Текст книги "Сказочное наказание"

Автор книги: Богумил Ногейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

7. У Станды – крепкая голова

В опустелой комнате кастеляна Клабана каждый звук усиливался стократно. Поэтому я глядел на освещенную луной часть парка, замерев у кухонного окна. Во многом все было так же, как в первый вечер, и перед мысленным моим взором вновь пронеслись минувшие события. Воображение работало безотказно, в ушах как будто снова прозвучал испуганный вскрик пана Гильфе, грохот падающей лестницы, а потом я заново пережил тихую радость и даже злорадное чувство, когда по грядкам, где произрастала кольраби, разбежались кролики пани кастелянши. Если бы столкновение с чересчур любознательным паном Рихтром не вызвало нового нервного напряжения, я бы выбросил из головы потомков графа Ламберта и никогда больше о них не вспоминал. А сейчас я никак не мог отключиться от назойливых мыслей о том, какая существует связь между приключениями прошлой недели и сегодняшними, а может, и завтрашними событиями.

На случай всяких неожиданностей мы распределили роли следующим образом: Станда берет на себя наблюдение за главной, фасадной частью замка и парадным входом, а я сторожу противоположную сторону и отмечаю любой шорох у черной лестницы, которая с наблюдательного пункта Станды никак не просматривается. От одной площадки до другой мы протянули бечевку, которую Станда окрестил «беспроволочным телеграфом». На обоих ее концах были сделаны петли, мы надели их себе на запястья, таким манером можно было сообщать друг другу новости даже через несколько комнат и длинный коридор. Резкий рывок означал точку, медленное натягивание – тире. Пять резких рывков, следовавших подряд, нужно было расценивать как сигнал «Скорее ко мне!».

На всякий случай я сунул в карман сигнальный пистолет, но использовать его я мог, только если на меня нежданно-негаданно нападут. Станда подготовил и фотоаппарат со вспышкой, мы уже по опыту знали, что первооткрывателей истины не всегда признают сразу, хотя в конце концов тайное все равно становится явным.

Время бежало неслышно, без особых происшествий миновала полночь – время появления духов; стоячие часы пробили половину первого. Часы тоже некогда принадлежали графу, но они были испорчены, и только на прошлой неделе Станда буквально за два часа починил их. В половине первого начал функционировать наш «беспроволочный телеграф».

– Ну как у тебя?

– Ничего, – ответил я.

– Не боязно? – выпытывал командир.

– Нет, – коротко телеграфировал я, а Станда выразил свое удовлетворение своим обычным «бон», что означало «хорошо».

Наверное, было без четверти час, и тут через распахнутые двери бывшей кухни кастеляна я расслышал тихий шорох, донесшийся с черного хода. Словно кто-то тоненько, слабенько постукивал металлом о металл, и не успел я составить в уме текст сообщения Станде, как в замок вставили ключ и со щелчком повернули его два раза. Потом послышался едва различимый скрип дверей, и снова дважды щелкнули ключом.

Все произошло так стремительно и внезапно, что я чуть было не поддался панике. При первом повороте ключа я сообщил Станде: «Что-то шуршит у двери», но дальнейшее поведение незнакомого пришельца заставило меня подхватить стул и смыться из кухни кастеляна.

Я попал в бывшую жилую комнату, вторые двери из нее вели в коридор бельэтажа; мысли мои скакали как оглашенные. Что делать? Бежать вниз за Стандой или спрятаться тут и ждать дальнейшего развития событий? А может, выстрелить из пистолета? И лишь бечевка, которая во время моего бегства из кухни запуталась у меня под ногами, подсказала мне самое разумное решение. Трясущимися руками я начал подтягивать валявшийся на полу «провод» и, почувствовав, что он натянулся, сделал пять рывков подряд, призывая Станду на помощь.

Между тем кто-то осторожно поднимался по лестнице, рассохшееся дерево издавало пронзительный визг, и этот визг заставил незваного гостя замедлить шаги. Ступеньки поскрипывали с небольшими, в несколько секунд, интервалами, и это позволило Станде подскочить ко мне, прежде чем ночной пришелец вступил в кухню. Молча стянув бечевку с моей руки, Станда быстро толкнул меня к большому каменному камину.

