Текст книги "«Она утонула...»"

Автор книги: Борис Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 50 страниц)

В результате этого по вине Главкома ВМФ РФ адмирала флота Куроедова В. И. и командующего Северным флотом адмирала Попова В. А. в нарушение нормативных документов («Наставления по оперативной подготовке ВС РФ», «Руководства по тактической подготовке ВМФ», «Организационно-методических указаний по подготовке ВМФ в 2000 году») вместо запланированного в августе 2000 года сбор-похода кораблей Северного флота командование спланировало и организовало проведение комплексной боевой подготовки кораблей авианосной многоцелевой группы в Баренцевом море в период с 10 по 13 августа 2000 года, которая не предусмотрена ни одним из указанных нормативных документов.

Это привело, в свою очередь, к тому, что план учений разрабатывался и утверждался не руководством ВМФ, как это требуется при проведении сбор-похода, а руководством Северного флота, что снижало уровень и качество подготовки учений, а также порядок подготовки и инспектирования боевых кораблей, участвующих в учениях. В результате в море был выпущен не подготовленный к стрельбе торпедой 65–76 подводный крейсер «К-141», ранее этой торпедой не стрелявший, с не обученным стрельбе перекисно-водородной торпедой экипажем.

Таким образом, бездействие президента Российской Федерации Путина В. В. повлекло причинение крупного ущерба по халатности и смерть по неосторожности 118 человек.

Имея достоверную информацию о том, что на «Курске» после взрывов в живых остались подводники, Путин отверг предложение иностранных государств предоставить немедленную помощь для спасения людей. Своевременная помощь 23 членам экипажа, которые оставались живыми как минимум до 1 1 часов утра 14 августа 2000 года, оказана не была, и они погибли в результате локального пожара от попадания воды и масла на пластины В-64 для регенеративного дыхательного устройства РДУ-2.

Таким образом, являясь Верховным главнокомандующим Вооруженными силами России, Путин В. В., будучи обязанным заботиться о жизни военнослужащих Российской Федерации, имея возможность оказать помощь 23 подводникам путем привлечения иностранных специалистов и средств спасения, заведомо оставил без помощи лиц, находящихся в опасном для жизни состоянии и лишенных возможности принять меры к самосохранению.

Пытаясь уйти от правовой, морально-этической и политической ответственности, по завершении предварительного расследования Путин злоупотребил должностными полномочиями и принял политическое решение отказаться от уголовного преследования руководителей ВМФ России и Северного флота.

Во исполнение этого решения генеральный прокурор Владимир Устинов и главный военный прокурор Александр Савенков дали указания следователю Артуру Егиеву прекратить уголовное дело, исключив обстоятельства, связанные со временем гибели 23 подводников, находившихся в 9-м отсеке. Егиев, в свою очередь, назначил проведение повторных и дополнительных экспертиз с участием Виктора Колкутина и Сергея Козлова, которые сфабриковали экспертизы о жизни подводников не более 8 часов после взрывов и о том, что источник стуков SOS находился вне места нахождения атомного подводного ракетного крейсера «Курск».

Президент РФ Путин В. В., таким образом, используя свое служебное положение, приняв политическое решение о непривлечении к уголовной ответственности виновных должностных лиц ВМФ и Северного флота, вмешался в деятельность органов предварительного расследования в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела.

Таким образом, в действиях президента России Путина имеются признаки преступления, предусмотренные ст. ст. 125^[104], 293 ч. 3^[105], 294 ч. 3^[106], 285 ч. 3^[107] УК РФ.

Мой комментарий:

Я не исключаю, что даже при идеальном правосудии формулировка обвинения могла быть иной. Например, отказ от помощи иностранных государств мог быть связан – а вероятно, так и было – с введением Путина в заблуждение адмиралами, которые убедили Верховного главнокомандующего в том, что располагают всеми средствами спасения. Возможно, в этом случае уголовная ответственность Путина и не наступит, но моральная ответственность в любом случае должна быть.

