Текст книги "Грезы Тадж-Махала"
Автор книги: Бонкимчондро Чоттопаддхай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Принцесса наступает на портрет
Изумительная красавица, перед которой пала ниц продавщица миниатюр, была дочерью раджи Рупнагара. Звали ее Чанчал-кумари. А девушки, которые потешались над старухой, были ее подружки и служанки. Войдя в комнату, Чанчал-кумари молча наблюдала за их проказами и тихо смеялась.
– Кто ты? – ласково спросила она старуху.
– Она пришла продавать миниатюры, – поспешили объяснить девушки.
– Так что же вас так рассмешило? – спросила принцесса.
Девушки смутились.
– Разве мы виноваты, – ответила та из них, которая насмешничала над подружкой. – Бабушка показывала нам портреты падишахов давно ушедших времен – оттого мы и смеялись. Неужели же в нашем дворце нет изображений Шах-Джахана[9]9
Шах-Джахан – сын Джахангира, могольский император (1628–1658).
[Закрыть] или Джахангира?
– Ну и что же, – возразила старуха. – Разве нельзя купить еще? Как же мы, бедняки, заработаем себе на жизнь, если вы не станете покупать наших картинок?
Чанчал-кумари принялась рассматривать миниатюры. Старуха показала ей портреты Акбара[10]10
Акбар – отец Джахангира, могольский император (1556–1605).
[Закрыть], Джахангира, Шах-Джахана, Нур-Джахан и Hyp-Махал[11]11
Hyp-Махал, или Мумтаз-Махал – любимая жена Шах-Джахана.
[Закрыть]. Принцесса с улыбкой вернула их обратно.
– Они наши родственники[12]12
Со времен Акбара могольские правители брали себе в жены раджпутских княжон (рани). Джахангир был сыном княжны Амбера, Шах-Джахан – княжны Мевара. Поэтому раджпутка-княжна иронически называет их своими родственниками.
[Закрыть], – сказала она, – их портретов у нас достаточно. А портреты индусских раджей у тебя есть?
– Как не быть?
Старуха достала портреты раджи Ман Сингха, Бир Бала, Джай Сингха[13]13
Ман Сингх – князь Амбера, и радж Бир Бал были военачальниками императора Акбара. Бир Бал был поэтом и занимал при Акбаре должность шута. Анекдоты о нем и его остроумии вошли в индийский фольклор. Джай Сингх – военачальник могольского императора Аурангзеба.
[Закрыть] и других. Принцесса вернула и их.
– Нет, эти я тоже не возьму, – сказала она. – Они не индусы, а слуги мусульман.
– Не знаю, кто там чей слуга, – усмехнулась старуха. – Я показываю, что у меня есть. Не нравится – не бери.
Она продолжала вынимать миниатюры. Принцесса отобрала портреты Пратапа, Амар Сингха, Карны, Джасвант Сингха и несколько других. Одну миниатюру старуха спрятала, не показав.
– Что это ты там прячешь? – поинтересовалась Чанчал-кумари.
Старуха промолчала. Принцесса повторила свой вопрос.
– Не осуждайте меня, – испуганно сложив руки, взмолилась старуха. – Этот портрет попал сюда совершенно случайно.
– Чего ты так испугалась? – спросила принцесса. – Чей это портрет ты так боишься показать?
– Вам лучше на него не смотреть. Это портрет врага вашего дома.
– Кто же он?
– Радж Сингх, – с испугом ответила старуха.
– Герой не может быть врагом женщин, – со смехом проговорила принцесса. – Я возьму этот портрет.
Старуха достала портрет Радж Сингха. Чанчал-кумари долго-долго смотрела на него – лицо ее осветилось, глаза широко раскрылись. Заметив это, одна из подружек тоже пожелала взглянуть. Передавая ей портрет, Чанчал-кумари сказала:
– На него действительно стоит посмотреть.
Портрет стали передавать из рук в руки. Радж Сингх был не молод, но все в один голос принялись расхваливать его внешность.
Воспользовавшись этим, старуха заломила за миниатюру двойную цену.
– Госпожа, – сказала она, – если уж говорить о героях, я покажу тебе еще один портрет. Есть ли на земле кто-нибудь, кто может сравниться с этим человеком?
С этими словами старуха вынула миниатюру и вручила ее раджпутской принцессе.
– Кто это? – спросила Чанчал-кумари.
