Текст книги "Оковы призрачных вод (СИ)"

Автор книги: Бранвена Ллирска

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц)

Глава 11. Пустота

Ллеу кричал. Кричал так, что у самого уши закладывало. Задыхался криком. Когтистые руки-лапы мертвой хваткой впивались в горло. Так уже было. Давно. Тогда он был ещё маленьким и беспомощным. Пальцы-когти и пропасть. Бездна крика. Боли. Которая тоже крик.

Боль заглатывала Ллеу целиком, и он сам глотал её – гнилую, слизкую, шершавую – точно тонущий в болоте. Давился, кашлял, хрипел, но глотал. И изливал обратно криком. Воплем, выворачивавшим желудок. Визгом отвращения.

– Ничего и никого не бойся, Лу! – проговорил знакомый голос прямо за спиной. – Сейчас именно ты – самое опасное существо во всей этой Вселенной.

Я знаю, папа. Помню. Я справлюсь. Сейчас.

Когти. Руки-лапы. Крик. Боль, потоками льющаяся в горло. Крик, вязнущий во рту, цепляющийся за зубы.

Я справлюсь. Я здесь главный.

Пропасть. Бездна крика. Кривые когти птицы. Я справлюсь. Я не упаду.

Я не справляюсь, папа. Помоги мне! Вытащи меня!..

Ллеу очнулся, бессмысленно глядя в угол подушки. Засопел, радостно втягивая воздух вместо боли и крика. Ничего не было. Просто приснилось. На грудь всё ещё давило что-то злое и острое, но это только память. Воспоминание. Он слишком хорошо запоминает. Дар.

Да, так это называется. Дар. Наследие древних сидов. «Обменяю на любой другой!» – часто шутит отец. Только не очень весело шутит. И никогда не смеётся. Дары не выбирают.

Сердце никак не утихает. Бум-бум-бум, что твой боггарт кастрюлями на кухне. Того гляди выпрыгнет и пойдет бедокурить. «Ничего не бойся». Он умеет быть храбрым наяву. Но не во сне.

Ллеу раздражённо повернулся на другой бок. Бояться нечего. Здесь все свои. И всё своё. Он тут главный. И всё будет так, как ему захочется.

Контур окна на фоне черной тьмы. Шесть ровных квадратов и неясное мигание за ними. Шесть ровных квадратов. Шесть. Один над другим, два снизу, два вверху. Два посередине. Это не окно. Таких окон нет. Не в Карн Гвилатире. Мигание и гул. Магия? И ещё кто-то дышит прямо над ним. Свисая с потолка. Сопит и булькает.

Всё ещё сон?

Ноздри втягивают кислый до прели запах. Так пахнет здесь все: угол подушки, край одеяла, тот, кто дышит над ним, шесть квадратов окна источают ту же прелую кислоту. Сны не пахнут. Он видел сто тысяч снов и не помнил их запаха. Он не мог забыть. У него дар.

Кислое одеяло кусалось. Кололо и щипало. Одеяла так не делают. Подушка... Она была не просто кислой – сладковато-кислой, с примесью тошнотворной горечи. Булькающая рулада сверху то ненадолго затихала, то снова заводила нескладную однообразную мелодию. Си-и-ип! Буль-буль-буль-буль! Си-и-ип! Си-и-ип!

Что-то поменялось. Так не было. Никогда не было. Ни раньше, ни ещё раньше. Сон? Магия? Или он и вправду умер и... И что теперь? Очнулся в другом теле? Другом месте и времени, как в тех глупых историях, что где-то слышал отец?

Яркая вспышка ударила в шесть ровных квадратов окна и на мгновение осветила комнату. Расчертила на шесть бледно-желтых квадратов. Жёлтых, как зубы уродливой гвилл. Шесть огромных кривых зубов. Хлопнувшая челюсть.

И тогда Ллеу снова закричал. Наяву. Похоже, наяву он тоже не был таким уж храбрым.

Комната была чужой. Она и комнатой-то, наверное, не была. Комнаты такими не бывают. Беглая вспышка блуждающих огней (слишком больших и ярких для льёккьё) на мгновение выхватила из темноты серый квадрат пола с черными пятнами на стенах. Шагов пять в ширину. В длину, наверное, не больше. Потолок нависал над самой головой Ллеу, точно собирался прихлопнуть его. В левом углу чуть в стороне от окна стояла невысокая зеленовато-бурая клеть, в которой что-то жило. И теперь это что-то мерзко, пронзительно завизжало в унисон крику Ллеу. Точно дразнясь. Одновременно заворочалось и заворчало невидимое существо под потолком.

