Текст книги "Красная Армия против войск СС"

Автор книги: Борис Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

Немцы, в отличие от командиров Красной Армии, старались не допускать значительных потерь в живой силе и технике, экономно подходили к расходованию людских и материальных ресурсов. В частности, недопустимой считалась потеря в одной атаке более 10 % танков и сопровождающей их пехоты от изначального, перед атакой, количества. В ходе Прохоровского сражения это правило было выполнено с большим запасом.

Советские потери 12 июля под Прохоровкой превысили 10 тысяч человек убитыми, пропавшими без вести и ранены. ми. II танковый корпус в этот день захватил 968 пленных и заявил об уничтожении 249 советских танков и САУ. На 1 июля общая численность армий Жадова и Ротмистрова составляла около 130 тысяч солдат и офицеров. С учетом этого потери личного состава составили около 8 % от первоначальной численности. Один только 29-й танковый корпус потерял 12 июля 1991 человека, в том числе 1033 убитыми и пропавшими без вести, а 95-я гвардейская стрелковая дивизия – 3326 человек. Непонятно, чем тут было гордиться командармам и командующему Воронежским фронтом Ватутину и командармам 5-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армий?

Всего же за время проведения «Цитадели» II танковый корпус СС заявил об уничтожении 1149 советских танков и САУ. Это вполне укладывается в данные донесения штаба Воронежского фронта о безвозвратной потере 1800 танков. Ведь большинство из них уничтожил именно танковый корпус СС, действовавший наиболее результативно из всех корпусов группы армий «Юг». Генерал Герман Гот, командующий 4-й танковой армией, представил командира корпуса к Дубовым листьям к Рыцарскому кресту, отметив, что, несмотря на то что он был изувечен предыдущими ранениями, Хауссер «неустанно каждый день руководил ходом боевых действий. Само его присутствие, его храбрость и юмор в самых тяжелых ситуациях придавали в его войсках устойчивость и энтузиазм, и в то же время он крепко держал в руках командование своим корпусом… Хауссер снова отличился как высококвалифицированный военачальник». 28 июля 1943 года Хауссер был награжден Дубовымц листьями к Рыцарскому кресту за успешные действия входе наступления на Курск.

12-го, равно как и 13 июля, немецкое наступление на южном фасе Курской дуги отнюдь не было остановлено, как о том нередко писали вслед за Ротмистровым советские мемуаристы и историки.

Немецкие документы свидетельствуют, что решение о прекращении наступления на Курск было принято немецким командованием вне связи с Прохоровским сражением. Так, запись в дневнике Верховного главнокомандования вермахта от 11 июля 1943 года говорит: «В ходе операции «Цитадель» русский ударный клин был сужен и фронт у Белгорода очищен. 9-я армия продвинулась только на 2–3 км из-за упорного сопротивления противника. Так как быстрый успех не был достигнут, речь идет теперь о том, чтобы при минимальных собственных потерях нанести максимальный урон противнику». В том же дневнике в записи от 16 июля 1943 года отмечается: «Ударная группировка группы армий «Юг» захватила новую территорию». Следовательно, решение о прекращении наступления с целью захвата Курска немецкое командование в принципе приняло еще до Прохоровского сражения, 11 июля (в этот день прошла разведка боем, проведенная советскими войсками на северном фасе Курской дуги, и немцы поняли, что за разведкой боем последует советское контрнаступление). И если Гот вечером 12 июля еще планировал продолжать наступление на Прохоровку, то утром 13 июля, когда командующие группами армий, осуществлявших «Цитадель», были вызваны на совещание к Гитлеру, он уже поостерегся наступать, подозревая, что в свете событий на северном фасе Курской дуги и на Сицилии операция «Цитадель» может быть прекращена. Даже если бы корпус Хауссера 12 июля все-таки взял Прохоровку, ему на следующий день пришлось бы ее оставить из-за общего изменения стратегической обстановки. Наступление же с целью нанесения противнику максимальных потерь немцы на южном фасе Курской дуги продолжали вплоть до 16 июля, в течение 4 дней после Прохоровского сражения.

