Текст книги "Кровавая Земля (ЛП)"

Автор книги: Бернард Корнуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

– Капитан Деннисон? – обернулся Старбак.

– Это меня не касается, – откликнулся тот. – Сами заканчивайте то, что начали, Старбак, разве не так вы мне когда-то сказали?

Старбак кивнул.

– Тогда я закончу, – и он повысил голос: – Каждая рота выберет новых сержантов. Кейз! – рявкнул он. – Принесите мне ваш китель.

Кейз, решивший устроить бучу, тут же расхрабрился:

– Сами возьмите, майор.

Настала секундная тишина, солдаты наблюдали за Старбаком, потом он снял китель и револьвер. Он вел себя осторожно, хотя и позаботился о том, чтобы этого не показывать. Кейз был высок, вероятно, сильнее Старбака, и скорее всего, не новичком в случайных драках – любой человек, пробывший четырнадцать лет в европейской армии, должен быть крепким – тогда как Старбак был выходцем из более мягкого мира респектабельного Бостона и взращен на почитании праведности, но теперь карьера Старбака зависела от того, победит ли он этого задиристого головореза, который, вероятно, за дюжину лет не проиграл ни одной драки, но головорез был также довольно пьян, и это, посчитал Старбак, играло на его стороне.

– Ваша проблема, Кейз, – произнес Старбак, медленно приближаясь к высокому сержанту, – в том, что вы слишком долго носили красный мундир. Теперь вы не королевский стрелок, а мятежник, и если вам не нравится, как мы тут управляемся, то можете убираться к чёрту, обратно к юбкам королевы Виктории. Может, вам просто недостает мужества, чтобы драться с янки.

Он надеялся спровоцировать Кейза броситься в атаку, но верзиле хватило ума стоять на месте и позволить Старбаку подойти. Старбак резко развернулся и со всей силы пнул Кейза в пах, тут же выставив вперед левую ногу, чтобы удержаться на месте.

Кейз отклонился от пинка и мгновенно выбросил кулак слева, но Старбак увернулся и пнул Кейза по колену правой ногой. Это был жестокий удар, и Старбак отскочил, чтобы Кейз не смог до него дотянуться. Нат надеялся нанести больше повреждений, но ему помешала проворная левая рука громилы.

Кейз покачнулся от сковавшей ногу боли и скривился, но сумел выпрямиться.

– Янки, – плюнул он в Старбака.

Старбак знал, что всё нужно сделать быстро. Если драка затянется, то с каждым ударом его авторитет будет уменьшаться. Победа должна быть скорой и полной, после чего последует наказание. Тактика Кейза была очевидной. Он намеревался стоять как скала, позволяя Старбаку подойти поближе, и каждый раз, как только тот окажется в зоне досягаемости, будет причинять ему боль, пока Нат не отступит. Так вытерпи боль, сказал себе Старбак, и уложи сукиного сына.

Он шагнул вперед, глядя прямо в злобные глаза Кейза. Заметил, как приближается правая рука сержанта, и поднял левую, чтобы блокировать удар, но кулак попал в цель, и в голове зазвенело. Старбак продолжать двигаться вперед, погрузившись в зловоние нестиранного шерстяного мундира Кейза и смрадный дух табака и виски изо рта верзилы, а сержант учуял запах победы, когда схватил Старбака за волосы и потянул к своему левому кулаку.

А потом Кейз подавился, захрипел и выпучил глаза, хватая ртом воздух.

Старбак ударил сержанта в кадык. Он впечатал правую руку вперед и вверх, выставив костяшки пальцев, и больше наудачу, чем по расчету, ткнул под торчащую бороду, попав прямо в манящую цель – неестественно длинную шею Кейза. Это был жестокий удар, которому его давным-давно научил капитан Траслоу, знающий все придуманные дьяволом мерзкие трюки.

Кейз покачивался, схватившись руками за горло, чудовищная боль лишила его возможности дышать. В голове Старбака тоже звенело от удара сержанта, Нат отступил, чтобы посмотреть, как шатается верзила, а потом снова шагнул вперед и еще раз пнул Кейза по левому колену. Громила согнулся. Старбак подождал еще немного, пока Кейз почти упал, и врезал коленом ему по физиономии. Из разбитого носа брызнула кровь, а Старбак схватил сержанта за волосы и снова стукнул коленом в лицо. Он выпустил сальные волосы, и на сей раз Кейз рухнул на четвереньки, а Старбак пнул его в живот и опустил ногу на спину, пригвоздив сержанта к траве. Из глотки Кейза вырывались хрипы. Старбак плюнул на него и обернулся к остальным сержантам.