– Shut up, ye fuckin’ id-diot!*

*Заткнись, гребаный идиот!

Тяжело зашаркали по полу чьи-то ноги, уже где-то в стороне, за стеной. Протяжно, тоскливо скрипнуло, и в комнату, пошатываясь, ввалилось что-то еще, уже намного крупнее того, что сидело под потолком. Грузное и точно разваливающееся на части. Меньше тролля, но больше гоблина. И вонь от него шла густая, как каша, и совсем-совсем уж тошнотворная. Ллеу почувствовал, как из живота в горло ползут скользкие улитки.

– Shut yer f-fuckin’ shit-ty mouth!* – заикаясь, снова выплюнуло гадкое существо.

*Заткни свой сраный рот!

Почему оно так странно произносит слова? Думает, это смешно? И что за вздор этот урод пытается сказать? «Защитите тебя?..» «Ты бежать?..» «Твой запереть?..»

Ллеу неожиданно сообразил. Это не йотнургир. Это совсем другой язык. На нем иногда говорили мама и папа. Друг с другом. Когда хотели, чтобы он не понимал, наверное. И… Да, теперь ясно: эта тварь велит ему… «заткнуть свой… сраный рот?!?» Или как-то так? Серьезно, что ли?

В голове загудело: «Шух-шух!» – волны о берег. Пальцы Ллеу сами собой потянулись к Серебряной Плети. Отец говорит, что убивать кого-то только за то, что он плохо говорит о тебе – это все-таки перебор. Да, так и говорит. Перебор. Но поколотить-то точно можно.

Рука ухватила пустоту. Ллеу рассеянно пошарил тут и там, сунул ладонь под сырую, прелую подушку (откуда она такая взялась?), пощупал еще раз… Как странно… Тело почему-то затекло и плохо слушалось. Ватное, чужое. Неудобное. Как в тесный угол забиться, и там распухнуть, раздуться, будто ты свинья. Свинья в мышиной норе.

Он поднатужился и скинул колючее одеяло. Куда запропастилась Глейп-ниэр? Дернул за угол грязную, шершавую простыню – та сразу хрустнула у него под пальцами. Расползлась беззубым ртом дыры.

Плети не было нигде.

– What da fuckin’ hell ‘re ye d-doin’, son of da bitch?*

*Что за хрень ты творишь, сукин сын?

Отвратительное чудовище нависло над Ллеу, толстые, сальные пальцы грубо ухватили его за плечо. Эта тварь делает мне больно! В лицо дохнуло нестерпимо гнилым запахом. Кто он такой? Что он здесь делает? Если все это – иллюзия, почему ее не получается развеять?

– Leave him alone, Garry, please!* – слабо и как-то неуверенно проскулило что-то еще из темноты.

*Оставь его в покое, пожалуйста, Гарри!

– Piss off, ye f-fuckin’ bitch!* – проревел первый, и второй спешно засеменил прочь.

*Пошла вон, гребаная сука!

А тяжелый, волосатый кулак первого, чуть пролетев мимо цели, мазнул Ллеу бугристыми костяшками по уху. Разорванную кожу обожгло, как от шаровой молнии, что-то теплое потекло вниз по шее. Жуткая тварь, промахнувшись, врезалась кулаком в стену, изрыгнула еще десяток грязных ругательств, за какие Эйтлинн уже наверняка выставила бы Киэнна за дверь…

Куда вы оба подевались?

Ллеу попробовал ухватиться за поток воздуха, закрутить его в ураган, вышвырнуть нападающее на него животное в это нелепое окно… То, что существо было животным, вернее, человеком, дикой, тупой обезьяной – не оставляло сомнений. Ллеу никогда не видел их вблизи, по-настоящему, но отец показывал ему много движущихся иллюзий с их изображениями. Правда, те обычно были получше, но попадались и похожие. Такие же уродливые. Ллеу вдохнул, сколько смог, старательно взял нужную ноту, запел...