23 августа 2000 года Путин выступил по Центральному телевидению^[108]. Прошло 1 1 дней со дня гибели «Курска». К этому моменту картина в целом была ясна. Привожу отрывки из этого выступления:

«С лодкой была потеряна связь 12 числа в 23 часа 30 минут, с этого момента был объявлен розыск. На розыск в таких условиях отводится штатно до 7 суток. Лодка была обнаружена в 4:30 утра 13 числа, а в 7 часов утра меня проинформировал министр обороны. Что знали на тот момент военные? Первое, что с лодкой утрачена связь. Второе, что она лежит на дне. Третье. С ней установлен контакт с помощью тех средств, которые на лодке есть. Вот все, что они знали….

Это же военные учения, о чем информировать в данный момент. Можно было, конечно, говорить, что с лодкой утрачена связь, но это же нештатная ситуация. Да? Но это бывает. Можно, конечно, покритиковать, можно поспорить, можно за это покритиковать, но осуждать за это военных я бы не стал».

Связь с лодкой была потеряна в 13:30 12 августа, Путин не мог не знать этого. Он говорит об установлении контакта с лодкой, а затем дает команду прекратить уголовное дело, в том числе на том основании, что стучали не подводники из 9-го отсека, а неизвестно кто. Он знал, что был зафиксирован взрыв, который руководители учений не распорядились классифицировать.

«Проект (…), сам проект лодки, который разрабатывался в середине восьмидесятых годов, был закончен в конце восьмидесятых. Он предусматривал, что лодка производится, а вместе с ней производятся и средства спасения. Вот эти батискафы, которые и применялись нашими моряками. И они были в распоряжении флота. Они были в исправном состоянии. Понятно (…), на них рассчитывали моряки. Когда мне министр обороны докладывал, что у них все есть, он говорил правду».

Средства спасения производились, только за всю короткую жизнь «Курска» спасательные аппараты ни разу не опробовались, да и сами аппараты были с дефектами, а их экипажи – неподготовленными. Впрочем, об этом Владимир Путин мог в тот момент не знать.

«Значит, если же посмотреть, как развивалась ситуация с применением иностранной помощи, то первое официальное обращение с предложением помощи поступило 15 числа и моряки с ним сразу же согласились».

В фильме, снятом французским режиссером Жан-Мишелем Карре, есть кадры, где командующий ВМС Великобритании адмирал Дэвид Рассел рассказывает о запрете пролета самолета в воздушное пространство России со спасательной лодкой LR-5 на борту. В фильме не указана дата, но ясно, что это было до 15 августа. Командованию ВМФ России, а следовательно, и Путину обстоятельства гибели «Курска» были известны 13 августа, без деталей, разумеется. А поэтому сообщение о катастрофе должно было появиться еще 13 августа. Путин стремился избежать позора – «спасения российских военнослужащих силами НАТО».

В книге Рамсея Финна (Ramsey Fiynn) «Крик из глубины: Гибель „Курска“ – подводное бедствие, которое приковало внимание всего мира и стало тестом для новой России»^[109] автор пишет, что характер трагедии для американцев и англичан был ясен в первые часы после взрывов и обсуждался в ситуационном кабинете Белого дома. Более того, различными средствами, в том числе и средствами разведки, было установлено, что имел место внутренний взрыв.

Конечно же, американцы не знали деталей, им ничего не было известно о перекисно-водородной торпеде. Разведка велась на всем протяжении проведения поисково-спасательной операции. Не сомневаюсь, что американцы прослушивали и радиопереговоры. Неслучайно они упоминают о сигналах SOS, хотя сами стуки вряд ли могли фиксироваться средствами разведки.

Белый дом не только информировал правительство Великобритании и других западных руководителей, но и принял решение связаться с секретарем Совета безопасности России Сергеем Ивановым. Уже в обед 12 августа (по московскому времени) советник президента США по национальной безопасности Сэнди Бергер начал предпринимать многочисленные попытки связаться с Ивановым, но Сергей Борисович был недоступен до 14 августа. Американцы попытались связаться с российскими военными и дипломатами по каналам Государственного департамента и Пентагона, но российские военные и дипломаты были не в курсе разыгравшейся трагедии и ничего не могли ни пояснить, ни предпринять, ни решить.

Рамсей Финн задает отнюдь не риторические вопросы: Почему они неоднократно отклоняли международные предложения о спасении, в то время как их собственное спасательное оборудование неоднократно использованное, оказалось неэффективным? Что думали российские чиновники, когда выжидали 48 часов, чтобы признать, что их самая дорогая субмарина была в беде?

