Текст книги "Удача (СИ)"
Автор книги: Борис Журавлёв
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Глава 19
Максим Медведев
Значит, Тёмные Ллэры. Такие, все из себя, опасные, а в сопровождении, всего шесть человек. При том, что местные торговые тракты, даже на фоне царящего «человеколюбия», прослыли не самым безопасным местом, подобная халатность в охране не вяжется с заявлением о ценности тёмного ллэра для государства. Добыв такого пленника, отряд должен достичь безопасных мест в кратчайшие сроки. А эти ещё две телеги какого-то добра с собой тащат. Трофеи? Скорее, награбленное мародерским рейдом. Либо командир этого отряда полнейший идиот, либо это простые бандиты. Не нравиться мне всё это. Они же явно отвязывали парусину, и только при виде нашего каравана принялись заново крепить её к бортам повозки. Хотели проверить состояние пленника? Почему передумали? Выставили охранника с копьём, и тут же пришлый караван в лёгкую расположился в непосредственной близости от объекта. Сторож же просто отгоняет любопытных. Хотя, это понятно, может конвоируемый надёжно упакован и дополнительные меры просто не нужны. А вот то, что остальные пятеро, плотно поев, сели играть в какую-то разновидность костей, странно. Причём, судя по спорам, в качестве ставок у них груз в телегах. Выходит – имущество не казённое. Кормить объект охраны, кстати, никто и не собирается, как и дать воды. А не загнётся сопровождаемая персона-то? Мутная история.
– Белка, там похлёбка осталась? – присмотрюсь-ка я к этим конвойным.
– Тебе добавки? – потянулась к моей, давно опустевшей миске, жена.
– Нет, я смотрю, караул и не думает заключенных кормить. Как вежливо еду предложить, на их языке? – жена, похоже, оторопела. Как же, это ведь страшно-ужасные враги человечества.
– Охрана, тут после обеда жена со стенок котла еще на плошку соскребла. – я продемонстрировал тарелку вертухаю, вот не нашлось у меня более благозвучного термина. – Может, этой отдать? У нас все сытые, не выкидывать же.
Вахтёр с копьём почесал затылок, беспомощно оглянувшись на коллег. Что, вообще никаких инструкций нет? Как и опыта в охране, я погляжу.
– Да возьми, сам под парусину сунь, чего там, – я ткнул тарелкой в живот пошатнувшемуся от такого жеста сторожу. Ужас, никаких рефлексов. – захочет, сожрёт. Не с ложечки же её кормить, погань эдакую.
– Ладно, пойдем. – решился, наконец, охранник, взявшись за узел шнура, удерживающего покрытие повозки. – Вон туда иди, там прутья шире стоят, посуда как раз войдёт. Только зря ты. Выплеснет, только еду переводить. У них бабы верховодят, мужики, вроде как, второй сорт. Не возьмёт она у тебя. Мужик, да еще и из людей.
Значит, клетка. Накрытая плотной тканью. Становится понятна безалаберность сторожа, из клетки убежать сложнее.
– Разберёмся. – я кивнул стражнику и, просовывая миску между прутьями, обратился к пленнице. – Ллэрд, крал эд кринд. Ора поларт сантри арэ. Ораран балари арэ
– Ора ранд балари арэ, ты так хотелл сказать, челловек? – из темноты клетки показались две руки, аккуратно принявшие тарелку. – Язык ты не знаешь, но я тебя понялла. Принимаю еду из твоих рук, челловек. – и уже совсем тихо. – Спасибо, мавво. Жене скажи, чтоб свернулла свет, её видно издаллека. За цвет моллока её могут посчитать ценной добычей.
Я еще не отошёл от вида кожи рук пленницы, насыщенного серого цвета, а тут еще загадки эти.
– Кто? – я остановил сторожа, затягивающего узел веревки стягивающей парусину. Вопросов миллион, но этот, кажется, первоочередной.
– Один, красный, тускллый. Двадцать пустых. От заводи. Спеши.
