Текст книги "Ввысь (ЛП)"

Автор книги: Брендон Сандерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

10

На стартовую площадку?

Сейчас?

После одного дня летной подготовки?

Ударив по кнопке на столе, Кобб выключил все голографические проекторы. Я невольно подумала, не проверка ли это или некая странная инициация, но бледное лицо Кобба убедило меня в обратном. Происходящее ему не нравилось.

Во имя звезд, о чем только думает адмирал? Она ведь… не собирается отправить все звено на смерть в отместку за то, что Кобб взял меня в АОН? Нет?

Мы в суматохе покинули класс и потрусили по коридору. Вдали выла сирена.

– Риг? – Я поравнялась с другом. – Можешь в это поверить? Во все это?

– Нет. Штопор, мне до сих пор не верится, что я здесь. Когда меня вызвали и сказали результат, я решил, что меня обвинят в жульничестве! Потом адмирал вручила награду, и мы сделали несколько фото на память. Это почти так же невероятно, как то, что Кобб взял тебя после…

– Не бери в голову, – быстро сказала я. Не хотелось, чтобы кто-нибудь услышал о моих необычных обстоятельствах.

Я повернула голову и заметила в нескольких шагах Говнюка. Он смотрел на меня прищурившись. Замечательно.

Мы выскочили из учебного корпуса и собрались на ступенях. В небо как раз взмыло звено кораблей класса «Фреза». Обычно дежурило несколько звеньев, а еще одно-два были наготове на случай чрезвычайной ситуации.

Так зачем им понадобились мы? Непонятно.

Появился Кобб и указал на ряд из десяти «Поко» на ближайшей стартовой площадке. Наземная команда приставляла трапы.

– Бегом! – крикнул Говнюк. – По машинам! Свои номера все помнят?

Киммалин застыла на месте.

– Бзик, ты шестая, – сказал Кобб.

– Вообще-то я Вжик…

– Шевелитесь, придурки! У вас приказ!

Кобб посмотрел в небо. От истребителей, поднявшихся раньше, послышались сверхзвуковые хлопки. Они уже исчезли из виду, но от хлопков еще дрожали стекла.

Я подбежала к кораблю, взобралась по трапу к открытой кабине и замерла. Мой корабль.

Техник поднялся по трапу следом.

– Будешь залезать?

Покраснев, я запрыгнула в кабину.

Он подал шлем и наклонился ко мне:

– Корабль только что после ремонта. Будешь летать на нем на заданиях, но он не на сто процентов твой. Ты делишь его с курсантом из другого звена, пока вас не отсеется достаточно.

Я натянула шлем и показала большой палец. Техник спустился на землю и убрал трап. Фонарь кабины герметически закрылся. Я посидела в тишине, собираясь с духом, и наконец нажала кнопку, активирующую подъемное кольцо. Приборная доска осветилась, корабль загудел. Такого в симуляции не было.

Я посмотрела вбок, на столовую, в которую врезалась. Не прошло и четырех часов.

«Не накручивай себя, Спенса. Ты только что проделала это сотню раз».

Но я не могла не думать о недавнем разговоре. Курсантам, которые разбились или катапультировались, не позволят окончить школу…

Я вцепилась в рычаг контроля высоты, ожидая приказа. Потом, покраснев, вдавила синюю кнопку связи.

– …может, помахать ей? – раздался в шлеме голос Артуро. – ФМ, тебе видно…

– Штопор на связи, – сказала я. – Простите.

– Так, звено, – произнес Говнюк. – Отрывайтесь от земли, легко и плавно, как мы тренировались. Вверх на полторы тысячи футов и зависнуть.

Я вцепилась в рычаги, сердце едва не выпрыгивало из груди. Впервые в небо.

Поехали. Я направила свой «Поко» вертикально вверх. И это было потрясающе.

Ощущение движения, бремя перегрузки, вид уменьшающейся подо мной базы… открытое небо, гостеприимно распахнувшее объятия…

Я выровняла корабль, когда высотомер показал полторы тысячи. Ребята выстроились в ряд около меня. Под каждым кораблем пылало ярко-голубое подъемное кольцо. Вдали сверкали вспышки.

– Перекличка, – распорядился Говнюк.

Все девятеро подтвердили готовность, и воцарилась тишина.

– Что теперь? – спросила я.

