Текст книги "Слезы дракона"

Автор книги: Брайан Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Клефспир обрушил на Моргану огненные залпы, но, вскинув руки, она окуталась черным покровом. Струи огня расплескивались по нему, окутывая Моргану тонким слоем янтарного свечения.

Еще шесть подоспевших драконов, кружа вокруг нее, как кони на манеже, обрушили на Моргану реки огня. Поскольку большинство змей уже были уничтожены, кулонные драконы присоединились к сражающимся, но их энергетические удары соскальзывали с ее кокона, который теперь походил на купол тлеющего угля.

Когда драконы стремительно кинулись в бой, восемь Стражников выстроились в линию на высоте нескольких сотен футов от земли и контратаковали залпами шипящих черных бомб. Одна попала в Легосси и поразила ей голову. Она рухнула на опушку, и сэр Барлоу отлетел в деревья. Над ее телом сомкнулась тьма, когда она, корчась, лежала на клочке голой земли.

Фиредда упала с неба, покрытая одеялом черной слизи, затем вышли из строя третий и четвертый драконы со своими всадниками. Удар поразил Хартанну в спину, заставив ее перевернуться. Ньюман успел выскочить из ее когтей за секунду до падения, покатился в высокой траве и неподвижно замер.

Билли взвился от злости. От чешуйчатого покрытия, на котором он сидел, шло жаркое тепло. Он напряг мышцы рук, хлопнул Клефспира по шее и закричал:

– Пап, мы не можем позволить им так обращаться с матерью Бонни! Кончай эту драку – здесь и сейчас! Ты будешь полон энергии от луча Экскалибура! Я знаю, что тебе это под силу!

Могучим взмахом крыльев Клефспир взмыл высоко в воздух и обрушился прямо на восьмерых Стражников, издав оглушительный боевой клич. Билли помнил, что отвечает за дорогого для него человека. Бонни так стискивала его, что у него болели легкие. Поток огня, который ударил из пасти Клефспира, напоминал извержение вулкана, такое мощное, что пламя сразу же поглотило четверых ближайших Стражников. Каждый из них схватился за грудь, а из глаз полетели искры, словно он проглотил луч Экскалибура и теперь раздается от энергии. Словно баллоны, переполненные водой, они взорвались потоками черной лавы.

Клефспир развернулся, одновременно подавшись в сторону, и снес с пути четверых остальных Стражников, расшвыряв их, как огромные кегли. Когда они разлетелись по небу, он сжег их одного за другим новыми вулканическими выбросами энергии, и они разбрызгались миллионами черных капель.

Клефспир медленно поплыл кверху в потоке восходящего воздуха. Билли помотал головой, стараясь прийти в себя от этой сумасшедшей скачки. Когда, осмотревшись, он увидел чистое небо вокруг себя, по спине его прошла дрожь восторга. Потрясая кулаками, он заорал:

– Есть! Ты это сделал! Папа, ты просто потрясающий!

Бонни дрожа прижималась к спине Билли. Он вспомнил о земле и посмотрел вниз. Мать по-прежнему лежала, и никак нельзя было понять, в каком она состоянии.

Но кое-что еще вызывало беспокойство. Когда Клефспир плыл над лесом, на деревья падала искрящаяся струя, истекающая из его тела. У Билли перехватило горло. Это кровь отца! Неужели рана все еще расширяется?

Клефспир опустился пониже. Его крылья потеряли ритм. Могучее существо, беспорядочно дергаясь, пошло вниз. Еще несколько секунд – и он должен врезаться в землю.

– Держись! – закричал Билли.

Ветер отнес его голос в сторону. Все внутренности поднялись к горлу. Когда они пикировали к земле, Клефспир тщетно пытался остановить падение, но добился лишь того, что их медленно повело в сторону.

Внезапно что-то сжало талию Билли. Он глянул через плечо. Бонни, мертвой хваткой вцепившись в него, раскинула свои крылья, пытаясь удержать в воздухе огромного дракона. И хотя его кружение чуть замедлилось, лес неудержимо надвигался на них.

Билли изо всех сил держался на спине Клефспира. Если он немедленно не придумает какой-то новый план, их всех троих просто размажет по земле. В голову пришел только один выход. Единственный. Сжав зубы, он спрыгнул со спины Клефспира.

