Текст книги "Иной мир (СИ)"

Автор книги: Борис Годунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Майор Беккер слушает.

– Майор, есть основания считать это предложение уловкой. Будьте готовы. Пленные прибудут через час.

– Вас понял.

Отключившись, Беккер поднялся и неторопливо пошел к Стоунхенджу. Хетт по-прежнему был там – уселся на Алтарный камень и сидел, сосредоточенно изучая трилиты.

– Полковник, – окликнул его майор, – пленные прибудут через час.

– Благодарю вас, – ответил Мурсали, – у нас все готово.

Глава двадцать шестая

Час прошел довольно нервно. Из аномалии время от времени выходил солдат и о чем-то докладывал полковнику, люди ЦИА выстраивали оцепление – и только Беккер сохранял спокойствие, или хотя бы видимость оного. Впрочем, нет – еще Коннор, который исчез в грузовом отсеке вертолета, вытащил наружу блокировщик аномалий и принялся за диагностику прибора. Беккер же беседовал со стрелком одного из «Апачей».

– Так ты уверен, что это возможно?

– Да, сэр. Только надо, чтобы двигатель работал, иначе я просто приборы не смогу включить.

– Значит, гарантируешь?

– Гарантирует только страховое агентство, сэр. Но я сделаю все, что возможно. И еще – надо, чтобы аномалию закрыли сразу же за ракетой. Термобарический заряд – это не шутки...

– Знаю. Ладно, запуск двигателя я тебе разрешаю... Смайли! Иди скажи нашему гостю, что один из вертолетов запустит двигатели для проверки оборудования, и добавь, что я даю слово джентльмена, что это все не имеет к нему никакого отношения.

– Так точно, сэр! – и капрал умчался. Проводив его взглядом, Беккер понадеялся, что чужак поверит. Во всем этом было слишком много "если". Если поверит; если не поймет, что на внутренних пилонах вертолета – контейнер с тремя ракетами; если не догадается, что ракеты управляемые; если... если он вообще что-то замыслил.

Вернулся Смайли. Доложил, что полковник принял к сведению, но довольным не выглядел и спросил, что подвешено на вертолете – на это капрал сказал, что вооружение стандартное (что было чистой правдой).

– Сэр, – отвлек его голос вертолетчика в наушнике – похоже, у нас гости. Три человека в маскхалатах заняли позицию у самой аномалии.

– Понял, – на душе сразу стало как-то легче – не зря он не доверял хетту. Что ж, теперь оставалось только ждать, причем уже недолго – фургон должен был появиться через пять-шесть минут...

– Хотел бы я знать, что он там делает, – тихо сказал Беккер, когда Сара устроилась на земле рядом с ним.

– Молится, – с оттенком презрения ответила девушка, – во всяком случае, молился, когда я могла что-то разобрать.

– Молится? Они что, все такие набожные? – удивился майор.

– Представления не имею, – пожала плечами Сара, – этот, во всяком случае – точно. Правда, эта вера не спасет его... А вот и фургон.

Машина остановилась, спрыгнувший солдат открыл кузов – и на землю один за другим стали спрыгивать пленные. Последним из фургона выбрался Шаррум – и некоторое время стоял, пока один из офицеров не рявкнул на него. Хетт дернулся и захромал вслед за остальными. Беккер поднялся, улыбнулся Саре и быстро нагнал колонну, задержавшись рядом с Шаррумом.

– Что с вами, рядовой? – спросил он.

– Змей. Пернатый. Ударил хвостом – ответил хетт и шепотом добавил :

– Двадцать шагов. Сеточники.

Беккер, кивнув, ответил:

– Рад, что вы не пострадали более серьезно.

– Не забудьте, – отозвался Шаррум.

Мурсали, увидев приближающихся, вскочил с камня и подошел к самому проему внешнего кольца, где и остановился. Постояв несколько секунд, он поднял флаг и дважды взмахнул им. За этим простым и с виду безобидным жестом последовало сразу несколько событий – почти одновременно...

Рядовой Шаррум, запнувшись обо что-то, упал. Беккер наклонился, протягивая руку – и в этот самый момент из-за лежащего на земле каменного блока вылетела сеть, а пленные, развернувшись, бросились на майора.

