Текст книги "Я праздную себя. Будь спокоен и знай"

Автор книги: Бхагаван Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

Приходит весна —

И трава растет сама собой.

Вы ничего не делаете, вам нужно только сидеть в молчании и ничего не делать, потому что любого рода действие уведет вас прочь от себя. Когда вы ничего не делаете, вся энергия собирается внутри; она ни во что не вкладывается. В то мгновение, когда вы минуете ум, вся энергия, которая вкладывалась в мысли, высвобождается. Когда вы минуете сердце, вся энергия, которая вкладывалась в эмоции, чувства, сантименты, высвобождается.

Теперь вы становитесь резервуаром энергии. Это изобилие энергии дает вам вкус существования, и когда эта энергия становится столбом безмерной высоты и глубины, вы нашли связь с космосом. Вы больше не в одиночестве. Фактически, вас больше нет, есть только существование. Тогда это существование, этот космос, эта жизнь -сущий танец.

Я учу вас быть танцорами.

Я учу вас быть влюбленными.

Я абсолютно утверждаю жизнь, а все ваши религии – отрицают.

Я всецело предан этому мгновению. Не двигайтесь в прошлое, потому что это только память, а у памяти нет никакой связи с нынешней реальностью. Не двигайтесь в будущее, потому что это только воображение.

Просто оставайтесь здесь, и вы будете удивлены. Если вы просто сейчас здесь, все мысли исчезают, потому что все мысли относится либо к прошлому, либо к будущему. Никакая мысль не принадлежит настоящему.

Настоящее так чисто, так прозрачно, так ясно – словно окно в космос. Это дзен, и это ключ к жизни вечной. Само чувство жизни вечной снимает с вас все напряжения, тревоги о старости, болезни, смерти и рождении.

Вы никогда не рождались и никогда не умрете.

Только тело продолжает меняться.

Вы меняли дома.

Но вы – реальность, истина.

Истина не вне вас, она – в глубочайшем скрытом центре.

Итак, дзен просто означает: ничего не делать, просто быть. И в этом полнейшем молчании существа вы мало-помалу приходите в расслабление, и приходит весна, и трава растет сама собой. Внезапно вы начинаете расцветать – в ваших глазах начинает появляться новая глубина. В ваших жестах начинает появляться новое изящество; каждое ваше действие становится сущей радостью. Может быть, вы рубите дрова, может быть, вы носите воду из колодца – это неважно.

Как только вы знаете, что не случайны в существовании, как только вы знаете, что вы – само существование, жизнь совершает огромный квантовый скачок. Вы больше не ограничены телом, вы больше не ограничены маленьким умом. Вы становитесь безграничным и бесконечным, и только в этой безграничности и бесконечности вы можете радоваться, можете быть блаженными.

И эта безграничность становится вам доступной, потому что Бог умер; до этого он занимал каждую пядь пространства, наблюдал за вами со всех сторон. Он постоянно вас судил, совал свой нос в ваши дела, осуждал: “Это неправильно, не делай этого”. И все его заповеди были против жизни.

Я слышал одну старую историю...

Когда Бог создал мир, он пришел со своими заповедями сначала в Вавилон и спросил его жителей:

– Не хотите ли заповедь?

Они сказали:

– Сначала нам нужно знать, что это за заповедь.

И он сказал:

– “Не прелюбодействуй”.

Они сказали:

– И думать забудь. Без прелюбодеяния в жизни нет никакой радости. Возьми свою заповедь обратно.

Бог был очень разочарован: “Что это за люди?”

Он пришел к египтянам... тот же вопрос.

– Что это за заповеди? Прежде чем принять, мы должны узнать их, – и принимать никто не захотел.

И тогда он отыскал Моисея, который задал неправильный вопрос. Когда Бог спросил, не хочет ли он заповедь, Моисей ответил:

– Почем? Сколько она стоит?

– Бесплатно, – сказал Бог.

– Тогда почему только одну? – сказал Моисей. – Я возьму все десять.

Но теперь Бога больше нет, все его заповеди исчезли, все его священные писания исчезли, и мир впервые становится единым. Никаких религий, никаких религиозных границ, никакой дискриминации – без Бога человечество едино.

