Текст книги "Созвездие гончих псов"

Автор книги: Борис Лавров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Я углубился в чтение. За окном вечерело, меня никто не беспокоил, и только когда в быстро наступающих сумерках начали меркнуть буквы на листах, я ненадолго оторвался для того, чтобы щелкнуть выключателем. То, что маги предпочитают использовать для освещения своего жилища свечи и хрустальные шары – такая же глупая выдумка, как то, что они живут в пещерах, едят летучих мышей и носят шляпы с острым верхом. Все маги, которых я знал, к большинству технических новинок относились более чем благосклонно и без электричества свою жизнь не мыслили. Я подумал, что совсем скоро мне предстоит расстаться со всеми этими удобствами – в Африке их явно не будет. Кстати, продуктами тоже стоит запастись, как и водой. Хотя бы одной фляжкой и парой сэндвичей – пока я не забыл заклинание копирования, этого должно хватить. Только вот сэндвичи пускай будут разные – иначе они мне просто в горло не полезут, ведь кто знает, сколько времени я так провожусь!

Дождь на улице давно стих, и я распахнул окно, впуская в кабинет вечернюю свежесть и запах озона. Сразу стало приятно и легко, будто мне предстояло вовсе не заточение где-то в глубинах каменного мешка, скованного десятками древнейших заклинаний, а легкая прогулка за город с корзинкой снеди. Постояв у окна пару долгих минут, я со вздохом вернулся за стол.

Большинство необходимой информации я уже усвоил, оставались детали. Я лениво пересматривал то, что уже прочитал, в уме подсчитывая шансы и вероятности всунуть в тот или иной этап игры свою подсказку – так, чтобы главные действующие лица на нее наткнулись. Выходило это плохо – я совсем не знал, на что может обратить или не обратить внимания четверка. Нет, стоит, непременно стоит прочитать их досье, причем внимательно… Также затрудняло дело то, что межмировая карта была составлена по скандинавской системе, изображавшей центром вселенной Мировое Древо Иггдрасиль. Мы, британцы, тоже порой рисуем это самое Древо, но совершенно иным образом, и исчисление по скандинавской системе оказалось для меня непривычным. Труднее всего было разобраться в самом начале, когда приходилось долго думать буквально над каждым дюймом карты. Потом дело пошло немного полегче, обрисовались какие-то общие контуры, но все равно старая привычка считать по британской системе доставляла сильное неудобство. Опять привычка. Возможно, некоторые из них пора бросить и забыть?

К тому моменту, как наступила ночь, я разобрал почти все бумаги из папки, сделал какие-то собственные заметки (на отдельных листах, а не тех, которые пришли мне от Игрока. Уж не знаю, поможет ли это скрыть мои мысли – особенно если вспомнить, что я теперь тоже участник игры – но попробовать определенно стоило) и допил весь графин морса. В голове мелькнула мысль, что стоит принести новый, но эта мысль оказалась забитой другой – о том, что в ближайшее время в кабинете не понадобится ни морс, ли какой-либо другой напиток. Поэтому я просто отставил все еще холодный (маленькая бытовая магия) и пустой графин на край стола и собрался выходить их кабинета, где (не считая нескольких перемещений в пространстве и измерении) провел практически весь день.

Внезапно на столе образовался какой-то небольшой, но явно зловредный вихрь. Черный, с золотыми молниями посередине, он разворачивался и раскрывался, точно скомканный бумажный лист. То, что это был портал, я сообразил почти сразу.

Графин на краю стола опасно качнулся, но удержался… А еще через несколько секунд полетел на пол, вытесненный появившимся из портала предметом. Я не без опаски подошел к столу.

На нем лежала моя собственная китайская шахматная доска, зеленая с кремовым. Поверх нее я увидел небольшой листочек бумаги, на котором, почерком Игрока, были написаны только два слова.

«Ты забыл».

V.

