Текст книги "Загляни в себя. Ни воды, ни луны"

Автор книги: Бхагаван Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

Он защищается, но защита превращается в проецирование. Он думает, что вы грубиян, только тогда он сам может быть грубым. Это единственный путь быть грубым. Сначала нужно доказать, что другой груб, и тогда ваше эго говорит: “Я постараюсь быть вежливым”.

Когда вы вежливы, ваша вежливость не что иное, как внешнее прикрытие. Грубость уже присутствует внутри вас, и рано или поздно она прорвется наружу.

“Но так как он нездешний, я подумал, что должен быть вежливым, и тогда я поднял два пальца, поздравляя его с тем, что у него два глаза”.

Это обыкновенная ложь. Как можете вы поздравлять кого-то, если вы чувствуете себя оскорбленным? Если вы знаете, что у вас один глаз, а у других по два, как вы можете их поздравлять? Ведь глубоко внутри вы завидуете – какие же могут быть поздравления?

Может ли из зависти получиться поздравление? Но все ваши поздравления получаются именно этим путем. Это вежливый способ, это культура, этикет. Если кто-то победил вас, даже тогда вы поздравляете его с победой. Какая фальшь! Если бы вы были человеком, действительно способным на такое поздравление, вы бы вовсе не стали принимать участие в борьбе. Когда вы боретесь, вы враги; но вот вы побеждены – и вы идете и поздравляете врага. Но глубоко внутри в вас живет зависть. Вам бы хотелось убить этого человека. И в будущем вы постараетесь сделать это, и тогда посмотрим, кто кого!

Обществу нужен этикет. Зачем обществу этикет? Затем, что каждый стремится к насилию. Если бы не было этикета, мы бы все время были друг другу поперек глотки. Общество вынуждено сотворить барьеры. Вам не может быть позволено быть поперек глотки кому-то другому, в противном случае, жизнь станет невозможной.

И все равно вы постоянно оказываетесь друг у друга на пути. Ваша этика, ваша культура, цивилизация, манеры нужны только для того, чтобы скрыть действительность: Они не дают возможности развития истинной цивилизации. Они лживы. Вот почему каждые десять лет нужна большая война, в которой отбрасываются все этические нормы, все манеры, мораль, и вы можете без чувства вины вцепиться друг в друга. Убийство становится игрой, и чем больше вы убиваете, тем значительнее становитесь. Чем вы грубее, тем лучший из вас получается боец.

По возвращении в свою страну вы будете встречены как герой. Падмабхошан, Махавирчакра, Крест Победителя будут вручены вам Вы получите медали. За что даются эти медали? За то, что вы превратились в варваров и убийц; ваша страна вручает вам медаль за то, что вы теперь великий убийца. И вы называете такие страны цивилизованными, вы окружаете убийц признанием и почетом.

Но это относится только к массовым убийцам. Став убийцей-одиночкой, вы попадете в тюрьму. Этого вам не позволят. Только иногда, когда все общество сходит с ума, вспыхивает война. Вся мораль отброшена, и вы можете проявить свою истинную природу. Вот почему, когда идет война, все счастливы. Должно бы быть наоборот – никто не должен быть счастливым во время войны. Но вы счастливы, потому что вам позволено быть животным. А вы всегда стремитесь быть животным. Ваша культура, этические нормы, манеры поведения – это просто полировка, фасад, за которым прячется ваше животное существо.

Тот человек сказал:

“Тогда я поднял два пальца, поздравляя его с тем, что у него два глаза. На что этот невежественный негодяй поднял три пальца, чтобы показать, что у нас на двоих три глаза”.

Что бы вы ни делали, во всем будет присутствовать ваша ущербность. Другой говорит: “Три ценности буддизма”, но для вас это лишь напоминание о вашей неполноценности. Вы стремились быть вежливым, старались быть всего лишь самим собой со своим беспрерывно работающим умом.