– Пытаюсь запросить приказ, – ответил Говнюк. – Я не знаю частоту, по которой должен…

– Я здесь, – раздался голос Кобба по рации. – Неплохо, курсанты. Строй почти идеальный. Не считая Бзик.

– Вжик, сэр, – поправила Киммалин. Ее корабль и правда расположился футов на пятьдесят выше остальных. – И… я не сдвинусь с места, а буду тихо сидеть и радоваться, что ни в кого не врезалась. Как наставляла Святая: «Нет ничего неправого в том, чтобы время от времени быть неправым».

– Вполне справедливо, – согласился Кобб. – Но у меня приказ от командования. Командир звена, поднимай ребят до двух тысяч футов, разгоняйтесь до двух десятых Маг и осторожно направляйтесь прочь от города. Я скажу, когда остановиться.

– Есть, – сказал Говнюк. – Все на две тысячи и зависнуть. И Бзик, я хочу, чтобы в этот раз ты остановилась там, где надо.

– Само собой, Говнюк, – отозвалась она.

Он выругался себе под нос, а мы поднялись выше – так высоко, что город внизу показался игрушечным. Вдалеке по-прежнему сверкали вспышки, хотя космический мусор падал все плотнее, оставляя за собой огненные росчерки и шлейфы дыма прямо среди поля боя.

Следуя инструкциям Кобба, мы чуть сдвинули рычаги управления и запустили ускорители. И я полетела – по-настоящему полетела первый раз в жизни. Не быстро, большую часть времени потея и излишне беспокоясь о каждом движении, но в душе все пело от восторга.

Наконец мечта сбылась.

Мы двигались к району боя, но не успели слишком удалиться от базы, как снова заговорил Кобб:

– Курсанты, стоп! – В его голосе слышалось облегчение. – Я получил уточнения. Вас не посылают сражаться. Проблемы с лифтами застигли нас врасплох – одно из резервных звеньев застряло внизу. Вас скоро сменят. А пока адмирал хочет создать видимость, что у нас больше подкреплений, чем на самом деле. Она отправила вас и еще одно учебное звено повисеть на границе города. Креллы не станут связываться со свежими, как им кажется, силами.

Медленно кивнув, я вспомнила один из уроков Бабули. «Война – это путь обмана, – говорил Сунь Цзы. – Поэтому, даже если ты способен, показывай противнику свою неспособность. Когда цель близко, показывай, будто она далеко; когда же она действительно далеко, создавай впечатление, что она близко». Вполне логично использовать пару подставных звеньев, чтобы потрепать креллам нервы.

– Сэр, – произнес Йорген, – можете сказать, что происходит в районе боя? Чтобы мы были наготове, просто на всякий случай.

– Вы все сдали тест, так что наверняка подскажете мне основную стратегию креллов, – проворчал Кобб.

Я хотела ответить, но меня опередил Артуро.

– Когда начинается дождь из космического мусора, – оттарабанил он, – креллы часто используют его для маскировки своих радиолокационных сигнатур. Летят низко, за радиусом действия наших больших зениток, и пытаются приблизиться к «Альте». В случае успеха могут сбросить бомбу-могильщицу.

Я поежилась. Могильщица не просто сотрет в порошок все живое на «Альте» – и никакой щит не поможет, – она обрушит нижние пещеры, погребет Вулканическую и уничтожит Комплекс.

– Вообще-то, креллы не всегда используют могильщицу, – влезла я. – Для ее транспортировки нужен специальный малоподвижный бомбардировщик. Скорее всего, эти бомбы дорого или трудно строить, поскольку в случае угрозы его часто отводят на безопасное расстояние. Большую часть времени креллы и АОН борются за падающие обломки. В них часто встречаются подъемные камни, которые можно извлечь, а потом использовать для постройки новых истребителей.

– Пожалуй, ты права, – недовольно признал Артуро. – Но вопрос был об основной стратегии. Основная стратегия – попытаться уничтожить «Альту».

– В трех стычках из четырех не бывает могильщицы! – воскликнула я. – Считается, что нас хотят истощить, уничтожить как можно больше кораблей, раз уж нам их восполнять труднее, чем креллам.

– Ладно, – вмешался Кобб. – Вы двое можете повыпендриваться позже. Вы оба умники. А теперь закрыли рты.

