Текст книги "Обещание счастья"

Автор книги: Белва Плейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 19

Как хорошо вернуться домой, в собственную квартиру! Конечно, в Элмсфорд, где живут родные, так сердечно принимающие Найну, всегда можно приехать, однако он перестал уже быть для нее домом.

Пленка автоответчика была заполнена сообщениями. Распахнув окна, Найна прослушала их. Большая часть сообщений не вызывала особого интереса, но вдруг как гром среди ясного неба раздался голос Кейта: «Где ты, Найна? Я все время пытаюсь дозвониться до тебя. Нам надо поговорить».

– Поговорим, – вслух ответила Найна.

На пленке оказалось еще пять сообщений от Кейта, причем в последнем слышалась сильная тревога, почти страх. «Пусть поволнуется, – подумала Найна. – Такова будет моя месть – хоть и маленькая, но сладкая».

Она никогда не звонила Кейту в офис, но решила сделать это в первый и в последний раз.

– Я повсюду разыскиваю тебя, – взволнованно проговорил Кейт. – Где ты была?

– Не все ли равно? Сейчас я дома и предлагаю тебе заехать сегодня ко мне по пути домой. По пути к семье, – уточнила она.

– Я заеду.

Кейт явно чувствовал себя не в своей тарелке, опасаясь крупных неприятностей. Найна улыбнулась, ощущая свою силу в данной ситуации, и обошла всю квартиру в поисках вещей, которые Кейт когда-то дарил ей. Их оказалось очень мало, кроме книг, с которыми Найне было жаль расставаться. Однако, не желая, чтобы хоть что-то здесь напоминало ей о Кейте Андерсоне, Найна сложила их стопкой на столе вместе с фотографиями, акварелью, купленной в Праге, флакончиком духов и браслетом с бриллиантами. Рядом она поставила картонную коробку, чтобы Кейт упаковал все и унес.

Через полчаса приехал Кейт в отличном костюме и белоснежной рубашке. Он робко улыбнулся, и Найна внимательно вгляделась в него, пытаясь определить выражение лица – мрачное, подавленное или испуганное.

– Найна, я понимаю, что ты чувствуешь, – нерешительно начал Кейт. – Но я хочу объяснить…

Она покачала головой.

– Не трать понапрасну красноречие. Говорить буду я. Ты слышал когда-нибудь о праведном гневе? Так вот я имею право гневаться, ибо потратила два года на лжеца.

– Найна, прошу тебя…

Она подняла руку.

– Не перебивай меня. Ты превратил меня в идиотку, но теперь будь любезен выслушать все. Замужество никогда не было для меня главной целью жизни. Возможно, я вообще никогда не выйду замуж, а может, и выйду лет через десять… не знаю. Но ты вел себя со мной как мошенник, продающий простодушной старушке сломанные вещи. Мне стыдно, что я не распознала тебя.

Сердце Найны билось учащенно, и ее так распирало от желания выложить Кейту как можно больше, что она на секунду умолкла, желая сказать самое основное.

Кейт тут же воспользовался паузой:

– Я понимаю, как тебе сейчас…

– Нет, ты не понимаешь! Что ты дал мне, кроме секса и лживых обещаний? Мы прятались с тобой в этом чудесном городе, не имея возможности ни пойти вместе в музей, ни погулять в парке из страха, как бы нас не увидели вместе. И все это время ты четко знал, что делаешь. Ты занимался со мной любовью, смотрел мне в глаза и знал, что лжешь. Ты подписал ни к чему не обязывающий контракт, понимая, что можешь в любую минуту расторгнуть его. Ты поступил как жулик, как торговец подержанными автомобилями, который берет у людей деньги, ничуть не сомневаясь, что проданный им автомобиль через десять миль развалится на дороге.

– Найна, можно мне сесть? Пожалуйста, не будем расставаться врагами. Если я могу что-то сделать для тебя, то…

Сделать что-то для нее! Опять пытается подкупить! Найну охватила ярость. И внезапно она осознала, что ярость вызывает в ней не только Кейт, но и Адам, и вообще все мужчины с их лживыми обещаниями…

– Нет, ты не сядешь и разговаривать мы не будем. Мне жаль твою бедную жену. Что же ты делаешь с ней? А ведь она, наверное, верит тебе… Я никогда раньше не думала о твоей жене… но в последнее время многое поняла.

