Текст книги "Я праздную себя. Будь спокоен и знай"

Автор книги: Бхагаван Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

Кажется, люди совсем ничему не учатся. Именно поэтому история продолжает повторяться. Повторение истории просто показывает, что люди ничему не учатся. Никакой другой причины для повторения истории нет: если вы учитесь, то совершаете ошибку только один раз, не дважды. Именно в этом и есть смысл учения: совершайте сколько угодно ошибок, но каждую ошибку – только один раз. Совершать ошибки не плохо – это только способ учиться; вам следует совершать ошибки. Если вы не хотите совершать ошибок, то не сможете найти выход из этой темноты, окружающей землю. Но не совершайте снова одну и ту же ошибку, иначе вы окажетесь внутри порочного круга.

Повторение прежней ошибки просто показывает, что вы бессознательны, что вы не ведете себя сознательно. Эта женщина, дочь Бхутто, делает то же самое, что и Зия. А этот человек, Рушди, не сделал ничего плохого.

Но, кажется, он трус. И именно благодаря таким трусам все эти неполноценные люди остаются у власти.

Я готов к любому спору с кем угодно, потому что я знаю, что все их религиозные верования абсолютно лишены оснований. Они не могут доказать Бога, не могут доказать рай, не могут доказать ад. Они не могут доказать, что Бог создал мир, потому что нет никакого свидетеля. Как вы это узнали? Кто вам сказал? Очевидно, не могло быть никакого свидетеля, когда Бог создавал мир. Если свидетель был, значит, уже был и мир. Абсолютно рационально признать, что не может быть никакого свидетеля – потому что не было мира. Откуда взяться свидетелю? Таким образом, у Бога не может быть свидетеля, – как тогда узнали об этом эти люди? От кого?

Вся их идея основывается на лжи о Боге. А я всегда бью в самое основание, я не забочусь о ветвях и листьях. Я обрубаю самые корни. И они не могут защищаться, потому что их храм не имеет никакого фундамента.

Однажды я отправился посетить один храм, очень редкий храм, близ Индора. Храм находится в очень небольшой деревне; это джайнский храм. В джайнской мифологии говорится, что этот храм упал с неба. Он выглядит не очень небесным...

И он упал из-за того, что боги – джайнизм не верит в Бога, он верит в богов – боролись с дьяволами за то, кому будет принадлежать этот храм, и эта борьба продолжалась прямо над облаками. И они так увлеклись сражением, что потеряли контроль над храмом, и он упал рядом с этой деревней. И единственной причиной, благодаря которой удалось поддержать этот миф, было то, что у этого храма нет фундамента. Под него можно подвести тонкую проволоку и обойти его кругом. Проволока пройдет под всем храмом. Два человека могут взять проволоку и пронести ее подо всем храмом – это круглый храм, и у него нет никакого фундамента.

И это, наверное, вызвало идею, что он упал, потому что как можно построить храм без фундамента?

Это можно сделать, с этим нет больших проблем. Это небольшой храм, и просто воображение какого-то архитектора, который хотел создать что-то абсолютно новое... он воздвиг храм без всякого фундамента.

Но когда я пришел посмотреть этот храм... несколько друзей в Индоре составили мне компанию, и они были изумлены. Они сказали:

– Может быть, этот миф верен.

– Вы идиоты! – сказал я. – Ни один храм не имеет под собой фундамента. Ни одна церковь не имеет под собой фундамента. Ни одна система верования не имеет под собой никакого основания. И этот храм это доказывает!

Человечеству нужен совершенно другой подход. Мы должны дискутировать. Почему дискуссия вызывает столько страха? Этот страх оправдан: они знают, что не могут победить. Все их религии выскальзывают у них из рук; они не могут победить, они сражаются в проигранной битве. Если они люди разума, им лучше выйти из храмов, церквей и монастырей и объявить независимость.

