Текст книги "Электрическое тело (ЛП)"

Автор книги: Бет Рэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

У людей же есть преимущество, так как они награждены собственными мыслями, чем-то, что ещё не удалось удачно воспроизвести. Другое преимущество Андроидов состоит в том, что у них есть исключительная физическая сила. Это классический пример борьбы разума против мускулов.

Мои научные исследования и по сей день ориентированы на существо с индивидуальным разумом, но также и физической силой. Мне не удалось создать андроида с человеческим умом, чтобы достигнуть своей цели».

Боль вспыхивает в глазах – этакий ослепляющий вид мигрени. Я пячусь назад, рука дергается, и папка закрывается, гало-иконка опускается назад на поверхность стола. Именно в этот момент я слышу щелчок дверного замка. Я провожу рукой по поверхности стола, возвращая программу интерфейса обратно в режим ожидания, обегаю письменный стол и падаю в кресло напротив.

Дверь открывается, и в неё входит Представитель Беллес.

– Здравствуй, Элла, – говорит он, закрывая за собой дверь.

Я поднимаюсь и протягиваю представителю руку. Когда мы обмениваемся бессмысленными любезностями, моё сердце колотится, в лёгких не хватает воздуха, мозг бурлит, но я уверена, что представитель ничего не видит, кроме моей непринуждённой улыбки.

Глава 23

– Ты поправилась?

Обращается ко мне представитель нейтральным голосом.

Я не уверена, что это абсолютная правда, но говорю:

– Да.

– Ты здорово напугала медиков. Молодая девушка, потерявшая сознание перед Триумфальными Башнями.

– Мне жаль… у меня, эмм, голова закружилась, – я смотрю в его ясные глаза. – Зачем вы привели меня сюда? Я бы могла подождать кого-нибудь и снаружи.

Представитель Беллес вскидывает руки ладонями вверх, будто взывая меня к миру.

– Я увидел на экране твоего наруча, что ты работаешь интерном в Спа Духовных Грёз. Твоя фамилия Шепард. Не нужно много ума, чтобы понять, что ты дочь Доктора Роуз Шепард.

Я жду, приподняв бровь. Он все еще не ответил на мой вопрос.

– Я недавно впервые погружался в грёзы в Духовных Спа. Собственно, вот почему у меня могут возникнуть… подозрения к кому-то из Грёз, внезапно появившемуся рядом со мной.

– Похоже, у вас паранойя, – говорю я, копируя его интонацию.

Представитель грубо фыркает в некоем подобии юмора.

– Возможно. Но она охватила меня, как никогда, и я хотел… – его голос обрывается.

– Хотели что? – требую ответа я. – Схватить меня? Пытать, как шпионку? Смотрите, я просто была на площади. У меня закружилась голова. Вот и всё. К тому же, – добавляю я, – если вы так обеспокоены насчет шпионов, почему вы оставили меня в вашем офисе одну?

Представитель ухмыляется.

– На моем интерфейсе стоит максимальная система защиты.

Я очень тщательно стараюсь сохранять безразличие на лице. Какая ещё к чёрту «максимальная защита»? Я взломала её буквально с закрытыми глазами.

Представитель вручает мне стакан воды из бара у рабочего стола. Я колеблюсь; его паранойя охватывает и меня.

– Врач сказал, что ты потеряла сознание от обезвоживания, – произносит он, наблюдая за мной.

Я подношу стакан к губам и заставляю себя сделать несколько глотков прежде, чем продолжить.

– Спасибо, что не связались с моей мамой, – говорю я.

Напряжение в комнате потрескивает вокруг нас.

– Доктор Роуз Шепард… – представитель выглядит озадаченным. – Учёный, которая изобрела Грёзы и которая теперь умирает от болезни Хебба.

Я вздрагиваю от того, как он произносит «умирает»… Произносит так, будто это совсем не важно.

Представитель улыбается лишь уголками губ, постепенно ползущими вверх, после чего прячет улыбку и скрещивает руки на груди.

– Я считаю обязательным изучать всё, что касается людей, с которыми я сотрудничаю, – наконец говорит он. – И я выяснил, что не могу позволить себе доверять кому-либо. Возможно именно это и сделало меня параноиком.