– Падишах Аламгир[14]14
Аламгир – «покоритель мира» – имя могольского императора Аурангзеба (1658–1707).
[Закрыть], – ответила старуха.
– Я возьму этот портрет, – сказала принцесса.
С этими словами она приказала служанке принести деньги за купленные миниатюры.
– Хотите позабавиться? – предложила своим подружкам Чанчал-кумари.
– А как? Скажи, как? – хором закричали падкие до развлечений девушки.
– Вот я кладу на пол портрет падишаха Аламгира. Пусть каждая из вас по очереди пнет его ногой в лицо. Посмотрим, чей удар сломает ему нос.
У подружек лица вытянулись от страха.
– Не говори таких слов, кумариджи[15]15
Кумариджи – кумари – княжна, девушка; «джи» – приставка, выражающая уважение.
[Закрыть]! Если даже вороны подслушают нас, от рупнагарской крепости не останется камня на камне.
Принцесса со смехом бросила портрет на пол.
– А ну, кто пнет его ногой?
Никто не двинулся с места. Одна из подруг принцессы по имени Нирмал подошла к ней и зажала ей рот.
– Опомнись, что ты говоришь! – воскликнула она.
Чанчал-кумари не торопясь наступила на портрет Аурангзеба украшенной драгоценностями левой ногой (пожалуй, это лишь увеличило красоту портрета), слегка пригнулась, послышался хруст – и портрет Аурангзеба треснул под пятой раджпутской принцессы.
– О горе нам! Что ты наделала! – простонали в ужасе ее подруги.
– Играя в куклы, девочки удовлетворяют свое желание нянчить детей, – с улыбкой проговорила принцесса. – Так и я удовлетворила свое желание пнуть ногой в лицо могольского падишаха. Милая Нирмал, – прибавила она, обращаясь к своей подружке, – желания девочек сбываются – в положенное время они обзаводятся настоящими детьми. Неужели мое желание не осуществится? Неужели я никогда не смогу самого Аурангзеба вот так же…
Нирмал зажала ей рот, не дав договорить, но все и так поняли смысл недосказанного. У старухи испуганно забилось сердце – поскорее бы унести ноги из этого места, где ведут такие опасные речи! В это время служанка принесла деньги, и старуха, взяв их, бросилась вон.
За дверью ее догнала Нирмал.
– Бабушка, – сказала она, сунув ей в руку золотую монету, – прошу тебя, никому не говори, что ты здесь услышала. Принцесса может наговорить невесть что – она еще совсем ребенок.
– Да разве об этом нужно говорить! – взяв монету, ответила старуха. – Я ваша покорная раба и буду держать язык за зубами.
Нирмал, успокоенная, вернулась к своим подружкам.
Разговор о портретах
На следующий день, когда Чанчал-кумари сидела одна и внимательно разглядывала купленные накануне миниатюры, к ней пришла Нирмал.
– За кого из них ты хотела бы выйти замуж? – спросила принцесса, обращаясь к Нирмал.
– Портрет того, за кого я хотела бы выйти замуж, ты раздавила ногой, – ответила Нирмал.
– За Аурангзеба! – воскликнула Чанчал-кумари.
– А что в этом удивительного?
– Но ведь он же негодяй из негодяев! Свет не видывал подобного зверя!
– Ну что ж, мне нравится укрощать зверей. Ты не забыла, я вскармливала тигров? Поэтому-то мне и хотелось бы стать женой Аурангзеба.
– Но ведь он мусульманин!
– В моих руках сам Аурангзеб стал бы индусом.
– Чтоб ты умерла!
– Ничего не имею против, только прежде чем умереть, я хотела бы узнать, чей это портрет ты так усердно разглядываешь.
Чанчал-кумари поспешно перемешала миниатюры.
– Какой портрет я рассматривала? – ответила она вопросом на вопрос. – Ну к чему возводить на человека напраслину?
– Разве рассматривать портрет это позорно? – рассмеялась Нирмал. – Раджкумари, твой гнев выдает тебя. Дай мне взглянуть на миниатюры, и я узнаю, кому выпало такое счастье.
– Шаху Акбару, – пошутила Чанчал-кумари.
– Раджпутская девушка может ударить за одно имя Акбара. Ты говоришь неправду. – С этими словами Нирмал принялась перебирать миниатюры. – Я заметила, – прибавила она, что на оборотной стороне портрета, который ты рассматривала, есть темное пятно.
