Текст книги "Оковы призрачных вод (СИ)"

Автор книги: Бранвена Ллирска

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)

Это не Маг Мэлл. Было так странно отвыкать от вещей, которые всегда впору, кто бы их ни надел. Эйтлинн наклонилась и стала стягивать осточертевшие ботфорты, которые еще и немного жали ногу. С размером ты не совсем угадал, дорогой. Интересно, этот ребенок сильно удивится, когда увидит, какая я на самом деле? Или его уже ничем не пронять?

Рико вернулся из душа минут через двадцать, волоча за собой по полу подол длинного мужского халата, точно королевскую мантию.

– Теперь я тоже как принц!

Сердце Эйтлинн в очередной раз сжалось. Ты не можешь быть моим принцем. Моим маленьким королем.

– Расчески там. Возьми причешись. Есть хочешь? В холодильнике, – она указала в сторону кухни, – есть немного еды, бери и ешь все, что понравится. Я вымоюсь и присоединюсь к тебе за ужином.

– Я тебя подожду, – стоически мотнул головой мальчуган.

– Тебе незачем себя мучить… – попыталась возразить Эйтлинн.

Но маленький упрямец не спешил сдаваться:

– Eres la reina.* И я не голодный, правда.

*Ты королева.

– Как хочешь.

Эйтлинн махнула рукой и ушла в душ. Она была практически уверена, что такое испытание не по плечу девятилетнему ребенку, и… ошиблась.

Рико сидел на полу перед безмолвствующим темным экраном плазменного телевизора и взирал на него с тем благоговением, с каким глядит истово верующий на чудодейственную икону.

– А можно включить? – не отрывая глаз от пустой черноты, попросил он.

Эйтлинн поборола внезапно стиснувший горло спазм и спешно нащупала на тумбочке пульт:

– Конечно. – Плоский экран полыхнул вакханалией красок. Мальчишка затаил дыхание. – Что тебе нравится? Мультфильмы? Музыка? Спорт?

– А есть разное? – Рико наконец обернулся и тут же вскрикнул от изумления, заметив произошедшую с фоморкой перемену.

– Спокойно, это я. – Эйтлинн улыбнулась. – Не зомби, не демон и не пришелец из космоса.

Ох, насчет двух последних ты, пожалуй, погорячилась!

– Это просто цвет кожи, – спешно добавила она. – Бывает черный, а у меня вот такой.

– Eres hermosa,* – как бы почувствовав ее смущение, робко заверил Рико.

*Ты красивая.

Тщетно скрывая удовольствие от его комплимента, Эйтлинн притворно погрозила мальчику пальцем:

– Такой маленький, а уже льстец!

Рико надулся:

– Я не вру!

– Может и не врешь, – вздохнула Эйтлинн. – Что поделать, сверхспособности Киэнна, чтобы всегда отличать ложь от правды и правду от лжи, у меня нет.

Да и он не всегда обходится без помощи Серебряной Плети, принуждающей любого говорить правду и ничего кроме правды. Как бы ему ни хотелось соврать.

Но, пожалуй, об этом лучше не говорить. Хотя чем ты можешь удивить этого ребенка?

– Так что предпочитает маленький принц? – постаралась сменить тему она.

Нетфликс крутил «Джанго освобожденного». Эйтлинн поспешила переключить канал, припоминая недетские рейтинги фильма – да и без всяких рейтингов понятно: Тарантино есть Тарантино.

– Оставь, пожалуйста! – прилип к экрану Рико. И только на мгновение перевел на нее многозначительный взгляд: – Это же вестерн!

Вестерн. Ты уже как старая ханжа, миссис Дэ Данаан! Что такого он увидит там после того «вестерна», который наблюдал воочию час назад? Эйтлинн кивнула и переключила обратно на Нетфликс, сама присев рядом с маленьким латиносом на коврике. Фильм ей на самом деле, конечно, нравился. И она даже всегда отождествляла себя со стариком-доктором – отважным, жестоким и благородным одновременно. Вот только кто тогда Рико? Не сам ли Джанго, презираемый белыми господами, озлобленный и совершенно безжалостный? И кто его Брумхильда, ради которой он готов пойти на все?

