, и он схватил ближайшую уздечку. Кобыла Элены затанцевала по кругу; маленькая лошадь быстро последовала за ней. Элена попыталась выпрыгнуть из седла, однако нога застряла между лошадьми.

Затем мелькнул бронированный кулак. Удар пришелся над ухом, и Элена упала.

Они спускались в ад. Логану не хватало сил и на половину работы по спуску в одиночку, но Зубастик с довольным видом взял на себя почти все труды, держа его под мышкой. Логан только наблюдал.

Первые двадцать футов отвесно шло черное огнеупорное стекло, из которого сделали Дыру, совершенно ровную и гладкую. Затем колодец раскрылся в огромную камеру.

К дальним стенам прилипли зеленые водоросли, свет которых позволял смутно видеть во мраке. Логан словно погружался в иноземный мир. Здесь запах тухлых яиц был резче, и клубы густого дыма поднимались к ним, заслоняя вид тысяч неровных сталагмитов, выраставших со дна каверны. Плакальщики затихли, и он молился, чтобы их и не было слышно. Спустя месяцы Логан потерял уверенность, что этот вой – лишь ветер, пронизывающий скалы.

Зубастик тяжело дышал, но поддерживал прежний темп, рука об руку. Повсюду вокруг, кроме как прямо под Дырой, ледяными ножами блестели сталактиты. Мерный звук капающей с них воды перебивали резкие порывы ветра. Поднимаясь из глубин, ветер чуть постанывал.

Они спускались еще минуты две, прежде чем Логан увидел первый труп. От горячих сухих ветров труп высох, но наверняка это был обитатель Дыры, который упал, прыгнул или его столкнули десятилетия, а может, и столетия назад. Тело покоилось так долго, нанизанное на сталагмит, что стало обрастать скалой. Камень медленно готовил человеку гробницу.

Потом были и другие. Зубастику пришлось несколько раз замедлить спуск, чтобы оттолкнуться от сталагмитов, и каждый раз они видели сокамерников, которым судьба не дала веревку. Попадались даже древнее первого; их тела прорезали глубокие раны от ударов о сталагмиты. У других не хватало частей тел, срезанных скалой или отвалившихся с годами, однако гладкие и скользкие сталагмиты охраняли их от крыс, а суховей не давал гнить. Единственные неопознанные тела лежали рядом с более влажными местами у стены, приютившей водоросли. Они светились зеленым, будто призраки, которые стремились вырваться из камня.

Наконец Логан и Зубастик достигли выступов с одной стороны, тянуться до которых было слишком далеко. На одном из них, прислонившись к стене, сидел труп. Его высохшие кости остались нетронуты. Каким-то чудом человек смог выжить. То ли спускался по веревке, то ли просто упал, но удачно. Так здесь потом и умер. Пустые глазницы вопросительно взирали на Логана: «Ну как, можешь переплюнуть?»

Внезапно веревку из сухожилий тряхнуло. Логан глянул вверх. Одна чернота. Обзор внизу закрывал Зубастик.

– Зубастик, поторопись.

Тот проворчал что-то.

– Понимаю, ты очень стараешься. То, что ты делаешь, просто фантастика, но я не знаю, как долго Лили сможет держать веревку. Мы ведь не хотим здесь остаться, как те парни?

Зубастик стал спускаться быстрее.

Они миновали еще один выступ, и Логан заметил, что у основания сталагмитов вместо голой скалы появился толстый слой почвы. Почва? Здесь?

Не почва. Человеческое дерьмо. Поколения преступников ногами пинали экскременты в Дыру. Поэтому кругом стояла вонища, точно в открытой канализации.

Логан начал отворачиваться, когда заметил, как при спуске до следующего выступа что-то блеснуло. Взглянул еще раз. Ничего.

– Задержись на секунду, Зубастик.

Логан сунул руку в шестидюймовый слой дерьма и пошарил внутри. Ничего. Он воткнул руку по локоть, не обращая внимания на слизь, стекавшую по коже. Ага, вот.

