Текст книги "Noir (СИ)"

Автор книги: Борис Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

– Грубер убита, – сообщил мне Фарж, хотя я и сразу понял, что случилось.

– И как это произошло?

– Мы были в апартаментах Дорис Декуар – это элитная эскорт-шлюха, которую Гриссо подцепил ещё в столице, – начал рассказывать Фарж. Помощнику инспектора тоже явно хотелось курить, да и я бы не отказался от сигареты, однако подходить сейчас к разъярённому Роберу у нас не было ни малейшего желания. – Бомон ведь часто действует именно через женщин, а Гриссо совсем не молод и таскает с собой Декуар только для вида. Вряд ли он её пользует – возраст и здоровье не те. Патрон предположил, что Бомон может быть как-то связан с нею.

– Брось молоть чушь, Фарж, – неожиданно перебил его Робер. – Мы с одной лодке, и врать друг другу в нашей ситуации – последнее дело. У меня были несколько снимков Бомона в компании с Декуар. Фарж прав, Гриссо сам не пользовал её, а отпускал повеселиться в компании охранников. Бомона они подцепили в каком-то дорогом кабаре, и тот стал «жеребчиком» Декуар. Гриссо даже не думал, что подпустил к себе убийцу так близко.

Теперь уже мы с помощником инспектора подошли к окну – и спустя минуту все трое пускали дым на улицу.

– Мы начали мягко отрабатывать её по обычной схеме, – продолжил Фарж. – Я дал пару пощёчин, патрон оборвал меня, выгнал, потом в игру вступила Грубер. Она всегда умела найти подход к женщинам. Ко всем без исключения. Увела Декуар в ванную комнату, а там сидел Бомон. Прямо у нас под носом. Он прикончил Грубер – утопил в ванной, а после скрылся через окно.

– Договаривай, – бросил Робер.

– И велел Декуар сказать патрону, – послушно произнёс Фарж, – чтобы почаще оглядывался. Мол, он, Бомон, в любой момент может оказаться у него за спиной.

– Апартаменты не обыскали, – сказал я.

– Мы пришли поговорить с Декуар, – слова помощника инспектора звучали удивительно жалко, как и всякие оправдания, – да и там постоянно дежурили охранники Гриссо.

– Охрана Гриссо знала Бомона, он для них, как ты выразился, «жеребчик» Декуар.

– Да, – обернулся ко мне Робер, давя сигарету о подоконник (наверное, он и не заметил, что промахнулся мимо пепельницы), – это была наша ошибка. Мы сработали непрофессионально, и Бомон обыграл нас. Доволен?

– Конечно нет. Сам же говоришь, мы в одной лодке. И ты отлично знаешь, кто меня к вам определил. Провал дела с Бомоном ударит по мне куда сильнее, чем по тебе, уж поверь.

– Ты нажил себе опасных недоброжелателей наверху, да, – кивнул Робер. – Я потому и велел сейчас Фаржу говорить всё как есть, – сменил он тему. – Я не взял тебя с собой к Декуар, и ничего хорошего из этого не вышло. Теперь работаем только вместе. Какие у тебя новости? Что с этим Валера?

– Не всё там чисто в истории с командировкой в Афру и переводом в Самбиленд, – ответил я. – Надо покопаться в архивах. Валера ждал и, думаю, ждёт Бомона. Ведёт себя странно. С одной стороны – коньяк на столе, с другой – явно готов всадить бывшему коллеге пулю промеж глаз.

– Как ты всё это понял? – удивился Фарж.

– Ты на фронте был? – спросил я вместо ответа.

– Не успел, молод слишком, а что?

– Взгляд человека, который готов убить тебя, ни с чем не спутаешь.

Помощник инспектора только руками развёл.

– Так он тебя застрелить хотел или Бомона?

– Он ждал Бомона и готов был убить его, а пришёл я. У Валера на столе стояли бутылка коньяка и два стакана, но руки он держал под столешницей. Сам знаешь, что это значит обычно.

Фарж кивнул. Быть может, по взгляду он людей и не умел читать, а вот руки под столом – явный признак того, что собеседник готов выхватить оружие, – не были для него чем-то незнакомым.