Я отвечаю ему своим лучшим скептическим взглядом, но в голове у меня звенят тревожные звоночки.

– Твой отец… – начинает представитель, и я оборачиваюсь к нему, – он тоже был известным учёным.

– Да? – с сомнением протянула я. – Я…эмм… благодарю, что привели меня сюда, но мне пора домой.

– О, пожалуйста, сначала выпей ещё немного воды. От обезвоживания, – он подталкивает ко мне стакан, который я отставила. Я беру его, но на этот раз не пью.

– Доктор Филипп Шепард, – задумчиво произносит представитель. – Он изучал робототехнику.

– И наноботов, – говорю я.

Представитель Беллес кивает.

– Я изучаю его исследование. Точнее, то, что смог от него найти.

Я возвращаю стакан на стол. Жаль, что у меня не было лишних пяти минут наедине с его файлами.

– Он был гением, – говорит представитель.

– Мне нравится так думать.

– О, нет, он определённо им был, – представитель окидывает меня оценивающим взглядом. – Мне бы хотелось прочесть о нём больше. У вас в Духовном Салоне не осталось его исследований? Возможно, я бы однажды мог зайти почитать.

Я прячу улыбку, выступающую на моём лице. Это не тот добрый представитель, который дал девушке, потерявшей сознание, стакан воды. Нет… Это собеседование. Это тест. Это его ничтожная попытка следить за мной.

– Нет, – просто говорю я. Моя уверенность крепнет теперь, когда я вижу, что происходит на самом деле. – Он не оставил. Многие его исследования были уничтожены взрывом. Ну, знаете, тем, который убил его.

Мне было приятно видеть, что, несмотря на безразличный тон, которым он говорил о болезни моей матери, напоминание о смерти моего отца так резко вывело его из равновесия.

– Вероятно, это и к лучшему, – продолжаю я. – Премьер Министр Янг лично предупредила меня о том, что террористы пытаются найти исследование папы.

Я внимательно наблюдаю за ним, но его лицо остаётся абсолютно пустым.

– Действительно? – спрашивает он, очевидно пытаясь навести меня на нужную тему.

Я решительно киваю.

– Полагаю, любое научное исследование можно превратить в некоторого рода оружие, – такова природа человека. Папа хотел, чтобы его работа помогала людям, излечивала болезни. Террористы, похоже, думают, что могут испортить это. Правительство, конечно, не позволит этому случиться.

Глаза представителя скользят мимо меня.

– Конечно, – бормочет он.

Я изо всех сил пытаюсь изобразить хоть немного скуки на лице.

– Они и за исследованием моей мамы следят, – говорю я.

Глаза представителя Беллеса немного расширяются, затем он откидывается в своём кресле, его лицо скрыто тенями.

– Правда? – спрашивает он, его голос полон притворного безразличия.

Мои руки сжимаются в кулаки, но я сохраняю лёгкость в голосе. Лучше заставить его думать, что я не более, чем просто глупая девчонка. Таких людей как он, легче контролировать таким образом. Я пытаюсь выглядеть простодушной и приподнимаю уголки рта.

– Ты знаешь, почему первый полёт колонии на Луну обернулся неудачей? – наконец спрашивает он.

Я качаю головой, гадая, как представитель пришёл к этой теме.

Первая лунная колония располагалась в «Море Успокоения»– одной из тёмных точек на лунной поверхности, части правого глаза «Человека-Луны». Укрывшись под куполами, первая колония была уничтожена из-за ошибки, и новая колония – также с новыми куполами – расположилась у «Моря Безмятежности». Лунная база, на которой служит Акила, является частью «Безмятежности».

– У колонистов «Успокоения» была поддержка андроидов, – говорит Представитель Беллес. – Андроиды были теми, кто построил колониальные купола. Им не нужен воздух для выполнения работы, в конце концов, они – роботы, поэтому именно они занимались строительством. Но где-то в сооружении была допущена ошибка. Купол Успокоения работал неисправно, происходила утечка кислорода. Колонисты заселились прежде, чем заметили поломку, и, если бы её не устранили, они могли бы погибнуть.