Он вытащил какой-то комок и обтер его о другую руку. Ключ.

– Удивительно, – сказал Логан. – Чудеса, да и только. Мы здесь точно не умрем, Зубастик. Теперь скорей на дно, отвяжем тело Фина и попробуем подняться наверх. Может, нас сумеют даже вытащить.

Вышло так, что они оказались почти у самого дна или, по крайней мере, у очередного выступа. Рядом, из трещины в скале, вырывалась струя пара, окутавшая их едким дымом. Пар заслонял все внизу, гасил свет водорослей, и Логан не видел, куда они попали. А впрочем, уместен ли такой вопрос в аду?

Зубастик остановился и что-то проворчал. Затем отошел от веревки и принялся разминать пальцы. Логан ступил на мягкую землю – дерьмо здесь было глубиной всего несколько дюймов – и с облегчением вздохнул. Он и близко не держал вес, какой пришлось вынести Зубастику, а все равно изнемог. Затем он увидел веревку. Она висела свободно.

– Зубастик! – крикнул Логан напряженным голосом. – Давно ли ослабла веревка?

Простак моргнул.

– Зубастик, Фин жив! Он может… Ах!

Что-то острое воткнулось Логану в спину.

На него сверху скорее упал, чем прыгнул Фин. Преступник двигался рывками, словно вывихнул бедро. Нога, плечи, голова и рот кровоточили. В правой руке он сжимал острый обломок сталагмита. Упав на Логана, Фин принялся колоть и резать. Раненый, ослабевший.

Логан был еще слабее.

Фин ударил ему обломком в грудь, вспорол предплечье и прорезал рану через лоб до уха. Логан попытался столкнуть Фина с выступа, но сил не хватило.

Шум внезапного выброса из расселины внизу потонул в диком реве. Горячий пар и крупные капли кипящей воды пролетели мимо за секунду до прыжка Зубастика.

Тот сбил Фина в сторону и прокусил ему нос. Спустя мгновение поднялся – с окровавленным куском в острых клыках. Фин вскрикнул, на губах появилась пена. Не успел крикнуть снова, как Зубастик схватил его за вывихнутую ногу и стал оттаскивать от Логана.

Раненый закричал. Громче. Выше. Попытался схватить хоть что-то. Затем тело Фина попало в капкан между двумя сталагмитами. Зубастик либо не видел, либо ему было плевать. Он решил оттащить Фина от Логана, и точка. Логан заметил, как вздулись мышцы плеч уродливого простака, жилистые узлы, полные сил. Зубастик напряг ноги, уперся и зарычал.

Раздался душераздирающий хруст – вывихнутая нога подалась. Зубастик оступился. Упав, он оторвал ногу Фина и отправил ее в бездну.

Фин остановил ненавидящий взгляд на Логане. Он судорожно глотал воздух. Из оторванного бедра хлестала кровь, а вместе с ней уходила жизнь. Последние вдохи. Бледное лицо призрака.

– Увидимся… в аду, Король, – прохрипел он.

– Я там уже побывал, – ответил Логан, поднимая ключ. – И ухожу.

Глаза Фина сверкнули ненавистью. Он отказывался верить, но сил говорить уже не было. Злоба медленно покидала его открытые глаза. Наконец Фин испустил дух.

– Зубастик, ты неподражаем. Спасибо тебе!

Простак улыбнулся. Он не замышлял ничего дурного, хотя оскал кровавых наточенных зубов был ужасен.

От потери крови Логана затрясло. Он не представлял себе, сдюжит ли, даже если без проблем удастся бежать из Дыры и Утробы. Только с какой стати умирать Зубастику или Лили? А ведь простак без него подниматься наверх не станет, Логан это знал.

– Отлично, Зубастик, ты сильный. Сможешь выбраться отсюда?

Зубастик кивнул и поиграл мускулами. Он любил, когда его называли сильным.

– Тогда давай выбираться из этого ада, – сказал Логан. Он схватил веревку и вдруг почувствовал слабину. Через мгновение вся веревка из сухожилий упала к их ногам.

