Текст книги "Удача (СИ)"

Автор книги: Борис Журавлёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Ты кто? – мужчина на полу… кстати, ковру расцветку тоже сменить на бежевый, на полтона темнее кресел, можно с узорами, чёрным. Именно. Мужчина на полу удивленно смотрел на меня. – Алатана!?

– Да, а кто ты? – я прошла к креслу, меняющему свою форму на глазах. Села на трон и, протянув руку, взяла с пустого недавно стола высокий стакан с ледяной водой. Пить хотелось ужасно.

– Ты зовешь меня Голосом. – мужчина встал с пола и подошел ко мне. – Ты знаешь, где ты сейчас?

– Там же, где и ты, у себя внутри. – я пожала плечами. – Рассказывай.

– Без предварительных медитаций, безо всяких техник, без вхождения в транс. Я восхищен. Нет, правда, поздравляю с инициацией. Мы обязательно поговорим обо всем. – мужчина демонстративно похлопал в ладоши, должно быть, изображая бурные аплодисменты. – А сейчас, будь добра, – рука метнулась, возвращая мне оглушительную оплеуху, – вернулась немедленно!

Я стояла у стола с зажатым в руках ножом. Пар от кастрюль, сковородок, чугунков с варевом и жаревом вкусным облаком клубился над плитой. Пить хотелось ужасно. Аглая обеспокоенно заглядывала мне в глаза.

– Что, – горло сипло процедило звук наружу, я прокашлялась, – что случилось?

– Угорела, что ли? – соседка протянула мне кувшин с водой. – Стоишь, не реагируешь, Максим, спрашиваю, куда пошел?

Кувшин показался удивительно тяжелым, руки тряслись, край посуды ткнулся мимо рта.

– Светлый, ты в порядке? Совсем лица на тебе нет. – Аглая потянула меня к выходу. – Иди, в теньке посиди, я закончу со всем, ты и так наварила на роту. Не знаю, как бы я тут крутилась. Где муженёк-то?

– К плотникам пошел. Столы-лавки сколотить. На улице решили сесть. Да вина ещё взять. – фразы выходили рубленными, я не могла собраться с мыслями, всё плыло. – Там, в печи, гусь. Сгорит.

– Отдыхай, гусь. – бывшая вдова побрызгала на меня водой. – Легче? Ты бледная вся. Ты ела сегодня?

– Не спала только. – я села на завалинку, в тени дома. – Ночью замуж вышла. Всю ночь сидела, мужа боялась.

– Святые Заступники! – соседка всплеснула руками. – Он тебя не снасильничал?

«Его ночью самого снасильничать можно было. Пару раз», – я отрицательно махнула головой на вопрос соседки, и, сделав мысленное усилие, в глазах появились пятна, ладонью хлопнула по губам Голосу. Я теперь и так могу, чтоб ты знал. Не потерплю злословия в адрес мужа. А ты мне еще должен. Раз ты не моё второе Я, за аренду жилплощади натекло за год – о-го-го. Думай, как будешь расплачиваться.

«Знаниями, – Голос стоял, потирая отбитые губы, между превратившимся в трон креслом и весело потрескивающим камином, переводя озадаченный взгляд с одного на другое. – Тебе учиться надо. Тебя без занятий оставить, сгоришь».

«Ну, значит, сгорю» – мысли тяжелыми пузырями прорывались сквозь жижу реальности.

«Спи уж, мученица», – я окончательно закрыла глаза.

