Текст книги "Кровавая Земля (ЛП)"
Автор книги: Бернард Корнуэлл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
Он оказался в ловушке. Адам сбросил с пояса кошелек с деньгами в надежде, что потеря этого веса позволит ему ускорить бег, но боль лишь усиливалась, и теперь он ясно понял, что надежд на побег нет. Топот копыт стал громче. У Адама оставалось всего несколько секунд, чтобы решить, как поступить, и от чистого отчаяния он заковылял к противоположному берегу оврага, вытащил конверт с сигарами и специальным приказом из кармана и засунул его в высокую траву. В воздухе рядом с ним просвистела пуля, и он метнулся обратно в низину. Конверт упал в высокую траву, и Адам мог лишь молиться, что мятежники не видели, как он от него избавлялся, и не найдут приказ. Вскоре в эти поля должна прийти армия Макклелана, и, может, приказ кто-нибудь обнаружит. А может, и нет, но Адам сделал всё, что смог, и знал, что теперь попадет в плен.
Он с трудом сделал еще несколько шагов на восток и рухнул. Левая штанина пропиталась кровью. Он поднял револьвер, поджидая, пока появятся враги, и подумал, что сожалеет обо всём, что пропустил в жизни. Он никогда не отводил девушку в стог сена. Он всегда лишь выполнял свой долг, а теперь оплакивал все несовершенные грехи, и эта мысль заставила его закрыть глаза и пробормотать молитву о прощении.
Его глаза были еще закрыты, когда вокруг него собрались мятежники. Это были жилистые люди с суровыми лицами, пахнущие табаком, навозом, лошадьми и кожей. Они спешились, и один вытащил револьвер из бесчувственных пальцев Адама. Это было оружие его отца, английский Адамс, прекрасный револьвер с рукояткой из слоновой кости, и забравший его мятежник издал триумфальный вопль, оценив качество.
– У нас тут майор-янки, – сказал другой, рассмотрев знаки отличия Адама. – Настоящий майор.
Кто-то пнул Адама в правую ногу, чтобы понять, в сознании ли он. Адам громко вскрикнул от боли и открыл глаза, увидев круг бородатых загорелых лиц. Один из мятежников нагнулся и начал обыскивать карманы Адама, грубо дергая за китель, и с каждым толчком весь бок Адама пронзала боль.
– Прошу вас, доктора, – выдавил он.
– Вот же жалкий сукин сын, правда? – засмеялся мятежник.
Другой мятежник нашел золото, что вызвало новые радостные вопли, а потом третий принес чудесную саблю с того поля, где ее бросил Адам. Предводитель отряда, худой гладко выбритый человек, взял саблю и вытащил ее из ножен. Он прочитал надпись и, хотя и не знал французского, узнал имена.
– Фалконер, – прочитал он вслух, а потом, с удивлением в голосе: – Лафайет! Сукин сын.
У мятежника на боку болталась сабля с черной рукояткой – грубое, как мясницкий нож, оружие, и теперь он заменил ее на перевязь Адама, а потом снова посмотрел на французскую надпись на клинке.
– Фалконер. Это виргинское имя.
– Его зовут Фалконер, – сказал тот, что обыскивал Адама. Он нашел письмо из департамента генеральной инспекции в Вашингтоне с назначением Адама в армию Макклелана. В письме указывалось, что он инспектирует сигнальщиков, это была бумага, созданная полковником Торном в качестве объяснения присутствия Адама в штабе армии. Теперь она всё усложнила.
– Какого чёрта инспектор сигнальщиков делает во Фредерике? – поинтересовался предводитель отряда.
– Да еще везет золото, – добавил другой.
Предводитель присел у ног Адама и поднес острие сабли ему под подбородок.
– Вы виргинец, майор?
Адам устремил глаза в небо.
– Я задал вопрос, парень, – сказал мятежник, нажав на саблю.
– Я американец, – ответил Адам. Он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание, и ощущал, как из раны вытекает кровь, пропитывая почву, а он впадает в беспамятство, но вдруг боль удивительным образом отступила. Ему стало тепло и почти уютно. – Я американец, – только и смог повторить он.
– Проклятье, да все мы американцы, – сказал предводитель мятежников. – Но вы из Виргинии?
Адам промолчал. Он думал о Бесси, такой черной и такой прекрасной, когда она натягивала голубое платье, закрыв смеющееся лицо. Он думал о Джулии Гордон в Ричмонде. Он думал о доме своей мечты в Новой Англии, доме священника, о книгах, кухне и детском смехе в тенистом саду под деревьями.