– Кто твоя Брумхильда, Рико Гонсалес? – не выдержав, шутливо толкнула его локтем под бок Эйтлинн.

Мальчишка на секунду отлепил жадный взгляд от экрана и бросил на нее взгляд, от которого мурашки пошли по коже. Но ничего не сказал. Не сказал так красноречиво, что Эйтлинн внезапно осознала со всей отчетливостью: Брумхильда (может быть и совершенно абстрактная, никак не персонифицированная) у него есть. И он ею так же внутренне одержим, как герой спагетти-вестерна, сваянного рукой гениального Квентина. Так что, если понадобится, перегрызет за нее горло собственными зубами. От чего вновь сделалось жутко.

– Ты действительно не хочешь есть? – поспешила перевести разговор на другую, более безопасную и устойчивую почву Эйтлинн.

Рико мотнул головой, но очень неубедительно:

– Вы же дали мне денег! Я купил себе хот-дог. Во-о-от такой! – Он преувеличенно широко развел руками. – И колу.

– И сигарету с марихуаной, – мигом вспомнив, нахмурилась Эйтлинн.

Мальчик виновато потупился.

– Кто тебя научил курить?

– Я у мамы таскал. Еще до того, как она меня… выбросила.

Эйтлинн резко втянула воздух:

– Она знала?

Рико поморщился:

– Поймала меня как-то. Поколотила сильно. Потом я брал только окурки. Их не жалко.

Море и бездна! Куда я попала? Это действительно мой мир, тот, в котором я прожила двадцать семь лет своей человеческой жизни?

– Сколько ж тебе тогда было?

– Семь, – смущенно просопел латинос.

– Так. – Эйтлинн потерла глаза, силясь не сойти с ума. – Ладно. Проехали. Если ты не голоден… Окей, мне больше достанется.

Взгляд, полный боли, выдал мальчишку с головой. Эйтлинн усмехнулась:

– Шучу, Рико. Сиди, я схожу на кухню и принесу какие-нибудь сэндвичи.

В холодильнике валялась упаковка хамона, голубой «Стилтон» и две пачки соленых крекеров. Эйтлинн сварила горячий шоколад для себя и для своего нежданного приемыша, почистила и порезала кольцами ананас, сложила все на передвижной сервировочный столик и покатила обратно в гостиную.

– Тебе удобно на полу? Может, переберешься на диван?

«Неголодный» Рико шумно сглотнул, ноздри его раздувались от запаха горячего шоколада. На экране злой рабовладелец Ди Каприо грозил размозжить череп прекрасной Брумхильде, и глаза бедного ребенка растерянно бегали от столика с едой к картинке на экране. Эйтлинн вздохнула и сняла тарелки с тележки, опустив на пол.

Они приканчивали вторую пачку крекеров и пили по четвертой кружке горячего шоколада, покатываясь со смеху над похождениями Скотта Пилигрима, когда штора едва заметно дрогнула. Но не от ветра. На долю секунды изящно драпированный бархат поплыл зигзагами и сквозь рану чужого пространства вошел фетч. Такого фетча Эйтлинн еще видеть не доводилось. И тем не менее, это был определенно фетч, и она даже смутно узнавала черты. Черно-белый вестник, очертаниями больше похожий на грубый набросок углем, смотрел на нее глазами Нёлди. Только глазами страшными, больными, остекленевшими от боли.

– Я больше не могу… – едва слышно прошептал двойник. – Меня… убивают. Медленно убивают… Кто-нибудь…

Изображение застыло, точно при дурном пинге. Рико смотрел на него, разинув рот.

– Сиди на месте, – быстро скомандовала фоморка и метнулась к фетчу.

