Текст книги "Я праздную себя. Будь спокоен и знай"

Автор книги: Бхагаван Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

Будь спокоен и знай

Глава 1
Всегда на скалах

1 сентября 1979 года

Вопрос:

Ошо, трудно примирить медитативность и науку, и, тем не менее, когда мы рисуем картину, пишем стихи, решаем научные задачи, все это приносит нам одинаковую радость. Одинаковую.

Почему же так трудно медитировать и быть ученым? Почему никогда не существовало такого общества, в котором живут в гармонии наука внешнего и внутреннего, наука агрессии и смерти – с наукой любви и гармонии?

Ананда Прабху, само усилие примирить полярные противоположности ошибочно. Вы никогда не преуспеете в этом. Это все равно что примирить день и ночь, примирить смерть и жизнь. Вы не должны пытаться примирить их. Вам нужно только следить за тем, как они сами пребывают в гармонии. День и ночь сменяют себя по совершенному ритму, жизнь и смерть – это также два крыла существования.

После того как однажды вы увидите, что полярные противоположности не могут существовать отдельно, после того как вы увидите, что примирение вообще не нужно, после того как вы увидите, что они и так примирены, осознанность поможет вам переходить от одной противоположности к другой без каких-либо проблем. Они совершенно отличны, полярные противоположности, но все полярные противоположности дополняют друг друга.

Наука – это концентрация, это ум, это усилие. Медитация или религия – это совершенно другой мир, это мир расслабленности, когда вы отпускаете себя; это вообще не концентрация. В этом состоянии вы не сосредоточены на одном объекте, вы не однонаправлены. Так как же вы можете примирить эти два разных состояния? Как вы можете примирить работу и отдых? Но вы напряженно трудитесь днем, а ночью покой приходит к вам сам. Вы заработали его, вы напряженно трудились, и это приносит вам отдых.

С философской точки зрения, примирение невозможно. Работа не может быть покоем, а покой не может быть работой. Если вы попытаетесь создать синтез, вы уничтожите и то, и другое, красоту и того, и другого. Работа есть работа, покой есть покой. Но работа, хорошо выполненная, приносит покой, и если вы хорошо отдохнули ночью, утром вы будете чувствовать столько жизненных сил, вы будете чувствовать себя такими бодрыми, полными жизненных сил, полными жизненной энергии, что работа станет для вас просто необходимостью. Покой дает вам работу, работа приносит покой: это замкнутый круг. Примирение и так уже есть: день приносит ночь, ночь приносит день, жизнь приносит смерть, а смерть приносит жизнь. Это полукруги, и когда две половинки составляют один круг, он становится совершенным и полным. Но, пожалуйста, не пытайтесь примирить их на уровне теории, на уровне философии.

Наблюдайте за существованием и смотрите, как полярные противоположности действуют вместе, рука об руку, дополняют друг друга. Вы еще не делали этого; на самом деле, человечество еще не было достаточно зрелым, чтобы сделать это, до сих пор. Все приходит в свое время, когда созревает, и тогда все происходит.

Восток жил религиозно – это одна противоположность; из-за того, что он жил религиозно, он не смог развить науку. Запад жил научной жизнью; из-за того, что он развивал науку, он упустил религиозность. И теперь, впервые, Восток перестал быть Востоком, а Запад перестал быть Западом. Земля стала единой, земля стала единой глобальной деревней. Это время, когда можно увидеть примирение, можно понять примирение.

Человек входит в новую фазу существования, к нему должно спуститься новое сознание. По крайней мере, десять тысяч лет в сознании человека не происходило ничего нового. Приходили будды, приходили Эйнштейны, но мы все еще ждем Эйнштейна, который станет Буддой. И этот день приближается. Альберт Эйнштейн в свои последние дни очень интересовался медитацией и религией. Его последние дни были полны удивления. Он сказал в старости: “Когда я был молод, я часто думал, что раньше или позже будут раскрыты все тайны существования. Но чем больше мы узнаем, тем меньше мы знаем, и тем больше мы начинаем осознавать безграничность...”

Наука не смогла снять тайну существования. Теперь это признано не только обычными учеными, но настоящими гениями, потому что они пионеры, они могут увидеть рассвет очень близко, они – пророки. Альберт Эйнштейн говорит, что наука не смогла снять покров тайны с существования, наоборот, все стало еще более таинственным.