Дзен учит вас не только быть единым с человечеством, но и быть единым с деревьями и реками, с горами и небом и звездами. Вся эта вселенная – наше существо. Мы – только цветы разных оттенков, придающие существованию красоту разнообразия. Мы – формы выражения существования, уникальные формы. Это придает вам гордость, это придает вам достоинство. Это приносит вам неотъемлемое почитание себя, самоуважение, которого не могло бы у вас быть, пока Бог был жив.

Но еще не все человечество об этом услышало. Люди все еще молятся вымыслам, и эти вымыслы делают все человечество шизофреничным, невротичным, непристойным, уродливым.

Однажды вечером три раввина сидели на скамейке в парке...

Они приходили в парк каждый вечер – старые раввины. Одному было семьдесят пять лет, другому восемьдесят пять, третьему – девяносто пять; все были пенсионерами.

Самый молодой, семидесятипятилетний раввин, казался очень грустным. Второй раввин, восьмидесятипятилетний, спросил его:

– Что случилось? Почему ты сегодня такой грустный?

– Что делать? – ответил тот. – Я должен вам сказать, чтобы облегчить душу. Случилось так, что у меня в гостях была одна красивая дама, и когда она принимала ванну, я смотрел в замочную скважину на ее красивое пропорциональное тело.

Оба раввина рассмеялись.

Второй сказал:

– Ты идиот. В детстве все это делают.

Но молодой раввин продолжал:

– Вы недослушали историю и перебили меня. Меня поймала с поличным моя мать.

Два раввина ответили:

– Мы знаем. Всех ловят. Грустить здесь не о чем.

Но он продолжал:

– Вы совсем не понимаете. Это случилось сегодня! Это было не в детстве.

– Значит, дело серьезное, – сказали они.

– Но это еще ничего, – сказал второй раввин. – Вы еще не знаете, что случилось со мной...

Его проблема была в том, что он не занимался любовью с женой три дня. И оба раввина рассмеялись, потому что они знали, что у него была за “любовь”. В возрасте восьмидесяти пяти лет, одной ногой в могиле – что это за любовь? Они уже это знали, поэтому рассмеялись.

Он сказал:

– Почему вы смеетесь?

– Мы смеемся над твоей любовью. Не беспокойся об этом.

Его любовь состояла в том, что он брал жену за руку, прежде чем заснуть, три раза пожимал ей руку и желал спокойной ночи. Это была его любовь.

Но жены есть жены, и даже такой любви его жена ему не позволяла три дня. Она отворачивалась и говорила: “У меня болит голова; спи”.

И он сказал:

– Три дня у нее болит голова. И как раз в тот момент, когда я пытаюсь заниматься с ней любовью, она говорит: “У меня болит голова; спи”.

Третий, самый старший из раввинов, сказал.

– Вы все идиоты. Вы не понимаете, что такое настоящие проблемы. Настоящие проблемы у меня. Сегодня утром, когда я хотел заняться любовью со своей женой, она начала кричать: “Ты что, сексуальный маньяк? Ты же занимался любовью всю ночь!”

И он сказал друзьям:

– Кажется, у меня начинается склероз. Я думал, что это было в первый раз.

Подавленное человечество обречено испытывать такие же проблемы. Но кто создал все эти проблемы? Ваш Бог, ваши священники... все они – величайшие преступники, потому что они создают очень благочестивую видимость, что желают вам добра, но на самом деле разрушают в вас все.

Дзен хочет, чтобы вы воскресли, снова получили жизнь, которую отдали на сохранение кому-то другому. Будьте хозяином, и вы начнете расцветать цветами красоты, блаженства и экстаза, божественного опьянения.