Что с этим делать, она уже давно знала. Выучилась, когда Киэнн принялся периодически исчезать, на другое утро присылая покаянный фетч с пустыми обещаниями. Если фетч не особо хорош, его легко подловить и заставить вернуться к хозяину. А по его следу выследить и самого отправителя. Этот более чем годился. Эйтлинн потянулась к призрачному двойнику, сгустки остаточной энергии начали покалывать кончики пальцев, побежали по венам. Киэнн говорил, что фетч не может пересекать водный поток, значит Нёлди где-то недалеко.

– Ступай обратно, призрачный вестник! – пророкотала она на особых обертонах заклятья. – Туда, откуда пришел.

Расплывчатый абрис повиновался. Эйтлинн спешно распахнула окно настежь. Фетч идет быстрее человека, и уж точно куда быстрее женщины на каблуках, да и одеваться нет времени. По телу прошел колючий зуд, сопутствующий трансформации.

– Никуда не уходи, – бросила она Рико. – Я скоро.

Последнее было откровенной ложью: она не знала, как скоро вернется и что ждет ее там. Благо, этот мальчик – не король Маг Мэлла.

И, обернувшись огромным ушастым филином, фоморка бесшумно скользнула в воздух за окном.

Глава 15. Триединая

Фетч шел куда-то на север, не замечая препятствий. Призрачный силуэт на ночных улицах города оставался едва различимым, даже для зорких совиных глаз. В сущности, это приятная особенность фетча: полностью проявляется он обычно только тогда, когда добирается до адресата. Занятно, откуда он знал?..

Эйтлинн парила над крышами, следуя за двойником никса. Магии она никогда всерьез не училась – познавала ее интуитивно, разве что иногда подсматривая у книг или чужих практик. Искусство магии давалось ей само собой, легко и непринужденно. Правда, за последние четыре года не слишком одаренный в этом плане Киэнн начал понемногу превосходить ее по всем статьям. Просто потому, что вкалывал как проклятый.

Двойник миновал Треугольник Старого Города и двинулся прямиком по Линкольн авеню. Даже в птичьем облике Эйтлинн едва поспевала за ним. Куда же его несет? Неужто в те самые места, что они с Киэнном так тщательно и безрезультатно прочесывали всю первую половину прошедшего дня? Возле здания «Аполло» Эйтлинн, замешкавшись, едва не потеряла из виду своего провожатого. Фетч неожиданно свернул на восток, в сторону озера, потом через некоторое время снова на запад, словно намеренно запутывая след. И наконец нырнул в закрытое окно предпоследнего этажа одинокой высотки прямо напротив Грейслендского кладбища. Эйтлинн вцепилась птичьими когтями в узкий подоконник, чувствуя себя совой из «Гарри Поттера» – осталось постучать в стекло и доставить письмо из Хогвартса.

За окном горели свечи. В их танцующем пламени на голом полу, взявшись за руки, сидели три не менее голые девушки с распущенными волосами. В центре образованного ими круга возвышался резной деревянный алтарь, украшенный пентаграммами, трискелями и главенствующим символом Триединой Богини.

Что за ерунда?

Когда-то, еще на первом курсе университета, Эйтлинн (а вернее Фэй Ри) тоже увлекалась Виккой – ее Дааническим направлением, конечно же. Привычка поминать «матерь богов» осталась у нее и по сей день (как бы ни посмеивался над ней Киэнн). Но, насколько она это знала теперь, магии, какая есть у фейри, у викканок никогда не было. Тогда каким образом этим троим «колдуньям» удалось причинить вред настоящему фейри? И вообще какого хрена? У них же заповедь: «Не вреди – тебе троекратно вернется».