Подъема наверх не будет, и драгоценный ключ бесполезен. Теперь не спастись. Обитатели Дыры бросили веревку.

– Где они, черт возьми? – требовательно спросил Тенсер Урсуул.

Обитатели Дыры едва его признали – в изящной тунике, чисто выбритого.

– Ну а сам-то как думаешь? Сбежали, – ответила Лили.

– Сбежали? Не может быть!

– Уж поверь, – сказала Лили.

На глазах у Нефа Дады и стражников Тенсер вспыхнул, смутившись.

В Дыре расцвел магический свет, осветив лицо каждого. Заглянул даже в выемку, где так часто прятался Логан. Там никого не оказалось.

– Логан, Фин и Зубастик, – назвал Тенсер имена пропавших. – Логан и Фин ненавидели друг друга. Что произошло?

– Король хотел… – начала Лили, но что-то хлестнуло ее по лицу, опрокинув навзничь.

– Заткнись, сука! – рявкнул Тенсер. – Я тебе не верю. Ты, Таттс. Что случилось?

– Логан хотел построить новую пирамиду. Он хотел привлечь внимание Горхи, постараться схватить его за ноги и выбить ключ. Фин отказался. Они подрались. Фин бросил Логана в Дыру, но потом на него напал Зубастик, и оба упали вниз.

Тенсер чертыхнулся.

– Почему ты их не остановил?

– Чтобы свалиться туда самому? – ответил Таттс. – Все, кто до сих пор дрался с Логаном, Фином или Зубастиком, уже на том свете, приятель… э-э, ваше высочество. Должны бы знать, проведя здесь столько времени.

– Могли они уцелеть? – ледяным голосом спросил Неф Дада.

Один из новеньких вскрикнул, и все обернулись.

– Нет! Умоляю!

Яркий шар магического света прилип к его груди, еще один – к спине, поднимая узника над Дырой. Затем он упал.

Все сгрудились вокруг Дыры, глядя, как свет исчезает в бездне тьмы.

– Пять… шесть… семь, – считал Неф.

Свет мигнул сразу перед «восемь». Вюрдмайстер посмотрел на Тенсера.

– Значит, нет. Что ж, вряд ли твой отец обрадуется.

Тенсер изрыгнул проклятия.

– Возьми их, Неф! Убей! Делай все, что хочешь, лишь бы мучились.

51

Хью Висельник пригнулся на крыше склада в глубине Крольчатника. В более благоприятные времена на складе хранили текстиль. Позднее его использовали контрабандисты. Сейчас в этих руинах нашли приют цеховые крысята Поджигателя.

Хью это не заботило. Правда, возникло одно неудобство. Надо убить десятилетнего мальчишку-часового. Или, может, это девчонка. Сказать трудно. Что действительно волновало Хью, так это каменная плита на полу, рядом с полуразрушенной стеной. На вид она весила полтонны, такая же щербатая и обветренная, как и остальные камни. Только плита была на петлях и откидывалась, о чем не знали даже цеховые крысята. Второй выход одного из самых больших домов-укрытий в городе.

Именно сейчас, если верить источнику Хью, в доме находились примерно три сотни шлюх, запасы воды и провизии на месяц, а также настоящие призы: Мамочка К. и ее заместитель, Брэнт Агон. Правда, Хью не ожидал их здесь увидеть. Это вряд ли. Впрочем, надеяться можно всегда.

У него постоянно возникали проблемы с крупными заказами. Большая работа требует спокойствия. Наслаждение реками крови угрожало профессионализму. Так легко поддаться восторгу, наблюдая, как кровь льется, капает или бьет фонтаном. Кровь всех чудесных цветов – от светло-красного, из легких, до черного, из печени, и всех оттенков между. Он хотел до капли осушать любое тело, чтобы угодить Нисосу, но на большой работе времени обычно нет. Поэтому Хью казалось, будто он не доводит дело до конца.