– Сукин сын плачет, – загоготал один из мятежников.
– И ты бы рыдал, если бы тебя подстрелили, – отозвался другой, вызвав взрыв хохота.
– Меткий выстрел, Сэм, – восхищенно произнес третий, – должно быть, ярдов двести без малого.
– Все двести пятьдесят, – заявил Сэм.
Подбородок Адама кольнула сабля.
– Что вы здесь делаете, майор?
– Ничего хорошего, это уж точно, – ответил за Адама другой мятежник и засмеялся.
– Сукин сын, – сказал командир отряда, встал и засунул чудесную саблю в ножны. Он вытащил револьвер и прицелился Адаму в голову. – Я не могу ждать весь день, майор, как и вы, и у меня не хватает терпения дожидаться, пока вы начнете соображать. Так что говори немедленно, сукин сын. Что тебе здесь надо?
Адам закрыл глаза. В небесах, сказал он себе, не будет ни слез, ни боли, ни сожалений. Не нужно будет делать сложный выбор – кому сохранять верность. Не будет войны. Рабства. Там ждет лишь радость и спокойствие и бесконечное мирное счастье. Он улыбнулся. Столько счастья на небесах, думал он, столько тепла и радостных сновидений.
– Он не собирается говорить, – заметил один из мятежников.
– Он сын Фалконера, – вмешался новый голос. – Помните? Сукин сын дезертировал весной.
– От Фалконеров никогда нельзя было ожидать ничего хорошего, – рявкнул кто-то, – богатенькие любители черномазых.
Командир мятежников выстрелил. По оврагу разнесся и затих треск, а пуля с чудовищной силой вошла в землю рядом с головой Адама.
– Как тебя зовут? – спросил предводитель мятежников.
Адам открыл глаза.
– Фалконер, – гордо произнес он. – И я виргинец.
– Так что же ты здесь делаешь, сволочь?
– Мечтаю о рае, – ответил Адам и больше не прибавил ни слова.
– Ты предатель, сукин ты сын, – сказал мятежник, поняв, что Адам намеревается молчать. Он выпустил вторую пулю, и она вошла Адаму в голову, заставив ее подскочить, когда пуля вырвала из затылка кусок черепа размером с кулак. Потом голова снова упала, с залитыми кровью белокурыми волосами и открытыми глазами, и больше не двигалась.
Мятежник убрал револьвер в кобуру.
– Оставьте сукиного сына прямо здесь.
На глазное яблоко Адама приземлилась муха, а потом слетела в рану, зияющую у его открытого рта. Мятежники ушли. Они получили хорошую добычу: золото, прекрасное седло и сбрую, саблю и револьвер. Конверта они не нашли.
Когда виргинские всадники вернулись на юг, из города появилась группа мужчин, узнать, что была за стрельба. Они обнаружили тело Адама. Один послал за двумя рабами и ручной тележкой, на которой тело отвезли в город, где состоялся спор о том, что с ним делать. Кое-кто хотел подождать до прихода армии Макклелана во Фредерик и тогда передать ей тело, но священник епископальной церкви настаивал на том, что никто не знает, появится ли армия северян вообще, и к тому времени, когда подойдут войска, тело наверняка уже начнет вонять, так что на кладбище вырыли могилу, и Адама похоронили в ней без гроба, но в мундире страны, которую он так любил, вознеся над ним молитвы. Почтальон запомнил имя погибшего офицера, хотя точно не знал, как оно пишется, и на деревянном кресте, воткнутом в кучку земли, написали "Адам Фалканер".
А в это самое время на пастбище, неподалеку от оврага и рядом со шрамами, оставленными старыми кострами мятежников, в траве лежал никем не замеченный конверт.
***
Билли Блайз стоял рядом с капитаном Томасом Деннисоном и наблюдал за Старбаком. Ни один не произнес ни слова, да в том и не было нужды. Оба испытывали одинаковую смесь зависти и неприязни, хотя неприязнь Деннисона была ближе к ненависти.
Старбак не замечал, что за ним наблюдают. Раздевшись до пояса, с блестящей от пота кожей, он тянул десятифунтовое орудие Паррота, которое нужно было затащить на последний холм, тот, что смотрел на Харперс-Ферри. Путь к вершине был слишком крутым для лошадей или волов, так что пушку пришлось толкать вверх вручную, и этим занялись Желтоногие. Дюжину других орудий тем же способом тащили на холм, но Специальный батальон опережал всех, хотя несмотря на то, что пятьдесят человек впряглись в веревки, а еще полдюжины толкали колеса пушки, сейчас их усилия были бесполезны из-за глубокой расселины в скалах и густого подлеска.