Я откинулась на спинку кресла, не понимая, то ли порадоваться похвале, то ли оскорбиться. Похоже, когда общаешься с Коббом, смешанные чувства – обычное дело.

– Сегодня могильщицу не видели, – продолжил Кобб. – Это не значит, что она не появится, но среди упавших обломков много оборудования со старыми подъемными кольцами.

Ага! Я права. Я поискала взглядом Артуро, чтобы позлорадствовать, но не смогла понять, где его корабль.

– Сэр, – сказал Говнюк, – мне всегда не давала покоя наша тактика. Мы даем отпор креллам, так? Когда начинается дождь из космического мусора, мы вылетаем на проверку. Если натыкаемся на креллов, сражаемся.

– В целом, да, – отозвался Кобб.

– Значит, мы всегда позволяем им выбирать место сражения. Но ведь выиграть войну можно, только если застать врага врасплох. Вывести из равновесия. Заставить думать, что мы не собираемся нападать, когда это не так, и наоборот.

– Кое-кто начитался Сунь Цзы. Командир звена, Сунь Цзы сражался в другую эпоху и использовал совершенно другую тактику.

– Разве не стоит хотя бы попытаться перенести поле боя на их территорию? Напасть на их базу за поясом обломков, где бы она ни была? Почему это никто не обсуждает?

– Есть причины. И курсантам о них знать рано. Сосредоточьтесь на текущих приказах.

При этих словах я нахмурилась, неохотно признав, что Говнюк задал хорошие вопросы. Я оглянулась через плечо на зеленое пятно – «Альту». Кое-что еще казалось странным. Кобб первоклассный пилот и Первый гражданин. Он сражался в Битве за «Альту». Если понадобились резервы, пусть даже только их иллюзия, почему он не поднялся в воздух вместе с нами?

Несколько минут мы молчали.

– Итак… – подал голос Бим. – Есть желающие помочь мне выбрать позывной?

– Ага, мне тоже нужен, – отозвался Говнюк.

– С твоим мы уже вроде определились, Говнюк, – сказал Недд.

– Нельзя звать командира звена оскорбительным словом, – возразил он.

– Почему бы и нет? – спросила Рвота. – Как звали ту знаменитую женщину-пилота с позывным про газы или…

– Пердуха, – сказала я. – Из Первых граждан. Только недавно ушла на покой, великолепный пилот. Сто тридцать сбитых целей. В среднем двадцать стычек в год.

– Я не буду Говнюком, – сказал Говнюк. – Это приказ.

– Само собой, Говнюк, – поддакнула ФМ.

Улыбнувшись, я посмотрела на ее корабль рядом с моим. Они были знакомы раньше? Кажется, у нее легкий акцент. Тот же, что у троицы парней – акцент богачей из нижних пещер. Как она сюда попала?

Вдалеке все так же мелькали вспышки, и я поймала себя на том, что хочется вцепиться в рычаг двигателя, врубить форсаж и бросить корабль в бой. Пилоты сражаются, может, даже гибнут, а я тут рассиживаюсь? Какой из меня воин?

«Воин, который врезался в столовую при первом же взлете», – подумала я.

Как бы то ни было, я наблюдала за далекими вспышками, пытаясь вообразить бой, и щурилась в надежде хоть мельком увидеть креллский корабль.

И все равно опешила, когда один такой понесся к нам.

Сотни раз я видела вражеские истребители на картинках. Маленькие, приплюснутые, словно недостроенные – с проводами, мотающимися позади, как хвост. С черными, непрозрачными кабинами. Большинство креллских кораблей взрывались и сгорали без остатка, если удавалось их повредить или сбить, однако в некоторых мы обнаруживали опаленные остатки жуткой брони. Но ни разу самого крелла.

– Говнюк! – позвала я.

– Не называй меня…

– Йорген! Командир! Как угодно! Посмотри на одиннадцать часов, футов на двести вниз. Видишь?

Он тихонько выругался.

– Отлично! Мы в игре! – воскликнула Рвота.

– Рвота, это не игра, – осадил ее Говнюк. – Инструктор Кобб?

– Я здесь. Что случилось?

– Креллский корабль, сэр. Похоже, пролетел низко, за радиусом действия зениток, и направляется к «Альте».

Кобб ответил не сразу. Я вцепилась в рычаги, потея и не спуская глаз с врага.