Отыскав по этой примете миниатюру, Нирмал протянула его Чанчал-кумари.
– Вот она.
Чанчал-кумари сердито отбросила портрет.
– Тебе, видно, больше нечего делать, так ты пристаешь к другим. Уходи.
– Не уйду, – ответила Нирмал. – Ну скажи, что ты нашла в портрете этого старика?
– Старика?! – возмутилась Чанчал-кумари. – Где твои глаза?
Нирмал нарочно поддразнивала Чанчал-кумари. Гнев принцессы вызвал у нее чуть заметную улыбку. Нирмал была красавица, и эта очаровательная, немного насмешливая улыбка очень шла ей.
– Пусть даже на портрете он не выглядит стариком, – продолжала она, – но говорят, что махарана[16]16
Махарана – титул князя Удайпура.
[Закрыть] Радж Сингх далеко не молод. У него два взрослых сына.
– Так это портрет Радж Сингха? – притворно удивилась Чанчал-кумари. – Я этого не знала.
– У тебя короткая память. Радж Сингх уже не молод, да и нельзя сказать, что хорош собой. Почему же тогда ты уделила ему такое внимание?
В ответ Чанчал-кумари прочла ей стихотворение:
Гоури[17]17
Гоури – одно из имен богини Дурги, супруги бога Шивы.
[Закрыть] мечтает о пепельном Шиве,
Радха[18]18
Радха – возлюбленная бога Кришны.
[Закрыть] мечтает о смуглом Кришне,
Шочи[19]19
Шочи – жена бога Индры.
[Закрыть] о тысячеглазом Индре,
А героиню влечет к герою.
Ганга ревет в волосах у Шивы,
Земля лежит на капюшоне Васуки[20]20
Васуки – гигантский змей, часто фигурирующий в индийской мифологии.
[Закрыть],
Ветер дружит с огнем,
А сердце девушки поклоняется герою.
– Теперь ты видишь, что попалась в собственную ловушку, – сказала Нирмал, когда Чанчал-кумари прочитала ей это стихотворение. – Но неужели ты думаешь поклонением завоевать Радж Сингха?
– Кто же поклоняется, чтобы завоевать? Разве ты поклоняешься Аурангзебу с мыслью его покорить?
– Я поклоняюсь Аурангзебу, – возразила Нирмал, – как кошка мыши. Если мне не достанется Аурангзеб, то игра в кошки-мышки для меня будет кончена в этой жизни. А как ты смотришь на это?
– И для меня игра в замужество будет кончена в этой жизни.
– Что ты говоришь, раджкумари? От одного только взгляда на портрет?.. Нет, так не бывает!
– Разве я знаю, как это все произошло? Знаем ли мы с тобой, вообще, что и отчего бывает?
Мы тоже не знаем, что произошло с Чанчал-кумари. Мы не знаем, что бывает от одного взгляда на портрет. Любовь возникает между людьми, но может ли родиться любовь от взгляда на портрет? Может, если для вас за изображением встает живой человек. Может, если еще раньше вы создали какой-то образ в своем сердце и затем представите портрет воплощением созданного вами образа, вашей мечты. Случилось ли что-нибудь подобное с Чанчал-кумари? Кто поймет сердце восемнадцатилетней девушки?
Но что бы ни происходило в ее душе, она поступила неосторожно, позволив разгореться огню в своем сердце, потому что впереди ее ожидали большие несчастья. Однако обо всем этом мы расскажем в свой черед.
Старуха держит слово
Старуха, продававшая миниатюры, жила в Агре. Со своим товаром она путешествовала по всей Индии. Вернувшись домой, она узнала, что приехал ее сын. У него была лавка в Дели.
В недобрый час отправилась старуха продавать миниатюры в Рупнагар. Теперь ей не терпелось кому-нибудь рассказать о дерзком поступке Чанчал-кумари. Пожалуй, ее не снедало бы такое нетерпение, если бы Нирмал не дала ей денег и не попросила молчать. Но запрет сделал для нее молчание совершенно невыносимым. Что было делать старухе? Она дала обещание молчать и, кроме того, взяв деньги, связала себя узами благодарности. Понимала она и то, что, если о поступке Чанчал-кумари станет известно жестокому падишаху, он может подвергнуть ее суровой каре. Старуха лишилась сна и аппетита. Вначале она крепилась, дав себе клятву держать язык за зубами. Когда ее сын сел обедать, старуха положила ему на глиняную тарелку сочный кусок жареного мяса и сказала:
– Кушай, сынок, кушай. Я приготовила это жаркое по случаю возвращения из Рупнагара. Ты такого еще не пробовал.
