Текст книги "Красная Армия против войск СС"

Автор книги: Борис Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

К 14.00 6 июля корпус СС смял левый фланг 6-й гвардейской армии и захватил важный опорный пункт Яковлево. Теперь его должен был сменить XLVIII танковый корпус. Дивизии корпуса СС должны были теперь встретиться с советскими оперативными резервами. Однако XLVIII танковый корпус не сумел захватить плацдармы на северном берегу реки Пены и выйти к Яковлево для смены корпуса СС.

Успех, достигнутый лейбштандартом и «Райхом», вынудил командование Воронежского фронта предпринять срочные меры по локализации прорыва во втором рубеже обороны. Ватутин передал 6-й гвардейской армии 5-й гвардейский танковый корпус генерала А. Г. Кравченко, насчитывавший 213 танков, втом числе 106Т-34и21 Мк-1У «Черчилль», и 2-й гвардейский танковый корпус полковника А. С. Бурдейного, насчитывавший 166 боеспособных танков, в том числе 90 Т-34 и 17 MK-IV «Черчилль». Он одобрил предложение командующего армией И.М. Чистякова о нанесении контрударов по прорвавшимся дивизиям II танкового корпуса СС силами этих корпусов. 6 июля Чистяков приказал Кравченко вывести 5-й гвардейский танковый корпус из занимаемого им оборонительного района для удара во фланг лейбштандарта. Между тем в оборонительном районе корпуса уже были готовы места для засад и противотанковые опорные пункты. Кравченко сомневался в целесообразности контрудара, но под угрозой трибунала вынужден был подчиниться. Атака началась в 15.10.

У 5-го гвардейского танкового было очень мало артиллерии, а времени на организацию взаимодействия с соседями и с авиацией не оставалось. Поэтому контрудар начался без артиллерийской подготовки и авиационной поддержки. Танки шли по равнинной местности. «Райх» встретил лобовую атаку советского корпуса огнем своих танков, поддержанных пикировщиками и штурмовиками. Две бригады 5-го гвардейского танкового корпуса понесли тяжелые потери и вынуждены были перейти к обороне. В 17 часов танкисты «Райха» перешли в контратаку при поддержке противотанковых орудий и к 19 часам обошли с флангов и вышли на коммуникации оборонявшихся танковых бригад в районе хутора Калинин. Здесь оборонялся 1696-й зенитно-артиллерийский полк и отошедшие из Лучков артиллерийские и минометные части 6-й гвардейской мотострелковой бригады. После окружения основных сил 5-го гвардейского танкового корпуса «Райх» попытался захватить разъезд Беленихино. Однако оказавшаяся за кольцом окружения 20-я танковая бригада подполковника П. Ф. Охрименко вместе с тыловыми частями корпуса создала жесткую оборону вокруг Беленихино и отразила атаку. Не имея связи со штабом корпуса, в ночь на 7 июля окруженные бригады пошли на прорыв. Те, кому посчастливилось вырваться из окружения, соединились с частями 20-й танковой бригады. 6 июля 1943 года 5-й гвардейский танковый корпус безвозвратно потерял в бою 119 танков, еще 9 танков были безвозвратно потеряны по техническим или не выясненным причинам. Еще 19 поврежденных танков были отправлены в ремонт. Это были рекордные потери для одного советского танкового корпуса за весь период Курской оборонительной операции. Даже потери корпусов 5-й гвардейской танковой армии под Прохоровкой были меньше. Как боевые единицы две окруженные танковые бригады перестали существовать.

Тем временем отряд танкового полка «Райха», пользуясь сумятицей при отступлении советских частей, вышел возле хутора Тетеревино к третьему (тыловому) рубежу обороны, занимаемому частями 69-й армии генерал-лейтенанта В. Д. Крюченкина. Однако из-за недостатка сил, после того как несколько танков было подбито, бойцы лейбштандарта отступили. Выход немецких танков к третьему рубежу обороны Воронежского фронта уже на второй день наступления вызвал большое недовольство в Ставке.

