Текст книги "Военные противники России"

Автор книги: Борис Фролов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 68 страниц)

Появилась оппозиция и в армии, которую составили офицеры и генералы, придерживающиеся республиканских взглядов. Это для власти было уже опасно. В апреле 1802 года по распоряжению Наполеона ряд генералов и офицеров были арестованы по обвинению в антиправительственной деятельности. Продержав некоторое время в заключении, их затем отправили в экспедицию на остров Сан-Доминго, откуда уже никто из них не вернулся.

Приняв жесткие и быстрые меры по пресечению оппозиционных настроений в армии, Наполеон оперативно устранил эту серьезную для себя угрозу и изолировал Моро от его сторонников в армии.

Открыто бравирующий своей оппозиционностью генерал Моро постепенно оказался в какой-то степени причастным к роялистскому заговору, возглавляемому известным шуаном Ж. Кадудалем и бывшим генералом революционной армии Ш. Пишегрю, его старым боевым соратником. Хотя Моро во многом и не разделял взгляды заговорщиков, целью которых было убийство первого консула, но тем не менее вступил с ними в контакт.

В январе 1804 года спецслужбами Наполеона были получены данные о том, что в Париже с августа 1803 года находится группа террористов, возглавляемая Кадудалем. Эти 50 готовых на все головорезов планируют похищение или убийство первого консула. 13 февраля об этом было доложено Наполеону. К этому времени стало известно, что в Париже нелегально находится и Пишегрю, который действует вместе с Кадудалем, и что он имел тайную встречу с Моро.

Наполеон был буквально поражен этим известием. Больше всего его потрясло то, что участником роялистского заговора оказался знаменитый генерал революционной армии Моро, долгие годы беззаветно сражавшийся под ее знаменами с врагами Франции и вот теперь перешедший на их сторону и изменивший своей родине.

16 февраля Моро был арестован у себя на квартире по обвинению в участии в антигосударственном заговоре. На следующий день было объявлено об аресте Моро как государственного изменника. Это произвело шок в Париже. Встревоженная таким известием оппозиционная общественность не поверила в виновность популярного генерала. Нападки на первого консула резко усилились, его обвиняли в стремлении устранить своего соперника, в зависти к военной славе Моро и т. п. Наполеон же был бессилен изменить общественные настроения.

Оказавшись в заключении, Моро долго отрицал все предъявленные ему обвинения. Наконец 8 марта он написал Наполеону письмо, в котором повинился, что до сих пор говорил неправду, все отрицая. Он признался, что виделся с Пишегрю по инициативе последнего, но отказался от участия в заговоре и не стал разговаривать с Кадудалем, которого Пишегрю пригласил на встречу без его, Моро, ведома. По всей вероятности, это покаянное письмо было написано Моро в момент душевного надлома. Оно мало чего добавляло к фактам, уже известным следствию от арестованных лиц из ближайшего окружения генерала. Важно было другое, а именно – действующий генерал Республики лично подтверждал, что вступил в недозволенные переговоры с ее врагами. Это подтверждало факт государственной измены Моро. Его признательное заявление было немедленно опубликовано в печати. Он был публично скомпрометирован как заговорщик и предатель. Ореол героизма, гражданского мужества и республиканской неподкупности, окружавший до сих пор его имя, был сорван. Со страниц покаянного письма Моро предстал перед всей Францией слабым, колеблющимся и двоедушным человеком. Этим письмом он нанес большой вред не только себе лично, но и многочисленным сторонникам оппозиции, которые вынуждены были спешно ретироваться. К этому времени большая часть шуанов, входивших в террористическую группу, была уже арестована. Сам Кадудаль попался в сети жандармерии 9 марта. Суд над заговорщиками состоялся в мае-июне 1804 года. Моро судил военный суд отдельно от остальных заговорщиков. Не было на суде и Пишегрю, который еще 6 апреля покончил жизнь самоубийством в тюремной камере. Военный суд уволил Моро из армии, но, вопреки ожиданиям Наполеона, приговорил его всего лишь к двум годам тюремного заключения. Только что ставший императором Наполеон под видом проявления великодушия поспешил избавиться от побежденного, но все еще остававшегося опасным для него противника. Он заменил Моро тюремное заключение изгнанием из Франции.

