Текст книги "Noir (СИ)"
Автор книги: Борис Сапожников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Интерлюдия V
Здание бывшего портового управления было далеко не самым высоким в своём районе. Его сильно превосходили другие дома, тянущие к серому небу бесконечные ряды этажей. Заполненные конторами или маленькими квартирами они возвышались над пятидесятиэтажной высоткой, поглядывая на неё свысока. Все они, построенные в те времена, когда Марний ещё был городом, а не урбом, носили следы прежнего архитектурного стиля, распространённого в Розалии. На фронтонах их сидели уродливые горгульи, прямо как соборах, отчего-то лет пятьдесят назад, когда шла активная застройка этого района, они считались особым шиком. Потом архитектурные веяния изменились, в основном в сторону сугубого конструктивизма вплоть до нарочитой примитивности, ушли готическим мотивы и почти все украшения, вроде тех самых горгулий. Война же и вовсе заставила позабыть обо всём подобном и сосредоточиться на быстровозводимых и легко ремонтируемых конструкциях.
В вечерней темноте, спустившейся на урб, горгульи глядели с фронтонов домов повыше на бывшее портовое управление. Они казались уродливыми тенями, обсевшими здание и готовыми броситься на незадачливого неудачника, который окажется к ним достаточно близко. Кажется, вот сейчас мелькнёт свет, и они сорвутся со своих насестов и рванут вниз, расправляя каменные крылья, готовясь сомкнуть свои обсидианово-чёрные когти на чьём горле. Но годы шли и шли, а горгульи оставались на своих местах.
Однако в тот вечер одна из них шевельнулась.
Если бы кто-нибудь оказался тем вечером на крыше, он увидел бы как от одной из горгулий отделилась тень, словно зажив своей жизнью. Она поднялась в полный рост, оказавшись вполне человеческих пропорций. Будь этот человек на крыше раньше, он увидел бы и как женщина, одетая в свободного покроя чёрный плащ, забралась на одну из горгулий, став почти невидимой. Плащ распластался по крыльям скульптуры, а сама женщина легла на неё. Горгулья, как и её товарки, была достаточно старой и под действием ветра и дождя давно уже потеряла детали, превратившись в почти бесформенную массу камня. Понять, что на ней кто-то лежит, можно было лишь подобравшись очень близко.
Сейчас же женщина поднялась на ноги и смотрела вниз – на одно из окон бывшего портового управления. Окно было задёрнуто плотными шторами и ничем не отличалось от ряда других, расположенных на том же этаже.
– Вокруг здания начинается нездоровая суета, – раздался голос в миниатюрном наушнике, закреплённом на правом ухе женщины.
Женщина вытянула из волос такой же миниатюрный микрофон и поднесла к губам.
– Подробнее, – потребовала она.
– Два фургона жандармов встали у главного и чёрного входов в здание, – ответил голос. – Высадили штурмовые группы – по десятку бойцов в каждой. Все при броне, щитах, с автоматическим оружием. Со снаряжением для вышибания дверей.
– Цель?
– Вошла в здание пять минут назад, сейчас должны подниматься в лифте. Примерно через три-пять минут они будут в номере. Готовься.
Женщина скинула длинный плащ, и тот унёсся вниз, подобно крыльям гигантской летучей мыши. Под ним она была одета в облегающее трико, вроде тех, что носят акробатки в цирке. Выглядел наряд фривольно, вот только некому было оценить по достоинству фигуру женщины. Трико дополнял пояс с двумя автоматическими пистолетами «Фромм», удлинённые рукояти их торчали из открытых кожаных кобур.
– Дверь открыта, – раздался голос в ухе женщины.
Женщина без страха шагнула с головы горгульи. Её падение было управляемым полётом, она очень хорошо умела контролировать своё тело, и двигалась в воздушных потоках, приближаясь к нужному окну. Жёлтый квадрат открытой двери отлично подсветил ей все цели. Три высоких силуэта, один – маленький, явно детский. Значит, апартаменты выбраны правильно с самого начала, но без полной гарантии открывать огонь не стоило.