Магия не повиновалась. Воздух оставался стоячим, тухлым и жидким. А жирная обезьяна с редкими зубами в зловонной пасти сделалась и вовсе пятнисто-пунцовой от ярости.

– I'm gonna kick da shit out of ye!*

*Я выбью из тебя дерьмо!

Перед носом снова медленно проплыл ободранный до мяса кулак. Правая щека взорвалась болью. Ллеу упал навзничь и, залившись потоком неудержимых слез, завопил, как маленький:

– М-а-а-ама! Ма-а-а-амочка! Па-а-апа! Забери меня поскоре-е-е-ей!

– What da fuckin’ fuck ‘re ye babblin’ again, ye cracky fuckin’ arse? Ye deg-gen-nerate… bitchy… schizo!*

*Что за поебень ты балабонишь, чокнутый болван? Дегенератский… сучий… шизик!

Брызжущая ядовитой слюной тварь замахнулась в третий раз, и, теперь уже и вовсе не устояв на ногах, тяжело громыхнулась об пол. В это же мгновение еще одна обезьяна – мелкая и юркая, чуть повыше самого Ллеу, но невероятно тощая – шустро спрыгнула откуда-то сверху, сгребла Ллеу в охапку и, старательно подталкивая, помогла взобраться на другую кровать, зачем-то прилепленную прямо над первой.

– Go, go, go! – высоким, удивительно бойким голоском завопила она. – Move your ass!*

*Давай, давай! Шевели задницей!

Ллеу отчаянно подтянулся, ухватившись непослушными, точно утыканными сотнями колючек пальцами за край странного насеста и плюхнулся на живот, беспомощно дрыгая ногами.

– Stop kicking me, jerk!*

*Перестань брыкаться, придурок!

Мелкая обезьяна мертвой хваткой ухватила его за лодыжки и снова подтолкнула вверх. Затем молнией запрыгнула следом и уселась, скрестив худые длинные ноги с черными пятнами синяков выше колен. Ллеу осторожно поднялся на четвереньки и снова чуть ли не соскользнул с кровати-насеста.

– Come on, cabbage head!*

*Ну же, голова капустная!

Длинноногая, сердито пыхтя, придержала его под мышки и помогла устроиться поудобней. По комнате в очередной раз поплыл желтоватый оскал шестизубого окна и Ллеу смог рассмотреть существо, втащившее его на верхотуру. Что-то колючее и нескладное, с узенькими, торчащими плечиками, торчащими во все стороны метелками сухих белых волос и маленькими, также остро торчащими бугорками ниже засаленного ворота бледно-розовой рубашки. Длинные худые руки, тоже с синяками на запястьях и плечах, едва прикрытых коротеньким рукавчиком, на левой – веревочный браслет с двумя большими бусинами. Прищуренные темно-серые глаза хитро поблескивали, точно еще одна пара бусин, пока не нанизанных на веревку. Существо корчило нелепые рожи, дергая жиденькими бровями и закусывая губу неровными зубами кролика.

– Heya, Micky-Micky! Who are ye today?*

*Привет, Микки-Микки! Кто ты сегодня?

– To-day?* – растерянно переспросил Ллеу. Слова языка смертных он уже начал понемногу разбирать, ничего особо сложного в них не было. Язык, немного похожий на какой-то смешной йотнургир. Он и раньше отлично понимал, о чем говорят родители. Подумаешь, загадка этого, свинкса. Но что подразумевала эта обезьянка под своим: «кто ты сегодня?» И что такое Микки-Микки?

*Се-годня?

– Yep! – довольно взмахнув руками, точно оно собиралось взлететь, снова провопило существо. Голос у него был оглушительно визглявым, не дать ни взять на баньши тренируется. – Who you will be? Mickey Mouse? Pikachu? Or maybe the easter bunny?*

*Ага! Кем ты будешь? Микки Маусом? Пикачу? Или, может быть, пасхальным кроликом?

– And… you are who?* – все еще недоуменно таращась на сумасшедшую мартышку, переспросил Ллеу.

*А… ты есть кто?

– Yoo-hoo! – снова вскинула руки к потолку она. – Yoda Master like you speak today, Micky! Jedi Master you be!*

*Ух ты! Йода мастер как говоришь сегодня ты, Микки! Джедаем мастером ты быть!