– Мать, – обратился к ней сын, принимаясь за еду. – Ты обещала мне рассказать что-то о Рупнагаре.
– Молчи! – ответила старуха. – Не болтай лишнего! Разве я тебе что-нибудь обещала? Я просто обмолвилась.
Она уже забыла, что при встрече с сыном желание рассказать о случае с Чанчал-кумари стало таким нестерпимым, что она невольно выдала себя.
– Ты говоришь, чтобы я замолчал, – продолжал сын, – а что, если я не замолчу?
– Да мне нечего и рассказывать, сынок.
– Ну, тогда не рассказывай.
– Пожалуй, только вот о случае с рупнагарской принцессой.
– Говорят, она очень хороша собой? Или это не правда?
– Это неправда – у девчонки слишком много спеси. О, Аллах! Нет, больше я ничего не скажу!
– Но какое мне дело до Рупнагара и до спеси рупнагарской принцессы?
– Гордость у нее непомерная, сынок. Бесстыдница ни во что не ставит самого падишаха Аламгира.
– Она ругала падишаха?
– Ругала? Нет, сынок, здесь кое-что похуже.
– Похуже? Может ли это быть?
– Не спрашивай меня больше ни о чем, я связала себя узами благодарности.
– Каким образом?
– Я приняла золотую монету.
– За что тебе ее дали?
– После того как был совершен этот грех, мне дали монету, чтобы я держала язык за зубами.
– Ну, хорошо. Тогда не говори мне ничего, но отдай монету.
– Что ты, что ты, сынок!
– А если не хочешь отдавать, расскажи, как было дело.
– Да что же рассказывать. Портрет падишаха… О, боже, боже! Все ясно и так…
– Она сломала портрет?
– Наступила на него ногой. О, боже, я нарушила клятву!
– Какое же здесь нарушение клятвы! Ты моя мать, а я твой сын. Мы ведем разговор между собой. Что в этом плохого?
– Но только смотри, сынок, никому больше не говори об этом.
– Ты сама должна понимать, что я буду нем как рыба.
Успокоенная этим обещанием, старуха с живописными подробностями рассказала сыну о том, как Чанчал-кумари раздавила ногой портрет Аурангзеба.
Дария-биби
Сына старухи звали Хизр-шейх. Он рисовал миниатюры. Проведя два дня с матерью, он уехал в Дели. Там у него была жена Фатима. Хиз Шейх рассказал жене все, что слышал от матери.
– Сейчас же ступай к Дарие-биби, – сказал он жене, окончив свой рассказ. – Скажи ей пусть сообщит эту новость бегум-сахебе[21]21
Бегум-сахеба – старшая дочь императора.
[Закрыть]. На этом можно подзаработать.
Дария-биби жила в соседнем доме. В дом ее можно было проникнуть с черного хода, и Фатиме удалось пробраться к ней никем не замеченной.
Нет никакой необходимости знакомить читателей с Хизр-шейхом или Фатимой подробнее, но о Дарие-биби следует рассказать. Настоящее ее имя было Дарир-ун-ниса или что-то в этом роде, но никто ее так не называл, все звали ее просто Дария-биби. У нее не было ни отца, ни матери, была только старшая сестра да старуха тетка. В доме у них не было ни одного мужчины. Дарие-биби едва минуло семнадцать лет, к тому же она была маленького роста и по виду никто не давал ей больше пятнадцати. Красота ее была подобна едва раскрывшемуся бутону. Уст ее не покидала улыбка.
Сестра Дарии-биби умела отлично приготавливать сурьму и благовонные масла. На двуколке или на носилках сестры отправлялись в дома богатых людей и, продавая сурьму и благовония, зарабатывали себе на жизнь. Нередко с наступлением ночи бедным женщинам приходилось ходить и пешком. Дарие-биби удалось проникнуть даже в гарем падишаха, куда никто не имел доступа. Об этом мы расскажем потом.
Фатима передала Дарие-биби рассказ о Чанчал-кумари и сказала, что на нем можно заработать.
– Для этого нужно пробраться в гарем падишаха, а откуда мы возьмем пропуск? – возразила Дария-биби.
– Да ведь у тебя же есть пропуск, – напомнила ей Фатима.