Секито говорит: “Когда человек достигает прозрения, которого достиг Будда, он осознает, что не-ум есть Будда...” Просто выйдите за пределы ума, и вы станете буддой. Это такой небольшой переход, такое небольшое путешествие – может быть, всего один шаг. Но поскольку вы не тотальны, я говорю вам совершить три шага. Я разделяю один шаг на три шага, потому что вы колеблетесь, прежде чем совершить такой прыжок – один шаг. Иначе шаг только один: от ума в не-ум. Но поскольку вы колеблетесь, прежде чем выйти за пределы ума, вы боитесь, что просто станете ненормальными... Это правда. Если вы выйдете за пределы ума в неправильную дверь, то станете ненормальными.

Есть две двери, ведущие за пределы ума: одна ведет ниже ума, другая – выше ума. Обе они вне ума. Если вы выйдете через нижнюю дверь, то станете ненормальными, окажетесь на кушетке психоаналитика. Если вы выйдете через верхнюю дверь, то станете буддой. Ни один будда никогда не страдал ни от какого безумия, невроза, психоза – ничего подобного.

Достигнув прозрения, которого достиг Будда, человек осознает, что не-ум есть будда, а будда – не-ум, – они синонимичны, – что не-ум, будда, чувствующие существа, бодхи и клеша принадлежат одному и тому же веществу, хотя их имена и рознятся.

Все состоит из одного и того же вещества, одного и того же существования, одного и того же сознания не-ума; рознятся лишь имена. Можете назвать это как угодно – нирвана', можете назвать это спасением; можете назвать это освобождением. Но все это разные имена одного и того же состояния, которое точнее всего описывается как не-ум или “состояние вне пределов ума”. Вы оказываетесь в пространстве, у которого нет никаких пределов, никаких границ, и внезапно осознаете, что ваше существо было здесь вечность и будет вечность.

Сам этот не-ум – будда, и само это мгновение – рай лотосов. Не нужно никуда идти. Нужно только погрузиться вовнутрь и найти дно собственного существа.

Человеку следует знать, что сущность его собственного не-ума не есть ни предмет, ни полное уничтожение, ни вечное существование, она ни чиста, ни растленна.

Она так чиста, что нельзя даже назвать ее чистой, потому что она никогда не была нечистой. Все чистое может быть загрязнено, но она так чиста, что нельзя даже назвать ее чистой. Она не может быть нечистой, ее чистота абсолютна. Никакая пыль никогда не собирается на зеркале вашего сознания.

Этим сказано очень многое. И грешник, и святой способны войти в не-ум, потому что грешник не может растлить свой не-ум, святой не может его очистить. Он всегда остается за пределами двойственности.

Он так чист и невинен – доступный грешнику, доступный святому. Оба они должны выйти за пределы ума. Грешник должен выйти за пределы грешного ума, святой должен выйти за пределы святого ума. Но оба они должны выйти за пределы ума и достичь одного и того же пространства абсолютной чистоты. Оно трансцендентально всем двойственностям; оно просто есть. Нельзя его назвать, нельзя произнести о нем ни слова.

Один из самых значительных логиков Запада, Людвиг Витгенштейн, написал в своей великой работе, “Логико-аналитическом трактате”... он писал в очень странном и специфическом стиле, стиле, используемом в сутрах людей дзен. Он писал небольшими нумерованными строфами. Каждая строфа, каждая строка сама по себе была законченна, выражала законченное утверждение. И он нумеровал строфы – не страницы... Он нумеровал строфы: первая сутра, вторая сутра, третья сутра, четвертая сутра...

Одна из его максим – сутра значит “максима”, небольшое содержательное выражение, – с которой я столкнулся, когда был студентом, говорит: “Не следует говорить то, что невозможно сказать”. Законченное утверждение – если ничего нельзя сказать о не-уме, пожалуйста, ничего не говорите, потому что все, что вы скажете, будет неправильно. Все, что вы скажете, не будет в точности тем, что вы хотели сказать. Поэтому, пожалуйста, не говорите о том, что невыразимо, ничего.

Я написал ему письмо, но он умер. Его друг прислал мне ответ: “Если бы он был жив, он принял бы вашу поправку. Он был человеком огромной честности и не счел бы, что вы его критикуете”.