Все мое усилие здесь – в том, чтобы дать вам свободу от всех цепей, от всех тюрем, чтобы вы могли праздновать жизнь.

Утверждение Фридриха Ницше: “Бог умер, и теперь человек свободен...” но свободен для чего? Об этом он не имел понятия. Именно поэтому он сошел с ума. Бог умер – он был утешением. Но утешения не стало, и остался вакуум. Если оставить вакуум, все человечество сойдет с ума.

Великие интеллектуалы Запада кончали жизнь самоубийством или сходили с ума. Фактически, это стало почти критерием: если ты не сошел с ума и не покончил с собой, ты не слишком большой интеллектуал! Величайшие интеллектуалы сходили с ума, совершали самоубийство, потому что не могли найти, как жить без Бога. Без рая и ада – как им жить? Они внезапно видели, что будущее – полный мрак, смерть. Жить ради смерти?.. Лишившись Бога, они теряли всякую причину, чтобы жить.

И мое усилие здесь в том, чтобы прежде, чем у вас будет отнят ваш Бог – а он будет отнят, потому что лишен всякого основания в истине, – вы должны научиться искусству жить. Вы должны научиться искусству празднования, чтобы никогда не страдать от вакуума, который сводит с ума и создает все виды неврозов, психозов.

Даже основатель психоанализа, Зигмунд Фрейд, поскольку он не верил в Бога... Он говорил, что Бог – это фиксация на фигуре отца, и его анализ правилен, абсолютно правилен. Именно поэтому вы называете Бога “отцом”, и именно поэтому вы называете “отцом” католического священника – у которого нет жены, нет детей! Что это за отец?.. У Бога, по крайней мере, был один единородный сын, которым он мог похвалиться. Но эти католические священники – если только у них нет незаконнорожденных детей – не могут претендовать на то, чтобы называться отцами. Это очень странно: что это за отцы?..

Зигмунд Фрейд был прав в том, что ребенок растет с идеей, что отец обеспечивает ему безопасность. Он кажется маленькому ребенку таким сильным, таким всемогущим, что может все что угодно. Но по мере того как он растет, он узнает, что его отец не всемогущ. Его чувство безопасности начинает исчезать, он начинает чувствовать себя уязвимым, незащищенным.

Анализ Зигмунда Фрейда показывает, что именно этот страх потери защищенности и безопасности послужил причиной создания Бо-га-Отца далеко в небе, который никогда не умирает, который всегда наготове, чтобы вам помочь; он сострадателен... Иисус говорит: “Бог есть любовь”. Он очень любящий и сострадательный, поэтому вам не о чем беспокоиться. Все, что нужно делать – это верить в Бога.

Но как только оказывается, что этот Бог умер, как открыл Ницше, что мы несем с собой труп, Бог умер... Он сам не осознавал, что создает себе проблему, потому что его собственной психологической конституцией была фиксация на фигуре отца. Теперь он открыл, что отец – даже высший отец – умер. Эти временные отцы продолжают умирать, но ничего страшного. “Папы” всегда умирали, в этом нет ничего особенного. Но вечный Бог... обнаружить, что он умер, было таким шоком, что хотя Ницше и написал это, но после тут же сошел с ума.

В тот момент, когда он завершил книгу “Так говорил Заратустра”, в которой он делает утверждение, что “Бог умер, и теперь человек свободен”, он начал вести себя странно. В конце концов его друзьям и особенно сестре, которая о нем заботилась, пришлось поместить его в сумасшедший дом.

Он не мог найти никакой альтернативы. “Бог умер, и человек свободен” – но свободен для чего? Этого он во всей книге не говорит. Просто быть свободным недостаточно. Быть свободным от чего-то недостаточно, вам нужно быть свободными для чего-то. Это две стороны свободы – “от” и “для”. Вы можете быть свободными от Бога, но если у вас нет никакой свободы для, вы сойдете с ума. Это утешение было очень древним и глубоко укорененным; оно вас убьет. Вы не можете жить в незащищенности, вам нужна немедленная альтернатива: свобода для.