– Shut yer fuckin’ cake, ye... hole!* – завозилось внизу чудовище.

*Закрой свое хлебало, пизда.

– Will do, dad, – самодовольно бросила ему юркая мартышка. – But not today.*

*Так и сделаю, пап. Но не сегодня.

Ллеу почувствовал, как челюсть у него пытается отвалиться.

– Your… dad is he?*

*Твой… папа он?

– Yep! – Она одобрительно хлопнула его по плечу. – My and yers, MasterYoda. He’s our dad. – И хищно оскалилась: – But don’t worry, bruh, one day he will be the dead dad. Just because of drinking, nothing more. We all are good Christians, right?*

*Ага! Мой и твой, мастер Йода. Наш папик. Но не переживай, братан, однажды он будет «папик сдох». От пьянства, конечно, ничего такого. Мы же все добрые христиане, верно?

Предпоследнего ее слова Ллеу не понял вовсе.

– We are… who?*

*Мы… кто?

– People who believe in Jesus Christ, Micky! – продолжало нараспев выкрикивать существо, все больше напоминая Ллеу каких-то темнокожих в синих балахонах, живую картинку-иллюзию которых однажды показывал ему отец. Они тоже подпрыгивали, кричали, хлопали в ладоши и завывали, точно собирались сотворить заклинание. Правда, это называлось непонятным словом «госпел» и никакого чуда у колдовавших так и не произошло. – Yer know Jesus was a social drinker! But he never, – теперь глаза существа зло сузились, – nah, never, really never-ever was such an asshole like mister Garry Hicks!*

*Люди, которые верят в Иисуса Христа, Микки! Знаешь, Иисус любил выпить за компанию! Но он никогда, неа, никогда-никогда не был таким засранцем как мистер Гарри Хикс!

И, схватив подушку, яростно швырнуло ее вниз. Чудовище внизу отрывисто хрюкнуло и, похоже, снова хряпнулось на пол.

– Who are you?* – наконец более-менее совладав с чужим языком, твердо спросил непонятное создание Ллеу.

*Кто ты?

Существо на секунду посерьезнело и тоже заглянуло ему прямо в глаза, без ужимок и гримас. Но только на секунду.

– Me Maddy. Mad Maddy Hicks and her cracky bro Micky-Micky – that’s how they say about you and me. – Она заливисто захохотала. – Ma-a-ad Maddy! Psychopathic bitch! And her lil schyzo!*

*Я Мэдди. Безумная Мэдди Хикс и ее чокнутый братишка Микки-Микки – вот как нас называют. Безу-у-умная Мэдди! Психическая сучка! И ее мелкий шизик!

Ллеу понемногу начинал понимать. Она действительно сумасшедшая. Двинутая смертная, которая принимает его за какого-то Микки-Микки, или Лилскизо, или еще невесть что. Но тот, внизу, ее папаша – еще более безумен. И опасен. А эта мартышка его, кажется, и не боится. Ллеу понял, что уважает мартышку. У нее, конечно, мозги набекрень, но как знать, может, для смертных это – нормальное состояние?

– I am not Micky-Micky,* – осторожно, но настойчиво заявил ей он.

*Я не Микки-Микки.

Безумная Мэдди (если Ллеу ничего не перепутал, второе слово было ее именем) взглянула на него с живым интересом:

– Cool! And who are you now?*

*Круто! И кто ты теперь?

Ллеу немного подумал и решил, что, вероятно, не стоит открывать ей, кто он такой. Еще испугается. Ну, или, мало ли, совсем обезумеет.

– My name is Lou.*

*Меня зовут Лу.

– Just Lou?* – В ее глазах нарисовалось разочарование.

*Просто Лу?

– Yes.*

*Да.

– Not Louis the Sun King? Not… umm… – она на секунду задумалась, – Louis de Pointe don’t remember what the fuck?*

*Не Луи Король-Солнце? Не… хмм… Луи де Пон не помню как?

«Король-Солнце». Она что-то подозревает? Знает? Делает вид? Ллеу, на всякий случай, отрицательно помотал головой. Просто Лу, да. Никакой не Луи невесть кто.

– Bo-o-ori-ing,* – зевнула безумная Мэдди.

*Ску-у-учно-о-о.

