Текст книги "«Она утонула...»"

Автор книги: Борис Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 50 страниц)

«Имидж (англ. Image, от лат. imago – образ, вид) – целенаправленно формируемый образ (к.-л. лица, явления предмета), призванный оказать эмоц.-психол. воздействие на кого-либо в целях популяризации, рекламы и т. п.» (Новый энциклопедический словарь. – М.: Большая Российская энциклопедия, РИПОЛ КЛАССИК, 2002, с. 426).

Утверждение, что я поднимаю на деле о гибели АПРК «Курск» и его экипажа свой имидж, содержит обвинение в том, что я на горе родственников, чьи интересы представляю, целенаправленно формирую свой образ путем воздействия на окружающих в рекламных целях. Делать себе рекламу на горе людей не может рассматриваться иначе, как аморальное поведение. Это несовместимо с адвокатской профессией, так как адвокат пользуется доверием своих доверителей и не может их горе и страдания использовать в своих личных целях.

Обвинение такого рода порочит мои честь, достоинство и деловую репутацию.

По фрагменту 2.

1. Обвинение «в домыслах» содержит утверждение, что мои выводы строятся не на фактических обстоятельствах, а на догадках, не основанных на фактах.

«Домысел – ничем не подтвержденная догадка, предположение. Пустые домыслы».(С. И. Ожегов и Н. Ю. Шведова. Толковый словарь русского языка: 72 500 слов и 7500 фразеологических выражений/Российская Академия наук. Институт русского языка; Российский фонд культуры; – М.: АЗЪ, с. 177).

Смысловое значение этих слов указывает на негативные деловые качества адвоката, а следовательно, порочит мою деловую репутацию, т. к. использование домыслов в официальных документах свидетельствует о поверхностном подходе адвоката к фактам и обстоятельствам, о его легковесности, неумении делать выводы из имеющихся фактов.

2. Утверждение, что я передергиваю факты, свидетельствует о негативной оценке моей деловой репутации и личных качеств.

«Передернуть – обманным способом подтасовать, а также (перен.) допустить передержку (разг.). П. карту. П. факты». (С. И. Ожегов и Н. Ю. Шведова. Толковый словарь русского языка: 72 500 слов и 7500 фразеологических выражений/Российская Академия наук. Институт русского языка; Российский фонд культуры; – М.: АЗЪ, с. 517).

Таким образом, по утверждению Колкутина и Козлова, я обманным путем подтасовываю факты.

Такое утверждение порочит мои честь и достоинство.

3. Утверждение, что я пытаюсь «поднять свой имидж в глазах общественности за счет гибели экипажа атомной подводной лодки „Курск“» конкретизирует утверждение, указанное во фрагменте 1.

Это утверждение порочит мои честь и достоинство.

4. По сообщению на сайте, Колкутин констатировал (несомненно, утверждал), что адвокат «не располагает достоверными фактами и ссылается на некомпетентных специалистов».

Это утверждение свидетельствует о том, что я, не имея достоверных данных, утверждаю, что подводники, находившиеся в 9-м отсеке, жили двое с половиной суток, а также что специалисты, на которых я ссылаюсь, некомпетентны.

Данное утверждение не соответствует действительности и порочит деловую репутацию адвоката.

5. Утверждение главного судмедэксперта Минобороны Колкутина, который назвал мои высказывания «оскорбительными для науки и персонально для экспертов», не соответствует действительности.

Обвинение в оскорблении экспертов является обвинением в совершении уголовного преступления, т. е. в унижении чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме, предусмотренного ст. 130 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Обвинение в совершении уголовного преступления порочит мои честь, достоинство и деловую репутацию адвоката.

По фрагменту 3.

«Голословность версии», выдвинутой мной, что в 9-м отсеке люди находились живыми до вечера 14 августа 2000 года, порочит мою деловую репутацию и не соответствует действительности.

«Голословный – не подтвержденный доказательствами, фактами. Голословное обвинение.//сущ. Голословность, – и; – ж.». (С. И. Ожегов и Н. Ю. Шведова. Толковый словарь русского языка: 72 500 слов и 7500 фразеологических выражений/Российская Академия наук. Институт русского языка; Российский фонд культуры; – М.: АЗЪ, с. 138).

Опорочивание деловой репутации адвоката, которого обвиняют в выстраивании версии, не опирающейся на факты и доказательства, свидетельствует о его непрофессионализме, дилетантизме или непорядочности, если он делает это умышленно.