Я не смог удержаться от смешка. Как он рисуется, как же он рисуется… И ради чего? Неужели тоже привычка? Вот уж воистину ирония так ирония. Но доску я аккуратно вернул на полку, на которой она стояла до моего перемещения. В ближайшее время она мне, судя по всему, не понадобится. Вроде бы все… А, нет, еще нужно было убрать осколки безвинно погибшего графина. Можно было бы сходить за совком и щеточкой, но уже поздно, к тому же мелкие осколки все равно останутся. Нужно что-нибудь побыстрее. Трансмутация стекла в сухой лед была минутным делом, и уже совсем скоро от графина останется только лужа, которую нужно будет вытереть под утро, а сейчас – спать… Я вышел из кабинета, зевая и укоряя себя за то, что привыкаю использовать магию по всякому поводу. Может, стоило все-таки убрать все руками, в самом-то деле…

В доме было тихо. Я поглядел на висящие на стене часы. Половина второго. Конечно, она уже спит. Стараясь не шуметь, я прошел в спальню… Но она не спала. Точнее, она дремала, сидя в своем кресле. Она была в ночной рубашке и халате, в руках – какая-то книга… Я мельком взглянул на обложку – сборник сказок народов Европы. Как это похоже на мою жену… Я попытался вынуть томик из ее рук.

– Аа… Что такое? Это ты? – она приоткрыла глаза. – Еще не спишь?

– Как раз собирался ложиться, – я помог ей перебраться на кровать. – А ты вроде бы тоже засиделась, Чарли.

– Я не заметила, как прикорнула… – со вздохом посетовала она, покачав седыми кудрями. – Чем ты там таким занимался весь день? Ты куда-то уходил, если мне не померещилось?

– Я… Да, кое-что произошло, – скрывать от моей жены что-либо не имело смысла – лучше было сразу расколоться. – Не слишком приятное… Хотя поправимое, кажется. Я попытался вклиниться в очередную игру.

– Ох, Матонви. – Чарли снова вздохнула. – И охота тебе лезть к этим занудам!

– Вот и они сказали то же самое, – я медленно переоделся в пижаму. В последние сто-двести лет мои кости принялись сильно болеть по вечерам, даже страшно подумать, что с ними станет в сырой и холодной гробнице… Ну, или куда я там отправлюсь. – Они выдумали новое правило. Теперь тот из нас, кто вздумает помешать игре по их плану, становится сам ее участником.

– И ты… – Чарли прикрыла рот ладонью. – Матонви! И ты ничего не предпринял?!

– А что можно было предпринять? – я виновато развел руками. – Во-первых, все уже было решено, изменить что-то на такой стадии… Понимаешь сама. Во-вторых, я действительно влез в эту игру и спутал их планы.

– Да уж, – моя жена откинулась на подушку. – Ты вечно лезешь куда-нибудь, где тебя не ждут, и вечно путаешь чьи-то планы.

– И потом, родная, что значит – ничего не предпринял? – продолжал оправдываться я, вернувшись на кровать. – Я весь остаток дня штудировал всю доступную информацию по игре! Обдумывал, где расставить подсказки и ловушки, что сделать, чтобы облегчить и ускорить и путь центральных фигур игры… Проанализировал такую гору информации! Сделал поистине колоссальную работу!..

– Ладно, хватит хвастаться, – осадила меня Чарли. – Я и сама знаю, на что ты способен, если усядешься за что-нибудь. Ты лучше мне эти самые данные и детали перескажи – я-то тоже не дура, могу что-нибудь и посоветовать.

– Четверка. Как обычно. Один измененный… Додумались превратить в собаку динго, представляешь?

– Узнать бы, кто у нас такой затейник, да руки пообрывать… – благодушным тоном согласилась Чарли. – В наше-то время таких умников не было… Погоди, а почему именно в динго? Они что, в Австралии?

– Именно, – я тяжело вздохнул. – Как можно было до такого додуматься – не знаю, для этого точно нужно обладать нечеловеческой логикой. Логикой Высших… Все четверо – британцы, вот в чем загвоздка, Чарли!

– Стой, Матонви… – Чарли нахмурилась. – Я же тебя знаю. И, кажется, знаю, почему и зачем ты полез в эту игру… Антрум?

– Чарли… – я взмахнул руками. – Ты знаешь, что там было и как я отношусь к этому всему…

– Ты надеялся их руками – руками детей – исправить свои ошибки?! – Чарли чуть отодвинулась. – Матонви! Ты…

– Нет, – я скрипнул зубами и схватился за голову. – Прошу, хоть ты не обвиняй меня в этом. Мне достаточно обвинений Гортензии и Игрока. Я же не поставил их лицом к лицу с тварью. Я дал им все необходимое, чтобы они справились… У них все шансы…

– Сто? – коротко спросила Чарли.