Интересненько. Я, оставив миску пленнице, направился к замершей жене, размышляя над расовой принадлежностью женщины в клетке. Это что за племя такое? Ну, положим, острые, сужающиеся к концам ногти – результат маникюра. И не такое видел. Но вот такой, чернильно-серый, немного темнее цемента, но уж точно светлее черного, цвет кожи? Как их там, на Земле, называли – дроу? Тёмные эльфы. Чего-то там, богиня-паучиха, все дела. Надо будет у Белки спросить насчёт эльфов-гномов всяких. Понятное дело, называются они здесь как-нибудь по-другому, но, может быть, по описанию узнает? Вот это будет номер. Кстати, о Белке. Что там с ней? Замерла, не шевелится. Решив накормить врага народа, я порушил какие-то внутренние моральные принципы, которые она сейчас срочно переосмысливает?
– Алатана! – попытался я вывести из этого странного состояния супругу. Супругу, офонареть, до сих пор внутри всё подскакивает! – Белка, эта, из клетки, сказала срочно свет сворачивать. От заводи один тускло-красный и двадцать пустых идут. Говорит, внимание привлекаешь. Ты маг?
– Ты знаешь? – Алатана, кажется, серьёзно напугалась. – Я не знала, недавно выяснилось.
– Жена – волшебница. – я ухмыльнулся. – Давай, гаси свет, и, что такое – красный, тусклый и пустой?
Жена ненадолго задумалась, отрешённо уставившись в пустоту:
– Дэй, с даром огня, слабый. С ним двадцать недэев. – она вскинула руку, указывая направление. – А заводь вон там.
Я кивнул. Дар огня, значит. Слабый, подожжёт пару телег, в основном будет играть на устрашение, блефуя, мол, вон какой я страшный – сдавайся, бабка, Ночной Дозор. Я возвысил голос:
– Аким! Тревога! Двадцать человек, вон оттуда. – и уже тише к Алатане. – А у тебя дар чего?
– Не знаю. – Белка жалобно посмотрела в глаза. – Я вот только поняла, что у меня источник есть. Не разобралась еще. И пользоваться не умею.
Я ободряюще приобнял испуганную девчонку, наблюдая за нарастающим хаосом в лагере. Дела. Таким макаром не выйдет у вас ничего, господа обозники. Словно услышав мои мысли, охрана навела подобие порядка, оттеснив к телегам безоружных, и расчехлила луки. Подтолкнув жену пониже пояса, задав направление к клетке с пленницей, я попятился вслед, осматривая охватывающий поляну лес.
Достигнув своих лошадей, я наклонился к сложенным седлам, отвязывая от своего чехол с копьём. Короткое древко, всего метр восемьдесят, с небольшим отростком-упором почти на конце, могло разъединяться на две неравные части. Это уже моя личная доработка. Ну не умею я махать вашими длинными ножиками. Нас по-другому учили. Поэтому, в короткой части разделённого копья с широким, листовидным наконечником, при некоей доли фантазии, можно было признать МПЛ-50. Малую пехотную лопату. Фантазия начиналась при цифре пятьдесят. Моя лопатка была несколько длиннее. На пятнадцать сантиметров, если быть точнее. И более заострена. И заточена по всей кромке. Копьём я пользовался как боевым шестом, в работе с которым я был не особо силён, а вот эта игрушка была по мне. Из более длинной части древка получалась вполне сносная дубинка с торчащей в бок поперечной рукоятью, подобие китайской тонфы. Посмотрим, как будет развиваться ситуация, разъединить части копья – дело пары мгновений.