– Да будь ты проклята, – обругал сержант Ротвел тяжелую пушку и заблокировал ее колеса камнями, чтобы орудие не откатилось назад, после последних драгоценных ярдов. Осталось пройти всего пятьдесят шагов, но на эти ярды, похоже, будет подняться труднее всего, и это может сместить их с первого места в неофициальном соревновании – кто первый доберется до вершины.
Старбак стер с глаз пот, вытащил штык и попытался перепилить основание одного из спутанных кустов.
– Срежьте их, – объяснил он стоящим рядом солдатам, – и заполните проем, – он показал на расселину в скале как раз за кустами, но согнувшись у кустов, Старбак понял, что штык не справится с задачей. После первого пореза твердый и волокнистый ствол упрямо сопротивлялся стали.
– Нужны пилы и топоры, – сказал Ротвел.
Капитан Поттер, который скорее ободрял солдат, чем помогал им физически, мотнул головой на север:
– Мы видели там кой-каких ребят из Джорджии.
Старбак распрямился, поморщился от внезапной боли в пояснице, начисто вытер штык о штаны и убрал его в ножны.
– Люцифер!
Мальчишка взобрался по склону.
– Мистер Поттер знает, где можно украсть несколько пил, – сказал Старбак.
– Больше никакой шестой заповеди, – заявил Поттер, вызвав у истощенных людей смех.
– Идите, – велел Старбак, – оба.
Поттер с Люцифером поспешили заняться воровским промыслом, а Старбак спустился вниз по склону, чтобы помочь тем, кто тащил передок. На полпути он встретил капитана Пила, который взбирался с двумя дюжинами фляжек с водой для тех, кто тянул оружие.
– Решил, что вы захотите пить, – выдохнул Пил.
– И правильно. Благодарю, – ответил Старбак, приятно удивленный. Пил, один из четырех изначальных капитанов батальона, до сих пор показал себя как наиболее полезный. Он присягнул на верность Старбаку, позабыв Деннисона, и хотя был слабым союзником, зато желанным. Картрайт с Липпинкоттом исполняли свой долг, но без энтузиазма, а Деннисон пребывал в мрачном расположении духа. Лишь Билли Тамлин, казалось, мог вразумить Деннисона, и Старбак был ему за это благодарен.
Как раз сейчас Билли Блайз разговаривал с Деннисоном. Они нашли укромную расселину чуть ниже вершины и устроились там покурить.
– Я потерял родителей, как и ты, – рассказывал Билли Блайз Деннисону. По правде говоря, его отец потерялся давно, его так и не нашли с тех пор, как он обрюхатил мать Блайза, которая и по сей день здравствовала, но вдалеке от помыслов сына. – Тяжело быть сиротой, – продолжил Блайз.
Деннисон, благодарный за сочувствие, но по-прежнему мрачный, пожал плечами.
– Наверное, для тебя это было тяжелей, чем для меня, Том, – великодушно признал Блайз.
Деннисон еле заметно кивнул и затянулся сигарой. Где-то вдалеке послышался приглушенный грохот больших орудий. Он решил, что это артиллерия федералистов обстреливает мятежников на холмах к северу от попавшего в ловушку гарнизона.
– Я выжил, – мрачно произнес он.
– О, конечно, мы выживаем, – энергично согласился Блайз, – но дело не только в этом, Том. Люди вроде Старбака никогда не поймут, что сироты крепче остальных. Прочнее. Им приходится такими быть. В смысле, у нас с тобой ведь не было настоящего дома, так? Не то что у Старбака. А может, он и понимает. Может, он знает, что мы крепче, и поэтому завидует.
– Завидует? – удивился Деннисон. Он никогда не думал, что Старбак ему завидует. Презирает – возможно, но только не завидует.
– Ясно, как Божий день, – со всей серьезностью заявил Блайз. – Вот почему он тебя унижает, Том, – Блайз умолк, чтобы выковырять изо рта кусочек табака. – Черт, он знает, что ты должен был стать командиром батальона. Всё дело в том, что этим людям нужна дисциплина, – Блайз махнул сигарой в сторону столпившихся у застрявшей пушки солдат. – Настоящая, серьезная дисциплина. Старбак с ними заигрывает и хочет, чтобы они его любили. Он с ними накоротке. Черт, мы с тобой мигом бы лишили Поттера звания, как только он надрался, но только не Старбак. Он обошелся с ним мягко. Но мягкотелость не работает с такого рода батальонами, только не во время сражения. Ты это знаешь, и я знаю.