Например, сто лет назад, в старые времена, ученым было так легко говорить, что все вокруг – материя. Теперь материя исчезла, и в современной физике нет такого понятия, как материя. Чем глубже погружалась физика в мир материи, тем меньше она находила материю. Она видела только чистую энергию. Как же теперь определить энергию? Материальна ли она? Энергия не может быть материальной, энергия – это нечто совершенно отличное от материи. Материя статична, энергия динамична, материя – это существительное, а энергия – это глагол. Материю можно измерить. Таково точное значение слова “материя”. Оно происходит от слова “мера”, корень этого слова означает “то, что можно измерить”. Материю можно измерить, вот почему она зовется материя. И по мере того как физики входят в мир энергии, они все больше и больше удивляются, никогда раньше они еще не были такими озадаченными.

Мистики всегда чувствовали благоговение перед существованием. Физики же чувствовали благоговение впервые, потому что они впервые прикоснулись к чему-то жизненному, а раньше они просто смотрели со стороны. Камень со стороны кажется простым камнем. А физики теперь знают, что камень – это не просто камень, он содержит в себе вселенные. Небольшой камешек, который вы держите в руках, содержит в себе столько атомной энергии, что ее достаточно для того, чтобы уничтожить всю вселенную, он больше, чем просто камень, он не такой твердый. Вы же держите в руках камень и думаете, что он – твердый, – но ваше знание больше не научное. Он только кажется таким твердым, на первый взгляд, на самом деле он подвижный. И он кажется таким доступным и управляемым, что вы думаете, что можете сделать с ним все что угодно. Но вы не знаете его тайны, которой управлять не можете, и эта тайна действительно бесконечна, она практически настолько же бесконечна, как тайна самого Бога.

Современная физика впервые использует язык мистики. Эддингтон сказал: “Вселенная больше не выглядит материальной, она подобна мыслеформам”. И это сказал ученый, лауреат Нобелевской премии, – он сказал, что вселенная больше похожа на мысль, нежели на материю. Это означает то, что вселенная, скорее, представляет собой сознание, чем материю. И он анализирует материю, и когда ученые смогли проникнуть в нее глубже, они выяснили, что материя состоит из атомов, а те, в свою очередь из электронов, протонов и нейтронов, и мы полностью ошибались, и нам даже трудно выразить то, с чем мы столкнулись. У нас нет языка, который мог бы выразить то, что мы познали, потому что раньше мы этого никогда не знали.

Теперь нужно найти правильный язык в словах мистиков: Будда очень поможет в этом отношении, Лао-цзы поможет. Ученые изучают язык Будды для того, чтобы найти подходящие слова для того, чтобы описать это, потому что Будда и подобные ему люди говорили о тайнах, о загадках. И теперь наука приближается к этим тайнам.

Самая большая тайна заключается в том, что электрон ведет себя таким таинственным образом, что у ученых нет языка для того, чтобы описать это. Электрон ведет себя одновременно как частица и как волна. Это невозможно, непостижимо с точки зрения логики, ум не может постигнуть этого. Предмет может быть либо частицей, либо волной, одна и та же вещь не может быть одновременно волной и частицей.

Вы знаете Евклидову геометрию: нечто может быть либо точкой, либо линией, одна и та же фигура не может быть одновременно и точкой, и линией. Линия – это множество точек, следующих одна за другой, последовательность точек. Единственная точка не может быть линией. Но именно так действуют электроны: одновременно и точка, и линия, частица и волна. Как это выразить, что с этим делать?

Ученые потрясены. Они не могут ничего сказать, они теперь знают то же самое, что знали мистики, которые всегда говорили на языке парадоксов. Они говорили, что Бог одновременно далеко и близко, они говорили то, что испытали на своем опыте. Мистики говорили, что жизнь и смерть едины, это не два отдельных понятия, – и впервые их слова стали близки ученым. Появилась новая наука, которая была названа теорией вероятности. Больше не было определенности! Она оказалась слишком грубой.

Махавира двадцать пять столетий назад сопровождал все свои высказывания словом: “возможно”. Если его спрашивали: “Есть ли Бог?” Он отвечал: “Возможно”. В те дни его не понимали, потому что отвечать так на такой вопрос казалось глупо. Бог либо есть, либо его нет. И его ответ казался таким нелогичным и примитивным: “Если Бог есть, то Он есть! А если Его нет, то Его нет! Что же вы имеете в виду, когда говорите – возможно?”