Вместе с тем все доводы защиты, изложенные в ходатайстве от 30 декабря 2002 года, в моих интервью в СМИ, основываются на фактах и доказательствах, имеющихся в материалах уголовного дела, а также на оценке экспертиз, проведенных с участием Колкутина и Козлова. По моей оценке, выводы о времени наступления смерти подводников, находившихся в 9-м отсеке АПРК «Курск», умышленно искажены, чтобы лица, ответственные за проведение спасательной операции, не несли наказание за ее бездарное проведение.

Что касается эксперта Козлова С., то в разделе экспертизы по установлению места нахождения источников стуков, которую он проводил, отсутствует исследовательская часть, что является грубейшим нарушением законодательства (ст. 25 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (с изменениями от 30 декабря 2001 г.), а поэтому его выводы нельзя использовать при принятии процессуального решения.

IV. Обоснование размера компенсации морального вреда.

1. Моральный вред, причиненный мне, не является значительным, т. к. все члены семей, с которыми у меня заключено соглашение и от которых получены доверенности на представление их интересов, а также мои коллеги, журналисты, друзья и знакомые разобрались в целях и задачах, которые стояли перед так называемыми экспертами и пресс-конференцией. Более того, после пресс-конференции еще несколько семей моряков, погибших на «Курске», обратились ко мне с просьбой представлять их интересы.

Оцениваю моральный вред в символическую сумму в 1 рубль, который прошу взыскать солидарно с ответчиков В. Колкутина и С. Козлова.

2. В связи с нехваткой денежных средств на проведение военной реформы Министерство обороны РФ прошу от возмещения морального вреда освободить.

3. В соответствии с п. 4 ст. 57 Закона РФ от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации» (с изменениями от 13 января, 6 июня, 19 июля, 27 декабря 1995 г., 2 марта 1998 г., 20 июня, 5 августа 2000 г., 4 августа 2001 г., 21 марта, 25 июля 2002 г.), редакция, главный редактор, журналист не несут ответственности за распространение сведений, не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинство граждан, т. к. они являются дословным воспроизведением фрагментов выступления должностных лиц государственных органов.

В связи с изложенным не считаю возможным привлекать редакцию СМИ и распространителя к гражданско-правовой ответственности – возмещение морального вреда, лишь возложить на них обязанность опубликования опровержения.

На основании изложенного, ст. ст. 151, 152 ГК РФ, ст. 62 Закона РФ от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации»

ПРОШУ:

1. Признать не соответствующими действительности и порочащими мои честь, достоинство и деловую репутацию сведения, а именно:

• Обвинение адвоката Кузнецова в попытках «поднять свой имидж в глазах общественности за счет гибели экипажа АПЛ „Курск“».

• Обвинение меня в «домыслах и передергивании».

• В том, что адвокат Кузнецов «не располагает достоверными фактами и ссылается на некомпетентных специалистов».

• В том, что мои высказывания являются «оскорбительными для науки и персонально для экспертов».

• В том, что моя версия о нахождении живыми подводников в 9-м отсеке до вечера 14 августа «голословна и ни на чем не базируется».

2. Обязать Министерство обороны РФ, а также полковника Колкутина В. В. и капитана I ранга Козлова С. Н. опровергнуть на пресс-конференции сведения, признанные судом не соответствующими действительности, порочащими мои честь, достоинство и деловую репутацию.

3. Обязать редакцию ДНИ.РУ опубликовать постановляющую часть решения суда.

4. Взыскать с ответчиков Колкутина В. В., Козлова С. Н. в качестве компенсации за причиненный мне моральный вред 1 рубль солидарно.

5. Освободить редакцию СМИ «ДНИ.РУ», а также Министерство обороны Российской Федерации от обязанности возмещения морального вреда.

Приложение:

1. Копии искового заявления – 4 экз.

2. Копия публикации сообщения на сайте.

3. Копия ходатайства на имя главного военного прокурора от 31.1 2.2002 г.

4. Копия заключений судебно-медицинских экспертиз, произведенных с участием В. Колкутина.

5. Копия фонографической экспертизы.

6. Квитанция об оплате государственной пошлины.

Б. А. Кузнецов.