Оказавшись у нужного окна, женщина ударом пистолетной рукоятки активировала устройство в виде небольшой чёрной коробочки, прикреплённой к поясу. С едва слышным звоном в стену бывшего управления порта врезался дротик, соединённый с устройством тонким канатом. Заработала лебёдка, канат со скрипом натянулся, давая женщине возможности повиснуть прямо перед окном.
Неожиданный порыв ветра дёрнул занавеску, открывая падающий женщине отличный вид на апартаменты. Бывают в жизни такие совпадения! Словно на фотокарточке перед ней замерли трое мужчин и одна девочка лет десяти-двенадцати. Теперь не нужно открывать стрельбу очередями, чтобы поразить все мишени, можно действовать с хирургической точностью – так, как привыкла женщина. Сопровождавший девочку мужчина в потрёпанном плаще с щегольской тростью и чернокожий явно не были её целью, а потому она поймала в прицелы «фроммов» среднего роста человека с печальным лицом художника, ещё не написавшего свой главный в жизни шедевр. И уже не напишущего никогда.
Шесть пуль разнесли оконное стекло вдребезги. Две попали в голову цели, разнеся затылок, четыре – в грудь, выходные отверстия расцвели на спине жертвы кровавыми гейзерами. Кровь забрызгала девочку и сопровождавшего её человека в потёртом плаще. Убитый, но ещё не понявший этого человек рухнул на колени, пытаясь обернуться к девочке, чтобы посмотреть на неё в последний раз. Это движение отняло у него последние силы, и он завалился на пол. Под телом тут же начала разливаться лужа крови.
Первым, как это ни удивительно, среагировал мужчина в плаще. Трость его полетела в сторону, в правой руке словно сам собой оказался массивный «мастерсон-нольт». Несмотря на хромоту он легко преодолел расстояние, отделявшее его от окна, почти отшвырнув с дороги чернокожего. Ствол «нольта» смотрел в лицо успевшей спланировать ниже подоконника женщине. Их взгляды встретились на мгновение, и прежде чем хромой нажал на спусковой крючок, его буквально смело. Первым выстрелил обладатель голоса, говорившего в наушнике женщины. Вооружённый крупнокалиберной снайперской винтовкой он не только обеспечивал наблюдение и связь, но и прикрывал её.
Тринадцатиграммовая пуля врезалась в грудь человеку в плаще, швырнув его на пол апартаментов. Женщина не видела, как тот растянулся на ковре почти под ногами чернокожего, закрывшего собой девочку. Не видела, как загорелся на спине видавший виды плащ человека. Не видела, как тот сорвал его и отбросил в сторону, открыв нательную броню, какую носили генералы во время Великой войны. От одной снайперской пули она вполне могла спасти.
Не видела женщина и как во всё ещё распахнутые двери апартаментов ворвались жандармы в броне, наводя на всех внутри пистолет-пулемёты. Не слышала отрывистых команд, какие обычно отдают собакам, а не людям. Зато выпрыгнувшего за ней в окно человека с «нольтом», правда, уже без плаща увидела отлично. Левой рукой он схватился за тонкий канат, рискуя остаться без пальцев, и последовал за женщиной. Апартаменты располагались на четвёртом этаже, и пускай это были довольно высокие этажи, набрать скорость, достаточную для смертельного или грозящего переломами удара об асфальт, мужчина не успел. Он крепко сжимал канат окровавленной рукой, скользя следом за планирующей вниз женщиной.
Они почти одновременно ударились о мостовую. Женщина предпочла бежать – открывать огонь на виду у опешивших жандармов, дежуривших у главного входа в здание, было не самым умным решением. Мужчина последовал за ней смешно подпрыгивая из-за заметной хромоты. Правда, на скорости бега та никак не сказывалась. Правда, женщина видела, что лицо преследователя свела гримаса боли. Сразу видно, что каждое резкое движение ногой доставляет ему серьёзные мучения. Вот только он всё равно не собирался отказываться от погони за нею.
Женщина проскочила в проулок между высотными домами. Тут отвратительно воняло мочой и кровью, под ногой хрустнуло стекло – не то ампула, не то шприц. Хорошо ещё проулок оказался пуст, разбираться с некстати оказавшимися здесь наркоманами или бандитами у женщины времени не было. Но риск был оправдан – это самая короткая дорога к фургону, на котором она уберётся отсюда.