Эйтлинн наполовину трансформировалась в гуманоидное обличье, все еще продолжая сжимать в птичьих лапах край подоконника – форменная гарпия, однако. Благо, старые навыки скалолазания еще не забылись, а нечеловеческая сила и ловкость фомора служили неплохим подспорьем. Да если и сорвусь, успею вновь отрастить крылья. Викканки, погруженные в молитвенный транс, ее по-прежнему не замечали. Разглядеть их не составляло труда, да и, условно говоря, прощупать. А вот их голосов Эйтлинн не слышала: либо ведьмы колдовали (или молились, что, в сущности, одно и то же) молча, либо звукоизоляция и тут была слишком уж хорошей. Стекло под пальцами скользило как шелк, но походило на пуленепробиваемое. Ну что ж, девочки, «сим-сим, откройся» никто не отменял. Эйтлинн усадила птичий зад поудобнее, перебравшись на корпус внешнего кондиционера под окном, и прижала ладонь к раме напротив задвижки. Язычок дрогнул, ручка нехотя повернулась, створка окна медленно поехала внутрь…

И только когда незваная гостья в своем диковинном облике ступила на пол погруженной во тьму комнаты, викканки, одна за другой, обратили к ней недоумевающие растерянные взгляды. На алтаре курились благовония, которые с большой натяжкой можно было именовать таковыми (с приставкой «благо»). У Эйтлинн защипало в носу и запершило в горле. Рябина? И, кажется, что-то еще. Но рябина наверняка.

Людское поверье, причисляющее рябину к сильнейшим оберегам против фейри, небезосновательно. Но это, конечно, не значит, что фейри будут обходить десятой дорогой рябиновое дерево или удирать без оглядки при виде кисти рябиновых ягод. А вот запах дыма от рябиновых поленьев и впрямь, мягко говоря, неприятен им: от такого дыма у них мигом начинается головная боль, тошнота, спазмы и прочая гадость. Не у всех, но у большинства. Примерно тот же эффект будет, если напоить фейри рябиновым компотом. Бедолага себе желудок наизнанку потом вывернет. На себе Эйтлинн этого пока не испробовала, да и толика человеческой природы, наверное, могла сослужить добрую службу. Но запах все же раздражал, до рези в глазах.

Одна из «ведьм» (вероятно, самая младшая, почти девочка-подросток с розовыми косичками и кукольным личиком), облизнула губы и наконец открыла ротик:

– Это… это что… вестница Богини?

Угу, бери выше: сама Богиня! А чего, я могу. Разве что полумесяца в короне не хватает. И халатик бы в мантию превратить, что ли. Эх, зря ты пренебрегала примитивной магией иллюзий, Этта – сейчас бы мигом корону сотворить, и прочие необходимые атрибуты. Ну да, когда под рукой всегда есть отменный маг-иллюзионист, самой можно лишний раз по пустякам не размениваться.

Однако две других жрицы, похоже, не спешили уверовать и простереться ниц пред явившейся им во плоти Триединой. Даже напротив: та, что, по всей видимости, была у них за главную – изящная особа, на вид лет двадцати, с аккуратным полумесяцем на лбу и тщательнейшим образом уложенными локонами цвета, который Эйтлинн знала как «императорский желтый», форменное пекинское стекло, – стремительно схватила с алтаря массивный ритуальный кинжал с крылами Маат на рукояти и нацелила стальное острие в грудь Эйтлинн:

– Это просто еще одна из них. Возможно, даже и не женщина на самом деле.

Ого, барышни, да у вас, я посмотрю, радикальное феминистское направление! Это многое объясняет. Эйтлинн приняла свой истинный облик фомора и с ледяным спокойствием отвела стальной клинок рукой – как ни странно, превосходно заточенный, хотя обычно виккане этого не делают:

– Брось атам, деточка. Стали я не боюсь.

– Это не сталь! – В голосе викканки прозвучало злорадное торжество. – Это настоящее метеоритное железо!

Что-то новенькое. Или я пропустила самое интересное?

– Его тоже, – хмыкнула Эйтлинн, одновременно нащупывая нужные кнопки в мозгу наивной ведьмочки.