Гамбургская Die Welt осудила командование российских ВМФ за попытки затуманить истинную картину случившегося, а Путина – за промедление с реакцией на события:

«Потребовалось 48 часов, чтобы флот признал факт катастрофы, 96 часов – чтобы принять иностранную помощь и 144 часа – чтобы Путин, наконец, прервал свой отпуск. Люди это запомнят. Они увидели, насколько негуманным остается образ мышления кремлевского руководства даже спустя десять лет после падения советской империи».

Путин дружил с Главкомом ВМФ Владимиром Куроедовым. Я не знаю, что могло связывать этих двух совершенно разных людей. Вероятно, Путина как человека штатского, служба в КГБ не в счет, привлекала романтика военной службы, особенно в авиации и на флоте. Неслучайно он поднимается в небо на истребителе и опускается под воду на ракетоносце, хотя это никак не входит в обязанности президента страны.

В случае с Куроедовым его подвела профессиональная выучка. Путин должен был понимать, что служба Куроедова проходила на сторожевых кораблях, командовал он соединениями кораблей охраны водного района и соединениями разнородных сил, не имел практического опыта руководства крупными соединениями кораблей, решающими стратегические задачи. В подводном флоте, судя по мнению профессиональных подводников, Куроедов вообще ничего не смыслил. И еще дальше он был от проведения поисково-спасательных операций.

Став Верховным главнокомандующим, Путин не создал структуру военно-морских советников, поддавшись несомненному обаянию личности Куроедова. Путин перенес личное отношение к Куроедову на отношения служебные. Вообще для второго президента России характерно доминирование принципа личной преданности, совместной службы, университетской или дворовой дружбы над профессионализмом. В этом случае «дружба» с главкомом Куроедовым сыграла трагическую роль.

Куроедов, в свою очередь, ориентировался на доклады руководства Северного флота. Попова и Моцака трудно обвинить в непрофессионализме, но ими руководил страх перед ответственностью. Именно они через Куроедова сообщали президенту страны, что у них есть все необходимое для спасения оставшихся в живых подводников, именно их информация легла в основу отказа от иностранной помощи, а в последующем – и попыток возложить ответственность и вину за гибель корабля и экипажа на американские ВМС.

Интернет буквально набит информацией о причастности самого Путина к многочисленным хищениям, коррупции, связях с криминалом. Его личное состояние, включая членов семьи (в узком смысле слова), по данным британской The Sunday Times и чешской Lidove noviny, составляет 130 миллиардов долларов^[110].

Технология хищений раскрывается в материалах покойной Марины Салье, начиная с председательства Путина в Комитете по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга, с бартерных договоров, подписанных им самим, которые не были исполнены, а фирмы-посредники, им же подобранные, исчезали.

Упоминается и об уголовном деле № 144128, которое вел следователь Андрей Зыков. Через фирму «Двадцатый трест» прошло 80 % средств, выделяемых федеральным правительством на поддержку государственных предприятий, которые были близки к банкротству, были отмыты десятки миллионов долларов. Дело велось вплоть до избрания Путина президентом России. О кооперативе «Озера» семьи Путина (в широком смысле слова) не писал только ленивый.

После ухода Путина следователям предстоит разбираться с эпизодами взяток, коррупции, хищений и отмывания денег им самим и его партнерами. Предстоит выяснить, куда делись активы ЮКОСа, какова роль Путина в уничтожении этой компании, а также соответствуют ли действительности сведения политолога Станислава Белковского о тайном владении Путиным акциями трех крупнейших нефтяных компаний: 4,5 % акций «Газпрома», 37 % «Сургутнефтегаза» и 75 % компании Gunvor^[111].

Несомненный интерес будет представлять история возникновения капитала у ближайших друзей фигуранта: Аркадия Ротенберга (около 1 миллиарда долларов), совладельца банка «Россия» Юрия Ковальчука (1,5 миллиарда долларов), совладельца нефтетрейдера Gunvor Геннадия Тимченко (9 миллиардов долларов), совладельца банка «Россия» Николая Шамалова (полмиллиарда долларов)^[112].

Эта книга – не предмет исследования преступной деятельности пахана нынешнего режима. Кроме того, чтобы компетентно оценивать, обвинять, судить, наконец, нужно изучать первичные документы, проводить целый комплекс следственных действий, включая экономические и другие экспертизы.