В июне 1804 года Моро покинул Францию, которую ему уже не суждено было увидеть, и из Барселоны (Испания) уехал в Америку. Когда Наполеону доложили об этом, он после недолгого раздумья произнес: «Теперь он пойдет по дороге вправо. Он кончит тем, что придет к нашим врагам». Эти слова оказались пророческими…

Что касается настоящих заговорщиков, то с ними поступили далеко не так гуманно, как с запутавшимся в своих связях Моро. Большинство из них во главе с Кадудалем были приговорены к смерти и казнены 25 июня 1804 года. Нескольких титулованных аристократов, причастных к заговору (например, князей Полиньяк), Наполеон помиловал. Впрочем, Кадудалю тоже обещали помилование, но на определенных условиях. Однако храбрый шуан (Кадудаль отличался безумной отвагой; так, при аресте он оказал отчаянное сопротивление, убив нескольких агентов спецслужб) с презрением отверг это предложение, сопроводив свой отказ площадной бранью. Он предпочел мученическую смерть (Кадудаль был казнен с особой жестокостью) отступничеству.

В США Моро прожил изгнанником 9 лет. Как и предрекал Наполеон, неприятие республиканским генералом авторитарной формы правления во Франции привело его в стан врагов своей родины. Весной 1813 года он принял приглашение русского императора Александра I и своего старого боевого товарища бывшего наполеоновского маршала Ж. Бернадота, ставшего принцем-регентом Швеции (кстати, с согласия Наполеона), принять участие в войне против Наполеона.

В июле 1813 года прибыл в Европу и стал военным советником при главной квартире союзных монархов (русского и австрийского императоров и прусского короля). Принимал участие в разработке военных планов союзников. Именно Моро дал союзным монархам совет избегать прямого столкновения с самим Наполеоном, а сосредоточить основные усилия союзных войск на разгроме отдельных группировок, возглавляемых его маршалами.

В первом же сражении, которое произошло после истечения срока Плесвицкого перемирия – под Дрезденом [15 (27) августа 1813 года], находясь в свите Александра I, Моро был смертельно ранен (прямым попаданием пушечного ядра ему оторвало обе ноги).

Французская армия с большим удовлетворением восприняла гибель «предателя». Существовала легенда, что Наполеон, якобы заметив Моро в расположении противника, сам навел орудие и лично поразил врага Франции. Моро был погребен со всеми воинскими почестями в католической церкви Св. Екатерины в Петербурге. После крушения империи Наполеона вдова Моро перевезла его прах на родину.

* * *

Убежденный республиканец, пылкий сторонник революционных преобразований в стране Моро с первых же дней Великой французской революции отдал все свои силы и незаурядные способности делу вооруженной защиты отечества, подвергшегося нашествию иностранных интервентов, пытавшихся силой оружия задушить революцию во Франции. Отважный и мужественный офицер, а затем один из лучших генералов революционной армии, Моро, командуя в годы войн Французской республики против коалиций европейских монархических держав армиями в Бельгии, на Рейне, в Германии и Италии, проявил себя как крупный военачальник, полководец большого дарования.

Одно время в нем видели первого полководца Республики, однако вскоре громкие победы Наполеона Бонапарта в Италии затмили славу Моро. Свою славу выдающегося полководца Моро восстановил несколько позднее, одержав блистательную победу при Гогенлиндене.

Обладавший многими необходимыми для полководца качествами Моро в то же время имел немало и недостатков, заметно снижающих его полководческий потенциал. Самыми существенными из них следует признать недостаточную твердость характера Моро и его не всегда приемлемый в боевой обстановке либерализм. Он имел слишком дружественные отношения с подчиненными генералами и своими адъютантами, чем не только лишил себя должного с их стороны почтения как начальник, но и позволял им нередко вмешиваться в вопросы, решение которых являлось только прерогативой командующего. И, как следствие такого положения дел, его оперативные планы и замыслы действий не всегда сохранялись в тайне. При разработке своих оперативных планов Моро, как правило, слепо придерживался данных ему правительством инструкций, хотя те довольно часто уже не отвечали реально сложившейся обстановке, а потому в ряде случаев достижение поставленных целей ставилось под сомнение. В сложной обстановке Моро обычно проявлял чрезмерную осторожность, граничившую иногда с нерешительностью. В отличие от Наполеона, всегда стремившегося сосредоточить основные усилия на направлении главного удара, Моро предпочитал действовать отдельными группировками войск. Такой способ действий, хотя и ставил противника зачастую в затруднительное положение, но в то же время приводил к распылению своих сил и редко приносил решительный результат, особенно на первых порах полководческой деятельности Моро.