Сейчас он показывает три пальца. Опять вмешивается ваш ум и говорит: “Вот негодяй! Он говорит, что у нас на двоих три глаза”. Он снова заостряет внимание на вашем единственном глазе. Ну уж это слишком. Довольно!

“...это взбесило меня, и я пригрозил, что разобью кулаком ему нос, поэтому он ушел”.

Он был безумен с самого начала, задолго до их встречи, потому что вы не сможете сотворить сумасшествие, если его уже нет в вас. Вы можете произвести только то, что уже есть в вас. Нельзя сотворить что-то из ничего. Просто то, что было в непроявленном состоянии, становится проявленным. Гнев уже присутствует в вас, вам не надо его создавать. Кто-то становится поводом, и гнев проявляется. Этот кто-то не является причиной гнева, вы сердитесь вовсе не на него. Безумие внутри вас; никто не может свести вас с ума, если вы уже не сумасшедший. Но вы всегда считаете, что это кто-то рассердил вас, кто-то виноват в вашей депрессии, кто-то делает то, кто-то делает это.

Никто ничего вам не делает. Даже если бы вы были в одиночестве, вы бы сошли с ума, вы бы рассердились. Даже если исчезнет весь мир, настанет момент, когда вам станет грустно, а в другой момент вы будете счастливы; иногда вы будете сердиться, а иногда будете всепрощающим, хотя никого и не будет рядом.

Таково ваше внутреннее содержание. Вот к чему приходит человек, стремящийся понять: все существует для моей самореализации. Вы просто предоставляете мне возможность, создаете ситуацию; но все сущее – это возможность для моего раскрытия.

Семя падает на землю, появляются побеги, начинает расти дерево. Почва, воздух, дожди, солнце – все это лишь дает возможность. Но дерево уже было спрятано в семени. Вы несете все это дерево нераскрытых возможностей, и кто-то предоставляет вам случай для их раскрытия. Как только что-то случается, не смотрите вокруг, загляните внутрь себя, потому что то, что происходит, связано с вашим прошлым, а не с тем, кто рядом с вами.

“Это взбесило меня, и я пригрозил, что разобью ему нос кулаком, поэтому он ушел”. Старший брат рассмеялся.

Старший брат мог наблюдать обе точки зрения. Он мог видеть, что ученый странник никогда не разговаривал с его братом и не объяснялся с ним жестами. Он мог также видеть, что его глупый брат ничего не понял из того, что ему хотели показать жестами. Два человека остались не связанными между собой – между ними была пропасть, а не мост. Они спорили, приходили к какому-то заключению, один становился побежденным, другой победителем, но они так и не встретились, ни на одно мгновение, И он рассмеялся.

Такой смех может стать просветлением, глубоким осознанием, трансформацией, если он не будет смехом над глупостью брата или глупостью странника, если он будет вызван всей ситуацией в целом, тем, как работает человеческая голова, тем, что две головы, два прошлых никогда не встречаются, а два ума всегда остаются разделенными, и нет способа, чтобы они встретились и проникли один в другой... если он смеется над ситуацией в целом – не над братом, не над ученым странником. Потому что, если он смеется над ними, такой смех не может стать просветлением, человек останется прежним, но если он смеется над ситуацией, над тем, как работает ум, как ум спорит, как ум всегда занят собой и никогда не движется наружу, как ум всегда закрыт, никогда не открыт, ум – это просто внутренний сон, кошмар...

Если он поймет это, тогда смех станет разрушительным. Ведро, старое ведро упадет, вода хлынет наружу – ни воды, ни луны.

Глава 3
НЕУЖЕЛИ?

13 августа 1974 года

Мастер дзен Хакуин был почитаем соседями как человек, ведущий праведный образ жизни.

Однажды обнаружилось, что прекрасная девушка, жившая неподалеку от Хакуина, забеременела.

Родители девушки были очень сердиты.

Поначалу она не говорила, кто отец ребенка, но после многочисленных расспросов назвала Хакуина.

В великом гневе родители пошли к нему.