Весьма показательно, что в 10.00 16 июля Ватутин отдал приказ на ведение оборонительной операции: «С целью окончательного истощения сил наступающей группировки противника армиям Воронежского фронта перейти к упорной обороне на занимаемых рубежах с задачей не допустить прорыва противником нашей обороны. Готовность обороны – к 5.00 17.7.1943 г.». В этот день 1-я танковая армия отошла во второй эшелон Воронежского фронта. Этим же утром по приказу командующего группой армий «Юг» генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна тыловые части немецких войск начали отход на позиции, которые они занимали 5 июля. Немцы прекратили атаки и начали отвод своих войск. Разведка советских войск этого не обнаружила.

В 3.30 17 июля, когда немецкие войска уже отходили, Ватутин отдал еще один приказ командующим 5-й гвардейской танковой, 5-й гвардейской и 69-й армиями «на совершенствование обороны». Этим приказом предписывалось «танковые части и подразделения, занимающие оборону впереди стрелковых частей, немедленно сменить усиленным боевым охранением и отвести за пехоту». Теперь и 5-я гвардейская танковая армия отводилась во второй эшелон.

В этот же день в 13.00 по берлинскому времени II танковый корпус СС получил приказ отвести свои дивизии на сборные пункты в районе Белгорода для последующей отправки в Италию. В итоге туда отправился только лейбштандарт, а «Райх» и «Тотенкопф» вместе со штабом корпуса отправили на фронт Миус ликвидировать чрезвычайно опасный советский плацдарм. Участие танкового корпуса СС в «Цитадели» 17 июля завершилось вместе с самой этой операцией.

А еще 14 июля 1943 года Василевский докладывал в Ставку: «…предпринятые противником в течение дня танковые атаки юго-западнее Прохоровки на фронте Беленихино, Тетеревино отбиты, за исключением Беленихино, где противник ворвался в западную часть. Сейчас идет бой по очистке от противника Беленихино. Приступили к выводу Ротмистрова в резерв с целью создания нового мощного кулака…». Практически из этого донесения можно понять, что за два дня боев 5-я гвардейская танковая армия фактически утратила боеспособность и ее приходится выводить в резерв для пополнения людьми и техникой.

В отчете созданной для расследования больших потерь бронетехники в 5-й гвардейской танковой армии комиссии Г. М. Маленкова, представленном Сталину в августе 1943-го, боевые действия советских войск 12 июля под Прохоровкой названы образцом неудачно проведенной операции.

На южном фасе Курской дуги немцы продолжали наступать и после 12 июля. Впрочем, это наступление войск Манштейна уже не имело стратегической цели – поскольку события на северном фасе Курской дуги (невозможность, как доложил фон Клюге 13 июля Гитлеру, дальнейшего продвижения 9-й армии и глубокие прорывы на трех участках фронта 2-й танковой армии) положили конец «Цитадели».

Поэтому на южном фасе Манштейн после 12 июля лишь попытался нанести возможно больший урон советским войскам, старавшись ликвидировать «мешок» в районе Шахово, с тем, чтобы затем без помех отвести свои силы на выгодные для обороны позиции, высвободив часть войск для других участков фронта. Эти задачи Манштейн в основном решил. Поэтому 13 июля корпус СС прекратил атаки на Прохоровку. «Райх» начал подготовку к наступлению на Шахово, «Тотенкампф» пдеЬводил местные атаки, а лейбштандарт готовился к выводу с фронта.