– Что – сто? – не понял я.

– Шансов у них – сто? Или все-таки меньше.

– Меньше, – вынужден был признать я. – Ну так что ж ты хочешь – это же все-таки игра. Здесь всегда так.

– Ты считаешь это оправданием? – поразилась Чарли. – Матонви! Я и не знала, что ты стал таким циником!

– Это не цинизм. Ты просто не знаешь, что их ждало, если бы они прошли мимо Антрума. – возразил я.

– Уже на первом этапе их ждало что-то такое, что было опаснее и страшнее Антрума и твари?! – Чарли поглядела на меня с недоверием.

– Этот Антрум не так уж страшен, как ты думаешь, – махнул я плечом. – Я не могу в него вернуться не потому, что тварь сожрет меня или растерзает. Дело не в ней. Дело в гораздо более сильной магии. Но вот все те сонмы призраков, которые бродят там, под землей – на моей совести, пусть даже отчасти. И тут у меня вдруг выдается шанс все это исправить – как ты думаешь, что я должен сделать?

– Ну да… Пожалуй, ты прав… Если других путей действительно не было. Не было ведь? – Чарли строго поглядела на меня.

– Не было, не было. Я уже столько веков искал выход. Неужели бы я не нашел его, если бы он был?

– Да. Ты бы нашел, это точно. – Чарли потерла виски. – Принесли мои таблетки, пожалуйста.

– Сейчас, – я выскользнул из-под одеяла и направился к тумбочке. – Воды дать?

– Да, если не сложно, – благодарно кивнула мне жена.

Я наклонил графин – близнец того, недавно разбитого – и звякнул стаканом, наливая воду. Потом взял таблетки и поднес все это Чарли.

– Я достаточно много подсказок планирую оставить им, – заметил я, подождав, пока она допьет. – Игра, правда, задумывается масштабной… Как всегда, короче. Я вот все думаю, как оставить кое-что так, чтобы они это заметили…

– А сказать? – удивленно покосилась Чарли. – Или тут опять какие-то условия от Игрока и Гортензии?

– Именно, – я кивнул, возвращаясь в кровать. – Пока не пройду один этап – не смогу ничего сделать. Нужно как можно более всего заранее раскидать. Я этим и занимался…

– Ладно… – Чарли потушила ночник. – Давай уже спать. Поздно же. Если ты собираешься что-то делать, то тебе лучше выспаться.

– Да, это точно… – вздохнул я, устраиваясь поудобнее на подушке. – Это точно…

Я прикрыл глаза. Перед моим мысленным взорам снова встала межмировая карта маршрута игры. Как же хитро все спутано… Тут, пожалуй, даже хитрее, чем это бывает обычно. Вот что, например, сделать здесь? Или здесь? Нет, эти два интригана из космоса заварили такую кашу, что в этот раз расхлебывать придется, похоже, половником. А здесь что сделать, к примеру?..

– Погоди! – я резко подскочил на постели, хрустнув спиной. – Погоди, вот оно! Если только…

– Что такое, Матонви?! – от неожиданности Чарли тоже вздрогнула, испуганно взглянув на меня. – Чего ты кричишь?

– Я понял, как сделать так, чтобы все получилось! – мои руки дрожали. – Но… Но…

– Это стоит того, чтобы орать по ночам? – осведомилась Чарли.

– Стоит! – заверил я ее. – Вопрос вот в чем. Согласишься ли ты!

– Я?!! – поразилась Чарли. – Матонви, ты спятил? Ты хочешь еще и меня в это втравить?! Тебе мало того, что в этом участвуешь ты?!!

– Чарли… – я прижал руки к груди. – Мне нужна твоя помощь. Этим детям нужна твоя помощь. Ты же понимаешь…

– Понимаю, – вздохнула Чарли. – Чего я не понимаю – так это то, почему я стала твоей женой, Матонви.

– Но ты… Ты согласишься? Нужно будет кое-куда отправиться и там, дождаться, пока…

– Матонви. – жена взяла меня за руку. – Давай мы поговорим об этом утром. А? Я же спать хочу.