Крылья Бонни удержали Билли в воздухе. Он чувствовал, как его колют еловые иглы, когда Бонни отчаянно пыталась держать его в полете. Клефспир грузно рухнул на землю у корней едва ли не самой большой ели.

Бонни нырнула к месту его падения и опустила Билли рядом с драконом. Клефспир распростерся в луже поблескивающей крови, еще одна красная струйка текла у него изо рта, а длинная шея была неестественно загнута назад к спине.

Билли и Бонни встали на колени рядом с ним. Билли обнял Бонни и положил ладонь на спину Клефспира. Его чешуя остывала. Ее глянцевый блеск померк. Лучи заходящего солнца пробивались сквозь деревья, падая золотой мантией на неподвижное тело дракона.

Сердце сжалось у Билли в груди. В ней поднялось рыдание, но он подавил его. Он притянул Бонни за плечи и почувствовал, как она дрожит под его рукой; по щеке ее скатилась одинокая слеза.

Билли закусил губу. Он не хотел плакать. Нет. Это неправильно. Он должен верить. Должен быть какой-то способ спасти отца. Он так многих излечил. Почему не Клефспира?

Слезы Бонни превратились в рыдания. Она закрыла лицо руками и сидела раскачиваясь.

Наконец и Билли дал волю слезам. Неужели это в самом деле конец? После всех страданий и мучений спасти отца – и неужели эта победа над Стражниками была его последней миссией? Для этого ли Бог отправил его в Приют Драконов, чтобы он подготовился защищать свою семью и весь мир?

Билли сжал кулаки. Этого мало. Он знал: должно быть что-то большее. Конечно, в пророчестве говорилось, что дракон должен пасть и умереть, но и сердце, и ум Билли взывали к справедливости. Бог не может позволить, чтобы тут все и кончилось! Его отец прошел слишком долгий путь, чтобы просто разбиться и умереть в лесу, оставив вдову, которая годами будет скорбеть над ним, – история о том, как драконы снова обрели веру, не может завершиться так трагически.

Билли прижался головой к спине отца. Пока он молил о чуде, кулон, свисавший с шеи, покачиваясь, касался его руки. Он придержал его. Странная вибрация прошла через восьмиугольник, с каждой секундой становясь все сильнее. Подняв голову, Билли выпустил кулон, который качнулся на его груди. Турмалин внезапно вспыхнул белым сиянием. Солнечный луч отразился от его поверхности и бросил багровый блик на тело Клефспира. Красное свечение потемнело и вытянулось, уходя от Билли и Бонни, как тень, что удлиняется в конце дня. Она обрела форму человека, высокого и мускулистого.

Тело уплотнилось, вбирая в себя частицы, которые рекой жидкой плоти текли из тела Клефспира. По мере того как очертания человека становились все более плотными, тело дракона, казалось, таяло на глазах. На лице человека появился загар, зрачки глаз и выступающий нос. Пошли в рост волосы, густая рыжеватая копна, которая развевалась под порывами ветра, и пара ушей по бокам головы.

Кожа на торсе, который еще оставался туманным, уплотнилась и превратилась в белую рубашку с пуговицами до подола и с большим красным пятном на груди. Появился длинный рукав – другой был оторван, – а на нагрудном кармане – небольшая округлая дырочка от пули, которую много месяцев назад всадил в него истребитель драконов. Нижняя часть тела обрела брюки и туфли, и мужчина отряхнул их появившимися руками.

Наконец четкие черты приобрело лицо – то самое лицо, которое Билли видел в Приюте Драконов: замкнутый и одинокий библиотекарь, который не проявил к нему никакой любви и даже не узнал его. Но теперь это лицо улыбалось. Человек в окровавленной рубашке с оторванным рукавом, с отверстием от пули в груди, распростер руки.

– Билли, – сказал он. – Я дома.

Билли кинулся к нему в объятия, прижался головой к могучей груди отца и обхватил его руками. Вся горечь, весь гнев, все страхи, что копились в душе за эти месяцы бесплодных поисков, все эмоции, которым он не давал воли, когда пробирался сквозь ад и выходил из его глубин, наконец растаяли горячими слезами на плече отца. Тело дракона полностью исчезло, и Джаред Баннистер наконец был дома.