Дивизия «Мертвая голова» 6 июля не смогла сломить сопротивление частей 375-й стрелковой дивизии. Во второй половине дня начался контрудар 2-го гвардейского Тацинского танкового корпуса, имевшего 166 танков. Для его отражения пришлось использовать даже некоторые части дивизии «Райх». Потери 2-го гвардейского корпуса в этот день оказались сравнительно небольшими. Они составили: 17 танков сгоревшими и 11 подбитыми. Корпус сохранил боеспособность.

6 июля на фронте в 16 км на участке 51-й гвардейской стрелковой дивизии и 5-го гвардейского танкового корпуса лейбштандарт и «Райх» прорвали вторую линию обороны на глубину до 4–5 км. Не сумев захватить в боях с 1-й гвардейской танковой бригадой Покровку, лейбштандарт повернул на север. В связи с этим Катуков приказал 100-й танковой бригаде полковника Н. М. Иванова из 31-го танкового корпуса выйти в район Б. Маячки и во взаимодействии с 5-м гвардейским танковым корпусом разгромить прорвавшегося противника и восстановить положение. К концу дня 100-я танковая бригада остановила противника, но восстановить положения не смогла. В этот день безвозвратные потери 1-й танковой армии составили 37 танков.

В Ставке не ожидали, что враг так быстро прорвет основные оборонительные рубежи Воронежского фронта. Ставка потребовала «во что бы то ни стало остановить стремительное наступление противника на рубеже р. Псел, захватив в свои руки инициативу». Она приказала «изматывать противника на подготовленных рубежах и не допустить его прорыва до тех пор, пока не начнутся наши активные действия на Западном, Брянском и других фронтах». Уже 6 июля было принято решение о выдвижении в полосу Воронежского фронта 5-й гвардейской танковой армии П. А. Ротмистрова и 5-й гвардейской армии А. С. Жадова. Немцы знали о том, что начиная с 9 июля к полю боя на южном фасе Курской дуги выдвигаются советские танковые резервы и новые стрелковые дивизии, но не знали их точного состава, а также времени, направлений и характера их действий.

В ночь на 7 июля Ватутин приказал 31-й танковый корпус выдвинуть в район Тетеревино с задачей во взаимодействии с 5-м гвардейским танковым корпусом разгромить прорвавшегося противника и восстановить положение на второй полосе восточнее Яковлево. Туда же из 40-й армии была переброшена 29-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада, оперативно подчиненная 1-й танковой армии.

Командующий фронтом решил также усилить 1-ю танковую армию 180-й и 192-й танковыми бригадами, действовавшими до этого в составе 38-й армии, 222-м и 1244-м истребительно-противотанковыми артиллерийскими и 66-м гвардейским минометным полками, 753, 754 и 756-м истребительно-противотанковыми артиллерийскими дивизионами и 138-м и 139-м батальонами противотанковых ружей. С переднего края были отведены 52-я и 67-я гвардейские стрелковые дивизии 6-й гвардейской армии, понесшие большие потери.

Танковые дивизии СС «Райх» и «Лейбштандарт Адольф Гитлер» планировалось использовать для нанесения удара во фланг и тыл 1-й танковой армии с востока.

На участке Дуброва – Петровский на фронте в 20 км немцы силами XLVIII танкового корпуса и II танкового корпуса СС вклинились в оборону 3-го механизированного, 31-го танкового и 5-го гвардейского танкового корпусов, 90, 67, 51-й гвардейских стрелковых дивизий на глубину от 2 до 14 км и к 20.00 продолжали упорные танковые бои в районах Гремучий, Покровка, М. Маячки, Лучки, Грезное, хутор Тетеревино, Ясная Поляна, пытаясь развить успех в направлении Обояни. Наибольшего вклинения достигли лейбштандарт и «Райх», нанесшие поражение 31-му танковому и 5-му гвардейскому танковым корпусам. К исходу дня вторая полоса обороны была прорвана на фронте в 25 км на глубину до 16 км. На фронте в 10 км на участке Красный Октябрь – Ясная Поляна дивизии СС находились в 2 км от тыловой полосы обороны. За три дня они продвинулись на 32 км.