К тому же потом Хью всегда впадал в депрессию. Выпустив кровь у тридцати или тридцати двух человек в имении Джайров, неделями ходил сам не свой. Имение Джайров стало апофеозом. Когда герцог вернулся, Хью все еще был там. Он наблюдал, как Регнус Джайр метался из комнаты в комнату, обезумев от горя, поскальзываясь в лужах Нисоса, которые Хью оставил в каждом зале. Так возбудился, наблюдая, что даже не смог убить герцога. Хотя знал, что король-бог желал этой смерти.

Он, конечно, закончил работу следующей ночью, но это были сущие пустяки. Даже близко не сравнить.

Нынешняя работа будет несложной. Поначалу – да, несколько трудных минут. Во-первых, надо войти. Он убьет и детей, если надо, только цеховые крысята увертливы. Знают в Крольчатнике каждую дырку размером с грецкий орех, забьются туда, и еще хватит места для других. Будет лучше, если не дать им возможности кого-то предупредить.

После того как войдет, у черного входа будут часовые – один или два. Этим входом никогда не пользовались, да и человек не слишком-то долго может сверлить взглядом стену, прежде чем надоест или устанет. Часовые, возможно, тоже спят.

Затем надо убить часовых у главного входа, не поднимая тревога. Вход придется перекрыть или разрушить. После чего уже не важно, прознают шлюхи, что он в доме, или нет. С ними-то управится.

Потом… что ж, король-бог обещал ему сутки – делать, что душе угодно.

– Хью, – напутствовал Гэрот, – сотвори мне катаклизм.

Король-бог собирался открыть это место позже и провести по нему всех аристократов города. Когда трупы завоняют, туда начнут водить и остальных горожан. Жители Крольчатника пойдут в конце. Напоследок Гэрот устроит публичную церемонию. Людей, выбранных наугад из Кроликов, ремесленников и знати, пошлют на место кровавой бойни. Когда все будут внутри, ведьмы короля-бога запечатают выходы.

Гэрот Урсуул ожидал, что это станет действенным средством устрашения для будущих мятежников.

Тем не менее Хью чувствовал себя неловко. Он же профессионал. Лучший мокрушник в городе, лучший в мире. Вообще самый лучший. Хью высоко ценил свое положение, которому угрожало только одно: он сам. Ведь он глупо рисковал в имении Джайров. По-дурацки. Да, все обошлось, но на самом деле он собой не владел.

Просто было чересчур много крови. Слишком щекотало нервы. Он ходил как бог на культовой оргии под названием «смерть». Чувствовал себя неуязвимым в те часы, когда резал Джайров и их слуг, как на скотобойне. Он уделил немало времени, созерцая трупы. Нескольких повесил за ноги и перерезал им глотки, чтобы вытекла вся кровь, из которой он создал прекрасное озеро в последнем зале.

Его работа – убивать, и он уже переступил опасную черту. Пошел дальше. Дарзо был наемным убийцей. Отнимал жизни с бесстрастной точностью портного. Дарзо Блинт никогда не подвергал себя риску. Вот почему кое-кто считал его ровней Хью, который это ненавидел. Его боялись, а Блинта уважали. Беспокойство хоть и мелочное, но справедливость должна восторжествовать.

Вот почему эти триста человек, возможно, его погубят. Зверь внутри вырвется наружу. Три сотни – пожалуй, перебор.

Нет. Он же Хью Висельник. Лучший мокрушник в мире. Для него ничего не слишком. Тактически эта работа абсолютно проста, как и ряд других заказов, однако люди будут шептать его имя. Вот что они запомнят. Это станет его наследием. Весь мир запомнит. Навсегда.

Все цеховые крысята спали, группами жались друг к дружке, чтобы согреться. Хью собрался прыгнуть вниз через дыру в крыше, когда что-то заметил.

