Текст книги "История Германии. Том 2. От создания Германской империи до начала XXI века"

Автор книги: Бернд Бонвеч

Соавторы: Юрий Галактионов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 56 страниц)

ГЛАВА VII
ГДР В 1949-1989 гг.

1. «Эра Ульбрихта»: 1949-1971 гг.

Консолидация «режима СЕПГ». Сталинизация Восточной Германии

С самого начала существования ГДР в ней было закреплено политическое господство коммунистов, которые пользовались всесторонней поддержкой Советской контрольной комиссии. Хотя правительство республики было сформировано на коалиционной основе, СЕПГ получила важнейшие министерства. Под руководством генерального секретаря ЦК СЕПГ В. Ульбрихта, который стал заместителем премьер-министра, компартия взяла в качестве образца государственного строительства сталинскую модель Советского Союза. При этом происходило сращивание партийного аппарата с государственными структурами.

В июле 1950 г. III съезд СЕПГ завершил ее преобразование в ленинскую партию «нового типа». Согласно новому уставу, «демократический централизм», который оказывался на практике иерархическим централизмом, должен был усилить ее монолитность и позиции как партии власти.

Контролируя средства массовой информации, образование и культуру, СЕПГ владела монополией на выражение общественного мнения. Народные представительства на всех уровнях исполняли уже в первые годы ГДР декоративные функции. Сталинский вариант марксизма-ленинизма СЕПГ объявила «господствующей идеологией». Принятие советской модели сопровождалось распространением культа личности Сталина, который считался «великим учителем немецкого рабочего движения и лучшим другом немецкого народа».

В качестве инструмента террора СЕПГ использовала министерство государственной безопасности (штази), образованное в феврале 1950 г., которое фактически подчинялось политбюро СЕПГ. С помощью разветвленной сети агентов министерство наблюдало за общественной жизнью и пресекало деятельность оппозиции в зародыше. Только в 1950 г. суды ГДР осудили свыше 78 тыс. человек, обвиняемых в политических правонарушениях, в том числе 15 человек приговорили к смертной казни. Весной 1950 г. начались «вальдхаймские процессы» против заключенных, которые ранее находись в советских «спецлагерях». Среди 3300 обвиняемых далеко не все являлись бывшими нацистами и военными преступниками. Тем не менее, 31 человек были приговорены к смертной казни. Юридических защитников имели только те, кто стал участником 10 показательных процессов, использованных также для устрашения колеблющихся граждан, которые не были ни противниками, ни сторонниками системы.

Руководство СЕПГ применяло репрессии также против «врагов партии», обнаруженных в собственных рядах, оппозиция или фракции внутри партии не допускались. Для сохранения единства партийных рядов применялись массовые чистки. Во время партийной проверки 1950-1951 гг. из СЕПГ были исключены около 150 тыс. членов. Одновременно проводились крупные чистки в руководстве партии. Пауль Меркер (1894-1969), член первого политбюро СЕПГ, был исключен из ЦК СЕПГ, а затем, вместе с Лео Бауэром (1912-1972) и другими старыми коммунистами – из партии. Меркер «уклонился» от «антисионисткой» линии, когда предложил осудить уничтожение нацистами евреев. Большинство обвиняемых были направлены в Прагу для участия в показательном процессе против бывшего коммунистического лидера Чехословакии Рудольфа Сланского (1901-1952). После того как в ноябре 1952 г. Сланский и десять других коммунистических руководителей были осуждены и казнены, в ГДР также начали подготовку крупного показательного процесса. Процесс был отложен, так как в марте 1953 г. умер Сталин. Но Меркер находился в тюрьме до 1956 г.

Другим важнейшим методом обеспечения власти являлась идеологическая обработка населения с помощью отлаженной системы пропаганды. Пропаганда должна была увеличивать число новых сторонников режима, прежде всего среди молодежи. Она скрывала реальное положение дел и оправдывала «временные трудности». Пропаганда изображала образование ГДР как «поворотный пункт» в истории страны. Коммунисты считали себя представителями совершенно новой, прогрессивной Германии, которая раз и навсегда покончила со зловещим прошлым и, благодаря своей тесной связи со служащим ей образцом Советским Союзом, получила гарантию мирного и прогрессивного развития. СССР и его союзники, согласно пропаганде СЕПГ, были самой историей предназначены проложить путь всему человечеству к новому всемирному строю мира и социальной справедливости.