Приложение № 24

АДВОКАТСКОЕ БЮРО «БОРИС КУЗНЕЦОВ И ПАРТНЕРЫ»

В МОСКОВСКИЙ ОКРУЖНОЙ ВОЕННЫЙ СУД

«…» ФЕВРАЛЯ 2004 Г.

АДВОКАТ КУЗНЕЦОВ Б. А., ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ПОТЕРПЕВШИХ Авелене В. Н., Борисовой О. В., Дудко С. П., Ерахтиной Н. Я., Заложных Т. А., Колесниковой И. И., Милютиной В. Б., Митяевой В. А., Панариной Л. М., Станкевич В. Ф., Аряповой X. X., Колесниковой Р. Д., Коровяковой Н. Н., Любушкиной Н. В., Солоревой И. М., Логиновой Г. И., Щепетновой Л. П., Беляевой Г. Д., Парамоненко Т. С., Бражкиной К. Ф., Коровяковой Л. Б., Милютиной В. Ю., Сафоновой A. Е., Шалапининой Н. П., Узкой В. Л., Узкой В. И., Дудко О. В., Силогава О. B., Катковой Т. Н., Троян А. Н., Станкевич М. В., Старосельцевой В. С., Ивановой-Павловой Н. А., Сафоновой Л. А., Самоваровой А. А., Белозоровой А. Л., Белозоровой В. Н., Мурачевой М. А., Налетовой Л. В., Ерахтиной Г. А., Коровяковой В. И., Бочковой Е. Г., Вишняковой О. Б., Саблиной Г. А., Зубовой Т. А.

Жалоба на отказ в удовлетворении ходатайства на постановление о прекращении уголовного дела по факту гибели АПРК «Курск»

23.07.2002 года следователем Главной военной прокуратуры внесено постановление (приложение № 1) о прекращении уголовного дела по факту гибели АПРК «Курск». На данное постановление 30.12.2002 г. было подано ходатайство (приложение № 2). 04.01.2003 года постановлением старшего помощника главного военного прокурора, начальника отдела надзора Демиденко П. С. в удовлетворении жалобы отказано (приложение № 2).

Считаю отказ незаконным и подлежащим отмене по следующим основаниям.

В постановлении приводится ряд доводов, которые, по мнению Демиденко П. С., опровергают позицию представителя потерпевших.

1. В постановлении цитируются выводы заключения № 77/02 комиссии экспертов во главе с В. Колкутиным (будет приведено ниже. – Б.К.), и делается вывод, что «экспертные исследования выполнены на высоком профессиональном уровне, являются полными и ясными, оснований для сомнений в обоснованности выводов экспертов нет».

Утверждение Главной военной прокуратуры о том, что экспертные исследования выполнены на высоком профессиональном уровне, являются полными и ясными, не соответствует действительности.

В действительности имела место подтасовка и фальсификация комиссией с участием В. Колкутина выводов экспертизы о жизни подводников 9-го отсека в течение 4,5–8 часов на основании биохимических и морфологических признаков.

Согласно выводам заключения комиссионной экспертизы по материалам дела № 77/02, на которое ссылается в постановлении от 04.01.2004 г. об отказе в удовлетворении жалобы старший помощник главного военного прокурора, начальник отдела надзора Демиденко П. С., а также постановлению о прекращении уголовного дела от 23.07.2002 г., «члены экипажа АПРК „Курск“, находившиеся в 9-м отсеке после второго сейсмического события (11 часов 30 минут 12 августа 2000 г.), оставались живыми в течение

4,5–8 часов, что подтверждается:

– степенью выраженности морфологических и биохимических признаков переживания острой стрессорной ситуации, выявленных при исследовании тел большинства погибших моряков, в виде множественных сформировавшихся кровоизлияний в слизистую оболочку желудка и нарушения углеводного обмена, проявившегося сочетанием отсутствия гликогена в печени и мышцах и повышенным (в 3–5 раз по сравнению с нормой) содержанием глюкозы в крови. Из практики судебно-медицинских исследований известно, что для образования аналогичных кровоизлияний в слизистую оболочку желудка и формирования подобного соотношения гликогена и глюкозы требуется около 4–8 часов;

– установленным фактом возникновения в 9-м отсеке локального пожара. Образовавшиеся при этом продукты горения, в первую очередь угарный газ (СО), существенно сократили время, в течение которого воздух 9-го отсека мог быть пригоден для дыхания, а признаки посмертного поражения тел некоторых подводников открытым пламенем свидетельствуют о наличии в атмосфере 9-го отсека достаточного для поддержания горения количества кислорода на момент возникновения пожара.