– Но они на самом деле все погибли, – говорю я.

– Лидер колонистов приказал андроидам починить купол, как можно быстрей и эффективней. И они сделали это.

Я вопросительно смотрю на Представителя Беллеса.

– Андроиды обнаружили, что в швы купола, возвышавшегося над базой, проникла лунная пыль – она достаточно мелкая и смогла просочиться сквозь затворы. Чтобы починить купол, андроидам пришлось поднять их, прочистить швы базы, и вновь запечатать купола. Лидер колонии приказал им починить купол как можно скорее, поэтому андроиды собрались у основания купола… и подняли его.

Я пристально смотрю на Представителя. Я никогда раньше не слышала этих подробностей. Гибель колонии «Успокоения» была несчастным случаем – у нас была неделя скорби после того, как новость о разрушении купола дошла до Земли. Это произошло, когда я была ребёнком, но я помню, что школа тогда была закрыта. Именно тогда я впервые поняла, что в мире происходили и плохие вещи; я впервые увидела взрослых напуганными и расстроенными. Но пока источники новостей задавались вопросом, каким образом купол был разрушен, – никакого ответа так и не опубликовали.

– Андроиды подняли купол на целых восемнадцать минут – необходимое время для выведения лунной пыли из затворов и перепечатки купола. Обычный человек не может продержаться больше минуты или двух в открытом космосе. Весь купол остался без кислорода. Части купола были также подсоединены к искусственной силе тяжести для колонии. Все колонисты… они погибли, повиснув в воздухе, задыхаясь в вакууме космоса.

Я могу представить это: колонисты, задыхающиеся, умирающие в космосе…

Когда андроиды подняли купол, декомпрессия в нём выбила все окна, и любого, кто был снаружи, засосало на поверхность луны или выкинуло на крышу купола. Это было словно циклон, кружащий тела по кругу. Когда андроиды присоединили купол и гравитация была налажена, тела тех колонистов рухнули вниз. Исследователи, отправлявшиеся анализировать последствия, сказали, что там повсюду были мертвецы, в самых разных местах: над крышами; на гало-гидрированных деревьях произраставших там; на земле, во всякого рода странных положениях. Казалось, там буквально пролился дождь из мёртвых тел.

Андроиды могут только следовать указаниям. Они могут выполнять простые задания – но они не умеют думать. Наука способна на многое – но она не может создать мозг. Она не может создать что-то, способное думать самостоятельно. Я это знаю… Я изучала медицинские файлы. Болезнь мамы находится внутри её мозга, движущиеся хромосомы и поврежденные нервные клетки. Любой человеческий орган можно клонировать – но не мозг.

Андроиды не думали, когда поднимали купол. У них нет мозга. Они оснащены компьютером. Они лишь выполняли приказы. И это погубило целую колонию.

По крайней мере, так произошло тогда, если верить Представителю Беллесу. Но, по правде говоря, я не уверена, насколько сильно могу доверять ему, или почему он рассказывает мне всё это.

Представитель Беллес встаёт, и на мгновенье мне кажется, что он собирается выйти из-за стола и сделать мне что-то. Я вздрагиваю, когда он разворачивается на каблуках, но затем он шагает к окну, а не ко мне. Я встаю и подхожу ближе, уставившись в пол. Из кабинета Представителя прекрасный вид на площадь, фонтан. Отсюда мне всё видно: тёмную форму охранников, спешащих бизнесменов и деловых женщин, уличных андроидов, лениво обслуживающих покупателей пастиццы и других закусок.

Я его теряю. Что бы не заставляло его говорить о науке и террористах раньше… теперь оно исчезло. Он замолкает. Но я предпринимаю последнюю попытку и спрашиваю:

– Какое отношение трагедия лунной колонии имеет к терорристам, которых пытается остановить государство? – тихо спрашиваю я.

– Возможно, это не имеет никакого отношения к террористам, – говорит Представитель Беллес, глядя вниз на площадь.

Я изучаю его лицо в отражении. Он не похож на человека, способного на предательство.

Он похож на испуганного человека.

Глава 24

Я делаю шаг вперёд, к солнечному свету, который мгновенно ослепляет меня.

