Текст книги "«Она утонула...»"

Автор книги: Борис Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 50 страниц)

Наличие лицензии, согласно закону, является обязательным условием производства судебно-медицинских экспертиз и специальных исследований. Более того, согласно 171-й статье УК, осуществление предпринимательской деятельности без лицензии является преступлением. Колкутин мог не знать чего угодно, но устав Центра знает наверняка. А там говорится: «Виды деятельности, требующие, в соответствии с законодательством РФ, лицензирования, осуществляются только после получения соответствующей лицензии». Получается, что законность проведения 623 экспертиз (в том числе более 200 платных), выполненных в этот период, под вопросом. Почему целых пол года этой важнейшей проблемой никто не занимался? Понятно, что ремонт равняется двум пожарам, но дело не только в этом.

Колкутин был всецело поглощен уникальным замыслом: своим приказом № 2 от 11 января 2010 года он постановил, что отныне Центр будет проводить не только судебно-медицинские экспертизы, но и почерковедческие, технические, баллистические, дактилоскопические, автотехнические, холодного оружия, замков и т. д.

Я плохо представляю себе, как Минздрав отреагировал на экспертизу замков и ДТП, не говоря уже о почерковедении, баллистике и дактилоскопии. Я даже могла бы понять огорчение Минздрава, потому что эти виды деятельности противоречат уставу Центра и не имеют никакого отношения к медицине.

Конечно, модели крупных торговых центров волнуют воображение любого руководителя. Открыл дверь – и на тебе: направо маникюр, налево химчистка, внизу кино, наверху каток и танцы. Какая прелесть! А уж денег-то, денег… Но ведь не зря же существует разделение труда. Бюджет Минздрава не предусматривает траты на экспертизы, находящиеся в ведении Минюста. Ведь и бюджет Минсельхоза, как ни крути, вряд ли пустят на почерковедение.

Но профильное государственное экспертное учреждение – это не торговый центр. И желание сосредоточить все экспертизы под одной крышей, а точнее, в одних руках, скорее всего объясняется чем-то другим, а вовсе не интересами государства. В этом случае появляется бескрайнее поле для мздоимства.

Но пока новые лаборатории не открыты, Виктор Викторович как рачительный хозяин использует площади для других целей. Правда, человеколюбивых. В подвале Центра имеется помещение, переоборудованное под жилье. Там до недавнего времени с комфортом жила сотрудница Н. М. Токтоболотова с мужем 3. Ы. Акылбековым. А на первом этаже в уютном помещении, без согласования переоборудованном в двухкомнатную квартиру с отдельным входом, жил другой сотрудник – В. А. Фетисов. Когда комиссия обнаружила теплое гнездышко, Виктор Викторович пояснил, что наличие этого будуара объясняется нуждами службы быстрого реагирования. Боюсь только, что гражданин Фетисов отнюдь не являлся олицетворением форс-мажорных обстоятельств и его проживание там объясняется куда более прозаическими причинами.

* * *

Понятно, что, опекая родственников и друзей, Колкутин и себя не обижает. В то время, когда обычным сотрудникам Центра зарплату задерживают, Колкутин, его соратники и родственники все получают в срок. И не только зарплату. Как установила комиссия, все в том же радостном декабре 2009 года деньги, полученные на хозяйственные расходы, пошли на премии за внебюджетную деятельность. Без малого миллион рублей.

Помимо зарплаты и премии Колкутин получает дополнительные выплаты за счет доходов от платных экспертиз. Разрешение на такие выплаты мог дать только министр, а Т. А. Голикова его не давала.

Из письма сотрудников Центра Генеральному прокурору РФ:

«Руководство Центра настолько увлеклось своим незаконным обогащением за счет государственных средств, что начисто забыло о проблемах самого Центра, в котором научная и экспертная работа свелась на нет. Директор Колкутин, как правило, отсутствует на работе по 1–2 недели каждый месяц, постоянно ездит в какие-то командировки, не связанные со служебной необходимостью, особенно любит с семьей бывать в Санкт-Петербурге. Естественно, эти прогулки оплачиваются за счет бюджетных средств».