Сталинская модель политического режима не была воспроизведена до конца, поскольку некоммунистические партии не были распущены. СЕПГ нашла новый вариант – так называемую «социалистическую многопартийную систему». Своим существованием партии, входящие в контролируемый СЕПГ Национальный фронт демократической Германии, создавали видимость плюралистической демократии, поддерживали контакты на Западе и были «передаточными ремнями» между СЕПГ и населением. Аресты оппозиционных активистов «буржуазных» партий приводили к запугиванию рядовых их членов и ускоряли установление контроля над партиями Национального фронта. Правление ХДС объявило в июле 1952 г., что признает «безоговорочно ключевую роль СЕПГ как партии рабочего класса». ХДС и ЛДПГ присоединились к НДПГ и НКПГ, которые уже при своем учреждении в 1948 г. признали руководящую роль СЕПГ.

Контроль над массовыми организациями позволил СЕПГ распространить свое влияние на широкие слои населения. В 1950 г. Объединение свободных немецких профсоюзов насчитывало 4,7 млн членов, Союз свободной немецкой молодежи – 1,5 млн, юные пионеры-тельманцы – 1,6 млн, Демократический союз женщин Германии – 1 млн и Общество немецко-советской дружбы – 1,9 млн.

Экономическое планирование и начало строительства социализма

Одновременно с утверждением новой политической системы, как и другие страны «народной демократии», ГДР начала переход к директивному экономическому планированию путем принятия советской модели. Главные управления Немецкой экономической комиссии (НЭК) были преобразованы в министерства, которым были подчинены крупные народные промышленные предприятия. Функции прежней НЭК стала исполнять Государственная плановая комиссия. Народные предприятия были обязаны выполнять производственные планы.

На III съезде СЕПГ в июле 1950 г. был принят первый пятилетний план (1951-1955). Его главной целью было удвоение промышленной продукции по сравнению с 1936 г. при форсированном развитии тяжелой промышленности. В ряде отраслей производства (энергетика, добыча бурого угля, выпуск чугуна) план был завышен. Планировалось распространить государственный контроль над деятельностью 17,5 тыс. частных предприятий, которые производили одну четвертую часть промышленной продукции. Они включались в систему государственного планирования. Продолжалось увеличение доли государственного сектора в экономике. Доля народных предприятий в промышленном производстве выросла с 61 % в 1949 г. до 81 % в 1952 г.

Благодаря огромным трудовым усилиям, а также экономической и технической помощи СССР, Восточная Германия восстановила разрушенную экономику к рубежу 1952-1953 гг. Однако на экономике ГДР тяжелым бременем лежала выплата репараций. В 1952 г. репарационные расходы составили 20 % бюджетных расходов, в стране продолжалась нормированная выдача масла, мяса и сахара, многие товары были дефицитными, а их качество оставалось невысоким. Для большей части населения товары в магазинах были недоступными из-за высоких цен.

Но это не помешало СЕПГ заявить о переходе к созданию основ социалистического строя. Сталин на встрече с делегацией ГДР в марте 1952 г. подчеркнул, что, не отбрасывая лозунга о «единой демократической и свободной Германии», руководители ГДР могут развернуть строительство социализма. II конференция СЕПГ в июле 1952 г. подтвердила согласованный с СССР курс на «строительство социализма» как «главной задачи» партии и правительства.

«Строительство социализма» было не реализацией немецкой «национальной модели», а зачастую прямым копированием советской системы. Этой цели служили изменения в государственном устройстве. Руководство ГДР отказалось от прежнего деления страны на 5 земель, образовав 14 округов. Тем самым устранялись остатки федерализма и самоуправления. Усиливалась ведущая роль СЕПГ в управлении страной, в 1953 г. в совете министров ГДР из 40 человек 31 были ее членами.

Государство активизировало наступление на частный сектор в торговле и промышленности. Были повышены налоги на частных предпринимателей. Им чинили препятствия при получении карточек, принуждая покупать продовольствие по завышенным государственным ценам.

II конференция СЕПГ приняла решение о переходе к кооперированию сельского хозяйства. Летом 1952 г. были созданы первые сельскохозяйственные производственные кооперативы (СХПК), которые организовали члены СЕПГ, получившие землю по аграрной реформе. К марту 1953 г. было создано около 3800 СХПК, но большинство крестьян встретило их создание настороженно. Тем, кто отказывался вступить в кооператив, были увеличены объемы поставок по государственным заказам, что вело к разорению крестьян и побуждало к отъезду на Запад. В результате кризиса сельского хозяйства, вызванного политикой властей, в Восточной Германии уже весной 1953 г. возникла проблема нехватки продовольствия. Экономическая политика стала одним из важнейших факторов острейшего общественно-политического кризиса в июне 1953 г., который поставил под вопрос жизнеспособность коммунистического режима.