Дария-биби открыла свою корзину и достала из нее какой-то листок бумаги.
– Ты права, – сказала она, повертев его в руках.
Дария-биби взяла немного сурьмы, захватила пропуск и направилась ко дворцу.
Девочка с рынка
Это снова я, Нур-Махал.
Вы только что прочитали о том, как стечение обстоятельств положило начало моей мести Аурангзебу. Я больше его не любила.
«Почему?» – спросите вы. Да потому, что ребенку прощается многое (если не почти все) за его молодость и красоту, ибо каждый ребенок – и девочка, и мальчик – очень красивы. Но кто, кроме Аллаха, да будет благословенно имя его, станет прощать расчетливого зрелого мужа, каковым Аурангзеб, свергая отца, уже был? Никто! А ведь я – всего лишь человек!
А еще я мать этого расчетливого мерзавца. Я испытываю стыд за своего сына. Подданные и соседи страшатся его. «Отцеубийца!» – говорят о нем они. Но говорят негромко, боятся. А уж напугать мой сын умеет!
Правда, он не знает, что против него ведет войну призрак его матери.
Но оставим на время Аурангзеба и перенесемся в те времена, когда он даже и не появился на свет. Я хочу рассказать вам историю своей любви. В ней вы найдете много поучительного. Ведь я оказалась удостоена самой великой любви на свете!
Но начать я хочу с тех времен, когда я только-только появилась на свет. Я хочу рассказать вам про Нур-Джахан, прекраснейшую из принцесс, достойнейшую из женщин. Немного позже я расскажу вам, почему мы начали именно отсюда.
Нур-Джахан родилась вовсе не во дворце и даже не в домах придворных. Следов ее рождения вы не найдете даже в купеческих домах. Родилась эта девушка, это чудо красоты в доме двух шудр. Ее отец был дубильщиком и сутки напролет проводил около бочек, где работал с жесткими воловьими шкурами. Мать трудилась прислугой в доме богатого господина.
Говорят, что когда, она родилась, повитуха даже уронила ее, в страхе перед такой красотой.
Нур-Джахан (тогда будущую Принцессу Мира звали Ярой Схьявани) была третьим ребенком в бедной семье. Всего детей было восемь. С одиннадцати лет красавицу приобщили к работе. Поставили торговать на рынке деревянными бусами, которые делали две старших сестры. Торговцы и покупатели благоговели перед красотой юной Яры. Но трогать ее никому не дозволялось. Сестры же были единственными, кто не любил юную красавицу. Тайком раздавали они ей щипки и тычки. Впрочем, в индийских семьях бывают вещи и поинтересней, чем сестринская неприязнь. И все равно сестры чувствовали перед сестрой превосходство – ведь они должны были раньше нее выйти замуж! В индийских семьях ведь так и заведено – сперва выходит замуж старшая, потом средняя, а до младшеньких девочек еще когда дойдет очередь!
Поэтому Яра считала себя невезучей. Хотя бы потому, что у нее-то младшей сестрички не было! Остальные пятеро детей в ее семье оказались мальчишками! У Яры не было сестрички, на которой можно было бы выместить свою обиду.
Но однажды случилось чудо! На рынок решил заехать великий принц Джахангир. Торговцы замерли от напряженного ожидания! Ведь особы королевской крови даже в столице появлялись на рынке нечасто. Те же торговцы, у которых они что-нибудь покупали, становились настоящими счастливчиками. На целых полгода они освобождались от податей, а покупатели так и стремились к ним. Такие торговцы потом быстро богатели.
Когда стало известно, что на рынке появится принц, сестры испугались, что ему понравится Яра. Поэтому они вымазали ее лицо сажей и быстро переодели в самые некрасивые тряпки. Будущая принцесса не расстраивалась. Все равно их прилавок располагался далеко от центральных рыночных аллей.
Но случилось чудо! Принц в сопровождении стражников решил проехать как раз мимо их прилавка. Когда он на роскошном жеребце арабской породы величественно двигался мимо, Яра просто поедала его глазами. Джахангир был так красив! Он, как остальные вельможи, вовсе не пользовался паланкином! Говорили, что, хотя он еще очень молод, он уже сумел проявить себя великим полководцем. Тонкие точеные черты лица, роскошный наряд, горделивая стать. Какое ему дело до какой-то замарашки!