Проявляя большую заботу о солдатах, он обычно старался дать им отдых после успешно проведенного сражения и не организовывал активного преследования крупными силами разбитого противника. Это также довольно часто не позволяло ему максимально воспользоваться результатами одержанной победы.

Наполеон Бонапарт считал Моро превосходным дивизионным генералом, но вместе с тем допускал, что тот способен был командовать и небольшой армией. Сразу оговоримся – это мнение великого полководца необъективно. Моро всегда командовал лучшими армиями Республики, которые по своей численности превосходили армии, возглавляемые Наполеоном в Италии и Египте. А кампания 1800 года вообще была завершена победоносно лишь благодаря победам армии, предводимой Моро.

Выигранное им сражение при Гогенлиндене имело стратегическое значение. Иного мнения о Моро придерживался его неоднократный победитель великий русский полководец А. В. Суворов, считавший для себя за честь сразиться «с таким знаменитым полководцем», как Моро.

По свидетельству современников, Моро были присущи такие черты характера, как честность, бескорыстие и демократичность. Он был совершенно равнодушен к наградам и почестям. Многие военные авторитеты ставили в свое время Моро как полководца в один ряд с Наполеоном, с чем вряд ли можно согласиться. Но то, что среди полководцев французской республиканской армии Моро был звездой первой величины – это факт безусловный. Не противоречат истине и сведения о том, что в начале своей полководческой карьеры Наполеон испытывал жгучую зависть к боевой славе и большой популярности Моро (она особенно усилилась после Гогенлиндена) и впоследствии не без оснований видел в нем своего главного соперника, от которого избавился при первом же удобном случае. Правда, неоценимую помощь ему в этом, как это ни парадоксально звучит, оказал сам Моро, запутавшийся в своих антиправительственных связях и проявивший удивительную политическую неосмотрительность, если не сказать, наивность, что дало повод властям полностью дискредитировать его не только как одного из наиболее видных вождей французской революционной армии, но и просто как гражданина Французской республики, чем Наполеон и не преминул воспользоваться.

Мужественный воин, бессчетное количество раз бесстрашно смотревший в лицо смерти на бесчисленных полях сражений, проявил поразительное малодушие, оказавшись в тюремном застенке. Такое унизительное поведение Моро вызвало единодушное осуждение даже со стороны его ближайших единомышленников, с презрением отвернувшихся от своего вчерашнего кумира.

И, наконец, последний, завершающий удар по своей репутации Моро нанес в конце своей жизни, открыто перейдя на сторону врага. Это предательство окончательно развенчало его в глазах французского народа и перечеркнуло все его заслуги перед своей родиной, во славу которой он так доблестно сражался долгие годы. Он пал на поле битвы, сраженный французским снарядом, выпущенным рукой своего соотечественника, и ушел из жизни с клеймом предателя в возрасте 50 лет. Последним пристанищем бывшего героя Революционных войн стала чужая земля. И последние воинские почести были отданы ему не французскими солдатами, спутниками его боевой славы, которых он некогда водил к победам и с которыми разделял горечь неудач, а чужеземцами, сражавшимися в то время против Франции.

Пишегрю Шарль

Французский военный деятель Пишегрю (Pichegru) Шарль (16.02.1761, Ле-Планш близ города Арбуа, департамент Юра, область Франш-Конте, – 6.04.1804, Париж) дивизионный генерал (1793 года). Сын крестьянина.

Образование получил в местном францисканском монастыре (1780). Одаренный большими способностями, Пишегрю был прикомандирован репетитором математики и других точных наук в Бриеннское военное училище. В числе его учеников тогда был и юный воспитанник этого училища Наполеон Бонапарт. Знакомство и близкое общение с офицерами училища стало причиной того, что молодой Пишегрю оставил духовный сан и поступил рядовым солдатом в 1-й артиллерийский полк королевской армии. В 1783 году отправился в Северную Америку и в должности канонира принял участие в завершающих боях войны за независимость английских колоний (1755—1783).

После окончания военных действий он еще длительное время продолжал службу в Северной Америке и возвратился во Францию в чине сержанта только с началом Великой французской революции (1789). Сразу же вступил в Национальную гвардию своего родного департамента. В 1791 году возглавил Якобинский клуб в Безансоне, где вскоре заявил о себе как ярый радикал, чем привлек внимание вождей якобинцев М. Робеспьера и Л. Сен-Жюста.