Красиво они вышли. Сразу все вместе, не иначе репетировали, растянувшись цепью с равными интервалами. Маг, не думая ни секунды, взмахнул рукой, поджигая кучу подготовленных дров и замер с полыхающими ладонями. Впечатляюще. Сейчас, согласно планам, должны начаться переговоры о почётной капитуляции. Не сложилось. Предупреждён – значит вооружён. Тренькнули тетивы луков, отпустив, встретивших свободу радостным свистом, стрелы в недолгий полёт. А молодец, реакция есть. Рука, полыхающая алым, бездымным пламенем, резко взмахнула в воздухе, выставляя ладонь вперёд. Несколько стрел, не долетев до живой мишени, вспыхнули и обдали свою конечную цель рдяными угольками по кожаному нагруднику. Маг, закаменев лицом, повторно взмахнул руками, не обращая внимания на повалившихся с оперённой смертью в груди соратников. Ладони с тусклой вспышкой погасли, вместо них загорелись немногие, бывшие у охраны, луки. Тетивы, сложив жалостный аккорд, по очереди лопнули. Бандиты с рёвом хлынули вперед, размахивая своими средствами доставки увечий в стан противника. Я вздохнул с облегчением, маг этой шайки шагнул назад, ладони у него погасли. Выдохся, значит? Ну-ну. Я отстегнул от пояса ножны с небольшим кинжалом и передал его жене:
– Сиди, не суйся. Если что – кричи. Дядя Максим сейчас освободиться и подойдёт. – улыбнувшись, надеюсь это не походило на оскал, я направился на встречу атакующим, удовлетворённо заметив их поголовную небритость. К бородатым бандитам у меня свои счёты.
Я щелкнул фиксатором копья, превращая его в два разноплановых оружия. Колюще-рубящая лопатка в правой руке и ударно-раздробляющая тонфа в левой. В случае чего, на тонфу можно было принять удар меча, помогли бы металлические полосы-лангеты. Крутанув за рукоять дубинку, я пристроил её вдоль предплечья длинным концом вверх. Против меча с лопаткой. Элементарно, я чит знаю.
Глава 20
Алатана Бэар
Плотоядная гримаса Максима, как ни странно, меня успокоила.
– Ну что, смертники, подвигаемся? – сквозь голос супруга проскользнуло утробно-басовитое рычание.
Дубинка, со свистом крутанувшись, легла на руку мужа. Он скользящим движением придвинулся к ближайшему бандиту, каким-то танцевальным па увернувшись от опускающегося меча, махнул рукой. Отвратительный звук освобожденного потока крови подкинул мой желудок к горлу. Максим неуловимо переместился в пространстве, оказавшись на этот раз в окружении сразу троих нападавших. Короткая часть дубинки в левой руке впилась одному бандиту в подбрюшье, заставив того выплюнуть воздух, согнувшись. Правая рука сделала отмашку назад, остриё его странного копья-топорика прочертила кровавую полосу снизу вверх по лицу второго. Рука, продолжая круговое движение, вонзила лезвие в шею третьему, лязгнул меч, ударившись о металлическую полосу встретившей его дубинки. Я, кажется, начала бояться своего мужа. За несколько мгновений он разделался с четырьмя вооруженными неплохими мечами бандитами, и, не имея ни одной царапины, уже спешил к следующим нападающим.
«Дядя Максим очень быстро освободится. – восхищенно прокомментировал экономные, размазанные в пространстве движения мужа Голос. – Глянь, он к огневику рвётся».
Действительно, Максим, выбивая одного разбойника за другим, рвался к тому месту, где скрылся за деревьями огненный маг. Я огляделась, было дико страшно, звенело, сталкиваясь, оружие. Сквозь шум схватки слышались короткие ругательства, на один выдох. Фоном к лязгу боя стоял многоголосый вой раненых. Люди гибли, гибли животные. На моих глазах разбойник, промахнувшись, вонзил меч в круп зура. Ящер заревел и, взмахнув хвостом, сбил с ног одного из защитников поляны. В него сразу же вонзился топор бандита, прорубив кольчугу. Обезумевшее от боли животное ударом головы повалило победившего в схватке. Топор, крепко зажатый в руке сбитого с ног бандита, потянул из живота охранника перламутровый серпантин кишок. На семерых охранников каравана и шесть человек, пребывавших на поляне к подходу нашего обоза, пришлось двадцать разбойников. Странная банда какая-то. Силы были практически равны, а у тех ни самострелов, ни луков. Вышли как на парад, а сейчас гибнут один за другим.