На левом фланге 3-го механизированного корпуса утром 7 июля после мощной авиационной и артиллерийской подготовки лейбштандарт продолжил наступление на участке Яковлево, Покровка. Под удар попала 1-я гвардейская танковая бригада. Около 10 часов под натиском врага она была вынуждена оставить Покровку. Командиру 3-го механизированного корпуса пришлось ввести в бой 49-ю танковую бригаду подполковника А. Ф. Бурды, с ходу развернувшуюся в боевой порядок и атаковавшую противника. Эсэсовцам пришлось отступить из Покровки.

Разгромить прорвавшуюся группировку врага на стыке 1-й танковой армии и 5-го гвардейского танкового корпуса и восстановить положение на второй полосе обороны не удалось, поскольку 31-й танковый корпус задержался с выходом в район Тетеревино. Люфтваффе разрушило переправы на реке Солотинка в районах Сухо-Солотино и Кочетовки. Передовые части корпуса, вышедшие утром 7 июля на этот рубеж, были контратакованы частями дивизии «Райх» и вынуждены были отступить на запад. Только в середине дня продвижение эсэсовцев было остановлено на рубеже Б. Маячки, Грезное. 3-й механизированный корпус к тому времени понес большие потери. Резерв корпуса – 49-я танковая бригада – уже был введен в бой. У командующего 1-й танковой армией резервов тоже не было. Под натиском противника 3-й механизированный корпус и 100-я танковая бригада 31-го танкового корпуса вынуждены были отойти на север.

М. Е. Катукову пришлось выдвинуть в полосу обороны 3-го механизированного корпуса 192-ю танковую бригаду полковника А. Ф. Каравана, прибывшую из 38-й армии, 222-й и 1244-й истребительно-противотанковые артиллерийские полки, 138-й и 139-й батальоны ПТР, а также 112-ю танковую бригаду полковника М.Т. Леонова из второго эшелона 6-го танкового корпуса.

В 23.00 командующий войсками Воронежского фронта отдал приказ о нанесении в 10.30 8 июля контрудара силами шести танковых корпусов и двух стрелковых дивизий с целью срезать фронт на участке Сырцево – Шопино против шести танковых дивизий (дивизия «Великая Германия» формально числилась моторизованной, но имела больше танков, чем большинство танковых дивизий, поэтому мы считаем ее как танковую дивизию) и одной пехотной дивизии противника. Ватутин подчеркивал, что «основная задача контрудара разгромить группировку противника в районе Беленихино, Ерик, Шопино, выйти на фронт Сырцево, Яковлево, Козьмо-Демьяновска, Быковка, Ерик, Шопино». 10-й танковый корпус должен был наступать в направлении Васильевка, Яковлево. 2-му танковому корпусу предстояло выйти на рубеж Козьмо-Демьяновка, Быковка. 5-му гвардейскому танковому корпусу предстояло наступать в направлении Крапивинские Дворы, Гремячий, колхоз «Смело к труду». 2-й гвардейский танковый корпус должен был продвинуться в направлении Гонок, 89-я и 375-я стрелковые дивизии – в направлении Ерик, Шопино. Наконец, 6-му и 31-му танковым корпусам 1-й танковой армии предстояло наступать в направлении Сырцев, Яковлевка, Покровка.

Начало контрудара было запланировано на 10.30, однако немцы упредили его, возобновив в 10.00 наступление с рубежа Сырцево – Грезное в северо-западном направлении. К 18.00 они взяли Сырцево, Красную Дубраву, Гремячий и вышли на рубеж Луханино – Сырцево, юго-восточная окраина Верхопенья, урочище Сухая, Сухо-Солотино, Кочетовка, Ильинский. В районе Красной Поляны в окружение попала 180-я танковая бригада. На участке 51-й гвардейской стрелковой дивизии и 31-го танкового корпуса лейбштандарт продвинулся на 6–7 км.