– А теперь все снимайте лычки. Живо!

С Кейзом, блевавшим в траву, никто не осмелился ему возразить. Лицо сержанта побагровело, в сдавленном горле хрипел воздух, а глаза расширились от ужаса. Старбак отвернулся.

– Капитан Деннисон!

– Сэр? – лицо Деннисона побелело от страха.

– Возьмите нож, капитан, и срежьте с Кейза лычки, – спокойно произнес Нат.

Дэннисон выполнил приказ, а Нат тем временем надел китель и вернул револьвер на место.

– Может, еще кому-то кажется, что он лучше знает, как командовать этим батальоном? – заорал он на солдат.

Кто-то захлопал. Это был Кейтон Ротвел, и вместе с ним зааплодировали еще многие, кто ненавидел своих сержантов. Старбак жестом призвал всех к тишине и посмотрел на капитана Поттера.

– Зайдете ко мне, когда протрезвеете, Поттер, – распорядился Старбак и ушел. Ему казалось, что его должно трясти, но когда Нат посмотрел на свою окровавленную правую руку, она показалась ему совершенно неподвижной. Он нырнул в свою импровизированную палатку, и тут всё напряжение хлынуло из него, и Нат затрясся, словно в лихорадке.

Люцифер не спрашивая принес ему кружку с кофе.

– Здесь немного виски капитана Поттера, – сообщил он Нату, – я перелил остатки из бутылки. – Люцифер уставился на левое ухо Старбака, в котором пульсировала боль, – здорово он вам врезал.

– Я врезал ему сильнее.

– Теперь он вряд ли будет вас любить.

– Я ему и так не нравился.

Люцифер беспокойно оглядел Старбака.

– Он захочет что-то с этим сделать.

– В каком смысле?

Люцифер пожал плечами и дотронулся до своего Кольта, который Старбак ему вернул.

– В смысле, вы должны о нем позаботиться.

– Пусть о нем позаботятся янки, – пренебрежительно отозвался Старбак.

– Дьявол, да вы ничего не можете сделать как следует! Хотите, чтобы я этим занялся?

– Принеси мне ужин, – сказал Старбак. Его ухо горело, и нужно было кое-что доделать, список новых рот теперь предстояло переписать в соответствии с новоизбранными сержантами. Некоторые из старых сержантов были переизбраны, и как подозревал Старбак, этот результат был достигнут угрозами, но имени Кейза в списке не оказалось. Последняя рота была под номером пять – наполовину сформированная рота застрельщиков. Кейтон Ротвел принес листок, исписанный неуклюжим почерком на обороте обертки от табака. Собственное имя Ротвела красовалось наверху страницы. Старбак сидел перед своей палаткой, достаточно близко к костру, чтобы пламя освещало страницу, которую он прочел и протянул Билли Тамлину, когда тот пришел разделить последнюю вечернюю кружку кофе.

– Хорошо, – сказал Ротвелу Старбак, увидев его имя в списке. – Не совершай ту же ошибку, что и я.

– Это какую? – спросил Ротвел.

– Не обращайся с солдатами слишком мягко.

Ротвел удивился.

– Вот уж не сказал бы, что вы обращаетесь с ними мягко. Уж точно не с Кейзом.

– Как он там? – спросил Старбак.

– Утром ходить будет.

– Позаботься о том, чтобы сукин сын пошел.

– Куда мы завтра отправляемся? – спросил Ротвел.

– К северу от Чарльзтауна.

– Мимо Чарльзтауна? – поинтересовался Билли Блайз, сделав акцент на слово "мимо". – А я уж надеялся, что мы там разместимся.

– Мы присоединимся к Старине Джеку и атакуем Харперс-Ферри, – объяснил Старбак, – а он не будет прохлаждаться в Чарльзтауне, как и мы. Хочешь кофе? – обратился он к Ротвелу.

Тот поколебался, а потом кивнул.

– Очень любезно с вашей стороны, майор.