Время остановилось. Все проблемы этого мира рассыпались в прах. Ни Стражники, ни ведьмы, ни дьявольские змеи, ни истребители драконов – ничто не могло лишить его отцовской любви. Отныне и навеки.

Чья-то рука коснулась его плеча.

– Билли?

Он обернулся. Рядом с ним стояла Бонни с молитвенно сложенными руками.

– Билли, я должна узнать о своей матери.

Билли хлопнул себя по лбу:

– Верно! Ведь ее поразила та черная штука! – Покрутив головой, он показал проем между деревьями. – Вот сюда, пап?

Пригнувшись, Джаред вгляделся меж деревьев.

– Думаю, что да, но после возвращения в голове у меня стоит такой туман, что я не уверен.

Бонни, взмахнув крыльями, поднялась в воздух.

– Я выясню, – сказала она, круто уходя вверх. – Двигайтесь пешком по этому пути, а я дам знать, правильный ли он. – Взлетев над вершинами деревьев, она помахала им. – Как здорово снова увидеть вас, мистер Баннистер!

Пока Билли и Джаред продвигались по ковру еловых иголок, в памяти Билли снова всплыли жар и ярость битвы. Стражники изгнаны, но мама получила тяжелое ранение, профессор на грани жизни и смерти, сэра Патрика укусила ядовитая змея, пострадал Уолтер, многие драконы стали жертвой зловещей черной слизи, и последняя, но не окончательная беда – еще предстояло покончить с Морганой. Кто знает, что она может готовить, спрятавшись в эту свою жутковатую оболочку?

Они приблизились к опушке и увидели, что облачение Морганы, излучающее жар, продолжает стоять на том же месте.

Билли выхватил меч и кивнул отцу. С неподвижным, словно высеченным из гранита лицом тот кивнул в ответ. Вместе они стремительно выскочили из леса. Пришло время снова вступать в бой, на этот раз бок о бок с отцом.

19
Возвращение пророка

Выскочив из леса, Билли и Джаред ворвались в парк на берегу озера, который сейчас напоминал сцену из фильма ужасов. Повсюду были раскиданы тела людей и драконов, все было затянуто дымом и пламенем, травянистое поле покрывала черная слизь, и далеко на заднем плане стоял обгоревший гостевой центр. Тигозия, единственная из драконов, еще оставалась на ногах. Она струей пламени спалила маслянистую черную массу, сковывавшую другого дракона. Тот крутился и извивался под горячим душем Тигозии, у которой горели глаза и блестела чешуя.

Подставив плечо сэру Барлоу, Уолтер помог ему добраться до доморощенного госпиталя, который Эшли организовала под большим дубом, где и ухаживала за матерью Билли и тремя рыцарями. Эшли, бледная, измученная, осторожно помогла Мэрилин приподняться и занять более удобное положение у ствола дуба. Мэрилин морщилась при каждом движении, но глаза ее оставались закрытыми.

Билли и Джаред кинулась к Мэрилин. Упав рядом с ней на колени, Билли вгляделся в ее бледное лицо и тихо окликнул:

– Мама?

Джаред стоял на коленях с другой стороны, и его голос был еле слышен:

– Мэрилин?

Веки задрожали, и она подняла их. Первым она увидела Билли и слабо улыбнулась.

– Эшли сказала, что кровотечение прекратилось. Похоже, мы еще долго не расстанемся.

Билли не мог вымолвить ни слова. Он был в таком возбуждении, что едва дышал и все переводил взгляд с матери на отца. Как будет здорово, если она сама увидит его. Если бы только она могла посмотреть в его сторону!

Наконец Джаред взял ее руку, и она повернула к нему голову. Еще раз посмотрев на Билли, она широко раскрыла глаза и, опять повернувшись к Джареду, изумленно выдохнула:

– Ох! – Приподнявшись, она прошептала: – Мой муж! – и протянула ему дрожащую руку.

Джаред поднял ее могучими руками и, нежно целуя, стал укачивать. Он прижался к ней щекой, шепча:

– Я вернулся, любовь моя, и никогда больше не оставлю тебя. – Приглаживая ей волосы, он содрогался всем телом. – Никогда!

Билли сжал губы и вытер выступившую слезу. Эта сцена тронула его до глубины души.