Как иронически замечает российский историк Андрей Ахмедов,»13 июля 1943 года перед советскими генералами – участниками побоища 12 июля у станции Прохоровка – стояла куда более трудная задача, чем осмысленные боевые действия против немцев. Им нужно было спасать свою шкуру от гнева Верховного Главнокомандующего. Для избежания наказания, чреватого потерей жизни, была разработана целая стратегия. Во-первых, нужно было создать иллюзию почти одержанной победы. Во-вторых, необходимо было растянуть эту иллюзию как можно дольше во времени для снижения остроты восприятия высшим начальством. Работа по решению этих важнейших задач закипела в штабе Воронежского фронта, в штабах армий и корпусов. Находившийся при штабе Воронежского фронта представитель Ставки Верховного Главнокомандования, начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза А. М. Василевский на следующий день, 13 июля, доложил товарищу И. В. Сталину, что (цитирую) «в течение двух дней боев (события 12 июля были распределены на два дня, 11 и 12 июля. – Примечание Ахмедова. – На самом деле Василевский свое донесение направил ночью 14 июля, и потери 5-й гвардейской танковой армии он разнес на 12 и 13 июля. – Б. С.) 29-й танковый корпус Ротмистрова потерял безвозвратными и временно вышедшими из строя 60 % и 18-й корпус – до 30 % танков». В действительности общие потери 29-го танкового корпуса от общего списочного числа танков в корпусе составляли 71 %, а 18-го танкового корпуса – 46 %. И не за двй дня, атолько за 12 июля. И в основном это были безвозвратно потерянные танки, а вовсе не временно вышедшие из строя. О потерях других корпусов А. М. Василевский благоразумно умолчал. Сокрытию подлежало многое. Например, неправильно выбранное направление удара – в лоб наиболее сильной группировке немцев на самых невыгодных для 29-го и 18-го танковых корпусов условиях. (До сих пор непонятно, зачем этот удар вообще понадобился.) На этом направлении настаивал П. А. Ротмистров. Штаб Воронежского фронта склонялся к нанесению контрудара от излучины реки Псёл на село Яковлево, однако сложный рельеф и заболоченная пойма вкупе с якобы расположенными здесь главными силами противника (советские командиры продолжали пребывать в благостном неведении о реальных силах противника и их расположении) заставили П. А. Ротмистрова отказаться от такого варианта. Наиболее перспективным был удар с позиций, занятых 2-м гвардейским танковым корпусом, в самое слабое место обороны немцев с выходом в тыл немецкому 2-му танковому корпусу СС. Отказ от этого решения (хотя рекогносцировку на местности все-таки провели) был связан, по-видимому, с неуверенностью в себе, которая царила и в Ставке, и в штабе Воронежского фронта, ибо тогда пришлось бы главные силы фронта убрать с направления немецкого удара на Курск и угроза прорыва немцев на Прохоровку становилась почти осязаемой. Отправленные в Москву победные реляции нужно было подкрепить соответствующими действиями на следующий день. Но к утру 13 июля командованию 5-й гвардейской танковой армии удалось наскрести лишь 156 исправных и достаточно боеготовых для немедленных действий танков на фронте протяженностью 18–20 км (то есть плотность составила 8–9 танков на 1 км фронта, а 12 июля не смогли пробить оборону немцев при плотности 50 танков на 1 км фронта). По сути, весь день 13 июля командование Воронежского фронта производило имитацию продолжения контрудара, «успешно» начатого 12 июля. Выпускались приказы и распоряжения, в решительной форме направлявшие войска в атаку. Войска, выдвигались, сосредотачивались, производили короткие выпады в сторону противника и сразу же отходили на прежние позиции. (Например, в 3.35 ночи 13 июля командующий 5-й гвардейской танковой армией П. А.Ротмистров отдает боевое распоряжение номер 7 командиру 2-го танкового корпуса, требующее в 8.00 утра начать атаку, овладеть хутором Сторожевое и об Исполнении доложить. В 6.40 утра распоряжение пришло в штаб 2-го танкового корпуса, из штаба корпуса оно поступило в штаб 99-й танковой бригады в 8.00 и в штаб 58-й мотострелковой бригады в 8.30 утра. 99-я танковая бригада смогла подготовиться к атаке в 10.15, а 58-я мотострелковая бригада прибыла на исходные для атаки позиции только в 14.00. Что было дальше, покрыто мраком. Из документов 99-й танковой бригады следует, что она, не дождавшись мотострелков, дважды пыталась атаковать хорошо укрепленный опорный пункт немцев в хуторе Сторожевой, но безуспешно. Вышестоящая организация – штаб 2-го танкового корпуса – обо всем этом ни звука ни в своих внутренних документах, ни в оперативной сводке за 13 июля, направленной в штаб 5-й гвардейской танковой армии. А штаб 5-й гвардейской танковой армии и не требует никакого отчета об исполнении распоряжения номер 7. Одним словом, кто как хочет, так и делает.) Командование Воронежского фронта догадывалось, что противник вовсе не понес того урона, какой планировался при советском контрударе 12 июля. Опасение, что немцы вот-вот осуществят прорыв (а тогда уж точно не сносить головы), было столь велико, что Н. Ф. Ватутин ночью 13 июля шлет хитро сформулированную шифрограмму И. В. Сталину с просьбой передать Воронежскому фронту из резерва один танковый корпус, один механизированный корпус и один авиационный штурмовой корпус. И. В. Сталин запрашиваемые корпуса не дает и начинает подозревать, что его дурачат, рассказывая об одержанной победе. Он не может понять, чем занимаются две только-только введенные в бой армии, в составе которых более 100 тысяч человек и более 800 танков, и поэтому поручает заместителю Верховного Главнокомандующего Г. К. Жукову, в тот момент руководившему начавшимся наступлением Брянского фронта, немедленно вылететь в район Прохоровки, разобраться в обстановке и принять на себя координацию действий Воронежского фронта, а маршалу А. М. Василевскому приказывает сдать дела и отбыть на Южный фронт. Утром 13 июля Г. К. Жуков прибыл на командный пункт Н. Ф. Ватутина и потребовал продолжать непрерывные атаки и контратаки имеющимися силами, дабы сковать противника и не дать ему перегруппироваться. Но имеющихся сил после «победы» 12 июля явно не хватало, и большая часть атак и контратак просто перешла в область мистификации. 13 июля крупные бои шли только в излучине (на западном берегу) реки Псёл, в результате которых дивизия «Мертвая голова» была вынуждена остановить свое наступление.