Я не критиковал. Я просто сказал ему: “Вы говорите: ‘Не следует говорить то, что невозможно сказать’, – но вы все же что-то об этом сказали. Удалите эту максиму. Даже сказать столько значит сказать что-то. То, что не может быть сказано, не должно быть сказано – а вы что-то сказали”. Ничто не может быть сказано о не-уме, включая это самое предложение: Ничто не может быть сказано о не-уме.

Это чистый опыт – вы можете его испытать. Вы можете его получить; у вас он уже есть. Вы можете танцевать в экстазе, когда приходите к осознанию, что он был всегда, только вы на него не смотрели. Вы были так заняты внешним, так увлечены мелочами, что существенное было утрачено. Но оно все еще есть, оно вас ждет.

Она остается совершенно безмятежной и самодостаточной. То же самое верно в отношении мудрого и невежественного.

Они состоят из одного и того же вещества – мудрый и невежественный. Невежественным не нужно становиться мудрыми, прежде чем войти в не-ум. Они могут войти в не-ум с того места, где находятся – грешник, невежественный, мудрый, знающий. Где бы вы ни были, ваше расстояние до не-ума остается одним и тем же.

Это – величайший бунт против всех религий. Здесь не говорится, что грешник должен сначала стать святым, что безнравственный должен сначала стать нравственным человеком. Дзен дает вам безмерное прозрение: где бы вы ни были, кем бы вы ни были, какими бы ни были ваши действия, ничто не может растлить не-ум, ничто не может его потревожить. Из своего нынешнего состояния вы движетесь непосредственно в не-ум. Из разных состояний вы приходите в один и тот же центр и находите свое существо абсолютно чистым, безмерно чистым. Оно никогда не было иным.

Сущность человеческого не-ума не ограничена в своем проявлении и не подпадает под категории ума, сознания или мысли.

Три мира желания, формы и бесформенности и шесть путей существования являют собой не более чем проявления самого человеческого ума.

Все ваши так называемые дисциплины, методы, йоги... все ваши молитвы – всего лишь ухищрения, проекции вашего собственного ума. Отбросьте все!

Мне это напоминает об одном замечательном католическом священнике...

У него был чудесный попугай, который знал наизусть, от начала до конца, католическую молитву. Это был очень драгоценный попугай. Этого попугая показывали всем гостям, и он читал всю молитву целиком. Это был такой благочестивый, набожный попугай. Он был ученый – в одной лапке он держал четки и все говорил: “Аллилуйя! Аллилуйя!” И все удивлялись: надо же, какой благочестивый попугай... Но он выглядел очень грустным, как почти все священники -нельзя быть благочестивым, не будучи при этом грустным. Поскольку он выглядел грустным, епископ всегда беспокоился, что с ним делать; во всем остальном попугай был абсолютно нормальный.

Однажды он пришел в гости к одному из членов своей конгрегации, к женщине, которая как раз в тот день завела попугая. Продавец говорил ей:

– Я не хочу продавать вам этого попугая. Купите любого другого. У нас в магазине их много.

Но она уже заинтересовалась этим – это был такой прекрасный экземпляр. Она сказала:

– Я заплачу сколько захотите, но я хочу только этого попугая.

Человек сказал:

– Я должен вам сказать, что этот попугай попал к нам из очень дурного места. Он жил в публичном доме и говорит непристойные слова. Именно поэтому я не хочу, чтобы вы его покупали.

Но дама сказала:

– Я его перевоспитаю; я беру его.

Он выглядел так красиво, что она подумала: “Подумаешь, непристойные слова – какие проблемы? Потребуется лишь немного тренировки”.

Но это было просто невыносимо. Он говорил, что ему взбредет в голову – при гостях, при соседях. Он кричал всевозможные непристойности.

Епископ сказал:

– Не беспокойтесь. У меня есть очень благочестивый, набожный попугай, который постоянно перебирает четки, помнит от начала до конца молитву и прекрасно ее рассказывает. Я возьму вашего попугая и помещу его в одну клетку с моим. А это такая благочестивая особа, что перевоспитает и вашего питомца.

И он взял попугая с собой.