“Неужели? ” – единственное, что сказал Хакуин, выслушав их. Когда родился ребенок, его отдали Хакуину, который к этому времени потерял репутацию праведника, что, впрочем, не слишком расстроило его.

Хакуин очень усердно заботился о ребенке.

Он добывал молоко, еду и все, что нужно для малыша, у соседей.

Через год молодая мать поняла, что не может больше выносить такое положение, и рассказала родителям всю правду.

Настоящим отцом ребенка был молодой человек, работавший на рыбном базаре.

Мать и отец девушки немедленно отправились к Хакуину, чтобы рассказать ему все это, принести свои извинения и, попросив прощения, забрать ребенка.

“Неужели? ” – сказал Мастер, охотно возвращая дитя.

Что такое праведная жизнь? Что называете вы праведностью? Ведь что бы вы ни называли праведностью, это не будет истинная праведность. Ваша праведность – это расчет, моральный расчет. Это не праведность святого, его праведность истинна, тогда как ваша невинность – это всего лишь разновидность хитрости и ловкости.

Это должно быть понято в первую очередь. Если вы глубоко прочувствуете это, только тогда вы поймете, что такое мудрый человек, что такое святой, что такое человек знания. Потому что, если ваша система ценностей неверна, если неверна сама основа ваших суждений, все остальное тоже будет неправильным.

Истинный праведник совсем как дитя, он невинен, он не знает, что хорошо, а что плохо, для него нет различия. Истинному праведнику неизвестно, что такое Бог и что такое Дьявол. А ваша праведность – это выбор, выбор в пользу Бога и против Дьявола, выбор в пользу хорошего и против плохого. Вы уже выбрали, вы разделили существование. А разделенное существование не может привести к невинности.

Невинность расцветает лишь в неразделенном бытии. Вы просто принимаете его, как оно есть. Не выбираете, не разделяете, ничему не отдаете предпочтения. Вы не знаете на самом деле, что хорошо, а что плохо. Если вы знаете это, тогда вы будете подсчитывать, тогда невинность станет продуктом вашего производства. Это не будет цветением.

Я расскажу вам анекдот. Халиль Джебран написал прекрасный рассказ. Некий священник шел в храм. На обочине дороги он увидел человека, который был почти при смерти, он умирал, истекая кровью, было похоже, что он подвергся жестокому нападению; все его тело было в кровоточащих ранах.

Священник очень торопился – ему надо было вовремя добраться до храма, ведь там его ждут люди. Но он был человеком высокой нравственности. Я не скажу праведности – он был высоконравственным человеком. Он стал обдумывать, что же ему делать. Все взвесив, он решил: “Самое лучшее – это помочь умирающему. Так учил Иисус. Лучше забыть на время храм и богомольцев, они могут немного подождать, а этот человек нуждается в неотложной помощи, иначе он умрет”.

Он приблизился к человеку и, увидев его лицо, ужасно испугался. Лицо это выглядело очень знакомым и очень злобным. И он вдруг вспомнил, что в его храме была картина, изображающая Дьявола. Перед ним был Дьявол. Именно Дьявол, и никто другой! Тогда он пустился бежать к храму.

Дьявол закричал ему вслед: “Послушай, святой отец! Если я умру, ты будешь раскаиваться всю жизнь. Ведь если умру я, умрет зло, где же будет твой Бог? Когда умрет “плохое”, как ты узнаешь, что такое “хорошее”? Ты существуешь благодаря мне. Подумай об этом!”

Священник остановился. Дьявол был прав. Если умрет Дьявол, исчезнет Ад. А если нет больше страха, кто станет поклоняться Богу? Все молитвы основаны на страхе. Вы боитесь, в основе вашей любви к богу лежит страх перед Дьяволом. Ваша доброта измеряется злом. Богу нужен Дьявол.

Дьявол сказал: “Я нужен Богу. Он не обойдется без меня. Все храмы рухнут, и никто не придет, чтобы восславить Бога. Если не станет меня, вы не найдете ни одного религиозно настроенного человека. Я искушаю людей, через это искушение они становятся святыми. Слышал ли ты когда-нибудь хоть об одном святом, которого бы не искушал Дьявол? Ваш Иисус, ваш Заратустра, ваш Будда – все подвергались моему искушению. Это я сделал их святыми. Поэтому вернись!”