Яра отчаянно на него посмотрела. И вдруг взгляды их встретились. И теперь принц не мог оторвать глаз от замарашки. И тут…
Он спешился, подошел к Яре. И, приняв поданный вертлявым слугой платок, стер сажу с ее лица. А потом вдруг встал перед нею на одно колено и произнес:
– Будь моей женой, красавица!
И Яра ответила:
– Да!
Когда я была еще совсем молоденькой девочкой, я знала эту историю. И еще я знала то, что со мной такого не будет. Что большая и сказочная любовь достались другой. Нур-Джахан, конечно же, была единственной, от кого сходили с ума принцы.
А потом я узнала, что это не так. Оказывается, и в моей жизни может быть чудо!
Но самое интересное я узнала, когда уже рассталась со своим телом. Выяснилось, что этой сказочной истории и вовсе не было! На самом деле все произошло гораздо прозаичнее. Нур-Джахан приглянулась мелкому чиновнику, но он получал слишком мало денег, чтобы жениться на Яре и взять (как требовал обычай) себе в жены еще и ее старших сестер. Поэтому он рассказал о ней более состоятельному чиновнику – своему знакомому. Тот увидел Яру и тоже испытал потрясение. Показал девочку начальнику на службе. Так знатные люди любовались девочкой, как диковиной. И весть о ней достигла главного евнуха из гарема принца. Тот выразил любопытство и купил Яру в наложницы Джахангиру. Дальше были сложные гаремные интриги и звание сначала просто жены, а уже потом – любимой супруги… А потом Нур-Джахан сама придумала эту историю и заставила весь падишахский двор ей поверить! Она была очень сильной женщиной.
Пока я была живая, я всегда испытывала смущение перед Нур-Джахан. Может быть, за то, что моя история оказалась лучше, чем ее. И лишь став призраком, я поняла, что единственная по-настоящему реальная волшебная история произошла только со мной. И больше ни с кем!
Прости, Нур-Джахан!
Часть вторая
АД В РАЮ
Предсказание судьбы
В лунном свете многолюдный великий город Дели на берегу Джамуны, струящей свои голубые воды среди белых песчаных пляжей, сверкает, как россыпь драгоценностей – тысячи мраморных башен, куполов и минаретов, вздымаясь в небо, отражают сияние луны. Величественная колонна Кутб-Минара[22]22
Кутб-Минар – минарет близ Дели, построенный в XIII в.
[Закрыть] кажется издалека высоким столбом дыма, а четыре минарета Джамма Масджид[23]23
Джамма Масджид – соборная мечеть в Дели.
[Закрыть] тянутся к луне, пронзая темно-синее ночное небо. По обочинам дорог тянутся базары и лавки, украшенные сотнями фонариков. Воздух напоен ароматом розового масла, запахом цветов из цветочных лавок, из домов доносится музыка, смех, звон украшений, и все это вместе взятое создает странное очарование, которое можно сравнить с прохладной тенью райского сада среди адского зноя. Обилие цветов, волны ароматов, бренчание браслетов танцовщицы, голос певицы, бегущий вверх и вниз по всем ступеням гаммы, четкий ритм танца, отбиваемый рукой стройной красавицы, рекой льющееся вино, непрестанная перестрелка огненных взглядов, груды плова и кхичури[24]24
Кхичури – индийское блюдо из вареного риса и бобовых.
[Закрыть], жестокие, лживые, нежные и хитрые улыбки; на дорогах не смолкает топот конских копыт, грубые окрики носильщиков паланкина, звон колокольчиков слонов, дребезжание двуколок и визг колес крестьянских повозок.
Посреди города – великолепный торговый квартал Чандни-Чок. По его улицам разъезжают на конях раджпутские и могольские стражники. В лавках квартала выставлено все, что только есть ценного на свете. В одном месте среди толпы под звуки саренги[25]25
Саренги – струнный музыкальный инструмент.
[Закрыть] танцует и поет танцовщица, в другом показывает фокусы бродячий фокусник, а вокруг стоят и глазеют сотни людей.
Самая густая толпа вокруг «предсказателей судьбы». Вряд ли астрологи пользовались когда-нибудь таким почетом, как во времена могольских падишахов. И индусы, и мусульмане относились к ним с равным уважением. Могольские падишахи были ревностными почитателями астрологии, нередко они не приступали к важным делам, не посоветовавшись прежде с предсказателем. Вскоре после событий, описанных в этой книге, младший сын Аурангзеба, Акбар, поднял восстание против своего отца. В его распоряжении было пятьдесят тысяч раджпутов. У Аурангзеба войска было мало, но, доверившись предсказанию звездочета, Акбар промедлил с выступлением. Тем временем Аурангзеб, прибегнув к хитроумному маневру, сорвал его замыслы.