Он посадил попугая в клетку к своему и ушел. Когда он вернулся, он не мог поверить своим глазам. Набожный попугай выбросил четки и сидел рядышком со вторым. Епископ спросил:

– Что случилось? Почему ты выбросил четки? И почему ты не повторяешь “Аве Мария” или “Аллилуйя”?

Попугай ответил:

– Я молился о женщине, и вот я ее получил. Больше никаких четок, никаких молитв. У меня такая чудесная подружка. Отвяжись!

Ваши так называемые святые и так называемые грешники немногим отличаются – отличаются только их маски. И мой опыт таков, что ваши святые не более невинны, чем ваши грешники. Я видел преступников, я видел убийц. Раньше я посещал тюрьмы, и в конце концов я сам был заключен в тюрьму в Америке. Я был обитателем пяти тюрем, и я нашел там таких красивых людей, гораздо красивее, чем политики, священники – совершенно невинные люди.

Дзен дает равные возможности грешникам и святым, хорошим и плохим, потому что его понимание очень ясно. Его понимание так глубоко – что расстояние до не-ума всегда остается равным.

Таким образом, неважно, какого рода вещами вы занимаетесь. Делаете ли вы вещи, которые люди считают неправильными, или вещи, которые люди считают правильными – это неважно! Все это явления вашего ума. Просто выйдите за пределы ума. Когда святой отбрасывает ум, когда грешник отбрасывает ум, оба они входят в одно и то же пространство, в одну и ту же природу будды.

Это великий бунт дзен. И это дает вам религиозность совершенно другого рода. Это заставляет вас танцевать, жить в тотальности без всякого ограничения, без всякого чувства вины, потому что, кем бы вы ни были, в то мгновение, когда вы хотите войти в свою вечную жизнь, вы можете совершить прыжок. Из любой точки существования, из любой личности – вы можете отбросить эту личность и двигаться в полное молчание.

Ни у какой религии не было такого мужества; ни у какой религии не было такой храбрости – дзен действительно дерзок! Он принадлежит львам, не овцам Иисуса Христа.

Все они подобны луне, отразившейся в озере, или образам в зеркале.

Если святой становится перед зеркалом, зеркало не беспокоится о том, что он святой. Подходит грешник – зеркало не делает никакого отличия. Грешник равен святому, идиоту, так называемому великому ученому.

Зеркало отражает одинаково.

Не-ум – ваше зеркало.

Перед зеркалом все равны.

Дзен дает вам совершенно новую концепцию духовного коммунизма. Все религии против коммунизма, только дзен способен впитать в себя коммунизм.

Вы можете быть атеистом, это неважно.

Вы можете быть теистом, это неважно.

Расстояние до не-ума остается прежним.

Поэтому я никогда не спрашиваю, кто вы. Атеист ли вы, теист ли – это ваше дело. Коммунист вы или анархист – это ваше дело. Христианин ли вы, индуист или мусульманин, это не имеет значения. Для меня значение имеет лишь то, чтобы вы, какой бы у вас ни был ум, сделали его трамплином и прыгнули в не-ум. Не-ум не знает никаких различий; это одно космическое целое. Для меня человек не-ума -единственный религиозный человек. Все остальное просто ложно.

Он говорит: Все они подобны луне, отразившейся в озере, или образам в зеркале. Можно ли говорить о них как о рождающихся или исчезающих?

Вы никогда не родились, вы были здесь всегда. Вы всегда были в пространстве, во времени, здесь и сейчас; вы никогда не умрете. Смерть и рождение – это поверхностные эпизоды в долгой вечной жизни... мелочи; они не имеют значения.

Когда человек приходит к этому пониманию, ему дано все, в чем он теперь нуждается.

Я снова и снова говорю, что вам не нужно никакой морали, не нужно никакой дисциплины. Но если вы приходите в не-ум, все, в чем вы нуждаетесь, будет вам дано. Вы станете безмерно сострадательными. Вы приобретете изящество, которое почти не от мира сего. Вы будете любить без всяких условий. Вы будете делиться своей радостью, своими благословениями со всеми и каждым – и не только с друзьями, даже с незнакомыми. Вы станете точно как дождевое облако, которое продолжает изливаться, не беспокоясь о том, что дождь прольется на камни, или на дорогу, или на крышу, или на поле, или в сад. Когда в вас изобилие, какая разница? Вы просто продолжаете делиться. Каждый, кто восприимчив, примет это, те, кто не восприимчив – не примут. Но это не ваша проблема.