Глава 15

Максим Медведев

Издательство. Сказки для детей, типа той же «Репки», «Колобка», «Трёх медведей». Поднапрягусь, и «Гарри Поттера» вспомню. Только, как это переложить на местные реалии? На Земле о магии не слышали – изгаляйся, как хочешь. Хочешь, цветные кольца пускай из трубки, фейерверками заправляй, да вставай на пути Балрога с криком: «Ты не пройдёшь», а хочешь – в Сумрак ходи. Тут же магия – наука. И, как бы криками «Авада Кедавра» не уменьшить поголовье местных магов, путём убиения гомерическим хохотом. От пришедшей на ум мысли я остановился. Там, откуда я, пишут про магические миры, видов магии придумали уже неисчислимое множество. Различные классификаторы магических возможностей даже сходятся в нешуточных баталиях, хоть и, в виду отсутствия магии в том мире, баталии исключительно, славься всеблагой Интернет, словесные и дистанционные. Так почему бы не писать здесь фантазийные романы про немагический мир? На основе голой технологии. Да, ту же Анну Каренину, под паровоз литературного прогресса снова кинуть. Истории неразделённой любви, разделённой любви, приправленные перчиком свободной от волшебства техники. Пару схем, без ущерба местному направлению развития, для правдоподобия можно накидать. Воткнуть в произведение воздушный шар и, предположим… чёрт, всё вокруг оружия крутится. Нет, оружия не дождётесь. Что местные, при всём своём желании, повторить не смогут, но даже на Земле смотрелось правдоподобно? Какой-нибудь стимпанк? Японские анимэ с чугунными дирижаблями, под атакой длинноусого пернатого дракона. Многовинтовые вертолёты на паровом двигателе. О! Двигатель, коробку передач. Тем более, её я уже внедрил, вот и пусть думают, что на вдохновении от этого механизма романы и прут. Найти с десяток графоманов, кидать им идеи, пусть строчат.

Я решительно свернул к ближайшему дому деревни. У каждых ворот на личное подворье местные ставили лавочки, а она мне сейчас очень нужна. Сев, я вытянул из кармана бумажный блокнот, купленный за несусветные деньги – золотой, грифель и задумался. Итак – издательство, в идеале. Либо, стать автором, как вариант. Нет, я вымарал последний пункт. Авторство жене, я же грамоте местной не разумею, минимум год буду осваивать, а Белка в Академии училась. Да и, честно сказать, не усижу я за изложением сказок на бумаге, нет у меня литературной жилки. Столько лет с автоматом скакал, а тут перо в руки взять. К тому же, пока книги начнут приносить доход, с голоду ноги протянуть можно. Ещё неизвестно, как местные издательства эти литературные опусы воспримут.

В голове возникла картина захламленной пыльной комнаты, Алатана, с младенцем на руках, среди копошащихся мал-мала-меньше детей, кричащая голодным голосом мне, сидящему за столом, заваленном бумагами, с измазанными чернилами пальцами: «Бездарище!»

Я вздрогнул, и теперь пытался разобраться. Это, с чего это, само собой разумеющееся видение совместных с Белкой детей? Я присмотрелся, да, вот этот, на руках у Алатаны – копия я. А вон та старшая девчонка, похожа на мою мать. Отцовство неоспоримо. Раскланившись с доктором, пришедшим брать пробу ДНК, я прикрыл за ним дверь. Я передёрнул плечами, решительно изгоняя образы. Хренасе. Торопливо набив трубку табаком, я захлопал по карманам в поисках коробка спичек, или зажигалки. Это что? Я уставился на огниво и льняной трут. Ага, опять забылся. Раскурив трубку, я выпустил в небо облако дыма и только тут заметил, что щёки уже сводит от улыбки. Хех. Отставить лирику, Максим Леонидыч, к плотникам.

Огромное помещение, где разместились местные представители деревообрабатывающей отрасли, встретило меня неожиданной тишиной. Все члены артели собрались в одном углу и молча наблюдали за работой какого-то механизма.

– Останови его. – послышалась команда. – Давай слабее поставим. Вообще из полностью негодных выбери.

– Там дальность с ноготь, не пойдёт.

– Второй крепеж используй, что ты как маленький. Когда он рассыплется?

– Я тебе что, дэй?