Уже у самого выхода женщина на бегу развернулась вполоборота, вскинув пистолет. Преследовавший её человек упал на колено – может подвела раненая нога, а может успел упредить её движение. Три пули прошли над головой преследователя. Он дважды выстрелил в ответ, но женщина плавным движением ушла в сторону и скрылась за углом.
Преследовавший её мужчина, отчаянно ругаясь, поднялся на ноги и бросился следом. Вот только выдерживать прежний темп он уже не мог. Да и у выхода его ждал сюрприз.
– Не надо, – произнёс вышедший из-за угла, за которым скрылась женщина человек в кожаной куртке. – Хватит.
Преследователь и в самом деле остановился, однако пистолет в кобуру прятать не смешил.
– Ты видел, как я стреляю, – сказал человек в кожаной куртке. – Я успею раньше тебя.
– У меня фора, – ответил преследователь, всё ещё державший в руке «нольт».
– Можешь попробовать, – продемонстрировал в улыбке крупные зубы человек, расстегнув единственную пуговицу, на которую была застёгнута его куртка. Из-за пояса у него торчала рукоять крупнокалиберного револьвера. – Но я не хочу убивать тебя.
– Я не про пистолет, – сказал преследователь.
– Твоя броня может выдержать пулю из винтовки, но у тебя пиджак уже тлеет на спине.
Не отворачиваясь, преследователь пару раз хлопнул себя по пояснице и одёрнул руку, обжегшись. На ткани осталось пятно крови.
– Она вышла из строя, батарея сгорела. Так что никакой форы у тебя нет.
– Сначала стреляешь из снайперской винтовки, а теперь говоришь, что не хочешь убивать, – заявил раздосадованный преследователь.
– Я не видел лица, – пожал плечами человек в куртке. – Хочешь верь, хочешь – не верь, но я стрелял по силуэту. Когда ты спускался по верёвке, я поймал тебя в прицел снова. Но узнал, не стал стрелять.
Преследователь опустил пистолет и спрятал его в кобуру под мышку. Он демонстративно повернулся спиной к человеку в куртке и направился к противоположному выходу из проулка.
Его собеседник застегнул куртку и вышел на улицу. Там его ждала беглянка, успевшая накинуть на плечи поданный товарищем запасной плащ и скрыв под ним свой фривольный наряд вместе с поясом, отягощённым двумя пистолетами.
– Так ты ещё и сентиментален, Кронциркуль, – заявила она. – Предлагать дуэль – это было уже глупо.
– Я знал, что он не станет стрелять, Серая Лисица, – ответил мужчина в куртке. – Он профессионал, как и я, и понимает, что даже если бы взял нас, ничего не получил. Ни ты, ни я ничего не знаем о заказчике.
– И всё же надёжнее было бы застрелить его.
– Валяй, – махнул рукой за спину Кронциркуль, – он хромает и далеко не ушёл. Ты ещё успеешь нашпиговать его свинцом не хуже чем нашу цель.
Однако Серая Лисица лишь глянула в темноту вонючего проулка и последовала за Кронциркулем, направившимся к неприметному грузовичку, припаркованному неподалёку.
– Там слишком дурно пахнет, – сказала она, хотя её спутник вопросы задавать не спешил.
– Как от всего этого дела, – пожал он плечами.
Дело и впрямь было грязным, и нечасто «Солдаты без границ» брались за подобные. Однако Оцелотти счёл это хорошей проверкой для Жосслена Бомона, носившего тебе позывной Кронциркуль. И Бомон проверку прошёл.
* * *
Это был на редкость дерьмовый день. Ондерьмово начался, а закончился и того хуже. Я даже не зашёл в кабачок на углу Орудийной и Кота-рыболова, нарушив традицию. Да, дело было закончено, я получил гонорар, вот только оно оказалось настолько дерьмовым, что у меня не было никакого желания отмечать его. Я понимал, что едва только выпью первую рюмку, как тут же уйду в продолжительный запой – благо денег для этого имелось достаточно.