Вот это оправдательное донесение А. М. Василевского: «Согласно Вашим личным указаниям с вечера 9.VI 1.43 г. беспрерывно нахожусь в войсках Ротмистрова и Жадова на прохоровском и южном направлениях. До сегодняшнего дня включительно противник продолжает на фронте Жадова и Ротмистрова массовые танковые атаки и контратаки против наступающих наших танковых частей. Ликвидация прорыва армии Крюченкина, создавшая серьезную угрозу тылам главных сил армии Ротмистрова и корпусу Жадова, потребовала выделения двух мехбригад из 5-го механизированного корпуса и отдельных частей Ротмистрова в район Шахово, Авдеевка, Александровская. Ликвидация же прорыва армии Жадова в районах Веселый, Васильевка, Петровка 12.VII.43 г. вынудила бросить туда остальные части 5-го механизированного корпуса. То и другое в значительной мере ослабило силы основного удара Ротмистрова со стороны Прохоровка в юго-западном направлении. По наблюдениям заходом происходящих боев и по показаниям пленных, делаю вывод, что противник, несмотря на огромные потери как в людских силах, так и особенно в танках и в авиации, все же не отказывается от мысли прорваться на Обоянь и далее на Курск, добиваясь этого какой угодно ценой. Вчера сам лично наблюдал к юго-западу от Прохоровки танковый бой наших 18-го и 29-го корпусов с более чем двумястами танков противника в контратаке. Одновременно в сражении приняли участие сотни орудий и все имеющиеся у нас РСы. В результате все поле боя в течение часа было усеяно горящими немецкими и нашими танками.

В течение двух дней боев 29-й танковый корпус Ротмистрова потерял безвозвратными и временно вышедшими из строя 60 % и 18-й корпус – до 30 % танков. Потери в 5-м механизированном корпусе незначительны. Назавтра угроза прорыва танков противника с юга в район Шахово, Авдеевка, Александровка продолжает оставаться реальной. В течение ночи принимаю все меры к тому, чтобы вывести сюда весь 5-й механизированный корпус, 32-ю мотобригаду и четыре полка ИПТАП. Учитывая крупные танковые силы противника на прохоровском направлении, здесь на 14.VII главным силам Ротмистрова совместно со стрелковым корпусом Жадова поставлена ограниченная задача – разгромить противника в районе Сторожевое, севернее Сторожевое, совхоз «Комсомолец», выйти на линию Грязное – Ясная Поляна и тем более прочно обеспечить прохоровское направление.