Там же говорится о том, что на служебном транспорте Центра не только возят на работу его дочь, но и внуков с племянниками – в церковно-приходскую школу. Оно и понятно, Виктор Викторович – человек богобоязненный, в кабинете все стены в иконах.

* * *

Проверка, проведенная комиссией Минздрава в результате обращения сотрудников, так раздосадовала Колкутина, что он, говорят, вынудил подчиненных подписать жалобу на руководителя комиссии Е. В. Бугрову. Проверка до сих пор не закончена, и я, конечно, не знаю, какие последуют выводы. Но вот что бесспорно: ситуация из ряда вон выходящая. Дальше так продолжаться не может. Действия руководства РЦСМЭ, по-видимому, уже давно следует проверить на соответствие УК. Поэтому, пользуясь своим конституционным правом, я прошу считать эту публикацию официальным заявлением в Главное следственное управление ГУВД Москвы о преступлении. И прошу вмешаться не только правоохранительные органы, но и Счетную палату России.

И последнее. Несколько дней назад ко мне обратились сотрудники Центра с просьбой вмешаться в историю Анны Каучаковой. В Ленинском районном суде Курска слушается дело по ее иску к бизнесмену Виталию Николаевичу Рышкову об установлении отцовства малолетнего Романа Витальевича Каучакова. Определением суда была назначена генетическая экспертиза в РЦСМЭ. Суд установил, что забор крови должен производиться у Каучаковых и Рышкова одновременно в лаборатории Центра 20 января 2010 года. Однако Рышков на сдачу крови в Центр не явился. Туда были доставлены образцы крови, якобы взятые у него в 111-й лаборатории Минобороны, которую раньше возглавлял Колкутин. По совету сотрудников Центра Каучакова кровь сдавать отказалась. И правильно сделала. Есть все основания полагать, что представленный образец крови не принадлежит Рышкову. У Каучаковой имеются сведения о том, что Колкутин неоднократно консультировал Рышкова. В этой ситуации установить истину можно лишь тогда, когда кровь будет получена одновременно от двух родителей.

Такая же история произошла и с Алиной Юрьевной Караляш из города Долгопрудный (ответчик Владимир Иванович Безбородько).

Справка «МК».

Те, кто следил за процессом по делу Холодова, помнят, что в свое время вокруг взрывотехнической экспертизы, которую проводили специалисты из Минобороны под руководством главного военного судмедэксперта Виктора Колкутина, разгорелся скандал. Экспертизу эту попросили назначить подсудимые. Судья с удивительной готовностью пошел им навстречу. И вот военные эксперты стали работать по делу, в котором обвинялись военные же…

Неудивительно, что они «установили»: в дипломате-ловушке было заложено всего 50 граммов тротила, а это значило, что Холодова «хотели попугать, а убивать не хотели». (До этого же следствие выяснило, что в кейсе находилось не менее 200 г в тротиловом эквиваленте, т. е. Холодова именно убили.)

Чтобы прийти к новому сенсационному выводу, минобороновским экспертам во главе с Колкутиным пришлось сильно потрудиться. Для этого они ставили эксперименты почему-то на… березовых брусках (они имитировали ноги человека) и даже перепутали схему расположения предметов в кабинете, где был взорван Дима. Холодов-старший, хороший физик, уличил их даже в том, что они использовали не те формулы для расчетов…

Гособвинитель настояла на назначении еще одной экспертизы, но с участием уже других специалистов – не из Минобороны, а из МВД и Российского федерального центра судмедэкспертиз. И они четко сказали: в дипломате было 200 граммов взрывчатки.