Кейт молчал, видимо, пав духом.

– Твоя жена уже родила? Кого?

Потупившись, Кейт пробормотал:

– Мальчика. – Он поднял голову. – Чего ты хочешь, Найна? Давай обсудим все разумно. Я…

Найна улыбнулась.

– Неужели полагаешь, что я не догадываюсь, о чем ты думаешь? Ты испугался, как бы я не поехала к Синтии. Поэтому и звонил так часто. Поэтому и приехал сейчас. Да и браслет подарил поэтому. Это ведь был твой прощальный подарок, не так ли? Если бы не встреча в аэропорту, ты сделал бы мне еще несколько подарков, чтобы подсластить пилюлю. Посмотри на себя! Ты похож сейчас на приведение. Успокойся, мне не нужно, чтобы в моей квартире произошел сердечный приступ. Я не пойду к твоей Синтии. Никогда. Но не из-за тебя, а из-за нее и троих детей. Однако твоя следующая любовница может оказаться не такой благородной, поэтому советую тебе, Кейт, вести себя осторожнее. А теперь убирайся. И забери все эти вещи.

– Найна, я не хочу…

Она резко оборвала Кейта:

– Все это твое. Браслет подаришь жене. Она заслужила его, поскольку родила тебе еще одного сына. Так вот, собирай вещи и выметайся.

Кейт сунул браслет в карман и начал укладывать все остальное в коробку. Потом с трудом поднял ее. Найна открыла дверь и захлопнула ее за Кейтом. Еще несколько минут она стояла, не шевелясь, пока не закрылась дверь лифта. Чувство горькой утраты охватило Найну. Он был таким чудесным… пока любовь ослепляла ее.

– Ну вот и все, – промолвила она.

Потом, сидя в гостиной, Найна анализировала свои противоречивые чувства. Сейчас она испытала облегчение и даже прилив энергии. Вместе с тем Найне казалось, что она стала гораздо старше. Те, кому Найна доверяла, предали ее. То, что когда-то она считала неизменным, изменилось. С болью осознавая все это, Найна начала наводить порядок в квартире.

Глава 20

– Надеюсь, я все заполнила правильно. – Маргарет указала на стопку бумаг, лежавших на столе Стивена Ларкина. – Даже не представляла себе, что столкнусь с такой волокитой, тем более что на развод подала не я.

– Не спрашивайте меня, зачем это нужно. Таков закон, вот и все.

– Простите, я не хочу вас обидеть, но Диккенс писал, что закон – осел, и я склонна согласиться с ним.

Стивен рассмеялся.

– Согласен. Во всяком случае, я не хотел бы отвечать за этот закон о разводе. Он должен быть другим. В соответствии с нынешним законом жизненный уровень мужчины повышается более чем на сорок процентов, а жизненный уровень женщины соответственно понижается.

– А если бы у меня не было работы? Или было бы еще больше детей?

– Тогда он не смог бы включить вашу заработную плату в общую сумму ваших доходов, и ему пришлось бы увеличить сумму алиментов. Разумеется, исходя из его доходов.

– Он обещал Дэнни и Джулии заботиться обо всех нас. – От злости к горлу Маргарет подступил комок. – Он ведь прекрасно знает, сколько я зарабатываю и какие у нас расходы. Только налоги на дом увеличились в четыре раза с тех пор, как мама оставила его мне. А это… Впрочем, вам все это известно. – Маргарет задыхалась от бессильной ярости. – И это называется справедливое распределение! – воскликнула она. – А что, если какой-то судья справедливо распределит деньги так, что мне не хватит на жизнь? Что тогда? Обращаться за социальным пособием?

– Очень часто так и происходит. Но с вами этого не случится.