– Прости, – смутился я. – И правда, давай отложим это до утра. Спокойной ночи, Чарли.

– Спокойной ночи.

Я прикрыл глаз и постарался успокоиться.

Что мне предстоит завтра? Кто знает?..

Седрик. V

I.

Четвертый день ожидания был на исходе. Точнее, до окончательного заката солнца было еще далеко, но мы, измученные долгим бездействием, были рады и тому, то оно уже планируется. Все три предыдущих дня и первую половину этого мы провели однообразно: ели, пили, спали, беседовали на всевозможные темы и потихоньку готовились к ритуалу. Последнее касалось больше нас с Динго, и сейчас мы, чувствуя, что что-то очень важное уже совсем близко, были на взводе, но старались держать себя в руках (или в лапах, у кого что было). Я, старательно делая вид, что у меня сильный приступ лени, полусидел-полулежал на большом камне, возвышающемся над местностью метра на три-четыре. Динго был тут же, как обычно, положив голову на передние лапы и чуть приоткрыв рот. Уши его висели, говоря о том, что мой друг старается расслабиться, но то и дело подрагивали – это было знаком того, что получается у него скверно. Мы молча созерцали жаркое австралийское солнце, самым краешком своего диска уже касавшееся горизонта.

– Дик… – лениво окликнул я. Динго вздрогнул:

– С чего это ты вдруг решил обратиться ко мне именно так?

– Не знаю, – я сам удивился. – Случайно, кажется, вырвалось. Само собой как-то…

– Давно меня так никто не называл… – Динго со вздохом шевельнулся. – Ой, давно… Ну, если только Гортензию не считать.

– Да уж, – я помотал головой из стороны в сторону. – Скучно, Дик… Динго… Скучно-о-о…

– Инвентарь наготове? – поинтересовался в ответ мой друг.

– Само собой, – я махнул рукой куда-то вниз.

– Повторим правила ритуала? – предложил тогда пес. – Или достаточно уже вызубрили?

– Достаточно, Динго, достаточно… – я зевнул. Было и правда лениво до ужаса. Но это, конечно, не значило, что я не вскочил бы и не побежал бы хоть сейчас на край света, если бы там вдруг появилось какое-нибудь полезное и интересное занятие.

Но занятия не было, и мы продолжали лежать, до смерти замученные скукой и ничегонеделаньем.

Айлин с Падди, надо думать, испытывали точно те же самые чувства и ощущения, но точно этого сказать я не мог: они почему-то предпочитали чаще оставаться внизу, чем выходить на поверхность. Во всяком случае, сегодня они остались именно там. Но и там, внизу, делать (кроме еды, сна и разговоров) было ровным счетом нечего. В первый день после нашего знакомства с Томасом это можно было рассматривать как какой-то своего рода отдых от долгого пути, но уж слишком продолжительным он был. Или это мы привыкли быть более активными, деятельными?

Начало смеркаться. То есть это было заметно еще еле-еле, тем более что ночи здесь достаточно светлые. И вообще, природа красивая. Нельзя сказать, чтобы я был очень рад нашим злоключениям, но Австралия мне все равно нравится. Как и нравится компания, в которой я нахожусь, да и вообще… Нельзя отрицать очевидных плюсов. Но вернемся к моей мысли – начало смеркаться.

Солнце ползло к горизонту так медленно, будто и ему тоже было лень. Может быть, мы бы не ныли так сейчас, если бы не это ожидание… Ожидание непонятно чего.

– Динго… – снова окликнул я друга, нарушив гнетущую тишину (брошенный прииск был так тих, как только может быть тихо место, где людей не было уже полтораста лет. Ну, не считая нас). – А я только сейчас понял, что ничего о тебе не знаю.

– Ты чего это? – удивился тот. – Как это?

– Да очень просто. Кем ты был до того, как превратился? Чем занимался? Где жил?

– Ну, если так, то я тоже о вас троих не очень много знаю… – сказал Динго. – Может быть, потому, что это не так уж и интересно, особенно на фоне того, что происходит с нами сейчас? – он помолчал полминуты, потом зевнул. – Кем я был… Да обычным подростком. Ходил в школу. Слушал музыку, катался на скейте… Интересно, смогу я сейчас удержатся на скейте? На своих-то четырех… Думаю, соскользну.