Будда добр без выбора. Не потому, что он практикует определенную мораль, следует определенным заповедям. Он просто не может сделать ничего злого. Его сознание и его свет так ясны, что он точно видит, что хорошо. Он знает, что добро – награда само по себе; не награда, ожидаемая в раю. А зло – само по себе наказание, не наказание, ожидающее в аду. Таким образом, ни рая, ни ада нет.

Каждое действие приносит свои собственные радость или несчастье. Человек с ясными глазами может видеть. И я не думаю, что кто-нибудь выберет страдание, выберет патологию, выберет что-нибудь Уродливое или непристойное. Если у вас есть глаза, вы будете выбирать – самое красивое, самое славное, самое величественное. Это будет происходить спонтанно.

Гьодай написал хайку:

Ради меня

Не зажигай пока светильник

Этим весенним вечером.

Эти небольшие хайку так же красивы, как капельки росы на листьях лотоса на раннем утреннем солнце. Они сияют ярче бриллиантов, ярче жемчуга.

“Ради меня”... Красивый весенний вечер. Всюду аромат. Ночные цветы раскрывают лепестки. В темноте есть собственная красота; она очень чиста, и она стирает всякие различия. Все становится одним. В темноте есть глубина, которой недостает свету. В темноте есть молчание, которого лишен свет.

И вот, когда сгущаются сумерки, и он ощущает аромат распускающихся цветов... птицы возвращаются на деревья, издавая прекрасные звуки... он говорит: “Ради меня, не зажигай пока светильник... – не беспокой этот прекрасный весенний вечер... этим вечером весны”. Дай мне отдохнуть, дай мне увидеть это превращение света в темноту.

Свет очень поверхностный; в темноте есть глубина. Свет приходит и уходит, темнота остается.

Ее не нужно вносить; ее нельзя выгнать. С темнотой ничего нельзя сделать непосредственно; что-то сделать можно только со светом. Внесите свет – темнота исчезнет. Удалите свет – темнота войдет. По сути, она никогда никуда не девается; она оставалась, как и прежде, свет только скрывал ее. Когда света нет, остается темнота.

Свет преходящ, потому что зависит от топлива. А топливо – даже топливо солнца – однажды закончится. Солнце дает столько света, излучая его каждое мгновение, что с каждым мгновением беднеет. Ученые думают, что пройдет, по меньшей мере, четыре миллиона лет, прежде чем солнце умрет. Но в вечности существования четыре миллиона лет не играют роли.

Каждый день солнца исчерпываются, старятся, умирают, кончаются. Физики говорят, что они входят в черные дыры, исчезают. И каждое мгновение, когда солнца исчезают, рождаются новые солнца. Ученые еще не открыли белых дыр. Я думаю, что если есть черные дыры, должны быть и белые. Если черные дыры притягивают звезды, планеты, где они исчезают, умирают, тогда, наверное, с другой стороны должна быть и белая дыра, из которой, после небольшого отдыха – может быть, девять месяцев в ее чреве – они снова выходят, рождаются.

Но ничто в существовании не умирает. Все продолжается, и все устает. Есть время жить и время умирать. Но ваше вечное существо просто переходит от действия к бездействию. И когда оно снова набирается энергии, омолаживается, становится свежим, оно возвращается из нового чрева.

Только будда никогда не возвращается. Его смерть окончательна, потому что у него не осталось никакого желания. Именно желающий ум вводит вас в чрево новой матери. Будда, человек, который осознал не-ум, совершенно пуст от желаний, амбиций. Теперь для него нет необходимости входить в чрево новой матери и страдать девять месяцев в тюрьме. Тогда не будет удовольствием и выход из тюрьмы. Вся жизнь начнется сначала, весь цикл... То же самое путешествие, та же молодость, та же романтика, те же поражения, те же разочарования... – и старость, и страх смерти.