С началом войны революционной Франции против 1-й антифранцузской коалиции европейских держав возглавил батальон Национальной гвардии, который вошел в состав Рейнской армии (апрель 1792 года). В первых же боях с интервентами на Рейне показал себя храбрым и опытным командиром, что способствовало его быстрому продвижению по службе. Уже через год за отличие в боях под крепостью Майнц Пишегрю был произведен в бригадные, а 4 октября 1793 года – в дивизионные генералы. В декабре 1793 года 32-летний Пишегрю был назначен командующим Рейнской армией.

Решающую роль в столь стремительном возвышении Пишегрю сыграла мощная поддержка и покровительство комиссаров Конвента при Рейнской армии якобинцев Сен-Жюста и Ф. Леба, ближайших сподвижников Робеспьера. Как известно, комиссары Конвента в то время пользовались практически неограниченными полномочиями и им почти всегда при решении любого вопроса принадлежало решающее слово, а Робеспьер был фактически диктатором в стране, где свирепствовал якобинский террор.

Разбитая в боях с австрийцами и пруссаками Рейнская армия находилась тогда в жалком состоянии. Пишегрю предпринял все усилия, чтобы восстановить ее боеспособность, поднять морально-боевой дух и укрепить воинскую дисциплину. В значительной мере ему это удалось. Ежедневными аванпостными боями он изматывал противника и одновременно обучал своих молодых солдат, прибывших на пополнение армии, которая понесла в предшествующих боях большие потери.

В конце 1793 года французское командование ввело в сражение Мозельскую армию (30 тыс. человек), которая, нанеся удар по правому флангу австрийцев, вынудила их отступить на Вейсенбургские позиции. Возглавлявший общее командование Рейнской и Мозельской армиями генерал Л. Гош преследовал австрийцев так стремительно, что они, поспешно сняв осаду Ландау, едва успели отступить за Рейн. В этой блестящей операции, проведенной Гошем, Пишегрю был одним из его ближайших сподвижников и сыграл важную роль в ее победоносном исходе.

В феврале 1794 года назначен командующим Северной армией (154 тыс. человек), сменив на этом посту генерала Ж. Журдана. В тот период эта армия являлась самой мощной армией Французской республики, и на нее правительство якобинцев возлагало особые надежды. Однако с началом кампании 1794 года действия Пишегрю были не совсем удачны. Но затем он нанес поражение австрийским войскам (генерал Ф. Клерфе) при Мускроне и Тюркуэне, вторгся в Бельгию и овладел Западной Фландрией. С целью развития достигнутого успеха Пишегрю решил перейти в районе Уденарда реку Шельду и нанести удар в тыл главным силам противника, действовавшим в Бельгии. Однако Конвент не утвердил это решение, охладив воинственный пыл своего полководца. Вместо этого Пишегрю было приказано осадить фландрские крепости и принудить их к сдаче.

В середине июля 1794 года Пишегрю соединился в районе Брюсселя с Самбро-Мааской армией Журдана, только что одержавшей знаменитую победу при Флерюсе (26 июня 1794 года). Вместе они развернули наступление в восточном и северо-восточном направлениях. Под их ударами англо-голландская армия (герцог Йоркский) отступила в Голландию, а австрийская (принц Кобургский) – к Маастрихту.

В связи с изменившейся обстановкой и переходом инициативы к французам Пишегрю получил приказ овладеть Голландией. Наступление Северной армии продолжало развиваться успешно. Ряд фламандских крепостей, в том числе Нимвеген (Неймеген), после короткого сопротивления капитулировал. Голландия вступила в тайные переговоры с французами и отделила свои войска от англичан. Все это, а также неожиданно ударившие сильные морозы, сковавшие льдом многочисленные реки и каналы, еще более способствовали быстрому покорению Голландии. 10 января 1795 года войска Пишегрю перешли реку Ваал. Остатки английских и голландских войск (23 тыс. человек; генерал Л. Вальмоден) повсюду отступали. Штатгальтер (правитель) Голландии оставил свою страну и бежал в Англию. Брошенная на произвол судьбы голландская армия капитулировала. Французская кавалерия захватила голландский флот, оказавшийся запертым в скованных льдом гаванях. Голландия была завоевана. Конвент объявил Пишегрю «спасителем Отечества». Прибывшему в Париж победителю был устроен торжественный прием. Молодой полководец победоносной революционной армии находился в зените своей славы.