– Валера говорил, что хочет снова завербовать Бомона на службу, но это – полная чушь, – продолжил я. – Бомон и до того был командантом и если бы захотел вернуться, то пошёл бы точно не к Валера. Хотя почти уверен, что Бомон заглянул-таки к нему в гости.

– Откуда такая уверенность? – Теперь в голосе Робера звучала подлинная заинтересованность.

– Бомон постоянно словно играет на публику. Письмо о приезде в Марний и покушении на Гриссо, слова, которые передала тебе Декуар. Визит к Валера – вполне логичное продолжение этой цепочки. Мне вообще кажется, что Бомон не хочет убивать Гриссо.

– Это ещё почему?

Лицо Фаржа так комично вытянулось, что мне стоило известного труда не прыснуть со смеху или хотя бы не улыбнуться. А вот Робер, кажется, пришёл к тому же выводу, потому что в ответ на мои слова кивнул самому себе.

– Бомону не нужна была винтовка с оптикой, чтобы убить Гриссо ещё вчера. Он находился в окружении доктора, его знала в лицо охрана. Дуболомам, сторожившим Декуар, и в голову не пришло предупредить вас о её «жеребчике», который торчит в апартаментах вместе со шлюхой. Бомон уже сотню раз мог убить Гриссо, но не сделал этого. Более того, он объявил о своём намерении публично и тут же засветился на фотоснимках, потеряв такой роскошный шанс прикончить доктора. Ты не думал почему, Фарж?

Помощник инспектора почесал бровь, но ничего не сказал. Когда я обрисовал ему всю картину, он как будто начал что-то понимать и сам. Два и два всё-таки Фарж сложить мог – не совсем ведь он дегенерат, в конце концов.

– Тогда что ему нужно на самом деле? – спросил Робер.

– Не знаю, – покачал головой я. – Я жду, когда мне дадут доступ в архив промышленной разведки. Покопаюсь там, если пустят, конечно, может быть, что найду.

– Я на доклад к начальству, – Робер поднял взгляд наверх, – отчитываться за наш провал, а потом к Гриссо – уговорю отказаться от эскортных шлюх до возвращения на родину. Фарж, остаёшься здесь на связи.

Комиссар не стал собирать сигареты и покинул кабинет.

Мы же с Фаржем уселись за стол. Наконец можно перевести дыхание. Несмотря на ледяное спокойствие Робера, я почти физически ощущал его гнев. Комиссар с трудом сдерживался, чтобы не сорваться на меня или Фаржа. Выдержке Робера я мог только позавидовать.

– Сейчас закажем обед прямо сюда, – сказал помощник инспектора, подходя к телефонному аппарату. Не успел он снять трубку, как тот зазвонил. – Да? – спросил в неё Фарж, вздрогнувший от неожиданности, а после протянул трубку мне. – Это тебя.

– У аппарата, – сказал я в ответ на вопрос о том, я ли сейчас на нашем конце провода.

– Вам дано разовое разрешение на посещение архива, – сообщил нудный голос. Несмотря на обычный шум, я узнал мадам-канцеляристку.

– До которого часа я могу приехать сегодня?

– Архив закрывается через два часа после окончания присутствия[16]16
  Присутствие (присутственное место) – государственное учреждение в Священном Альянсе и ряде других крупных государств Аурелии. Также присутствием назывались часы работы этих учреждений.


[Закрыть]. Для получения доступа вам необходимо будет забрать ваш одноразовый пропуск в канцелярии.

Я поблагодарил голос с того конца провода и, объяснив всё Фаржу, направился в гараж управления. Мог бы, конечно, и завтра поехать – не думаю, что время так уж критично, но впереди ещё половина дня, и терять её мне совсем не хотелось.

Гном-вахтёр искренне удивился моему скорому возвращению, однако пропустил без лишних проверок. В канцелярии дама, похожая на снулую рыбу, как раз ничуть не была удивлена моему появлению, видимо, телефонировала именно она. Она выдала мне пропуск в архив и сама проводила туда.

– Перед закрытием я обхожу все помещения, – сообщила она мне, прежде чем оставить один на один с обширным каталогом и десятками полок, уставленных папками в одинаковых кожаных переплётах.