Дзен интересует, как помочь человеку избавиться от этого цикла рождения и смерти. Единственный способ – выйти за пределы ума. Именно ум содержит все ваши амбиции, желания, напряжения, боли, тревоги, тоску. Если вы из него выберетесь, вы – пробужденный. Вы пришли к точке, из которой можно двигаться непосредственно в космос. Вы стали частью целого, или, точнее, стали самим целым.

Вопрос Маниши:

Наш Возлюбленный Мастер,

В своем стихотворении “Воспевая себя” Уолт Уитмен пишет:

“Ты будешь владеть благом земли и солнца... И больше не станешь ни принимать что-либо из вторых или третьих рук, ни видеть глазами мертвеца, ни кормиться книжными призраками...

Никогда не было больших начинаний, чем теперь, ни большей юности или старости, чем теперь, и никогда не будет ни большего совершенства, чем теперь, ни большего рая или ада, чем теперь”.

Возлюбленный Мастер, от обожествления вымысла до празднования самих себя – не в этом ли состоит сущностная разница между старым и новым человеком?

Маниша, в точности в этом и есть разница между старым человеком, жившим под гнетом рабства, и новым человеком, освободившимся из рабства Бога, церквей, религий.

Старый человек никогда по-настоящему не жил, он следовал заимствованному знанию. Ему всегда диктовали, его всегда перетаскивали из одной точки в другую. Новый человек будет жить, исходя из свободы, спонтанности, осознанности. У него не будет никаких писаний, у него не будет никаких диктаторов, у него не будет никаких богов. Он будет собой, в предельном сознании. Это – настоящий рост.

И пришло время, надлежащее время! Мы жили в рабстве достаточно долго. Теперь отбросьте его... целиком! Двигайтесь в открытое небо. Расправьте крылья, все существование – ваше.

Новый человек будет императором, в том смысле, что он будет хозяином самому себе. Он не потерпит над собой никаких других хозяев. Он больше не допустит никакого рабства. Он не позволит никаких наций, он не позволит никаких рас, он не позволит никаких кастовых систем. Он не позволит никакого рода религий и никаких суеверий. Новый человек будет абсолютно чистым и свежим, невинным как ребенок. И из этой невинности возникает божественное существо, будда.

Будда – это новый человек.

Пришло время Сардара Гурудаяла Сингха.

Зажгите свет!

Одним прекрасным утром, когда Джерри и Джуди Джем сидели за завтраком, Джуди внезапно вздохнула и отложила свой тост.

– Дорогой, – сказала она, – я подумала о том случае, когда ты потерпел кораблекрушение в Индийском океане. Все газеты называли тебя героем, потому что ты оставался один на спасательном плоту три месяца и выжил.

– И все же, дорогой, – продолжала Джуди, – я чувствую, что с тех пор ты все время что-то от меня скрываешь. Что произошло?

– Видишь ли, дорогая, – отвечает Джерри, стараясь выглядеть как ни в чем не бывало, – раз ты так чудесно относишься ко мне, я должен признаться, что кое-что от тебя скрыл! На этом плоту со мной была очаровательная девушка. Мы были на этом корабле вместе, когда он потонул. Мы были единственными, кто выжил.

– Ага! – вскричала Джуди.

– Нет, было совсем не так, – объяснил Джерри. – Это правда, она была проститутка, но она спасла мне жизнь! У нас не было пищи, не было воды – все, что у нас было, чтобы выжить, были мы сами.

– Ясно, – отрезала Джуди. – И что же вы делали?

Джерри сделал затяжной глоток из кофейной чашки и продолжил:

– Ты должна понять условия, в которые мы были поставлены, дорогая. У нас не было еды, не было воды. Все, что у нас было, это наши собственные обнаженные тела.

– Ты уже мне это говорил! – прервала Джуди резко.

– Мы крепко обнимали друг друга, – продолжал Джерри. – Все, что у нас было, это наши тела – обнаженные под жарким солнцем.

Джуди не говорила ни слова, но сидела, уставившись на него так, словно перед ней змея.