Сначала он подумал, что показалось. Дунул легкий ветерок, и облачко пыли рассеялось в лунном свете. Однако пыль не осела, и сегодня было затишье. Тем не менее пыль кружилась на месте, собираясь на пятачке лунного света рядом с детьми. Кто-то один проснулся, захныкал и вскоре разбудил всех остальных.

Вихрь превратился в крошечный торнадо. Хотя ветра по-прежнему не было, что-то обретало форму; черные песчинки заслоняли видимость и бешено кружились на высоте в шесть футов. Торнадо переливчато сверкал, мерцая синим. Искры летели и плясали по полу, дети вскрикивали от страха.

Сквозь мглу торнадо проступил силуэт человека или его подобия. Фигура вспыхнула синим, разбрызгивая свет во все стороны, и даже Хью не успел прикрыть глаза.

Когда Хью Висельник снова глянул, дети съежились на полу, широко раскрыв глаза. Перед ними стояла фигура, подобной которой он не видел в жизни. Человек был то ли высечен из блестящего черного мрамора, то ли вылит из жидкого металла. Одежда? Разве что только кожа, хотя он явно носил башмаки. Бесполый. Все тело монотонно черное, каждый контур резко очерчен. Тощий. Каждый мускул словно выгравирован. Поначалу этот человек, демон или статуя из плоти отражал свет, как полированная сталь. Теперь же – лишь частично: округлые бицепсы, горизонтальные разрезы брюшного пресса. Остальное тело расплывчато чернело то глянцем, то матово.

Больше всего пугало лицо демона. Человеческого в нем было куда меньше, чем во всем остальном. Рот коротким разрезом, широкие скулы. Брови рельефные, осуждающе выгнуты над непомерно большими глазами из ночного кошмара. Глаза самой бледной синевы ледяного зимнего рассвета. В них застыл приговор без жалости, наказание без пощады. Пока фигура изучала детей, Хью все больше уверялся, что глаза и впрямь горят. Вверх тянулись струйки дыма от неведомого адского огня, пылавшего в этой дьявольской фигуре.

– Дети, – молвила фигура, – не бойтесь.

Кругом послышались судорожные глотки. Казалось, все цеховые крысята вот-вот бросятся врассыпную.

– Я вас не трону, – продолжил демон. – Однако здесь вы в опасности. Идите к Гвинвере Кирене, той, что известна вам как Мамочка К. Идите и оставайтесь рядом с ней. Скажите ей, что вернулся ночной ангел.

Несколько детей кивнули, однако все будто приросли к земле.

– Идите же! – прикрикнул ночной ангел.

Он шагнул вперед через тень, прорезавшую лунный свет на полу, и случилось жуткое. Там, где тень наискосок закрыла ночного ангела, демон исчез. Он остался без головы, руки и части туловища выше разреза по диагонали. Только два горящих пятна повисли в воздухе – где должны были быть глаза.

– Бегите! – рявкнул ночной ангел.

Дети сорвались с места, как умеют только цеховые крысята.

Хью понимал, что должен убить этого ночного ангела. Король-бог его непременно вознаградит. Кроме того, демон мешал Хью приступить к заданию. Ночной ангел стоял между ним и более чем тремястами сочными жертвами.

Дышалось с трудом. Хью не боялся, просто не делал работу задаром. Этого ангела он убьет, но сейчас уйдет и сначала заставит короля-бога расплатиться. Если ночной ангел знает о подземелье, значит, уже поздно. Если нет, шлюхи будут там и завтра. Сегодня Хью получит контракт на ночного ангела, а завтра вернется и прикончит его заодно со всеми проститутками. Абсолютно логично, и страх тут ни при чем.

Ночной ангел повернул голову; их взгляды схлестнулись. Тлевшие синим, его глаза вспыхнули жгучим пламенем. В следующий миг ночной ангел исчез, и остались только две горящие красные точки.

– Хочешь этой ночью узнать свой приговор, Хьюберт Мэрион? – спросил ночной ангел.

Холодный ужас парализовал мокрушника. Хьюберт Мэрион. Так никто не называл его уже пятнадцать лет.