Не исключена здесь и завтра возможность встречного танкового сражения. Всего против Воронежского фронта продолжают действовать не менее одиннадцати танковых дивизий, систематически пополняемых танками. Опрошенные сегодня пленные показали, что 19-я танковая дивизия на сегодня имеет в строю около 70 танков, дивизия «Райх» до 100 танков, хотя последняя после 5.7.43 уже дважды пополнялась. Донесение задержал в связи с поздним прибытием с фронта. 2 ч. 47 м. 14.7.43. Из 5-й гвардейской танковой армии».

Василевский приуменьшает потери 5-й гвардейской танковой армии и разносит их на два дня, тогда как почти все они на самом деле приходились на 12 июля, когда состоялось Прохоровское сражение. Это был старый прием, широко распространенный еще в царской армии, где нередко большие потери, понесенные в одном бою, раскидывали на несколько дней. Для того чтобы подкрепить перед Верховным Главнокомандующим тезис о двухдневном сражении 5-й гвардейской танковой армии, Ротмистров 13 июля обозначил наступательные действия, хотя и понимал их бессмысленность с оперативной точки зрения. Этих атак, которые привели лишь к ненужным потерям, немцы, правда, не заметили.

13 июля севернее Кочетовки на участке шириной 5–6 км пехотные подразделения дивизии «Тотенкопф» потеснили 66-ю и 97-ю гв. сд на 1–1,5 км. Несколько танков «Тотенкопфа» ворвались в совхоз им. Ворошилова (6 км северо-западнее Прохоровки).

В разведсводке штаба Воронежского фронта от 14 июля говорилось: «Научастке БЕЛЕНИХИНО – ВИСЛОЕ действиями наших частей противник выбит из КАЛИНИН (юго-зап. БЕЛЕНИЗИНО), СОБАЧЕВСКИЙ, НЕЧАЕВКА и продолжал бои за СМОРОДИНО (6 км. вост. БЫКОВКА)…

Пленный унтер-офицер 339-го пп 167-й пд, захваченный 13.7 в районе БЕЛЕНИХИНО, показал: 167-я пд 11.7 двумя полками (331-й и 339-й пп) сменила ТД СС «Мертвая голова» в районе Беленихино, ЯСНАЯ ПОЛЯНА».

Это как будто говорило о том, что направление наступления танкового корпуса СС должно измениться и Прохоровка больше не является ее главной целью. Однако далее в разведсводке идет ошибочное утверждение, что в районе высоты 220,6, восточнее Красного Октября, находится лейбштандарт, тогда как на самом деле здесь действовала «Мертвая голова». И в целом в разведсводке делался ошибочный вывод: «В течение 14.7 можно ожидать концентрического наступления на ПРОХОРОВКА с запада и с юга».

На самом деле 14 июля дивизия «Райх» и 7-я танковая дивизия нанесли встречные удары по 183-й стрелковой и 81-й гвардейским стрелковым дивизиям и по 2-му гвардейскому танковому корпусу, стремясь окружить в районе Шахово четыре стрелковые дивизии. Дивизия «Райх» продвинулась на участке шириной 6–7 км на глубину 6–7 км, заняв Беленихино и Лески. До встречи с 7-й танковой дивизией в Шахово «Райху» оставалось пройти еще около 5 км.

В ночь на 14 июля немецкая 7-я танковая дивизия, имевшая в строю 24 танка, переправилась через реку Северский Донец у села Щолоково. Здесь же ранее переправилась 19-я танковая дивизия с 28 танками. 6-я танковая дивизия, имевшая в строю 14 танков, и приданные ей 503-й отдельный танковый батальон с 6 «тиграми» и 228-й отдельный батальон штурмовых орудий с 14 машинами наступали наАвдеевку, где им противостоял сводный отряд генерал-майора К. Г.Труфанова, имевший в строю к утру 14 июля не менее 80 танков и САУ, без учета бронетехники 26-й гвардейской танковой бригады 2-го гвардейского танкового корпуса, сражавшейся на подступах к селу Шахово, и 96-й танковой бригады, входившей в состав 69-й армии. В 21.30 14 июля 19-я и 7-я танковые дивизии овладели Шаховом. А в 6.00 15 июля 19-я танковая дивизия соединилась с дивизией «Райх». В 8.50 немцы овладели селами Малое Яблоново и Плота в 6 км к северу от Шахово.