Я хотел выбросить из головы побелевшее от моих слов лицо клиента, не хотел помнить его дрожащие руки, как он выронил бумажник, как не удержал в пальцах купюры, и те рассыпались по полу. Я собрал их, взял свой гонорар, а остальные кинул на стол. Они лежали среди сделанных мной фотокарточек. Надо сказать, что мне удалось запечатлеть интрижку супруги клиента в самых интимных подробностях. Карточки вполне могли стать украшением порнографического журнала, правда, из тех, что запрещены церковной и светской цензурой, что сказалось толькона их стоимости.
– Моя жена и это?..
Клиент буквально свалился на стул, перебирая фотокарточки. Камера у меня была хорошей – без качественных снимков в моём деле никуда – и запечатлела любовников в самых интимных подробностях.
– Я могу понять другого мужчину, даже женщину, но это…
Я оставил его наедине с фотокарточками и ушёл, плотно затворив за собой дверь.
Почему-то не стал ловить такси и даже садиться в трамвай. Я шагал пешком, куда ноги несут. Настроение было хуже некуда, и всё вокруг было ему под стать. Погода стояла отвратительная. Тучи затянули небо, то и дело проливаясь мелкими дождиками. Те шли не дольше получаса, но успевали промочить неосторожных, кто оказался на улице. Я попал под такие трижды. Тень от сверхпушки скрывалась где-то в свинце неба, и я не раз пересекал улицы, накрытые ею. Солнце лишь ненадолго показалось, прежде чем нырнуть в серое море, окрасив его волны багрянцем, но всего минут на пять, не дольше.
Нельзя сказать, что меня преследовали неудачи, просто в жизни как-то стало слишком много дерьма. Я заканчивал дело, получал деньги, но никакой радости не было. Я спас дочь Равашоля, но его самого застрелили, прежде чем они встретились. Мне проделали несколько дырок в бедре, и оно до сих пор отзывалось болью на резкие движения. Хотя трость мне уже давно не была нужна. Последствием погони за убийцей Равашоля стали ожоги на спине от взорвавшейся батареи моей нательной брони и плохо слушающиеся безымянный палец и мизинец на левой руке. Наверное, съезжать по тонкому канату без перчаток было не самой умной мыслью на свете. К тому же я не стал сдавать убийц Дюрану, сказав лишь, что не сумел никого догнать. Нескажу, что это была прямая ложь, но и правдой мои слова назвать нельзя. Объяснять, почему не стал устраивать дуэль с изменником и убийцей комиссара жандармерии, совсем не хотелось. Тем более что мне могли задать вполне закономерный вопрос – почему я не проследил за убийцей, раз уж кинулся в погоню с риском для жизни. Очень неудобный вопрос.
Эта недосказанность повисла между мной и бывшим взводным и со временем вполне могла превратиться в стену. Терять друзей на войне тяжело, а в мирное время – и того хуже. Особенно сложно, когда друг твой вроде и жив-здоров, да только он уже не вполне твой друг.
Потому-то я с радостью взялся за первое же дело, что висело на доске объявлений в главной конторе агентства. Не всегда клиенты приходят к тебе в офис, иногда они просят помощи любого детектива «Континенталя», и первый откликнувшийся берёт его. Гонорары за такие дела меньше, зато позволяют протянуть в совсем уж тяжёлые времена. К тому же каждое успешно завершённое дело с общей доски продлевает срок действия лицензии детектива на месяц без всякой дополнительной оплаты. Так что в глухую пору это лучшее подспорье. Мне же надо было просто отвлечься от всей истории со шпионами Лиги и прочим дерьмом, а потому я взял с общей доски первое попавшееся объявление. Что может быть проще и тривиальнее супружеской измены? Муж подозревает жену в шашнях на стороне, платит неплохо, особенно для дела с общей доски. Лучше не придумаешь.
Вот только закончилось всё дрожащими руками, бледным как мел лицом и рассыпанными по столу фотокарточками. Не с мужчиной и даже не с женщиной спала жена моего клиента. Я подозревал, что она подпала под обаяние профессионального жиголо-полуэльфа, но всё оказалось ещё неприятнее. Жена клиента спала с не вполне человеческим созданием, скорее всего, выходцем из Северной лиги. Не знаю, что она нашла в козлоногом уродце, наверное, купилась на слухи о невероятно могучей потенции подобных существ. Их контрабандой провозили немногочисленные торговцы, имеющие разрешение проникать через Завесу, отделяющую земли Северной лиги от остальной Эрды. Чаще всего их товар попадал в бойцовые ямы и бордели.