И вот стало известно, что сейчас Колкутину приходится держать ответ перед Фемидой за другое «творчество». В Басманном суде, куда обратились вдовы погибших моряков «Курска», он является ответчиком по делу.

Колкутин в свое время возглавлял экспертную группу, перед которой поставили задачу: определить время смерти 12 подводников, поднятых из 9-го отсека в октябре 2000 года.

Эксперты ответили так: «Ответить на вопрос о давности (конкретной даты и времени) наступления смерти не представляется возможным, так как решение этого вопроса выходит за пределы компетенции судебно-медицинских экспертов». То есть Колкутин подписался под тем, что по трупам невозможно определить, сколько времени прожили эти люди в 9-м отсеке. Но ведь есть и другие экспертизы. К примеру, эксперты-акустики установили, что сигналы SOS с подлодки фиксировались до вечера 14 августа (т. е. люди были живы 2 дня!) Этот вывод фактически обвинял флотоводцев, которые руководили учениями и поисками, в преступном бездействии.

Но неожиданно в деле появилась новая экспертиза, тоже подписанная Колкутиным. В ней оказались ничем не мотивированные выводы: «Члены экипажа АПРК „Курск“, находящиеся в 9-м отсеке после второго сейсмического события (11 часов 30 минут 12 августа 2000 года), оставались живыми в течение 4,5–8 часов».

Получается, что Колкутин своему слову не хозяин – сначала он подписался под тем, что точное время смерти подводников судмедэксперты определить не могут, а потом утверждает, что смерть наступила не позднее 4,5–8 часов. Но задача выполнена четко и грамотно – никого из начальства Колкутина, как известно, не наказали.

Кстати, после этого в деле «Курска» были еще три независимые экспертизы, которые полностью опровергли выводы Колкутина о смерти моряков «не позднее 4,5–8 часов». На основании этого вдовы подводников подали в суд на главного военного судмедэксперта.

Примечательно, что интересы Колкутина в суде представляет адвокат Савченко – в процессе по делу Холодова он защищал подсудимого Мирзаянца…

Ольга Богуславская. Скрытие покажет. Почему статья в «МК» о злоупотреблениях в Российском центре судмедэкспертизы не заинтересовала компетентные органы? («Московский комсомолец» № 25 487. 28.10.2010)

22 июля 2010 года в «МК» была опубликована статья о работе Виктора Колкутина на посту директора Российского центра судебно-медицинской экспертизы. Речь шла о вопиющих фактах финансово-хозяйственной и профессиональной деятельности. Из ряда вон выходящая ситуация стала достоянием общественности, но почему-то не заинтересовала наши трепетные правоохранительные органы.

Колкутин по-прежнему украшает своим присутствием главное экспертное учреждение страны. Чудеса продолжаются.

Сейчас в Долгопрудненском суде Московской области слушается дело об установлении отцовства по иску Алины Юрьевны Караляш к Владимиру Ивановичу Безбородько. Суть дела заключается в следующем.

9 октября 2008 года у Алины Караляш родился сын Дмитрий. Отцом ребенка Алина Юрьевна считает Владимира Безбородько, с которым у нее были романтические отношения. Со слов Безбородько, он был женат, но семья распалась. Поэтому Алина надеялась, что их отношения в конце концов завершатся браком. Когда выяснилось, что Алина ждет ребенка, Владимир Иванович сначала воодушевился и заговорил о ссуде на покупку квартиры. Потом он остыл и сказал, что следует прервать беременность. Но Алина приняла другое решение: она прервала отношения с Безбородько и родила ребенка.

Об этом радостном событии Владимир узнал от сестры Алины. Однако ответа от счастливого отца не последовало. Через год Алина отправила ему фотографии сына. Молчание. И тогда она обратилась в суд с иском о признании отцовства и взыскании алиментов. В декабре 2009 года суд вынес определение о назначении судебно-медицинской экспертизы спорного отцовства. Проведение экспертизы было поручено Российскому центру судебно-медицинской экспертизы на улице Поликарпова (в дальнейшем – РЦСМЭ).