«Понадеялись на дэя. И разведка подкачала, шли, скорее всего, на этих шестерых – Голос с интересом смотрел на бой Максима с еще двумя бандитами. – Если бы Максим не предупредил о приближении банды, вы бы уже были трижды ограблены. Заметила? Огневика хватило на три воздействия – поджёг дрова, спалил стрелы и пережёг тетивы у луков. Всё, сразу отступил. А неожиданно бы вышли. Бах! Куча веток вспыхнула! И он такой, весь красивый, с горящими руками – кошелёк или жизнь?»
Ну, да. Согласна. Но всё равно, откуда эта решимость? Отступили бы и всё, раз не вышел неожиданный наскок. Я с трудом сглотнула. Руки тянуще болели. Я перевела на них взгляд – побелевшие пальцы сдавливали рукоять кинжала, оставленного мне супругом. Покачав головой, я засунула его за пояс и подбежала к мертвому охраннику. Рядом с ним лежал закопченный лук с перегоревшей тетивой. Пересилив себя и задавив подступающую тошноту, я откинула клапан липкой от крови сумки, должна быть запасная тетива. Вот она! Уперев рог поднятого лука с накинутым концом тетивы в землю, я повернулась к нему спиной и повисла на свободном плече, стараясь согнуть его для снаряжения. Тетива легла в зарубку грифа. Уф! Наступив на колчан, я вытащила стрелу с черным хвостовиком. Бронебойная, с гранёным наконечником. Отлично, не думаю, что у меня хватит сил согнуть такую мощь. Выстрел будет слабым, значит – целиться по открытым частям тела. Я огляделась. Вовремя! К мужу, занятому уничтожением (по-другому не скажешь) очередного бандита, подкрадывался еще один, вооруженный мечём, разбойник. Выдохнув, я подняла лук, натягивая тетиву с вложенной стрелой. Струна из жил больно впилась в пальцы. Тетива хлестнула по незащищенному предплечью, хвостовик выпущенной стрелы ударил по пальцам левой руки. Муж оглянулся на шум упавшего позади него тела с черным цветком в шее. Я потянула из колчана еще одну стрелу, не отрывая взгляда от, распавшегося на отдельные очаги, затихающего боя. Максим, поймав своими глазами мои, кивнул и, развернувшись, кинулся в лес, преследуя уходящего дэя. Неожиданно наступила тишина, враги кончились. С нашей стороны остались на ногах двое охранников, и еще двое, матерясь, перетягивали жгуты на конечностях, силясь остановить кровотечение. Положив лук, я кинулась к ним, требовалась помощь. Максима не было видно.
– Вот же, гадство какое! – подбежавший старшина полоснул кинжалом по набухшей кровью штанине раненого охранника. – В дне пути от столицы. Да ковыряки убери свои! Мужики, подержите его, надо рану промыть.
Не обращая внимания на матерящегося раненого, Аким сноровисто перетягивал жгутом ногу пострадавшего. Двое, оставшихся в живых, охранников кинулись ему на помощь. Я, поглядев на это действо, отошла ко второму, получившему ранение в руку. Здесь было полегче, оружие нападающего лишь срезало пласт кожи с плеча. Понёсший телесный ущерб мужчина уже стянул камзол с травмированной руки и, зажав в зубах ножны кинжала, поливал рану крепким прозрачным вином. Метнувшись к своим сумкам, я достала одну из запасных полотняных рубах, помянув добрым словом Аглаю. Кинжалом надрезав ткань, разодрала её на бинты. Часть кинула старшине, занимающимся ногой раненого охранника, с оставшимися лоскутами подошла к, шипевшему сквозь зажатые в зубах ножны, увечному, с калечной рукой. Да где же муж?
– Полей еще! – я подставила под фляжку сложенный вчетверо кусок полотна и начала обтирать вокруг раны. – На рану плесни. – это не порез, не зашьёшь. Надо накладывать повязку. Мази бы какой. Он же с ума сойдёт при перевязке, ткань приклеится к кровящей ране, отмачивай – не отмачивай, а придется рвать. По живому.
Охранник выплюнул ножны с отметками от резцов:
– Прижечь надо. Найди железку пошире. – он кивнул в сторону лежащих трупов. – На костре накали.