Зачем мне было знать об этом, я плохо представлял – наверное, мадам снулая рыба решила предупредить, что просидеть до утра мне в архиве не удастся. Я и не думаю, что придётся потратить столько времени на изучение нужной мне информации.

С каталогом я разобрался быстро – в архиве управления промышленной разведки всё было устроено максимально просто и логично. Так что не прошло и четверти часа, как я засел за столом с встроенной электрической лампочкой и разложил на нём несколько папок по операции «Барракуда»: устранение доктора Гриссо и «Африйская свадьба» – перехват ракетомётов у повстанцев.

Читать пришлось долго, но картина вскоре сложилась. Стало ясно, почему Валера ждал Бомона и, скорее всего, держал пистолет под столом. Почему капитан так боялся коллеги, подставленного собственным правительством. Всё было практически на поверхности, просто никто не удосужился сложить некоторые факты друг с другом, чтобы вычислить причастность Валера к махинациям с оружием. А у Бомона было время поразмыслить – и в трудовом лагере, и после, когда он присоединился к армии наёмников, известной как «Солдаты без границ». Да и информацию, которую я брал из папок в кожаных переплётах, он вполне мог получить из других источников.

Когда за моей спиной выросла тень, я подумал, что это та самая дама с лицом снулой рыбы пришла ко мне, чтобы выставить из архива. Я собрал достаточно сведений, чтобы натуральным образом утопить капитана Валера, и завтра собирался предъявить ему свои выкладки вместе со ссылками на документы. Вряд ли он имеет такое влияние, что сможет уничтожить их, да и в Марнии хранятся только копии – оригиналы лежат в центральном архиве управления промышленной разведки. Сделать запрос туда для инспектора Надзорной коллегии, которому я могу передать сведения, не составит никакого труда. Конечно, сейчас я не мог положиться на Дюрана, как прежде, однако в таком деле мне хватит и его рекомендации. Честолюбивых инспекторов в коллегии предостаточно, и многие из них с радостью ухватятся за такие документы. Борьбу спецслужб ещё никто не отменял, да и кое-кому из международных торговцев оружием прищемить хвост давно пора.

Обернувшись, я понял, что ошибся насчёт позднего посетителя архива. Вместе унылой дамы между стеллажами стоял капитан Валера собственной персоной. На сей раз он направлял на меня пистолет, не скрываясь, и вряд ли «кронциркуль» снова ожидал увидеть Бомона.

– А ведь афера ваша была просто на поверхности, капитан, – сказал я, даже не думая тянуться за «нольтом». – Надо только внимательно прочесть документы и сложить два и два. Уверен, Бомон так и сделал.

– Он пришёл за мной, как и за Гриссо, – произнёс в ответ Валера. – Месть – вот что ему нужно.

– Помнится, в кабинете вы говорили, что Бомон имеет на неё полное право, – усмехнулся я. – Он и вам имеет право мстить, верно, Валера? Мне одно только непонятно, вас завербовали в Зоне имперских колоний или раньше? На чём вы попались, а? Карты? Девочки? Мальчики? Может, наркотики?

Я намерено пытался вывести Валера из себя, заставить совершить ошибку, однако капитан был слишком хорошим профессионалом, чтобы попасться на столь примитивную уловку.

– Когда к вам приходят люди с очень большими деньгами и просят об одолжении, – ответил он, – ты думаешь только об одном: откажешь ты – они придут к другому, и он согласится. Он получит деньги, а не ты. Тем более что одолжение-то пустяковое. Кому интересны эти повстанцы, ракетомёты и мечтающие о возрождении имперского величия вояки, застрявшие в глубоком прошлом? А есть те, кто продаёт оружие, и им плевать, кто покупает – лишь бы платили хорошо, и они готовы выделить некое пособие для меня, если я прикрою их действия в Афре. Я даже следы заметать не стал, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Кто бы сложил два и два, если бы ублюдок Бомон не вернулся, да ещё и объявив о себе urbi et orbi?[17]17
  Urbi et orbi (старолингва) – городу (урбу) и миру.