Мы влезли в черное отверстие и прижались к его боковым стенкам. Камин был весьма просторен, здесь могла бы поместиться вся моя компания. Еще несколько раз скрипнули деревянные ступени, а потом в дверях блеснул сноп голубоватого света. Войдя в кухню, пришелец направил луч фонарика на распахнутые двери бывшей гостиной. Подошел к дверному проему. Вжавшись в холодные боковушки камина, мы совсем уже слились с ними в одно целое.

Голубоватый свет описал по голым стенам круг, и в помещении снова зазвучали вкрадчивые, но отчетливо различимые шаги. В эту минуту я не видел ничего, кроме вспышек фонаря, но мне все равно представлялась сгорбленная фигура в широкополой шляпе и развевающемся плаще. И я уже приготовился по условному сигналу Станды произнести: «Добрый вечер, пан Рихтр, что вы ищете здесь?»

Станда, однако, знака не подавал, а то, что я увидел в следующий момент, никак не сообразовывалось с моими ожиданиями. Покружив по комнате, незнакомец остановился почти у самого камина, повернувшись к нам спиной. Свет фонарика, хлестнув по его ногам, стремительно взвился вверх. Этот взблеск вывел меня из оцепенения, я попытался повернуть голову, чтобы хоть краем глаза взглянуть на фигуру таинственного посетителя. Он оказался вдвое выше старого Рихтра, двойника Швабинского. Я различил резиновые сапоги, плотно облегавшие ноги, вельветовые брюки. Это была последняя подробность, отмеченная мною, потому что в этот момент по всему дому раздался троекратный поворот ключа в огромном замке парадного входа. Гулкое эхо разнесло эти звуки по всему замку, и сквозь открытые двери они долетели даже сюда, к нам. Человек вздрогнул, голубоватый свет фонаря спустился с потолка на пол и исчез. Несколько неровных шагов – и человек замер. Снова прогромыхал замок, теперь уже у дверей черного входа, его шум, резкий, отчетливый, был слышен уже сам по себе, безо всякого эха. Человек в резиновых сапогах отпрянул в сторону и скрылся за дверью, ведущей в коридор бельэтажа.

Никто нам не командовал: «За ним!», но мы вместе сорвались со своих мест. Оба одновременно ринулись к входному отверстию камина, и в тот же миг – ба-бах! – раздался стук, как если бы столкнулись два упрямых барана. Однако Стандина башка была куда крупнее моей, да и тело его придало ей соответствующую инерцию – из глаз моих посыпались искры, и я почти без сознания свалился в углу камина.

– Че-ерт! – прошипел Станда и выскочил из камина в комнату. Словно в полусне, я двинулся за ним и пробежал по коридору к парадному входу. Станду я настиг на первом этаже, около раскрытого окна, обращенного в сторону огорода пани Клабановой. Он привел меня в чувство, шлепнув по спине, и одной рукой подсадил на подоконник.

– Тот драпанул через забор, но тут должен быть кто-то еще. Бери сигналку и бегом вокруг замка, забирай все время вправо. Если кого встретишь, стреляй. Я приду на помощь.

Спихнув меня с подоконника, он выскочил следом за мной и метнулся влево. Не распрямляясь, я нащупал в кармане сигналку и, зажав ее в руке, помчался вокруг замка. И только свернул за угол, как слева от куста, росшего неподалеку, отделилась чья-то согбенная фигура и всей тяжестью навалилась на меня. Я рухнул наземь, но последним усилием воли нажал курок сигналки и в исступлении открыл пальбу. Тяжесть мгновенно свалилась с моих плеч, и я услышал, как Станда со всех ног несется ко мне.

– Что с тобой? – задыхаясь, выдавил он и помог мне подняться.

– Здесь… тут… кто-то прыгнул мне на спину, – лепетал я. Станда вытащил из кармана фонарик и зажег его. Обшарил лучом вокруг, погасил свет и предусмотрительно спрятался за угол. Высунув голову так, чтобы можно было видеть другую сторону замка, он как-то странно заквохтал, а потом я услышал его прерывистый, с трудом сдерживаемый смех.

– Поди-ка! – Ухватив меня за руку, он поставил меня перед собой и посветил фонарем.