– Отставить прижигания! – я подскочила от голоса мужа. Живой! – Белка, бинтуй. Руку на повязку и не беспокоить, еще не хватало с ожогом мучиться. Сейчас сосуды пережмём, остановим кровь. – Максим ухватился за плечо раненого, нажав пальцами куда-то в подмышку. – С тем что?
– В бедро, колотая. Жгутом перехватить, промыть, я зашью. – процедила я сквозь сжатые до скрипа зубы. В горле стоял комок.
Рука мужа легла мне на плечо:
– Белка… – я свирепо оглянулась. – Гхм, Алатана, ты чего?
– Ты куда подевался? – я оставила бинт, охранник осторожно взял его из моей руки. – Какого Тёмного ты рванул в лес? А если бы там была засада? – Максим осторожно попятился, не вставая с корточек. – Ты чем думал, оставляя меня тут?
– Алатана, ну у тебя же был лук. – супруг уморительно захлопал ресницами, если бы не обстановка, я бы расхохоталась. – Да и оставалось тут этих разбойников. Зато я этого догнал. Поговорили. – видя, что драки с моей стороны не предвидится, муж, так же на корточках, изменил направление движения на противоположное, теперь придвигаясь ближе. Я сложила руки на груди, нахмурясь. – И вообще, я не за ним рванул в лес, а от тебя. Ты с луком такая страшная. И если ты в первый раз промазала, ничего не мешало тебе второй раз прицелиться тщательней.
– Промазала!? – я подскочила. – Да чтоб ты знал, лук вообще не по мне. Я его еле натянула. Хорошо – стрела бронебойная. Я и целила в открытые участки.
– Вот. – муж кивнул. – Целила в открытые участки, а тут этот разбойник защитил меня, бросившись под стрелу.
Я взглянула на раненого охранника. Тот стиснул зубы от боли, продолжая бинтовать покалеченную конечность. Желваки так и ходили на упрямо хмурящемся лице. Стиснул зубы от боли? Кажется, он просто пытается не рассмеяться. Ох, Светлый! До меня дошла суть претензий мужа, он что, действительно думал, что я в него стреляла?
– Максим. – я вдруг растеряла весь свой запал. Не дав мне продолжить, охранник жизнерадостно заржал, посрамляя лошадей всех пород. Ну ясно, супруг опять не особо тонко надо мной подтрунивал, а я опять пошла в поводу его подколок. Кто-то дождётся за свои издевательства. – И вообще, ты опять подкрался незаметно, а обещал за полдня пути кричать.
Максим широко улыбнулся:
– Зато ты больше не рычишь. – супруг притянул меня к себе, и у меня вдруг защипало где-то в переносице. – Ты что, Белка?
– Я испугалась, очень. – вжимаясь в его полосатую рубашку, прошептала я. – И я никогда в людей не стреляла.
– Ты у меня молодец. – от руки мужа, поглаживающей голову, шло уютное тепло с ощущением защищённости. – У меня на родине говорят, что жена должна быть поддержкой своему мужу и обеспечивать ему уверенный тыл. – Максим пальцем осторожно подтолкнул подбородок, принуждая поднять голову и посмотреть ему в глаза. – Ты, сегодня, уверенно прикрыла мой тыл. Спасибо.
Он легонько провёл сгибом пальца по щеке, снимая убежавшую слезу. Сердце недоумённо бумкнуло, не ощутив в организме ни одного намёка на судороги, сжимавшие горло в попытках удержать слёзы. Вместо них накатила теплая волна, поднимающаяся откуда-то из живота.
"Алатана, мёртвый голубь, – голос Голоса (а, может, тебя как-нибудь, всё-таки, зовут?) чуть не заставил меня вздрогнуть. – хватит кабинет в дровник превращать".
Я, вздохнув, нехотя отстранилась.
– Я пойду остальных посмотрю, – супруг еще раз провёл рукой по волосам, я чуть было не зажмурилась от этой немудрёной ласки. – Да попутчиков организую с Акимом, надо бандитов в кучу стащить.
Глава 21
Максим Медведев
– Аким, – я подошел к проводнику, – что с нападавшими делаем?