[Закрыть]

Валера поднял пистолет, я напряг ноги, готовясь толкнуть себя в сторону, уходя с линии выстрела. Но этого не понадобилось. Капитан как-то странно кивнул, словно ему в затылок ткнулся тупой предмет, а после поднял руки. В тусклом свете висящих под потолком архива ламп накаливания я почти не видел фигуру, стоявшую за спиной капитана. Новый посетитель архива вынул из пальцев Валера пистолет и ткнул его снова – на сей раз в спину.

– Никогда ты не умел обращаться с оружием, – раздался голос с неуместными вроде бы весёлыми нотками. – Хоть бы с предохранителя снял.

Валера сделал пару вынужденных шагов, не опуская рук, а его место занял не кто иной, как Жосслен Бомон. Он кинул оружие капитана мне на стол, и я заметил, что предохранитель пистолета и в самом деле блокирует ударник. Выходит, мне ничего и не угрожало.

– Бери стул, – велел Валера Бомон, и сам уселся рядом с ним. Пистолета, нацеленного на капитана, Бомон убирать не стал.

– С кем имею честь? – поинтересовался у меня Бомон. Я представился. – Польщён, – усмехнулся Бомон, – что к моей поимке подключили «Континенталь». Но что вы делаете в архиве?

– Хочу понять, зачем вы затеяли эту игру, – честно ответил я. – Вам не нужны ни Гриссо, ни Валера, это очевидно. Разгадав ваш подлинный мотив, я бы нашёл вас.

– Браво! – усмехнулся Бомон. – Просто великолепно! А ты, Валера, как перехватил здесь детектива?

– Вахтёр, – объяснил мрачный капитан. – Тот поинтересовался, не встретил ли я снова сыщика из «Континенталя»? Он же сказал, что вы пошли прямиком в канцелярию, как только вернулись в наше управление. А мадам Пуасон подсказала, где вас искать. Я тоже неплохо складываю два и два, так что быстро нашёл вас в архиве.

Интересно, Пуасон – это на самом деле говорящая фамилия дамы-канцеляристки, похожей на снулую рыбу, или же прозвище, прилипшее и заменившее её?

– Какое совпадение, – рассмеялся Бомон, – именно она указала мне, где тебя искать, и напомнила, что через полтора часа пойдёт на обход помещений и выставит нас всех без зазрения совести. Я считал, что ты после моего письма кинешься уничтожать копии из здешнего архива, а после передашь весточку своим друзьям в Рейсе, чтобы и там подчистили все хвосты. Но детектив сыграл мне на руку, – Бомон благодарно кивнул мне, – и теперь я сообщу ему, куда следует передать содержимое этих папок. С мадам Пуасон я утрясу все вопросы сам, она сделает нам все нужные копии документов.

– Всегда тебя бабы любили, – с нескрываемой завистью заявил Валера.

– И я этим беззастенчиво пользовался, – кивнул Бомон.

– Из этих документов я понял не всё, – решил уточнить кое-что я, – хотя их содержания вполне достаточно, чтобы утопить капитана Валера, но общей картины у меня нет.

– Она проста, – заверил меня Бомон, – и стара, как мир. Моего друга капитана Валера с потрохами купил некто Ричард Онслоу – оружейный магнат, делающий деньги на Афре и прочих нестабильных регионах, где в его товаре всегда есть нужда. Через него сбывали ненужные армии Коалиции противовоздушные ракетомёты в Зону имперских колоний. Когда же Валера прошёлся по всей цепочке и добрался до альбийской торговой компании «Ironclad», которая принадлежит Онслоу, к нему пришли. Конечно, Валера можно было убить или запугать, но Онслоу – не глупец, он запугивает и убивает лишь тех, кого не смог купить. А тогда ещё лейтенант Валера продался без малейших угрызений совести. Чтобы скрыть поставки ракетомётов и тяжёлой техники повстанцам, якобы случайно был сбит наш аэроплан, и операцию «Африйская свадьба» спешно свернули.

– Но вы, Бомон, о чём-то начали догадываться ещё тогда, верно?

– Вы умнее полицейских ищеек и жандармских псов, – признал Бомон. – Мы ведь работали в паре с Валера, ему сложно было скрыть от меня своё предательство. Вот он через Онслоу и организовал мой перевод в Самбиленд и подключение к операции «Барракуда». Скажи, Валера, ты тогда уже знал, что Гриссо решено не убивать, и мне выдают билет в один конец?