В середине дня, когда 3-й механизированный и 31-й танковый корпуса с большим трудом сдерживали натиск 4-й танковой армии врага, советский контрудар, пусть с опозданием, но все-таки состоялся, правда, только на бумаге. В атаку пошли 2-й и 5-й гвардейские, 2-й и 10-й танковые корпуса и левофланговые стрелковые дивизии 40-й армии. Намеченных рубежей достичь не удалось. Тем не менее немецкому командованию пришлось бросить на отражение контрудара часть авиации и танков и ослабить натиск на 1-ю танковую армию. Так утверждало командование Воронежского фронта, а вслед за ним – советские историки. Но вскоре наступление на ее позиции возобновилось. Во второй половине дня, как отмечалось в разведсводке штаба Воронежского фронта, войска 1-й танковой армии вынуждены были оставить Алексеевку, Сырцево, Красную Дубраву, Красную Поляну, М. Маячки, Грезное и к исходу дня отойти за реки Пена и Солотинка.

В той же разведсводке указывалось, что «на остальных участках направления противник вел огневой бой на прежнем рубеже». Это означает, что никаких контрударов 10-го и 2-го танковых, 5-го и 2-го гвардейских танковых корпусов на самом деле не было. Это доказывается приказом Ватутина командирам этих корпусов, отданным в 14.20, – «топтание на месте прекратить и стремительно наступать». Несмотря на то что танковые корпуса и не собирались двигаться вперед, командующий фронтом в 15.40 бодро отрапортовал Сталину, что «наш контрудар начался в 12.30 и наносится с фронта Васильевка, Беленихино (где располагались 10-й и 2-й танковые и 5-й гвардейский танковые корпуса. – Б. С.) на Яковлево». Правда, в распоряжении заместителя начальника Генштаба А. И. Антонова командующему Воронежским фронтом от 10 июля отмечалось, что «8 июля с 21.00 до 22.00 танковая бригада 2-го танкового корпуса наступала на высоту 258,2 (0,5 км севернее Тетеревино), которая к этому времени занималась частями 183-й стрелковой дивизии. В результате боя имелись потери с обеих сторон». По всей вероятности, это и было единственной попыткой контрудара, предпринятой в тот день и вылившейся в нелепо-трагический инцидент.

9 июля в результате ложной информации о расположении войск, между 7.00 и 9.00, 60 самолетов Ил-2 атаковали боевые порядки 183-й стрелковой дивизии в районе Васильевка, совхоз «Комсомолец», высота 241,6, нанеся ей потери. Заместитель начальника Генштаба А. И. Антонов на следующий день приказал привлечь к ответственности виновных.

В 9.00 германское наступление возобновилось с рубежа Верхопенье – Грезное в направлении Обояни. Были взяты Новоселовка, Сухо-Солотино. На фронте в 20–25 км немецкие войска продвинулись в глубину до 12 км. Из района Грезное «Тотенкопф» атаковал в направлении Красного Октября и Козловки. По данным штаба Воронежского фронта, «в 19.40 18 танков продолжали вести бой на подступах к Васильевке». Против дивизии «Тотенкопф» действовал 2-й танковый корпус.

В 11.30 Ватутин отдал приказ командующим 69, 6 и 7-й гвардейскими армиями на перегруппировку и оборону. В состав 69-й армии вошли 183, 305, 107-я стрелковые дивизии, 92, 93, 94-я гвардейские стрелковые дивизии, а также 375-я стрелковая и 89-я гвардейская стрелковая дивизии из 6-й гвардейской армии, 81-я гвардейская стрелковая дивизия из 7-й гвардейской армии, 96-я танковая бригада, 148-й танковый полк, артиллерийские части и прочие средства усиления. 69-й армии была поставлена задача «прочно удерживать занимаемый войсками фронт Васильевка, Беленихино, Вислое, Шопино, Черная Поляна, Старый Город, Ближняя Игуменка, Мясоедово, уничтожить противника в районе Мелехово». 111-я и 270-я стрелковые дивизии из 69-й армии передавались в 7-ю гвардейскую армию.

1-я танковая армия в период с 6 по 9 июля в ходе ожесточенных боев потеряла 453 танка (из них безвозвратно – 220). Всего к началу боев армия имела 631 танк, в том числе 120 Т-60 и Т-70. Боеспособность 1-й танковой армии значительно упала.