Я хихикнул.

– Вот-вот. – Динго продолжил. – Из Хемпшира я. Если еще точнее – из Винчестера.

– Я как-то бывал там, проездом. Красивый город… – я прикрыл глаза. – Старый, вроде бы?

– Еще римляне строили. – Динго говорил с такой гордостью, будто он тоже входил в число этих самых римлян. – Интересно, что там сейчас творится?.. Я имею в виду, у меня дома.

– Эта пещера всё равно древнее и твоего Винчестера, и моего Хаверфордуэста. – я поморгал, стряхивая с глаза какую-то залетевшую в него соринку. – А что творится у тебя – я бы тоже хотел знать, но… Ты ведь исчез из дома уже два-три месяца назад? Я думаю…

– Так в том-то и дело!! – Динго перебил меня, вскинув голову (его уши резко взметнулись вверх и встали торчком). – Понимаешь, Рик… Я думаю… Есть такая мысль, что я не исчез из дома! На самом деле! Что я там остался!

– Как это? – теперь удивился я. – В том смысле, что ты на самом деле спишь, что ли? Ну уж нет, кто-кто, а я точно не сон.

– Да нет! – Динго ударил лапой по земле. – Мое тело осталось! Я-то ведь там был человеком, а здесь стал псом! Понимаешь, ну?

– Погоди-ка… – до меня начало доходить. – Ты хочешь сказать, что…

– Да!! – Динго часто закивал. – Я думаю, что там – в Англии – осталось моё тело! И в него, скорее всего, вселился дух того динго, который жил в этом, моем нынешнем теле, до меня! Потому мне и интересно, каких же дел он там наделал!

– Действительно… – я задумался. – Погоди, а если в том теле вообще никакого духа не осталось – ни твоего, ни собачьего? То есть, там, в Англии, ты просто умер? А?

– Н-не думаю, – после небольшой паузы помотал головой мой друг. – Гортензия говорила, что может превратить меня обратно. А если бы то тело умерло, оно бы уже было похоронено. Не то чтобы это могло помешать Гортензии, но все-таки что-то тут не так.

– Дела… – я почесал в затылке, обдумывая все, что сказал Динго. – Слушай. Ты вот так не хотел превращаться обратно в себя, а…

– Даже не уговаривай! – твердо отрезал пес. – Не буду!

– Можно подумать, я предлагаю… – я удивленно поглядел на него, но он был суров и непреклонен. – Нет, я о другом… Ведь если ты таким и останешься – ты не сможешь вернуться в свою семью. Ты про это думал?

– Думал, – угрюмо сказал Динго. – Думал… Почему не смогу? Теперь, когда говорить я могу спокойно, кто мне помешает пойти и…

– Инфаркт? – задумчиво предположил я.

– Чего? – не понял Динго.

– Инфаркт, говорю. Это у нас-то еще хватило выдержки не убежать, когда ты в первый раз заговорил. И это после встречи с Игроком, с теми демонами, недели в джунглях… А твои родители? Представь, что к тебе заявляется говорящий пес и втирает тебе, что он твой сын, а тот, кто последние три месяца выдавал себя за такового – просто самозванец. Каково, а?

– Да, ты прав. – Динго покивал. – Но, если мы выберемся отсюда и попадем в Европу, у меня точно будет время, чтобы все обдумать и спланировать. Нужно будет как-то постепенно… Но я обязательно наведаюсь к себе домой, как смогу.

Мы снова замолчали. Не знаю, о чем сейчас думал Динго, а я – о своих родителях. Им лучше: они просто-напросто забыли о моем существовании. Но… Как это отразится на моей жизни? То есть, когда они сами все вспомнят (а я надеялся, что они действительно вспомнят, если мы пройдет эту дурацкую игру и я доберусь до дома), не возникнет ли у них вопрос: где это я пропадал такую уйму времени? Не рассказывать же им правду… И потом: за это время они уж точно выкинули все вещи из моей комнаты, удивляясь, что все это барахло делает у них в доме и как они этого раньше не замечали. Или здесь тоже какой-то особый секрет?