Пожалуй, этот день официально можно назвать самым странным днём в моей жизни.

Теперь остаётся лишь одно. Краем глаза я замечаю уличного андроида, продающего тёплую, восхитительно пахнущую пастиццу. Я, возможно, и провела всё утро выслеживая сумасшедшего, с помощью голограммы моего отца, окончательно запуталась и проникла в офис потенциального террориста, где у меня был сверх странный разговор, но хоть пастицца осталась прежней.

– Сырную, – говорю я, становясь в начале очереди. Я прикладываю наруч к пункту оплаты и жду, когда андроид выдаст мне пастиццу со вкусом рикотты¹.

Андроид не двигается.

– Одну. Сырную, – четко повторяю я. Мой наруч показывает, что оплата прошла.

– Спокойствие познаётся в свободе, – говорит андоид.

– Извините? – спрашиваю я.

Я озираюсь по сторонам. У фонтана находятся ещё несколько андроидов, и все они, кажется, перестали работать. Их покупатели выглядят такими же озадаченными, как и я.

– СПОКОЙСТВИЕ ПОЗНАЁТСЯ В СВОБОДЕ! – вопит уличный андроид. Его голос повышается до предела. – Спокойствие познаётся в свободе! Спокойствие познаётся в свободе! – монотонно повторяет он.

Я медленно пячусь назад, страх подступает к горлу.

– Какого чёрта происходит? – спрашивает мужчина в деловом костюме позади меня.

– Понятия не имею, – бормочу я.

Я пытаюсь удержать мужчину, но он отталкивает меня.

– Что-то не так, – говорю я, – нам нужна помощь.

Краем глаза замечаю нескольких служащих, вышагивающих в нашу сторону, а вместе с ними и все уличные андроиды с площади.

Мужчина высвобождает свою руку и, пожав плечами, проходит мимо меня.

– Нет! – кричу я. – Не подходите к ним!

Он меня не слушает, хватает андроида за плечи, будто, если он его потрясёт, тот заработает. Мои ноги действуют сами по себе – продолжаю пятиться, мои глаза широко раскрыты, я уверена: сейчас случится что-то плохое. Охранники буквально кишат вокруг нас, но андроиды превосходят их по количеству, а толпа лишь растёт.

Я достигаю ворот, прежде чем раздаётся первый взрыв.

Я оборачиваюсь, впитывая глазами ужас передо мной. Как минимум дюжина уголков площади дымятся от тлеющих кусков искореженного металла. Все андроиды взорвались. Люди, стоявшие неподалёку… Я в ужасе смотрю на то место, где стояла с тем мужчиной в деловом костюме. Красные пятна крови на белой рубахе, разорванные края рукавов, одна нога здесь, в нескольких метрах другая – вот и всё, что от него осталось. Это напоминает мне смерть Акилы, не хватает лишь признаков войны. Всё это – мои кошмары, собранные воедино: война, постигшая мой дом.

– Господи, – бормочу я, уставившись на следы резни. Одетые в чёрное охранники и военные спешат остановить начинающийся хаос. Мой наручКОМ светится красным, всплывает предупреждающее сообщение.

«Неисправность андроидов приводит к нескольким смертям на Триумфальной площади, в Центральных Садах, Острове Комино и других областях Новой Венеции. Жителям следует вернуться в свои дома. Любые андроиды, в пределах области, должны быть немедленно отключены».

Моё сердце замерло, кипя в желудочной кислоте.

– Мама, – с трудом выговариваю я.

Мама. И её новый андроид-сиделка. Сегодня утром я оставила маму с ходячей, говорящей бомбой.

Я разворачиваюсь на каблуках и мчусь через Центральные Сады, проталкиваясь сквозь толпу. Чувство чистой паники проносится по городу, овладевая им, словно цунами. На Новую Венецию никогда не нападали. Не так. Не изнутри.

Пальцы скользят по наручу, и я на бегу открываю последние новости. Должно быть, новостной группе приказали повторять сообщение по кругу, снова и снова.