Я протолкался в первые ряды. Ага, так и знал. Испытания. Тот поход на свалку добычей одного воздушного накопителя, естественно, не закончился. Я набрал полные карманы стержней разной формы и цвета. Это же магия. Чтоб я мимо прошёл? Результатом стал этот механизм, из простейших. Несколько шестерней сложенных в понижающую передачу, с возможностью выбора конечных оборотов. Какой-нибудь накопитель приводит в движение начальную шестерню с закрепленной на ней крыльчаткой. Элементарная конструкция привела, смотрящего на её работу, Варлама в крайне возбужденное состояние. Как оказалось, он посчитал, что я купил новый накопитель, и собирался уже начать есть мне мозг. Я минут сорок на пальцах, с примерами, с заменой вида накопителя, демонстрировал принцип её работы. Больше всего, меня самого, впечатлял режим работы с накопителем с даром телепортации. При активации его серебром, всё, что касалось противоположного конца оказывалось на каком-то расстоянии. Смастерив из куска коры простую воронку и разместив параллелепипед фиолетового цвета в вершине конуса, я заполнил полученную ёмкость песком и активировал накопитель. Призма квадратного сечения была почти полностью разряжена. Песок, который касался, непосредственно, торца бруска, внезапно оказался на высоте чуть меньше полуметра, чтобы тут же осыпаться обратно в воронку. Этакий безначальный фонтан. Осталось расположить в потоке песка крыльчатку привода и ведомый вал начал вращение. Я, как и Варлам, был в шоке, только он от работы механизма, а я от проявления магии. Палочка с даром телекинеза крепилась непосредственно на маховике крыльчатки. Проблема возникала только с даром земли и воды. Очень быстро накапливался «выхлоп». Конструкция работала, но оказывалась либо погребена под кучей песка, либо во всё разрастающейся луже. Ну и очень слабый огонь показывал плачевные результаты, хотя работал. Баловство конечно, из-за слишком маленького усилия на ведущем валу приходилось применять очень большое передаточное отношение, и ведомый вал крутился со скоростью оборотов десять в минуту, в лучшем случае. Зато Варлам, как ни старался ухватиться за вал руками покрепче, остановить его так и не смог.

И вот я присутствую на испытаниях единственного в своём роде, огромного, по сравнению с первоначальной моделью, механизма.

– Максим, смотри – работает! – восторгу цеховиков не было предела. – Почти бесцветный уже цепляли, на один к двуста ставили – крутится.

– Рад за вас. – я улыбнулся. – Теперь осталось подумать над областью применения. Но это, мужики, уже не сегодня. – переждав гомон, я продолжил. – Заказ примите. Столы, лавки. Человек на пятьдесят. Как пойдёт. И вечером жду на испытания продукции. Посидим, выпьем, поедим. Место сбора – мой двор.

– А повод?

– Я вас умоляю, когда нас это останавливало. – засмеялся я. – Но тут и правда, повод. Для одной группы товарищей – грустный, для другой – веселый.

– Мы то, к какой относимся? – я разглядел говорившего, молодого парня. Насколько я помнил, неженатого.

– Лично ты будешь заедать траур. Ты, как представитель класса холостых, нынче потерял боевого товарища, подлым образом, без объявления войны, перешедшего на сторону идеологического врага.

Минутная тишина нарушалась только лёгким скрипом вращающегося двигателя и щёлканьем, кажется в мозгах представителей плотницкой артели.

– Всё-таки, поясни.

– Молодежь, – заворчал старик, глава цеха, протянул руку и, приподняв за кончик мою косу, продемонстрировал её окружающим. – Качай молодожёна!

Муха танцевала нечто, будущее модным через энное количество лет. Бэкспин в её исполнении раздражал звуковым сопровождением. Хотя, что я понимаю в мухах, может, у них это хит? Трактирщик протянул руку с хлопушкой, и одним шлепком окончил её сольное выступление на покрытии стойки. Я проводил глазами отправленное в последний полёт, умерщвленное за любимым делом, насекомое и перевел взгляд на хозяина корчмы:

– Уважаемый, ты как смотришь на предложение прикрыть сегодня се достойное заведение и устроить себе заслуженный выходной, с возможностью оттянутся в компании своих клиентов, не обслуживая их? – озадаченный трактирщик потянулся терзать причёску в области затылка.

– Максим, мне семью кормить надо, я и так живу от одного твоего заработка до другого. – хозяин трактира, выпустил многострадальные волосы из пятерни и теперь грустно смотрел мне в глаза.

– Сколько ты зарабатываешь в хороший вечер? – я осмотрел зал, пожалуй, можно проапгрейдить помещение для увеличения прибыли. Да что я всё про доходы-то? Оглянулся на трактирщика и поспешил добавить. – В моё отсутствие.

– Серебрянников тридцать. – взгляд трактирщика принял заинтересованное выражение.