В 2.40 15 июля Ротмистров ввел в бой свой последний резерв – 10-ю гвардейскую механизированную бригаду 5-го гвардейского механизированного корпуса – с требованием во что бы то ни стало удержать Шахово и Лески. (Но оба села уже были взяты противником.)

15 июля «Райх» вместе с 7-й и 19-й танковыми и 167-й и 168-й пехотными дивизиями пытались уничтожить окруженный 48-й стрелковый корпус 69-й армии.

В 8.55 15 июля Ватутин издал приказ № 00 105 командующим 5-й гвардейской танковой и 69-й армиями: «Противник, в силу допущенной беспечности командующих 5-й гв. танковой и 69-й армиями, к утру 15.7 овладел Лесками, Шахово, поставил под угрозу окружения 375, 93 и 89-ю сд 69-й армии». На самом деле дивизии уже находились в окружении и с ними вместе – не упомянутая Ватутиным 81-я стрелковая дивизия. В этом же приказе Ватутин распорядился отбить Шахово и удерживать его «всеми силами». Но сделать это ни окруженные, ни танкисты Ротмистрова не смогли. Взятие противником Шахово Ватутин утаил от Ставки, сообщив в 24.00 в боевом донесении № 00 228 Верховному Главнокомандующему, что 5-я гвардейская танковая армия оборонялась на прежних рубежах, а войска 69-й армии занимают новый оборонительный рубеж.

Не имевший связи с командованием 69-й армии и Воронежского фронта командир 48-го стрелкового корпуса генерал-майор 3.3. Рогозный по своей инициативе и на свою ответственность в ночь с 14 на 15 июля принял решение на прорыв, не дожидаясь, пока кольцо окружения уплотнится. Оставив на переднем крае группы прикрытия, 89, 81, 93-я гвардейские стрелковые дивизии и 375-я стрелковая дивизия в арьергарде вышли из окружения, бросив почти всю имевшуюся у них тяжелую технику и автотранспорт. Корпус, насчитывавший на 10 июля 1943 года 33 285 человек личного состава, безвозвратно потерял 10 659 человек (в том числе 1584 человека убитыми, 8395 человек пропавшими без вести – главным образом при выходе из окружения, 680 человек – убывшими по неустановленным причинам и 3669 человек ранеными и больными. Вероятно, эти данные не очень сильно отличаются от истинной величины потерь окруженных. По 183-й стрелковой дивизии отсутствуют данные о числе пропавших без вести, но зато часть пропавших без вести из других дивизий впоследствии обнаружились живыми. Можно предположить, что оба эти фактора приблизительно уравновешивают друг друга.

Утром 15 июля 2-й гвардейский танковый корпус 5-й гвардейской танковой армии с оставшимися в строю 32 танками в беспорядке отошел в восточном и северо-восточном направлениях к селам Жимолостное и Правороть южнее Прохоровки. Советское командование все еще опасалось, что немцы могут захватить Прохоровку и продолжить марш на Курск, тогда как на самом деле войска группы армий «Юг» лишь готовили условия для отхода. После ликвидации «котла» в районе Шахово немцы вышли на тыловую полосу обороны от Сторожевого до Шипов на протяжении порядка 18–20 км, продвинувшись до 24 км. Это было последнее продвижение немцев вперед во время Курской битвы.

16 июля 1943 года немецкие войска начали отход на южном фасе Курской дуги. Манштейну удалось в основном беспрепятственно отвести войска на прежний хорошо оборудованный в инженерном отношении рубеж. В ночь на 18 июля танковый корпус СС был выведен с фронта, имея в своем составе 203 исправных танка, в том числе 23 «тигра» и 117 штурмовых и противотанковых САУ. Немцы организованно осуществили отход. Танковые дивизии выводились из боя последовательно и только после того, как сдавали занимаемые рубежи пехоте. Войска Воронежского фронта, понесшие большие потери, не смогли сразу перейти в преследование и нанести сколько-нибудь ощутимые потери отступающим немецким войскам.