10 июля германское командование на южном фасе Курской дуги наносило два главных удара. Один из них был направлен из района западнее Прохоровки на северо-восток силами танкового корпуса СС, а другой – из района Мелехово в северном направлении силами III танкового и XI армейского корпусов.

Ватутин все еще беспокоился за обоянское направление, и поэтому командующий усилил основательно потрепанную 1-ю танковую армию 204-й стрелковой дивизией, находившейся до этого в резерве Воронежского фронта, и 10-м танковым корпусом. Утром 10 июля они заняли оборону на рубеже совхоз Сталинский – т-Калиновка. 1-й танковой армии был также подчинен и 5-й гвардейский танковый корпус генерала А. Г. Кравченко, который 10 июля сосредоточился в районе Зоринских Дворов.

В 13.00, согласно донесению штаба Воронежского фронта, противник «силою до батальона пехоты с 50 танками при мощной авиационной поддержке до 200 самолетов» овладел совхозом «Комсомолец» и Ивановским Выселком. Этого успеха лейбштандарт добился в борьбе против 2-го танкового корпуса, потеснив его на 2 км.

На Корочанском направлении, согласно донесению штаба Воронежского фронта, противник в 18.20 «силою до двух батальонов пехоты с 50 танками (из них 13 – Т-6) при поддержке 50 бомбардировщиков» наступал из р-на Севрюкова в северо-восточном направлении.

Гот опасался, что передовые части 4-й танковой армии втянутся в тяжелые бои за переправы через Псёл, и опасался русских фланговых атак. Дивизия «Мертвая голова» была двинута в заболоченную пойму реки Псёл и не могла немедленно развивать наступление на железнодорожную станцию Прохоровка. Только после захвата «Тотенкопфом» плацдарма на северном берегу Псёла дивизия могла начать маневр для удара во фланг подходящим советским резервам. Левый фланг II корпуса СС прикрывали пехотные дивизии LII армейского корпуса.

Хауссер перегруппировал лейбштандарт в центр боевого порядка корпуса и сразу ввел в бой его танко-гренадерский полк, усиленный ротой «тигров», и разведывательный батальон. При поддержке артиллерии и авиации они к исходу

10 июля захватили рубеж, намеченный для контрудара 5-й гвардейской танковой армии. Тем временем 10-й танковый, а затем и 5-й гвардейский танковый корпус были по приказу Ватутина перемещены в полосу 1-й танковой армии. Командующий фронтом опасался за обоянское направление, а перегруппировка лейбштандарта на прохоровское направление не была вскрыта советской разведкой.

Хауссер решил двинуть вперед находившуюся на левом фланге корпуса дивизию «Мертвая голова», узнав, что оборонявшаяся здесь советская 52-я гвардейская стрелковая дивизия 6-й гвардейской армии в ночь с 10 на 11 июля начала покидать свои позиции, не дождавшись сменявшую ее свежую 95-ю гвардейскую стрелковую дивизию 5-й гвардейской армии. 95-я стрелковая дивизия разворачивалась поперек реки Псёл, по обеим ее берегам, левым флангом до совхоза «Октябрьский», который находился на пути движения лейбштандарта к Прохоровке, а далее, до хутора Лутово, уже начали занимать позиции части 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии 5-й гвардейской армии. Немцы оперативно отреагировали на эту перегруппировку, начав наступление

11 июля в 3.00 утра, на час раньше обычного. «Мертвая голова» захватила господствующую высоту 226,6 на западном берегу реки Псёл, а лейбштандарт нанес удар в стык между 95-й стрелковой и 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизиями на восточном берегу. К 14.00 был взят совхоз «Октябрьский», а часом позже – находившаяся в 1 км от него тактически важная высота 252,2. В 17.00 лейбштандарт занял Васильевку, а к 20.00 его танковый полк, повернув на север, овладел селом Петровка на восточном берегу реки Псёл. Тем самым он вышел на линию развертывания советской 5-й гвардейской танковой армии. Ротмистров вспоминал: «Около девятнадцати часов 11 июля на мой КП прибыл маршал А. М. Василевский. Я доложил ему о боевом построении армии и задачах, поставленных корпусам и приданной артиллерии. Он одобрил мое решение и сообщил, что у него состоялся разговор с Верховным Главнокомандующим И. В. Сталиным, который поручил ему неотлучно находиться в 5-й гвардейской танковой и 5-й гвардейской общевойсковой армиях, координировать их действия в ходе сражения и оказывать необходимую помощь. Командующему фронтом Н. Ф. Ватутину И. В. Сталин приказал оставаться на своем КП в Обояни. На корочанское направление выехал начальник штаба фронта генерал-лейтенант С. П. Иванов.