8 февраля 2010 года экспертиза была завершена. Вывод: «Отцовство Безбородько Владимира Ивановича в отношении Караляш Дмитрия Владимировича исключается. Безбородько Владимир Иванович не является биологическим отцом ребенка Караляш Дмитрия».

Алина не поверила своим глазам. Надо сказать, что у нее были все основания для этого. Дело в том, что Безбородько, узнав, где будет проводиться экспертиза, судя по всему, решил взять дело в свои руки и связался с директором РЦСМЭ В. Колкутиным.

Колкутин поручил производство экспертизы отделению молекулярно-генетических экспертиз. Об этом свидетельствует его персональная резолюция на определении Долгопрудненского суда.

В назначенное время мама и ребенок приехали в отделение и сдали кровь в процедурном кабинете РЦСМЭ на третьем этаже. Но Безбородько в назначенное время не явился. Как выяснилось позже, образец крови Безбородько был доставлен в РЦСМЭ из ЗАО «Гранат».

Какой-такой «Гранат»?

Не знаете? Ну как же! Это коммерческое бюро судебно-медицинских экспертиз, генеральным директором которого является Светлана Петровна Мошенская – штатный судебно-медицинский эксперт РЦСМЭ.

По удивительному стечению обстоятельств Владимир Безбородько приехал в РЦСМЭ для сдачи образцов крови в тот самый день и час, когда дежурным экспертом была Мошенская. Она сказала Безбородько, что уже отпустила лаборантов, и предложила ему сдать кровь в ЗАО «Гранат», с которым у РЦСМЭ имеется договор о сотрудничестве.

Сказано – сделано.

Но есть один пустяк: образцы крови в таких случаях, как правило, берутся одновременно у всех лиц, направленных на экспертизу. К тому же – в специально оборудованном для этих целей помещении. Где, когда и у кого был взят образец крови, привезенный в РЦСМЭ, неизвестно.

Как же быть? Да очень просто. Отрезается верхняя часть определения Долгопрудненского суда, и Колкутин накладывает новую резолюцию со старой датой – 27.01.2010 г.: поручить производство экспертизы С. А. Фроловой.

Светлана Александровна Фролова занимала в РЦСМЭ должность заведующей отделением криминалистической идентификации, не имеющей никакого отношения к отделению молекулярно-генетических экспертиз. Мало того, в это время Фролова оформляла документы на увольнение из РЦСМЭ…

Фролова начинает звонить Караляш с просьбой приехать и сдать кровь снова. Но не в РЦСМЭ, куда назначена экспертиза, а в 111-й Главный государственный центр судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Минобороны, которым раньше руководил Колкутин. Караляш отвечает, что она уже сдала кровь, образцы которой находятся в лаборатории. Фролова приходит в отделение молекулярно-генетических экспертиз, по приказу Колкутина ей выдают расходные материалы, и она направляется в его бывшую вотчину – в 111-й ГГЦСМиКЭ.

Из заключения, подписанного Фроловой, следовало, что Безбородько не является биологическим отцом ребенка.

Новый порядок проведения экспертиз, установленный Виктором Викторовичем Колкутиным в РЦСМЭ, открывает безграничные исследовательские возможности. Одна беда: в УК это называется статья 307 – «заведомо ложное заключение эксперта» – и наказывается лишением свободы на срок от 2 до 5 лет.

Начнем с того, что РЦСМЭ заключил договор с ЗАО «Гранат» о сотрудничестве по производству 110 видов судебных экспертиз. Впечатляющая цифра! Дело в том, что это в два раза больше, чем делают в двух ведущих федеральных экспертных учреждениях вместе взятых. В ЭКЦ МВД РФ проводят 27 видов экспертиз, а в Российском федеральном центре при Минюсте – 25. Выходит, что «Гранат» – лидер на рынке экспертных услуг? Небось, ведущие российские центры ему в подметки не годятся?