Члены экипажа АПРК „Курск“, находившиеся в 9-м отсеке после второго сейсмического события, погибли практически одномоментно (наиболее вероятно, с разницей от нескольких десятков секунд до нескольких минут), поскольку у всех погибших имелись признаки прижизненного нахождения в очаге пожара в виде копоти в дыхательных путях и концентрация угарного газа (СО) в различных участках закрытого помещения 9-го отсека быстро выравнивалась и была практически одинаковой. Незначительная разница во времени наступления смерти объясняется индивидуальной чувствительностью организма к токсичному воздействию угарного газа (СО).

Отравление угарным газом членов экипажа АПРК „Курск“, находившихся в 9-м отсеке после второго сейсмического события, было острым, на что указывают морфологические признаки быстро наступившей смерти (кровоизлияния под слизистые оболочки внутренних органов, жидкая кровь в полостях сердца и крупных сосудов), признаки прижизненного нахождения погибших в очаге пожара в виде копоти в дыхательных путях и предельно высокая (с учетом индивидуальных особенностей организма) концентрация карбоксигемоглобина в крови погибших».

Таким образом, из указанных выше выводов следует, что у большинства (более 50 процентов из 23 подводников) имелись выраженные морфологические и биохимические признаки переживания острой стрессовой ситуации, а именно:

• множественные сформировавшиеся кровоизлияния в слизистую оболочку желудка;

• отсутствие гликогена в печени и мышцах;

• повышенное (в 3–5 раз по сравнению с нормой) содержание глюкозы в крови (в сочетании с кровоизлияниями в слизистую оболочку желудка, отсутствием гликогена в печени и мышцах).

1.1. Фальсификация комиссией с участием В. Колкутина сведений, что выводы экспертизы касаются всех или большинства подводников, находившихся в 9-м отсеке АПРК «Курск».

В ходе комиссионной СМЭ (экспертизы по материалам дела) были исследованы только 12 из 23 первоначальных заключений СМЭ (экспертиз трупов), однако выводы делаются о времени наступления смерти всех 23 моряков.

В таблице (приложение № 4) указано, в скольких случаях в действительности проводились биохимические исследования и в скольких случаях были обнаружены морфологические признаки, которые эксперты посчитали признаками переживания острой стрессорной ситуации.

Таким образом, анализ крови на наличие глюкозы проводился только у одного из 23 погибших моряков, что не является большинством. Анализ тканей печени и мышц на наличие гликогена проводился у 9 из 23 погибших, что не является большинством. Кровоизлияния в слизистую оболочку желудка установлены только у 6 из 23 погибших, что также не является большинством.

Таким образом, комиссия экспертов с участием Виктора Колкутина распространила признаки степени выраженности морфологических и биохимических признаков, как считают эксперты, переживания острой стрессорной ситуации на большинство подводников, хотя большинство подводников этих признаков не имело.

Соответственно не было оснований указывать в выводах, что упомянутые морфологические и биохимические признаки выявлены при исследовании большинства тел погибших моряков.

1.2. Фальсификация комиссией с участием В. Колкутина научных выводов о кровоизлиянии в слизистую оболочку желудка как признака стресса.

Как указывалось ранее, в экспертизе содержится утверждение: «Из практики судебно-медицинских исследований известно, что для образования аналогичных кровоизлияний в слизистую оболочку желудка и формирования подобного соотношения гликогена и глюкозы требуется около 4–8 часов».

Вместе с тем кровоизлияния в слизистую оболочку желудка установлены только у 6 из 23 погибших.

По мнению защиты, кровоизлияния под слизистую оболочку желудка безусловным свидетельством переживания стрессовой ситуации, даже в сочетании вышеозначенными биохимическими признаками, не являются.

Это обстоятельство доказывается заключением А. А. Солохина (профессор, доктор медицинских наук, заслуженный врач РСФСР, действительный член Российской медико-технической академии, эксперт высшей квалификационной категории, имеющий экспертный стаж более 50 лет. – Б.К.) и Э. Н. Растошинского (судебно-медицинский эксперт отдела сложных экспертиз Российского центра судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения РФ, имеющий специальную подготовку по судебной медицине и криминалистике, стаж экспертной работы – 43 года, эксперт высшей квалификационной категории. – Б.К.), которые указывают в консультативном заключении:

«Оценка кровоизлияний на слизистой желудка и других участках как признак стрессовой ситуации не вполне научен, так как геморрагии такого характера наблюдаются при быстрой смерти и являются признаком острых нарушений микроциркуляции. Это бывает, в том числе, и в случаях острой смерти от токсического воздействия угарного газа (СО)».