Теперь это могут понять. Махавира пользовался языком религии, подобным языку Эйнштейна в физике. Альберт Эйнштейн называет свою теорию – теорией относительности. Махавира пользовался в точности той же философией: сапекшавад – теория относительности. Нет ничего определенного, все подвижно, все течет. В тот миг, в который вы что-то сказали, этого нет больше. “Вещи не существуют, -говорит Махавира, – есть только события”.

Вот что говорит современная наука: что нет никаких предметов, есть только события. И мы не можем ничего утверждать абсолютно. Мы не можем сказать: “Это так”. Если кто-то утверждает: “Это так” -он ведет себя глупо. В прошлом человек думал, что знает что-то, и чем больше он был уверен в своем знании, тем большим знатоком считался, а неуверенный человек считался невеждой.

Вот почему Махавира не мог повлиять на мир так сильно: он пришел слишком рано, он пришел раньше времени. Теперь для него пришло время, теперь его бы поняли ученые, высшие умы планеты. Но он говорил с людьми, с обычной толпой, которая не могла понять его теории относительности, его “возможно”. Люди хотели определенного знания: “Есть ли Бог?” И Махавира отвечал им: “Возможно. В каком-то смысле можно сказать, что Он есть, а в другом смысле можно сказать, что Его нет. И оба смысла существует одновременно”.

Теперь пришло время Ананда Прабху, не пытайся примирять, это будет неправильно. Просто наблюдай, просто смотри вглубь на то, что есть, как есть. Все и так уже примирено, в существование нет конфликтов. Все противоречия только дополняют друг друга.

Ты говоришь: “Трудно примирить медитативность и науку”.

Если ты попытаешься примирить медитацию и науку, это будет не только трудно, но и невозможно. Этого нельзя сделать. Ты просто сойдешь с ума, само усилие примирить их сведет тебя с ума. Такое усилие тщетно. Скорее, наоборот, просто наблюдай.

Жизнь парадоксальна. Она уже представляет из себя синтез парадоксов, противоположности уже встретились в ней. И нам нужно только чистое зеркальное сознание, чтобы оно отражало жизнь как есть. И вы увидите в этом отражении встречу противоположностей, встречу Востока и Запада, встречу религии и науки.

Ты говоришь: “Когда мы рисуем картину, пишем стихи, решаем научные задачи, все это приносит нам одинаковую радость”. Одинаковую радость!

Да, так и должно быть, потому что искусство находится прямо посередине между ними, оно находится на равном расстоянии от религии и науки. И оно включает в себя качества и того, и другого. Одна сторона искусства научна, это технология. И как раз поэтому ученый так наслаждается тем, что рисует, и он чувствует ту же радость -мистик тоже может рисовать и будет чувствовать ту же радость – как от молитвы, как от медитации, несмотря на то, что они делают совершенно разные вещи, потому что картина мистика будет совершенно отлична от картины ученого.

Вы можете посмотреть: современные художники на Западе находятся под слишком сильным влиянием технологии. И их картины потеряли свою красоту, они больше не могут помочь вам прийти к божественному присутствию, которое пронизывает существование. Наоборот, их искусство теперь просто отражает безумный ум человека. Когда вы смотрите на работы современных западных художников, вы чувствуете невроз, напряжение, болезнь.

Дзенские мастера также рисовали, но их картины были совершенно другими. Когда вы смотрите на картины дзенских мастеров, вы чувствуете, что возвышаетесь, у вас появляется чувство тонкой радости. Вам хочется танцевать и играть на флейте, петь. Дзенские картины отражают жизнь мистика, они с другой стороны. Пикассо, Дали и подобные им идут со стороны науки. Между картинами Пикассо и картинами дзенских мастеров нет сходства. Это два совершенно разных мира. И причина в том, что это два разных художника.

Да, Ананда Прабху, ты можешь чувствовать одинаковую радость, когда рисуешь картины и решаешь научные задачи, и все это ум. Ум решает научные задачи, и стихи также пишет ум, твои стихи в большей или меньшей мере математичны, логичны. Они только внешне похожи на стихи, но обладают духом прозы.