– Солнце, ну когда же ты уже сядешь… – пробормотал вконец измученный Динго. Я поддержал его кивком головы:

– Пора бы уже, это точно. Хотя гляди – осталось не так уж и много.

– Это радует. – Динго посмотрел в сторону входа в пещеры. – Сколько там у нас будет времени от окончательного захода до начала ритуала? Ох, как же это время тянется-я-я…

– Ничего, – успокоил я друга. – В это время нам скучать уж точно не придется.

II.

Солнце, в конце концов, закатилось. Изможденные долгим ожиданием, мы с другом расценили это как открытый сигнал и вскочили, только последний луч успел скрыться за горизонтом. Динго отряхнулся по-собачьи – всем телом – и проговорил:

– Ну?.. Пора бы и начинать.

– Тоже не терпится… – даже не спросил, а констатировал я.

– Конечно, не терпится, – нервно мотнул головой Динго. – Хочется поскорее разделаться с этой дрянью.

– Боишься? – поинтересовался я.

– Не то чтобы сильно… Но есть немного, – признался Динго, глядя на вход в пещеры.

– Я тоже… – видя, что никто не стремится к нам подойти, я снова сел. – Рано мы вскочили, рано…

– Еще ждать?! – возмутился Динго, но совершенно напрасно. Не успел он договорить, как в темноте пещеры что-то шевельнулось, и Томас выбрался наружу. Не знаю уж, прикидывался он или действительно спотыкался пару раз, обходя крупные булыжники. По идее, мы сами видели и как он изменяет форму, превращаясь в дым, и как парит в нескольких сантиметрах над землей, да и сквозь стены он проходит явно должен. Но кто знает: вдруг все это не работает вне пещеры, ослабевая даже при закатившемся солнце.

– Ждете? – весело сказал Томас, подходя к нам.

– Издеваешься? – Динго лег и покосился на него. – Мы здесь почти весь день прокисли.

– Ну, уж я-то точно ждал дольше, – справедливо заметил призрак.

– Извини, – смутился Динго. – Начинаем, как говорили?

Томас кивнул… И мы начали.

Конечно, до непосредственного начала ритуала оставалась еще уйма времени. Но делать нам было чего. Перво-наперво мы расчистили площадку перед входом. Не знаю уж, почему мы не сделали это раньше… Но сейчас мы напряглись и оттащили в сторону все ветки и камешки, отмели пыль и колючки. Ни Томас, только наблюдавший за нами со стороны, ни мы сами так и не смогли сообразить, зачем это нужно – остальной ритуал не вязался с этим. Но причин не доверять мистеру Друрбину, составлявшему книгу, у нас не было. Возможно, на месте действия должно было находиться как можно меньше посторонних деталей и всего такого, а возможно, и еще что-нибудь. Не суть.

Когда мы уже заканчивали расчистку площадки, из пещеры появились Айлин и Падди, тащившие часть необходимой для ритуала магической мишуры: Падди нес три небольших каменных столбика, а Айлин – еще один такой же столбик и небольшую замысловатого вида кубическую коробочку. Что в ней находилось – мы не знали, но ее заготовил еще сам мистер Друрбин, в те незапамятные времена, когда он жил здесь (до сих пор в голове не умещается, как это он так умудрился). С тех пор она хранилась где-то в том самом алтаре, из которого и сбежала тварь, а местные аборигены – сначала живьем, а позже в виде призраков – благоговейно хранили и саму коробочку, и легенду о том, зачем она нужна. Надо сказать, что после физической смерти и воплощения в виде духов большинство из них поняло все свои ошибки и твари больше не поклонялось, ну а через пару столетий блужданий по пещерам от демонопоклонничества отвернулись даже самые стойкие его приверженцы.

Вывалив весь реквизит перед нами, носильщики отдышались.

– Как вы тут? – выдохнула, наконец, Айлин. – Не померли со скуки?

– Как видишь, – махнул лапой Динго. – Хотя такая опасность и была.

– Тогда мы за остальным. – Падди направился обратно в пещеру, Айлин – за ним.

– Вот это трудолюбие, – почесал я в затылке. – Я и не знал.