С направляющих вертолета сорвались две ракеты, мелькнули над землей огнистыми росчерками и исчезли в аномалии. В ту же секунду, неслышимый за ревом взлетающего "Апача", сработал блокировщик, превратив аномалию в непроницаемый шар и предоставив "Хеллфайрам" оправдывать свое название перед хеттами.

Беккер опрокинулся, уворачиваясь от сети и встречая первого добравшегося до него хетта ударом силового кулака в грудь. Враг отлетел на пару метров, а майор тем временем сдернул с креплений на поясе шлем и надел его. И вовремя, потому что от Стоунхенджа донеслись хлопки винтовок и треск ручного пулемета.

Шаррум, упав, перекатился, выхватил из потайной кобуры пистолет и открыл огонь по бывшим соотечественникам, стараясь скорее остановить атаку, чем ранить или убить кого-либо.

Моментально покинув вертолеты, взводы Альфа и Браво помчались в атаку, поливая пространство перед собой градом пуль. Рванувшиеся было вперед хетты залегли, прижатые к земле огнем.

В несколько прыжков Беккер оказался у Алтарного камня, проломил ударом кулака череп подвернувшемуся солдату и схватил полковника Мурсали за ворот, подняв его над землей.

– Ну и где твое благородство? – осведомился он, встряхнув офицера, точно терьер – крысу, – где, я тебя спрашиваю?

Ответа не последовало. Беккер еще раз встряхнул полковника и приказал:

– Заставь их прекратить огонь. Живо!

Мурсали помотал головой – и тут же взвыл, когда бронированный кулак прошелся по его ребрам.

– Итак? – осведомился Беккер.

Мурсали судорожно кивнул и пронзительно выкрикнул какую-то команду. Стрельба со стороны хеттов затихла, кто-то подобрал белый флаг и принялся отчаянно им размахивать.

Прекратили огонь и англичане – и хетты стали подниматься, бросая оружие и безропотно позволяя капралу Смайли и его команде обыскивать себя.

Отбросив хеттского полковника, Беккер вывел на визор часы. Всего семнадцать минут...

Активировав рацию, майор вышел на командную частоту и доложил:

– Майор Беккер – Лестеру. Высылайте транспорт, у нас не менее тридцати пленных. Есть раненые с обеих сторон.

Прошло не меньше двух часов, прежде чем вертолет с ранеными покинул место боя и команда ЦИА смогла, оставив охрану аномалии на регулярные войска, вернуться в Лондон. Это были довольно хлопотные два часа, да к тому же сразу после боя, вымотавшего всех, и потому обратная дорога прошла в молчании.

Сняв броню, Эбби неожиданно застыла с кирасой в руках, вглядываясь в щербины от попавших в нее пуль.

– Почему?.. – тихо спросила она.

– Потому что их мир истерзан войной, – ответила Сара, – я расспрашивала всех, а потом еще перебрала все снимки, которые мы делали за аномалиями. Огромные территории стали мертвыми пустошами – не только из-за радиации. Много ли вырастет на земле, нашпигованной железом и свинцом? А еще у них проблемы с ростом пустынь – уж не знаю, почему... Вот они и пытаются сбежать из своего мира. В наш. А раз так – никакого мира между нами быть не может.

– Ты уверена? – потрясено спросил Каттер.

– Да. Они не остановились перед разрушением собственного мира – нас они точно не будут жалеть. И мирного решения проблемы нет – их слишком много, чтобы ужиться на одной планете с нами.

– Значит, война, – пожал плечами Беккер, – что ж, это их выбор. Не наш, хотя нам его навязали, а значит – пусть пеняют на себя. Кстати, об аномалиях: Ник, что там с Конвергенцией?

– Не больше трех месяцев, а скорее – два, – ответил Каттер, – я думаю, к Рождеству все так или иначе решится.

– Будем на это надеяться, – протянул Беккер, – ну что, наша смена окончена. Все сдали посты? Тогда расходимся...