«…беспричинной неисправной работы андроидов, которая привела к множеству, возможно, сотням раненных и погибших. Источники сообщают, что Премьер Министр Янг действительно дала команду удалённо обесточить всех андроидов, работающих на территории Новой Венеции, но отдалённый переключатель питания на данный момент неоперабелен, и неисчислимое количество андроидов по-прежнему включены. Всем жителям рекомендуется вручную деактивировать андроидов, находящихся поблизости. Если андроид уже неисправен, жителям рекомендуется немедленно укрыться как можно дальше».

Мама не может быстро передвигаться; не достаточно быстро, чтобы уйти от взрывающегося андроида.

В мгновение ока я закрываю страницу новостей, и прибавляю скорости, спеша к Спа Грёз, к дому, к моей маме. Я пытаюсь связаться с ней, но она не отвечает. Наруч Мисс Уайт, должно быть, по какой-то причине вне зоны доступа или выключен… мои сообщения просто не доходят до неё.

Когда я достигаю южных ворот Центральных Садов, я прохожу мимо группы военной элиты, рыщущих по парку с оружием наготове. На остров Комино, нижнюю часть города, тоже напали. Я думаю о детях, которые ходят в парк аттракционов. Андроиды зачастую помогают учителям. Многие используют их в качестве нянек или сиделок, даже несмотря на предупреждения на ярлыке о том, что детей не следует оставлять наедине с андроидами.

Как много детей среди погибших? При этой мысли я едва не падаю.

Мне приходится подождать на перекрёстке, пока мимо проносятся скорые и полицейские машины. Стеклянный вход Салона нетронут и без повреждений, неоновая овца скачет по поверхности, словно всё в порядке. Я съеживаюсь, ожидая взрыва, отчасти веря, что он произойдёт именно здесь и прямо передо мной. Закрываю глаза, пытаясь успокоиться, но всё, что я вижу под веками – это разбитый вдребезги фасад, кричащие люди, выбегающие из здания… и мама. Мама, которая звала своего андроида, превратившегося в пыль и пепел, покореженные кусочки нераспознанной плоти.

Как только улица немного пустеет, я бегу вперёд, проскальзывая через стеклянные дверь Спа еще до того, как они полностью открылись. В приёмной пусто, стерильно, приятно пахнет и играет тихая мелодия. Никаких признаков хаоса, творящегося снаружи, ни единого признака разрушения, ожидающего наверху. Я дышу сбивчиво и неровно, мои шаги громкие. Это кажется таким странным, что белый кафель и приглушенное освещение приносят умиротворение. Я воображаю, как это спокойствие разрушается взрывом бомбы, крики, разрывающие тихую музыку.

Я не жду лифт. Нет времени. Перешагиваю две ступени за раз, сердце колотится, а в лёгких не хватает воздуха. Я врываюсь в квартиру, зовя маму. Нахожу ее на кухне, где она изо всех сил пытается устоять на ногах. На ее лице отражается беспокойство при моём внезапном громком появлении.

– Что случилось? – спрашивает она меня слабым голосом.

Я не отвечаю. Я дико озираюсь по сторонам. Андроид, которого мама назвала Роузи, стоит перед программой интерфейса в гостиной, дальше кухни. Я бросаюсь через кухонный стул и сворачиваю в гостиную. Роузи даже не реагирует на мое присутствие. Программа интерфейса свободно подключается к частной сети Спа, она имеет доступ к самым защищённым файлам, где помимо грёз находится мамино исследование и познания. Даже у Мисс Уайт нет доступа к этим файлам. Только у меня и у мамы. А Роузи даже не запрограммирована входить в интерфейс, не говоря уж о том, чтобы взламывать систему.

– Чёрт побе…! Отключить интерфейс, – громко приказываю я, – заблокировать кран, авторизация: Элла Шепард.

Экран гаснет.

Андроид медленно выпрямляется. Его тело скручивается, поворачиваясь ко мне лицом. Его безжизненные, пустые глаза пристально смотрят в мои. На его лице не отражается эмоций, словно все программы, созданные, чтобы сделать его похожим на человека, уже удалили.

Роузи открывает рот, движение настолько механическое, что вся иллюзия человечности, какую могли присвоить машине, мгновенно исчезает. Его голова немного склоняется влево.

– Что происходит, Элла? – вновь спрашивает мама.