Старбак позвал Люцифера и жестом пригласил Ротвела сесть.

– Когда я впервые с тобой встретился, сержант, – сказал Старбак в первый раз упомянув новое звание Ротвела, – ты заявил, что твоя жена в беде, и поэтому ты покинул прежний полк. Что это была за беда?

Этот прямой вопрос Ротвел встретил враждебным взглядом.

– Это не ваше дело, майор, – наконец произнес он.

– Мое, если случится снова, – столь же резко рявкнул Старбак. Его любопытство не было вызвано прихотью, он считал, что Ротвел сможет стать одним из лидеров батальона, и хотел быть уверен, что на него можно положиться. – Мое дело, если мне понадобятся новые офицеры, а пули янки умеют создавать вакансии.

Ротвел поразмыслил над словами Старбака и пожал плечами.

– Это не повторится, – мрачно заявил он и, похоже, хотел на этом и закончить, но спустя мгновение плюнул в костер. – Если только янки снова ее не изнасилуют, с горечью добавил он.

Сидящий рядом со Старбаком Тамлин неодобрительно присвистнул.

Смущенный ответом Старбак не знал, что сказать, и потому промолчал.

– Это сделал южанин, – сказал Ротвел, – но он ехал с кавалерией северян.

Теперь, когда он начал историю, его нежелание ее рассказывать испарилось. Он покопался в верхнем кармане и вытащил перевязанный бечевкой кусок брезента. Он аккуратно ее развязал и так же бережно развернул непромокаемую ткань, под которой оказался клочок бумаги. Ротвел обращался с ним, словно с реликвией, которой для него и являлась бумага. – Кучка кавалеристов-янки устроила налет на ферму, майор, – объяснил он Старбаку, – они оставили вот это. В тот день один южанин отвел мою Бекки в амбар, но ему помешали. Он сжег амбар, а на следующей неделе вернулся, сжег дом, выволок мою Бекки в сад и жестоко ее избил, – в уголках глаз Ротвела заблестели слезы. Он шмыгнул носом и протянул бумагу Старбаку. – Вот этот человек, – тихо произнес он.

Бумага являлась официальным бланком правительства Соединенных Штатов, отпечатанным в Вашингтоне, и обещала заплатить за реквизированные у хозяйств Юга войсками США припасы. Платеж должен быть произведен в конце войны и зависел от способности семьи доказать, что никто из ее членов не поднял оружие против правительства США. Короче говоря, этот документ разрешал северянам воровать всё, что приглянется, а нацарапанную карандашом подпись на бланке Старбак прочел вслух.

– Уильям Блайз, капитан армии США.

Тамлин не шевелился, ни сказал ни слова и, похоже, даже не мог вздохнуть.

Старбак бережно сложил бланк и вернул его Ротвелу.

– Я знаю про Блайза, – сказал он.

– Правда, майор? – удивился Ротвел.

– Я был в Легионе Фалконера, когда нас атаковала кавалерия. Блайз устроил нескольким нашим офицерам ловушку в таверне и пристрелил их как собак. Вместе с женщинами. Говоришь, он южанин?

– Разговаривает как наш.

Тамлин глубоко вздохнул.

– Думаю, везде найдется паршивая овца, – сказал он, его голос так дрожал, что Старбак взглянул на него с удивлением. Тамлин не показался Старбаку человеком, которого может с легкостью тронуть история чьих-то несчастий, и Нат решил, что такая реакция на рассказ Ротвела говорит в пользу капитана. Тамлин вздохнул. – Не хотел бы я оказаться на месте мистера Блайза, когда он попадет вам в руки, сержант.

– Да уж я думаю, – согласился Ротвел и прикрыл глаза. – Ферма принадлежала моему отцу, – продолжал он, – но когда это случилось, его там не было. Он собирается всё отстроить, но теперь я и не знаю, – он уставился на огонь, откуда в воздух поднимался поток искр. – Там теперь ничегошеньки не осталось, только пепел. А моей Бекки было правда худо. И дети боятся, что это снова произойдет, – он тщательно завязал бечевку и засунул пакет обратно в карман. – Тяжело всё это, – сказал он себе под нос.

– И тебя арестовали за то, что ты хотел побыть с ней? – спросил Старбак.