– Ви таки знаетесь с первосвященниками? – одесско-еврейский акцент в местном языке меня рассмешил. – Юдик, поберегите нервы, эти деньги нарушат вам психического здоровья, ви раскаетесь и придётся вернуть.

– Что?

– Шучу. – я протянул золотой, – Почтеннейший, не затруднит ли тебя просьба, продать и доставить к моему жилищу пару бочек лучшего вина, какой-нибудь снеди, человек на пятьдесят, и в сопровождении семьи явиться туда самому.

– До третьего Жнидола еще полтора месяца. – хозяин трактира осторожно взял золотой. – Какой праздник на этот раз?

– Считай. – я улыбнулся и начал загибать пальцы. – Аглая выкупилась из крепости. Овсей вышел в вольные. Они сочетались браком.

– Аглая и Овсей? – лицо трактирщика осветилось искренней радостью. – Рад за них. Передай, буду всенепременно.

Я кивнул и пошёл на выход. Еще к сапожнику забежать. К Варламу, куда без него.

– Максим, а почему к твоему дому? – крик хозяина застал меня в дверях.

– Ах да! – я обернулся с задумчивым видом. – Я тут, вроде как, тоже женился. – я подмигнул оторопевшему трактирщику. – Такие дела.

– Охальник! Бестолочь! – я увернулся от полотенца и непонимающе уставился на кричащую шепотом Аглаю.

– Отста… – я поперхнулся в ладонь вдовы. Второй рукой Аглая сигнализировала о необходимости соблюдения режима строгой тишины. – Отставить! Угорела у плиты? – ладонь Аглаи снова закрыла мне рот, не взирая на мой переход на шепот. – Да что случилось? – уже, практически, одними губами решился спросить я. Надеюсь, ими я не громко хлопаю?

– Ты до чего девчонку довёл? – вдова, а нынче невеста, уперлась рукой в бок и снова замахнулась полотенцем. – Она чуть в обморок не грохнулась. Прибегаю, она стоит, еле дышит.

– Да не доводил я никого. Это она меня чуть до кондартия не довела утром! – я вдруг понял, что не наблюдаю объекта обсуждения. – А где она? И чего мы тут змей пародируем?

– Вон, я её в тенёчек проводила. – Аглая махнула рукой с полотенцем в сторону угла дома. Ну хоть не в мою сторону. – Она села и уснула сразу. Бледня-бледнёй. Да стой ты. – Аглая поймала меня, двинувшегося в ту сторону, за рукав. – Давай сюда вынесем наготовленное. У тебя не жена, а бригада поваров в одном лице. Я на десять минуточек выскочила, а она тут на всё баронство снеди наготовила. Сюда вынесем всё, а потом ты её осторожненько в горнице положишь, чтоб не тревожили.

– Договорились. – я кивнул. – Только я её домой отнесу, проснётся у тебя, а вокруг никого, перепугается.

Потратив некоторое время на перетаскивание наготовленной еды от Аглаи на мой двор, я подошел к сидящей в тени дерева жене. Женщина, да Будда с вами, даже девушкой язык не поворачивался назвать это веснушчатое чудо. Девчонка сидела на завалинке, прислонившись боком к стене дома. А я точно ничего не поломаю, как её взять-то?

– Чего застыл, мужчина? – нарисовавшаяся, фик сотрёшь, Аглая сбила с мысли. – Под спинку руки и под коленочки. Поднял и понёс, чай, легче бревна.

Осторожно просунув руки, согласно инструкции, и, переложив одну безвольную руку себе на шею, я напрягся, выпрямляясь. Ой господи, напрягся. Тут весу-то. Алатана засопела, сердито насупив губы. Недовольная Белка. Я усмехнулся и застыл, почувствовав окрепшее движение лежащей на шее руки, оформившееся в хватку. Вторая кисть пошла на встречу с первой и меня самым неожиданным образом обняли. Нос девчонки уткнулся мне в шею, я сглотнул, протолкнув глубже неизвестно откуда взявшийся комок. Спит, я скосил глаза, удостоверившись в этом, и пошёл за Аглаей, хихикающей что-то себе в кулак. Прибыв в родную хижину и устроив Белку на кровать, я, со странным сожалением, расцепил объятия, и совсем уж было собрался уходить, но был остановлен ехидным шипением этой вредной женщины – Аглаи:

– Стоять. – я оглянулся на бывшую вдову. – Она так обутой спать и будет?