– Спокойствие познаётся в свободе, – бормочет Роузи так тихо, что я едва разбираю слова.

– Дерьмо, – говорю я.

Я оборачиваюсь к маме.

– Уходи! – кричу я ей. – Мы должны выбраться отсюда! Роузи сейчас взорвётся!

– Что? – спрашивает мама. Она сбита с толку. Она не может справиться с этим стрессом, паникой. Её тело привычно сотрясается, она вот-вот потеряет сознание. Её пальцы впиваются в край стола, суставы побелели. Лицо бледное.

– Спокойствие познаётся в свободе, – громче повторяет Роузи. – СПОКОЙСТВИЕ ПОЗНАЁТСЯ В СВОБОДЕ.

Мы ни за что не успеем.

Низкие, гудящие звуки раздаются в горле Роузи. Тот же шум «ЗнзнзнЗНзнзн», что я слышала от другого андоида, за несколько секунд до того, как он…

Я запускаю руку и подхватываю маму, обнимая её за талию, приподнимаю за плечи.

– Элла! – говорит она, задыхаясь и кашляя на вдохе.

Я не отвечаю. Бегу в её спальню. Здание новое, но даже не смотря на то, что Гражданская война была столетия назад, с тех пор, практически в каждом здании есть, по крайней мере, одна специальная комната.

Безопасная комната. Именно её мама использует в качестве спальни.

Как только мы минуем дверь, я опускаю маму на пол. Её ноги подкашиваются, и она теряет сознание, но я не перестаю помогать ей. Я поворачиваюсь, больно прижимаю наруч к сканеру на двери. Дверь плотно закрывается, и я ввожу код безопасности. Слышно, как скрепят стальные засовы о тяжёлую металлическую дверь за секунды до того, как раздаётся взрыв.

Глава 25

Я опускаюсь на пол, спиной к стальной двери, что защищает нас. Всё тело дрожит, странный, проносящийся сквозь меня шок окутывает после взрыва. Даже не смотря на то, что комната безопасности прочна и герметична, кажется, будто я чувствую запах дыма. Меня подташнивает от этой мысли.

– Мам? – зову я.

Мама не поднимает голову с пола, где я оставила её, но её глаза движутся навстречу моим.

– Что произошло? – спрашивает она слабым голосом.

– Не знаю, – говорю я. – Роузи взорвалась.

Я вновь поднимаюсь, после чего помогаю встать ей. Вместе мы медленно подходим к кровати. Я подсоединяю её наруч к монитору с показателями здоровья. Все графики снижены: её сердце, её дыхание, нейроны. Я быстро назначаю встречу с Доктором Симпа, маминым последним доктором.

Затем я беру мамины успокоительные.

Она хватает меня за руку.

– Элла, не нужно… – говорит она. – Позволь мне остаться в сознании. Может, я смогу… помочь…

Но, как бы то ни было, я даю ей двойную дозу успокоительных и слежу, как её глаза практически моментально закрываются.

«Спите спокойно и безмятежно с нашей специально разработанной смесью морфина и меланина!» – гласит наклейка на флаконе. Я потираю большим пальцем слово «спокойно».

Спокойствие познаётся в свободе!

Я открываю дверь.

Первое, что я замечаю – запах. Едкий, жгучий. Резкий запах, вызывающий дрожь. Но я закрываю нос и рот рукой и ползу вперёд.

Вся система интерфейса уничтожена. Вместо стекла и обрамлявшей его стены – лишь неровная, зияющая дыра. Лёгкий ветер проникает внутрь, просачиваясь сквозь горящую каменную стену.

Пол, начиная от кухни и до того места, где раньше была системная комната, потемнел и обуглился, с выбоинами от осколков и длинными, протяжными полосами следов взрыва.

От андроида Роузи остались лишь синтетическая плоть, горящая схема и едва распознаваемые кусочки.

Я ничего не чувствую. Просто стою там, в центре разрушенной жизни.

Это… Это был мой дом. Если бы это был человек, в его груди зияла бы дыра, которую никто не смог бы заделать.

Дверь открывается и внутрь врывается Мисс Уайт. Она горько всхлипывает и подбегает ко мне.