Свобода для празднования, свобода для медитации, свобода для радости, свобода для танца – потому что Бог умер. Теперь над вами нет никого, и вы совершенно свободны от всякого духовного рабства. Теперь вы можете танцевать без всякого чувства вины. Теперь вы можете любить без всякого чувства вины. Вы можете жить как только возможно изобильно. Нет никакого, чтобы главенствовать над вами, нет никого, чтобы посылать вам заповеди, нет никого, чтобы пугать вас адским огнем, нет никого, чтобы вызывать в вас жадность райскими удовольствиями.

Зигмунд Фрейд производил анализ под другим углом – психоанализ. Но и сам он оказался в том же затруднении, что и Ницше. Он не сошел с ума, но почти коснулся границ. Поскольку Бога больше не было, смерть стала единственным, к чему человек движется. И он стал так бояться смерти, – Бог гарантировал безопасность, он ожидал, чтобы приветствовать вас после смерти. Теперь никого не стало, теперь, как только вы входите в этот туннель смерти, выхода нет. Он стал так бояться, что даже слово “смерть” пришлось запретить. У него были сотни учеников, он создал целое движение психоанализа. В его присутствии было запрещено даже упоминать слово “смерть”, потому что оно было таким пугающим, что как только кто-то его произносил, с Фрейдом случался припадок, и изо рта у него текла пена.

И это ваш великий психоаналитик. Он сам страдал той же самой проблемой. Бог был его защищенностью. Он психоанализировал людей и нашел, что Бога нет и это только изобретение больного ума. Логически правильно... но что стало с ним самим?

Вы увидитесь, узнав, что Зигмунд Фрейд основал психоанализ, но сам никогда не проходил психоанализа, потому что отказывался. Его снова и снова спрашивали ученики, которые стали известными психоаналитиками. Они говорили: “Будет хорошо, если вы сами пройдете психоанализ. Теперь мы готовы, вы нас подготовили, и мы знаем всю технику. И нам бы хотелось заглянуть в ваши сны. Будет неоценимым сокровищем узнать сны человека, который основал анализ снов”.

Он отказывался. И причиной его отказа было то, что он боялся, потому что кипел внутри теми же самыми подавленными желаниями, что и вы. Если бы люди узнали его сны, это было огромной угрозой для всего его движения. Его сны оказались бы настолько же сексуальными, преступными, что и сны любого другого – может быть, еще больше. Почему он боялся? Он знал свои сны.

И это показывает, что этот человек не был здоров психологически, хотя и основал психоанализ.

И это продолжается и продолжается. Сами психоаналитики -группа, самая уязвимая для безумия. И они постоянно психоанализируют друг друга. Но это не приносит им психологического здоровья, это приносит только нормальное безумие.

Все человечество нормально безумно – немногие люди безумны ненормально; они выходят за рамки здравого смысла. Но разница между вашими безумными и так называемыми здравыми – только в степени. Может быть, вы безумны при девяноста девяти градусах, а другой дошел до ста одного – пересек черту. И все, что делает психоанализ – это возвращает его снова в пределы девяностодевятиградусного безумия. При ста одном градусе оно опасно.

Весь психоанализ и все виды других школ, которые из него развились – аналитическая психология, психосинтез, Ассанджиоли, Карл Густав Юнг, Адлер и еще целая линия людей, изобретающих собственные терапии – все они столь же больны, что и любой другой. Ваши священники столь же невежественны, что и любой другой, ваши психоаналитики подвергаются еще большей опасности, чем вы -потому что они знают, что Бога нет. Ваши философы, ваши интеллектуальные гиганты подвергаются гораздо большей опасности, чем умственно отсталые люди. Умственно отсталые люди ни о чем не беспокоятся; они не знают, что Бог умер. Они еще об этом не слышали.