Оставалось еще достаточно светлого времени, и маршал предложил осмотреть намеченные мною исходные районы 29-го и 18-го танковых корпусов.

Наш путь проходил через Прохоровку на Беленихино.

Юркий «виллис», подпрыгивая на ухабах, обгонял продвигавшиеся к фронту автомашины с боеприпасами и горючим. Навстречу медленно шли транспорты с ранеными. Кое-где на обочинах дороги стояли поврежденные грузовики и разбитые повозки.

Дорога протянулась через обширные поля пожелтевшей пшеницы. За ними начинался лес, примыкавший к селу Сторожевое.

– Там, на северной опушке леса, исходные позиции двадцать девятого танкового корпуса. Правее будет наступать восемнадцатый танковый корпус, – пояснял я А. М. Василевскому.

Он пристально всматривался вдаль и прислушивался к все нарастающему гулу боя. По клубам дыма, разрывам авиабомб и снарядов угадывалась линия фронта наших общевойсковых армий. Справа, километрах в двух, показались хозяйственные постройки совхоза «Комсомолец».

Вдруг Василевский приказал водителю остановиться. Машина свернула на обочину и резко затормозила у запыленных придорожных кустов. Мы открыли дверцы, отошли на несколько шагов в сторону. Явно послышался рокот танковых моторов. Потом показались и сами танки.

– Генерал! В чем дело? – резко повернувшись ко мне, с досадой в голосе спросил Александр Михайлович. – Вас же предупреждали, что о прибытии ваших танков противник не должен знать. А они гуляют средь бела дня на глазах у немцев…

Я мгновенно вскинул бинокль. Действительно, через поле, подминая созревшие хлеба, в боевом порядке шли десятки танков, на ходу стреляя из короткоствольных пушек.

– Но это, товарищ маршал, не наши танки. Немецкие…

– Так… Где-то противник прорвался. Хочет упредить нас и захватить Прохоровку.

– Этого допустить нельзя, – сказал я А. М. Василевскому и по радио дал указание генералу Кириченко немедленно выдвинуть две танковые бригады навстречу немецким танкам и остановить их продвижение.

Вернувшись на мой КП, мы узнали, что немцы предприняли активные действия почти против всех наших армий.

Так обстановка неожиданно осложнилась. Ранее намеченный нами исходный район для контрудара оказался в руках гитлеровцев. В связи с этим подготовку к наступлению и, в частности, выбор огневых позиций артиллерии, рубежей развертывания и атаки следовало проводить заново. В сжатые сроки требовалось уточнить задачи, организовать взаимодействие между корпусами и частями, пересмотреть график артиллерийской подготовки и сделать все для четкого управления войсками в бою».

Вероятно, в сложившихся обстоятельствах наиболее разумным решением было бы отложить контрудар 5-й гвардейской танковой и 5-й гвардейской армий хотя бы на сутки, отнеся его на более дальние рубежи и дав время командирам на рекогносцировку местности и изучение обстановки. Однако Ватутин решил не откладывать контрудар (можно предположить, что на этом настоял Василевский, находившийся на Воронежском фронте). Советское наступление должно было начаться утром 12 июля. Положение усугублялось тем, что перед контрударом танкисты Ротмистрова прошли маршем 330–380 км, что самым негативным образом сказалось на моторесурсе танков и стало одной из причин высоких потерь в Прохоровском сражении.