– Тот так же поначалу говорил, – попыталась возразить викканка. Но оружие, понятное дело, уронила – не ей тягаться с фомором. «Тот». Значит, Нёлди действительно где-то у них? Или был у них. Ох, никс, и что ж тебе так «везет» вечно! Карма?

– Что вы сделали с никсом, дамочки? Отвечайте!

Викканки не спешили повиноваться. Третья – веснушчатая мулатка с татуировками на груди – даже потихоньку тянула руку ко другому атаму, вне сомнения тоже «метеоритному».

– Не смей и пробовать. Всем сидеть смирно и не дергаться.

Вот это сработало безукоризненно. Увы, магия фоморов несколько отличается от силы Глейп-ниэр: она не может заставить кого-либо говорить правду. Она может только принудить повторять слова, которые ты сам вложишь ему в уста. Или проделывать трюки, которые ты также сам ему навяжешь. Можно «зомбировать» объект, запрограммировать от и до, но не более.

А, шайтан с ними! Сама поищу.

Эйтлинн собрала кинжалы викканок и пару секунд задумчиво вертела в руках. Сталь – упрямый металл, магия на него крайне слабо воздействует. Вроде бы Эрме умел обращаться даже с ним (вообще любопытно, почему пикси нисколько не боится стали?), но знанием своим делиться не спешил. Да она и не спрашивала, в общем-то. Так что превратить атамы во что-то более безобидное вряд ли выйдет. Первым порывом было просто выбросить их в распахнутое окно, но так ведь и пришибить какого-нибудь случайного прохожего можно. Помедлив еще немного (как знать, долго ли будут повиноваться ей эти смертные, когда она отвернется), Эйтлинн попросту зашвырнула все три за дальний диван. Полезут – она услышит.

В гостиной – или, скорее, ритуальной – Нёлди определенно не было, но Эйтлинн все же, на всякий случай, зажгла свет и осмотрела комнату. Запах по-прежнему досаждал ей, и голова уже немного кружилась. Благо, распахнутое настежь окно спасало ситуацию. Пространственное чутье фоморки ничего не нащупало ни в шкафу, ни под диванами, ни в черной нише камина. Соседняя спальня тоже пустовала…

Эй, госпожа Дэ Данаан, а по какому праву ты вообще вломилась в чужую квартиру и шаришь по комнатам? Если ты ошиблась и никса тут вовсе нет и не было никогда? Или был, но отнюдь не в роли жертвы – с него ж станется! А рябину девочки жгут и Богине своей молятся, чтобы защититься от таких, как ты. Ты и твой супруг. Уверена, что ты лучше его? Что действуешь в соответствии с законом и правопорядком?

Из второй спальни тянуло уже не только рябиной, но и густым, едким запахом полыни к ней в придачу. Они прокурили тут все, целый коктейль намешали! Кажется, еще чеснок, ладан, горелый хлеб и скунс его знает какая еще дрянь. Эйтлинн распахнула дверь, стараясь не вдыхать слишком глубоко. Рябиново-полынной волной так и хлестнуло по лицу. Резь в глазах сделалась просто невыносимой, по щекам потекли слезы. Эйтлинн зажмурилась, прикрывая нос рукавом халата. Справа выбивалась узкая полоска света из-под двери в ванную и там определенно кто-то был. Не обязательно Нёлди, конечно, может, четвертая викканка, которая принимает ванны, или которой тоже поплохело от смрада… Хотя, похоже, именно там запах был наиболее концентрированным.

Стальной кинжал вдруг резанул по плечу. В жутком угаре от воскурений Эйтлинн слишком поздно обнаружила старшую жрицу у себя за спиной. Ах ты ж дрянь! Фоморка стремительно повернулась и ребром ладони саданула девицу по запястью. Атам улетел в прихожую, викканка заорала, кость отчетливо хрустнула и, разорвав мышцы и кожу, двумя обломками выпрыгнула наружу. Вторая ведьма – темнокожая «сестричка Сандерсон» – на секунду остолбенела, затем все же попробовала метнуть свой атам в Эйтлинн. Третья куколка стояла где-то у входной двери и фоморка чувствовала, как ее трясет. Мало вам?