Вот почему на Западе поэзия умирает, картины стали отвратительными, скульптуры больше не представляют природу. В них не хватает чего-то важного, духа, самого духа искусства: вот чего им не хватает. Когда же вы смотрите на дзенские картины, вас это переполняет, нечто высшее начинает снисходить к вам или изливаться на вас.

Вы смотрели на дзенские картины вблизи? Там есть некоторые вещи, которые вас удивят. Человеческие фигурки очень маленькие, настолько маленькие, что если вы посмотрите на них пристально и с близкого расстояния, вы просто упустите их из виду. Деревья большие, горы большие, солнце и луна, реки и водопады – большие, но люди – маленькие.

На западных картинах люди большие, очень большие, они занимают весь холст. Это неправильно, это непропорционально Это не истинный размер. Человек занимает весь холст – и это очень эгоистично, – но художник сам эгоист. Дзенские мастера были совершенно правы: человек – это только крошечная часть великой вселенной. Горы – большие, звезды, и луна, и солнце – большие, а человек – разве он виден среди них?

Вчера я смотрел дзенские картины. Человек на них такой маленький, две маленьких фигурки переходят по мосту – я бы даже упустил их из виду из-за огромных гор и деревьев, которые занимают весь холст. Но внизу была надпись, которая гласила: “Пожалуйста, не упустите из виду, там на мосту есть два человека”. Я присмотрелся очень внимательно: да, там были два человека, очень маленьких, они идут по мосту, взявшись за руки. Эти пропорции правильные, это не эгоистическое рисование.

На западных картинах вы обнаружите, что весь холст занимает человек. На дзенских картинах человек занимает лишь небольшое место, а все остальное пространство остается пустым. Это кажется растратой: если вы рисуете такого маленького человека на такой большой картине, к чему пользоваться таким холстом? Зачем брать такой большой холст и рисовать на нем такого маленького человека? Но люди дзен говорили, что именно так все и есть: “Пустота вокруг огромна. Все небо пусто – как же можем убрать небо с картины? Если мы уберем небо с картины, она не будет настоящей!”

Западные художники и западное искусство не обладают таким видением, они не понимают, что мы окружены безбрежным пространством, Земля очень маленькая, человечество – это лишь небольшая часть этой Земли, а вокруг бесконечная пустота. Если быть правдивым, сущностно правдивым, пустоту нельзя оставить, она должна присутствовать в картине. Это другое видение, вы смотрите по-другому.

Дзенский картины не согласуются с западным стилем. В западном искусстве художник постоянно улучшает картину, на первый слой картины ложится второй и так далее, и художник продолжает улучшать картину, он подрисовывает и делает всякие другие вещи. Художники дзен не могут делать этого, это невозможно. Они пользуются определенной бумагой, рисовой, по которой можно провести кистью только один раз. Нельзя исправить картину дзенского художника, нужно оставлять все как есть. Бумага настолько тонкая, что если вы попытаетесь исправить ее, все будет потеряно. Почему же используется рисовая бумага? Чтобы ум не мог вмешаться, потому что ум постоянно пытается исправить, пытается сделать все лучше. Но рисовать нужно от сердца, единым росчерком пера. Если ваше сердце полно, это придет. Но вы не можете исправить этого, исправления идут от ума.

Дзенские картины никогда не исправлялись; если вы будете их исправлять, ваши исправления всегда будут показывать, что вы не мастер. Картина должна исходить из вашей медитативности, из вашей тишины. Ваши чувства, которые вы испытываете в это мгновение, переходят на картину, на рисовую бумагу.

Искусство занимает среднее положение между наукой и религией. Оно может относиться и к тому, и к другому. Это может быть научное искусство, как на западе, и поэтому ты говоришь, Ананда Прабху, что тебе это приносит одинаковую радость. Это может быть религиозное искусство – ты еще ничего пока не об этом знаешь. Потому что перед тем, как ты можешь узнать об этом что-либо, тебе следует узнать, что такое медитация.

Медитация – это не состояние концентрации, это вообще не состояние ума. Это состояние тотального присутствия. Это не состояние сна. Нет ума, нет сна, но есть только полная осознанность. И из этой осознанности ты привносишь совершенно другое качество в музыку, в картины, в поэзию. Но перед тем как это может случиться, нам нужно много медитативных людей на всей земле.