События июня 1953 г. и их последствия

Предпосылки общественно-политического кризиса. Форсированное «строительство социализма» сопровождалось введением жесткой системы уголовных наказаний за «государственные преступления». Антиправительственные заявления или экономические преступления (спекуляция) наказывались длительными сроками тюремного заключения. За первые три месяца 1953 г. было проведено почти 8 тыс. арестов.

Одновременно режим начал наступление на евангелическую церковь, которая оставалась последним прибежищем оппозиционной мысли. К ней принадлежали около 80 % населения. Высшего пункта «атеистическая работа» достигла в начале 1953 г., когда около 50 священников и их помощников было арестовано.

Ответом на репрессии стало резкое увеличение числа беженцев на Запад. Несмотря на блокирование демаркационной линии, в первой половине 1952 г. 70 тыс. человек покинули ГДР; во второй половине года – 111 тыс. За первые пять месяцев 1953 г. к ним присоединились еще 180 тыс. человек. Но руководство СЕПГ продолжало осуществлять политику «строительства социализма», неадекватно оценивая причины бегства. Комиссия политбюро ЦК СЕПГ по проблемам беженцев, созданная в сентябре 1952 г., пришла к выводу, что разрешить ситуацию возможно «мерами в идеологической области».

Экономический саботаж и «действия врага» были названы причинами ухудшения материального положения жителей ГДР. Руководство СЕПГ считало, что экономические трудности (падение аграрного производства из-за коллективизации, дефицит товаров первой необходимости) можно преодолеть с помощью административных мер. 28 мая 1953 г. правительство объявило о 10-процентном повышении норм выработки в промышленности. Объявление об этом привело к резкому увеличению числа бежавших в ФРГ и обострению признаков кризиса.

Преемники Сталина в Москве были настолько встревожены нарастающим кризисом в ГДР, что склонялись к отказу от «строительства социализма» в Восточной Германии. Советские руководители заявили Ульбрихту и Гротеволю, которые находились 2-4 июня 1953 г. в Москве, что массовый исход беженцев на Запад создал серьезную опасность для существования ГДР. Они потребовали прекратить форсированную коллективизацию и притеснение частных предпринимателей, ослабить политический и судебный контроль, отказаться от нажима на протестантскую церковь.

Под давлением СССР политбюро ЦК СЕПГ приняло решение о «новом курсе». Он был провозглашен правительством 11 июня 1953 г. и включал общую амнистию всех восточногерманских беженцев, помощь малым и средним частным предприятиям, более либеральную политику в отношении межзональных контактов, выбора места жительства, ослабление кампании против протестантской церкви и др. Репрессии объявлялись ошибочными. Правительство отменяло проведенное ранее повышение цен, но настаивало на увеличении норм выработки с мая.

Провозглашение «нового курса» потрясло членов партии и население. В ЦК СЕПГ поступали сообщения о широко распространенном разочаровании и безверии, хаосе и волнениях среди членов партии. Многие считали заявление ЦК банкротством политики СЕПГ и началом ее краха. Часть населения рассматривала «новый курс» не только как поражение режима, но и как результат западного давления. В ряде мест состоялись демонстрации перед тюрьмами. В Бранденбурге, например, 12 июня около 5 тыс. человек требовали освобождения заключенных, которые были осуждены ранее по сомнительным обвинениям.

Руководство СЕПГ было встревожено, в частности, падением авторитета режима в сельских районах. Непонимание причин остановки коллективизации свидетельствовало о том, что СХПК, как полагали многие крестьяне, будут ликвидированы. Система СХПК была на грани полного краха, и это заставило руководителей СЕПГ сосредоточить внимание на сельской местности, пренебрегая ухудшающейся ситуацией в крупных промышленных городах.

Обещая другим слоям населения облегчение материального положения, «новый курс» ухудшал положение рабочего класса, который в ГДР был провозглашен господствующим. Наиболее отличительной чертой реакции рабочих на «новый курс» была быстрая политизация их требований. Они требовали не только аннулировать увеличение норм выработки, но и отставки и наказания руководителей, ответственных за ошибки. На собраниях рабочих выдвигались лозунги «Избавимся от руководителей СЕПГ» и «Избавимся от социализма». Эти лозунги уже 11 и 12 июня сопровождали демонстрации протеста и забастовки рабочих, с которыми 13 июня отказался встретиться премьер-министр Гротеволь.