Государственный переворот 9 термидора (27—28 июля 1794 года) положил конец якобинской диктатуре. Друзья и покровители Пишегрю – вожди якобинцев во главе с Робеспьером – были свергнуты и погибли на гильотине. Над Пишегрю летом 1794 года сгустились тучи, его репутация ортодоксального якобинца и человека, близкого к верхушке правящей партии, только что отстраненной от власти, была хорошо известна. В этот период он подвергался большой опасности. Но боевые заслуги и покорность новым властям сохранили ему жизнь и свободу. Однако от командования Северной армией после завершения Голландского похода Пишегрю все же был отстранен.

Отозванный в Париж, он вскоре получил назначение на должность командующего Национальной гвардией. Находясь на этом посту, Пишегрю подавил Жерминальское восстание (1—2 апреля 1795 года) санкюлотов (городская беднота) в Париже. Тем самым он делом доказал свою преданность новому режиму – пришедшим к власти термидорианцам, – и вскоре был назначен командующим Рейнско-Мозельской армией. Затем Пишегрю возглавил главное командование над тремя основными армиями Республики. Кроме его Рейнско-Мозельской, в эту группу армий входили Северная (генерал Ж. Моро) и Самбро-Мааская (генерал Ж. Журдан) армии. Всего под его командованием тогда находилось 250 тыс. человек, что свидетельствовало о полном доверии к нему правительства.

Слава Пишегрю к осени 1795 года достигла своего апогея. Впервые за годы революции в руках одного генерала сосредоточивалась такая огромная власть.

Но к этому времени у Пишегрю были уже другие планы. В августе 1795 года к нему явился агент Бурбонов некий Фош-Борель. Он имел поручение склонить молодого генерала к измене Республике и переходу на сторону роялистов. Понимая всю сложность своей миссии, роялистский эмиссар действовал очень осторожно, исподволь. Он знал – нет никаких гарантий, что его тут же не арестуют и немедленно не расстреляют как вражеского агента. Но, к удивлению посланца Бурбонов, он через некоторое время был принят генералом и выслушан довольно благосклонно. В результате Пишегрю согласился вступить в тайную связь с принцем Л. Конде (командир корпуса французских эмигрантов, сражавшихся против Французской республики на стороне ее врагов) с целью снова возвести Бурбонов на французский трон. Следствием предательства Пишегрю явилось то, что почти всю вторую половину кампании 1795 года он практически бездействовал. Осада Люксембурга и Майнца велась вяло. В сентябре 1795 года по приказу из Парижа Пишегрю вынужден был перейти реку Майн, чтобы поддержать наступление Журдана, но действовал по-прежнему пассивно. В результате французы потерпели поражение под Гандшусгеймом (близ Дюссельдорфа) и были вынуждены начать отступление из Германии. Австрийцы деблокировали крепость Майнц и в свою очередь осадили Мангейм. Вскоре эта крепость сдалась. Кампания 1795 года в Германии была проиграна французами.

Странное поведение недавнего пылкого революционера и боевого генерала, придерживавшегося до сих пор только наступательной стратегии и всегда неудержимо рвавшегося вперед, вызвало серьезные подозрения в Париже. В начале 1796 года Пишегрю был смещен с должности. В командование Рейнско-Мозельской армией вступил генерал Ж. Моро. Пишегрю был предложена должность посла в Швеции, но он от нее отказался и удалился в свое эльзасское поместье, откуда еще активнее, чем прежде, продолжал сношения с Конде.

В мае 1797 года Пишегрю был избран членом Совета пятисот (нижняя палата французского парламента), а затем стал его председателем. Его избрание на этот пост обеспечило роялистское большинство нижней палаты. Это явилось открытым вызовом исполнительной власти – всем было хорошо известно, что отставной генерал не скрывал своего враждебного отношения к Директории.