Резонно. Разув жену, я посмотрел на помощницу-вредину самым кровожадным из своих взглядов. Аглая распутывала кушак, стягивающий талию жены, и всем своим видом демонстрировала полнейший иммунитет к кровожадности капитана ВДВ.

– Я приподыму, а ты понёву сними. – свежеобручённая и правда приподняла спящее тело. Мне ничего не оставалось, как стянуть юбку с бёдер молодой жены.

– Аглая, а без меня этим заняться нельзя? Чувствую себя извращенцем.

– Давай, ухаживай за женой. – та только усмехнулась. – сам, небось, с утра разутым проснулся.

Действительно, судя по тому, что проснулся я женатым, сам я был в таком состоянии, что о комфорте сна позаботиться сил не оставалось. Но проснулся я укрытым, хоть и лежащим на полу, разутым, и даже китель был расстёгнут. Понятно, Белка до кровати бы меня не дотащила при всём желании. Ощутив жгучий стыд, я укрыл спящую жену легким одеялом, подоткнув его в ноги, как любил я сам. Поцеловал в лоб и, наткнувшись на смешинки в глазах Аглаи, окончательно смутился.

– Всё, кина не будет. – я подтолкнул женщину к выходу. – Электричество кончилось. Пошли гостей встречать.

Глава 16

Алатана Бэар

Открыв глаза, я некоторое время не могла понять, где я. Ощущение уютного тепла и правильности своего положения, относительно всего сущего, наполняли отдохнувшее тело сладкой истомой. Я в кровати, укрытая одеялом, заботливо подоткнутым под ноги. Я же на завалинке уснула, под домом Аглаи. Гусь! Я резко села, но раздавшийся в голове смешок Голоса заставил успокоиться. Ну да, судя по сумеркам за окном, за гуся беспокоиться поздно. Либо Аглая про него не забыла, и он на столе, и, скорее всего, уже кончился, либо – он сам напомнил соседке про свое нахождение в печи, дымом. В таком случае – мне его жаль, я так долго отбирала по щепотке разные пряности и намешивала с медом обмазку птице. Должно было получиться произведение искусства. Ладно, вставать всё ж таки надо.

Окончательно сбросив одеяло, я оглядела себя. Ну, хоть в рубахе осталась, понёву с меня сняли и аккуратно сложили на табурет, сверху лежал уложенный кольцами пояс. Размеры понёвы в сложенном состоянии, ровно по краям сиденья табуретки, и, прямо-таки идеальное кольцо, хоть с циркулем проверяй, лежащего по центру получившегося квадрата кушака, заставили меня улыбнуться, подсказав, кто относил меня в кровать и раздевал, укладывая отдохнуть. И не разбудил же.

«И одеялко подоткнул, и в лобик чмокнул, и волосенки погладил» – язвительность Голоса приобрела небывалый ранее размах.

Что это с ним? Ну извини, что по губам шлёпнула, нечего в адрес моего мужа скабрёзности отпускать.

«Не буду. – Голос сидел в том же кабинете орехового цвета. – Я не про это думаю. Надо выбираться отсюда как-то. Пока ты замуж не вышла, я как-то и не задумывался над этим».

Над необходимостью выбираться? Тебе так нравится у меня в голове?

«Выбираться я думал, просто особо не спешил, в голове у тебя было довольно-таки уютно, пока вблизи не замаячил муж. – взвыл Голос. – Я же пользуюсь твоим телом! Как наблюдатель конечно, – поспешил он остановить панику, резко напомнившую о своей возможности прийти в гости, – ни на что я воздействовать не могу, зато чувствую всё то, что и ты».

И что?

«Я мужчина! Мне не улыбается исполнение супружеского долга с твоим мужем, а до этого, судя по всему, всё ближе и ближе».

Значит, когда я в Академии ходила в мыльню, в общую, со всеми девушками Академии, ему «улыбалось». Голос мечтательно закатил глаза, я же, с особой изощрённостью вспомнила обнажённый торс мужа, и то, как меня тянуло прикоснуться к горячей, смуглой коже. Моего внутреннего сожителя ощутимо передёрнуло. Я не прекратила глумливо хихикать, ни пока затягивала поясом юбку, ни выходя во двор.