Ночной ангел двинулся навстречу. Когда Хью уже решил бежать, демон споткнулся. Хью Висельник остановился, озадаченный.

Рубиновые глаза потухли, слабо замерцали. Ночной ангел поник.

Хью Висельник спрыгнул на пол и выхватил меч. Усилием воли ночной ангел встряхнулся, однако Хью уже не сомневался: это истощение. И атаковал.

Мечи зазвенели в ночи, скрестившись. Затем Хью ударил ногой и пробил защиту. Удар пришелся ночному ангелу в грудь. Существо отлетело назад, меч выскользнул из руки. Упав мешком, ночной ангел замерцал.

Спустя мгновения он исчез. На его месте лежал голый человек, почти без сознания.

Кайлар Стерн, ученик Дарзо Блинта! Хью чертыхнулся, его страх перешел в ярость. Что еще за фокусы? Опять иллюзии?

Он уверенно шагнул вперед и рубанул мечом по открытой шее. Однако лезвие целиком, без помех прошло сквозь голову, разрушая мираж. Хью едва остановил замах, когда почувствовал, как на лодыжках затягивают веревку и рывком сбивают его с ног.

В правый локоть впились пальцы, давя на болевые точки и лишая руку силы. Ладонь схватила его за волосы и хрястнула лицом об пол, разбивая нос. Затем еще и еще. В третий раз лицо Хью налетело на камень, и тот проколол ему глаз.

Он хлестнул всей силой таланта.Удар пришелся в пустоту. Руки оказались за спиной, их вздернули легким рывком, вывихнув оба плеча сразу. Хью вскрикнул. Когда он снова подумал об ударе талантом,то обнаружил, что связан по рукам и ногам.

Оставшимся глазом Хью Висельник увидел Кайлара Стерна. Тот явно обессилел. Шатался, но тащил мокрушника по полу за плащ. Хью нанес удар ногой, надеясь попасть хоть во что-то, попытался встать. Кайлар опрокинул его на спину, и Хью опять заорал от боли в вывихнутых плечах. Кайлар встал над ним.

Чем бы ни была черная кожа, иллюзией или чем-то другим, у Кайлара не осталось сил ее поддерживать. Он стоял голый, однако маска на лице не изменилась. Хью собрал талант,чтобы попытаться ударить вновь.

Первой мелькнула нога Кайлара, ломая мокрушнику голень. Боль разорвалась чернотой в мозгу. Хью вскрикнул, чтобы не упасть без сознания. Когда снова глянул, Кайлар уже пихал ногой плиту. Она открылась на невидимых петлях. Внутри крутилось потайное водяное колесо, движимое течением реки Плит. Должно быть, механизм, открывавший массивную дверь в дом-укрытие, догадался Хью. Могучие шестерни медленно вращались, не цепляя друг друга.

– Нисос – бог воды? – спросил Кайлар.

– Что ты надумал?! – заорал Хью в истерике.

– Молись, – безжалостно сказал Кайлар. – Возможно, он тебя спасет.

Кайлар что-то сделал с плащом Хью. Прошло мгновение, и вдруг плащ затянулся вокруг шеи и потащил Хью Висельника по полу.

– Нисос! – крикнул он, задыхаясь от тугой удавки. – Нисос!

Плащ затащил его в воду, и на долгий, блаженный миг шею отпустило. Хью лягнулся здоровой ногой и нащупал твердую поверхность. Затем удавка снова натянулась, плащ поволок его в шестерню. Колесо выдернуло Хью из воды за глотку и перекинуло, вновь утаскивая под воду. Он не мог дышать. Из воды. Через колесо. Обратно в воду.

На сей раз он толкнулся ногой, едва показавшись из воды. Натяжение ослабло, и удалось глубоко вдохнуть, прежде чем его снова перебросило и окунуло в воду. Хью попытался вырваться из веревок, но малейшее движение в плечах отзывалось адской болью. Руки были связаны так крепко, что он не мог вправить плечи в суставы и только бил здоровой ногой по воде.