– Я – нет, – покачал головой предпочитавший отмалчиваться капитан, – а вот Онслоу, скорее всего, знал. У него кроме меня своих людей в правительствах пруд пруди.

Ну да, все же любят деньги, даже те, у кого их и так куры не клюют.

– Ты всё узнал? – непринуждённо перешёл со мной на «ты» Бомон.

– Не всё, – честно ответил я. – Мне нужен твой подлинный мотив. Я уже сказал, что это не Гриссо и не Валера. Ты легко мог разделаться с обоими без лишнего шума. «Жеребчиком» Декуар ты заделался, чтобы без проблем попасть в Марний. Сюда пришёл, чтобы свести счёты с капитаном. Но зачем нужно было письмо? Зачем ты привлёк к себе столько внимания? Подставил Декуар.

– Бедняжка, наверное, до сих пор отходит после встречи с той сукой-садисткой из команды Робера. Я не прощу этого жандарму – с моими женщинами нельзя так обходиться.

– Мне плевать на Декуар и Робера, а заодно и на Грубер – так звали женщину, которую ты утопил в ванной, Бомон. Ты сам сказал, что я умнее полицейских и жандармов, так зачем пытаешься водить меня за нос?

– Ладно. – Улыбка Бомона была почти искренней, собой он умел владеть ничуть не хуже капитана Валера. – Мне нужно переговорить с одним весьма одарённым малым, он сейчас находится на секретном объекте, и чтобы отвлечь внимание, я и организовал всю эту игру. Риск велик, но без него мне сложно будет подобраться к тому, кто мне нужен. Все должны смотреть в другую сторону – на Гриссо.

А Валера, выходит, так – мелкая месть? Ну что ж, очень даже может быть. До Онслоу и его компании «Ironclad» Бомону точно не добраться, а вот продавшему его коллеге он может отомстить.

– Дюкетт или Пьятницки? – спросил я, припомнив имена двоих учёных, переезд которых из Рейса в Марний Бомон организовал несколько лет назад.

– А ты даже умнее, чем я считал. – Теперь Бомон не улыбался. – Какое тебе дело до них? Могу поклясться на чём угодно, что секрет сверхпушки воровать точно не собираюсь.

Сильнее давить на Бомона было просто глупо – оружие-то у него в руках. Конечно, передо мной лежал пистолет Валера, но я не стал снимать его с предохранителя во избежание, как говорится. И если завяжется перестрелка, выжить у меня шансов почти нет – Бомон явно умеет отлично обращаться с оружием.

– Теперь-то вопросов не осталось?

Я покачал головой.

– Тогда верни оружие Валера, забирай папки и идём в канцелярию. Не стоит задерживать мадам Пуасон на работе.

– Вот так запросто вернёшь мне пистолет? – удивился капитан.

– Если надумаешь стреляться, Валера, не забудь с предохранителя снять, – бросил ему на прощание Бомон, и мы вместе направились к выходу из архива.

Пистолет капитана так и остался лежать на столе, а сам Валера, поникнув, сидел на стуле и смотрел в пол. Не то что кидаться к оружию, он даже руки к нему не протянул.

Женщина была немолода и некрасива. Наверное, как истинный розалиец я обратил внимание на это в первую очередь. Потому уже понял, что родом она, скорее всего, из Астрии, о том же говорил и едва заметный акцент. Он немного усиливался, когда женщина начинала волноваться. А стоило мне выложить на стол перед ней толстую картонную папку, куда мадам Пуасон услужливо сложила для нас все копии с копий документов и рапортов Валера, что он успел передать в управление, прежде чем его купили люди Онслоу, как немолодая дама, старший инспектор Надзорной палаты, стала похожа на девочку, перед которой лежит гора подарков на день рождения. Очень даже повод для волнения.

– Я ждала… – мадам старший инспектор замялась, но быстро нашлась: – …не вас.

– Жосс передаёт самые искренние извинения и надеется, что эта папка искупит его отсутствие, – ответил я.

Бомон обладал каким-то просто-таки феноменальным обаянием. От одних моих слов о нём мадам старший инспектор зарделась и словно бы даже похорошела. Она на самом деле и не была дурнушкой, скорее, из тех женщин, что в определённом возрасте просто позволяют махнуть на себя и перестают придавать значение собственной внешности.