– Командование в курсе, – наконец заговорил Кобб. – Ваша замена уже садится в корабли. Скоро будут.

– А если они не успеют? – спросила я. – Что, если тот корабль с могильщицей?

– Штопор, у командования есть визуальное подтверждение, – ответил Кобб. – Это не бомбардировщик. От одного корабля вреда немного.

– Со всем уважением, сэр, я не согласен, – возразил Йорген. – База под щитом, но враг может дать залп деструкторами по фермерам, убить десятки, прежде чем…

– Парень, я в курсе возможностей проклятых креллов. Спасибо. – Кобб глубоко вздохнул. – Далеко он?

– Нет, сэр. Приближается.

Тишина в эфире, потом:

– Можете действовать. Но займите оборонительную позицию. Никакой показухи, курсант. Я хочу, чтобы вы отвлекли его, пока подкрепление не поднимется в воздух.

Я нервно кивнула, чувствуя, как на лбу под шлемом выступил пот. Приготовилась лететь.

– Я им займусь, сэр! – воскликнул Говнюк. – Неддер, ты мой напарник!

– Понял, Йорг, – отозвался Недд.

Два корабля вырвались из строя. Не успев осознать, что делаю, я вцепилась в рычаг управления и понеслась за ними.

– Штопор, назад! – крикнул Говнюк.

– Я вам пригожусь, – сказала я. – Чем нас больше, тем больше вероятность отпугнуть его назад к настоящим истребителям!

– И ей понадобится напарник, – вызвалась Рвота, пристроившись мне в хвост.

– Нет, нет! – завопил Говнюк. – Все остальные должны остаться в строю!

– Бери ее, – сказал Кобб. – Рвота и Штопор, следуйте за командиром звена и его напарником. Но остальные удерживают позицию. Не хочу, чтобы вы поврезались друг в друга.

Говнюк замолчал. Вчетвером мы взяли курс на перехват, набирая скорость, чтобы отрезать вражеский истребитель прежде, чем тот подберется слишком близко к «Альте». Я беспокоилась, что мы не успеем вовремя, что он пронесется мимо. Как оказалось, беспокоиться было не о чем.

Как только мы подлетели ближе, креллский корабль развернулся и устремился прямо на нас.

11

Мой пульс участился. Лицо похолодело.

Но в тот миг я поняла, что не боюсь.

Я всегда переживала, что испугаюсь. Я бахвалилась и изображала из себя победительницу, но сколько драк у меня на счету? Пара потасовок с другими детьми, когда я была помладше? Несколько спаррингов на занятиях по дзюдо?

В глубине души я всегда переживала, что, как только доберусь до неба, ударюсь в панику. Что окажусь трусихой, какой меня все считали. Как… в той лживой истории об отце.

Тем не менее твердой рукой я сбавила тягу и заложила вираж, пытаясь зайти в тыл врагу. Я знала приемы ближнего воздушного боя. Изучила их вдоль и поперек. На всех уроках рисовала их на полях тетрадок.

Но пока что я была безнадежна. Дуга получилась слишком широкой, и Рвота едва не врезалась в меня, когда мы ушли в крен не одновременно.

– Ух, – сказала она, когда мы выровняли курс. – Это сложнее, чем кажется.

Креллский корабль нацелился на Йоргена, дав залп сияющего огня из деструкторов. Я попыталась помочь, но на этот раз повернула слишком резко. Йорген, Недд и вражеский корабль, маневрируя, пронеслись позади.

Я покраснела, ощутив свою бесполезность. Всегда казалось, что… ну, все будет получаться само собой. На деле приходилось попотеть даже для того, чтобы развернуть корабль куда нужно.

Крелл снова прицепился Говнюку на хвост, и тот, тихонько выругавшись, почти идеально ушел в двойное S-образное уклонение. Все вдруг показалось мне гораздо более реальным. Это один из моих товарищей. И враг делает все возможное, чтобы его прикончить.

– Молодец, Йорген, – сказал Кобб. – Но в будущем осторожнее с такими маневрами. Если летаешь намного лучше товарищей, сразу привлекаешь внимание креллов. Если они вычисляют командира звена, то атакуют его в первую очередь.

– Разве они не должны сначала нападать на самых слабых пилотов? – спросила ФМ. – Их проще убить.

Однако креллы мыслили по-другому. Они всегда выискивали и уничтожали лучших пилотов, чтобы разрушить нашу цепочку командования.