В Чандни-Чоке предсказатели в высоких тюрбанах располагались прямо на краю дороги. Они сидели, разложив перед собой ученые книги, их обступали сотни мужчин и женщин, желавших узнать свою судьбу. Даже затворницы-мусульманки, закутанные в покрывала, приходили сюда украдкой, преодолевая застенчивость. Вокруг одного предсказателя собралась особенно большая толпа. Возле толпы бродила девушка. Лицо ее было спрятано под покрывалом. Видно было, что ей очень хотелось пробраться к предсказателю, но у нее не хватало смелости. В это время мимо проезжал всадник.
Всадник был молод и, судя по внешности, настоящий аристократ. Даже среди моголов не часто встретишь такого красавца. Юноша был изысканно одет.
В толпе ему пришлось попридержать своего породистого коня. Заметив всадника, девушка, нерешительно смотревшая на толпу, подошла к нему и ухватилась за поводья.
– Мубарак-сахеб[26]26
Сахеб – господин.
[Закрыть], Мубарак! – воскликнула она.
Мубарак (так звали всадника) спросил ее:
– Кто ты?
– О, Аллах! Неужели ты не узнаешь?
– Дария? – удивился Мубарак.
– Ты угадал.
– Почему ты здесь?
– Я бываю повсюду. Может быть, ты мне запретишь?
– Зачем стану я запрещать? Кто ты мне? Но, может быть, ты в чем-нибудь нуждаешься? – прибавил он, смягчив тон.
– Стыдись! – зажав уши, воскликнула Дария. – Твои деньги для меня нечисты. Мы с сестрой умеем готовить благовония и сурьму.
– Зачем же ты меня остановила? – спросил Мубарак.
– Сойди с коня, тогда скажу.
Мубарак спешился.
– Ну, говори.
– Там в толпе сидит звездочет, – сказала Дария. – Он приехал в Дели недавно. Я слышала, здесь такого еще не видели. Ты должен узнать у него, что тебя ожидает в жизни.
– А что тебе в моей судьбе? Погадай лучше о своей.
– Мне гадать нечего, – отвечала Дария. – Свою судьбу я знаю и без предсказателя. Мне нужно узнать твою.
Дария схватила Мубарака за руку и потащила его за собой.
– Но кто подержит моего коня? – спросил он.
Тут же на дороге стояли полуголые ребятишки и безмятежно жевали сласти.
– Пусть кто-нибудь из вас подержит моего коня, – обратился к ним Мубарак. – Я куплю вам за это сладости.
Тотчас же двое или трое ребятишек ухватились за поводья, а один, почти совсем голый, даже взобрался на коня. Мубарак замахнулся было на него, но этого можно было не делать: конь вскинул задом, и мальчишка очутился на земле. Подбежавшие ребятишки вырвали у него из рук сласти и быстро поделили их между собой. Убедившись, что за коня можно не беспокоиться, Мубарак отправился к предсказателю.
Люди почтительно расступились перед Мубараком. Дария-биби проскользнула вслед за ним. Звездочет долго всматривался в ладонь Мубарака и наконец проговорил:
– Вам следует жениться.
– Он уже женат, – послышался из-за спины Мубарака голос Дарии-биби.
– Кто это сказал? – спросил звездочет.
– Одна безумная, – ответил Мубарак. – Можете ли вы сказать, на ком я женюсь?
– Вы женитесь на принцессе, – сказал звездочет.
– И что тогда будет? – спросил Мубарак.
– Вас ожидает высокое звание…
– И смерть, – добавила из толпы Дария-биби.
– Кто это? – снова спросил звездочет.
– Все та же безумная, – ответил Мубарак.
– Она не безумная, – возразил звездочет. – Я думаю, это говорил не человек, а нечистая сила. Я не стану больше гадать вам.
Так и не поняв, что ожидает его в будущем, Мубарак расплатился со звездочетом и стал разыскивать в толпе Дарию-биби. Но та как сквозь землю провалилась. Помрачневший Мубарак вскочил на коня и отправился в крепость. Разумеется, ребятишки сполна получили обещанное.