Опираясь на своих сторонников в парламенте и Париже, Пишегрю приступил к подготовке государственного переворота с целью свержения Директории, ликвидации в стране республиканской формы правления и реставрации монархии. Его замысел основывался на том, что в столице тогда находилось большое количество хорошо вооруженных роялистов. Кроме того, немало сторонников реставрации Бурбонов имелось и среди офицеров парижского гарнизона, включая его начальника генерала Ж. Мену. К концу лета 1797 года Пишегрю чувствовал себя хозяином положения уже настолько, что мог позволить себе разговаривать с правительством языком угроз. «Ваш Люксембургский дворец – это не Бастилия. Стоит мне сесть на лошадь, – в запальчивости заявил он одному из членов Директории, – и через четверть часа все будет кончено!» Однако осуществить свой план Пишегрю не удалось. От командующего Итальянской армией генерала Наполеона Бонапарта в Париж поступили документы, захваченные у роялистского агента графа д’Антрега. В них содержались неопровержимые доказательства существования тайной связи между Пишегрю и Бурбонами. Этот компромат, изобличающий Пишегрю в государственной измене, явился для него убийственным. Все сомнения Директории относительно деятельности председателя Совета пятисот рассеялись, она решила действовать и нанесла удар первой. В результате событий 18 фрюктидора (4 сентября 1797 года) заговор роялистов был сорван, Пишегрю и многие из его сообщников арестованы, а затем без суда и следствия сосланы в Кайенну (Французская Гвиана).

В 1798 году Пишегрю с большим трудом удалось бежать из ссылки в соседнюю Нидерландскую Гвиану (Суринам) и оттуда уехать в Англию. Хорошо принятый английским правительством, он вскоре был отправлен с секретной миссией в Пруссию и Швейцарию. Однако все его усилия в пользу Бурбонов успеха не имели. Пишегрю возвратился в Англию и жил там до 1803 года. В начале 1804 года (по другим данным – в конце 1803 года) он тайно прибыл в Париж, чтобы вместе с Ж. Кадудалем (один из руководителей вандейцев) организовать заговор с целью убийства первого консула Французской республики генерала Наполеона Бонапарта. Уже 13 февраля 1804 года французской жандармерии стало известно о том, что Пишегрю находится в столице. За ним началась настоящая охота. Несмотря на то, что он менял явки каждый день, ускользнуть от жандармов ему не удалось. Его выдал один из «верных друзей» за вознаграждение в 100 тыс. экю.

27 февраля 1804 года Пишегрю бы арестован и заключен в тюрьму. Содержался в одиночной камере. К этому времени заговор был уже раскрыт и большинство его участников также были арестованы, в том числе и бывший боевой соратник Пишегрю знаменитый генерал Ж. Моро, хотя и не участвовавший в заговоре, но знавший о нем.

6 апреля 1804 года Пишегрю нашли мертвым в тюремной камере. Он покончил жизнь самоубийством, повесившись на своем черном шелковом галстуке. Было ему всего 43 года. Враги Наполеона сразу же распустили слух, что Пишегрю якобы был задушен по приказу первого консула. Эта версия долгое время имела хождение. К середине XIX века историки все же признали ее несостоятельность. Дело в том, что Наполеону тайное убийство Пишегрю было совершенно не нужно: имелось достаточно оснований, и притом абсолютно законных, чтобы приговорить его к смерти, если в этом была необходимость, в судебном порядке. Как личность, полностью себя скомпрометировавшая, Пишегрю никакой угрозы для Наполеона не представлял. Истина же, по всей вероятности, заключалась в том, что после ареста Пишегрю все время находился в крайне подавленном состоянии. Его, видимо, более всего угнетало то, что он так неблагоразумно распорядился свой судьбой. Некогда прославленный генерал, один из лучших полководцев Республики, скатился до того, что стал предателем своей родины, пособником врагов Франции, сообщником наемных убийц. Ослепленный боевой славой и снедаемый непомерным честолюбием, он вознамерился сыграть роль генерала Монка <sup>[62]62
  Английский генерал Д. Монк (бывший генерал революционной армии О.Кромвеля) в 1660 году сыграл решающую роль в деле реставрации Стюартов, свергнутых во время английской буржуазной революции XVII в., на английском престоле.


[Закрыть]</sup> и… потерпел полное фиаско. 25 июня 1804 года 13 наиболее активных участников роялистского заговора во главе с Кадудалем были казнены по приговору суда на Гревской площади Парижа.