У стены, высунув длинный язык и выпучив глаза, сидел Бояр, немецкая овчарка кастеляна. Подскочив, он прижался ко мне и зарылся головой в мои колени.

– Ах ты глупышка! – попенял я ему и потрепал по загривку. – Второй раз пугаешь меня!

– Теперь нам от него не избавиться, – вздохнул Станда.

Мы возвращались в замок, а пес на радостях все время лез нам под ноги.

– Да сгинь ты куда-нибудь! – ворчал Станда, но в голосе его звучали, скорее, дружеские нотки.

У нас были веские основания считать Бояра главным виновником нашей неудачи, и мы выложили ему все как есть. Да только где там, разве собаку переубедишь!

Станда отпер главный вход и оставил ключ в замке. И поскольку скрывать наше присутствие уже не имело смысла, он зажег свет в коридоре и в графских покоях. С души у меня сразу спала тоска, сжимавшая сердце в истекший отрезок ночи. Но когда мы оглядели друг друга при ярком свете, ноги у нас подкосились. Я пялил глаза на своего визави, как на черномазое чудище, и с не меньшим удивлением Станда, осклабившись, глядел на меня. Обменявшись впечатлениями насчет нашего внешнего вида, мы расхохотались. Побывав в камине, мы превратились в пятнистых страшилищ: на лицах выделялись лишь белки глаз да ярко-красные губы. Разница состояла в одном: у Станды черным-черна была правая половина тела, а левая цветом кожи все-таки напоминала европейцев, у меня же – наоборот. Мы настолько чисто вытерли сажу с обеих сторон камина, что теперь она сваливалась с нас хлопьями. Бояр тоже проявил недовольство нашим видом. Сидя в стороне, он обеспокоенно тявкал, переводя взгляд с одного на другого. Следующие полчаса мы провели у корыта с горячей водой, довольно быстро согрев ее с помощью кипятильника Иваны. Хотя мы драили кожу чуть ли не железной теркой, лицо и руки у нас все равно остались бледно-серого цвета.

На востоке уже блеснул первый рассветный луч, но Станда решил, что все-таки стоит прилечь и немного соснуть. Заснуть мне мешал Бояр, он все время обнюхивал содержимое моего ранца, разложенное на постели Тонды, так что пришлось пожертвовать одним маминым шницелем, а остальные запасы спрятать между створками окон. После этого овчар уселся возле моей постели, положил морду на подушку и, довольный, засопел мне в ухо. Я запустил пальцы в его густую шерсть, мысли в моей голове смешались, и вскоре меня поглотил сон.

8. Мишка завидует, а Бояр ворует

Утром я проснулся от назойливой мухи. Она разгуливала у меня по подбородку и под носом, шныряла вокруг ноздрей и умудрилась заползти даже в ухо. Мне никак не хотелось раскрывать глаза – веки, отяжелевшие после долгого ночного бдения, не разлипались. Я попробовал отогнать муху, дул на нее, фыркал, но эта приставала оказывалась уже на другом месте. Я решил подкараулить, когда она усядется на подбородок, и – хлоп! – вслепую шлепнул рукой, но внезапно ладонь наткнулась на неожиданное препятствие, и раздался оглушительный хохот.

Я открыл глаза и увидел вокруг себя улыбающиеся лица Иваны, Алены и Мишки. Тонда, зажав в кулаке булку, кашлял в платок и молотил Станду по спине.

Я подскочил.

– Вы уже здесь?

– Ну да, – осклабился Мишка. – Уже полдня дрова носим, а ты их тут пилишь. Погляди, сколько под тобою опилок, вагон! – хохотал он.

– А который час?

– Одиннадцать, – ответила Ивана. – Скоро уже и обед готов.

Я выскочил из постели, бросив на Станду испепеляющий взгляд. Мне так хотелось встретить первый автобус и, увидев ребят, оглушить их нашими новыми похождениями и загадками про старика Рихтра и ночного визитера в резиновых сапогах. И Станда лишил меня такого удовольствия!

– Чего же ты меня не разбудил? – упрекнул я.