Но рано или поздно они об этом услышат. Долго ли это может оставаться в тайне? Священники держали это в тайне слишком долго, и теперь они сами начинают осознавать, что Бога, в которого они верили, нет. И они изобретают новых богов – последняя вспышка энергии, прежде чем свеча погаснет и станет темно.

Мое усилие – не обычное религиозное проповедование. Мое усилие – прежде, чем эта свеча погаснет, вы должны иметь наготове свой собственный свет, чтобы не пасть в темноту, чтобы не сойти с ума. Я хочу, чтобы вы сознательно отбросили Бога, сознательно отбросили всю ложь и вымыслы, скрывающиеся под именем религии, и приступили к другой части: сначала свобода от, затем вторая часть, свобода для – свобода для празднования, свобода для радости.

Теперь больше нет никакого смысла отрекаться. Никто не собирается вас вознаграждать; не мучьте себя понапрасну. Впервые открыто все небо; просто расправьте крылья и наслаждайтесь этой свободой.

Очень немногие люди способны наслаждаться этой свободой, потому что остальные не умеют танцевать. Они стали калеками. Они не умеют петь, они не умеют любить. Люди говорят друг другу: “Я тебя люблю”, – но спросите их: “Что это значит?” Они пожмут плечами и скажут: “Не знаем... а что такое любовь?”

Их любовь – это только вымысел.

Ты не можешь любить никого другого, пока не знаешь самого себя. Тебя нет – кому любить? Ты не можешь любить, пока любовь не начнется как наводнение и не начнет тебя переполнять. Сначала у тебя должна быть любовь, лишь тогда ты можешь ей делиться.

Но есть ли у вас любовь? Это побочное следствие медитации. Только люди, которые глубоко медитировали, знают, что такое любовь, и тогда нет речи о том, чтобы “упасть” в любовь[8]8
  Английское выражение, означающее “влюбиться”: to fall in love. – Прим. перев.


[Закрыть]. Тогда происходит восхождение в любви, вы поднимаетесь выше и выше; ваша любовь становится вашей религией, ваша любовь становится самим вашим существованием.

Я учу вас любви, не отречению.

Я учу вас празднованию, не безбрачию.

Я учу вас быть естественными, быть экзистенциальными.

Тогда вы найдете себя очень творческими в том или другом измерении и не будете испытывать страдания от вакуума.

Празднование должно заполнить ваш вакуум, иначе все человечество испытает большие страдания. Эти религии мертвы. Рано или поздно этот факт признает каждый, и тогда воцарится невероятный вакуум, который раньше наполнял Бог. Он был ложью, но и огромным утешением, потому что был кто-то, кто заботился о вас, кто обеспечивал вам безопасность. Даже в смерти вы могли ни о чем не беспокоиться – за пределами смерти – рай.

Но теперь рая нет, Бога нет. Никто не ждет по ту сторону смерти. Ты идешь один.

Вам придется научиться быть в одиночестве.

Вам придется научиться в радости оставаться в одиночестве. Вам придется научиться танцевать – в одиночестве; нет необходимости ни в каких зрителях. И нет необходимости даже в партнерах. Вы можете танцевать в одиночестве, как роза танцует на ветру, в воздухе, на солнце, под дождем. Думаете ли вы, что роза ожидает зрителей или партнеров?

Медитация дает вам глубокое прозрение в собственное одиночество. И помните разницу: одиночество – это не ощущение, что вам одиноко. Если вы не научитесь одиночеству, вам будет очень одиноко. Бога больше нет, все утешения отняты, нет никакого рая после смерти... внезапно вы чувствуете себя очень случайными, нежеланными в существовании, ненужными Богу. У вам нет никакой цели, у вас нет никакого смысла. Внезапно вся ваша личность, которую поддерживала ложь, рушится.

Именно это приносит невроз, нервный срыв.