– Я и так едва свожу концы с концами. Прошло всего четыре месяца, а я уже залезла в свои сбережения, которые отнюдь не велики, уверяю вас. Мне страшно их тратить, ведь надо иметь хоть что-то на черный день.

– Поскольку мы не можем прийти к соглашению, придется еще раз обращаться в суд. А это дело дорогое, и я предпочел бы не разорять вас, миссис Крейн.

– Прошу вас, называйте меня Маргарет. Мне неприятно носить его фамилию. Вот если бы еще ученики могли называть меня как-нибудь по-другому. – Маргарет доверчиво посмотрела на Ларкина. – Иногда я ловлю себя на том, что думаю, а то и говорю что-то нахальное и глупое. Как вы считаете, глупо отказаться от его фамилии?

– Нет. Вам нанесли чудовищное оскорбление. Я понимаю вас.

– Да, вот именно, оскорбление. И тем не менее он живет прекрасно. Дэнни иногда пробалтывается: то они устраивают пикники, то теперь делают бассейн крытым, чтобы можно было купаться зимой. Он никогда не жил в роскоши, так что теперь ему, наверное, очень нравится шиковать. Вот куда уходят деньги, правда, мистер Ларкин?

– Не знаю. Я еще не получил его опросный лист. Но должен предупредить вас, что моральные обязательства в данном вопросе не играют роли. По закону он должен тоже вести обеспеченную жизнь.

– Да, таково справедливое распределение. А эта Рэнди тратит то, что по праву принадлежит мне и моим детям. Детям, которых он бросил, хотя сам так не считает.

– Маргарет, я постараюсь сделать для вас все, что смогу.

– Спасибо. Вы очень добры. Фред так и говорил мне.

На этот день у Маргарет была назначена еще одна встреча – со школьным психологом. Одри Свенсон пришла работать в эту школу чуть раньше Маргарет, и они хорошо относились друг к другу, хотя близкими подругами никогда не были. Впрочем, это облегчало Маргарет общение с ней.

– Ты хорошо сегодня выглядишь, – сказала Одри.

Она была настроена благожелательно, дружески улыбалась, но взгляд ее был проницательным, а Маргарет знала, что он бывает и суровым. Сверстница Одри, Маргарет впервые почувствовала себя ниже ее по положению, поскольку выступала сейчас в роли просительницы. Вот до чего она докатилась! Вернее, вот до чего довели ее Адам и его любовница.

– Наверное, мне просто к лицу эта розовая блузка. А настроение паршивое, – призналась Маргарет.

– Большинство женщин в твоем положении обращаются к психологу. Но ты уверена, что тебе это нужно?

– Нет. Я уверена, что у меня хватит сил справиться. Со временем все образуется. Дело скорее в детях, они беспокоят меня.

– Понимаю. А тебе ясно, что их поведение во многом зависит от того, как ты переносишь эту трагедию?

– Ясно. Надеюсь, это не сказывается на них. – Маргарет вздохнула. – И об их отце я не говорю ничего плохого. Поверь, меня так и подмывает спросить о чем-нибудь, когда Джулия и Дэнни возвращаются от него по воскресеньям. Хотя я ненавижу эти визиты, но никогда…

– А Меган так и отказывается ездить к нему?

– Да. По-моему, она презирает Адама даже больше, чем я. Меня беспокоит ее озлобленность.

Одри кивнула.

– Меган смертельно обижена и как дочь, и как женщина. Ее отец оказался не тем мужчиной, которого она обожала. Теперь Меган не доверяет мужчинам и не находит смысла в жизни. У нее очень высокие моральные принципы; для Меган существует только черное и белое, как это бывает у подростков. Не дави на нее. Но давай поговорим о тебе. Расскажи мне что-нибудь.

– К счастью, я слишком занята, чтобы копаться в своих чувствах. Но иногда они сами напоминают о себе. Знаешь, вчера после занятий ко мне пришла моя бывшая ученица. Я сразу узнала ее. Она была одной из лучших, а теперь уже на третьем курсе медицинского колледжа. Пришла поблагодарить за то, что я привила ей любовь к медицине.

– И что ты почувствовала?