Старшина запустил пятерню в волосы на затылке, осматривая место недавнего боя.
– Так, по-хорошему, надо бы, стало быть, в рядок их. – деревенская косноязычность и многословность караванщика полилась из глубины перепуганной души на фоне осознания чуть было не случившегося. – Раздеть, приметы записать, страже передать, мало ли кого, того. Награда, там, мож какая, как водится, за живого али мертвого. Добро их поделить, за оружье цену могут дать, и броньки какие-никакие, всё не лишнее. Да прикопать их в сторонке. Ну и наших тоже, вроде того, по-человечески, вроде ж в бою, всё таки.
Я кивнул, принимая такой порядок. Идущие с обозом мужики и сами уже начали стаскивать погибших к краю поляны, сортируя тела по принадлежности к сторонам боя. Непосредственная жестокость этого мира вызывала удивление. Таскают мертвых, и хоть бы кто поморщился. Или такое философское отношение к смерти прививается местным воспитанием? Жена, вон, тоже не реагирует на кровь, обрабатывая рану пострадавшего охранника. «Промыть – зашью». И, главное, спокойно так, раздраженно, сквозь зубы, мол, не мешай. Как будто и не убила одного из бандитов только что, сама.
Рассуждая про себя о реакции деревенских на произошедшее, я вдруг понял, что сам стараюсь отрешиться от убийства мага. Нет, к смерти я привычный. Даже сам умирал разок, вдруг усмехнулся я. Но вот вспомнить, как кончился огневик…
Всё в странной пелене. Я отчётливо помнил пятого убитого, я увернулся от вертикально опускающегося меча, ударил по нему сверху вниз дубинкой, ускоряя движение. Звякнула лангета. Бандит, чтобы удержать резко ускорившийся меч, подался вперёд всем телом и навалился кадыком на подставленное лезвие моей «саперной лопатки». Сзади послышался глухой стук, продолженный сипом и хрипением. Жена всадила стрелу в шею разбойника, подкравшегося ко мне сзади. Я осмотрел на предмет повреждений бледную Белку с закушенными губами, кивнул и рванул в лес за огненным стихийником. Всё. Пелена с проблесками сознания. Я наклоняюсь к земле, чтобы разглядеть следы бежавшего мага, они отчетливо пахнут гарью и, как-то странно, страхом. Отложил, не вставая с колен, чуть в сторону дубинку и лопатку, они неудобно лежали в руках и, почему-то, мешались. Мешалась одежда и обувь. Долой! Всё долой. Стоя всё в той же позе «низкого старта», я вскинул голову, проследив цепь запахов в следах бежавшего. Цепь запахов! Я точно знаю, что ориентировался я по горелому аромату отчаянно трусящего существа. И догонял я его как-то не так, низко наклонив голову… не вставая с четверенек. Вот и его белое лицо в каплях пота. Недавно такой самоуверенный, маг упал на колени с криком.
– Я же никого не тронул! – человек задыхался. От ужаса!? – Это всё барон! Он заплатил за девчонку, обещал годовой накопитель силы!
Я озадаченно помотал головой. Что-то было неправильно, я взревел. Вдруг рука мага окуталась тонким слоем света и метнулась в направлении моего лица… морды. Жар свернул шерсть около носа, разозлившись, я махнул… лапой? Маг лежал на животе, раскинув руки, и рассматривал неподвижными глазами кроны деревьев. Я недоуменно почесал лапой затылок, понимая несовместимость позы с направлением взгляда, и попытался осторожно, одним когтем, вернуть голову в нормальное положение. Носом подкинув тело, я убедился в кончине мага, пахло смертью. Всё таки не притворяется, глядя себе за спину. Чихнул и потрусил назад. Оставленное оружие я подымал уже человеком. Голым человеком, в голове мутилось. Вновь отложив своё, уже сомкнутое в единое целое, копьецо, я оделся и пошёл на поляну. Полностью пришел в себя я только когда разглядел Алатану, промывающую рану раненому охраннику.