Не научившись медитации, вы не можете превратить провал в прорыв. Вся алхимия медитации состоит в том, чтобы превратить провал в прорыв, научить вас свободе для.

Свобода – это просто расчистка почвы, создание зала для танца, удаление всех богов и храмов, которые загромождали все пространство.

Вы не можете танцевать в церкви, где всюду вы видите распятого Иисуса с унылым лицом – можете ли вы праздновать в такой ситуации?

Маленького мальчика впервые застали за тем, что он делал уроки. Его родители были удивлены, потому что он никогда их не делал. Они спросили:

– Что случилось? Мы тебе всегда говорили делать уроки, и ты никогда не слушался; что случилось?

– Новая школа... – сказал он.

Его перевели из одной школы в другую, потому что семья переехала в другую местность и ему пришлось пойти в новую школу. Новая школа была монастырской школой, и маленький мальчик сказал родителям:

– В этой школе есть один еврей по имени Иисус, который распят повсюду – а я единственный еврей во всей школе! Поэтому я должен делать уроки и все, что они скажут. Я тут же все делаю, потому что не хочу, чтобы меня распяли!

Он мыслит очень здраво и рационально. Он единственный второй еврей... Он под номером два – и номер один уже распят. Может быть, если он не будет делать уроки или что-нибудь в этом роде...

Вы не можете танцевать, когда Иисус распят. Когда все ваши боги наблюдают за вами, вы не можете любить. Это значит любить среди толпы Богов, каждый из которых будет указывать на вас своим Святым Перстом:

– Вы совершаете преступление!

Вы должны отбросить прочь всех этих богов. Все они искусственны, и не стоит беспокоиться; это работа ваших собственных рук. Мы придумали себе в утешение красивую ложь, и мы вполне способны ее отбросить; никто нам не мешает.

Но вам придется научиться делать обе эти вещи так, чтобы они шли рука об руку. Если вы расчищаете почву, начните напевать песню. Начните двигать ногами; выйдите из многовекового состояния калек. Не только Иисус был распят – все те, кто верит в Иисуса, ведут распятую, искалеченную жизнь. Конечно, Иисус не может танцевать!

Было бы настоящим чудом, если бы он стал танцевать на кресте. Он не мог даже смеяться. Вот это было бы настоящим чудом. Но он так печален, что, может быть, у него появились задние мысли...

И он закричал на Бога в гневе: “Почему ты забыл меня?” Потому что он ждал шесть часов, но не появилось ни единого облака. Все небо оставалось голубым, сколько хватал глаз. Не было никаких признаков пришествия Бога.

По крайней мере, он мог прислать каких-нибудь святых – если не мог прийти он сам, подошли бы его слуги. Но кто-то должен был появиться! Шесть часов он провел на кресте, ждал и ждал, оглядывался по сторонам и в конце концов нашел: “Кажется, я жил в ложном утешении”. Он умер в печали.

Эта печаль пропитывает каждую церковь. И эта печаль пронизывает весь мир. Не только среди христиан – другие религии тоже, сами того не зная, подверглись огромному влиянию христианства.

Например, такой человек, как Махатма Ганди. Я смотрел очень внимательно и нашел, что на девяносто процентов он был христианином, на девять джайном и на один индуистом – а родился в индуизме. Что случилось? В его жизни трижды он был на грани обращения в христианство. Но его жена поднимала такой шум, что он каждый раз останавливался. Он говорил: “Ладно, обождем...”

Именно жена помешала ему стать христианином. Многие жены делают хорошую работу! Она начинала бить себя в грудь и плакать: “Мы индуисты, что ты делаешь?” И она устраивала такую сцену, что собирались соседи и говорили: “Это нехорошо. Она права: почему ты хочешь стать христианином?”