Вот для чего нужна моя работа. Вот что я пытаюсь здесь делать: создавать медитативное состояние. Это первое требование. Если мы хотим привнести в мир новое видение, в котором могут встретиться наука и искусство, нам нужно сначала построить для этого фундамент, и только тогда можно построить храм. Медитация должна стать таким основанием.

Не пытайся примирить все, просто стань более медитативным. В твоей медитации – примирение, потому что в своей медитации ты можешь увидеть гармонию в том, что кажется очевидно противоречивым с поверхностной точки зрения, а глубоко внутри враги становятся друзьями. Представь себе, что два друга играют в шахматы. Они друзья, но из-за того, что они играют в шахматы, они притворяются врагами.

Это лила существования, игра существования. Бог разделил себя на двоих, потому что это единственный способ играть в прятки. Это прекрасная игра, если вы понимаете, что это игра. Не воспринимайте ее слишком серьезно, потому что тогда вы не сможете увидеть игривость этой игры.

Ты спрашиваешь меня: “Ошо, трудно примирить медитативностъ и науку, и, тем не менее, когда мы рисуем картину, пишем стихи, решаем научные задачи, все это приносит нам одинаковую радость. Одинаковую’’.

Это не так. Быть медитативным трудно для всех, не только для ученых. Ананда Прабху – ученый. Но медитировать точно так же трудно и бизнесмену, и плотнику. Это не свойственно только ученому. Может быть, количественно это может быть немного сложнее, потому что весь ум ученого целиком знает только о том, как концентрироваться. Он знает только один способ использования ума: сосредотачивать его на определенном объекте. А медитация означает пребывать в несосредоточенном состоянии, просто оставаться открытым, открытым всему.

Когда вы слушаете меня, вы можете слушать двумя способами. Научный способ – это концентрация: вы слушаете мои слова и концентрируетесь на них. Это значит, вы закрываете ум ко всему остальному: мимо пролетает самолет, шумит поезд, шумит транспорт на дороге, птицы поют на деревьях, но вы ничего этого не слышите. И у вас остается только одна небольшая замочная скважина: вы слушаете только меня. Так слушают ученые: они смотрят через эту замочную скважину на существование.

Мистики выходят из комнаты, они стоят под открытым небом, полностью открытые ко всему. Это другой способ слушания: путь медитации. И тогда вы можете слушать меня, пение птиц и все остальное. И то, что я говорю, не мешает слушать вам пение птиц, вообще не мешает. Это увеличивает красоту пения птиц, придает новые краски, придает новую музыку. Вы слышите не только пение птиц: мимо пролетает самолет – и вы его также слышите. Внезапный звук создает еще больший контраст.

Когда мимо пролетает самолет, вы внезапно слышите меня на еще более глубоком уровне. И пока самолет пролетает и шумит, вы слышите и меня, и самолет, и это не приносит вам беспокойства. Вы не говорите про себя: “Это тупой самолет летит и мешает мне!” Но если вы говорите это внутри: “Этот тупой самолет приносит мне такие беспокойства!”, вы говорите тем самым, что это приносит вам беспокойства, и когда вы говорите это, вы упускаете меня из виду. Самолет не может принести вам беспокойства, но ваша реакция обязательно побеспокоит вас.

Слушать медитативно – значит все принимать, приветствовать. Вселенная воспринимается во всем ее многообразии. Вы просто открыты со всех сторон ко всему, что происходит. И вы будете удивлены. Это приносит такую великую тишину, такое необычайное спокойствие, такое глубокое молчание.

Концентрация связывает вас по рукам и ногам, медитация никогда не делает этого. Но она трудна для каждого, а не только для ученых, потому что мы так привыкли к определенному узору, мы смотрим на вещи определенным образом. Вам придется растворить свой образ восприятия, вам придется стать немного более жидкими, текучими, и медитация поможет вам. Не беспокойтесь о трудностях, с которыми сталкиваются ученые, эти представления могут создать трудности для вас. После того как вы начнете считать что-то сложным, это действительно станет сложным. Не думайте так: это превратится в самогипноз, это станет внушением. Это не сложно; медитация – самая простая и легкая штука в мире. Мы просто привыкли к концентрации. Нам с детства твердили концентрироваться. Это своего рода привычка, и нам требуется немного времени, чтобы отбросить старую привычку и научиться чему-то новому, тому, что не входит в привычку, но представляет собой саму вашу природу.