– Ладно! Ладно! – закричал Джерри, не в силах вынести напряжение. – Хочешь знать правду? Мы трахались! Да! Мы все время трахались! Если бы не эта чудесная девушка, я никогда бы не выжил! Поверь – она спасла мне жизнь!

Джуди медленно налила себе еще чашку кофе.

– Мне это не нравится, – сказала она. – Но, думаю, мне придется это пережить. Только скажи одно: ты ее видел с тех пор?

– Только один раз, дорогая, – отвечает Джерри. – Я встретил ее в Лас-Вегасе прошлым летом на нашей конференции по продажам.

– И что она делает? – подозрительно сказала Джуди.

– То же самое, дорогая, – отвечает Джерри. – По-прежнему спасает жизни!

Однажды принц Эдвард – довольно бестолковый сын королевы Елизаветы – сидел и читал журнал “Плейбой” на лужайке Букингемского дворца. Он поднял взгляд на своего брата, принца Эндрю, и спросил:

– Эй, Энди, у тебя ведь есть мозги: скажи мне – что такое “фокс-пас”?

Эндрю на минуту задумывается, затем говорит:

– А, ты хочешь сказать “фо па” – faux pas! Это французское выражение, которое означает грубое нарушение социальных норм.

Эдвард непонимающе смотрит на Эндрю.

– Что значит “грубое нарушение социальных норм”? – спрашивает бестолковый принц. – Приведи мне пример.

– Ну вот, например, – говорит принц Эндрю, – вспомни прошлую субботу, когда архиепископ Кентерберийский пришел к нам на ланч, и мать пригласила его прогуляться в саду с розами?

– Да, помню, – говорит Эдвард. – И что из этого?

– Слушай дальше, – продолжает Эндрю. – Помнишь, как архиепископ уколол палец шипом? Рана сильно кровоточила, и мать привела его во дворец. Они вместе вошли в ванную и оставались там довольно долго. И когда они вышли, мы все пошли на ланч. Помнишь все это, Эдвард?

– Конечно, помню, – отвечает Эдвард.

– Теперь, – продолжает Эндрю, – помнишь, когда я передавал тебе пудинг, мать сказала: “Архиепископ, ваш укол все еще вас беспокоит?[3]3
  Англ. Prick: 1) укол; 2) сленг., половой член. – Прим. перев.
  Англ. Throb: 1) пульсирующая боль; 2) наливаться кровью, отекать. – Прим. перев.


[Закрыть] И архиепископ ответил: “Нет, Ваше Величество, опухоль спала с тех пор, как вы помассировали его в ванной”.

И тогда пудинг вывалился у меня из рук и заляпал всех, кто сидел за столом, а ты закричал: “Вот дерьмо!”

– Да, помню, помню! – воскликнул Эдвард взволнованно.

– Ну так вот, – сказал Эндрю, – когда ты закричал “дерьмо”, это как раз и был случай faux pas!

Однажды на маленьком греческом острове Крит местная драматическая труппа разыгрывала известную греческую драму “Ит-а-Пас Рекс”. Молодой Спиро Сфинктер, греческий актер-любитель, получил в драме небольшую роль. Он должен был выйти на сцену, приблизиться к красивой девушке, лежащей в постели, и сказать слова:

– Я хотел бы поцеловать вас в губы и прокрасться прочь!

Но в вечер премьеры Сфинктер очень разнервничался. Он вышел на сцену, колени у него задрожали, он едва доковылял до девушки в кровати и пробормотал:

– Я хотел бы поцеловать вас в... Я хотел бы поцеловать вас в... – в голове у него было пусто.

Он попытался снова.

– Я хотел бы поцеловать вас в...

Внезапно кто-то из задних рядов вскочил и выкрикнул: “В промежность!” В то же мгновение у старой миссис Акриполис, сидящей в зале, случился суровый сердечный приступ, и она упала замертво.

На следующий день, на похоронах, в Святой Православной Церкви Благословенной Кровоточащей Непорочной Девы епископ Кретин, в приходе у которого теперь осталось только три старушки, поклялся мстить!