Ротвел кивнул.

– Мой майор не отпустил меня на побывку. Сказал, что никто не получит отпуск, пока не разобьем янки, но черт возьми, мы так отделали сволочей у Манассаса, что я решил уйти в самоволку. И ничуть об этом не сожалею, – он хлебнул чуть теплого кофе и посмотрел на Старбака.

– Вы арестуете Кейза? – спросил он.

– Он уже в штрафном батальоне, что еще я могу ему сделать?

– Можете пристрелить сукиного сына, – предположил Ротвел.

– Позволим янки этим заняться и сэкономим правительству стоимость пули.

Ротвел не обрадовался.

– Думаю, небезопасно оставлять такого человека слоняться вокруг, майор.

Старбак согласился, но не знал, что еще предпринять. Если он арестует Кейза, то придется послать его в Винчестер под эскортом, а у него не было лишних офицеров для такого отряда, как и времени заполнять бумаги для военного трибунала. Он вряд ли мог расстрелять Кейза по собственному приказу, потому что сам затеял ссору, так что лучшим вариантом ему показалось оставить всё как есть, но соблюдать осторожность.

– Я за ним пригляжу, – пообещал Тамлин.

Ротвел встал.

– Спасибо за кофе, майор.

Старбак смотрел, как он уходит, и покачал головой.

– Бедняга.

– Бедная женщина, – добавил Блайз и глубоко вздохнул. – Подозреваю, что мистер Блайз давным-давно исчез.

– Возможно, – сказал Старбак. – Но я был увлечен одной из девушек, которая погибла в той таверне, и когда война закончится, Билли, поищу мистера Блайза. Просто чтобы было чем заняться в этот мирный и тщедушный век [9]9
  [9] «Чем в этот мирный и тщедушный век мне наслаждаться?» В. Шекспир, «Ричард III», акт I, сцена I, пер. А.Радловой.


[Закрыть]. Ну а пока что мне, черт возьми, делать с Поттером?

– Ничего, – сказал Блайз.

– Ничего? Дьявол, я произвел его в капитаны, а он отблагодарил меня, вдрызг напившись.

Блайз вытянул затекшую ногу, наклонился вперед и вытащил из костра горящую ветку, прикурив от нее пару сигар. Одну он предложил Старбаку.

– Думаю, придется сказать вам правду, майор.

– Какую еще правду?

Блайз махнул сигарой в сторону мерцающих костров.

– Те люди – это не обычный батальон, а вы не обычный майор. Они не слишком много о вас знают, но то, что знают, им нравится. Не могу сказать, что они вас любят, потому что они с вами даже не знакомы, но чертовски уверен, что вы их заинтриговали. Для начала, вы янки и не склонны действовать по правилам. Вы создаете собственные правила и деретесь в собственных сражениях. Им это нравится. Они не хотят, чтобы вы были как все.

– И какое, черт возьми, это имеет отношение к Поттеру? – прервал его Старбак.

– Дело в том, что солдаты, которые идут сражаться, – продолжал Блайз, словно Старбак ничего не говорил, – не хотят, чтобы их лидеры были обычными людьми. Солдаты должны во что-то верить, майор, а когда Господь предпочел остаться на небесах, им придется вместо него верить в своих офицеров. В вас, – он ткнул сигарой в сторону Старбака, – и если вы окажетесь таким, как все прочие офицеры, то они потеряют в вас веру.

– Тамлин, что за чушь вы несете?

– Нет, сэр, это не чушь. Я объясняю вам, что обычный офицер придерживается принятых в армии правил. Обычный офицер унизил бы Потера, и это, сэр было бы ошибкой. Черт возьми, нагоните на Поттера страха, чтобы ублюдок испугался гнева Господнего, но не разжалуйте его в лейтенанты. Людям он нравится.

– Простить его? – засомневался Старбак. – Это слабость.

– Дьявол, майор, после того, что вы сделали с Кейзом, никто не сочтет вас слабаком. И вообще, Поттер внушил гордость, добыв повозку.

– Это верно.