Внизу снова послышались несмелые, семенящие шажки, и следом за ними – уверенные и размашистые. На секунду Ллеу даже показалось, что этот второй – Киэнн, и он едва не завопил вновь, на этот раз – от восторга. И негодования тоже. Где его столько носило, в самом деле? Но нет, этот кто-то был почти таким же нескладным, как его безумная знакомая, только, вероятно, чуть старше и крупнее. Еще одна обезьяна. Да откуда они все взялись? Один из вошедших вытащил так и не прекратившее верещать животное из клетки (похоже, детеныша обезьяны) и принялся зачем-то трясти и раскачивать его, лопоча что-то уж и вовсе невнятное. Второй, кажется, попытался поднять с пола так же бессмысленно всхрапывавшее чудовище.

– Come on, dad!* – донесся неровный голос, то ли мужской, то ли еще детский.

*Давай, папан!

Жуткое тело тяжело шевельнулось, и Ллеу невольно прижался спиной к холодной, сырой стене, сам себя браня за трусость. Почему у него ничего не получается?

– Come on, fat! – безудержно кривляясь, передразнила Мэдди. – Come on, dirty motherfucker! Come on, bitchy bullshit!*

*Давай, кабан! Давай, грязный мудак! Давай, сучье дерьмо!

Ее и без того не слишком симпатичную мордаху просто перекосило от злости.

– You should rather kick him in the ass, Chris!*

*Ты б ему лучше пинка дал, Крис!

– Go to hell, daft cow!* – отозвался тот, кого она назвала Крисом.

*Иди к черту, тупая клуша!

– Only after him!* – проорала она.

*Только после него!

Ллеу изумленно уставился на бесноватую смертную. Конечно, он и сам частенько бывал груб с отцом, злился на него и, чего уж там, лупил по чем зря, но… С таким он еще не сталкивался. С другой стороны, а что еще она может чувствовать к этому животному?

– Do you really hate your daddy?*

*Ты действительно ненавидишь своего папу?

Она фыркнула, как строптивая лошадь:

– Surely no. – Ллеу превосходно слышал, что она лжет. – I’m a good Christian. And as a good Christian I am eager to see this doggone sinner burning in hell!*

*Конечно нет. Я добрая христианка. И как добрая христианка я жажду видеть этого суччёртова грешника горящим в аду!

– Doggone?* – неуверенно переспросил Ллеу.

*Суччёртова?

Мэдди вдруг замолчала и напряженно нахмурилась.

– Ye are unnormally normal now, Mick. It’s… weird.*

*Ты ненормально нормален сейчас, Мик. Это… странно.

Ллеу хмыкнул:

– I’m Lou. It’s okay. You’ll see one day.*

*Я Лу. Ничего. Однажды ты поймешь.

Когда твое безумие пройдет, ты поймешь, что я не Мик. Кем бы он ни был, этот твой Мик. Придет мой настоящий папа и развеет наконец всю эту гадкую иллюзию. А твоего жирного пьяного папашку повесит. Или превратит в дождевого червя, вот что он сделает!

Но Мэдди я ему скажу не трогать. Она – чокнутая, но хорошая.

Да что же он все не идет?

Ллеу вдруг пришло в голову: а что, если Киэнн чувствует себя так же, как Мэдди? Только наоборот? Что, если отец уже давно тайно ненавидит его, Ллеу? Ведь он бывал не многим лучше вон того, гадкого Гарри как-то там? Ну нет, неправда! Он таким не был! Нет-нет-нет! Он… ну, орал, конечно, но не без причины же! Ну, и поколотить мог, но за дело. Но ведь… Ллеу почувствовал, что губы его дрожат.

Что, если это и есть ад? Ад для фейри? Он вовсе не дома, он в аду! Потому что он… Что означает это странное слово? Кто-то плохой.

– Maddy, – нерешительно начал он, – am I… sinner?*

*Мэдди, я… грешник?

Она снова карикатурно вытаращила глаза.

– Ye?!? Not ye, bet my boots. Ye’re shcyzo. As the Holy Bible teaches, blessed are the poor in spirit, for theirs is the Kingdom of Heaven.*

*Ты?! Не ты точно, ручаюсь. Ты шизик. Как учит святая Библия, блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Господне.