* * *

В годы Великой французской революции Пишегрю проявил себя как пламенный революционер, представлявший левое, наиболее радикальное крыло республиканцев-якобинцев. Пылкий приверженец провозглашенного революцией лозунга «Свобода, Равенство, Братство», он заявил о себе как решительный и убежденный сторонник революционных преобразований общества, бескомпромиссный к врагам революции народный трибун. С первых же дней революции Пишегрю посвятил себя делу вооруженной защиты ее завоеваний. Отважный и мужественный офицер, один из лучших генералов революционной армии, он сделал в ее рядах блистательную военную карьеру, доблестно сражаясь в годы Революционных войн Французской республики на многих фронтах (на Севере и Северо-Востоке Франции, на Рейне, в Бельгии и Голландии). Проявил себя как способный военачальник, обладавший незаурядными военными дарованиями. Бывший сержант-артиллерист королевской армии, не имевший никакого военного образования, показал себя большим знатоком военного дела, способным самостоятельно решать крупные стратегические задачи. Как и многие другие генералы революционной армии, Пишегрю отличался выдающейся личной храбростью, которая вкупе с военными способностями и патриотизмом высоко ценилась в годы Революционных войн. Эти качества в сочетании с покровительством вождей якобинцев, с которыми Пишегрю был знаком лично и пользовался их полным доверием, позволили ему сделать стремительную военную карьеру в рядах революционной армии. Уже в первые дни революции бывший сержант Пишегрю (после возвращения во Францию из США он покинул королевскую армию) становится сразу капитаном Национальной гвардии. С началом войны (весна 1792 года) он уже подполковник и командир батальона Национальной гвардии, через полтора года – дивизионный генерал (высшее воинское звание в армии Французской республики), а еще через 2 месяца – командующий армией. Боевые успехи, репутация несгибаемого революционера и убежденного патриота снискали Пишегрю высокую популярность в войсках. К тому же он был большим мастером революционной фразы, хорошо умел вдохновлять и увлекать за собой солдатские массы. Венцом полководческой карьеры Пишегрю явился знаменитый Голландский поход 1794—1795 годов, за который он удостоился самых высших почестей Республики. Он был первым и последним полководцем революционной Франции, носившим почетное звание «Спасителя Отечества». После того как Пишегрю своей изменой скомпрометировал это звание, оно больше никому не присваивалось.

Характерными чертами Пишегрю как военачальника были твердость, активность и решительность, ведение боевых действий с полным напряжением всех имевшихся сил и возможностей, постоянная забота по поддержанию боеспособности войск, особенно их высокого морально-боевого духа умение пойти на разумный и обоснованный риск.

В 1795 году Пишегрю считался самым известным и знаменитым из полководцев революционной армии. Однако его моральные качества, как показал дальнейший ход событий, оказались далеко не той высокой пробы, какую он демонстрировал, и притом небезуспешно, в годы революционного подъема. Сразу же после контрреволюционного переворота 9 термидора от «революционности» Пишегрю не осталось и следа. Он незамедлительно отрекается от своих бывших друзей якобинцев и с готовностью переходит на службу к захватившим власть в стране термидорианцам. Более того, спасая режим новых правителей, Пишегрю беспощадно подавляет восстание парижских санкюлотов, в верности классовым интересам которых когда-то всенародно клялся. Но и на этом отступничество Пишегрю не ограничилось. Он окончательно предает идеалы революции, за которые до недавнего времени так доблестно сражался на полях сражений, вступив в сговор с ее врагами-роялистами. Конец Пишегрю был трагичен. Он закончил свой жизненный путь бесславно, запятнав свое некогда славное имя предательством.

Пишегрю был богато одаренным, но лишенным твердых нравственных принципов и убеждений человеком. Такие личности, как показывает огромный исторический опыт, в обычное время обречены на прозябание в безвестности, но во времена крупных социальных потрясений (восстания, революции, другие общественные катаклизмы) они в изобилии вырываются из народной гущи на поверхность. Цели, во имя которых свершаются данные события, для них не имеют значения. Они готовы подстроиться под любой лозунг, выдвинутый народными массами, если он способствует достижению их честолюбивых замыслов, дает возможность не упустить свой шанс в сложившейся ситуации, «поймать свою рыбку в мутной воде». Люди такого склада обычно отличаются политической беспринципностью, авантюрными наклонностями, ярко выраженной амбициозностью и неразборчивостью в средствах для достижения своих целей. Именно таким человеком и был, в сущности, Пишегрю. Увидев в начавшейся революции верный шанс реализовать свои амбиции, он становится рьяным революционером, служит верой и правдой делу революции, пока это соответствует его планам. Когда же обстановка резко изменяется и прежние идеалы перестают приносить дивиденды, он с легкостью циркового фокусника отмежевывается от них, так же как и от своих бывших друзей и покровителей, и столь же ревностно, как некогда якобинцам, начинает служить новому режиму, из революционера становится контрреволюционером.