Солнце ещё краем виднелось на тёмной пилой верхушек деревьев близкого леса. Длинные столы, выставленные на улице двумя параллельными рядами с перемычкой во главе, вмещали, как казалось, всех жителей нашего баронства. Такое столпотворение народа я наблюдала лишь однажды, на ярмарке, в столице, когда ходила выбирать себе ткань под платье на выпускной. Чуть в стороне рдела алым куча углей, над которой медленно вращался, издавая негромкое жужжание, вертел, с целой бараньей тушей. Самостоятельно вращался.

«Они на вертел накопитель силы нацепили что ли? Золотой баранчик выходит, яизнываю от желания увидеть и пощупать это устройство».

Баранчик не убежит, я вот тоже «изнываю от желания увидеть и пощупать», только мужа. Осознав подуманное, я замерла. О как!

«Решение попробовать влюбиться в мужа признано неактуальным, ввиду исполнения решения раньше принятия оного. – собеседник вздохнул. – Вон он, курит с мужиками. Беги уж. Я попробую уйти в себя. Пожалуйста, толкни меня, если не появлюсь, завтра, ближе к обеду».

Кивнув ему с благодарностью, я обежала пирующих глазами. Чуть в стороне, среди отошедших покурить, обнаружился и супруг, что-то втолковывающий собравшимся мужикам, иногда указывая чубуком трубки на нарисованный на земле рисунок. Я подошла ближе.

– …крышку поднимает, что та скачет. – в пыли была изображена кастрюля над огнём, Максим прутком выводил завитки пара. – А если её прижать? Чтоб пар не выходил.

– Рванет через некоторое время. – я потянула мужа за косу, заставляя откинуть голову, и поцеловала его в нос.

– Молодец, а мы здесь отверстие сделаем и пробку конусом, с грузиком. – Максим, дорисовывая модернизацию, перебросил свободную руку и, обняв меня за талию, усадил к себе на колени. – Отдохнула хоть? – зарывшись носом в мои волосы, шепнул он на ухо.

Я, стараясь не обращать внимания на стадо мурашек, рванувших наперегонки по всему телу, кивнула. Глянула, обернувшись, на заинтересовано смотрящих на нас деревенских.

– Здравствуйте. Меня зовут Алатана. – представилась я, надо знакомиться потихоньку, мне здесь жить. – Жена Максима.

– Варлам, с меня кувшин, – подхватил муж, обращаясь к огромному, кряжистому мужику, – ты же говорил, что за год меня окрутят.

– Ничья, с меня тоже кувшин. Я говорил, что наши, деревенские девки под венец затащат. – прогудел низким басом человек-гора, и, повернувшись ко мне, коротко поклонился. – Варлам. Глава промысловой артели. Охотники мы. Мясо, пушнина. Ты заходи завтра, шубку справим.

– Очень приятно, Варлам. Непременно забегу. – я несказанно обрадовалась предложению, чем не способ завязать деловые отношения. – Вам тоже, если надо будет что, обращайтесь.

– Что, к примеру? – удивился он.

– О! Варлам, ты просто не представляешь, с кем так запросто ведёшь беседу. – вмешался в обмен любезностями Максим. – Травница, законница. Благодаря ей Овсей в вольные вышел за четверть цены. А готовит как! – я смущалась всё сильней. – Ты, кстати, ей по-любому шубку должен. Все слышали, как ты песцовую обязался снарядить, приготовившей того гуся.

– Если ты думаешь, что я остался в накладе, подумай еще раз. – внезапная ухмылка полностью преобразила суровое лицо главы промысловиков. – Я же теперь просто совмещу обещанную награду поварихе со свадебным подарком на ваше бракосочетание. – грянул дружный хохот. – А теперь, дорогие новобрачные, пошли скорей к столу, дабы молодая жена моего друга своим тонким пальчиком указала на те из блюд, что вышли из-под её изящных ручек.

Веселящиеся мужики потянулись к столам, подпихивая друг друга локтями и оживлённо споря о происхождении моей персоны. Я придержала мужа за рукав:

– А это зачем? – кивая на рисунок на земле, спросила я.