– Подросткам полагается спать не менее восьми часов. – Станда с комической серьезностью поднял палец, и тут же его рот растянулся в улыбке. – Да ведь без тебя ничего не произошло, вот разве работы на твою долю достанется поменьше, но за неделю наверстаешь!

– Да расскажите вы наконец, что тут опять случилось! – приставала Алена. – Мы сгораем от любопытства. Вот уж и правда – детектив с продолжениями!

Я снова покосился на нашего руководителя, но он, как назло, исчез из комнаты вместе с Иваной.

– А он вам ничего не рассказывал? – недоверчиво спросил я, пристально изучая выражение лиц моих товарищей.

– Да нет же, – заворчал Тонда, не переставая уплетать булку. Мишка подхватил:

– Сам ты небось это все еще и во сне посмотрел, а мы тут жди, когда ты встать соизволишь. Не понимаешь разве, как нам не терпится узнать, что тут опять без нас произошло!

В последних словах чувствовался укор, но я не успел на него ответить.

– Ой, какое у тебя левое ухо грязное! Отчего это? – допытывалась Алена и, послюнив палец, провела им по моему затылку. – Ой, вроде как сажа! И такому грязному Станда разрешил лечь спать?

– Ты бы посмотрела на его уши! – Оправдываясь, я сделал жест в сторону Станды и принялся описывать наши ночные приключения.

Они настолько увлекли ребят, что те не обратили внимания на старого Бояра, а тот, войдя в комнату, принялся обнюхивать их ранцы. Ввинтившись мордой в самый объемистый, он уже в следующую секунду мчался обратно к двери с батоном сухой туристской колбасы в зубах. Я даже ахнуть не успел.

– Уй-я-а-а! – взвыл Тонда и бросился в погоню.

На какое-то время мы все превратились в загонщиков и рычали, как индейцы на тропе войны.

А Бояр с нами играл. Носился по огороду из стороны в сторону. Выждет, пока кто-нибудь подойдет поближе и, наклонив голову, прорвется вперед. Да при этом еще с ног собьет, чаще всего в траве оказывался Тонда. Но все равно он не оставлял преследований – наоборот, чем дальше, тем больше злился, так что игра и забава грозили превратиться в яростную схватку. Станда какое-то время наблюдал за нами, но, когда Тонда поднял с земли камень, он, неожиданно преградив Бояру путь, резко крикнул:

– Фу, Бояр, фу!

Бояр остановился, прижал уши к голове, перестал вилять хвостом и аккуратно положил свою добычу на газон. Потом, виновато поглядывая на Станду, отошел в сторону. А Станда поднял колбасу, протянул ее взбешенному Тонде. Повернувшись к Бояру, он произнес внушительную проповедь о том, как должен вести себя порядочный пес. Бояр весь съежился от пережитого позора, и, если бы не сочувствие Алены – она перебила Станду, – пес прямо-таки провалился бы сквозь землю. Его раскаяние было так велико, что растрогало даже разгневанного Тонду. Вытащив карманный нож, он отрезал довольно большой, не меньше ста граммов, кусок колбасы и покрутил им перед носом Бояра.

Однако Станда был неумолим.

– Ничего он не получит, – твердо сказал он. – Не хватало еще за воровство поощрять, баловать старого дурня. Такой интеллигентный пес, а ворует! – возмущался он.

– Наверное, перенял от кастеляна, – заметила Алена, которая не могла даже мышонка обидеть, а уж о собаке и говорить нечего.

Станда открыл было рот, чтобы возразить, но дальнейшему обсуждению собачьей провинности помешала Ивана.

– Обедать! – позвала она, высунувшись из окна гостиной.

Мы гурьбой побежали в замок за полотенцами и мылом, потому что каждому приему еды предшествовала приятная процедура в виде брызганья и плесканья в ручейке. На сей раз она прошла под строгим надзором Станды, так что даже несмываемую печную сажу мне пришлось оттереть.

9. Станда недоволен

После обеда мы, как обычно, улеглись в траве под раскидистыми ветками серебристых елей, и разговор, естественно, завертелся вокруг загадочного ночного посетителя.

– На ногах у него были черные резиновые сапоги, – утверждал я и снова мысленно представил себе, как около камина остановился человек в таких сапогах.