Но на одном аспекте деятельности Путина, помимо трагедии «Курска», следует остановиться. Эта история проливает свет на его отношение к закону и праву, а также раскрывает его ментальность: насколько евангельские заветы соответствуют облику прихожанина Русской Православной Церкви.

В 2006 году американская газета Washington Times со ссылкой на исследователей Брукингского института Вашингтона сообщила, что кандидатская диссертация Путина на тему «Стратегическое планирование воспроизводства минерально-сырьевой базы региона в условиях формирования рыночных отношений» содержит плагиат. В официальной биографии Путина написано, что он стал кандидатом экономических наук, защитив диссертацию в Горном институте Санкт-Петербурга в 1997 году (по другим данным защита состоялась еще в 1996 году).

Клиффорд Гэдди, старший научный сотрудник Брукингского института, профессор экономики университета Джонса Хопкинса, эксперт в области экономики России, владеющий русским языком, получив с большим трудом доступ к диссертации российского президента, установил, что 16 из 20 страниц ключевой части работы Путина были либо скопированы, либо переписаны с минимальными изменениями из статьи «Стратегическое планирование и политика» профессоров Уильяма Кинга (William King) и Дэвида Клиланда (David Cleland), которая была опубликована еще в 1978 году. Шесть диаграмм и графиков из работы Путина почти полностью совпадают с американскими.

Гэдди в интервью заявил:

«Для меня это была наиболее интересная часть его (Путина) работы. Однако было очевидно, что она написана совершено в ином стиле, чем остальная диссертация. Часть диссертации Путина, посвященная стратегическому планированию, базировалась лишь на одном источнике – во всяком случае, только один источник присутствовал в сносках. Существует мнение, что ему помогал ректор Горного института Владимир Литвиненко, который, кстати, дважды возглавлял избирательные кампании Путина в Санкт-Петербурге – в 2000 и 2004 годах. Считается, что он имеет влияние на Путина, он дает ему советы и рекомендации. И если эта персона приобрела свое влияние в обмен на кандидатскую степень, то это, вероятно, не очень хорошая практика, если говорить и о качестве государственного управления, и об уровне прозрачности власти».

«Путин осмотрительно не касается этой темы», – считает итальянское издание La Repubblica.

По данным немецкого источника, сейчас в России более 200 из 450 парламентариев носят титулы докторов наук или профессоров, и большинство из них отрицают все обвинения в плагиате, хотя почти у всех «через глаза видны затылки». Генеральная прокуратура выявила 1,3 тысячи случаев выдачи Высшей аттестационной комиссией дипломов докторов наук. До кандидатских диссертаций, да еще защищенных почти 20 лет назад, у наших правоохранителей руки не дошли и не дойдут, пока фигуранты правят в России^[113].

Единственное, что может повысить интерес к диссертации Путина, – это занимая им должность. А с моралью, честью, совестью правителя России многим, во всяком случае мне, и так все ясно.

Лапидарную фразу «Она утонула….», олимпийское спокойствие, с которой она была произнесена, подленькую и гадливую полуулыбочку военные моряки никогда не простят Путину. Он же на всю жизнь запомнит встречу с родственниками погибших, где ему пришлось врать и изворачиваться. С «Курска» Путин начал политику удушения свободы слова. С этого времени ложь и лицемерие стали стилем государственного руководства.

Владимир Иванович Куроедов

Карьера:

Родился на станции Бамбурово Хасанского района Приморского края 5 сентября 1944 года. В 1962 году поступил на штурманский факультет Тихоокеанского высшего военно-морского училища имени С. О. Макарова, которое окончил в 1967 году. После окончания училища служил командиром боевой части сторожевого корабля «СКР-92» (1967–1968), помощником командира сторожевого корабля «СКР-18» (1968–1971), помощником начальника штаба 202-й бригады противолодочных кораблей (1971). В 1971 году стал командиром сторожевого корабля «СКР-46» (до 1973 года). С 1973 года – старший помощник начальника отделения оперативной и боевой подготовки штаба военно-морской базы «Стрелок». С