Директором «Граната» является судмедэксперт РЦСМЭ С. П. Мошенская. Как следует из сайта «Граната», Колкутин и его подчиненные, то есть государственные эксперты Ляненко, Леонов, Момот и др., в то же время являются работниками закрытого акционерного общества и выступают в роли негосударственных судебных экспертов. Но такой стахановский труд является грубейшим нарушением статьи 16 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ», а конкретно – запрета на осуществление судебноэкспертной деятельности в качестве негосударственного эксперта. Государственный эксперт не имеет права выступать в качестве негосударственного эксперта, то есть представлять интересы коммерческих структур.

Выходит, «Гранат» используется Колкутиным и Мошенской для перемещения из РЦСМЭ платных экспертиз и выполнения особо дорогих услуг «Любой каприз за ваши деньги»? А сам Колкутин нарушил не только собственную инструкцию по производству экспертизы спорного отцовства, но и три священных запрета эксперта:

• осуществлять судебно-экспертную деятельность в качестве негосударственного эксперта;

• вступать в личные контакты с участниками процесса, если это ставит под сомнение его незаинтересованность в исходе дела;

• самостоятельно собирать материалы для производства судебной экспертизы.

Но даже если бы эти заповеди не были нарушены, остается невыясненным важнейший вопрос: где же Фролова выполняла экспертизу спорного отцовства? На улице Поликарпова ей такой возможности не дали. ЗАО «Гранат» лицензии на производство таких экспертиз не имеет. 111-й ГГЦСМиКЭ – тоже.

Что же получается? С. А. Фролова выполнила экспертизу спорного отцовства по делу Караляш на коленке. Оснащена ли эта коленка всем необходимым оборудованием и имеет ли лицензию на осуществление медицинской деятельности? Если нет, возникает вопрос: это экспертное заключение ложное?

Светлана Александровна не могла не понимать, что образцы крови, полученные в нарушение всех правил, видимо, не принадлежат В. И. Безбородько.

Если бы Алина Караляш не набралась смелости обратиться с заявлением к руководителю Следственного управления Следственного комитета РФ по Москве, мы бы никогда об этом не узнали. Отсюда следующий вопрос: таким способом экспертизы в РЦСМЭ проводятся не впервые?

Безбородько неоднократно звонил Колкутину (имеется распечатка телефонных звонков). Вряд ли эта внезапно возникшая дружба была благотворительной акцией. Отсюда третий вопрос…

По сей день Алина Караляш не может добиться отмены этого заключения. Повезло пока только Анне Каучаковой. В Курске слушается дело по установлению отцовства в отношении бизнесмена Виталия Рышкова. Также, как и в истории Караляш, суд назначил экспертизу в РЦСМЭ. Рышков на сдачу крови не явился, а в РЦСМЭ были доставлены образцы крови, якобы полученные у него в 111-м ГГЦСМиКЭ. На заседании Ленинского районного суда города Курска 8 апреля 2010 года Рышков не смог пояснить, как происходит процедура отбора крови. Ничего удивительного: ведь он кровь не сдавал.

Как и у Караляш, у Каучаковой есть доказательства переговоров Рышкова с Колкутиным. Разница состоит лишь в том, что Каучакова наотрез отказалась от проведения экспертизы в РЦСМЭ и добилась назначения в другое экспертное учреждение. Несколько дней назад стало известно, что отцовство В. Н. Рышкова доказано с вероятностью 99,99 %. Экспертиза уже направлена в суд.

* * *

Теперь позвольте напомнить о деле, которое неоднократно освещалось в средствах массовой информации и на телевидении.