Наверное, многое можно пережить – надеюсь, клиент просто разведётся с женой. Хотя он вполне может и подать на неё заявление в полицию – подобные связи запрещены законом, и всякое заведение, предоставляющее услуги подобных существ, закрывается сразу же, как только об этом становится известно. Ну а потом начинается следствие, череда судебных процессов, массовые увольнения и уходы на покой господ и дам разного калибра (всегда обеспеченных, ведь позволить себе даже пару часов с таким существом могут лишь весьма состоятельные люди), разоблачительные статьи в газетах, а то и расчехление «старой шлюхи»[20]20
«Старая шлюха» – одно из прозвищ гильотины. Смысл прозвища лукавый и сальный: «Многие на неё ложились, и она никому не отказывала».
[Закрыть]. За межвидовые связи подобного толка смертная казнь применялась без оглядки на социальное положение и величину кошелька. В теории, конечно. Но иногда всё-таки кое-кому приходилось услышать: «Мужайтесь! Час искупления настал» – и получить последнюю сигарету или рюмку рому.
Не знаю, что выберет клиент, но я оставил его в таком состоянии, в каком мужчина готов на всё. Забегая вперёд, скажу, что спустя пару дней я из криминальной хроники, прочтённойв газете, забытой завсегдатаем кабачка на углу Орудийной и Кота-рыболова, узнал о двойном убийстве. Некий мужчина ворвался в бордель и застрелил из охотничьего дробовика свою жену и обслуживающего её проститута. Кем был убитый сотрудник борделя, не говорилось. Видимо, денег у хозяев заведения оказалось достаточно, чтобы замять этот скандал.
Но в тот вечер я ничего этого не знал, и слава святым – настроение и без этого было достаточно паршивым.
Проблемы начались, когда я поднялся на этаж. Стоило мне выйти из лифта, как я услыхал характерные звуки, доносящиеся из вечно снимаемой то на пару часов, то на ночь квартиры. Чем там занимались постояльцы, всем было отлично известно. А лучше всех – старшему по этажу: угрюмому, вечно недовольному жизнью гоблину по имени Зарбокс, которого за глаза все звали просто Жабой. Именно он собирал со всех арендную плату за неделю и он же ведал сдачей свободных квартир посуточно или почасово. Вряд ли владелец дома знал об этом приработке старшего по этажу, но это никого не интересовало. Звуки, надо сказать, из квартиры шли самые что ни на есть неприятные. Там явно закипали страсти и творился форменный скандал – мужеские и женские крики перемежались топотом и глухими ударами. Пока страдала мебель, но я не могу поручиться за то, что будет дальше.
– О! – раздался скрипучий голос Зарбокса, стоило мне только выйти из кабины лифта. – Ты именно тот, кто нужен! Утихомирь их, пока они всю квартиру не разнесли.
Я глянул на него – гоблин стоял, уперев руки в боки, и смотрел в ответ фирменным взглядом «Все вокруг мне должны». Вот только со мной это не работало.
– Зачем мне это делать? – поинтересовался я, пытаясь пройти мимо него по коридору.
– Хотя бы потому, что я прошу, – решительно заявил Зарбокс, заступая мне дорогу.
– Сначала научись просить, приятель, – отмахнулся я. – Твои слова были очень далеки от того, что зовётся просьбой.
– Послушай, друг, – вздохнул Зарбокс, – я прошу тебя помочь мне. Не то эти двое разнесут всю квартиру.
– Даже интересно, что ты расскажешь домовладельцу, – усмехнулся я. – А теперь дай пройти, Зарбокс, пока я не убрал тебя с дороги.
Настроение у меня было настолько паршивое, что я вполне мог дать ему хорошего пинка, лишь бы поскорее оказаться дома.
– Ну послушай, – сменил тон на просящий Зарбокс, – они же в самом деле там всё разнесут. Ты же знаешь, как оно, ты – мне, я – тебе. Все довольны.