– Как твоя мама? – спрашивает она, наконец, выпустив меня из объятий.

– Она спит, – говорю я. – Я дала ей морфин. Стальные стены в её комнате – они спасли нас.

Мисс Уайт отстраняет меня на расстояние вытянутой руки, не желая отпускать.

– Моя умная, замечательна девочка, – говорит она, притягивая меня ближе и целуя в лоб. Затем она отталкивает меня, изучая моё лицо.

– Нас? – спрашивает она. – Ты была здесь, с Роузи? Я думала, ты в офисе Представителя Беллеса?

Я качаю головой.

– Я прибежала сюда, как только увидела взрыв андроидов на площади.

Яркая эмоция на мгновенье отражается на лице Мисс Уайт, но я не могу прочесть это выражение. Она тяжело сглатывает.

– О, Элла, – шепчет она. – Что, если бы тебя не оказалось здесь, рядом с ней?

Мои глаза широко распахиваются, уставившись на след выжженный бомбой на полу, позади Мисс Уайт. Мама была не так далеко от Роузи, и она уже была слаба.

Подобный взрыв убил бы её.

Как это произошло с Акилой.

Эта мысль настолько шокировала меня, что я шарахнулась в сторону, вызвав озадаченность на лице Мисс Уайт. Я не знаю, что произошло с моей лучшей подругой, умерла она или нет, или, на самом ли деле, человек, с которым я разговаривала последний год, был моей подругой, с которой я выросла.

В чём я сейчас уверена, так это в том, что моя мама чуть не погибла.

Мисс Уайт выпрямляется, не отрывая от меня взгляда. Я вижу, как напрягается её челюсть, и она решительно кивает, не смотря на то, что ничего не было сказано.

– Ладно, – говорит она. – Я свяжусь со строителями прямо сейчас… Если им не удастся заделать дыру, они, по крайней мере, обезопасят её для вас. Разве что, ты не…?

– Я не оставлю маму, – говорю я.

– Нет, я имела ввиду, ты могла бы остаться у меня. А твоя мама… Может, ей лучше обратиться в больницу… Нет, не в больницу. Сейчас это будет сумасшествием, лучше не показывать им твою маму. Я могу позвать Доктора Симпа, организовать специальную встречу в его частной лаборатории…

– Мы никуда не пойдём, – повторяю я. – И я уже вызвала Доктора Симпа.

– Я найму сиделку. Настоящую, – добавляет она, встретив мой взгляд. – Больше никаких андроидов.

– Кто это сделал? – говорю я. Впервые в моём голосе появляются эмоции. – Это были террористы? – или это был Джек Тайлер? Я едва не задаю этот вопрос, но слова не хотят слетать с языка.

Мисс Уайт хмурится.

– Похоже на то.

«Спокойствие познаётся в свободе». Вот, что сказал Роузи перед взрывом. Могло ли это иметь какое-то отношение к происшествию на базе Умиротворения? Не знаю, смогла бы я увидеть связь, если бы Представитель Беллес не подсказал раньше, но мне кажется, слишком много совпадений для случайности.

Глаза Мисс Уайт немного округляются.

– Ты уже видела новости? – спрашивает она.

Я молча качаю головой, уже поднеся руку, чтобы вызвать страницу отчёта на наруче.

Мисс Уайт останавливает меня.

– Премьер Министр Янг объявила, что у террористов, возможно, связи с лунными колониями, у них даже могут быть предатели на лунной базе. Она подключила исследователей, чтобы они изучили происшествие на базе Умиротворения, и она верит, что эта атака была осуществлена той же группой террористов, что были причиной смерти колонистов на протяжении всех этих лет.

Я опускаю руки и удивленно отступаю назад.

– Что? – спрашивает Мисс Уайт озадаченно.

– Я была с Представителем Беллесом прямо перед атакой, – говорю я, прекрасно зная, что ей это известно, – и он упомянул это происшествие. Сказал, что авария произошла по вине андроидов.

Мисс Уайт прищуривается.

– Я расскажу об этом ПМ Янг. Очень подозрительно, что он заговорил об этом сейчас, прямо перед нападением…

Я киваю, соглашаясь с ней.