1976 по 1978 год учился в Военно-морской академии имени маршала А. А. Гречко, которую окончил с отличием. Назначен начальником штаба 47-й бригады кораблей охраны водного района, в 1981 году – командиром 7-й бригады траления Приморской флотилии. В 1984–1987 годах служил начальником штаба Сахалинской флотилии разнородных сил, в 1987–1989 годах прошел обучение в Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил имени К. Е. Ворошилова, окончил ее в 1989 году с золотой медалью, в том же году получил звание контр-адмирала. Затем служил командующим Сахалинской флотилией разнородных сил (1989–1990), командующим Приморской флотилией разнородных сил (1990–1993). 2 августа 1993 года назначен начальником штаба Балтийского флота. С 4 апреля 1994 года – командующий Тихоокеанским флотом. В 1997 году несколько месяцев был начальником Главного штаба ВМФ – первым заместителем Главнокомандующего ВМФ. 7 ноября 1997 года указом президента Ельцина назначен Главнокомандующим ВМФ Российской Федерации. 21 февраля 2000 года присвоено звание адмирала флота. В 2000 году вместе с министром обороны Российской Федерации Игорем Сергеевым и командующим Северным флотом Вячеславом Поповым подал в отставку после катастрофы атомной подводной лодки «Курск», но президент Путин отставку не принял. В августе 2005 года произошла авария батискафа АС-28 в 70 километрах от Петропавловска-Камчатского. В успешной спасательной операции решающую роль сыграл британский аппарат «Scorpio ROV». 5 сентября 2005 года, в 61-й день рождения, освобожден от должности и уволен с военной службы.

Доктор политических наук, профессор. Награжден орденами «За заслуги перед Отечеством» III и IV степени, «За военные заслуги», «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени и медалями.

Обвинение:

Владимир Иванович Куроедов, занимая должность Главнокомандующего Военно-морским флотом Российской Федерации с 7 ноября 1997 года, являясь ответственным за боеготовность Военно-морского флота, утвердил план проведения боевой учебы, согласно которому, в августе 2000 года Северным флотом должен был быть проведен сбор-поход кораблей флота.

Документы по подготовке и обеспечению проведения сбор-похода должны были утверждаться им. В нарушение «Наставления по оперативной подготовке ВС РФ», «Руководства по тактической подготовке ВМФ», «Организационно-методических указаний по подготовке ВМФ в 2000 году» Куроедов В. И., злоупотребляя служебными полномочиями, отменил сбор-поход кораблей Северного флота и по согласованию с командующим флотом адмиралом Поповым В. А. дал указание о проведении комплексной боевой подготовки кораблей авианосной многоцелевой группы в Баренцевом море в период с 10 по 13 августа 2000 года, которая не предусмотрена ни одним из указанных нормативных документов.

Это привело, в свою очередь, к тому, что план учений разрабатывался и утверждался не руководством ВМФ, как это требуется при проведении сбор-похода, а руководством Северного флота, что снижало уровень и качество подготовки учений, а также порядок подготовки и инспектирования боевых кораблей, участвующих в учениях.

Как следствие, в море был выпущен не подготовленный к стрельбе торпедой 65–76 подводный крейсер «К-141», ранее этой торпедой не стрелявший, с не обученным стрельбе перекисно-водородной торпедой экипажем. В результате чего погиб АПРК «Курск» и 118 членов экипажа.

Эти действия следует квалифицировать как злоупотребление должностными полномочиями, совершенное из личной заинтересованности. Личная заинтересованность заключалась в том, что Куроедов не хотел брать на себя ответственность за предполагаемые последствия неподготовленных учений.

Главком ВМФ Куроедов в крупнейших в истории современной России военно-морских учениях личного участия не принимал, их ход не контролировал, переложив ответственность на командование Северного флота.

В результате даже составленный с существенными недостатками план обеспечения учений силами спасения не был выполнен, выход в море боевых кораблей, включая подводные лодки, не был обеспечен силами спасения, что привело к тяжким последствиям.

Таким образом, Куроедов В. И., будучи должностным лицом, ненадлежащим образом исполнял свои обязанности вследствие недобросовестного отношения к ним, что повлекло гибель 118 подводников.

Имея достоверную информацию о том, что на «Курске» после взрывов в живых остались подводники, Куроедов ввел в заблуждение президента России Путина о состоянии и готовности Северного флота и ВМФ России к проведению спасательной операции, на основании чего Путин отверг предложение иностранных государств предоставить немедленную помощь для спасения людей.