Священник заколебался, Дьявольские рассуждения были логичны. Дьявол всегда логичен – он персонифицированная логика. С ним невозможно спорить, его нельзя переубедить. Если вы вступите с ним в спор, вы будете побеждены. Невозможно выиграть в споре с Дьяволом.

Священник вынужден был признать его правоту и согласиться. Он сказал: “Похоже, что ты прав. Где бы мы были без тебя?” И он потащил Дьявола на спине в больницу. Там он обождал, пока стало очевидно, что опасность миновала и Дьявол останется живым. Да, с Дьяволом все храмы, все священники, все религии остаются живыми!

Священник – человек нравственный, но не праведный. Вся его жизнь – это математические вычисления. Но если вы занимаетесь подсчетом, значит, вы уже побеждены Дьяволом. Вы не можете подсчитать лучше него. Если вы спорите, если вы разделяете жизнь, если она стала для вас логической задачей, тогда у вас нет надежды на выигрыш. Игра уже проиграна. Вы участвуете в проигранном сражении.

Невинный человек не знает ни Бога, ни Дьявола. Невинный человек живет невинностью, а не расчетами. Он не хитер, он прост. Он живет от мгновения к мгновению, ни прошлое, ни будущее не имеет значения для него. Именно этого мгновения самого по себе достаточно.

А ваша мораль! Ваша мораль создана священниками, этими помощниками Дьяволами. Дьявол доказал свою правоту. Ваша нравственность далека от невинности. Поэтому, как только появляется человек, ведущий себя так, как, по вашему мнению, подобает вести себя праведнику, и способный управлять собой, вы оказываете ему почтение, уважение и называете его святым. Ваши святые столь же поддельны, сколь поддельны вы сами, потому что вы судите и решаете, кто святой. Ваша мораль всего лишь страх, спрятанный страх. Но вы так искусно замаскировали свой страх, что даже сами никогда не распознаете его.

Как может расчетливость стать невинностью? И как можно достичь праведности, не будучи невинным, невинным как деревья, как животные, как дети. Это не поддается контролю. Контролируя, вы подавляете, подавляете некую противоположность. Если вы исповедуете безбрачие, секс все равно остается в вашем подсознании, и, укрывшись там, он ожидает удобного случая для бунта и самоутверждения. Достигнув неагрессивности, знайте, что агрессивность присутствует в вас. Противоположное нельзя отбросить. Делая выбор, вы всего лишь подавляете противоположное – это все, что вы можете сделать. Только в невинном уме противоположность неизменно исчезает, потому что теперь нечего выбирать. Противоположности не могут существовать, когда нет стремления к выбору.

Значит, основы невинности – это то, что так настойчиво подчеркивает Кришнамурти: не выбирать, не быть выбирающим. Но вы можете обмануть себя, сделав выбор в пользу “невыбирания”. “Раз Кришнамурти сказал: +Будьте невыбирающим+, я стану невыбирающим”. Если решаете вы, это проявление вашей воли, хитрой воли. Если вы решаете быть невыбирающим, ваше “невыбирание” станет частью вашей морали, но не частью праведности.

Только поймите, не выбирайте. Не выбирайте даже “невыбирание”. Просто осознайте ситуацию в целом: что бы вы ни выбирали, что бы вы ни делали, все это исходит из вашего расчетливого ума. Это не может быть настоящим. Ваш ум способен создавать только мечты, он не может создать истину. Истина здесь. Ее надо увидеть. Не нужно ничего делать, нужно просто смотреть – смотреть, не судя ни о чем заранее, не выбирая, не отдавая ничему предпочтения.