– Допустим, – отозвался Станда. – А не было ли на них чего приметного?

Я еще раз покопался в памяти, но, кроме того, что в сапоги были засунуты вельветовые брюки, ничего приметного не вспомнил. Впрочем, и в этом ничего особенного не было, потому что в деревне так одеваются все.

– На правом сапоге с наружной стороны, – тут Станда приложил палец к бабке, – была заплатка. Небольшой такой красный кружок, ну, знаешь, какой на грудь прилепляют. Вот такой же был у него где-то возле бабки.

– Да, но Лойза говорил, что сапоги были черные, – возразила Алена.

– Значит, под рукой не оказалось заплаты нужного цвета, – рассмеялся Станда. – Расхожие сапоги, люди об их красоте не заботятся. А для нас это обернулось удачей – иначе в темноте я бы ее не приметил.

– Стало быть, нам нужно разыскивать человека в сапогах с заплаткой – красным кружком где-то у правой бабки, – с важным видом произнес Тонда, а Мишка не пропустил случая съехидничать.

– Однако ты стал наблюдателен, как я погляжу. Наверное, с тех пор, как Бояр у тебя колбаску слямзил.

Тонда хотел треснуть его по затылку, но Мишка, верно угадав намерения обидчивого приятеля, вовремя наклонил голову. И кулак Тонды, пролетев мимо цели, со всего маху уткнулся в ближайшее препятствие, которым оказался нос Станды. Наш командир ахнул от неожиданности, покраснел, и, не будь рядом Иваны, которая примиряюще погладила его по плечу, друзьям не избежать бы приличной взбучки. А теперь внезапно принятое решение распространялось уже на всех. Поднявшись, Станда приказал:

– Хватит валяться, пора за дело, из комнаты первого этажа нужно вынести все барахло. И от кастеляна тоже. Складывайте в одну кучу, завтра приедет грузовик.

Через чугунные ворота он вышел из парка, запер вход и скрылся в лесу.

– Станда не выспался и потому такой мрачный, – сказала Ивана. – Таинственные посещения очень его тревожат. Может, вам лучше уехать отсюда, пока ничего не стряслось?

– И не подумаю! – ощетинился Мишка. – Нам полагается месяц наказания, и мы его отбудем!

– Тебе хорошо, ты ни за что не отвечаешь, а Станда только и думает, как бы с вами чего не случилось. Кто его знает, что понадобилось здесь этому незнакомцу и как он повел бы себя, попадись ему кто под руку.

– Я бы не испугался, – выхвалялся Тонда и широко расставил указательный и средний пальцы. – Ткнул бы пальцами ему в глаза, то-то бы он завопил!

– Да ты бы ему и до подбородка не достал, – охладила Тондин пыл Алена. – Разве что встав на цыпочки.

– Задирать нос да бахвалиться будете дома. А пока вы в замке, не усложняйте Станде жизнь, – посоветовала Ивана. – Ведь он и в самом деле может вас домой отослать.

– Да мы же ничего такого не сделали! – обиженно заметил Мишка. – Виноват я, что Станде от Тонды вместо меня досталось?

– А ты поменьше задирайся! – упрекнул я Мишку. – Если бы досталось тебе, ты наверняка дал бы сдачи.

– Если бы да кабы, – отрезал Миша. – Не важничай, шериф. Сам небось вечно ухитряешься от работы увильнуть, а мы вместо тебя вкалывай! Так что нечего нам проповеди читать, учить, как себя вести!

– Да что это вдруг на вас нашло? – удивилась Ивана. – Ни с того ни с сего начинаете счеты сводить, упрекаете друг друга в том, что прежде все как должное принимали, а теперь друг на друга обижаетесь.

– А почему на всякое дело Станда берет с собой только Лойзу? Вот и вчера вечером! – в сердцах выкрикнул Миша.

– Просто Лойза не такой сумасброд, как ты. – Указательным пальцем Ивана мазнула Мишку по носу. – Чуть что, тут же в драку… К тому же Лойза ваш бригадир и замещает Станду. Ведь с этим вы все были согласны, не так ли?

– Ну да, – кивнул Тонда, вынимая из кармана помятую булочку. – И я совсем не против. И Алена тоже. Правда, Аленка?