По окончании расследования уголовного дела, пытаясь уйти от моральной, политической и юридической ответственности и являясь членом правительственной комиссии, Куроедов согласился с выводами предварительного следствия, сделанными на основании сфальсифицированных заключений экспертов, о том, что 23 члена экипажа, находившиеся в 9-м отсеке, жили не более 8 часов, а источником стуков SOS, которые продолжались до 14 августа, не был прочный корпус «Курска».

Таким образом, в действиях бывшего Главнокомандующего Военно-морским флотом России адмирала флота Куроедова имеются признаки преступления, предусмотренные ст. ст. 125^[114], 293 ч. 3^[115] УК РФ.

Мой комментарий:

Куроедов стал Главнокомандующим Военно-морским флотом России достаточно случайно. Феликс Громов уходил в отставку, и на должность главкома претендовали два адмирала: начальник Главного штаба Военно-морского флота адмирал Игорь Хмельнов и первый заместитель главкома адмирал Игорь Касатонов. Оба были опытными флотоводцами.

Хмельнов не только возглавлял Тихоокеанский флот, но и руководил крупными соединениями надводных кораблей, имел боевой опыт, в период югославского кризиса командовал соединением боевых кораблей в Средиземном море.

Игорь Касатонов – потомственный флотоводец, его отец Владимир Касатонов был первым заместителем Главнокомандующего ВМФ СССР Сергея Горшкова, но так никогда и не стал первым лицом в Военно-морском флоте. Сын командовал Черноморским флотом в самое тяжелое время, в период раздела флота, когда морякам-черноморцам пришлось делать нелегкий выбор – какой стране служить.

Иногда командующий флотом заявлял о себе как политический деятель, что раздражало президента России Бориса Ельцина и не улучшало российско-украинские отношения. Впрочем, в сохранении Черноморского флота, а также значительной части его имущества есть большая заслуга Игоря Касатонова.

Но желание стать Главкомом Военно-морским флотом подавило возможность реально оценить свою «проходимость» на эту должность: Касатонов был заведомо непроходной фигурой не только по политической составляющей, но и по возрасту. Он был моложе уходящего в отставку адмирала флота Феликса Громова всего на два года. Касатонов занялся подковерной борьбой с Игорем Хмельновым, который был значительно моложе и никогда не занимался политикой. На Тихоокеанский флот поступила команда «копать под Хмельнова», и на него по надуманным обвинениям возбудили уголовное дело в злоупотреблении должностными полномочиями. Посадить не посадили, а карьеру испортили^[116].

И здесь, как черт из табакерки, появился Владимир Куроедов. Он никогда не помышлял и даже не заикался о политической деятельности, был ровесником Хмельнова, правда, в отличие от последнего, реального опыта командования крупными морскими соединениями не имел и в тонкостях подводного флота не разбирался.

В день, когда исполнилось четыре месяца со дня катастрофы на атомной подводной лодке «Курск», Главнокомандующий ВМФ России Владимир Куроедов предъявил претензии к конструкторам атомной субмарины. По его словам, непонятно, «почему при нашем запасе плавучести в 30 %, а у американцев в 12 % при подводном столкновении гибнут именно наши лодки». Вывод ясен: техническое несовершенство российского подводного флота стало причиной катастрофы.

Главком критиковал не где-нибудь, а на страницах специального издания, предназначенного для офицеров флота, – в ведомственном журнале «Морской сборник». Попытка переложить ответственность отнюдь не иллюзорна и двусмысленна.

24 октября 2000 года Куроедов на всю страну сообщил журналистам Первого канала телевидения, что знает причину катастрофы атомохода «Курск». По словам Главкома ВМФ, произошло столкновение с другой подводной лодкой. По окончании работ на затонувшем атомоходе адмирал обещал сказать, какая это была лодка^[117].

13 января 2001 года сайт NEWSru.com передал слова Куроедова, сказанные им при вручении ордена Мужества вдове погибшего на атомоходе «Курск» сотрудника завода «Дагдизель» Мамеда Гаджиева: главком придерживается версии столкновения с иностранной подводной лодкой^[118]. Это же он повторял неоднократно, пока не подписал акт правительственной комиссии, вывод которой был прямо противоположным – внутренний взрыв.

Не люблю проституток – хоть в юбках, хоть в штанах, хоть в военно-морской форме.