Хьюго, свесившись со своего насеста, приветственно зашипел, но Сара не обратила на археоптерикса внимания. Бросила сумку на диван, развернулась и отчаянно прижалась к Беккеру.

– Хилари... Они действительно не остановятся ни перед чем... Они же хуже хищников, это уже не люди... Понимаешь – не люди!

– Понимаю, – прошептал на ухо девушки Беккер, взъерошив ей волосы, – не бойся, малыш. Мы справимся... Все будет хорошо...

Сара чуть отстранилась, заглянула ему в глаза и неожиданно улыбнулась:

– Да уж, мы справимся... Если нас раньше динозавры не сожрут. Хьюго, отстань, дам я тебе поесть!

Археоптерикс, недовольный задержкой с кормлением, спланировал на плечо хозяйке и принялся шипеть в самое ухо. Согнав рептилию, доктор Пейдж собралась уже отправиться на кухню, но Беккер остановил ее:

– Сара, подожди! Вот... – он извлек из кармана маленькую коробочку, открыл ее и протянул девушке.

Несколько секунд она рассматривала лежащее в коробке кольцо, затем извлекла его, прочитала клинописную надпись...

– Беккер, – Сара счастливо рассмеялась и надела кольцо, – ты идиот. Ты это знаешь?

– Знаю. Так ты согласна?!

– Придется, – девушка поцеловала Беккера, – должен же кто-то научить тебя грамотно писать по-ирански...

В отличие от большинства людей, Дженис Рэнд чувствовала себя под прицелом телекамер как рыба в воде. Угрожающе-вежливо улыбнувшись ведущему, она начала :

– Со всей очевидностью можно утверждать, что приближается пик развития аномалий. По мнению ученых, нам следует ожидать этого момента в течение ближайших двух-трех месяцев, и за это время аномалии распространятся даже на Антарктиду. Безопасных районов просто не будет, так что единственное, на что мы можем рассчитывать в такой ситуации – только бдительность граждан. Не приближайтесь к аномалиям, старайтесь по мере возможности изолировать их и немедленно вызывайте полицию.

– Какова природа аномалий? – спросил ведущий.

– Доя ответа на этот вопрос мне придется предпринять небольшой экскурс в физику, причем в те ее разделы, которые не попали в школьные учебники, – Дженис сделала паузу, – современная физика рассматривает Вселенную как одно из возможных состояний одиннадцатимерного объекта, называемого браной или суперструной. Собственные колебания этой суперструны и определяют все параметры Вселенной, которая, собственно, и есть ее часть. При этом все измерения, кроме четырех, свернуты до размеров, исключающих их наблюдение в эксперименте. Тем не менее, для наблюдателя из совмещенного с нашей вселенной пространства недоступной для наблюдения будет уже наша Вселенная. По всей видимости, при определенных условиях суперструна может пересекать как сама себя, так и другие суперструны, что делает возможным взаимодействие между ними. В результате этого возникают разрывы в самом пространственно-временном континууме, ведущие в прошлое, будущее или же в параллельные миры. Механизм этого процесса я объяснить не смогу, но мне это и не кажется принципиальным. Результат для нас гораздо важнее...

– Можно ли предсказывать появление аномалий?

– С низкой точностью, – признала Рэнд, – мы можем, например, утверждать, что в этой студии аномалия в ближайшие дни не появится, но вероятность этого – не более пятидесяти процентов. Тем не менее, долгоживущие аномалии удается предсказывать с приемлемой точностью.

– И последний вопрос: возможно ли искусственное создание аномалий?

– Есть определенная вероятность, что это возможно, – ответила Дженис, – но в настоящее время мы не в состоянии это сделать.

Тут она слегка покривила душой – Бертон рассчитал весь процесс, и даже вычислил, что аномалию в космосе, за пределами магнитного поля планеты можно открыть в настоящее, на огромное расстояние от точки старта. Но об этом пока говорить не стоило...

– Итак, с нами была Дженис Рэнд, пресс-секретарь Центра исследования аномалий, подытожил ведущий, – спасибо за внимание. А теперь – рекламный блок и новости спорта...