Ты говоришь: “Почему никогда не существовало такого общества, в котором живут в гармонии наука внешнего и внутреннего, наука агрессии и смерти – с наукой любви и гармонии?”

Такое время пришло. Все происходит только в определенное время. Религия вознеслась на свои вершины во времена Будды, теперь вознеслась на вершины наука. И только тогда, когда выросли два явления, возможна их встреча.

Семя не может встретиться с деревом, ему сперва придется самому стать деревом. Только тогда, высоко на ветру, в облаках, ветви дерева могут встретиться с ветвями других деревьев, они могут шептать друг другу, обнимать друг друга, между ними может быть диалог. Но семя не может говорить со взрослым деревом, это невозможно. Семя не сможет понять языка дерева, а дерево не сможет понять языка семени.

Религия была зрелой во времени Будды, почти что пять тысяч лет назад. А наука до сих пор развивается, зреет. И поэтому я говорю, что сейчас самое ценное время, и вы счастливы, что живете сейчас, потому что сегодня нечто уникальное может произойти, может произойти встреча науки и религии, встреча Востока и Запада, встреча экстравертного ума и интровертного ума. Это создаст нового человека, который сможет легко путешествовать во внешнее, во внешний мир науки – и во внутренний мир религии. Точно так же, как вы можете войти в дом и выйти из него в сад – это не трудно для вас. Для этого вам не нужно примирение. Вам не нужно прикладывать для этого много усилий: для того чтобы выйти из вашего дома на лужайку, вы просто встаете и выходите! Если вы чувствуете, что внутри – холодно, а снаружи светит прекрасное солнце, вы выходите на лужайку и садитесь на газон. А позже, когда становится слишком жарко, вы входите в дом, потому что внутри дома прохладно.

Это так же легко, как если бы вы вышли из дома, а потом вошли внутрь. Тотальный человек будет в состоянии заниматься наукой и религией вместе, внутреннее и внешнее будут в его распоряжении.

Карл Густав Юнг разделил человечество на две части: на экстравертную и интравертную. Его категории были уместны для прошлого, но они будут совершенно бесполезны для будущего, потому что человек будущего будет и тем, и другим. В прошлом мы всегда разделяли на такие категории, но человек будущего не будет ни женщиной, ни мужчиной. Я не имею в виду биологически – биологические отличия будут сохраняться, но духовно в будущем у мужчины будут женские черты характера, а у женщины – мужские. На духовном плане люди будущего никогда не будут навешивать на людей ярлыки женщин и мужчин. Будущее будет свободно от ярлыков, от тюрьмы ярлыков.

Не будет мусульман, индуистов, христиан. Люди не будут делиться на индусов, немцев, американцев, англичан, на белых и черных. Цвета кожи не исчезнут, белые останутся белыми, а негры будут неграми, но на них не будет больше ярлыков, ярлыки станут ненасущными, примитивными, бессмысленными, обманчивыми. Новый человек будет иметь вселенское сознание, а основание будет положено встречей науки и религии.

Вопрос:

Ошо, может ли современный человек стать Буддой или Христом, и можно ли их сделать такими? Или Будда и Христос смогли родиться такими только в свое время? Каждый человек – это Будда, каждый человек – это Христос? Я чувствую, что это не так.

Бал Кришна Бхарти, Будда или Христос не могут быть созданы, потому что Будда или Христос – это внутреннее явление. И оно не может быть создано, и не должно создаваться, это уже и так есть, это уже случилось. Нужно только раскрыть это, нужно открыть это.

Сокровище есть. Вы просто должны найти ключ к этому сокровищу, чтобы открыть двери. Сокровище не нужно создавать, сокровище не нужно развивать. Вам нужно только найти правильный ключ. Вы забыли о ключе; ключ также внутри вас. Бог дает вам все, что вам нужно в путешествии, вы приходите сюда совершенно подготовленные. Но общество приносит беспокойства каждому ребенку, извращает каждого ребенка, потому что Будда или Христос бесполезны в обществе, они не приносят никакой пользы.