Пролезть к ним в мозги, да еще ко всем троим сразу, в пылу драки не слишком-то получалось. Зато трансформация заняла считанные секунды: исполинская анаконда обвила тело неудачливой метательницы кинжалов удушающими кольцами.

Я могу сломать ей все ребра, если захочу. Или просто заглотнуть ее живьем. Как ей это понравится?

Мулатка вопила, выворачивая легкие. Ее розововолосая подружка, судя по новому запаху в букете, обмочилась и была близка к обмороку. Их «верховная» тупо таращилась то на собственную кровавую рану, то на чудовищную змею, заполнившую гладким чешуйчатым телом полспальни. Инстинкт призывал анаконду убить и сожрать добычу, в мозгу пульсировала животная ярость…

«Идеальный наркотик?»

Это другое!

Да ну? Ты хочешь крови, Этт. Крови и воздаяния. Вот только за что?

Эйтлинн разомкнула ледяные тиски и вернулась в собственное тело. Эти трое уже достаточно оглушены и напуганы, чтобы тебе можно было перестать о них беспокоиться. «Страх – самый сильный волшебник».

С целительной магией у Эйтлинн дело обстояло еще хуже, чем с иллюзиями – целительство ей просто не давалось, хотя не сказать, что она не пробовала им овладеть. Вероятно, разрушительная природа фоморов не располагала к такому виду магического искусства. Но остановить кровь повязкой и наложить шину она, конечно, могла бы – приходилось, и даже не однократно.

– Вызовите скорую, – вздохнула Эйтлинн.

Пока карета приедет, наверняка можно успеть закончить осмотр и смыться. Сумеют ли эти клуши оказать первую помощь подружке? Не похоже, что они в состоянии даже номер набрать…

Да какое мне до них дело? Я за никсом пришла. Если его держат в ванной и окуривают всей этой отравой… Ну, вообще, от рябинового дыма ему будет худо, но умереть точно не умрет. А из этой хлещет, как из прорванной канализации.

Эйтлинн шагнула к младшей викканке – ее рвало, но она была по крайней мере в сознании.

– Где здесь телефон? И аптечка? Ну? Живо!

Покончив с перевязкой и обработкой антисептиком, она еще раз повторила распоряжения (сидеть здесь, молиться Богине, ждать приезда скорой помощи) и наконец торопливо открыла запертую на щеколду дверь ванной комнаты. То, что там никто не принимает душ и не чистит зубы на ночь было уже очевидным. Курильницы дымили буквально отовсюду, даже из рукомойника поднимались, по меньшей мере, три серых струйки-мышиных хвостика. Масла. Эфирные масла рябины, горькой полыни и прочие «антифейские» благовония. Хитро. Эйтлинн повело еще сильнее, комната завертелась, точно безумная акрилово-белая карусель. Кажется, полынь пронимает ее сильнее, чем рябина. Надо же. Всегда думала, что она дурманит только водяных фейри. А я кто? Я не водяной. Я же демон шторма. С чего мне полыни бояться-то?

Длинная шелковая шторка над самой ванной, откуда доносилось чуть слышное журчание воды, была аккуратно задернута. Придерживаясь за кафельную стенку и то и дело роняя лампы-курильницы, Эйтлинн добралась до нее и рывком потянула ткань влево. Потом вцепилась в керамический край ванны, чтобы не свалиться на пол. В глазах двоилось.

В заполненной до половины ванне, скрючившись в позе эмбриона, лежал голый никс. Ну, Эйтлинн полагала, что это все-таки он, хотя узнать Нёлди сейчас, наверное, не смогла бы и родная мать. Разглядеть толком, что именно случилось с никсом, Эйтлинн все еще не удавалось, но она чувствовала, что его тело похоже на обезображенную свиную тушу, на которой долго испытывали остроту заточки. Макушка, голая как колено, упиралась в дальний угол, распухшую шею охватывало стальное кольцо с толстой цепочкой, протянутой через душевую стойку, второй конец цепи шел к паре таких же стальных шипастых наручников на запястьях никса.