Деннисон согласно кивнул.
– Старбак снял Ротвела с "коня". В тот день, когда приехал в лагерь "Ли". Он мягкотелый, ты прав.
– Ротвел! – фыркнул Блайз. – А теперь это опасный человек, – он замолчал, задумавшись. – С людьми вроде Ротвела нельзя быть мягкотелым, – продолжал он. – Конечно, я не тот человек, который может наладить дисциплину, я знаю. Я слишком добродушен. Вижу, когда что-то идет не так, но ничего не могу с этим поделать, такой уж у меня характер. Но я и не собираюсь здесь оставаться.
– Не собираешься? – спросил Деннисон с излишней поспешностью.
– Проклятье, нет, конечно. Я твердо намереваюсь вернуться в Луизиану. Там моя земля, Том, а не в Виргинии. Я не просил назначить меня сюда, я хотел поехать домой, на родину, и как только кампания закончится, я направлюсь на юг. Пять недель? Может, шесть? А потом Билли Тамлин поедет домой. Я лучше буду драться с янки в Луизиане, чем здесь, и вообще, виргинским полком должен командовать виргинец, ты не считаешь?
– Точно, – горячо поддержал его виргинец Деннисон.
– А Старбак, он ведь не виргинец, – продолжал Блайз. – Черт, да он даже не южанин. Какой смысл воевать за то, чтобы избавиться от северян, если северянин отдает приказы? – Блайз покачал головой. – Ни малейшего смысла, как по мне.
– Я думал, тебе нравится Старбак, – с обидой произнес Деннисон.
– Черт, Том, какой прок заводить явного врага, никому это пользы не принесет! И вообще, злиться – не в моем характере, но это не мешает мне как свои пять пальцев видеть, откуда ноги растут. На месте Свинерда, и спасибо, Господи, я не на его месте, я бы сместил Старбака и назначил бы тебя на его место.
По правде говоря, Блайз презирал Деннисона, как хвастливого труса, ему было сложно даже сидеть рядом с человеком, чье лицо покрывала короста от былых язв, но трусость, как хорошо выучил Блайз, не являлась преградой для людских амбиций, а в Деннисоне он разглядел отчаянные амбиции.
– Ты должен командовать, – продолжал он, – с Бобби Кейзом в качестве заместителя. А потом вы все вернетесь в лагерь "Ли" и там пройдете подобающий курс подготовки. Вот как можно превратить этот батальон в отличное боевое подразделение, а вовсе не методами Старбака, – Блайз покачал головой, словно в отчаянии.
– Кейз – достойный человек, – сказал Деннисон. На самом деле, Кейз его пугал, и он поразился, что Тамлин зовет того Бобби, но Деннисон понимал, что теперь Кейз стал его естественным союзником в личной войне против Старбака.
– Лучше Кейза тебе никого не найти, – энергично поддакнул Блайз, – это соль земли. И он тебя уважает, Том. Сам мне сказал, – Блайз засопел, словно был глубоко тронут откровенностью Кейза. – И скажу тебе еще кое-что. Мы вообще не должны тут находиться, – он сделал широкий жест сигарой, имея в виду осаду Харперс-Ферри. – Батальон не готов сражаться. Он не экипирован как следует и не обучен, – он говорил решительно, а Деннисон энергично кивал в ответ. – Что нужно этому батальону, так это добрые несколько месяцев учебы. Мы в ответе за то, чтобы пережить кампанию. Делай не больше того, что должен, а потом возьми батальон в свои руки и отправь на зиму на учения. Меня здесь не будет, так что помочь не смогу, потому что поеду на юг, но вы с Бобби Кейзом можете всё это устроить. Но чтобы это сделать, Том, тебе придется выжить, а Старбаку, видимо, плевать на жизни своих людей во время сражения. Ты же видел его вчера. У вас с Мейтлендом хватило здравого смысла отойти, сохранить людям жизнь, но только не Старбаку. Он прямо вальсировал вверх по холму, как священник, унюхавший бесплатный бордель! Он позволяет людям умирать, вот что делает Старбак, а так войны не выигрывают. Ты это знаешь, и я знаю.
– Так что ты предлагаешь? – спросил Деннисон, почесав один из струпьев на лице.