Божий человек, отрицающий Дьявола, подавляющий его, не истинно Божий. Дьявол останется, только спрячется за угол. Ибо, разделив однажды, вы тем самым ввергли себя в битву противоположностей, и в ней вы будете уничтожены. Если же вы не решаете, вы не знаете, что хорошо, а что плохо; что бы ни случилось, вы просто принимаете это. Это происходит, что же вы можете сделать? Ничего. Вы просто плывете, как белое облако. Вы не знаете, куда плывете, зачем плывете. Подул северный ветер – вы плывете на север, ветер устремился на юг, и вы с ним. Вы плывете с ветром! Вы не говорите: “Я направляюсь на юг, я не могу двигаться на север”. Вы не боретесь.

Праведный человек не солдат, он святой. Человек нравственный – солдат, он не святой. Конечно, сражение происходит на внутреннем плане, а не на внешнем. Это сражение не с кем-то, а с самим собой, и все же это сражение.

Не надо сражаться. Сражаясь, вы проиграете битву. Разве можно победить все на свете? Вы – всего лишь крохотная частичка, атом. Как можете вы победить все на свете? Праведный человек не только никогда не сражается, он еще и никогда не сдается, потому что сдаваться может только солдат. Сначала солдат сражается, потом, видя, что выиграть невозможно, он сдается. Его сдача – всего лишь следствие его борьбы.

Праведный человек просто существует. Он не сражается, и ему не приходится капитулировать. Не от чего отказываться, некому сдаваться. Кто должен капитулировать, и что это вообще значит – капитуляция? Он никогда не сражался.

Понимание ведет вас к приятию, и это приятие дает вам праведность. Но такая праведность не может быть почитаема людьми, вашими соседями – они не могут ее понять.

Мораль – атрибут государства, а праведность – нет. Мораль принадлежит определенному времени, праведность – вневременное понятие! Мораль – принадлежность того или иного общества: сколько разновидностей общества, столько разновидностей морали. Праведность одна. Куда бы вы ни шли, она все та же – это похоже на вкус моря: куда бы вы ни пошли, оно везде соленое.

Если вы вкусите от Будды, Иисуса или Рамакришны, вкус будет один и тот же, они все похожи на море. Но люди нравственные все разные. Нравственный мусульманин будет отличаться от нравственного индуиста, он не может быть таким же. Если это нравственный христианин, он снова будет’ другим. Нравственный человек обязан придерживаться определенной системы взглядов, подчиняться законам своего общества. Обществ много, моральных кодексов миллионы. Меняются общества, меняется мораль. Праведность вечна, она вне времени и пространства. На нее не влияют ни климат, ни страна. Праведность превыше племени и рода. Она превыше всего, сотворенного человеком. Мораль – человеческое творение, праведность – нет.

Теперь пора обратиться к этой замечательной истории. Она произошла на самом деле, это исторический факт.

Мастер дзен Хакуин был почитаем соседями, как человек, ведущий праведный образ жизни.

Соседи не знали, не осознавали, что их понимание праведности не может быть применено к этому человеку. Не осознавали! Они думали, что он был человеком нравственным, но он не был моралистом. Он был человеком праведным, невинным, а не нравственным. Он был религиозным человеком – запомните разницу – он был частицей вечной невинности, был подобен ребенку. А люди почитали его, так как они еще не осознавали различия между моралью и аморальной праведностью.

Они считали его святым, но он не был святым в их понимании. Он был святым, но он был не тем святым, которого вы могли бы оценить. Ваши стандарты здесь не подойдут. Вы должны отбросить все ваши оценки и смотреть. Вы должны отбросить все ваши суждения и смотреть; только так вам откроется, является ли этот святой истинно святым.

Однажды обнаружилось, что прекрасная девушка, жившая неподалеку от Хакуина, забеременела. Родители девушки были очень сердиты. Поначалу она не говорила, кто отец ребенка, но после многочисленных расспросов назвала Хакуина. В великом гневе родители пришли к нему. “Неужели?” – единственное, что сказал Хакуин, выслушав их.