– Потом объясню, – напряженно проговорил Кобб. – Недд, тебе надо держаться ближе к Йоргену, если можешь. Пусть крелл опасается, что ты сядешь ему на хвост, если он сядет на хвост ему.

Повезло, что креллы сосредотачивались на хороших пилотах, иначе мы с Рвотой стали бы отличными мишенями. Мы с трудом управляли истребителями. А вот Говнюк… заложил идеальную петлю Альстрома, почти сбросив креллский корабль.

К сожалению, следующий маневр он выполнил не так мастерски – на выходе его «Поко» случайно развернуло в сторону звена. По рации я слышала, как он сквернословит, пытаясь уклониться, но в результате вражеские выстрелы полетели прямо в ребят.

Их закрутило-разбросало во все стороны. Бим зацепил Зарю, молчаливую девушку с татуировками. Их корабли отскочили друг от друга, но никого больше не задели. Несколько выстрелов из деструктора попали прямо в Рига, но его щит выдержал. Он все равно завопил, когда «Поко» окутали вспышки.

Я стиснула зубы, сердце колотилось. Нам с Рвотой удалось – наконец-то! – развернуться в правильном направлении. Но это означало, что мы должны проложить путь через рассеявшиеся корабли, и на этот раз я едва не столкнулась с Бимом.

Скад! Я понимала логику адмирала, но ни в коем случае не следовало поднимать нас в воздух. Такими темпами единственными погребальными кострами сегодня будут наши собственные. Бедняга Киммалин, наверное, не справилась с управлением, потому как опустилась футов на пятьсот ниже.

Говнюк едва держался впереди крелла, хотя давно оставил Недда позади. Я толкнула рычаг двигателя, и корабль ненадолго компенсировал перегрузку, но через несколько секунд она навалилась всей тяжестью, вдавив в кресло.

– Где подкрепление?! – заорал Говнюк, когда враг попал по его щиту.

– Будет с минуты на минуту, – ответил Кобб.

– У меня нет минуты! Попробую увести его повыше, чтобы до него дотянулись зенитки. Сообщите им.

– Готово, – сказал Кобб. – Щит крелла по-прежнему активен, так что тебе придется подержать его в радиусе действия зениток, чтобы стрелки попали по нему несколько раз.

– Хорошо… постараюсь… Что это за красная лампочка мигает на приборной доске?

– Твой щит отключен, – тихо ответил Кобб.

«Я могу его спасти, – в отчаянии подумала я. – Я должна его спасти!»

Оба корабля набрали большую высоту. Моей единственной надеждой было побыстрее туда добраться, сесть креллу на хвост и сбить его. Так что я задрала нос корабля кверху и ударила по рычагу, врубая форсаж.

Перегрузка вдавила меня в кресло, и я почувствовала, как становлюсь тяжелее. Странное ощущение, совсем не так, как я представляла. Казалось, кожа сползает с лица, а руки наливаются свинцом и управлять кораблем все труднее.

Хуже того, желудок провалился куда-то вниз, и меня накрыла волна дурноты. Всего через несколько секунд я начала отключаться.

Нет… Я заставила себя сжать пальцы на рычаге и отвести его обратно, замедляя корабль. Едва удавалось оставаться в сознании.

Внизу начали стрелять зенитные пушки, защищавшие «Альту», но по сравнению с юркими истребителями они казались неуклюжими и медленными. Вокруг маленького «Поко» Йоргена и странного недостроенного корабля крелла гремели взрывы. Яркая вспышка возвестила о прямом попадании, щит крелла испарился, но враг все так же сидел на хвосте у Йоргена.

И следующим выстрелом точно не промажет.

Нет!

В тот же миг снизу вырвался луч чистого света и пробил корабль крелла прямо по центру. Тот в огненной вспышке разлетелся на куски.

Йорген вздохнул с облегчением.

– Кобб, поблагодари за меня подкрепление.

– Это не они, сынок.

– О! – воскликнула Киммалин. – Я попала? Попала! Говнюк, с тобой все хорошо?

Нахмурившись, я посмотрела вниз. Стреляла Киммалин. Она расположилась ниже и в стороне, но не чтобы сбежать, а чтобы как следует прицелиться во врага, не задев своих.