– Конечно, с лихвой искупает, – кровожадно произнесла она. – Теперь уж я возьму кое-кого за яйца.

Я не стал расстраивать её и говорить, что капитан Валера, бывший, скорее всего, первой из намеченных жертв, наверное, уже ушёл от правосудия, пустив себе пулю в лоб. Не знаю почему, но мне показалось, что как только мы выйдем из архива, он возьмётся-таки за пистолет.

Но и без Валера мадам старшему инспектору было с кем поработать. Прежде чем выполнять просьбу Бомона, высказанную им, когда мы шли в канцелярию, я заехал в «Беззаботный город» к моим недавним знакомцам – Бовуа и Лобенаку. Дюрана мне удалось застать у них в убежище, и тот рассказал мне о знакомице Бомона.

– Упёртая сука, так её все зовут. Одни – со злостью, другие – с уважением. Но знаешь, она из тех, кого проще убить, чем остановить. К тому же у неё ни родных, ни семьи нет – никаких слабых мест, куда можно ударить.

Бомон явно поставил на ту лошадку – мадам старший инспектор доставит множество незабываемых ощущений купленным Онслоу господам, а может быть, и самому оружейному магнату.

По дороге из архива я поинтересовался у Бомона, как он пришёл к выводам о предательстве Валера и его покупке людьми из «Ironclad».

– Мой нынешний командир, между прочим, лучший наёмник Эрды, вёл одно время дела с Онслоу. И в качестве услуги один из людей торговца оружием передал ему информацию по операции «Африйская свадьба». По моей просьбе.

– Выходит, теперь ты играешь в ущерб собственному командиру? – удивился я.

– Не совсем, – покачал головой Бомон. – «Солдаты без границ» больше не ведут дел с Онслоу, и вовсе не из-за меня. Просто тот слишком уж хотел превратить частную армию в свою личную, с чьей помощью решал бы проблемы в Афре и не только.

Мы вместе вышли из управления промышленной разведки, пожали друг другу руки и расстались. Тогда я считал, что больше не увижу Бомона. Он завершит свои дела в Марнии и покинет урб. Гриссо благополучно отправится обратно в Афру, и на этом активные поиски Бомона прекратятся, нашу группу распустят за ненадобностью. Может быть, без особых последствий. Разве что денег за это дело никто не заплатит, даже Робишо вряд ли сумеет выбить хоть какое-то вознаграждение из жандармерии.

Однако как известно, если хочешь рассмешить высшие силы, расскажи им о своих планах на будущее. Стоило мне только сесть в автомобиль, припаркованный рядом с управлением, как в затылок мне упёрся пистолетный ствол.

– Думал, Фарж – кретин, его можно обвести вокруг пальца, – раздался за моей спиной голос помощника инспектора. – Я проследил за тобой до управления, видел, как ты мило распрощался с Бомоном. Значит, того прикрывают на самом верху, раз заслали тебя к нам в группу. Правильно патрон не доверил тебе информацию об элитной шлюхе.

– Знаешь, почему ты до сих пор всего лишь помощник инспектора, Фарж? – совершенно спокойно сказал ему я. Когда во второй раз за вечер на тебя наставляют оружие, это воспринимаешь без особых эмоций. – Потому что ты и есть кретин. Бомон в двух шагах от тебя, а ты сидишь в засаде и пытаешься взять меня, хотя уж точно никак не выведу вас на Бомона. Я о нём попросту ничего не знаю.

– Без резких движений заводи авто, – велел мне Фарж с отменным презрением в голосе, – и кати в управление. Патрон разберётся, что делать с тобой и документами, которые ты насобирал.

А вот это вряд ли – я отлично помнил слова Бомона о том, что он хочет свести счёты с Робером. Скорее всего, сейчас он отправился убивать комиссара, и я почти уверен, что Робер будет мёртв ещё до того, как я приеду в управление жандармерии, но говорить об этом Фаржу я не стал.