– Не обращай внимания, – Максим затер рисунок подошвой сапога, – учил мужиков хоть чуть-чуть мозгом шевелить. Вы тут до такой степени всё на магию переложили, что не удивлюсь, если где-нибудь и подтираются с помощью накопителей.

Я решила умолчать об очередном столичном новшестве, основанном на даре силы перемешивателе для супа, кастрюле с медленно вращающимся половником в ней. Эстеты от кулинарии и остальные гурманы утверждали, что даже обычная пшеничная похлёбка приобретала изысканный вкус, полутона и оттенки, присущие каким-то утерянным направлениям, кухням ушедших. Если бы где-нибудь принимали ставки, я бы озолотилась, поставив на то, что эти гнусавые критики, умеющие только есть, и сжигающие, при попытке готовки, обычную яичницу, в жизни не пробовали блюд упомянутых кухонных направлений. От этого перемешивателя до подтирочного устройства, и в самом деле, недалеко. Я еще пару минут покрутила в голове картины, представляющие механизм в состоянии покоя и, скажем так, в процессе эксплуатации. Мозг развлекался на всю, и, подойдя к столу, я только что не стонала в попытках не рассмеяться.

Признаться, садясь за стол, я боялась, что столкнусь с недоброжелательностью виллан. Как же, такая дама. В академиях обучалась. И, вполне может статься, неслабо так перебежала дорогу потенциальным невестам Максима. Ну не могло у него не быть небольшого табунчика воздыхательниц. А тут я. Здрасьте. Но, что удивляло, деревенские были вполне приветливы. Никто даже не косился с недобрым видом. Я вполне мило пообщалась с молодыми девушками, которые, украдкой хихикая, поделились свежими сплетнями, и, вызнав, что я десять лет обучалась в столице, устроили форменный допрос на тему моды и внешности наиболее известных мужчин королевства. У них, похоже, не укладывалось в голове, что человек, цельных десять лет проживший недалеко от королевского дворца, ни разу не встретил знаменитостей, которыми, как известно, кишмя кишит главный город государства.

Вступающая в свои права ночь дарила долгожданную прохладу, грудь наполнялась свежим воздухом с нескрываемым наслаждением. Я не выпила ни кубка вина, но в крови гуляло пьянящее чувство. Поймав себя на этих ощущениях, поразмыслив, я поняла, что наконец-то не притворяюсь кем-то, не прилагаю усилий, чтобы понравиться окружающим, или наоборот – стать незаметной. Это было прекрасно. Хотелось радостно визжать, притопывая ногами.

Столы растащили в стороны и по центру площадки вспыхнул костер, молодежь затевала танцы. Гуляющая в жилах эйфория потянула меня к огню. Я потащила мужа с собой, но он, улыбаясь, отрицательно покачал головой и легонько подтолкнул меня к танцующим, наградив благословляющим шлепком пониже спины. Шутливо ответив ему кулачком в плечо, я впорхнула в круг, и, подняв руки, я закружилась посолонь вокруг ярко пылающего костра, поворачиваясь вокруг себя в противоположном направлении. Перед глазами замелькали лица деревенских, уже немного знакомых мне, благодаря рассказанным свежим сплетням. Простые люди, они приняли меня с благосклонностью, дружески кивали, не взирая на собственные проблемы. Они все хорошие, благослови их Светлый за подаренные мне этой ночью ощущения свободы и счастья.

Пусть у этой пары, которая, согласно почерпнутой в слухах информации, не могла заиметь детей, а на ритуал в храме Тёмного не хватало денег, появится свой ребенок. Моя рука словно зачерпнула в танце немного пламени из костра, и, пропустив его через всё тело, отправила переплавленную энергию в сторону держащихся за руки супругов. Перед внутренним зрением явственно пролетел небольшой, ярко светящийся шарик. Он ударил в бездетную, ничего не ощутившую чету, и рассыпался ворохом ярких искр. Я счастливо рассмеялась. Кто-то будто вёл меня, и вёл правильно. Все мои действия выглядели естественно, и непонятно почему люди сами не сделали это раньше.