Ллеу не знал, кто такой Холибайбл и при чем тут какое-то небесное королевство, но ему немного полегчало. Конечно, нет. Он не такой. Он хороший. И отец его любит. И мама тоже. И все это – просто иллюзия.

Наконец Крис (Ллеу умудрился рассмотреть его в очередной вспышке блуждающего огня: почти взрослый парень, лет пятнадцать, наверное, если, конечно, у смертных так же, как у фейри), ворча под нос, выволок тушу своего папаши за дверь. Вторая обезьяна тоже ушла, забрав детеныша. Дышать сразу стало чуть полегче. Мэдди спрыгнула с верхотуры и, подбежав к двери, чем-то быстро щелкнула.

– It’s your fault, Micky. I told you keep it locked! Locked! Locked!*

*Это твоя вина, Микки. Говорила я тебе: запирай ее! Запирай! Запирай!

Его вина? Да при чем здесь он? Что они все тут вообще делают? Кто их сюда пустил? Смертным не место в Маг Мэлле. Тот, кто притащил их, жестоко поплатится.

– I am not Micky!*

*Я не Микки!

Ллеу осторожно сполз на пол. Новая страшная мысль посетила его: что, если это все же вовсе не иллюзия? Непохоже на иллюзию. Если это и правда не его дом, а… что-то другое? Он все так же опасливо пересек комнату (мало ли какие еще чудовища прячутся под кроватями) и прильнул к шестизубому квадрату окна.

Еще несколько секунд сознание наотрез отказывалось принимать то, что он увидел там: в холодном свете подвешенных к столбам ламп тянулась мертвая серая дорога, у ближнего края которой суетливо толкались зеленые и синие мусорные ведра. По другую сторону от нее встали в ряд нелепо похожие друг на друга коробки, размером чуть пониже столбов с лампами. Кое-где в черных квадратных дырах, прорезанных в стенах, тускло отражался свет. А из-за поворота мертвой дороги, с приглушенным рычанием, выезжала металлическая телега, таращась в темноту двумя желтыми огнями.

Ллеу сглотнул, пытаясь отлепить язык от гортани:

– Maddy… Where am I?*

*Мэдди… Где я?

– It’s our bedroom, Micky,* – фыркнула она, так, словно ей уже приходилось отвечать на этот вопрос сотню раз.

*Это наша спальня, Микки.

– Our? But… – Он все еще не решался произнести. – Is it… the human’s world?*

*Наша? Но… Это… человеческий мир?

Мэдди залилась хохотом:

– Ye’re just brilliant today! Yep! It’s our fucking shitty human’s world! And fucking shitty Bristol city! Hooray!*

*Ты просто блистателен сегодня! Ага! Это наш сраный человеческий мир! И сраный город Бристоль! Ура!

Она снова чем-то щелкнула и комнату залил свет. Несколько секунд оглушенный и ослепший Ллеу только и делал, что судорожно цеплялся пальцами за узкую полоску подоконника. А когда наконец решился открыть глаза, оконное стекло, мгновенно обернувшееся зеркалом, отразило в своей черноте чьи-то искаженные, перепуганные черты. Этот кто-то был почти двойником безумной Мэдди, только стрижен и одет немного по-другому. И все же Ллеу решил бы, что это она, не будь от нее до стекла целая дюжина шагов.

А еще у зазеркального двойника Мэдди был огромный лиловый синяк на правой щеке. И пятна крови на вороте серой в мелкую желтую полоску рубашки. Ллеу поднял руку и пощупал свою, все еще пульсировавшую болью щеку. Двойник проделал то же самое. И так же покривился от прикосновения. Ллеу положил ладонь на стекло, и двойник потянулся той же рукой ему навстречу: дай пять.

Тогда он снова закричал. Закричал и саданул что есть силы по проклятому лживому стеклу. Успел пригнуться, когда дождь осколков полетел в лицо. Мэдди тоже закричала и большой кошкой прыгнула на него, повалила на пол, принялась заламывать руки. В запертую ею дверь яростно тарабанили, Ллеу кричал, Мэдди кричала тоже, за дверью кричали в два или три горла. Ллеу кричал, кричал и кричал. Он знал, что с ним произошло самое страшное, что может случиться с фейри: он лишился рассудка. Он безумен. Безумен. Безу-у-уме-е-ен!!!