Волнения 16-17 июня и советское вмешательство

Утром 16 июня, во время встречи агитаторов СЕПГ со строительными рабочими, директор приказал закрыть ворота стройплощадки. Рабочие решили, что они будут арестованы. Разрушив ворота, несколько сотен рабочих направились в центр города, их количество по мере движения выросло. По пути они призывали начать 17 июня всеобщую забастовку и демонстрацию. У здания правительства демонстранты потребовали отставки Гротеволя и проведения свободных выборов. Другие рабочие направились к штаб-квартире СЕПГ.

Под давлением демонстрантов, политбюро решило отменить увеличение норм выработки, обвинив в случившемся некоторые министерства и «вражеских провокаторов». Однако, эта мера последовала слишком поздно, чтобы остановить волнения. Шествия рабочих и их стычки с полицией продолжались в разных местах Берлина до позднего вечера.

В ночь на 17 июня на собрании партийного актива СЕПГ Гротеволь и Ульбрихт признали ошибки, критиковали «бездушное администрирование» и полицейские меры. Но они одновременно считали, что для ликвидации кризиса будет достаточно массированной пропаганды. Политбюро ЦК СЕПГ сильно ошибалось относительно будущего развития событий, поскольку новость о волнениях в столице распространилась по всей стране, как лесной пожар.

Рано утром 17 июня рабочие на большинстве предприятий Восточного Берлина решили бастовать и направились к зданию правительства. Они прорвали полицейские заграждения и пытались проникнуть в правительственные здания. Народная полиция, служба безопасности и армия были бессильны помешать протестующим рабочим. Поэтому в 10 часов 30 минут советский верховный комиссар издал приказ о переходе всей власти к советской администрации с резиденцией в Карлсхорсте, где находились также Ульбрихт и Гротеволь. В течение часа советские воинские подразделения, используя танки, восстановили контроль над территорией вокруг дома правительства.

Несмотря на объявление военного положения, демонстрации и столкновения с советскими военнослужащими продолжались ночью и в течение нескольких последующих дней. Согласно подсчетам советских военных, 17 июня бастовали 80 из 200 тыс. берлинских рабочих. Более 500 тыс. человек протестовали против режима, против присутствия советских войск по всей стране, иногда разрушая тюрьмы и учреждения СЕПГ. В Галле-Мерзебурге и Магдебурге забастовочные комитеты рабочих на короткое время захватили власть, освободили заключенных и сформулировали политические лозунги, направленные против политики СЕПГ. Число погибших во время подавления этих волнений составило, по разным данным, от 25 до 50 человек, до 300 было ранено. Погибло и 3 функционера СЕПГ. Есть сведения о том, что около 40 советских солдат были расстреляны за то, что отказались от выполнения приказа стрелять в демонстрантов. Арестам было подвергнуто около 16 тыс. демонстрантов и забастовщиков. Всего волнения охватили около 400 населенных пунктов. Советское руководство сочло положение очень серьезным, в Берлин 17 июня в качестве представителя Президиума ЦК КПСС прибыл маршал Соколовский. Советские войска (на территории ГДР было расквартировано шесть армий, насчитывавших около 500 тыс. солдат и офицеров) взяли под охрану важнейшие объекты, чрезвычайное положение было введено в 167 из 217 городских и сельских округов ГДР. Берия по телефону из Москвы спрашивал: «Почему Семенов (Верховный комиссар СССР в Германии Владимир Семенович Семенов, 1911-1992. – Авт.) жалеет патроны?»

Но, по многочисленным свидетельствам, советские солдаты вели себя очень сдержанно, не стреляли в толпу на поражение. В основном по демонстрантам стреляли бойцы народной полиции ГДР. Военное положение в Восточном Берлине было отменено только 10 июля.

Преодоление кризиса в руководстве СЕПГ

События 16-17 июня вызвали кризис внутрипартийного руководства. 21 июня на внеочередном пленуме ЦК министр госбезопасности Вильгельм Цайссер (1893-1958) и шеф-редактор центрального органа СЕПГ газеты «Нойес Дойчланд» Рудольф Херрнштадт (1903-1966) поставили вопрос об отставке Ульбрихта. На заседании политбюро 8 июля специальная комиссия, которая расследовала июньские события, предложила провести перестройку в руководстве партии. Цайссер предложил заменить Ульбрихта Херрнштадтом на посту генерального секретаря.