Хотя, скорее, это Люцифер должен был стать предметом гордости батальона: обследуя боковые улочки Винчестера, мальчишка заметил стоящий в сарае великолепный катафалк. Сарай был крепко заперт, когда прибыл Поттер и владелец поклялся ему, что в сарае ничего нет, кроме тюков с сеном, но Поттер взломал замок и обнаружил черную повозку с затемненными стеклами в окошках, бархатными занавесами и высоким черным плюмажем в серебряных держателях. Он загрузил катафалк боеприпасами, а потом за неимением лошадей причудливую повозку потянули на север солдаты.

– Он и правда заставил нас гордиться собой, – снова признал Старбак, затянувшись сигарой. По правде говоря, он не хотел наказывать Поттера, но боялся подать батальону сигнал о своей мягкотелости. – Устрою ему выволочку, – произнес он через некоторое время, – но если мерзавец это повторит, понижу его до поваренка. Может, поищете сукиного сына и пришлете его ко мне?

– Сделаю, – ответил Тамлин и скрылся в ночи.

Старбак подготовился обругать Поттера. По правде говоря, день выдался неплохим. Не то чтобы хорошим, но и не плохим. Ни один солдат не отстал на марше, Старбак встретился лицом к лицу с недругами, но не превратил их в друзей. Не исключено, что это и вовсе невозможно, но если ему это удастся, то в самом яростном горниле сражения. И чем раньше, тем лучше, подумал Старбак, а потом вспомнил кукурузное поле в Шантильи и бурлящий в кишках страх. Боже, взмолился он, не дай мне стать трусом.

Поздно ночью Старбак обошел линию пикетов, расставленных не для того, чтобы помешать вторжению врага, а против собственных дезертиров, завернулся в грязное одеяло и заснул.

Люцифер сидел неподалеку. Мальчишка устал, но не намеревался спать. Он сел снаружи и при свете угасающего костра наблюдал за самодельной палаткой, где спал Старбак, и за усеянным огоньками костров полем, где отдыхал батальон, и время от времени ласкал рукой длинное дуло револьвера Кольта, лежащего у него на коленях. Люциферу нравился Старбак, а тот не предпринял никаких мер предосторожности, значит, охранять от демонов его будет Люцифер. Потому что Люцифер знал, что они существуют, мерзкие белые демоны, только и ждущие удобного момента для мести.

Глава седьмая

Это был, возможно, худший день в жизни Дилейни. В любую минуту он ожидал, что услышит новости о пропаже драгоценной копии Специального приказа 191 и будет по всей строгости допрошен, но к его удивлению никто, похоже, не заметил, что один экземпляр украден. Армия пребывала в блаженном и слепом неведении. Основная часть войск покинула Фредерик в то самое утро, когда Дилейни стащил приказ. Они выступили на заре, чтобы окружить попавший в ловушку гарнизон федералистов в Харперс-Ферри, а остальная часть армии Ли готовилась отправиться на следующий день. Кавалерийские патрули поскакали на восток и сообщили, что армия северян всего в дне пути от Фредерика, но не выказывает готовности к продвижению. Джордж Макклелан вел себя в точности как и раньше – робко крался вперед, боясь каждой воображаемой угрозы, а сам таковой не являлся.

– Хотя он не тот человек, который бросился бы в атаку, только не когда он знает о моем прибытии, – великодушно признался Ли за обедом. Сломанные руки генерала были заново перевязаны, теперь лишь слегка, так что он постоянно сгибал пальцы с выражением удивления и благодарности, что может частично ими пользоваться. – Из Макклелана вышел бы отличный командующий обороной, – сказал Ли, неуклюже отправляя в рот ложку с бобами.

– А есть разница? – спросил Дилейни.

– О, еще какая, – Ли смахнул с бороды остаток бобов. – Атакующий идет на больший риск. Представьте игру в шахматы, Дилейни, в которой вы бы могли не делать ни одного хода, пока оппонент развивает атаку. Вы бы каждый раз выигрывали.

– Каждый раз?

– Хороший атакующий скрывает свои ходы.

– Как вы сейчас, генерал?

Ли улыбнулся.

– Бедняга Макклелан получает донесения то оттуда, то отсюда, то откуда ни возьмись. Он так и не узнает, где мы или что делаем. Конечно, он узнает, что мы осадили Харперс-Ферри, потому что услышит пушки, но сомневаюсь, что Маклелан хоть пальцем пошевелит, чтобы помочь бедолагам. А, Чилтон! Выглядите встревоженным.