27 июля лейбштандарт убыл в Италию, передав танки и тяжелое вооружение другим дивизиям СС. Они были переброшены в Донбасс, где участвовали в контрударе, в результате которого немцам 30 июля удалось ликвидировать захваченный нашими войсками плацдарм на реке Миус, о чем речь пойдет в следующей главе.

В ходе немецкого отступления советские войска тоже несли немалые потери. На отдельных участках отдельные бои местного значения продолжались вплоть до начала генерального наступления Воронежского фронта 3 августа. 5-я гвардейская танковая армия с 21 по 31 июля потеряла около 4,5 тыс. человек (43 % от общих потерь в июле). Это относится только к частям 5-го гвардейского механизированного и 2-го гвардейского танкового корпусов, так как основные соединения армии Ротмистрова были отведены во второй эшелон еще 15 июля. А 24 июля и эти два корпуса передали занятый рубеж дивизиям 5-й гвардейской армии и были отведены в тыл для приведения техники в порядок. Так что в среднем два ослабленных корпуса 5-й гвардейской армии и при преследовании ухитрялись терять по 1,5 тыс. человек ежедневно. Если только, конечно, мы не имеем дело с практикой разбрасывания потерь, понесенных в предыдущие дни. Армия Жадова, продолжая наступать, с 21 по 31 июля потеряла около 11 тыс. человек, в том числе после 23 июля потери составили 7814 человек, или треть ее общих потерь за июль. Войска Степного фронта с 20 по 31 июля потеряли свыше 34 тыс. солдат и офицеров, а войска Воронежского фронта – 15,5 тысячи. И это только по официальным наверняка заниженным данным.

По расчетам Л. Н. Лопуховского, потери Воронежского фронта за 19 суток операции (без учета 27-й и 47-й армий) составили около 140 тыс. человек (22,2 % его численности с учетом переданных ему резервов), а Степного фронта – 21 тыс. человек (4,7 % его численности к началу сражения).

Как подсчитал Л. Н. Лопуховский, с Юпо 1биюля соединения 5-й гвардейской армии (без 32-го гвардейского стрелкового корпуса), 48-го стрелкового корпуса 69-й армии, 5-й гвардейской танковой армий и двух мотострелковых бригад (5-го гвардейского и 10-го танкового корпуса потеряли до 35 тысяч солдат и офицеров, в том числе убитыми 6,5 тысяч человек и пропавшими без вести – 9,5 тысяч человек.

Как показал Л. Н. Лопуховский, данные о потерях Воронежского фронта в Курской оборонительной операции, опубликованные в официальном издании Министерства обороны «Гриф секретности снят», существенно занижены. Там говорится, что в период с 5 по 23 июля Воронежский фронт понес следующие потери личного состава: Безвозвратные потери – 27 542 Санитарные потери – 46 350 Всего потери – 73 892.

Однако в боевом донесении штаба Воронежского фронта № 01 398 начальнику Генштаба о потерях с 4 по 22 июля даются совершенно иные цифры:

Убито -20 577

Пропало без вести – 25 898

Попало в плен – 29

Всего безвозвратных людских потерь – 46 504

Ранено – 54 427

Всего людские потери – 100 931.

Разница получается в 27 039 человек, в том числе почти двукратная по безвозвратным потерям – на 19 033 человека больше.

Потери же за период с 4 по 16 июля, согласно тому же донесению, составили 18 097 убитых, 24 880 пленных и пропавших без вести, 47 272 раненых и больных. В период же преследования группы армий «Юг», отходившей к прежним позициям, Воронежский фронт потерял 2481 убитого, 1047 пропавших без вести и 7155 раненых и больных.

Еще более существенными оказываются различия данных по безвозвратным потерям боевой техники. Согласно сборнику «Гриф секретности снят», в ходе Курской оборонительной операции войсками Центрального, Воронежского и Степного фронтов было безвозвратно потеряно: Танков и САУ -1614 Орудий и минометов – 3229 Самолетов – 459.