Он не стал отрицать, не стал соглашаться. Он не пустился в объяснения. Он не говорил: “Я за это не отвечаю” и “Я отвечаю за это”. Он сказал очень уклончиво: “Неужели?”. Как будто это к нему не относится. Какая непривязанность, какая полная отстраненность! Он просто сказал: “Неужели я отец ребенка?”.

Что это значит? Это означает столь полное приятие, что даже в самом приятии нет нужды. Ведь когда вы говорите: “Я принимаю это” – глубоко внутри вы отрицаете. Когда вы говорите: “да”, тогда “нет” подразумевается. Он даже не скажет “да”. Кто он такой, чтобы говорить “да” или “нет”? Если так случилось, если это факт, тогда он будет просто свидетелем этого. Если люди дошли до того, что думают, будто он отец ребенка, к чему без пользы расстраивать их и говорить то или это? Он не станет выбирать. Вот что такое “невыбирание”. Он не будет тем или другим, он не будет защищать себя.

Праведность не нуждается в защите. Мораль всегда защищается; это потому, что мораль всегда очень легко обижается. Только взгляните на моралиста, пуританина, и он сразу чувствует себя обиженным. Если вы что-то говорите, он обижается; он непременно станет отрицать это, защищая себя. Но это одно из основополагающих психологических прозрений всех искателей истины: как только вы что-то защищаете, это означает, что вы боитесь.

Если бы Хакуин был обыкновенным святым, он бы стал защищаться. И он был бы вполне прав, защищая себя, это совершенно ясно: будущее показало, что ребенок никогда не принадлежал ему, он не был отцом ребенка. Обыкновенный святой, человек морали, даже если бы он был отцом ребенка, стал бы защищаться. Хакуин – он не был отцом – не стал предпринимать никакой защиты.

Невинность – это небезопасность, только поэтому она и невинность. Защищая невинность, вы превращаете ее в безопасность, теперь это уже не невинность – вторглась расчетливость.

Что должно было произойти в душе Хакуина? Ничего! Он просто выслушал как факт, что люди поверили, будто он отец ребенка, а потом спросил: “Неужели?” Вот и все! Он никак не отреагировал. Он не стал говорить: “да”, не стал говорить “нет”. Он и не думал защищаться, он оставался открытым и уязвимым. Невинность уязвима, это абсолютная уязвимость, открытость.

Как только вы защищаетесь, как только вы что-то отрицаете, это значит – вы боитесь. Только страх защищается. Бесстрашие не может быть защищающимся. Страх всегда во всеоружии. Если кто-то называет вас бесчестным, вы мгновенно начинаете защищаться. Почему? Зачем беспокоиться? Зачем такая реакция? Потому что вы сами знаете, что бесчестны, вот это и причиняет вам боль. Правда очень болезненна, так как она ранит вас. Вы знаете о своей бесчестности, и если кто-то называет вас бесчестным, вы не можете рассмеяться, вы становитесь серьезным. Вы вынуждены защищаться, иначе это станет известно всем. Вы должны бороться, иначе все станут думать о вас точно так же, как вы сами.

Но если люди узнают, что вы бесчестны, тогда уже будет трудно оставаться бесчестным, потому что оставаться бесчестным можно лишь в том случае, если люди верят в вашу честность. Это чистая математика. Люди должны верить, что вы правдивый человек, только в этом случае вы можете лгать. Если же все знают, что вы лжец – все кончено! Как можно лгать теперь? Только лжецы нуждаются в вашем доверии. Можно быть вором, лишь бы окружающие верили, что вы святой, тогда очень просто быть вором, ведь люди даже не будут пытаться защититься от вас.

Безнравственный человек всегда будет стараться защитить свою репутацию. Он будет стараться доказать свою порядочность, но это свидетельствует о его непорядочности. Если же вы человек честный и кто-то называет вас бесчестным, вы скажете: “Неужели?”. Вполне возможно; кто знает... Вы скажете: “Надо посмотреть. Попробую еще раз разобраться в себе. Возможно, вы правы!”