На Дилейни накатил страх, но тревога полковника Чилтона проистекала от нехватки смазки, а не из-за потери Специального приказа 191.

– Смазки? – удивился Ли, бросив попытки справиться с вилкой и ложкой связанными пальцами.

– Новости с Севера, сэр. Орудия Паррота, – Чилтон плюхнулся в походное кресло и обмахнул лицо шляпой.

– Вы меня запутали, Чилтон, – сказал Ли. – Смазка? Орудия Паррота?

– Дула двенадцатифунтовых пушек могут взорваться, сэр. Один из наших ребят на Севере знаком с инспектором на заводе и говорит, это из-за того, что резкое ускорение снаряда во время выстрела вызывает внутри него трение, а оно может воспламенить снаряд, и он взорвется прямо в дуле. На заводе нашли решение – вынуть порох из снарядов и смазать их внутреннюю поверхность, а потом снова зарядить. Стоит попробовать, как я считаю, если только мы сможем найти смазку.

– Жир? – предложил Дилейни. – Или воск?

– Можно попробовать, – недоверчиво произнес Чилтон. – Но разве воск не расплавится?

– Попробуйте жир, – сказал Ли, – но сначала поешьте. Бобы превосходны, – генерал стер пот со лба. Опять стояла удушающая жара.

Хотя Дилейни и предложил решение проблемы со взрывающимися орудиями Паррота, но до сих пор не придумал способ передать украденный приказ в армию Макклелана. Ночью, ворочаясь без сна на твердой земле, он представлял, как отчаянно скачет на восток, пока не повстречает кавалерийский патруль янки, но Дилейни знал, что не обладает необходимыми навыками верховой езды для подобного путешествия через полстраны. А кроме того, его появление возбудит любопытство у любого патруля мятежников, и это любопытство наверняка приведет к ступеням эшафота. Теперь, когда он отчаянно пытался избавиться от компрометирующего документа, ему пришла в голову последняя жалкая мысль.

– Если не возражаете, – сказал он Ли, – я бы осмотрел город, пока мы не уехали.

– Как вам будет угодно, – ответил генерал. – Чилтон выпишет вам пропуск.

– Нет опасности, что сегодня появятся янки? – с тревогой осведомился Дилейни.

– Мой дорогой Дилейни! – засмеялся Ли. – Об этом не может быть и речи, пока ими командует Макклелан. Завтра мы выступаем, но сомневаюсь, что он появится здесь и через три дня.

– В городе смотреть нечего, – мрачно заметил Чилтон, недовольный приказом выписать Дилейни пропуск.

– Один из кузенов моей матери когда-то служил здесь священником, – сказал Дилейни, выдумав причину своего любопытства, – и полагаю, он здесь похоронен.

– Кузен вашей матушки? – нахмурился Ли, пытаясь припомнить родословное древо Дилейни. – Так это был Мэттингли?

– Чарльз Мэттингли, – ответил Дилейни, у его матери и правда был кузен по имени Чарльз Мэттингли, хотя насколько знал адвокат, преподобный Чарльз был еще жив и проповедовал языческим племенам где-то в Африке. – Второй сын Томаса, – добавил он.

– Никогда не был знаком с этой ветвью вашей семьи, – сказал Ли. – Они переехали в Мэриленд, не так ли?

– В Кригерстаун, генерал. Томас многие годы был там доктором.

– И его сын скончался, да? Бедняга, он вряд ли был очень стар. Но ведь как странно думать о вас, как о родственнике священника, Дилейни.

– Чарльз принадлежал к епископальной церкви, генерал, – неодобрительно произнес Дилейни. – Так что это не считается.

Ли, и сам прихожанин этой церкви, засмеялся и открыл крышку карманных часов.

– Мне пора за работу, – провозгласил он. – Приятного вечера, Дилейни.

– Благодарю вас, сэр.

Час спустя, вооружившись пропуском, который давал ему право пройти мимо военной полиции, охраняющей лавки Фредерика, Дилейни вышел в город. В его кармане лежал экземпляр Специального приказа 191, и он был уверен, что военная полиция его остановит, обыщет и под дулом пистолета отправит в путешествие, которое закончится на ричмондской виселице, но охраняющие город солдаты просто прикасались к шляпам, когда он показывал им выписанный Чилтоном пропуск.