Уолтер ткнул его в бок:

– Эй, ваше величество. Вам бы с Эшли лучше заняться профом и помочь ему оправиться – для этого есть луч Экскалибура. Он в очень плохом состоянии.

Билли встал и поискал место для профессора. Черный кокон Морганы все еще догорал в траве. Тигозия, поглядывая на него, стояла рядом, продолжая сдирать черную массу, облепившую одного из драконов. Бонни опустилась на колени у ноги другой жертвы, очищая ее чешую чистой тряпочкой:

– Мы скоро все закончим, мама. Как ты себя чувствуешь?

Хартанна угостила Бонни горячим поцелуем в щеку, заставив ее рассмеяться.

Эшли доковыляла до Билли, и они направились к людям, окружавшим профессора. В центре группы, скрестив ноги, сидел Патрик, поддерживая профессора Гамильтона. Штанина у него была закатана, обнажая порозовевшую рану, опухоль уже начала спадать – работа Эшли.

Патрик поднял глаза на Билли; на его щеке был широкий мазок грязи.

– Он дышит, Уильям, и глаза у него открыты, мой старый друг здесь, но найти его я не могу.

Билли присел рядом с профессором, положил его голову на сгиб руки Патрика и отбросил со лба учителя мокрые от пота пряди седых волос. Его строгие глаза продолжали смотреть в небо, рот был полуоткрыт; казалось, что профессор в забытьи видит перед собой что-то удивительное или пугающее.

Эшли опустилась на колени с другой стороны от Патрика:

– Не знаю, сколько у меня осталось целительной энергии, но оба мы отдадим все, что у нас есть.

Билли кивнул:

– Тебе лучше верить, что мы справимся.

Когда он потянулся назад, чтобы извлечь Экскалибур, кулон снова колыхнулся, блеснув белым свечением и выбросив новый фонтан искр. Энергия обрела форму яркой воронки, напоминающей глаз тайфуна, которая втянулась в тело профессора, исчезнув в мгновение ока.

Руки учителя дернулись. Он вцепился пальцами в предплечье Патрика. Моргая, он поднял голову и стал вглядываться в окружающих. Когда его взгляд остановился на Билли, он вскинул брови.

– Билли, – сказал он, приподнимаясь в руках Патрика. – Мне понадобится твой меч.

Билли, сидевший на корточках, поднялся. Когда профессор привел в порядок свою одежду, Билли протянул ему меч. Что тут произошло? Как профессор мог исцелиться без Эшли и без меча? И почему он сказал Билли, а не Уильям? Билли откашлялся.

– Значит… вы в порядке, профессор?

– «В порядке» – это неопределенное выражение, Билли. – Профессор перехватил рукоять и поднял Экскалибур к небу. – Но вы можете сказать, что я совершенно готов навсегда положить конец этому безобразию. – Он прильнул к груди Билли и обратился к кулону: – И это случится очень скоро, мои дорогие. Держитесь ближе к экрану, и мы скоро вытащим вас.

Профессор вышел из круга. Карл и Кэтрин отпрянули, чтобы пропустить его, а остальные молча смотрели ему вслед. Когда он подошел к черному кокону, люди и драконы собрались у него за спиной. Он зажег меч, кинул в небо ослепительный лазерный луч и остановился в нескольких футах от тлеющей черной массы.

– Моргана! – крикнул он, держа в руке меч. – Встань и явись передо мной… если осмелишься!

Через поле пронесся порыв ветра, отогнав от кокона поднимающийся серый дымок. Под свитером Билли высохли пот и кровь, и он стал зябнуть.

– Моргана! – Профессор остановил луч всего в нескольких дюймах от верхушки черного кокона. – Дрожишь ли ты от страха, закутавшись в свои юбки? Королеву загнала в угол простая пешка?

Кокон дернулся. Сверху донизу по нему медленно прошла трещина, и он распался на две половины. Профессор покрепче расставил ноги. Билли сделал шаг к нему, но учитель поднял руку:

– Нет, сынок. Это только моя битва.

Из глубины расколотого футляра пошел черный дым, заволакивая все вокруг. Внезапный удар ветра опрокинул две половины кокона и прогнал дымный туман. Моргана осталась стоять – стройная и молодая. Только обожженная щека портила гладкую кожу ее красивого лица. Угольно-черные волосы падали до талии. На ее ярко-красных губах играла злобная улыбка.