Вот это честность. Как может быть бесчестным человек, говорящий: “Надо посмотреть. Попытаюсь разобраться. Возможно, вы правы”. Это подлинная честность. Такой человек не может быть бесчестным. А вы бесчестны, и когда кто-то говорит вам об этом, вы обижаетесь. Ваша защита вытекает из вашей обиды. Вы всегда настороже, всегда готовы дать отпор. Вы носите с собой свидетельство о порядочности, говоря: “Я человек порядочный”.

Страх создает броню. Глубинная психология находит реализацию в том, что каждая личность становится закованной в броню. Рождается ребенок, он не знает, что хорошо, а что плохо. Теперь его надо научить различать добро и зло. И его наказывают, если он продолжает делать что-то, что считается плохим. Что происходит в уме ребенка? Что происходит с его сознанием? Из-за своей наивности ребенок не видит ничего плохого в том, что считается плохим. Почему это плохо? Но отец и мать – а ведь они так могущественны – говорят: “Это плохо, если ты сделаешь это, будешь наказан. А если не будешь этого делать, тебя похвалят и вознаградят”.

Он вынужден слушаться отца и мать, ведь сила в их руках, и ему приходится подавлять себя и свою невинность. Вокруг него нарастет броня. Он начинает бояться обычных вещей, которые не смеет делать, чтобы не быть наказанным. Зато делает другие, столь же обычные вещи, за которые получит поощрение.

Так создается алчность, так создается страх. Теперь ребенок проходит через множество опытов, иногда его наказывают, иногда поощряют. Мало-помалу вокруг его сознания образуется личность, характер. Становление характера – это выработка привычек, которые общество считает хорошими, и уничтожение привычек, которые считаются плохими – это и есть характер. Такой характер как броня, потому что, если вы не выработаете его, общество уничтожит вас. Оно не позволит вам существовать. Чтобы жить, существовать, надо создать соответствующий характер, иначе вы окажетесь в тюрьме, будете наказаны.

Почему вы боретесь с преступниками? Зачем применяете к ним такие строгие наказания? Вовсе не потому, что их преступления так уж велики, не потому что этого требует справедливость. Нет! Вы берете реванш. Они не подчиняются обществу, не подчиняются вам, вашей системе, вашим порядкам. Они бунтари. Вы говорили: “Это плохо”, – а они продолжали это делать, теперь общество возьмет реванш. А ваши суды, ваши судьи – разве они истинные поборники справедливости? Они палачи. Они убийцы, назначенные обществом брать реванш во имя справедливости. Они убивают, они предают смерти, но во имя справедливости.

Человек крадет, он вор. Его посадили в тюрьму на 5, 7, 10 лет. Будет ли из этого какой-нибудь толк? Когда он выходит на свободу, станет ли тюремное заключение предохранительной мерой против нового воровства? Нет, совсем наоборот. Он выйдет из тюрьмы еще более изощренным вором, потому что в тюрьме он встретит мастеров своего ремесла, там он узнает, почему его поймали, где он допустил ошибку. В следующий раз поймать его будет не так просто. Он станет более искусным и более бдительным.

Наказание никогда никого не исправляет. Но вы продолжаете наказывать, говоря при этом: “Мы подвергаем его наказанию, чтобы исправить его”. Человек убивает, затем общество убивает его и говорит: “Зачем ты совершил убийство?” Но ведь это глупо. Он убил, он поступил дурно, а теперь общество убивает его – и общество поступает хорошо? Но разве ваше убийство исправит его? Его ведь больше нет.

Нет! Вы мстите. Причем в душе вы знаете, что убивает не только общество, вы тоже участвуете в этом. Вы отец или мать, вы наказываете своего ребенка. Вы когда-либо наблюдали за работой своего ума, за тем, почему вы наказываете? Загляните в себя поглубже – вы поймете, что действуете с позиции мстителя. Вы скажите: “Мы учим его. Разве можно его научить, не наказывая?” Но это лишь попытка доказать целесообразность наказания. Отец чувствует себя уязвленным, потому что ребенок ослушался, взбунтовался и сделал что-то, что ему было запрещено делать – эго отца чувствует себя уязвленным.