Я поглядел на него самым мрачным взглядом, какой на фронте заставлял убраться подальше даже старших по званию. Однако гоблин оказался непреклонен.
– Ты мне должен, – заявил я, обходя его и направляясь к злополучной квартире.
Очень надеюсь, что меня за дверью не ждёт полугигант или ещё кто-то в том же духе. Я был не в том настроении, чтобы чесать кулаки, и вполне могу сразу пустить в дело «нольт».
Я думал об этом, пока барабанил в дверь. С той стороны кричали так громко, что услышали меня явно не сразу. Наконец вопли поутихли и мужской голос рявкнул, чтобы я убирался.
– Открывайте! Или я вышибу дверь!
– Эй-эй-эй, – нарисовался рядом сомной Зарбокс, – вообще-то у меня ключи есть.
– Валяй, – велел ему я, – и как откроешь, сразу убирайся.
Гоблины вообще весьма ловко управляются с замками. Зарбоксу и ключи-то нужны были лишь для порядка, он мог вскрыть запор на двери за считанные секунды и при помощи согнутой проволоки. Как только раздался характерный щелчок открытого замка, гоблин тут же шмыгнул в сторону. А я оказался лицом к лицу с бритоголовым здоровяком в майке и форменных брюках гарнизона.
– Я те сказал, пошёл вон! Не твоё дело!
– Это я уже слышал, – ответил я, стараясь говорить как можно спокойнее. – А вот ты не знаешь, что я хочу тебе сказать.
– Чо?! – глубокомысленно поинтересовался солдат. От него несло не самым дорогим пойлом.
– То, – сказал я, – что тебе пора. Собирай манатки и проваливай. Время вышло.
– Нет, – решительно заявил солдат. – Я много дал этой жабе и никуда не пойду!
– Так уж вышло, что теперь я решаю, когда тебе убираться. И я говорю, что тебе пора.
– Да ты чо! – выдал он очередную глубокую мысль, хватая меня за грудки и втаскивая в квартиру.
Не то чтобы я этого добивался, но вряд ли можно было решить проблему иначе.
Квартира для свиданий представляла собой просторную, скудно обставленную комнату с двумя дверьми. Одна вела на кухню, вторая – в санузел.
Солдат швырнул меня на пол. Я даже не пробовал сопротивляться, перекатился по пыльному ковру и поднялся на ноги ближе к завешенному грязными занавесками окну.
На кровати сидела девица вполне определённого рода занятий. Из одежды на ней осталось только бельё, а макияж уже, что называется, поплыл. И всё же я отметил, что она довольно хороша собой. У парня определённо неплохой вкус на женщин. Может быть, в ней есть примесь эльфийской крови, что добавляет определённого шарма. Картину портил только наливающийся на щеке кровоподтёк. Она успела-таки познакомиться с солдатским кулаком.
И мне вскоре предстояло весьма близкое знакомство с ним, потому что парень решил, что моей физиономии не хватает пары синяков. Он был крепче меня и моложе, вот только слишком много выпил, а это сильно уменьшало его шансы.
Я легко уклонился от удара, нырнул под руку и впечатал свой кулак ему в живот. Пресс у парня был что надо, и он выдержал мой удар, да ещё и тут же обрушил локоть мне на плечо. Я чудом успел перехватить его руку, заломил за спину, заставив согнуться пополам, но на большее меня не хватило. Солдат оказался неплохим бойцом, он ловко вывернулся из моего захвата. Не став освобождать запястье, он врезал мне по лицу. И на сей раз я не смог уклониться.
В голове будто фугас взорвался. В глазах потемнело, пальцы сами собой отпустили руку противника, ноги вмиг оказались набиты ватой вместо мышц. Я отступил на полшага, но не удержался и сел на задницу. Наверное, выглядело это смешно.
– Давай-давай, – захохотала девица с кровати. – Кулаками ты работаешь хорошо, а вот тем, что промеж ног болтается, не умеешь!
Солдат тут же ринулся к ней, позабыв обо мне напрочь.