– Значит, старый, усталый профессор так отважно бросает мне вызов?

– Я действительно стар и устал, – ответил профессор, вскидывая луч, – и я имею звание профессора. Фактически я специалист по пророческим балладам, поющий Элия, если угодно.

Моргана подошла на шаг ближе и вгляделась в глаза профессора, словно пытаясь понять, что у него на уме.

– Элия был сожжен в огненной колеснице столетия назад, – сказала она. – От него не осталось ничего, кроме вспышки в небе.

– Элия вернулся, Моргана. – Профессор приблизился к ней. – Неужели ты не узнаешь своего старого друга?

Зрачки Морганы вспыхнули.

– Мерлин! – Она отлетела назад, выставив перед собой руки. С ее ладоней, вращаясь, сорвался черный шар.

Мерлин испарил его блестящим клинком.

Моргана отступила еще дальше – она то ли плыла, то ли спотыкалась. От страха ее глаза остекленели.

Мерлин продолжал двигаться к ней:

– Защищайся, ты, дьявольская ведьма, убийца невинных женщин и детей. Твои дни обманов и смертей подошли к концу.

По взмаху ее руки из земли вынырнули десять огромных змей, но Мерлин одним взмахом меча снес им голову. Из-под ног Морганы вылетел клуб черного дыма, который превратился в тонкий канат. Он полетел к Мерлину и обвил его талию и ноги.

– Апулосон! – крикнул Мерлин.

Канат распался на клочки и упал на землю. Мерлин продолжал наступать.

Моргана вскинула руку. Окутавший ее дым превратился в шестифутовую ворону. Одним взмахом крыльев она взмыла в воздух и, вытянув когти, кинулась на окружающих. Схватив Эшли за волосы, она подняла ее до верхушек деревьев.

– Обещай мне свободный проход в Авалон, – хрипло каркнула ворона, – или девушка умрет.

Эшли, брыкаясь в воздухе, схватила ворону за ногу:

– Отпусти меня, мерзкая стервятница, или я ощиплю тебя, как рождественскую индюшку!

Бонни и Тигозия взмыли в воздух вслед за ней. Ворона ускользнула от дракона, но Бонни резким нырком перехватила Эшли за талию. Отчаянно работая своими драконьими крыльями, она потянула дьявольскую птицу к земле. Когда они приблизились к Мерлину, ворона выпустила свою добычу, но Эшли продолжала держать ее костлявую ногу. Они скользнули вниз, Мерлин схватил птицу за горло, и Эшли выпустила ее. Бонни, убедившись, что Эшли в безопасности, приземлилась рядом с Билли.

Ворона взмахивала крыльями и клевала Мерлина в грудь, но пророк не дрогнул. Он вскинул руку с мечом, и ворона внезапно перестала сопротивляться. Открыв острый клюв, она тонким придушенным голосом прохрипела:

– Мы оба знаем, что есть только один способ убить меня этим мечом.

Мерлин ослабил хватку и кивнул:

– Для адского создания ты неплохо осведомлена о Божьих путях, не так ли?

Птичьи глаза Морганы полыхнули багровым цветом.

– Мудрый человек однажды сказал: «Знай своего врага». И кроме того, я знаю, что твоя жена тщетно трудится там, где когда-то обитали драконы. Явился спаситель драконов, но не нашлось ни одного, кто мог бы освободить человеческие души, которые по-прежнему находятся там.

Мерлин рассмеялся:

– Что ж, наверное, есть и такие тайны, которые ты еще не усвоила. – Он кивнул Билли. – Принеси Великий Ключ.

Билли взглянул на Бонни и Уолтера. Оба смотрели на Мерлина и Моргану широко раскрытыми глазами. Билли не мог осуждать их. Вся эта сцена была хуже любого ночного кошмара, который только мог привидеться. Слишком много зла. Слишком много смертей. И хуже всего – то, что случилось с профессором. На ходу Билли через голову стянул цепочку и протянул кулон профессору.

Старый пророк склонил голову, надевая цепочку, и кулон качнулся у него на груди. Выпрямившись, он вскинул брови:

– У тебя есть какой-то вопрос, сын мой?