Честно говоря, я была ошеломлена. Судя по голосу, Йорген тоже:

– Скад! Бзик, неужели ты сбила креллский истребитель дальним выстрелом?

Кобб усмехнулся по рации.

– Выходит, твое досье не врет, Бзик.

– Я не… – начала она, но лишь вздохнула. – Не важно. Пусть будет Бзик. В общем, да, сэр.

– О чем это вы? – спросил Йорген.

– Она дочь зенитных стрелков из Благодатной пещеры, – пояснил Кобб. – Из тех, кто метко бьют из малых зениток, традиционно получаются хорошие пилоты. Их вращающиеся кресла приучают шевелиться и стрелять, и у нашей юной Бзик весьма впечатляющие показатели.

– Если честно, я даже не собиралась проходить тест на пилота, – заговорщически поведала она. – Но тут объявились рекрутеры АОН и попросили продемонстрировать, на что я способна, так что выбора не было. Лучше всего скромность проявляется во время хвастовства, как наставляла Святая. Когда мне сказали, что, возможно, я гожусь для полетов… если честно, идея привела меня в легкий восторг.

Неожиданно ее присутствие среди нас обрело смысл.

– Отставить разговоры, – приказал Йорген. Голос у него дрожал. – Отчет о текущем состоянии, начиная с раненых, если есть.

– Меня… – заговорил Риг, – меня подбили.

– Насколько серьезно?

– Просто тряхнуло. Но меня… вырвало.

Рвота заржала в голос.

– Ригмарол, возвращайся на базу, – тут же приказал Йорген. – Заря, обеспечь сопровождение. Остальные в строй.

Мы подчинились, теперь более сдержанно. Пока мы наблюдали за перестрелкой на расстоянии, шутки стихли. Вскоре нас сменило подкрепление. Кобб приказал возвращаться на базу вместе с другим учебным звеном, которое тоже использовали как фальшивый резерв.

Мы приземлились рядом с кораблями Рига и Зари. Ребята уже ушли – наверное, чтобы Риг посидел в сторонке и успокоился. Его легко выбить из колеи. Надо будет потом разыскать его и, если нужно, поговорить и поддержать.

Когда мы выбрались из кораблей, Рвота испустила вопль восторга и бросилась к Киммалин.

– Твоя первая сбитая цель! Если станешь асом[2]2
  Правом именоваться асом имеет летчик, одержавший пять или более побед.


[Закрыть] до окончания школы, меня вырвет!

Киммалин явно не знала, как реагировать на похвалу. Остальные собрались вокруг с шлемами в руках и поздравляли. Даже Говнюк кивнул ей и вскинул кулак в знак признания.

Я пробралась к нему. В небе он показал себя потрясающе.

– Эй, Говнюк… – начала я.

Он обернулся и едва не зарычал:

– Ты! Курсант, нам надо поговорить. Тебе необходимо срочно исправить свое поведение.

Что? Именно тогда, когда я собиралась его похвалить?

– Так уж совпало, – огрызнулась я, – что тебе необходимо срочно исправить рожу.

– Так и будешь создавать проблемы? И вообще, откуда у тебя этот летный комбинезон? Я думал, грабить трупы запрещено законом.

Скад, может, он и провернул в воздухе нечто потрясающее, но его физиономия… по-прежнему хотелось ему вмазать.

– Осторожнее. – Жаль, не на что было встать, чтобы не смотреть на него снизу вверх. – Когда ты будешь сломлен и станешь оплакивать свое падение с небес на землю, моя тень поглотит твою и я посмеюсь над твоими муками.

– Ты странная девчушка, Штопор.

Девчушка?

Девчушка?!

– Я…

– Смирно! – крикнул Кобб, хромая к нам.

Девчушка?!!

Я вскипела, но вспомнив, какой мне устроили разнос, сумела сдержаться и встала в строй к остальным. На Говнюка я демонстративно не смотрела.

– В жизни не видел столь неловкого и в то же время столь захватывающего зрелища в исполнении курсантов! – воскликнул Кобб. – Вы должны стыдиться. И гордиться. Заберите вещи из класса, встретимся в зале «Эпсилон» для расквартирования. Вам всем надо помыться и подкрепиться.

Остальные ребята умчались прочь. Я задержалась, чтобы спросить про Рига, но Кобб приказал мне тоже идти. Похоже, ему не нравилось, когда кто-то ждал, пока он ковыляет.