Теперь стала ясна суть скандала – она была до боли проста и прозаична. Парень оплатил услуги девицы, да только сам оказался несостоятелен в половом вопросе. Слово за слово, в ход пошли кулаки, – в общем, ничего удивительного. Обычное дело. И только я тут оказался замешан за каким-то бесом.
Когда парень шагал мимо меня, я уже достаточно пришёл в себя. Не поднимаясь с пола, я врезал ему по голени. Он споткнулся, замахал руками, однако равновесие удержал. Я уже стоял у него за спиной. Поймав за руку, я сильно дёрнул его назад. Когда же он развернулся, в лицо ему уже летел мой кулак. Он попытался закрыться предплечьем, но не успел. Я сполна отыгрался за пропущенный удар – под костяшками пальцев затрещал его нос. На грудь солдата и не слишком чистую майку полилась кровь. Он покачнулся, я снова дёрнул на себя, солдат немного «поплыл» от моего удара, и я впечатал его лицом в стену. Солдат сполз по ней на пол, оставляя на обоях кровавый след. Далеко не первый, стоит заметить.
Я присел над ним, быстро связал ему руки его же ремнём и кивнул сунувшему нос в квартиру Зарбоксу.
– Забери его и выкинь на улицу.
– Ты совсем края потерял? – глянул я на гоблина с удивлением. – Я и так сделал для тебя больше, чем стоило. Сам приберёшься в квартире.
Пока Зарбокс звал жильцов, которым он предоставлял отсрочки в оплате за жильё в обмен на мелкие услуги, а девица без стеснения одевалась, собирая раскиданные по полу вещи, я вышел на балкон квартиры и закурил. Я глядел на светящийся миллионами огней урб: хоть час были не слишком поздний, но тьма уже поглотила улицы. Однако настоящая темнота стояла лишь там, где отключили электроэнергию. В последнее время перебои с нею стали совсем редким явлением, но именно в этот вечер несколько улиц чернели на фоне остального урба.
Я затянулся, выпустив дым из носа, и тут на балкон вышла девица. Она уже была полностью одета, а из сумочки вынула пачку «Голуаза». Пару раз щёлкнув поцарапанной зажигалкой, она выругалась. Я пришёл ей на помощь и сам закурил вторую сигарету.
– Слушай, – улыбнулась она мне, – а ведь тот ублюдок проплатил за всю ночь до утра. Так был уверен в себе. А сам молоко в котелке удержать не смог, сопляк, сразу кончил. На второй заход его не хватило, вот и взбесился.
– Тебе повезло, что он оружия с собой не прихватил, – пожал плечами я, затягиваясь горьковатым дымом «шевиньона». – А то пристрелить мог бы вместо того, чтобы кулаками махать.
– Да и бесы с ним, – отмахнулась она, стряхивая пепел в треснувшую чашку, стоящую на подоконнике. – Я к тому, что раз уплачено, то можно бы и провести это время с пользой, а? После этого сопляка хочется нормального мужика вроде тебя.
Она шагнула ко мне ближе и провела ладонью по моей груди. Несмотря на дурное настроение и боль от ударов её прежнего клиента, я ощутил возбуждение. Однако я подавил его – спать с кем бы то ни было не входило в мои планы.
– Я могу оказаться не лучше.
Я убрал еёладонь с груди.
– Не прибедняйся, – подмигнула она мне. – Я люблю это дело, если вставляет настоящий мужик, а таких редко найдёшь в последнее время.
Я слегка сжал её пальцы, прежде чем отпустить их.
– Не тот день, – покачал я головой.
– Зря, – заявила она, снова затягиваясь сигаретой.
Мы докурили и вернулись в комнату. Жена Зарбокса и парочка его отпрысков убирали квартиру, приводя её в более-менее подобающий вид. Солдата уже вытащили в коридор и, наверное, сейчас решали, куда бы его деть. Гоблинша, отличавшаяся особенно сварливым характером, помахала нам, чтобы убирались поскорее. В ответ девица сделала неприличный жест. Я поспешил увести её, пока не разгорелся скандал.
Я проводил девицу до лифта. Она в последний раз глянула на меня, ожидая, что я изменю решение, но я лишь задвинул решётку кабины. В тот момент я думал, что вряд ли ещё когда-нибудь увижу её.