Что вы можете сделать с Буддой? Какой цели он может служить? Он будет как прекрасный цветок, но цветы не служат никакой цели. Цветами нужно наслаждаться, восхищаться ими, любить. Вы можете танцевать вокруг них, вы можете пить их красоту, но они не могут приносить пользу в мире. Что вы можете сделать с полной луной? Вы не можете продать ее, вы не можете купить ее, вы не можете получить от нее пользу. У вас не может быть больший счет в банке из-за полной луны.

И поэтому общество не интересуется Буддами или Христами Будда – это полная луна, это лотос, это птица, которая парит на крыльях. Будда – это поэма, это песня, это праздник. Из-за того, что они совершенно не приносят пользы, общество не интересуется ими, оно действительно боится таких людей. Оно хочет, чтобы вы были слугами широких интересов общества. Оно не хочет, чтобы вы были восставшими, а Будда вынужден быть восставшим.

Будда не может следовать глупым приказаниям политиков, моралистов, священников или пуритан. Это те люди, которые эксплуатируют человечество, подавляют человечество. Они начали уничтожать все возможности стать буддой, они начали извращать, отравлять. И на протяжении столетий они научились разным способам отравлять. И если иногда детям удается избежать этого, это просто чудо; это может случиться из-за ошибки священников и политиков – если ребенок избегает ловушки и становится буддой.

Бал Кришна, каждый человек рождается Буддой, в каждом человеке есть семя просветления. Но я могу понять подоплеку твоего вопроса.

Ты говоришь: ".Я чувствую, что это не так!”

Да, если ты посмотришь на толпу, это действительно не так. Если бы это было так, было бы много будд, но они встречаются очень редко. Мы знаем, что два с половиной тысячелетия назад был Гаутама Сиддхартха Будда. И кто знает, правда это или нет? Это может быть просто легенда, красивая история, утешение, опиум для масс, благодаря которому они могут продолжать надеяться, что однажды они станут буддами. Кто знает, исторический ли это факт: существование Гаутамы Будды?

Вокруг него существует столько историй, что он выглядит больше похожим на легенду, чем на реальное историческое лицо. Когда он стал просветленным, Боги спустились с небес, они играли прекрасную музыку, танцевали вокруг него. Как же это может быть частью истории? Цветы осыпали его с неба. Цветы из золота и серебра, цветы из бриллиантов и изумрудов. Кто может поверить в то, что это была часть исторических событий?

Это не история, правда, я согласен с этим. Это поэзия, но она символизирует определенные исторические события, потому что с Буддой происходило нечто уникальное, и нет другого способа, при помощи которого можно описать это, – только при помощи поэзии. Настоящие цветы не падали на Будду с небес. Но когда кто-то становится просветленным, все существование радуется, потому что мы не отдельны от него.

Когда у вас болит голова, все ваше тело страдает от этого, а когда головная боль пропадает, все ваше тело чувствует себя хорошо, оно благоденствует. Мы не отдельны от существования. И до тех пор, пока вы не станете буддой, у вас будет болеть голова, вы будете приносить боль себе и другим, головную боль всему существованию. Вы будете колючкой в плоти существования. Когда боль исчезнет, когда колючка превратится в цветок, когда вы станете Буддой, великая боль, которую вы создавали для себя и других, исчезнет.

Определенно, и я утверждаю это, я свидетель этого процесса, -определенно, все существование радуется при этом, танцует, поет. Но как сказать об этом? Это невидимо для глаз, это нельзя сфотографировать. И поэтому возникает такое поэтическое описание, аллегория, символы, сравнения.

Говорят, что когда Будда родился, его мать мгновенно умерла. Это может быть историческим фактом, а может и не быть. Но мне кажется, что это не исторический факт: что когда рождается Будда, мать мгновенно умирает. Это неправда. Рождалось много будд, например, Иисус, но его мать не умерла, мать Махавиры не умерла, мать Кришны не умерла. Может быть, мать Гаутамы Сиддхартхи и умерла, но нельзя сказать, что когда рождается будда, его мать сразу умирает. Это не исторический факт.

Но я знаю, что эти описания несут определенный смысл, и это не просто описание исторических фактов. Под матерью подразумевается не мать, а все прошлое. Вы снова рождаетесь, когда становитесь буддой, а все ваше прошлое действует как лоно, как мать. И в тот миг, в который рождается будда, в тот миг, в который вы становитесь просветленными, ваше прошлое умирает. Эта смерть необходима.