Следует упомянуть и о том, что кровоизлияния в слизистую оболочку желудка (пятна Вишневского) являются также диагностическими признаками смерти от утопления, от переохлаждения, а также от отравления угарным газом.

Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что признаки переохлаждения организма могли иметь место у членов экипажа, которые находились в 9-м отсеке, что же касается отравления угарным газом, то, по заключению экспертиз, эта причина и привела к смерти моряков, что защитой не оспаривается.

1.3.Фальсификация комиссией с участием В. Колкутина научных выводов об отсутствии гликогена в мышцах и печени и повышенном уровень глюкозы в крови как признаков стресса.

В заключении № 77/02 комиссия судебно-медицинских экспертов пришла к выводу, что признаком стресса у подводников в 9-м отсеке является отсутствие гликогена в печени и в мышцах наряду с повышением уровня глюкозы в крови.

1.3.1. В тексте заключения № 77/02 содержится ссылка на ответ врио командира войсковой части 20914 за подписью капитана I ранга В. Илюхина командиру войсковой части 34312 (с. 4 Заключения № 77/02), из которого следует, что специалистами 40 ГосНИИ проведен анализ открытых источников для заключения о возможном времени полного выхода гликогена из печени и мышц, а также временных параметрах процесса утилизации глюкозы в крови человека, находившегося под влиянием специфических физических, химических и психических травмирующих факторов.

Специалисты 40 ГосНИИ (занимающиеся исследованиями углеводного обмена подводников и водолазов, находящихся в стрессорной ситуации) на основании накопленного институтом опыта и анализа открытых источников пришли к выводу о том, что, по имеющимся в распоряжении следствия данным, установить временные рамки полного истощения углеводных резервов организма при возникновении аварийных условий, в частности в отсеке аварийной ПЛ, не представляется возможным.

При этом отмечено, что данные судебно-медицинских исследований водолазных происшествий и случаев гибели подводников или личного состава, имеющиеся в институте, носят фрагментарный характер и их систематизация исключена вследствие ряда объективных причин.

Таким образом, сведения, содержащиеся в данном документе, противоречат выводам комиссии, однако в заключении не изложено никаких мотивов, по которым данные сведения не приняты экспертами во внимание.

Данное обстоятельство рассматривается защитой как фальсификация научных данных.

1.3.2. В консультативном заключении Федерального центра судебно-медицинской экспертизы Минздрава России за подписями А. А. Солохина и Э. Н. Растошинского от 08.05.2003 года указывается (л. 18): «6. Вывод экспертной комиссии о том, что погибшие в 9-м отсеке АПЛ „Курск“ в момент аварии находились в стрессовой ситуации, основан только на результатах „биохимического“ анализа гликогена печени и мышц…не аргументирован и научно не обоснован. Известно, что биохимия изучает процессы жизнедеятельности и химическую природу веществ, входящих в состав живых организмов. Поэтому нельзя однозначно и некритически оценивать результаты „биохимических“ исследований трупного материала. /М. И. Авдеев, 1976; Е. И. Пахомова, 1966; В. В. Жаров, 1978; В. П. Новоселов, – Г. В. Панасюк, 1985; Т. М. Уткина, 1972; Э. Н. Растошинский, 1963, 1972, 1976, 1978 и др./. В работах этих авторов и многих других обращалось внимание, на то, что после смерти в трупе происходят резкие изменения „биохимических“ процессов. Поэтому получаемые результаты зависят от давности смерти. При этом нельзя ориентироваться на прижизненные показатели.

Так, остаточный азот и кальций в крови трупа резко возрастает с первых часов после смерти в несколько раз; увеличивается количество воды в миокарде; меняется содержание АТФ в миокарде; в первые часы после смерти за счет гликогенолиза исчезает гликоген в печени и мышцах и т. д. Причем это наблюдается не только при отравлениях СО, но и при других состояниях».

Использование методик «биохимических» исследований, применимых к живым людям, при исследовании тел погибших подводников рассматривается защитой как подтасовка при проведении научных исследований.