Билли был готов зарыдать, но сглотнул комок в горле.

– Ну да… э-э-э… а где проф?

Моргана взмахнула крыльями и каркнула:

– Он…

Мерлин сжал ей горло, и она замерла.

– Он здесь, со мной, в этом теле. – По губам его скользнула мягкая улыбка. – Не беспокойся, сынок. Мне еще предстоит спеть последнюю песню, и ты должен будешь попытаться расшифровать ее значение. И после этого ты снова увидишь своего профессора.

Откашлявшись, Мерлин посмотрел в небо. Красноватые солнечные лучи падали на его древнее лицо. И затем, высоко вскинув Экскалибур, он запел мягким тенором:

 
Беспокойная духа и плоти война,
Великих воинов бой.
Красный и белый заплатят сполна,
Почитая закона строй.
 

 
Но законов заветней и правил верней,
Точнее, чем глаз или бровь,
Битвой этой рожденные в душах людей
Вера, надежда, любовь.
 

 
И драконы тому воздадут сполна,
Кто погиб, но зло одолел.
И ясно, как день, что вера нужна
Душам, броня – для тел.
 

 
И каждый живущий, кто б ни был он —
Смертный или дракон, —
Под панцирем спрятан иль обнажен,
Свой путь изберет и закон.
 

 
Так откроет Ключ ворота тюрьмы,
От света замки спадут.
Свобода вам – души, тела, умы!
Счастье и воля ждут.
 

 
И вспыхнет каждый полудракон
Пламенем дивных камней.
Так исполнится самый заветный Закон
Племенем сильных людей.
 

Эти слова горели в памяти Билли, словно он видел каменные скрижали с пламенеющими буквами, и голос пророка повторял каждое из них, как бы молча читая их в его мыслях. Мерлин испустил глубокий вздох и повернулся к собравшимся.

– А теперь я прощаюсь с вами, – с низким поклоном сказал он, – но верю, что когда-нибудь мы еще увидимся.

Блеснувшим лучом меча он снес вороне голову. Ее черные перья занялись пламенем, которое за считаные секунды поглотило огромную птицу. Мерлин отпустил ее шею, и голова набросилась на него, нанося удары острым клювом, пока белые языки огня лизали его плечи и затлевшую одежду. Прежде чем кто-либо из зрителей смог что-то сделать, и пророк, и ведьма исчезли в вихре миллионов световых частиц. Молекулы Морганы осыпались на землю черным дождем, а белое свечение Мерлина взмыло и затанцевало в лучах заходящего солнца.

Билли кинулся к танцующим искрам.

– Нет! – закричал он. – Ты не мог! Ты не должен!

Упав на колени, он подставил ладонь под частицы света.

Он и в ночных кошмарах не мог представить себе, что будет падать ему на руку.

– Проф? Это вы?

Меч и кулон лежали под ливнем искр, и турмалин сиял ослепительно-белым блеском.

– Мерлин? – прошептал Билли. – Что вы сделали?

Выбросы энергии медленно стянулись в две колонны, и каждая обрела одинаковый человеческий облик – высокий и худой человек, с широким лбом и развевающимися белыми волосами. Один из них нагнулся и прикоснулся к голове Билли. Он заговорил мягким голосом со знакомым британским акцентом:

– Уильям, ты можешь видеть меня?

Билли встал. У него отчаянно колотилось сердце. Он уставился на это светящееся лицо, молодое и лучистое, и в то же время старое и мудрое. Профессор улыбался. Подрагивающей рукой Билли коснулся его мерцающего запястья, которое ответило легким звоном.

– Проф?

– Да, Уильям. Это я. Мое путешествие в поисках звезды короля закончено, и наконец пришло время мне отдохнуть. – Он положил руку на плечо точно такого же образа, стоящего рядом с ним. – Мы с Мерлином улетаем… за своим вознаграждением.

– И Доркас? – спросил Билли.

Профессор поднял палец:

– Не сомневаюсь, что ответ последует. – Он поклонился Мерлину. – После вас, мой добрый друг.

Мерлин сузил поблескивающую руку в тонкую линию и запустил ее в камень кулона. Когда он извлекал ее, в его пальцы вцепилась другая рука. Он отступил назад. Из камня появилась лучистая фигура с женскими очертаниями и кинулась ему в объятия. Она и Мерлин что-то прошептали друг другу, а затем она повернулась и взяла Мерлина под руку.