В ночь с 13 на 14 июля 2008 года в Ростове, у причала набережной реки Дон, подрались два молодых человека – Антон Шитов, 1985 г.р., и Игорь Андреев, 1983 г.р. Местом драки оказался зеленый газон напротив гостиницы «Рэдисон». Газон был украшен модными светильниками в виде столбиков, увенчанных светящимися шляпками. Противники вцепились друг в друга и покатились по газону. Во время драки Шитов задел ногой светильник.

Из объяснения Игоря Андреева:

«13 июля примерно в 23 часа мы вместе с Иваном Бурочкиным пошли гулять по набережной. (…) Бурочкин стал приставать к девушкам. Ему сделал замечание какой-то незнакомый парень. Мы с ним стали ругаться, возле газона я толкнул парня в плечо. Он в ответ ударил меня, и мы, упав на траву газона, стали бороться. В этот момент я почувствовал, что меня бьет током. Вместе со мной било током и парня, с которым я дрался. Через некоторое время я встал, а парень остался лежать без признаков жизни».

Антон Шитов был мертв.

Как следует из протокола дополнительного осмотра места происшествия, составленного 17.07.2008 г. следователем следственного отдела по Ленинскому району г. Ростова-на-Дону СУ СКП РФ по Ростовской области Е. Храпачом с участием главного государственного инспектора Ростовского отдела по энергетическому надзору С. Дорофеева и специалиста в области электротехники В. Белякова, «…установлено, что на железном корпусе основания фонаря подается электрическое напряжение в 220 вольт, в патрон-лампочки фонаря заведены красный и синий провода, а оголенный белый провод со следами оплавления на конце касается корпуса трубы фонаря изнутри. Таким образом, корпус фонаря находился под напряжением в 220 вольт и при соприкосновении с ним человек мог получить удар током».

По факту смерти Шитова возбудили уголовное дело.

При первичном судебно-медицинском исследовании тела погибшего комиссия экспертов пришла к выводу, что смерть Шитова наступила от поражения техническим электричеством. Механических повреждений, которые могли повлечь смерть, не обнаружили. Также не выявили признаков каких-либо заболеваний. Надо заметить, что на теле погибшего не нашли и места соприкосновения с электропроводом, которое на языке судмедэкспертов называется электрометкой. Ничего необычного в этом нет. Смертоносное электричество иногда не оставляет на коже никаких следов.

Ростовские судебные врачи освидетельствовали оставшегося в живых участника драки Игоря Андреева. И вот на локте и кисти его правой руки были обнаружены четко проявившиеся электрометки. Медики пришли к выводу, что смерть Антона Шитова – трагическая случайность. И виноваты в ней не участники драки.

А кто же виноват? Видимо, хозяева ресторана, который находится в гостинице «Рэдисон». Это они украсили газон модными светильниками, не позаботившись о безопасности своей затеи.

Однако следователь И. Фомин, сменивший Е. Храпача, придерживался другой точки зрения. Он подписал обвинительное заключение, согласно которому, виновным в смерти Антона Шитова был признан Игорь Андреев. Летом 2010 года Андреева приговорили к восьми годам лишения свободы.

В основу обвинительного заключения были положены результаты повторного исследования тела Шитова. Для проведения экспертизы пришлось его эксгумировать. В качестве экспертов выступили приглашенные из Москвы В. Колкутин и его подопечный Сергей Толмачев, стаж работы которого на тот день составлял приблизительно один месяц.

При повторном исследовании не было обнаружено никаких повреждений и изменений, свидетельствующих о каком-либо заболевании, травме или отравлении. Тело и сохранившиеся остатки внутренних органов подверглись гнилостному разложению. Однако Колкутин пришел к сенсационному выводу. Не обнаружив среди разложившихся органов гортани, он выдвинул новую версию смерти Шитова – от механической асфиксии. То есть вывод эксперта строится не на проявлениях какого-либо состояния, а на отсутствии части органа. Причем отсутствовали и другие органы и ткани – земля сделала свое дело. Но Колкутин пишет: «Учитывая отсутствие каких-либо иных повреждений или болезненных изменений у Шитова (…) следует считать причиной его смерти травму шеи, которая проявилась либо механической асфиксией (наиболее вероятно), либо рефлекторной остановкой сердца вследствие травмирующего воздействия на рефлексогенные зоны шеи. Таким образом, данная травма шеи имеет признаки прямой причинной связи с наступившим смертельным исходом».