Вот ещё семья, после покупки новой коровы та никак не отдавала молоко, и сама животина мучилась до переполнения вымени. Это должно было пройти, когда корова привыкнет к новому окружению, но их маленькие дети нуждались в молоке. Рука прошла сквозь языки горящего костра, формируя новый, невидимый глазу, шар. Сгусток энергии, отправленный в сторону хозяйки, резко вильнул в сторону, и, оставляя за собой шлейф светящейся пыльцы, улетел в сторону деревни. Завтра с утра хозяйка порадуется надоям с беспутной коровы.

Я заметила еще одно знакомое лицо. Варлам. Охотник. Глава артели. Ладони вытянули из пламени еще одну порцию нетерпеливого чуда. Яркий мячик, размером с голову взрослого человека, дважды крутанулся вокруг кряжистой фигуры человека-горы, и, увеличиваясь в размерах, рванул к близкому лесу. Достигнув опушки, полупрозрачная сфера, уже размером с хороший дом, начала набирать высоту, и вдруг взорвалась, обдав опадающим сиянием многие акры чащобы. Сдаётся мне, дичь сама будет лезть в силки охотников.

Почему этого никто не видит? Я скользнула взглядом по всем собравшимся вокруг жителям деревни, пытаясь уловить обострившимся внутренним зрением какое-нибудь общее желание, дабы осчастливить всех разом. Люди, со всеми своими тайными устремлениями, казались уже почти прозрачными, когда взгляд зацепился за группу приближающихся всадников. Во главе кавалькады ехал… Музыка, звучащая только для меня одной, разом стихла, тренькнув фальшивым аккордом. Я резко остановилась, наткнувшись на невидимую стену. Дэй Эгра.

Конные ворвались во двор и, не останавливаясь, начали кружить вокруг, помахивая нагайками. Сам барон подъехал ближе и окинул толпу взглядом.

– Мне нужна вилланка, Алатана Бэар! – разнесся его голос над собравшимися.

– Не по адресу, барон, – я узнала голос мужа, раздавшийся прямо за спиной. Я обернулась. Максим подмигнул успокаивающе, и, положив руки мне на плечи и притягивая к себе, продолжил с улыбкой. – В анналах родной природы этой птицы в помине нет.

Обернувшись на голос супруга, барон посмотрел на обнимающего меня Максима.

– Тогда, кто это у тебя в руках? – оценивающе осматривая с ног до головы Максима, надменно поинтересовался он.

– Не нахожу приемлемого объяснения вашему интересу. – Максим разжал руки, задвигая меня к себе за спину.

– Не нахожу причин объяснять тебе хоть что-то. – дэй Эгра сплюнул в пыль. – Алатана, хочу напомнить тебе, что с должности учителя Шантара тебя никто не освобождал. За сегодняшний прогул ты понесешь заслуженное наказание. И чтобы завтра с утра ты присутствовала в классе.

– Барон, я не подписывала никаких бумаг, утверждающих меня на должности учителя вашего брата и закрепляющих за мной каких-либо обязанностей перед вашей семьёй. – я тихо шалела со своей смелости. – Поэтому, на ваше требование присутствовать в замке, я вынуждена дать отрицательный ответ.

– Ос-с-смелела, с-с-сука? – шипение молодого аристократа воскресило в памяти давешний рисунок мужа на земле. Завитки пара, огонь под кастрюлей. Я оценивающе обежала взглядом фигуру сидящего в седле барона, перед мысленным взором стояла картина крышки, прижатая утекающим самообладанием дворянина. Действительно, рванет – мало не покажется. – Что уставилась?

– Пробку конусом, с грузиком… – пробормотала я, прикидывая отверстие под клапан. Из толпы деревенских послышалось булькающее кашлянье.

– Белка, грузик возможен, только когда ось отверстия вертикальна и запираемый поток направлен вверх. – Максим, похоже, моментально понял, о чем я задумалась. Впрочем, судя по нарастающему в обществе вилланов веселью, аналогии с котлом промелькнули у многих. – Если ты не уверена в расположении отверстия в системе, грузик можно заменить прижимной пружиной.

– А во что пружина будет упираться? – прозвучал вопрос из коллектива трудящихся, про постепенно багровеющего дэя Эгра, кажется, уже забыли.