Ах вы ж сучки! А я вас еще спасаю, в скорую звоню! Черный тайфун злости привычно закрутился где-то под солнечным сплетением – та неконтролируемая стихийная вспышка сила, что случались с Эйтлинн едва ли не с первых дней пребывания в Маг Мэлле. Идти обратно к этим мерзавкам и требовать ключ от наручников – скорее всего, только время даром терять. Где-то внизу уже выла «сирена» скорой помощи. Только нам с тобой она не поможет, Нёл. Надо делать ноги отсюда. Стойка душа хрустнула, как деревянный карандаш. Эйтлинн осторожно протянула цепь сквозь пролом и подхватила распухшее, кровоточащее тело никса на руки. Матерь богов, да его просто нашпиговали сталью! Должно быть, сотни две проколов и в каждом по стальному кольцу. Уши, нос, брови, губы, соски, пупок, гениталии – все, что только можно колоть. Такая доза стали под кожей если и не убьет (хотя убить тоже запросто может), то паралитиком точно сделает.

Шатаясь, как пьяная, Эйтлинн доволокла свою ношу до двери спальной, сослепу споткнулась о ноги старшей викканки, чудом не потеряв равновесие.

– Ключ от наручников! Живо! – гаркнула она на всех троих.

Старшая то ли была без сознания от кровопотери, то ли в отключке от болеутоляющего. Младшая перепугано вытаращила глаза на фоморку:

– Он был у Лайлы! – Она нервно кивнула на раненую. – Мы не видели.

Да что за дерьмо! Ладно, наручники – не самое страшное. Простое прикосновение к стали для фейри обычно неприятно, может вызвать раздражение на коже, при длительном контакте – ожог, но не более. Вот металл под кожей куда хуже. Но от него так быстро не избавишься. Эйтлинн перехватила никса поудобнее, перекинув бессильно свисавшую левую руку себе через плечо.

– Дверь отопри, «зачарованная».

Врач наверняка будет подниматься на лифте, а полуголая женщина с синей кожей и голый мужчина, подозрительно похожий на труп – явно не то, что он жаждет увидеть. Эйтлинн свернула на лестницу и принялась отсчитывать этажи. Девятнадцатый. Десятый. Третий…

Между первым и вторым она все же споткнулась и полетела вниз по ступенькам, на лету раскроив висок и, кажется, вывихнув мизинец. Срань гулонья! Ну, радуйся, что ты фейри, а не человек, могла и шею сломать на раз-два. У Нёлди тоже что-то хрустнуло, но он так и не пришел в сознание.

Уже выбегая из подъезда, Эйтлинн сообразила, что сунуть в карман банного халата мобильный перед вылетом просто не додумалась. Да что ж за проклятье на мою голову! Про такси, скорее всего, можно забыть. Разве что вдруг повезет. Добравшись до проезжей части, фоморка тормознула первую же подвернувшуюся под руку машину и, в лучших традициях ГТА, любезно предложила слегка поддатому владельцу авто пойти нахрен. Не до игр и расшаркиваний. А ему только полезно, в таком состоянии за руль садиться определенно не стоило.

К отелю Эйтлинн гнала так, что просто чудо, что никого не задавила.

– Рико! – бесцеремонно проорала она, врываясь в номер. – Ты еще здесь? Давай, помогай.

Латинос вытаращил на нее сонные глаза:

– Это… кто?..

– Потом вопросы. Вынимай сталь. Только осторожно.