Без лишних слов и резких движений я завёл машину и повёл её по улицам урба. Скорость набирал плавно, так что следивший только за мной и совсем не глядевший по сторонам Фарж не заметил, что мы едем с неплохим превышением. Хорошо, что нам не попалось ни одного дорожного регулировщика, который мог бы остановить нас за такое нарушение. Час был уже поздний, машин немного – в регулировщиках отпала нужда, и они остались дежурить в своих будках только на перекрёстках центральных улиц. А вот их-то я как раз старательно избегал, но и этого Фарж не заметил.

Он заподозрил неладное, только когда на полной скорости въехали в квартал с отключённым светом. Он хотел было что-то сказать, но я резко ударил по тормозам и одновременно подался в сторону. Выстрелить из своего револьвера Фарж не успел. Его бросило вперёд, впечатав в спинку моего сидения, а вытянутая рука помощника инспектора с зажатым в ней оружием оказалась в считанных дюймах от моего лица. Не теряя ни мгновения, я схватил его за предплечье и дёрнул вниз. Фарж застонал от боли, но револьвер не выпустил. Даже попытался выдернуть руку, одновременно кулаком левой чувствительно врезав по спинке моего сидения в районе почек. В чём нельзя было отказать помощнику инспектора, так это в силе, да и удар у него был поставлен хорошо – низ спины моей будто кувалдой приложили. А ведь это через сидение, погасившее силу удара!

Счёт шёл на доли секунды: опомнится Фарж – и мне точно несдобровать. Я вцепился в его предплечье обеими руками, не давая помощнику инспектора освободиться, и во второй раз дёрнул его руку вниз. Наградой мне стал громкий стон боли и треск ломающейся кости. Пальцы Фаржа разжались, и револьвер упал на пол машины. Я не стал искать его, вместо этого выдернул из кобуры свой «нольт» и, полуобернувшись назад, нацелил на помощника инспектора. Тот сидел, откинувшись на заднем сидении, баюкая сломанную руку.

– Пошёл вон из машины – быстро, – велел я ему.

– Оружие верни, – ответил Фарж.

– Вместе с машиной в гараже оставлю – в перчаточном ящике. А если задержишься ещё на секунду, то в багажнике найдут твой труп.

Для верности я взвёл курок «нольта» – обычно это действовало на жертвы весьма отрезвляюще. Избавляло от лишних иллюзий. Хотя сейчас мне как раз нужно было казаться, а не быть. Убивать Фаржа я не собирался – слишком много хлопот принесла бы мне его смерть, да и не был он врагом, просто делал своё дело. Но помощник инспектора не должен был понять этого, а потому действовать надо быстро и решительно.

Злобно сопя от боли в сломанной руке, Фарж выбрался из автомобиля.

– И дверь закрой! – крикнул я ему.

В ответ Фарж с силой пнул дверцу, так что она жалобно хлопнула. Однако открываться не собиралась, что меня полностью устраивало.

Я нажал на педаль газа и повёл машину в сторону «Беззаботного города». А следующим утром отправился в Надзорную коллегию, чтобы передать картонную папку мадам старшему инспектору, которую все звали упёртой сукой.

Бармен в кабачке на углу Орудийной и Кота-рыболова был удивительно словоохотлив. Да и новостей в урбе в самом деле оказалось хоть отбавляй. Одна только смерть комиссара Робера чего стоит, а уж если взять все версии его гибели, то и подавно. Сначала журналисты утверждали, что он был застрелен едва ли не на дуэли – лежал на тротуаре с пистолетом в руках. Даже зарисовка в углу заметки о его гибели имелась. Потом вышло официальное опровержение – по результатам вскрытия оказалось, что убит комиссар выстрелом в спину, само же убийство названо не иначе как предательским.

– Да уж, распоясались вконец эти анархисты, – говорил уже не в первый раз бармен, наливая мне очередную порцию бренди. – Застрелить комиссара, да не полицейского, а жандармского, да посреди улицы, да ещё и среди белого дня. Раньше такое немыслимо было, верно ведь?

– Бывало и хуже, – флегматично заметил я в ответ. – Сразу после войны и не такое творилось. Не помнишь разве?

– Ну ты хватил. – Как и все бармены в Эрде, он обращался к клиентам исключительно на «ты». – Тогда какое время было? Толпы злых, безработных людей, гномов, орков, им и выпить-то не на что было. И привычка убивать. – Он осёкся, словно вспомнил что-то неприятное. – Слишком много народу поняли, как дешева на самом деле жизнь.