Во время масштабных февральских учений «Безопасность-2004» Владимир Куроедов заявил, что «корабль (ТАРКР „Петр Великий“) находится в таком состоянии, что может в любой момент взлететь на воздух. Это особенно опасно с учетом того, что он оснащен ядерной силовой установкой»^[119].

Генеральный конструктор Северного ПКБ, который проектировал корабль, и генеральный директор Балтийского завода, где он был построен, опровергли заявления Главкома ВМФ. Резонанса на свое заявление об аварийности флагмана Северного флота Куроедов, очевидно, не ожидал. В тот же день через несколько часов в интервью РИА «Новости» он, по сути опровергая самого себя, заявил, будто «сообщения некоторых СМИ о том, что „Петр Великий“ находится в аварийном состоянии, которое может представлять собой угрозу, не соответствуют действительности».

30 июля 2005 года при подготовке к военно-морскому параду в Санкт-Петербурге по случаю Дня Военно-морского флота из-за подрыва учебной мины на Неве чуть не затонул сторожевой корабль «Неукротимый». Комиссия Балтийского флота установила, что пробоина в борту возникла при отработке одного эпизода праздника – подрыва плавающей мины. Имитатор мины с тремя килограммами взрывчатки сбросили в воду недалеко от корабля, но не учли течение реки. Мину снесло почти вплотную к «Неукротимому». Взрыв произошел на расстоянии 3,5 м от правого борта, и в образовавшуюся ниже ватерлинии пробоину хлынула вода, затопив отсек машинного отделения^[120]. Когда-то Михаил Задорнов пошутил: «Наша армия на войне неопасна. Она опасна на учениях». От себя добавлю: «И на парадах».

После этого, судя по всему, терпение друга Куроедова – Владимира Путина – лопнуло, и спустя месяц Главком ВМФ Куроедов был отправлен в отставку.

Сейчас Владимир Иванович Куроедов является членом Академии проблем безопасности, обороны и правопорядка и членом-корреспондентом Российской академии ракетных и артиллерийских наук. Чем занимаются эти академии, предпринятыми мерами розыска мне установить не удалось. Он – председатель правления региональной общественной организации «Клуб адмиралов». Хорошо играет на пианино и, по-моему, на аккордеоне, поет приятным баритоном. Говорю об этом как очевидец – сам слышал.

Как я уже писал, Владимир Куроедов входил в состав правительственной комиссии, которую возглавлял вице-премьер Илья Клебанов, его подпись стоит под заключительным актом, где, кроме выводов о причинах гибели корабля и экипажа, содержится утверждение, что подводники в 9-м отсеке жили не более 8 часов. Вычитывая верстку этой книги, я наткнулся на интервью бывшего главкома «Новой газете» под названием «Сигнал SOS не могут расшифровать 12 месяцев», которое он дал Елене Милашиной 13 августа 2001 года^[121]. Привожу выдержки из интервью адмирала флота Владимира Куроедова:

– Владимир Иванович! Тогда как вы понимаете высказывание Михаила Моцака, процитированное всеми телекомпаниями и газетами: «Весь находившийся личный состав подводной лодки „Курск“ погиб в первые же минуты аварии»?

– Слова Моцака – мне на стол, только не те, что написаны в газетах. И тогда мы с вами будем разговаривать.

– Владимир Иванович! Но это же так легко проверить, найти в архивах телекомпаний съемку, когда Моцак говорит эти слова, а Попов их повторяет. Что вы, в самом деле?

– Мы посчитали расчет кислорода, и я еще надеялся до семнадцатого, до восемнадцатого числа, что там есть живые.

– Владимир Иванович, тогда почему, если вы надеялись так долго, ни одного человека не смогли спасти?

– Потому что тринадцатого, четырнадцатого максимум, экипажа уже не было в живых.

– Откуда вы это знали тогда?

– Первое – записка Колесникова..

– Но записка появилась только в октябре, а спасательная операция все-таки проходила в августе. Каким образом уже тогда вы знали, что 14 августа на лодке не было живых?

– Нет, я тогда не знал. Я же вам сказал, что надеялся аж до восемнадцатого. Но последний стук был именно 14-го.

– Вы можете, наконец, иметь смелость и признать эти стуки сигналами SOS?