11 июля лейбштандарту не удалось захватить Прохоровку. Сыграла свою роль, среди прочего, и атака советского 1-го штурмового авиационного корпуса, применившего противотанковые бомбы ПТАБ-2,5–1,5. На участке Кочетовка – Беленихино «Тотенкопф» и лейбштандарт сражались против 51, 52 и 97-й гвардейской стрелковых дивизий и 2-го танкового корпуса. Они продвинулись на 8 км и вышли на западную окраину Прохоровки. В 19.45 Ватутин приказал командующему 69-й армией и командиру 2-го танкового корпуса: «Вследствие вашей беспечности и плохого управления противник прорвался в Петровку и к Прохоровке. Приказываю Вам под Вашу личную ответственность совместно с частями Ротмистрова и Жадова уничтожить прорвавшегося противника и сегодня же выйти на фронт Васильевка, Беленихино. Исполнение донести». К 23.00 И июля контратаками и вводом в бой 42-й гвардейской стрелковой дивизии из резерва 5-й гвардейской армии удалось отбить у лейбштандарта Петровку и остановить его в 2 км от станции Прохоровка. Но первоначально намеченный рубеж контрнаступления 5-й гвардейской танковой армии (село Васильевка – совхоз «Комсомолец» – село Беленихино) был утрачен, и вновь выйти на него не удалось.

Штаб 33-го стрелкового корпуса докладывал штабу 5-й гвардейской армии:

«11. 7.43 г. Противник превосходящими силами пехоты, при поддержке 150 танков (количество танков здесь фантастично, столько танков и штурмовых орудий у лейбштандарта давно уже не было. – Б. С.) после артналета и массированной бомбежки с 14.00 перешел в наступление на фронте Прохоровка, Красный Октябрь.

Имея превосходство в танках, противнику удалось к 18.00 прорвать передний край и овладеть выс. 230, 5, выс. 252, 2, свх. «Октябрьский».

Командир 33-го гв. CK гв. ген. – майор Попов отдал приказ к-ру 95-й гв. СД полковнику Ляхову и к-ру 9-й гв. ВДД гв. полковнику Сазонову ночной атакой выбить противника с занятых позиций и восстановить прежнее положение.

С утра противник силою до батальона пехоты и поддержан. танками трижды атаковал позиции 3 СБ 26 гв. СП. Подбито 6 танков противника.

В 14.00 противник снова перешел в атаку 4-й раз, потеснил 3 СБ и занял свх. «Октябрьский», развивая наступ. в 2-х направ. – вдоль грейдера на Прохоровку и большака на Михайловку.

К 16.00 противник дополнительно бросил в бой 23 танка в направлении Прелестное и 30 танков в напр. Прохоровка. Одновременно противник, поддержанный танками, неоднократно пытался наступать на Ключи. Но, встреченный мощн. арт. и руж. – пулеметным огнем, успеха не имел.

Наступление пехоты и танков пр-ка приостановлено на фронте: южн. сторона оврага, восточн. Петровка, западн. окраина Прохоровки отм. 230,5».

Забегая немного вперед, скажем, что из этого донесения следует, что в ходе Прохоровского сражения 12 июля после 14.00 лейбштандарт вновь занял совхоз «Октябрьский», оттеснив 9-ю гвардейскую воздушно-десантную дивизию на юго-запад. Это опровергает утверждение командиров советских танковых корпусов, будто им удалось в тот день удержать этот совхоз.

12 июля состоялось знаменитое Прохоровское сражение, в котором II танковый корпус СС разбил 5-ю гвардейскую танковую армию. Первым, кто дал объективную картину этого сражения, был немецкий военный историк Карл-Хайнц Фризер, опубликовавший соответствующую статью в 1996 году. На ее написание немецкого историка вдохновил просмотр советского фильма «Огненная дуга» из киноэпопеи «Освобождение». Нарисованную в фильме картину величайшего танкового сражения он нашел целиком фальшивой.