Мишка промолчал.

– Еще бы она была против своего обожателя!

– Ну, кончайте! – повысила голос Ивана, увидев, что я двинулся на Мишку. – Пора за работу!

Хочешь не хочешь, а пришлось отправляться в замок, но спор наш остался неразрешенным.

Увлеченные перебранкой, мы не заметили, что Бояр исчез.

10. Еще один вор на горизонте

– Лойза! Лойза-а-а! – раздался голос Станды как раз в то время, когда мы расчищали завалы в кастеляновой кладовке и укладывали в большие картонные коробки бутылки, разбитые банки из-под компотов и варенья, пустые консервные жестянки, чтобы вынести их во двор. Но поскольку ни одна емкость еще не была заполнена, я сделал вид, что ничего не слышу, и подбирал осколки стекла, рассыпанные по всему полу.

– Лойза, Станда зовет, – заметил Тонда, полагая, наверное, что я ни с того ни с сего вдруг оглох.

– Да слышу, – буркнул я. – Только мне никаких поблажек не надо, пусть Мишка идет. На меня не рассчитывайте, больше я вам не командир, назначайте Мишку.

– Ты чего это? – выдавил из себя Тонда. – Смотри-ка, он не будет! Да мы против тебя ничего не имеем.

– Все равно, – ответил я. – Мне расхотелось.

– Ну, это уж глупость. Мишка тебя разозлил, а ты уже на всех надулся, – возмутился Тонда.

– Я ведь и не напрашивался, вы сами год назад избрали меня шерифом в Градиште. А вчера вечером со Стандой поехал я, потому что к нам заходил старый Рихтр. Если бы он к кому-нибудь из вас зашел, со Стандой поехал бы тот, кто его видел.

– Само собой! – воскликнул Тонда.

– Выходит, не само собой, – ответил я. – Кто-то думает иначе.

– Ну, тогда пусть каждый выскажется! Ставлю на голосование, кому быть шерифом – тебе или Мишке, тогда все будет ясно.

– Поступай как знаешь. – Я пожал плечами и пнул ногой жестянку, которая с грохотом откатилась к стене.

Тонда сделал серьезное и важное лицо.

– Кто за Лойзу? – спросил он, сразу поднимая руку. Мишка повернулся к Алене и ядовито съехидничал:

– Поднимай руку и ты, пускай Лойза успокоится! Алена показала ему язык.

– Я не могу голосовать за своего обожателя.

Тонда беспомощно огляделся, и взгляд его остановился на мне.

– Ну, продолжай. Один голос – за меня, а теперь – кто за Мишку? – так я поставил вопрос и тут же поднял руку.

– Что это за парламент? – послышалось от дверей. – Я думал, вы работаете не покладая рук, а у вас тут собрание!

– Шерифа избираем, – бесстрашно пояснила Алена. – Лойза сложил полномочия.

– Неужели? – удивился Станда. – А вы не могли бы отложить выборы хотя бы до вечера? А то у нас прибавилось хлопот, – сказал он, обращаясь ко мне. – Из лесной сторожки кто-то увел мотоцикл.

– Это те, из курятника! – вырвалось у меня. Станда развел руками.

– Сбил замок и скрылся.

– Ну, поздравляю, – сказал Тонда, засунув в рот всю булку. – Что теперь будем делать?

– Одним нам ничего не найти, – рассудил Станда. – Кто знает, где его носит. Нужно сообщить в органы госбезопасности, может, дорожный контроль задержит мотоцикл. – И он повернулся, собираясь уйти. – А ваши проблемы подождут до вечера, теперь у меня не тем голова занята. Мне бы только хотелось, чтобы Лойза еще раз сходил к сторожке, может, там остались какие-нибудь следы, полезные для сотрудников органов госбезопасности. А впрочем, если он уже сложил полномочия, пусть пойдет кто-нибудь еще.

– Я пойду! – вызвалась Алена.

– Пойдет Миша, – решил Станда, делая тому знак рукой. – Пошли, я выдам тебе новый замок.

Миша, переминаясь с ноги на ногу, покосился на меня.

– Я… – неуверенно начал он, но Станда твердо повторил:

– Я сказал!

И они ушли.