1.3.3. На основании вышеперечисленных «биохимических» и морфологических признаков В. В. Колкутин и другие члены комиссии приходят к выводу, что моряки, находившиеся в 9-м отсеке, переживали острую стрессовую ситуацию.

1.3.3.1. Вопрос прижизненной стрессовой ситуации является предметом посмертной психологической экспертизы, не относится к судебно-медицинскому исследованию. В составе комиссии, которая проводила экспертизу, нет ни одного специалиста в области психологии. Кроме того, предварительным следствием не ставились вопросы, имеющие в качестве предмета исследования психологическое состояние человека, тем более его смерти.

Выход за пределы исследования, высказывание мнения по предмету, который не является судебно-медицинским исследованием, рассматривается защитой как нарушение ст. 16 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

1.3.3.2. Обращает на себя внимание и тот факт, что Колкутин сам считает, что, по крайней мере в тот момент, когда писались записки, подводники, находившиеся в 9-м отсеке, не находились в состоянии стресса.

В одной из телевизионных передач, запись, которой будет предъявлена суду, Колкутин заявил:

«Судя по тем запискам, которые мы исследовали, пишущие их люди вполне владели собой, т. е. их стрессовая ситуация, она оставалась внутри, наружу никак не проявлялась и почерк и одного автора записки, и другого автора записки свидетельствует о том, что даже когда вторая часть записки Колесникова писалась в темноте, тем не менее можно утверждать, что это не состояние паники или нервного срыва. То есть человек вполне владел собой».

1.3.3.4. «Стрессовая ситуация внутри», которая не выявляется во внешних признаках, в т. ч. в изменении почерка, а может быть установлена «внутренними» судебно-медицинскими методами, с точки зрения психологии, является полным бредом.

Защита рассматривает эти утверждения Колкутина как попытку скрыть, закамуфлировать подтасовку судебно-медицинского заключения.

1.3.3.5. Заключение академика А. А. Леонтьева, который исследовал записки С. Садиленко и Д. Колесникова, свидетельствует о том, что подводники в момент написания записок не находились в состоянии стресса

1.4. Фальсификация комиссией с участием В. Колкутина выводов гибели подводников в течение 4,5–8 часов с использованием других данных уголовного дела.

1.4.1. Данные о времени возникновения пожара. В заключении судебно-медицинской экспертизы указано, что время гибели моряков, погибших в 9-м отсеке, определяется «…установленным фактом возникновения в 9-м отсеке локального пожара. Образовавшиеся при этом продукты горения, в первую очередь угарный газ (СО), существенно сократили время, в течение которого воздух 9-го отсека мог быть пригоден для дыхания, а признаки посмертного поражения тел некоторых подводников открытым пламенем свидетельствуют о наличии в атмосфере 9-го отсека достаточного для поддержания горения количества кислорода на момент возникновения пожара».

Факт пожара в 9-м отсеке установлен следствием на основании проведения пожарно-технической экспертизы. Согласно заключению № 28–30/18-7 отдела экспертизы пожаров и взрывов Российского Федерального центра судебных экспертиз при Министерстве юстиции Российской Федерации, время возникновения пожара в 9-м отсеке не установлено.

Таким образом, сам факт возникновения пожара и его причинная связь с гибелью моряков, которая не отрицается защитой, не может служить подтверждением того, что смерть подводников наступила в течение 4,5–8 часов с момента второго сейсмического события.

Умышленное использование доводов, которые сами по себе не подтверждают выводов экспертизы, по мнению защиты, является подтасовкой.

1.4.2. Данные о содержании записок, обнаруженных в 9-м отсеке.

1.4.2.1. Экспертная комиссия указала, что моряки «…оставались живыми в течение 4,5–8 часов, что подтверждается временем последней записи одного из членов экипажа (капитан-лейтенанта Колесникова Д. Р.), зафиксированным в записке -15 часов 45 минут (ошибка, в записке указано время 15 часов 15 минут. – Б.К.) 12 августа 2000 года».

Вместе с тем данное утверждение не соответствует фактическим обстоятельствам дела и, по мнению защиты, умышленно искажено. Записи капитан-лейтенанта Колесникова Д. Р. единственные из трех обнаруженных датированы. Они состоят из трех текстов, которые отличаются по адресату и по условиям, в которых они были выполнены.