Казалось, что смещение Ульбрихта было делом времени, но вдруг все переменилось. 9 июля Гротеволь вылетел в Москву, где он и другие руководители стран Восточной Европы были информированы об аресте Берии. Падение Берии подорвало позиции Цайссера, наиболее влиятельного оппонента Ульбрихта. Уверенный в поддержке советского лидера Никиты Сергеевича Хрущева (1894-1971), Ульбрихт перешел в наступление. 18 июля он вынудил Цайссера уйти в отставку. Бывшего министра безопасности и Херрнштадта обвинили в «капитулянтских настроениях», поскольку они якобы предлагали «отдать Восточную Германию Западной Германии». Херрнштадт и Антон Аккерманн (1905-1973) были исключены из партии. За предложение узаконить право рабочих на забастовку был исключен из СЕПГ и арестован министр юстиции Макс Фехнер (1892-1973). Затем последовала широкая чистка партийного аппарата. 60 % членов окружных комитетов СЕПГ оставили свои посты, из них 70 % были первыми и вторыми секретарями. Так исход июньских событий, которые должны были привести к падению Ульбрихта, укрепил позиции генерального секретаря.

Июньские события 1953 г. остались незаживающей раной для партийного и государственного руководства до последних дней режима. Чтобы «партия рабочего класса» не была застигнута врасплох новой угрозой, было увеличено число официальных и неофициальных сотрудников безопасности. В заявлении ЦК СЕПГ об июньских событиях речь шла о «фашистском путче», содержалась неопределенная самокритика, были обещаны изменения, а также продолжение «нового курса». Были предприняты меры по улучшению материального положения граждан. Благодаря советской помощи, в октябре 1953 г. правительство снизило цены на товары в магазинах и увеличило зарплату рабочим и служащим на 10-25 %. СССР отказался с 1 января 1954 г. от оставшейся части репараций, издержки на содержание советских войск были снижены до 5 % государственного бюджета ГДР. Все оставшиеся в советской собственности 33 промышленных предприятия (САО – «Советские акционерные общества») были переданы ГДР. В марте 1954 г. между ГДР и СССР было подписано соглашение о предоставлении ГДР полного государственного суверенитета.

Население ГДР получило горький опыт, осознав, что попытки насильственного изменения существующей системы не принесут успеха до тех пор, пока Советский Союз будет гарантировать режим СЕПГ. Ответом на подавление народного выступления стал рост числа беженцев из ГДР в ФРГ: в 1953 г. бежали около 391 тыс человек, в 1954 г. – 184 тыс., а в 1955 г. – 252 тыс. человек.

События июня 1953 г. в историографии

Официальная пропаганда и историческая наука в ГДР называли народные выступления «фашистским путчем». В советской историографии они трактовались как «контрреволюционный путч», который был подготовлен при участии западногерманских и американских правящих кругов. После 1991 г. доступ историков к ранее секретным архивам стал более широким, что способствовало появлению в российской историографии более объективных, лишенных политизации, интерпретаций июньских событий 1953 г.

По мнению большинства современных российских германистов, главной причиной июньского кризиса стали серьезные просчеты и ошибки как советского, так и восточногерманского руководства, совершенные еще при жизни Сталина. Дестабилизации ситуации во многом способствовали также волюнтаристские действия Ульбрихта, которого, по мнению А. М. Филитова, поддерживали и некоторые влиятельные советские политики. Большинство историков полагает, что введение военного положения советскими военными властями было продиктовано необходимостью для СССР выполнить свои обязательства по четырехсторонним соглашениям, чтобы обеспечить порядок и спокойствие. Осторожное поведение западных держав в дни волнений в Берлине позволило советским военным быстро локализовать беспорядки и свести до минимума количество жертв. Одновременно подчеркивается, что было бы неверно недооценивать подрывные действия против ГДР, исходившие от ФРГ и Запада в целом.

Среди российских историков практически никто не сомневается, что случившееся в июне 1953 г. было не более чем волнениями и беспорядками. Пожалуй, подобную трактовку можно считать наиболее важным, принципиальным расхождением с оценками как западногерманской, так и современной немецкой историографии.

В западногерманских исследованиях, начиная с 1960-х гг., события 17 июня 1953 г. обычно оценивались как «восстание рабочих». После объединения Германии многие исследователи стали говорить о «народном возмущении», «народном восстании» или даже о «провалившейся революции».