Я потягивал бренди – напиваться сегодня настроения не было – и ждал, пока чернокожая певица выйдет на сцену. Час был довольно ранний, по крайней мере, для этого кабака, и потому из привычного трио – певица, саксофонист и пианист – остался только последний. Он играл одну спокойную мелодию за другой, почти не прерываясь. Вместо нот на подставке перед ним стоял большой стакан с виски, к которому он то и дело прикладывался, почти не отвлекаясь от игры на фортепиано.

– Думаешь, сейчас иначе? – глянул я на бармена, делая очередной глоток бренди. – Куда делись все те люди, полуэльфы, гномы, орки – все, кто прошёл войну, будь она неладна? Вымерли? Мы просто научились держать своих демонов внутри, но не у всех это хорошо получается. Вот и всё.

– И чем им только комиссар не угодил? – развёл руками бармен. – Хвост прищемил сильно?

Я ничего не стал отвечать, да ответ и не нужен был бармену. А ведь мог и рассказать, как погиб комиссар Робер. Хотя бы намекнуть, что первая версия его гибели была самой правдивой, и рисунок, сделанный ловким журналистом прямо на месте происшествия, один в один повторял позу лежащего на тротуаре мёртвого жандарма.

Так вышло, что я видел дуэль Робера и Бомона. Видел, как комиссар после взбучки, полученной от руководства, шагал к машине. Шагал широко и уверенно, но лицо его при этом замерло от злости. Робер был в ярости – его выдавали чуть более резкие, чем обычно, движения и, конечно, лицо, словно обратившееся в камень – ни один мускул не дрогнет. Он увидел меня, но никак не отреагировал, продолжил идти к автомобилю. А я никак не дал ему понять, что Жосслен Бомон, за которым он гоняется, стоит всего в шаге от него.

Бомон приткнулся спиной к фонарному столбу, вроде и в круге света, но если не присматриваться специально или не знать, что он стоит там, никогда не увидишь.

– Робер, – сказал он, выходя на свет за спиной у комиссара, – я же говорил, что всегда буду у тебя за спиной. Зря ты не оглянулся.

Бомон почти открыто носил за поясом револьвер, лишь слегка прикрыв его кожаной курткой. Робер удивительно спокойно, будто и в самом деле ждал появления того, за кем гонялся, обернулся к Бомону. И снова ни один мускул не дрогнул на лице комиссара. Он был готов к драке. Левой рукой Робер расстегнул пуговицу на пиджаке, чтобы скорее выхватить пистолет из кобуры. Бомон откинул в сторону полу куртки, показав рукоять заткнутого за пояс спереди револьвера. Такого же крупнокалиберного послевоенного «Вельдфера», какой носил помощник инспектора Фарж.

Два человека, будто два зверя, замерли перед схваткой. Они смотрели друг другу в глаза, не следя за руками. Это была самая настоящая дуэль, каких давно уже не видели улицы нашего урба. Поединок двух человек, отбросивших всякий налёт цивилизованности, обратившихся к своей звериной сущности. Только когти и зубы им заменило огнестрельное оружие.

Им не хватало лишь сигнала – любого громкого звука, который даст выход их злости. Удар часов, упавшая монета, звон стекла, – да что угодно могло послужить детонатором. На сей раз им стал трамвай. Он застучал по рельсам где-то неподалёку и зазвенел электрическим клаксоном.

Два выстрела почти слились в один. Робер оказался отменным стрелком – он выхватил из кобуры под мышкой карманный пистолет левой рукой. Комиссар был быстр – в этом ему не откажешь. Но Бомон оказался быстрее. Пуля из карманного пистолета выбила искры из тротуара под ногами Бомона. Робер же замер на месте, всё ещё сжимая в левой руке оружие, а правой пытаясь зажать рану. По синей рубашке комиссара расплывалось чёрное в вечерних сумерках пятно крови. Ноги Робера подкосились, и он упал на колени, не отрывая взгляда от стоящего над ним Бомона. А после комиссар завалился на бок и растянулся на тротуаре. Я не проверял его пульс, но был уверен – Робер мёртв.