Глава двадцать седьмая

Как ни удивительно, но до двенадцати часов в Англии не открылось ни одной аномалии. В Шотландии, правда, их возникло пять штук, причем три из них – одновременно, но северный филиал прекрасно справился и без помощи центра. Единственно проблемой был забег акрокантозавра по стапелям верфи «Квернер Говен» – но его удалось загнать обратно в аномалию буквально за секунду до ее закрытия. За пределами Соединенного Королевства, судя по всему, тоже было неспокойно, но в Лондоне царил мир и покой. Эбби договаривалась с Оклендским зоопарком об отправке велоцирапторов, Коннор обновлял глобальную карту аномалий, а Рэнд, как обычно, рисовала. Рисовала она с самого утра, и похоже, была намерена изобразить всю команду. Патрик Куин бродил по «яме», что-то высчитывал на своем карманном компьютере и время от времени утаскивал со стола Дженис рисунки, после чего громко их комментировал и выставлял на всеобщее обозрение.

Первым под карандаш пиарщицы попал Беккер. Майор был изображен в виде Космодесантника в черной броне, правда, один наплечник был едва заштрихован, и на нем красовался сжатый кулак. В правой руке у десантника был меч, которым он торжественно указывал вперед.

– Да, это похоже на нашего майора, – заявил инженер, – а кто он тут?

– Имперский Кулак в Карауле Смерти. Пэдди, оставь в покое мои рисунки. Или я такое про тебя нарисую, что взвоешь...

Патрик не послушался. Следующий утащенный им рисунок изображал Коннора – в виде техножреца-киборга с дополнительными искусственными руками. Рук было шесть, и всеми техножрец ковырялся в каком-то загадочном приборе.

– Вот, значит, как выглядит шестеренка, – провозгласил Куин, размахивая бумагой и совершенно не замечая Темпла. Коннор же, подобравшись, выхватил у него рисунок и немедленно засунул в сканер. Цифровая версия вскоре красовалась на мониторе в качестве обоев, оригинал же Коннор утащил в свой кабинет.

Следующей "жертвой" оказался сам Патрик. Почему-то ассоциация с Вархаммером он у Дженис не вызвал и был изображен в виде галльского воина. Воин имел копье и щит, на голове у него был шлем, а на поясе – меч. Более на воине не было ничего. Татуировки, разве что, но их за одежду принять было сложно...

– Мда, похож... – пришлось признать Куину. Рисунок вызвал повышенный интерес – даже Блетчер выбрался из своего подземелья. Он посмотрел рисунки, заявил: "Нарисуешь меня в виде Байля – отравлю" и вернулся к себе. На этом обсуждение творчества пришлось прервать – открылась аномалия...

– Сент-Джеймсский парк, – доложила Джесс, – мел, барремский век.

– Делаешь успехи, – оценил ее сообщение Каттер, взглянув на табло, – совершенно правильно определила.

– Опять динозавры? – поморщилась Клаудия.

– Уж лучше они, чем хищники, – проворчал кто-то.

Динозавры, разумеется, ждать себя не заставили. На деревьях вокруг аномалии обосновалась целая стая каких-то мелких оперенных рептилий. Они летали туда-сюда, громко стрекотали, дрались и ловили птиц...

– Ник... – потрясенно выдохнула Клаудия, поднимая визор, – да у них же четыре крыла!

– Не вижу ничего удивительного, – ответил Каттер, – это всего лишь микрорапторы. Известны не то, чтобы отлично, но вполне прилично – их останки открыты в Китае лет пять назад... Смайли, сеть!

Хлопнула мортирка, микрорапторы с пронзительным стрекотанием разлетелись кто куда, а сеть бесцельно запуталась в ветвях дерева, не накрыв ни одного динозавра.

– Смайли... – Ник вздохнул. Капрал как-то ухитрился изобразить смущение и недоумение одновременно – при закрытом шлеме...

– Ну что, пошли ловить, – Коннор отцепил сеть с дерева, взмахнул ей, а затем, забросив на плечо, полез за контейнерами для мелких животных, – сколько еще протянет аномалия?

– Два часа.

– Ясно... Значит, надо шевелиться. Кстати, сколько их?

– Представления не имею, – беззаботно отозвалась Джесс.