Однако в итоговом боевом донесении штаба Воронежского фронта говорится, что в период с 5 по 23 июля войсками фронта было безвозвратно потеряно: Танков и САУ – 1628 Орудий и минометов – 3609 Самолетов – 387 (вместе с подбитыми). Получается, что один только Воронежский фронт, по данным его штаба, потерял безвозвратно больше танков и артиллерии, чем все три фронта, вместе взятые, а самолетов – почти столько же, всего-то на каких-нибудь 15,7 % меньше.

Л.Н. Лопуховский подметил, что данные о людских потерях, приведенные в донесении штаба Воронежского фронта, оказываются очень близки к оценке советских потерь в ходе отражения «Цитадели», сделанных в штабе группы армий «Юг». Манштейн в мемуарах отмечает, что к 13 июля его войсками было взято 24 000 пленных, а между 13 и 16 июля – еще 10 тыс., главным образом при ликвидации «котла» в районе Шахово. А по данным штаба Воронежского фронта, к 16 июля в войсках фронта числилось 24 880 пропавших без вести. Советских танков, по оценке Манштейна, немцы уничтожили к 13 июля 1800 штук, а поданным штаба Воронежского фронта, к 16 июля было безвозвратно потеряно или подбито 1888 танков и САУ. Советских орудий, как полагал Манштейн, его войска уничтожили и захватили 1347, а по данным штаба Ватутина, к 16 июля было безвозвратно потеряно 1605 орудий.

Тут необходимо заметить, что сравнение данных Манштейна с данными итогового донесения штаба Воронежского фронта доказывает, что последние существенно занижают советские безвозвратные потери. Ведь число пленных та сторона, которая их берет, обычно знает более или менее точно. А в Красной Армии в числе пропавших без вести часто оказывались не только пленные, но и убитые, о гибели которых не было добросовестных сведений. И в любом случае наличие к 16 июля 34 000 советских пленных говорит о том, что число пропавших без вести занижено более чем на 9 тыс. человек. Но, как доказал Л. Н. Лопуховский, донесением штаба Воронежского фронта не учтены потери 7-й гвардейской и 69-й армий в период с 5 по 19 июля, так как эти армии 20 июля были переданы в состав Степного фронта. Историк обратил внимание, что, согласно месячной сводке потерь за июль, в этом месяце фронт потерял 99 596 человек, в том числе 19 658 убитых, 16 704 пропавших без вести и пленных, 62 478 раненых и больных и 756 выбывших из строя по другим причинам (несчастные случаи, самоубийства и т. п.). То, что эти потери оказались на 1336 меньше, чем потери за 19 суток оборонительной операции, Лопуховский объясняет тем, что, возможно, в итоговом донесении из пропавших без вести были исключены хотя бы некоторые из тех 6,4 тыс. пропавших без вести, которые к 1 августу смогли вернуться в свои части. А вот в суммарных цифрах потерь Воронежского фронта за июль потери 7-й гвардейской и 69-й армий учтены. Согласно этому документу, потери Воронежского фронта составили 148 349 человек. Разница между этой цифрой и 99 596 человек и даст нам примерные потери этих двух армий – 48 753 убитых, раненых и пропавших без вести. По данным, приводимым JI. Н. Лопуховским, 69-я армия в период с 1 по 19 июля потеряла 26 415, в том числе 4351 убитыми, 10 614 пропавшими без вести и пленными, 11 411 ранеными и больными (больных оказалось всего 387), и еще 39 человек выбыли из строя по другим причинам. 7-я гвардейская армия за тот же период потеряла 28 578 человек, в том числе 6086 убитыми, 3975 пропавшими без вести и пленными, 18 458 ранеными и больными (последних было только 591), а также 59 человек, выбывших из строя по иным причинам. Если добавить эти потери к тем потерям, что перечислены в донесении штаба Воронежского фронта за период с 4 по 16 февраля, то последние возрастут до 28 534 убитых, 33 469 пленных и пропавших без вести и 77 239 раненых и больных (в последнюю цифру попадают и выбывшие из строя по неизвестным причинам).