Взглянув в священные писания, в Ветхий Завет, в Коран и другие, вы сразу же почувствуете, что Бог очень мстителен. Он пошлет вас в ад не потому, что этого требует Справедливость, а потому, что вы ослушались. В Ветхом Завете сказано: “Послушание – добродетель, непослушание – грех”. И совсем не важно, что именно требуют от вас. Послушание – добродетель, а непослушание – грех.

Если покорность вынужденная, тогда возникает характер. Ребенок мало-помалу приступает к обучению, он учится, становится расчетливым: это можно делать, а это нельзя. Невинность отравлена. Невинности больше нет, появилась расчетливость. Ребенок узнает, как влиять на вас, как манипулировать вами, как быть хорошим ребенком. Итак, он получает вознаграждение зато, что знает, “как не быть плохим ребенком”.

Но такая броня из характера оказывает двойное действие, ребенок защищает себя от общества, а глубоко внутри его сознание не знает, что хорошо, а что плохо. Поэтому он постоянно вынужден бороться с собой. Характер становится палкой о двух концах: внешне – это защита от общества, внутренне – это постоянная борьба.

Вы влюбляетесь в чужую жену. Что делать? Общество научило вас, что это безнравственно. Между тем, даже ваше сознание влюблено, ведь сознанию неизвестно, что нравственно, а что безнравственно. Что-то произошло, и с этим ничего нельзя сделать. Личность в вас начинает бороться, она говорит: “Это безнравственно, остерегись, держи себя в руках! Не ступай на эту дорогу, это неверный путь”. Теперь вы начинаете бороться. Это борьба порождает озабоченность, спонтанность утрачена. В глазах окружающих вы человек с твердым характером, вы не можете потерять свою репутацию, ведь тогда будет потеряно и ваше эго.

Сами себя вы тоже считаете сильной личностью. Вы начинаете чувствовать вину, начинаете придумывать себе наказания. Великое множество монахов в бесчисленных монастырях постятся, но не так, как постятся верующие: они используют пост в качестве самонаказания. Они постоянно чувствуют свою вину. Трудно найти монаха, который бы не считал себя в чем-нибудь виновным, очень трудно. Потому что все нельзя: нельзя смотреть на красивую женщину, нельзя есть с удовольствием, нельзя пребывать в комфорте – ничего нельзя. Постоянно чувство вины, что же делать?

Остается одно... Поскольку человек не сделал ничего, за что общество могло бы наказать его, он не преступник. Все его уважают. Что же ему остается делать? Он должен наказывать сам себя. Он будет поститься. Он устроит себе семидневное бдение: не позволит себе спать, лишит себя всех удобств, вкусной еды, общения с прекрасным – никаких наслаждений. Вот как он себя накажет. И чем больше он себя истязает, тем более уважаемым выглядит он в ваших глазах. А ведь он просто больной человек, извращенец.

Это патология, болезнь, которую надо исследовать, а не уважать. Что-то не в порядке с этим человеком. Эго разум неспокоен, он раздвоился, расчленился. Он все время находится в противоречии с самим собой. Вот что такое беспокойство, озабоченность; быть озабоченным – значит быть против самого себя. Постоянная борьба с самим собой создает напряжение.

Вы не позволяете себе ничего, потому что всегда боитесь, что все, что, вы в себе подавили, войдет наружу. Вы не можете расслабиться. Ваши так называемые святые не способны расслабиться. Они не могут отдохнуть даже во сне, потому что боятся расслабления. Если они все же расслабятся, что тогда произойдет? Тело скажет: “Живи с комфортом!” Потом ум скажет: “Получай удовольствие от еды, ищи вкусную пищу”. Потом тело попросит: “Ищи женщину, найди прекрасное тело, чтобы заключить его в объятия. Найди кого-нибудь, с кем бы ты мог соединиться, в ком бы ты мог раствориться!”