– Вряд ли все до только в трудолюбии, – тихо усмехнулся Томас. – Скорее, кое-кому хочется опять остаться наедине… Впрочем, это не мое дело. Пора устанавливать столбики.

Это оказалось не самым легким занятием. Обелиски, даром что маленькие и древние, оказались той еще ловушкой. Мало было установить их по углам образовавшейся прямоугольной площадки – нужно было еще и активировать в лучших традициях фильмов про Индиану Джонса и схожих компьютерных игр. То есть, столбики были прямо-таки усеяны колечками, кнопками и еле заметными стерженьками.

– Интересно, как это Айлин с Падди ничего этого не задели, пока несли? – проворчал Динго, лапой трогая кнопку на камне. Она загорелась легким голубоватым светом, но зато такая же на столбце в противоположном углу – погасла.

– Может быть, они работают только тут? – предположил я, поворачивая кольцо. Так, одна «лампочка» зажглась, вторая, третья… Ну вот. Я провернул кольцо слишком далеко, и все три снова погасли.

– Именно, – подтвердил Томас. Он, как и раньше, ничего не трогал, только пристально смотрел на столбики, что-то соображая. – Их заряжают звезды. Попробуй вот этот рычаг.

– Звезды… – я озадаченно почесал в затылке. – Слушай, Том, а если… Если сейчас тучи налетят? И созвездия не будет видно? Это сможет нам помешать? Что тогда делать?

– Не знаю… – Томас развел руками. – Скорее всего, тогда придется ждать еще тысячи лет, когда шанс провести ритуал по всем правилам представится снова. То есть, скорее всего, вечность. Но, по счастью, все свидетельства говорят о том, что до сих пор все такие ночи были совершенно безоблачными. Рычаг-то повернул?

– Сейчас, – опомнился я. – Сейчас.

Результат оказался положительным – загорелись навершия всех четырех столбцов. В середине все уже горело – пока я рассуждал, Динго времени зря не терял. Оставалось несколько окошек-кнопок снизу.

– Система… – бормотал пес. – Тут должна быть какая-то система…

– Она есть, только достаточно сложная, – кивнул Томас. – Объяснять долго, сейчас нет времени. Просто нажми вот сюда и тогда все должно быть…

– Готово! – закончил Динго, нажав носом указанную кнопку. – Отлично!

Все четыре обелиска сияли, что твои новогодние елки. Если отойти в сторону и немного расфокусировать зрение, то можно было увидеть, как прозрачные голубоватые линии льются изо всех этих отверстий, соединяясь в один большой купол-сетку. Ловушку, способную впустить в себя тварь и запереть внутри, лишив сил. Если Томас не ошибся и столбы и правда работают от звезд, то, видимо, созвездие Гончих Псов Пса, чужеродное для этого неба, служит им особой, наимощнейшей батарейкой. Вот, кажется, я начинаю кое-что в этом всем понимать.

– Теперь – шкатулка, – скомандовал Томас, по-прежнему не двигаясь с места. Я осторожно, с заметным уважением подхватил до сих пор стоявшую чуть в стороне коробочку и понес ее к центру площадки.

– Напомни еще раз: надо совсем точно или можно приблизительно? – осведомился я, выбирая место для куба.

– Можно и приблизительно… – призрак внимательно следил за всеми моими действиями, да и Динго от него не отставал.

– Хорошо… – я наклонился и установил коробочку там, где, по моим прикидкам был центр (ну, или, по крайней мере, близкая к нему точка). Теперь открыть… Я, чуть дыша, ногтем поддел тугую крышечку куба, потянул и… Скривился.

– Дохлая мышь?!! – пораженно уставился на меня подбежавший и заглянувший внутрь Динго. – Дохлая летучая мышь?!!

– Высушенная и забальзамированная, – поправил Томас. – Ей должно быть не меньше лет, чем книге и алтарю.

– Но зачем?! – ужаснулся я, представив себе реальный возраст древней мыши. – Зачем было мумифицировать ее, класть в эту шкатулку и хранить все это время?! Или она…

– Ну… – Томас пожал прозрачными плечами. – Тварь же нужно чем-то приманивать. Демоны чувствуют смерть, чувствуют трупы… А в этой крохе за тысячелетия накопилось столько некротической энергии… Мышь, скорее всего, самая обыкновенная… А вот коробочка – наверняка особенная.