Билли кивнул ей и расплылся в счастливой улыбке:

– Как я рад снова видеть вас, Сара!

Она присела в легком реверансе:

– И я вас, молодой король.

Профессор ввел руку в турмалин и извлек другую женщину. Стоило ей упасть в руки профессора, Билли немедленно узнал Доркас.

– Я вспомнила! – вскричала она. – Чарльз, я все вспомнила!

Пока Билли был свидетелем этой трогательной встречи, чья-то рука коснулась его спины – раз и другой. Он обернулся. За ним, держась за руки, стояли его мать и отец. На пальце отца белым блеском сияло кольцо с турмалином.

Джаред стянул его и протянул Билли:

– Поскольку теперь я полностью стал человеком, оно мне не нужно. – Он притянул Билли к себе и шепнул: – Ты был прав – цепи не так уж тяжелы, если ты служишь подлинному королю. И все души в Приюте Драконов увидели этого короля… в тебе… в твоей жертве. – Он сжал объятия.

То, что в свое время было борцовской хваткой, превратилось в теплое объятие любящего отца, который наконец явился домой. Билли сжал кольцо в ладони, не в силах ответить. Он просто гладил отца по спине, наслаждаясь покоем его сильных рук.

Джаред подошел к Мерлину и, преклонив перед ним колено, склонил голову. Голос у него дрожал.

– Мой старый друг… – Он поднял глаза, влажные от слез. – Ты оберегал меня… с очень давних времен. – Голос его окреп. – С того дня, как ты дал мне вино, преобразившее меня, все те годы, что я был человеком, и даже в глубинах Гадеса ты призывал Божье благословение на меня и мою семью. – Он раскинул пустые руки. – У меня нет ничего, чтобы хоть как-то расплатиться с тобой.

Мерлин провел мерцающим пальцем по щеке Джареда и вытер скользнувшую слезу. Когда она упала с кончика его пальца, он встал на колени рядом с Джаредом.

– Вот оно, мое вознаграждение, Джаред Баннистер. Слезы дракона – воистину большая редкость, но я предпочитаю видеть слезы отца.

Джаред и Мэрилин встали и подошли к профессору Гамильтону. Мэрилин протянула руки к учителю и засмеялась, когда они прошли сквозь него. Она посмотрела на него, и ее лицо светилось в сиянии исходившей от него ауры.

– Спасибо, профессор, за то, что были отцом моему сыну, когда Джаред не мог быть здесь. Без вас Билли никогда бы не обрел свое подлинное оружие, меч и щит, которые ему дал Свет мира.

Профессор Гамильтон сложил руки и поклонился:

– Помогать Уильяму было радостью для меня, но на самом деле вел его Свет.

Джаред и Мэрилин, держась за руки, отошли, и Джаред тихо сказал:

– Билли, мы с Карлом собираемся начать доставку раненых в больницу, так что, когда ты со всеми попрощаешься, мы ждем тебя, Уолтера и Бонни на стоянке.

У Билли перехватило горло, ему было трудно произнести хотя бы слово, он лишь коротко кивнул родителям. Когда они двинулись дальше, он надел кольцо на палец. Как только кольцо миновало сустав, сияние турмалина из белого превратилось в красный. Он повернулся к четырем искрящимся силуэтам, посмотрел на профессора Гамильтона и сжал кулон, не в силах оторвать глаз от своего учителя. Накинув цепочку на шею, он махнул Бонни и Уолтеру рукой, приглашая следовать за ним.

Они подошли к Билли. Профессор подплыл к Уолтеру и, заложив руки за спину, остановился перед ним. Уолтер занял точно такое же положение, как его учитель, и по щеке его поползла одинокая слеза.

– Мистер Фоли, – сказал профессор, – для меня было честью стоять рядом с таким воином, как вы. Ни Билли, ни Бонни не выдержали бы выпавших на их долю испытаний, если бы рядом не было вас с вашей силой, отвагой и неколебимой верностью.

Уолтер приосанился и кивнул:

– Никто из нас не выдержал бы этих испытаний без вас, проф… Вы… – То ли смеясь, то ли плача, он вытер слезы. – Вы просто первый сорт.