Я плелась за остальными, ощущая… ну, в принципе то, о чем говорил Кобб, – стыд и гордость.

Я побывала в небе. Побывала в битве. Стала частью Армии Обороны Непокорных.

Вместе с тем проявила я себя отвратительно. Несмотря на всю похвальбу и подготовку, от меня было больше помех, чем помощи. Предстояло еще много над чем поработать.

И я не сдамся. Научусь. Я воин, как учила Бабуля. И путь воина – не бегать от поражений, а признавать их и стремиться к лучшему.

Пока мы шли по коридорам, включилась система оповещения.

– В сегодняшнем бою мы одержали потрясающую победу, – раздался голос адмирала Железнобокой. – Доказали силу и упорство Непокорных. Помните, ради чего вы сражаетесь. Помните, что, если враг сумеет подобраться с могильщицей в зону поражения, он уничтожит не только базу, но и всех, кто находится под ней, и все, что мы любим. Вы – та грань, что отделяет цивилизацию от безумия. В особенности хочу отметить курсантов учебных звеньев B и C, пока не обзаведшихся названиями. Их первый вылет демонстрирует, что все они, за некоторыми исключениями, достойны восхищения.

«За некоторыми исключениями». Скад! Как адмирал всей АОН может быть такой мелочной?

Мы вошли в класс, где оставили рюкзаки с одеждой, которую взяли с собой на «Альту». Закидывая свой на плечо, я задела Рвоту. Спортивная девушка засмеялась и пошутила насчет того, как едва не врезалась в меня в бою. Я улыбнулась. Похоже, наши выкрутасы в небе ее не разочаровали, а воодушевили.

Пока мы шли к общежитиям, Рвота держалась рядом, чтобы мне не идти одной. Парни впереди смеялись над какой-то шуткой Недда, и я решила, что не дам Железнобокой сломить меня. Мое звено – мои союзники, и все они – кроме, конечно, Говнюка – производили впечатление достойных людей. Может, здесь я впервые в жизни обрету свое место.

Мы дошли до общежитий: два коридора с комнатами по обеим сторонам, один для парней, другой для девушек. Все знали, что в летной школе действовал строгий запрет на отношения: крутить шуры-муры можно только после выпускного. Да и у кого вообще есть на это время? Хотя, надо признать, Бим неплохо смотрелся в летном комбинезоне. И синие волосы мне тоже нравились.

Вместе с парнями мы пошли узнать, как там Риг. Их комната оказалась почти такой же маленькой, как та, что я делила с мамой и Бабулей в Вулканической. У каждой стены стояла двухэтажная кровать. На койках Артуро, Недда и Говнюка были таблички с именами, а на четвертой уже лежал Риг. Бедняге Биму принесли раскладушку.

Риг спал. Хотя скорее притворялся спящим, но это значило, что он хочет побыть один. Мы с девчонками вернулись в наш коридор и нашли предназначенную для нас комнату. Такая же маленькая и тесная. В ней было четыре койки, как и в комнате у парней, все с табличками, кто где должен разместиться: Киммалин, Рвота, ФМ и Заря, с их настоящими именами. Я предпочитала мысленно называть их позывными, разве что за исключением Киммалин. Неужели она всерьез хочет, чтобы ее называли Бзик? Надо с ней об этом поговорить.

Впрочем, в тот миг мое внимание привлекло кое-что другое.

Для меня не было ни койки, ни таблички. Ни даже раскладушки.

– Ох, какая жалость, – сказала Киммалин. – Штопор, похоже, тебе достанется раскладушка. Когда ее принесут. Хочешь, буду меняться с тобой через ночь?

Эта девушка была слишком милой для военной службы.

Итак, где моя раскладушка? Я выглянула в коридор и увидела хромающего к нам Кобба. Двое мужчин в форме военной полиции замерли у него за спиной – не приближаясь, но явно чего-то ожидая.

Я подошла к Коббу, оставив девочек в комнате.

– Сэр?

– Я пытался. Меня не стали слушать. – Он скривился. – Для тебя не будет койки. И еды в столовой.

– Что? – Я ушам не поверила.

– Ты можешь посещать мой класс – насчет этого последнее слово за мной, но остальные в АОН не согласны с тем, что я сделал. Я не вправе обеспечить тебя бытовыми удобствами, а командование решило не выделять на тебя ресурсы. Ты можешь учиться и, к счастью, летать на «Поко». Но на этом все. Мне жаль.