Разбудил меня телефонный звонок.
Вот почему аппарат всегда звонит особенно противно ранним утром? Я не собирался подниматься раньше девяти-десяти утра, но настойчивые трели заставили выбраться из постели намного раньше. Телефон звонил и звонил, а значит, до меня пытается дозвониться кто-то серьёзный. Обычно на коммутаторе обрывают связь после пяти-шести безответных гудков.
Проклиная про себя правило, запрещавшее детективам «Континенталя» селиться в не телефонизированных квартирах, я сел на кровати и снял трубку.
– Крепко спишь, – услышал я искажённый шипением помех голос Робишо, – совесть чистая, что ли?
– Вроде того, – буркнул я, – но она выдержит одно убийство за телефонные звонки в такую рань.
Я глянул на часы, и если они не врали (а я их вчера точно заводил, так что вряд ли), то сейчас было полчетвёртого. Не то ночи, не то уже утра. Самое дурное время. Разбуди меня на фронте в такой час, мог бы и в самом деле убить, и любой трибунал бы меня оправдал.
– Вот и займёшься убийством, – заявил патрон. – Собирайся. Через четверть часа за тобой приедет машина.
– Я только что закрыл заказ с общей стены, Робишо, – возмутился я. – Имей совесть!
– Дело неофициальное, – ответил тот, – и мне нравится ничуть не больше твоего, когда меня поднимают в такое время и требуют детектива в своё полное распоряжение.
– И кто это был?
Я думал, что он назовёт Дюрана, однако вместо этого прозвучало совсем другое имя.
– Прокурор урба? – удивился я. – Что ему от меня понадобилось?
– Так уж вышло, что я ему должен услугу, и когда он попросил детектива для частного расследования, то я не мог отказать.
Ну что ж, это в стиле Робишо – рассчитаться со своими долгами за чужой счёт. Мне просто не повезло, а может, патрон до сих пор не простил мне интрижки с его секретаршей.
Я наскоро умылся и оделся. Сорочка, которую я надел, была не первой свежести, но другой я быстро найти не смог. Броню мою ещё ремонтировали, даже с помощью Дюрана её пока не удалось починить. Ждали деталей для сгоревшего напрочь блока, где помещалась батарея. Всё-таки на попадание из современной крупнокалиберной снайперской винтовки броня не была рассчитана. Мне очень повезло, что остался жив.
За мной приехали двое в неброских, но дорогих костюмах, характерно оттопыривающихся под мышкой. Они постучали в дверь и тут же велели ехать с ними. На улице нас уже ждал четырёхдверный «фальконер» – автомобиль далеко не новый, зато отличающийся надёжностью. Даже довоенные модели его ещё бегали по дорогам менее развитых, чем Марний, урбов. Один из не представившихся господ уселся за руль, второй занял место рядом с ним. Я же с комфортом расположился на заднем сидении.
– Куда едем-то? – спросил я, ни к кому из двоих конкретно не обращаясь.
– На месте тебе всё объяснят, – ответил тот, что не вёл автомобиль.
Сразу стало ясно, что больше мне ничего не скажут. Я откинулся на кожаное сидение и задремал. «Фальконер» отличался удивительно плавным ходом, я задёрнул шторку на окошке и вскоре уснул. Грела меня мерзкая мыслишка, что сидящие на первом сидении двое не могут себе позволить такой роскоши, как лишние несколько минут сна. Оказалось, что цель нашей поездки находится так далеко, что проспал я больше получаса. На дороге ранним утром было пусто, даже светофоры ещё не включили, так что катил «фальконер» так быстро, как только мог, выжимая из двигателя едва ли не все лошадиные силы.
Проснулся я, когда автомобиль остановился. Глянув на наручные часы, понял, сколько проспал, и удивился самому себе. Зевнув, отдёрнул шторку с окна и посмотрел, куда же меня привезли. «Фальконер» как раз снова покатил вперёд, но уже куда медленнее, чем прежде. Мы въезжали на огороженную территорию частного особняка. В такие дома меня заносило очень и очень редко. И дело, в которое втянул меня Робишо, заранее казалось мне очень и очень скверным.