Впервые Фризер доложил новые данные о ходе сражения под Прохоровкой на международной конференции в Ингольштадте в сентябре 1993 года. Он сообщил, в частности, что советские танки в сражении под Прохоровкой превосходили немецкие примерно втрое. Безвозвратные потери немцев он определил не более чем в 5 танков, а еще 43 танка и 12 штурмовых орудий требовали долгосрочного ремонта. В дальнейшем Фризер уточнил эти данные и сообщил в фильме о Курской битве, показанной телеканалом «РТР-Планета», что безвозвратные потери немцев в сражении при Прохоровке составили только 3 танка. На материале германских архивов Фризер доказал, что советские утверждения, будто под Прохоровкой 12 июля 1943 года немцы потеряли 300 или 400 танков, – не более чем поэтическое преувеличение, содержащееся в донесениях советских танковых командиров. На самом деле II танковый корпус СС, противостоявший советской 5-й гвардейской танковой армии под Прохоровкой, безвозвратно потерял только 5 танков, а еще 43 танка и 12 штурмовых орудий были повреждены. Безвозвратные же советские потери в бронетехнике составляли значительно более 200 танков и САУ. Столь неблагоприятное соотношение безвозвратных потерь в танках объяснялось тем, что поле боя осталось за немцами. К тому же в Красной Армии очень плохо эвакуировали подбитые танки и столь же плохо ремонтировали поврежденную бронетехнику. Есть рассказ главного маршала бронетанковых войск П. А. Ротмистрова о том, как Сталин разгневался на него после Прохоровки. Этот рассказ приводит Ф. Д. Свердлов, ныне, к сожалению, покойный. Вот что поведал Павел Алексеевич летом 1964 года о Прохоровском сражении полковнику Федору Давыдовичу Свердлову, вместе с которым ехал «Красной стрелой» в Ленинград инспектировать артиллерийскую академию: «Это было самое большое танковое встречное сражение в ходе всей Второй мировой войны. Тогда 5-я гвардейская танковая армия, которой я командовал, с приданными двумя танковыми корпусами, разгромила крупную танковую группировку фашистов, нацеленную на Курск. Гитлеровцы потеряли около 350 танков и штурмовых орудий, в том числе около 100 тяжелых «тигров» и «пантер» («пантера» вообще-то была средним танком, и в составе корпуса СС их тогда не было ни одной штуки. – Б. С.), созданных специально для этой операции. После этого сражения они вынуждены были отказаться от дальнейшего наступления и перешли к обороне. Весь их стратегический план налето 1943 года был сорван. Вот так танковое оперативное объединение выполнило стратегическую задачу. Правда, наши потери были не меньше чем у противника. Вы, конечно, не знаете, да этого почти никто не знает… – Павел Алексеевич сделал паузу и, слегка наклонившись к собеседнику, доверительно сказал: – Сталин, когда узнал о наших потерях, пришел в ярость: ведь танковая армия по плану Ставки предназначалась для участия в контрнаступлении и была нацелена на Харьков. А тут опять надо ее значительно пополнять. Верховный решил было снять меня с должности и чуть ли не отдать под суд. Это рассказал мне Василевский. Он же затем детально доложил Сталину обстановку и выводы о срыве всей летней немецкой наступательной операции. Сталин несколько успокоился и больше к этому вопросу не возвращался».

«– Между прочим, – хитро улыбаясь, заметил Ротмистров, – командующий фронтом генерал армии Ватутин представил меня к ордену Суворова 1-й степени. Но ордена на сей раз я не получил».

От суда Ротмистрова спас Василевский, доложивший Сталину, что немецкое наступление все-таки остановлено.

Понятно, зачем понадобилась Ротмистрову ложь о будто бы уничтоженных 300 или 400 немецких танках – он шкуру свою спасал от трибунала. Однако от намерения отдать незадачливого командующего 5-й гвардейской танковой армией под суд Верховный в конце концов отказался: ведь Курскую битву советские войска все-таки выиграли. В результате родилась легенда о советском успехе под Прохоровкой. Для этой цели число танков у немцев было завышено в два с половиной раза – до 700, а их потери – в 5–7 раз, до 300–400 машин, чтобы сделать их сопоставимыми с советскими. Известно, что обстоятельства и действия сторон в Прохоровском сражении расследовала специальная комиссия во главе с Г. М. Маленковым, но ее материалы до сих пор не опубликованы и недоступны исследователям, поскольку хранятся под грифом «совершенно секретно».