"Боже ты мой, – подумал Блайз, – и что теперь прикажете делать? Нарисовать на спине у Старбака мишень и дать в руки Деннисону оружие?"
– Черт, да ничего я не предлагаю, – ответил он, – разве что вы с Бобби Кейзом должны руководить этим батальоном. Как только я рвану на юг, Том, мне это уже будет безразлично, но так больно, правда больно, видеть, как оттирают таланты. Не в моем характере молчать, когда я вижу такое, а вас с Бобби именно оттерли.
Радостные возгласы заставили обоих обернуться и увидеть, что капитан Поттер с Люцифером вернулись с парой двуручных пил, которые быстро задействовали. За ворами следовала возмущенная группа людей с намерением вернуть пилы, и солдаты работали быстро, чтобы избавиться от кустов до того, как начнется стычка.
– Этот чертов раб Старбака, – тихо произнес Деннисон, – всё время начеку. Не спит по ночам и наблюдает.
– Черт, у себя на юге мы знаем, как сбивать спесь с ниггеров, – презрительно фыркнул Блайз, – особенно с ниггеров с оружием. В глубинке он бы и дня не протянул.
Послышался взрыв смеха. Поттер с невинным выражением лица заявлял, что пилы кто-то бросил. Он пустился в цветистый рассказ о том, как случайно набрел на две пилы, а пока он говорил, Желтоногие водили пилами взад-вперед и таскали спиленные кусты вверх по склону, в расселину.
Капитан из Джорджии потребовал, чтобы пилы немедленно вернули. Старбак, чью грудь покрывал пот и грязь, представился. Он признал, что кража – дело серьезное.
– Вы можете опознать пилы? – спросил он капитана.
– Проклятье, да мы же видели, как их заграбастал этот ниггер.
– Люцифер! – позвал Старбак. – Ты взял пилы этого джентльмена?
Люцифер покачал головой.
– Капитан Поттер сказал, что их кто-то потерял, сэр. Велел мне за ними присмотреть.
Солдаты спилили еще два куста, подобрались к следующей путанице веток и приступили к работе.
– Пилы лежали на наших мундирах! – возмутился капитан.
– Думаю, что нужно провести дознание как полагается, – сказал Старбак. – Если направите донесение вашему командующему бригадой, я предупрежу своего, что бумаги скоро поступят. Капитан Поттер? Можете написать детальный отчет об обстоятельствах, при которых вы обнаружили пилы?
– Сколько экземпляров, сэр? – откликнулся тот.
– Минимум три, – ответил Старбак.
Капитан из Джорджии покачал головой.
– Проклятье, мистер, – обратился он к Старбаку, – мои ребята просто заберут пилы немедленно. Не тратьте зазря чернила. Пошли, ребята.
Он повел дюжину человек к пилам, но несколько солдат Старбака выступили на защиту имущества, и джорджийцы остановились, поскольку их шансы были малы.
Поттер похлопал по застрявшей пушке.
– Зарядить картечью, сэр? – спросил он Старбака.
Старбак ухмыльнулся и повернул голову, увидев, что срезаны последние кусты. Он подождал, пока пилы закончат свое дело, и забрал их.
– Спасибо, что дали их взаймы, – сказал он капитану из Джорджии, протягивая пилы. – Весьма благодарен.
Тот засмеялся, забрал пилы и пошел прочь, пока люди Старбака склонились над орудием и начали тянуть. Тяжелая пушка заскрипела и загрохотала, начав движение, а потом подпрыгнула на стружке и опустилась на импровизированный мост, заполнявший расселину. Старбак бежал рядом с орудием, подбадривая остальных. Канониры бежали неподалеку, готовые разместить пушку и начать бомбардировку обреченного и попавшего в ловушку гарнизона Харперс-Ферри. Радостные возгласы приветствовали установку пушки на место, это было первое орудие, размещенное над приговоренным городом. Передок еще не прибыл, но люди Старбака выиграли гонку. А через два дня, как рассчитывал Старбак, они будут уже в городе, и если им улыбнется удача, разживутся топорами, лопатами, ботинками, пилами, боеприпасами и винтовками – всем тем, в чем нуждался Специальный батальон. А потом отправятся на север, и Старбак знал, что тогда они встретятся с янки лицом к лицу в настоящем сражении. И может, как он смел надеяться, это сражение станет последним, ведь именно ради такой надежды мятежники и затеяли эту кампанию. Пойти на север, показать янки, что Юг нельзя победить, и заключить мир – такой была мечта и причина, по которой они пересекли Потомак, мечта о том, чтобы положить конец резне.