Но он подвергся влиянию, и это происходит повсеместно. Вы можете видеть, как оказывает влияние христианство – поскольку христиане служат бедным, каждая религия начинает служить бедным. Иначе они не будут выглядеть такими же религиозными, что и христиане. Христиане заботятся о сиротах, и индуисты начинают открывать приюты для сирот, иначе их религия покажется несколько равнодушной к страданиям людей. И они открывают больницы, чего никогда не делали в прошлом. Они существовали тысячи лет до Христа, но никогда не открывали больниц, никогда не служили бедным. Они говорили бедным: “Вы страдаете от дурных действий в прошлой жизни, поэтому ничего не нужно делать. Просто завершите это! Переживите очищение”.

Но христианство оказало огромное влияние. Оно отравило почти все человечество, сделало его печальным и несчастным.

Таким образом, как только вы начнете чувствовать вакуум, перед вами встанет опасность безумия. Прежде чем наступит вакуум, я хочу, чтобы вы научились наполнять его красивыми песнями, цветами и экстазом, божественным опьянением и праздничностью.

Единственное искусство жизни – в том, как превратить ее в празднование.

Второй вопрос:

Не из-за Бога ли это, что общество создает сумасшедшие дома?

Конечно! Без Бога не будет надобности в сумасшедших домах. Язычники, у которых нет никакого Бога, никогда не сходят с ума. Животные никогда не сходят с ума – я имею в виду, в дикой природе. В зоопарке животные часто сходят с ума, потому что живут среди сумасшедших людей. В зоопарке они попадают под влияние людей; только в зоопарке они начинают вести себя неестественно. Только в зоопарке было обнаружено, что животные становятся гомосексуальными, потому что не могут найти животное противоположного пола.

Зоопарк заслуживает тщательного изучения: ваши монастыри -это те же зоопарки, в которых нельзя найти женщину или в которых нельзя найти мужчину. Женщины становятся лесбиянками, мужчины становятся гомосексуалистами.

Все извращения вы можете увидеть в зоопарке. В зоопарке животные сходят с ума – но только в зоопарке. Кажется, человеческое безумие заразительно. Но в дикой природе, в лесу ни одно животное никогда не было найдено безумным – совершенно разумные, совершенно чувствительные, бдительные, полностью бдительные. Поскольку у них нет никакого Бога, им не нужны никакие сумасшедшие дома.

Бог создает чувство вины. Чувство вины создает неестественное поведение. Неестественное поведение приводит вас в сумасшедшие дома. Это очень коварная уловка. Священники и психоаналитики состоят в глубоком сговоре, может быть, сами того не зная. Священник создает сумасшедших, психоаналитик пытается их исцелить. И вот они снова в церкви!

Люди перемещаются между церковью и кушеткой психоаналитика и не понимают тайного сговора.

Третий вопрос:

Возможно ли, что слово “Бог” в древние времена, до священников, использовалось людьми, чтобы объяснить необъяснимое, божественное существование, природу вещей, Будду?

До священника Бога не было – не было даже слова. Бог и священники пришли одновременно. Фактически, священник появился первым; затем он привносит Бога. Бог не может существовать без священников.

До священников Бога не было. Люди были язычниками; они любили жизнь, наслаждались жизнью. Они не имели никакого понятия о рае и аде. Достаточно было этой земли, этой жизни было более чем достаточно; и они жили от мгновения до мгновения. Фактически, у них не было представления о календаре и времени, потому что у них не было календарей и часов. Они понятия не имели, когда кончается и начинается год. Они понятия не имели, сколько дней в неделе, сколько дней в месяце, сколько месяцев в году. Все эти вещи пришли гораздо позднее.

Если бы вы пришли к настоящим, изначальным людям на земле, они оказались бы самыми счастливыми из людей. Они просто жили – без страха, без жадности. Они любили природу. Все было таинственным, загадочным. Снова восход солнца – и они танцевали; снова полная луна – и всю ночь они танцевали до упаду. У них не было Бога и не было сумасшедших домов; у них не было священников и психоаналитиков. Они не слышали о Будде, и все же все были буддами – но очень естественными буддами, не философствующими об этом. И они никогда не использовали слов “невыразимое, необъяснимое, божественное существование, природа бытия, будда...” Вся эта ерунда пришла позднее!