Окончательно разложившаяся по полочкам в мозгу картина произошедшего, дала неожиданный вывод. Да я, блин, оборотень! Вот с хрена ли? Вроде не кусал никто, и про оборотней-медведей (я воскресил в памяти свою лапу с когтями, да, именно – я медведь) в жизни не слышал. А нет, вру. У небезызвестного профессора англосаксонского языка Оксфордского университета, в его описаниях похождений шкетов с волосатыми пятками, был такой. Но там, вроде как, врождённые способности, а я, что-то не припомню, чтоб мы с отцом за мёдом в детстве лазали: «Если б мишки были пчёлами, то они бы нипочем…» И зимой я нормально функционирую, сосать конечности не тянет, повышенной сонливостью не отличаюсь.
– Недей Максим, – один из купцов, помогавший стаскивать тела, привлек моё внимание, – а эти, с ними что делать?
Отдельно от троих погибших из отряда наёмников, нанятых Акимом для охраны, лежали шесть тел. Остановившиеся на этой поляне раньше нас полегли всем составом.
– …а что тут думать!? Максим кончил пятерых, его жена – одного. Остальных четырнадцать мы, всемером. Так и поделить, шесть долей на четырнадцать!
Закончились траурные работы по погребению погибших. Были переписаны приметы всех разбойников. Алатана сварила ужин, который был благополучно съеден. Прошла ночь и началась делёжка трофеев. Всё бы ничего, но камнем преткновения встало наследство прибывших ранее.
– Эти шестеро бились на нашей стороне? – молодой охранник осторожно кивнул. – Так с какого перепуга ты делишь их имущество?
– Так нет их больше! – наёмник чуть не взорвался. – Ты видел, что у них в телегах? Ты что предлагаешь?
– Довезти до города и узнать, кому предназначался груз. Закончить их работу.
– Они не из гильдии наёмников! – с перекошенных губ парня слетала слюна. – Гильдейские не будут браться за чужой заказ. Тебе и так шесть двадцатых уже предлагают. По всем традициям одна восьмая положена.
– Тогда кидай в общий котел имущество ваших троих! – теперь уже не вытерпел я. – Собрался делить? Дели всё.
Молодой вскочил на ноги, но был остановлен товарищем, тем самым, которым занималась Алатана, перевязывая плечо.
– Остынь, Гриб. – раненый поморщился, потревожив руку. – Не так уж Максим неправ. Аким, ты что молчишь?
Старшина пригладил бороду:
– Положим, банда покрошила этих шестерых, мы покрошили банду. Можно забирать трофеи, а имущество погибших гильдейских остаётся их товарищам.
Я мысленно сплюнул, заслонила жадность всё на свете. И этот туда же.
– Хорошо, как хотите.
– Ну вот, кочевряжился. Максим, больно чистеньким хочешь остаться. – молодой охранник кинулся к трофейным телегам. Интересно, Гриб это прозвище или расовая принадлежность.
Мысленное сплёвывание не помогло, я сплюнул в реальности. Интересная арифметика у этого Гриба выходит. Поганенькая. И Аким, проводник, зачем-то полез к этому "наследству".
– Кисель, глянь, тут посуда серебряная. – крик Гриба привлёк внимание сидящего раненого в руку наёмника. Того заметно передёрнуло. – С гербами какими-то.
Кисель глянул на меня, намереваясь что-то сказать, но громыхание перебираемых металлических изделий заглушило слетевшие с поджатых губ слова. Я отрицательно махнул головой.
– Лучше молчи. – я видел, что ему тоже не по душе происходящее, но он сам решил остаться в стороне, одёрнув коллегу только для виду. Видел, что Гриб не прав и отмолчался? Ну-ну, тебе не передо мной теперь оправдываться надо.
– Кисель, – да что ж этот мухомор не угомонится никак. – а с пленницей что? Может, разложим на полянке?
– Стоп! – я поднял руку. – Нападавших было двадцать один, с огневиком. Жена убила одного бандита, я еще пятерых на поляне и догнал мага в лесу, семеро из двадцати одного. Треть. Ровно. Я забираю одну телегу из трёх. Клетку.