Я почувствовала, как холодеет лицо, а внутри поднимается волна гнева.

– И как я должна летать, если даже поесть не могу?

– Тебе придется есть внизу, в Вулканической, где принимают ваши талоны. Придется спускаться на лифте каждый вечер и возвращаться к утру.

– На лифт уйдут часы! – возмутилась я. – Все свободное время я буду тратить на дорогу! Как мне быть частью звена, если я даже жить с остальными не могу? Это… это…

– Возмутительно. – Кобб встретился со мной взглядом. – Согласен. Так что, ты сдашься?

Глубоко вздохнув, я покачала головой.

– Умница. Скажу остальным, что тебе не дали койку из-за дурацкой внутренней политики. – Он взглянул на полицейских. – Эти веселые ребята покажут тебе, как выйти из комплекса, и удостоверятся, что ты не осталась спать на улице. – Он наклонился ко мне. – Это просто еще одна битва, Штопор. Я тебя предупреждал. Спуску тебе не дадут. Я все исправлю при первой возможности. Но до тех пор держись.

Он заковылял прочь.

Я прислонилась к стене. Такое ощущение, что мне отрезали ноги. «Никогда я не стану здесь своей, – поняла я. – Адмирал об этом позаботится».

Полицейские восприняли уход Кобба как знак того, что можно подойти.

– Уже иду.

Я закинула рюкзак на плечо и побрела к выходу. Они шли следом.

Я хотела попрощаться с остальными, но не было желания объяснять. Так что я просто ушла. На все вопросы отвечу утром.

Внезапно навалилась усталость.

«Не показывай им, что склоняешь голову», – подумала я, гордо распрямив спину. Полицейские сопроводили меня до выхода из корпуса. Я была почти уверена, что в одном из коридоров заметила Железнобокую, которая хотела лично убедиться, что я покинула базу.

Однако как только я вышла из летной школы, меня оставили. Вот тебе и удостоверились, что я не буду спать на улице. Может, именно на это и надеялась адмирал – арест за бродяжничество, и можно попробовать вышвырнуть меня из АОН.

Я поймала себя на том, что расхаживаю туда-сюда перед корпусом, не слишком желая уходить. Не желая покидать остальных и то чувство товарищества, что себе навоображала.

Одна. Почему-то по-прежнему одна.

– Это просто невыносимо, Кобб! – раздался голос неподалеку. Неужели… Говнюк?

Я прижалась к стене и выглянула за угол. Задний вход в школу. И правда, Говнюк торчал перед дверным проемом и разговаривал со стоящим внутри Коббом.

Говнюк вскинул руки.

– Как я могу быть командиром звена, если меня не уважают? Как мне отдавать приказы, когда меня так называют? Надо это как-то из них выбить. Запретить. Приказать повиноваться.

– Сынок, ты не особо разбираешься в военной службе, верно? – спросил Кобб.

– Я готовился к этому всю жизнь!

– Тогда ты должен знать – уважение не прилагается к нашивкам или значку пилота. Оно нарабатывается с опытом и временем. Что касается позывного, он начинает запоминаться, поэтому у тебя два варианта: не обращать внимания, смириться и надеяться, что о нем забудут, или принять его, и он перестанет быть обидным.

– Ни за что. Это нарушение субординации.

Я покачала головой. Что за ужасный командир.

– Сынок…

Говнюк скрестил руки на груди.

– Мне нужно вернуться домой. Меня ждут к семи на официальном ужине с послом из Магистральной пещеры.

Говнюк подошел к чрезвычайно красивому ховеркару. Личный автомобиль с собственным маленьким подъемным кольцом? Я иногда видела такие внизу.

Говнюк забрался в машину и включил зажигание. Двигатель заурчал, и этот звук был даже более утробным, чем плавный гул ускорителя.

«Ска-а-а-а-а-а-а-а-ад, – подумала я. – Насколько же богат этот парень?»

Должно быть, у его семьи куча заслуг, если они могут позволить себе нечто подобное. И похоже, он богат настолько, что ему не подобает жить с остальными курсантами. Автомобиль плавно оторвался от земли. Как же несправедливо, что меня лишают того, от чего он отказался, словно от гнилого куска сырого мяса.