Когда пришли священники, они взяли власть в свои руки и объявили: “Мы представляем Бога...” Священникам потребовалось еще немного времени, чтобы изобрести Бога и мало-помалу его отполировать. И они все еще полируют его и пытаются обмануть человечество даже в будущем. Именно это пытался сделать Пол Тиллич – улучшить образ Бога. Если Бог потерпел поражение как некто далекий, запредельный, может быть, он должен сменить его место жительства.

Это показывает, что, по нашим представлениям, он где-то там: “Мы должны изменить это представление. Это представление потерпело поражение; оно работало достаточно долго. Теперь поместим Бога в глубины. Не далеко вон там, но далеко вот там”. Но он всегда далеко, потому что нельзя поместить его близко. Если поместить близко, то вы увидите, что это не Бог. Поэтому он должен быть далеко – с любой стороны, не с этой, так с той. Но между ним и вами должно сохраняться “далеко”, непреодолимое расстояние, чтобы вы никогда не смогли прийти и его увидеть, сфотографировать крупным планом.

Не существует ни одной его фотографии, потому что никто никогда не был достаточно близко к Богу, чтобы его сфотографировать.

Священники пытаются улучшить образ, чтобы он снова стал привлекательным для новых поколений, но у них это не получается. Если уже объявлено, что Бог умер, ему можно делать искусственное дыхание, но все знают, что он живет на искусственном дыхании. Стоит только повернуть выключатель, и парня не станет.

Небольшое биографическое отступление, прежде чем мы перейдем к сутрам...

В юности Танка Теннен сначала изучал конфуцианство.

Конфуций кажется гигантом в том, чтобы создавать замешательство! Он много веков приводил в замешательство весь Китай.

У него нет Бога, но он заменяет Бога моралью и придает такую важность моральным проповедям, что людям приходится жить в тесном пространстве, почти в тюрьме. И он стал пользоваться в Китае большим влиянием.

Он был великим интеллектуалом, вне всяких сомнений, но никогда не смотрел дальше интеллекта. И таким образом все, что он говорит – просто рационализация, создающая более удобные общества. Этикет, мораль, поведение – все это основывается на создании улучшенного общества. Именно из-за Конфуция Китай легко стал коммунистическим, хотя Конфуций жил двадцать пять веков назад, будучи современником Гаутамы Будды, Лао-цзы и Сократа.

Обращение Китая в коммунизм странно, потому что это была бедная страна, и в ней не было капиталистического класса эксплуататоров. Она все еще оставалась феодальной, с землевладельцами; она была аграрной страной. Она еще не пришла к технологии.

Маркс потерпел поражение в своих пророчествах. В качестве пророка он – величайший неудачник. Он никогда не говорил, что Россия станет коммунистической; или Китай станет коммунистическим, нет. Он не мог себе этого вообразить, потому что эти страны не были даже капиталистическими; а коммунизм, согласно его мысли, может наступить только после того, как капитализм развился до кульминации, и общество полностью разделено на пролетариат, неимущих, и буржуа, имущих – четкое разделение. Естественно, имущие окажутся в меньшинстве, а неимущие – в подавляющем большинстве.

Вот последняя строка его Коммунистического Манифеста: “Пролетарии всего мира, соединяйтесь. Вам нечего терять, кроме своих цепей”. Когда терять нечего, возможна революция. Но если есть что терять, вы не сможете стать участником революции: есть опасность, вы можете ничего не получить. А то, что есть, можно потерять – может быть, будет отнято и это.

Ни Китай, ни Россия никогда не принимались во внимание. Ни на мгновение Марксу не приходило в голову, что они первыми станут коммунистическими – огромные страны, вместе составляющие почти половину мира.