Отловить в городском парке неопределенное количество мелких летающих динозавров, которые, к тому же, активно не желают быть пойманными – нетривиальная задача. Крайне нетривиальная...

Первый бросок Коннора оказался безуспешным. Второй – тоже. Третий почти получился, но микрораптор в последний момент нырнул в крону, и сеть запуталась в ветвях. Отцепив ее, Коннор прицелился получше, взмахнул рукой – и сеть обмоталась вокруг пронзительно вопящего динозавра. Усыпив животное, Темпл уложил его в контейнер и продолжил охоту.

У остальных дела шли немногим лучше. Винтовочные мортирки оказались бесполезными, и всей команде пришлось последовать примеру Коннора. И с тем же результатом, хотя капрал Смайли и тут отличился, ухитрившись набросить сеть вместо динозавра на голову лейтенанта Макинтайра. Лейтенант от этого в восторг не пришел и факт пролета того самого динозавра над своей головой смягчающим обстоятельством не счел. А последовавшее за этим резонное возражение – в уставе, дескать, не запрещается кидать в офицера, над которым летает динозавр, сеть – привело только к тому, что капрал получил очередной выговор и наряд вне очереди...

В итоге, к тому времени, когда все динозавры были изловлены, а команда убедилась, что изловлены действительно все, аномалия благополучно закрылась.

– Просто очаровательно, – сообщил Лестер в ответ на доклад Беккера, – не успеешь избавиться от одного динозавра – тут же притаскивают полтора десятка новых. Я в восторге.

– Сэр, – вмешался в переговоры Каттер, – я поговорил с администрацией. Они хотят оставить микрорапторов у себя.

– Они вообще представляют, к чему это приведет? – осведомился Лестер.

– Не уверен в этом.

– А вы, Каттер? Вы представляете, что из этого может получиться?

– Ни в малейшей степени, сэр, – беззаботно ответил Ник.

Некоторое время в наушниках царило молчание. Затем директор ЦИА сказал:

– Под вашу ответственность и под вашим систематическим контролем, Каттер. И не вздумайте выпустить их прямо сейчас и всех сразу. Вам понятно?

– Абсолютно, сэр. Мы возвращаемся. Думаю, дня за два-три мы эту проблему решим.

– Я очень на это надеюсь, – ответил Лестер, – поскольку, видимо, вашу добычу вам придется содержать за свой счет.

Погрузив контейнеры, команда еще раз удостоверилась в поимке всех динозавров и покинула парк. Каттер оставил смотрителю свой телефон, и вопрос был исчерпан.

На обратном пути профессор, Эбби и Коннор активно обсуждали размещение динозавров в парке и пришли к выводу, что стоило бы начать с вольера, причем с отапливаемой секцией. Потом, по мере того, как динозавры привыкнут, вольер можно будет сначала открыть, а потом и вовсе разобрать, оставив только зимнее убежище – если оно, конечно, понадобится. Впрочем, точно сказать, что и как потребуется сделать можно будет только после пары дней наблюдений за микрорапторами в ЦИА. Как минимум пары дней, а это значит, что Лестер не придет в восторг...

Дискуссию прервало сообщение о новой аномалии – на сей раз на Бейкер-стрит, в музее Шерлока Холмса, открывавшейся в девятнадцатый век. Отослав в ЦИА солдат и грузовик с динозаврами, команда свернула к месту нового происшествия.

Впрочем, как оказалось, ничего чрезвычайного не произошло. Когда Ник и Беккер вошли в гостиную, навстречу им из кресла у камина поднялся коренастый черноволосый джентльмен с пышной бородой.

– Уильям Резерфорд, профессор физиологии, – представился он, протягивая руку.

– Ник Каттер, профессор эволюционной биологии. Рад познакомится с вами, сэр.

– Взаимно, достопочтенный коллега, хотя и удивлен вашим видом. Неужто двадцатое столетие оказалось столь воинственным, что к двадцать первому даже мирному ученому приходится носить рыцарский доспех?