Город выглядел пустынным. Присутствие армии мятежников остановило всякое передвижение по боковой ветке железной дороги, и потому сельское население не могло заниматься обычной торговлей во Фредерике. Охраняемые военной полицией лавки работали, но на улицах осталось не так много людей. Над парой домов развевался флаг мятежников, но это было похоже на случайное явление, простую формальность, и Дилейни решил, что когда в город войдет армия Макклелана, он тут же расцветет звездно-полосатыми флагами. Жителей Мэриленда, похоже, не переполняла благодарность в ответ на освобождение южанами. Некоторые радовались, но лишь кучка юнцов вызвалась присоединиться к армии Ли.

Дилейни прошел мимо мебельной лавки, притулившейся между двумя церквями. Бородатый мужчина внутри выворачивал у стульев ножки и поднял глаза на проходящего мимо офицера-южанина, но не откликнулся на его приветствие. Калека, вероятно, раненный на одном из первых сражений войны, сидел на крыльце, греясь на солнце. Он проигнорировал Дилейни, и значит, по-видимому, воевал за Север. Чернокожая женщина, возможно, рабыня, шла в сторону Дилейни с кипой белья для стирки на голове, но свернула в переулок, чтобы с ним не столкнулся. Девчушка с серьезным лицом наблюдала за ним из окна, но скрылась из вида, когда адвокат ей улыбнулся. По улице гнали пару коров, наверное, на дойку, чтобы продать молоко армии мятежников, и Дилейни сердечно поприветствовал девушку-пастушку, но она лишь коротко кивнула и поспешила дальше, видимо, испугавшись, что он попытается отнять у нее коров. Удушающая жара, казалось, сгустила витающий над городом запах свежего сена и навоза, превратив его в мерзкую вонь, щекотавшую ноздри Дилейни. Он переступил через свежую коровью лепешку, и вдруг его осенило, и он был потрясен этим открытием – он ведь предал свою страну только чтобы сбежать от узколобости набожных городков вроде Фредерика. Городков с подозрительным населением, прославляющим простые добродетели и честный труд. Ричмонд был на ступень выше таких мест, но вонял табаком, а Вашингтон находился еще на одну ступень выше, но вонял амбициями, еще выше стояли Нью-Йорк и Бостон, но один вонял вульгарными деньгами, а другой – протестантскими добродетелями, и Дилейни не хотел бы поселиться ни в одном из них. Его наградой за предательство, решил он, станет должность посла: постоянный и хорошо оплачиваемый пост в Риме, Париже или Афинах, все эти города воняли пресыщением и томными ночами. Он дотронулся до кармана, в который спрятал Специальный приказ. То был его пропуск в рай.

Он нашел почтовое отделение на Мейн-стрит. Мысль воспользоваться почтой США для доставки украденного приказа развеселила Дилейни. Она была очевидной и в то же время донкихотской, эта идея отвечала его вкусу к проказам. Он сомневался, что Торн одобрит подобное, потому что жизненно важные сведения приказа уже на день устарели, а к тому времени, как достигнут армии США, устареют еще на два-три дня, но Дилейни не представлял, как еще можно отправить послание.

Контора почтальона представляла собой микроскопическое помещение на задах здания с привычным деревянным прилавком, полкой с отделениями для ожидающих отправки писем и двумя длинными столами, где сортировали почту.

– Что, опять? – простонал почтальон, завидев Дилейни.

– Опять?– озадаченно переспросил тот.

– Нынче утром заходил капитан Кейдж, – возмутился почтальон, – а вчера еще какой-то малый. Как его звали, Люси? – крикнул он одной из женщин за сортировочным столом.

– Пирс! – откликнулась она.

– Майор Пирс, – обвиняюще бросил почтальон. Он был пузатым мужчиной воинственного вида с рыжей бородой. И явно симпатизировал Северу, по меньшей мере, звездно-полосатый флаг вызывающе висел на стене конторы. – Всё там, – он махнул в сторону кипы почты в корзине на прилавке, – так что разбирайтесь сами. Но с тех пор, как проверял капитан Кейдж, ничего нового не пришло.