Китай стал коммунистическим из-за Конфуция, потому что Конфуций был абсолютным материалистом. Нет Бога, нет рая, нет ада; вы приходите из ничто и уходите в ничто. Нет жизни до рождения, нет жизни после смерти. И все, что у вас есть – это эти семьдесят, восемьдесят, девяносто или сто лет. Проживите их как можно лучше. И все его учение было материалистической моралью. Поскольку вы не одни, вы живете в обществе, вы должны позаботиться о том, чтобы не вторгаться в жизнь других людей.

Вся его идея была этической, не религиозной. Ему удалось заложить основы в китайском уме, и Карл Маркс тут же получил заранее заготовленное основание: материалист, атеист, верящий только в эту жизнь, никакого вечного существа, никакой вечной жизни. Это было причиной, по которой Китай так легко стал коммунистическим. Конфуций сделал почти всю работу.

Но он был известным учителем, и люди обычно приходили к этому великому ученому. Даже императоры присылали своих сыновей, чтобы научиться безупречной морали. Это дает вам эго – он создавал эго. Он верил в укрепление эго, полировку эго, придание ему престижа, образа, респектабельного в обществе. Но в нем не было ничего от религиозности.

Таким образом, когда этот молодой человек, Танка Теннен, стал изучать конфуцианство... он пришел к Конфуцию в поисках чего-то существенного, не внешнего поведения. Однажды по дороге к городу... – разочаровавшись в Конфуции; все, что он говорил, было связано с социальным поведением. Он был первым психологом-бихевиористом.

Однажды по пути к городу Танка встретил человека дзен, и тот спросил его, куда он направляется.

Танка ответил:

– Я иду пройти экзамен на государственную службу.

Это была респектабельная, престижная профессия, и, будучи студентом Конфуция, он мог рассчитывать на то, что его примут на любую высокую должность. Сама рекомендация, что он ученик Конфуция, была достаточным доказательством, что он – надежный человек.

И человек дзен сказал: “Мастер Ма-цзы работает в округе Косэй. Это место, где выбирают будд – ты должен пойти туда. Вместо того чтобы поступить на государственную службу, по крайней мере, попытайся. Ма-цзы совсем рядом, и там расцветают будды. Ты можешь поступить на государственную службу в любой момент – но Ма-цзы, может быть, уже не будет. Такой великий мастер – и так близко, работает прямо в округе Косэй. Ты должен пойти туда”.

Внезапно скрытое желание, которое привело его к Конфуцию... а Конфуций совершенно преобразил его поиск истины. Он обычно говорил: “Есть только поведение: хорошее поведение, плохое поведение, – и нет никакой истины, чтобы ее найти. Не тратьте время даром”. И он повлиял на молодого человека, убедил его, что это самое лучшее: “Ты разумен, иди на государственную службу. И с моей рекомендацией тебя тут же примут”.

Внезапно скрытое желание вышло на поверхность. Благодаря этому человеку дзен... Человек дзен – это просто человек, который стал буддой, но не является мастером. Он знает истину, но не обладает способом ее передать. Он мистик по собственному праву, но не мастер; у него недостаточно выразительности, чтобы ему удалось путем какого-то средства передать это вам. Он не владеет методом передачи лампы. И он... мистика такой разновидности в дзен называли просто “человеком дзен”. У него столько же опыта, что и у любого будды, но поскольку он не мастер, он знает истину, но не знает никакого способа привести к ней других. Но его личность испускает сияние, в его глазах – другое качество, в его жестах – другое изящество.

И вот, когда этот человек дзен встретил молодого человека и сказал ему: “Мастер Ма-цзы работает в округе Косэй; это место, где выбирают будд – ты должен идти туда”, без всякого колебания, не раздумывая больше о том, чтобы стать правительственным чиновником и о том, что он так резко изменил путь, Танка отправился в Косей. Он даже не ответил этому человеку: “Я пойду”.