Профессор широко улыбнулся и подошел к Бонни. Широко раскинув крылья, она припала на колено и склонила голову.

– Я… у меня есть для вас песня, профессор. – Голос у нее охрип, и когда она подняла влажные глаза к учителю, то несколько раз всхлипнула, когда пела. – Если я достигну… небес… ты там пребудешь. И если я упокоюсь в аду… то и там я увижу тебя. И если утром я раскину крылья и улечу в даль моря… – Продолжить Бонни не могла. Она опустила голову и заплакала.

Мерцающая рука профессора прошла сквозь ореол Бонни и остановилась над ее головой.

– Пусть и дальше твоя рука ведет меня, и дальше держи меня правой рукой.

Меж его пальцев скользнули ее золотистые волосы.

– Мисс Сильвер, в тот первый день, когда я встретил вас, передо мной была испуганная сирота, искавшая приюта и любви. Теперь же я вижу отважную дочь небес, окруженную такой любовью, о которой вы и помышлять не могли. Я один из тех, кто испытывает к вам глубокую любовь, потому что под вашими драконьими крыльями бьется сердце ангела.

Когда Уолтер и Бонни отошли назад, профессор вернулся к Билли. Он стоял, покачиваясь, перед ним, и от него во все стороны шло мерцающее сияние. Билли попытался обнять своего обожаемого учителя. На мгновение он испытал только легкое покалывание, но когда он закрыл глаза, кулон снова завибрировал, и теплые сильные руки его мудрого старого ментора обхватили его. Не осмеливаясь снова открыть глаза, он прошептал:

– Я люблю вас, профессор. И мне будет жутко не хватать вас.

Знакомый голос профессора шепнул в ответ:

– И я люблю тебя, Уильям… еще с того дня, когда выловил тебя из затопленного туалета.

Билли живо вспомнил себя, когда он влез на стул вместе с Адамом Ларком, а эта вода хлестала с потолка из всех спринклеров, обливая его с головы до ног. Когда профессор вошел в ванную, его глаза весело заискрились – чем бы он ни занимался, в них всегда было такое выражение. Его энтузиазм и радостное отношение к жизни никогда не теряли своего накала, хотя теперь-то Билли знал, как он был одинок после смерти своей жены.

Билли почувствовал, как его хлопнули по спине, и услышал:

– Я надеюсь, Господь позволит мне наблюдать за тобой с небес. Ни за что на свете я не хочу пропустить твою свадьбу.

Кулон замер на месте. Билли открыл глаза и сделал шаг назад, когда четыре искрящиеся фигуры оторвались от земли. Когда они улетали в небо, оно открылось им навстречу – сияющий разрыв, который, поглотив их энергию, распахнул перед ними Рай. Через несколько секунд после исчезновения их душ десятки драконов, вынырнувших из кулона, выстроились в линию, чтобы двинуться к настоящему приюту драконов. Когда исчез последний, разрыв сомкнулся и небо померкло.

Понурив плечи, Билли медленно повернулся. Экскалибур лежал на земле рядом с густой маслянистой лужей – тут Моргана испустила последний вздох. Он пнул ногой эту черную массу, и капли ее, взлетев в воздух, шлепнулись обратно в грязь.

Нагнувшись, он ухватил рукоять Экскалибура, великого меча, который профессор Гамильтон так долго искал и который оставил ему. Билли поднял клинок и залюбовался его гравировкой – два дракона сошлись в яростной битве. Ведь все это имело глубокий смысл. Каждое приключение, каждое пророчество, сказанное или спетое, каждая опасная дорога – все несло в себе простую истину: борьба между добром и злом не прекращается ни на один день.

Билли уставился в небо. Ему казалось, что он снова видит полосы огня, которые, мерцая в сумерках, уничтожают выбросы темноты. Отважные драконы и рыцари бились с неисчислимыми силами зла. Он кивнул тем образам, которые возникли у него в мозгу. Эти сражения напоминали о его собственных схватках. Порой они представали у него перед глазами. Порой он воспринимал их всем сердцем. И вот пришло время, когда король должен вступить в бой ради себя самого, чтобы раз и навсегда положить конец этому конфликту. За себя… и за всех драконов… И вот этот день пришел, и король нанес поражение всем своим врагам.