Обратите внимание: свое непонятно на чем основанное предположение Колкутин искусно превращает в доказанный факт. Но это еще не все. В материалах дела отсутствует важнейший процессуальный документ – заключение эксперта. Вместо него Колкутин подписал лишь результаты исследования трупа. Межу тем это серьезнейшее нарушение. Заключение эксперта – это доказательство по делу, а исследование таковым не является. Подобное нарушение является безусловным основанием для исключения его из числа судебных доказательств.

Однако именно блестящая работа Колкутина легла в основу обвинительного приговора, вынесенного Игорю Андрееву.

У меня есть только одно объяснение случившегося.

Владельцем гостиничного комплекса является Леонид Саркисович Гогорян. А старшего помощника руководителя Следственного управления СКП РФ по Ростовской области зовут Роберт Леонидович Гогорян – он сын владельца гостиницы. И можно предположить, Гогорян-старший не горел желанием отвечать за смертоносные светильники на газоне перед входом в ресторан, а значит, и за трагическую гибель 23-летнего Антона Шитова. Видимо, пришлось привлекать столичных экспертов…

* * *

При подготовке этого материала стало известно, что в РЦСМЭ уже три месяца не выплачивают зарплату. Это экстраординарная ситуация, и смысл ее выходит за пределы товарно-денежных отношений.

РЦСМЭ – федеральное государственное учреждение Минздравсоцразвития, то есть существует за счет средств федерального бюджета. А это значит, что фонд заработной платы выделяется в начале календарного года. Он рассчитан помесячно. Каждый квартал руководитель учреждения должен представлять в федеральное казначейство справку-отчет о начислении и выплате зарплаты.

О задолженности федерального бюджета перед работниками РЦСМЭ не может быть и речи потому, что в начале 2010 года все деньги на содержание РЦСМЭ были выделены в полном объеме.

Видимо, усушка произошла внутри учреждения, то есть был допущен перерасход фонда заработной платы. Просто так шалить с распределением зарплаты может себе позволить директор частного предприятия, и то недолго. Народ нынче грамотный, может и премьера озадачить, а он, неровен час, возьмет и сам приедет или доктора пошлет. Потому что невыплата зарплаты, согласно статье 145.1. УК РФ, является преступлением, за которое можно лишиться свободы на срок от 3 до 7 лет.

Директор РЦСМЭ В. Колкутин об этом, конечно, знает. Как знают об этом и в Минздравсоцразвития. Любого другого руководителя за невыплату зарплаты, выделенную бюджетом, уже давно взяли бы за шиворот и передали в теплые руки правоохранительных органов. Но на Виктора Викторовича все эти условности почему-то не распространяются. Мало того: задержку зарплаты на собраниях коллектива он, говорят, объясняет недобросовестностью Минздравсоцразвития. Денег-то не дали – где он их возьмет? Надо оставаться преданным членом команды и терпеливо ждать. А кто не преданный и не член – может увольняться.

Народ почему-то безмолвствует. Минздравсоцразвития – тоже.

Видимо, у Колкутина есть охранная грамота на экспромты в области финансово-хозяйственной деятельности. Но деньги, даже если это священные бюджетные средства, – все-таки всего лишь деньги. А вот сомнительные экспертизы – совсем другое дело. Заключение эксперта может отправить за решетку невиновного человека. Что может быть страшнее этого греха? Правосудие вершится от имени короны. И именно корона, то есть государство и его правоохранительные органы, не имеет права оставить без внимания беспрецедентные факты, к которым, безусловно, относятся заведомо ложные заключения экспертов.