Первая часть расположена на лицевой стороне листа с № 66, имеет заголовок: «Список л/с 6, 7, 8, 9 отс., находившихся в 9-м отсеке после аварии 12.08.2000 г.»

Вторая часть записей на оборотной стороне листа с № 69, которая обращена к жене, начинается словами: «Олечка…» Эта записка, адресованная жене, датирована: «1 2.08.2000 г. 15–15».

Третья часть записи, расположенная ниже второй части, начинается словами: «Здесь темно писать, но на ощупь попробую…».

Сравнительный анализ трех частей записей свидетельствует о том, что первые две выполнены в привычных внешних условиях письма. Третья часть записей выполнена в непривычных условиях, о чем свидетельствует не только ссылка на эти условия в содержании записи, но и дезорганизация почерка, которая заключается, по сравнению с двумя первыми частями записи, в снижении координации движений, появлении извилистости и изломанности прямых штрихов, угловатости овалов, неравномерности размера, наклона и размещения букв.

Эта часть записей не датирована, очевидно, что она написана позднее, т. к., судя по ее топографии, эта запись расположена ниже предшествующей, выполнена в иных изменившихся внешних условиях письма. Данное обстоятельство подтверждается протоколами осмотра от 26.10.2000 года, 28.10.2000 года, 04.11.2000 года.

1.4.2.2. Эксперты, исследовавшие записку Садиленко С. В. (заключение экспертизы № 61/01 от 03 апреля 2001 года), отметили, что «…в почерке не имеется признаков, указывающих на наличие у Садиленко С. В. в момент исполнения записки болезненных изменений нервной системы и опорно-двигательного аппарата, то есть процесс ингаляционного отравления окисью углерода (для которого характерны нарушение координации движений и постепенное угасание способности к самостоятельным действиям. – Б.К.) еще не наступил или был в начальной стадии».

1.4.2.3. Из заключения А. А. Леонтьева, профессора, доктора филологических и доктора психологических наук, профессора факультета психологии МГУ им. М. В. Ломоносова, специалиста по исследованию речи, следует, что в момент исполнения записок Садиленко С. В. и Колесников Д. Р. не находились в состоянии эмоционального стресса или в любом другом психофизическом состоянии, отличном от нормы. Методики, использованные профессором А. А. Леонтьевым в своих исследованиях, давно известны, научно обоснованны и позволяют делать аргументированные выводы. Данные методики не были использованы комиссией Колкутина В. В., потому, вероятно, что результаты противоречили бы выводам заключения № 77/02.

Таким образом, время написания третьей части записей Колесникова Д. Р. не только не подтверждает время гибели моряков в 9-м отсеке, а наоборот, свидетельствует о более позднем времени ее написания.

Использование данного довода как аргумента для подтверждения гибели, которая, по утверждению Колкутина и др. экспертов, наступила не позднее 8 часов с момента взрыва АПРК «Курск», является, по мнению защиты, подтасовкой фактов.

1.5. Иные данные материалов дела, опровергающие выводы комиссии с участием Колкутина.

1.5.1. В исследовательской части заключения № 77/02 эксперты по каждому из погибших делают следующий вывод: «Учитывая установленную концентрацию карбоксигемоглобина в трупной крови, а также отсутствие пролежней и некрозов, которые развиваются у отравленных при длительном, многочасовом (до суток) коматозном состоянии, полагаем, что… умер в течение нескольких часов от момента возникновения пожара в отсеке лодки» (с. 13, 18, 24, 30, 36, 41, 47, 52, 57, 62, 68, 74 заключения № 77/02).

Данное умозаключение противоречит окончательным выводам комиссии о том, что «члены экипажа АПРК „Курск“, находившиеся в 9-м отсеке после второго сейсмического события (11 часов 30 минут 12 августа 2000 г.), оставались живыми в течение 4,5–8 часов».

Таким образом, в одной части заключения комиссии исходным моментом, от которого делается отсчет времени продолжительности жизни моряков, является момент пожара, а во второй – момент второго взрыва.

Как видно из заключения комиссии, эксперты одни выводы исследования используют в окончательных выводах, а другие, которые их опровергают, отбрасываются без объяснения причин.

Таким образом, использование одних доводов и непринятие во внимание других, противоречащих первым, без объяснения причин расценивается как необъективное экспертное исследование, что нарушает ст. ст. 4 и 8 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».