– Отчасти так и есть, профессор, но эту броню вызвали к жизни скорее стихийные силы природы, чем человеческое оружие. Тем же путем, что и вы, из других эпох могут появляться разнообразнейшие животные и люди – и среди тех и других зачастую встречаются настоящие монстры. Вот и пришлось ученым становиться солдатами...

– Поистине, это прискорбное явление, – кивнул профессор, – но я обнаружил нечто, что заставляет меня задаться вопросом: не слишком ли мягко я обходился с одним из студентов – или же, напротив слишком сурово?

Гость из прошлого поднял лежащую на столе книгу – "Затерянный мир" – и продемонстрировал иллюстрацию, изображавшую профессора Челленджера. Сходство было несомненным и, очевидно, не случайным.

– Право, я даже не знаю, счесть ли мне подобное изображение в романе оскорблением или же, напротив, комплиментом? Полагаю, это требует длительного осмысления... – ученый взглянул на переливающийся шар аномалии у камина и добавил, – прошу меня простить, профессор Каттер, но я считаю необходимым покинуть сей гостеприимный кров. То, что мне довелось увидеть из окна, не возбуждает желание знакомиться с вашей эпохой ближе, а тот межвременной канал, по которому я попал сюда, насколько понимаю, не слишком стабилен.

– Он действительно нестабилен, – согласился Каттер, – но, смею вас заверить, двадцать первый век не так уж и плох.

– Для привычного к нему человека – возможно. Но я-то уже не молод, да и родился в совершенно иной стране... Прощайте, профессор Каттер.

– Прощайте. И напоследок хочу вам сообщить, что ваше имя памятно до сих пор, и вас почитают, как блестящего ученого и преподавателя.

– Это весьма приятное известие, – ответил профессор Резерфорд, шагнув в аномалию.

Щелкнул блокиратор.

– Еще три часа, – Коннор коснулся переключателя на шлеме, – надо внутри камеру прицепить, чтобы управлять этой штукой, просто двигая глазом. Возвращаемся?

– Конечно. Занимательное явление...

– Тем, что ведет в недавнее прошлое?

– Не только... Это ведь еще и литературная аномалия.

– Литературная? – Коннор недоуменно уставился на учителя, – а, ну да. Профессор Челленджер в квартире Шерлока Холмса... Конан Дойль бы оценил. Наверно...

Вернувшись, Дженис снова принялась за рисование. На сей раз моделью стала Эбби, и законченный рисунок стянул Коннор.

Несомненно, это была Эбби. Но черты лица девушки под рукой художника приобрели какую-то неуловимую чуждость. Чуть тоньше линии, чуть острее скулы, чуть длиннее лицо – и заостренные уши. Левый глаз охватывает татуировка – треугольник с перевернутым трезубцем под ним. Закованная в доспехи, со странным трехлезвийным ножом на поясе, в одной руке девушка держала устрашающего вида шлем, а в другой – странный длинноствольный пистолет.

– Кто это? – спросила Эбби, отобрав у Коннора рисунок.

– Джейн Зар, Буря Безмолвия, – Дженис пожала плечами, – хотя, надо признать, рисунок неканоничный.

– Зато красиво. Джейн Зар... – протянула девушка, – где-то я это уже слышала...

В памяти отчетливо всплыла картина: лестничная площадка с разбитым окном, мерцающий шар аномалии. Блики на черной силовой броне. Хрустально-серые глаза – ее собственные. Искаженный респиратором голос: "Джейн Зар"...

– Так это была я сама?.. Тогда, с ультразвуковым оружием?..

– Возможно, – Коннор забрал рисунок, положил его на стол, – а возможно, и нет. Бывает удивительное сходство, особенно у родственников...

Несколько секунд Эбби таращилась на парня, затем неожиданно спросила:

– Хочешь сказать, что это наша дочь?

– Не имею ни малейшего представления, – сообщил Темпл, – но этот вариант ничуть не хуже любого другого. И, если уж на то пошло, между нами и этой Джейн Зар могут быть тысячелетия...

– Действительно, – девушка улыбнулась, – вариант ничуть не хуже всех прочих. Лет через тридцать узнаем – так ли это...

– Действительно, – улыбнулся в ответ Коннор, – доживем – и увидим...