В публикации 22 июля 2010 года было рассказано о многочисленных злоупотреблениях Колкутина за год пребывания в должности директора РЦСМЭ. Я сделала заявление о преступлении. В ответ пришло письмо из УБЭП ГУВД по Москве. Оно состоит из семи строчек. Меня уведомили, что мое «обращение о возможной безлицензионной деятельности РЦСМЭ рассмотрено и направлено для исполнения в УВД по С АО Москвы». Письмо подписано заместителем начальника В. И. Белым.

Из полосной публикации взяли гомеопатическую порцию информации и три месяца «исполняют». А как же вопиющие нарушения, допущенные В. Колкутиным в финансово-хозяйственной деятельности? Мне дали понять, что больше ничего, заслуживающего внимания, не обнаружено. Пусть В. Колкутин продолжает импровизировать.

Жаль, что меня приняли за выпускника школы для детей с ограниченными возможностями.

Чтобы избавить сотрудников УБЭП ГУВД Москвы от непосильной работы, прошу Следственный комитет при Прокуратуре России считать эту публикацию заявлением о преступлении. Прошу ответить на следующие вопросы:

1. Проведено ли расследование по результатам внеплановой документальной проверки РЦСМЭ?

2. Почему до настоящего времени не расследованы обстоятельства, связанные с проведением экспертиз и выдачей сомнительных экспертных заключений о спорном отцовстве по делам Алины Караляш и Анны Каучаковой?

3. Почему в федеральном государственном учреждении РЦСМЭ Минздравсоцразвития три месяца не выплачивали зарплату – и никто не виноват?

Ольга Богуславская. Судмедэкспертиза не лечится. «МК» выиграл суд у бывшего директора Российского центра судмедэкспертизы, но разборки в Центре продолжаются («Московский комсомолец» № 25 699. 22.07.2011).

Когда в декабре 2010 года, после серии публикаций в «МК», директора Российского центра судмедэкспертизы Виктора Колкутина освободили от должности, я думала, что на этом история наконец завершится. Как выяснилось, она только началась.

После публикаций 22 июля и 28 октября 2010 года Колкутин обратился в Пресненский суд Москвы с исками о защите чести и достоинства к «МК» и ко мне. Надо сказать, такого мне видеть еще не доводилось.

В июльской и октябрьской публикациях речь шла о вольной финансово-хозяйственной деятельности Колкутина и сомнительных экспертизах отцовства. Но оскорбило честь и достоинство Виктора Колкутина не это.

Статья 22 июля была проиллюстрирована фотографией главного героя и снимком из лаборатории судмедэкспертизы с человеческим черепом и костями. Как следует из его искового заявления, портрет Колкутина на фоне костных останков сформировал у общественности его негативный образ, что причинило ему моральные страдания.

Я написала, что Колкутин обеспечил должностями всех родных и близких – речь шла о его сестре и дочери. В суде представитель Колкутина, его сестра Евгения Тихонова, заявила, что у Виктора Викторовича гораздо больше родственников и в Центре были трудоустроены далеко не все.

Цитата из моей публикации: «Виктор Викторович – человек богобоязненный, в кабинете все стены в иконах». Цитата из искового заявления: «Автор задевает мою честь и достоинство, поскольку затрагивает вопросы совести и права на веру».

В первой публикации цитировались фрагменты из акта о результатах внеплановой документальной проверки финансово-хозяйственной деятельности федерального государственного учреждения «Российский центр судебно-медицинской экспертизы». Именно по результатам этой проверки Колкутин был освобожден от должности. В суде он заявил, что приведенные там и в газете факты не соответствуют действительности. Ознакомившись с актом, он написал отповедь клеветникам, так что вопрос с проверкой следует считать давно и надежно закрытым. Кроме того, Колкутин поставил под сомнение и сам акт, предъявленный нами суду. Два месяца ушло на получение заверенных копий.