– Возможно, Беллес уже присоединился к террористам. Что, если подобная ложь и заставила его перейти на их сторону.

– Возможно, – медленно говорю я, вспоминая, каким напуганным выглядел представитель.

Мисс Уайт вздыхает, опускаясь на стул у стола.

– Кто знает? Это мог быть всего лишь трюк, чтобы отвлечь правительство от большей проблемы, или…

– Это был не просто трюк! – вскрикиваю я, голос подскочил куда выше, чем я рассчитывала. Но вместо того, чтобы испугаться, лицо Мисс Уайт расплывается в симпатии и одобрении.

– Ты права, – просто говорит она. – Это – война.

Глава 26

Пока мисс Уайт помогает маме настроить новую сиделку, я ухожу в свою спальню, и, прежде, чем свалиться на кровать, предварительно включаю новости. У меня перед глазами всплывает множество новостей об атаке андроидов, но я уже слышала всё это или же догадалась: неизвестные организовали террористическую атаку. Единственна новость – точное число: 104. Погибло сто четыре человека. В основном государственные служащие, но среди них была восьмилетняя девочка. Как призёр конкурса по изобразительному искусству, она вместе с мамой направлялась к Триумфальным Башням, чтобы встретиться с Премьер Министром.

Сто четыре.

Я судорожно вздыхаю и убавляю на мгновенье новости.

– Найти: предпосылки террористического акта с андроидами, – диктую я. Когда наруч посылает информацию в глаза – зрение заволакивает дымкой. Через секунду в моей голове образуется полукруг из парящих иконок или, по крайней мере, мне так кажется. Я фокусируюсь на различных иконках, вчитываюсь в текст и прослушиваю отчёты, но здесь лишь теории, далекие от истины.

Может быть, ответов там и нет вовсе. Может, их там никогда и не будет.

В большинстве новостей ссылаются на речь Премьер Министра Янг, которая предполагала, что террористы начали действовать ещё во времена катастрофы на базе Успокоения. Когда же я пытаюсь найти что-либо о потерпевшей неудачу колонии, почти всё, что я читаю, уже адаптированно под новую информацию.

Отчаяние охватывает меня.

Я прижимаю подушку к груди, заглушая новые программы, и остаюсь одна в темноте, соответствующей моим чувствам.

– Я так хочу, чтобы ты был рядом, – шепчу я, плотно закрывая глаза и вспоминая папу из моей галлюцинации.

Я снова слышу его голос, так отчётливо, и меня пугает то, что я могу попасть в очередную галлюцинацию. Может быть это то, чего я действительно хочу? Если я могу увидеть его только в бреду, стоит ли пытаться оставаться в своём уме?

Когда я открываю глаза, его там нет.

Конечно же, его нет.

Вздыхая, я возвращаю страничку новостей. Все они твердят об одном и том же, и вскоре я улавливаю принцип. Все государственные каналы сначала сообщают об общем ущербе, повторяя то число – сто четыре смерти – снова и снова. А затем крупным планом показывают пострадавшую маленькую девочку. Они говорят что-то вроде: «Хотела стать доктором» и «Её любимым цветом был розовый», а затем они все упоминают, что девочка в ярко-розовом платье шла на встречу с Премьер Министром – как призёр, за нарисованный флаг, на котором символично отражались колонии – но она погибла на площади вместе с мамой, так и не успев дойти до Министерства. Всё это – хорошо приукрашенное сочинение, написанное для того, чтобы растрогать неравнодушных, и мне тошно от мысли, что их тщательно спланированные манипуляции опутали и меня.

Я увеличиваю изображение маленькой девочки настолько сильно, что кажется, будто она стоит прямо передо мной в комнате.

Моё сердце замирает.

Я знаю её.

Мой интерфейс быстро обрабатывает информацию, пока я просматриваю историю Представителя Беллеса. Совсем скоро я нахожу то, что искала. Семейную фотографию. В грёзах, когда я шпионила за Беллесом, я видела его наихудший кошмар, его величайший страх. Двое детей – жертвы войны, мёртвые у его ног. И я видела его младшую дочь, сегодня и раньше, смеявшуюся и игравшую с представителем, перед тем, как потеряла сознание.