В четыре (или, скорее, три с половиной) руки они принялись спешно освобождать Нёлди от токсичного для него металла. Наверное, стоило конфисковать у викканок аптечку. Дьявол его знает, есть ли что-то годное в номере. Хотя, как воздействуют человеческие лекарства на фейри, она тоже толком не знала. Бездна Домну! Держись, Нёл, не смей отчаливать окончательно! Слабое дыхание и едва различимый пульс никса то и дело терялись, раз за разом обдавая Эйтлинн ледяным душем ужаса. Когда с треклятыми украшениями было покончено, Рико нерешительно указал пальцем на ошейник и наручники:

– Могу попробовать, ну… это… открыть.

Эйтлинн решила ничему не удивляться и ни о чем не спрашивать:

– Валяй. Что тебе для этого нужно?

Маленький бродяга сосредоточенно нахмурился, вероятно, вспоминая английские названия:

– Э-э-э… прищепка… Эта…

– Булавка, шпилька? – быстро подсказала Эйтлинн, на ходу соображая, где она возьмет что-то из требуемого.

Рико закивал:

– Ага. И нож.

Ну, нож проще. Эйтлинн пошарила на кухне и в ванной, где каким-то невероятным образом обнаружилась целая упаковка английских булавок. Что еще больше обрадовало ее, в шкафчике также нашелся флакончик с раствором хлоргексидина и даже какие-то противоаллергенные капли. То ли от прежних постояльцев, то ли… Да какая разница? Конечно, капельками тут вряд ли обойдешься, но все лучше, чем ничего. Драный вервольфов хвост, и где тебя носит, Киэнн, когда ты так нужен?

Пока Рико возился с замком, Эйтлинн осторожно обработала все бесчисленные проколы и залила никсу в нос капли, на свой страх и риск удвоив дозировку. Потом отыскала мобильный и еще раз набрала Киэнна. Ответь, сукин сын! «Номер временно недоступен», – информировал ее монотонный голос автоответчика. Говнюк! Убью! Придушу собственными руками!

За спиной тихо клацнуло.

– Pan comido! – самодовольно хмыкнул Рико. И, явно гордый собой до чертиков, тут же перевел: – Пара пустяков!

Эйтлинн одобрительно кивнула – все равно все ее нравственные принципы уже летели к черту:

– Давай дальше.

Теперь багровые раны на месте проколов светлели и затягивались едва ли не на глазах, дыхание никса понемногу выравнивалось, отеки спадали, но в сознание он все еще не приходил. Волосы ему, похоже, сбрили под ноль, и не только на голове. Что ты им сделал, Нёлди? Или какой драный боггарт поселился у них в мозгах? Эйтлинн вспомнила про свой разбитый висок и порезанное плечо. Они, кажется, тоже успели неплохо затянуться, все-таки регенерация фейри делает свое дело. Только вывих продолжал досаждать острой болью. Она снова пошарила в шкафчике и проглотила две таблетки ибупрофена. Услышала, что Рико в спальной уже расправился со вторым наручником, о чем не замедлил известить победным воплем могиканина…

На рассвете Нёлди наконец очнулся, но взгляд его оставался бессмысленным до самого вечера, и Эйтлинн уже мысленно похоронила его здравый рассудок. Да и за свой начинала опасаться: все-таки не спала уже часов тридцать пять-сорок кряду.

Она безнадежно пялилась в ноутбук, пролистывая тонны бесполезной информации, наверняка придуманной людьми и для людей, попутно заливаясь жиденьким кофе (казавшиеся бесконечными запасы начали иссякать уже к полудню), когда никс внезапно заговорил:

– Я твой должник, моя королева.

Голос его настолько не походил на привычный, что Эйтлинн с перепугу уронила чашку на клавиатуру. Остатки кофе расплескались по клавишам, но фоморка и думать о них забыла. Живой! И говорит осмысленно, узнал меня ведь! Она отшвырнула и без того погибший ноут и порывисто обхватила никса за плечи:

– Ох, Нёл! Ты со мной за это и в посмертии теперь не рассчитаешься!

– Я постараюсь, – слабо улыбнулся он.