– Да… – выдохнул Динго, еще раз обводя взглядом всю конструкцию. – Вот она – магия в чистом виде!

III.

Пока мы возились со столбиками, стемнело окончательно. Звезды светили ярко, прорывая черную ткань неба, а вот луны видно не было. Я даже удивился: до сих пор как-то думалось, что всякие ритуалы и колдовские штучки положено проводить при полной луне. Но когда я высказал эту мысль вслух, Томас заметил:

– Я не знаю точно, но, по-моему, при луне проводятся как раз самые темные ритуалы, ритуалы зла. У нас же напротив, изгнание демона. Поэтому луны на всякий случай не должно быть вовсе – она слишком лояльна ко злу.

– А-а… – я не совсем понял, но кивнул, чтобы не отвлекаться.

– Времени еще много? – спросил Динго, присев на землю.

– Не очень… – Томас нахмурился. – Уже скоро… Скоро тварь появится. Да где же они там?

– Скорее бы… – покачал я головой, – Чтобы уже не волноваться…

– Глядите! – не сказал, а почти гавкнул Динго (надо же, получилось. Раньше мой друг, как ни старался, лаять не мог). – Глядите, наверх! Начинается! Сейчас все начинается…

Я посмотрел на небо. Там, со странным, мистическим, сиянием, что-то происходило. Созвездия как бы плавились, дробились, меняли форму, превращаясь в совершенно другие. Вот они изогнулись, дернулись и легли в причудливую фигуру…

– Гончие псы… – выдохнул Томас. – Вот они, Гончие псы…

– Интересно, что сейчас думают люди, наблюдающие все это из разных мест Австралии? – нервно ухмыльнулся я.

– По-моему, ничего… – Томас шарил глазами по небосводу, рассматривая звезды. – Кажется, это видно не отовсюду.

– Что же… Тогда нам очень повезло, – заметил Динго. – Рик, кстати. Что там с твоей душой зверя? Не проявляется?

– Ты думаешь, должна уже сейчас? – засомневался я.

– Да пора бы… Ну так где там эти двое? – возмутился пес. – Сейчас все пропустим, что только можно!

– Погоди… Кто там идет? Не они? – пригляделся я, заметив какое-то шевеление в глубине пещеры.

– А кто еще это может быть? – встал Динго, но вдруг ощерился и резко отпрыгнул в сторону:

– Назад! Это она! Это тварь!

– Уже?! – Томас схватил меня за руку (странно было ощущать прикосновение призрака: будто холодный туман, материальный и нематериальный одновременно) и оттащил подальше. – Так скоро? Вот черт… И где же их там носит? Надеюсь, она не загрызла их?

– Она сейчас должна была идти сюда, ни на что не отвлекаясь… Если я что-то понял во всем этом, – заметил Динго. – И действительно – прет как танк, даже на нас внимания не обращает.

– Как кто? – сощурился Томас, но Динго только хвостом махнул, скорее нервно, чем радостно:

– Забудь!

Тварь вытаскивала из пещеры свое гигантское тело. Тот дракон-крокодил, которого я видел на картинке, сейчас, рядом с живым демоническим существом, казался не более чем детским рисунком в альбоме. Запах, разлившийся в воздухе, был ни с чем не сравнимым смрадом, отдающим оттенками затхлости, сырости и еще чего-то неуловимо змеиного. Мне вдруг стало жалко Динго – он-то ведь чувствует все это намного сильнее! Я обернулся на друга – так и правда сидел на земле с круглыми глазами и неловко старался рыжей когтистой лапой закрыть нос. Он что-то бормотал про себя, но тихо, и я разобрал только слово «жуть».

Тварь, тем временем, протиснулась на площадку, под светящийся купол, и наклонилась над шкатулкой. Та и так не отличалась особо крупными размерами (много ли нужно места, чтобы вместить маленький трупик грызуна?), ну а так, рядом с тварью, казалось и вовсе песчинкой. Что сделала тварь дальше – я не знаю, но она точно не съела содержимое коробочки. Было такое ощущение, будто она слизала черным языком что-то, витающее над ней. Что-то невидимое, аморфное. Что там такое сохраняла коробочка?