Дилейни взял почту из корзины и внезапно понял, что имеет в виду почтальон. Все письма были адресованы на Север и все – от военных Конфедерации. Кто-то, очевидно, военная полиция, хотел быть уверенным, что никто не попытается отправить янки какие-либо сведения, и потому вскрывал и читал письма перед тем, как поставить на конверте отметку о том, что их содержимое проверено.

– Я здесь не для того, чтобы читать письма, – сказал Дилейни, хотя и открыл одно из них. Оно было от сержанта Малоуна и адресовалось его сестре в Нью-Джерси. "Бетти родила еще одного сына, но через месяц ребенок умер. Его мать чувствует себя хорошо, насколько это возможно. Кузен Джон получил ранение при Манассасе, но несерьезное".

– Настали печальные времена, – вслух прочел Дилейни, – но мы вспоминаем тебя в молитвах, – он пожал плечами, засунул письмо обратно в конверт и бросил обратно в корзину. – Вы могли бы пожертвовать одним конвертом для армии? – спросил он почтальона.

Тот поколебался, но решил, что нет смысла чинить препятствия. Он открыл ящик и вручил Дилейни конверт. Адвокат не предпринял ни малейшей попытки скрыть свои действия Он вытащил из кармана Специальный приказ 191, засунул его в конверт и закрыл.

– Можно? – спросил он, потянувшись через стол за пером почтальона. Дилейни обмакнул его в чернила, стряхнул лишние о край чернильницы и написал печатными буквами: "Капитану Адаму Фалконеру, армия США, штаб ген. Макклелана". – Не стоит беспокоить капитана Кейджа или майора Пирса, – сказал он почтальону, а потом снова взял в руку перо и очень тщательно скопировал инициалы Кейджа. – Вот, дело сделано. Полагаю, я должен заплатить вам за марку?

Почтальон посмотрел на имя адресата, потом на подделанные инициалы и, наконец, на лицо Дилейни. И промолчал.

– Старый друг, – беззаботно заявил Дилейни, – может, это последний шанс ему написать.

Он рисковал, что почтальон не окажется сторонником Севера, но на этот риск пришлось пойти, как и рискнуть, что военная полиция не проверит корзину с почтой в третий раз.

– Вы все уходите? – спросил почтальон.

– Завтра вся армия уйдет, – подтвердил Дилейни.

– Куда?

– Через холмы, далеко отсюда, – беспечно ответил Дилейни. По его щекам струился пот. – Но я полагаю, что скоро вернутся федералисты?

– Наверняка, – подал плечами почтальон. Он взвесил письмо в руке и нарочито засунул его в ящик, а не к другим письмам из армии Конфедерации. – Оно дойдет до адресата, – пообещал он, – только не знаю, когда.

– Весьма вам обязан.

Выйдя из почтовой конторы, Дилейни прислонился к стене. Он трясся, как в лихорадке. Боже мой, подумал он, не хватает у него духа для таких дел. Он почувствовал внезапный позыв к рвоте, но смог с ним совладать. С него градом катился пот. Какой же он идиот! Не смог удержаться, чтобы не порисоваться. Он намеренно пытался произвести впечатление на человека, который, по его мнению, симпатизировал Северу, но знал, что глупо рисковал, и мысль о петле палача снова вызвала спазм в горле.

– Вам нехорошо, майор?

Дилейни поднял глаза и увидел пожилого священника с белым воротничком, который оглядывал его с сочувствием, но с осторожностью. Без сомнений, он опасался, что Дилейни пьян.

– Это всё жара, всего лишь жара, – отозвался Дилейни.

– Тепло, – согласился священник с явным облегчением, что не выпивка явилась причиной недомогания Дилейни. – Вам нужна помощь? Может, стакан воды?

– Нет, благодарю вас. Я справлюсь, – Дилейни внезапно поднял голову, когда вдалеке послышался раскат грома. Никаких туч видно не было, но звук далекой грозы трудно было с чем-то спутать. – Может, дождь прогонит жару, – сказал он священнику.

– Дождь? – нахмурился тот. – Это не гром, – сказал он, сообразив, что имел в виду Дилейни. – Это пушки, майор, пушки, – он посмотрел на запад, вдоль по Мейн-стрит, туда, где виднелись зеленые поля и очертания палаток мятежников. – Харперс-Ферри. Это наверняка в Харперс-Ферри. Да поможет Бог тем несчастным.