– Меня очень тронула ее благодарность. Я была счастлива, что моя работа принесла хорошие плоды. – Маргарет помолчала. – А еще я почувствовала злость, потому что всегда отдавала себя людям, а со мной так поступили.

– Ты все говоришь правильно, Маргарет. А злость даже полезна, если держать ее под контролем.

– Я так и делаю. Наверное, совершаю много неправильных поступков, но злость контролирую.

– Очень хорошо. Давай теперь о детях.

– Пока я не наблюдаю в них никаких перемен. Они напуганы, несчастны. Но они тоже стараются держаться. Бедные дети!

– Хочу предложить тебе вот что, Маргарет. Старайся не думать о них как о детях и не обращаться с ними как с детьми. Особенно это касается Дэнни. Конечно, он самый младший, и естественно, что ты считаешь его ребенком. Попробуй называть его Дэн. – Одри улыбнулась. – Ведь когда ты недовольна его поведением, то, наверное, называешь его Дэниел.

– Верно. Видишь ли, он никогда не был примерным учеником, но сейчас мне приходится заставлять его делать уроки. Дэнни играет в мяч, смотрит телевизор… и болтает по телефону с отцом. Со своим замечательным отцом.

– Насчет уроков будь с ним построже. Наказывай его. Нельзя допустить, чтобы он забросил занятия из-за отсутствия отца.

– Конечно. А вот Меган – совсем другое дело. Оценки у нее отличные, она хочет, чтобы я дополнительно занималась с ней химией по программе колледжа. Очень трудолюбивая девочка. Никакой болтовни по телефону, никаких мальчиков, даже подружек.

– Предложи ей зайти ко мне. По-твоему, она согласится?

– Меган сделает все, о чем я ее попрошу. Она всегда была хорошей девочкой, может быть, даже слишком хорошей. А вот Дэнни… Дэн… меня не слушается.

Одри посмотрела на часы.

– У нас осталось всего пять минут, чтобы поговорить о Джулии. Ей нужно время, чтобы оправиться. Но я поработаю с ней, надеюсь, все обойдется.

– Джулия самая ласковая. Всегда была ласковой, с самого рождения. Она жила в своем маленьком мире… до того, как все это случилось. – Голос Маргарет дрогнул. – А теперь у Джулии такой вид, словно ее сбил грузовик… Ладно, спасибо тебе, Одри. В приемной ждут пациенты, так что я пойду.

Меган делала уроки в кабинете, когда Маргарет вернулась домой.

– Прости, я задержалась. Вот ключи от машины. Ты доедешь к дантисту за двадцать минут. Скажи ему, что это я виновата. А на обратном пути купи фруктов. Любых, только не очень дорогих. Лучше яблок.

Дэнни сидел на заднем крыльце с задумчивым видом и гладил Руфуса по голове.

– Что случилось? – спросила Маргарет.

– Ничего.

– У тебя много уроков?

– Да есть.

– Уже шестой час. Не считаешь, что пора заняться уроками?

– Нет.

– А по-моему, пора. За прошлую контрольную по истории ты с трудом получил тройку. Этому нет никаких оправданий.

– Наверное, я глупый.

– Нет, ты не глупый, Дэниел. Ты просто не желаешь читать. А теперь отправляйся в свою комнату и делай уроки, а мы с Джулией займемся ужином.

– Да подождут эти уроки. Ма, ты не можешь оставить меня в покое?

– Нет, не могу. После ужина тебе еще надо подстричь переднюю лужайку, у нее неряшливый вид.

– Ну ладно, ладно. – Дэнни поднялся с крыльца. – Ма, ты все время придираешься ко мне.

– Это неправда, Дэн.

На кухонном столе лежал так и не почищенный картофель. «Я не узнаю своих детей, – подумала Маргарет. – Кажется, будто я плыву против течения, а на самом деле барахтаюсь на месте». Она направилась к лестнице, возле которой столкнулась с Джулией.

– Пожалуйста, иди на кухню и почисть картошку, – сказала Маргарет. – Я же просила тебя сделать это к моему приходу.

– А я забыла!

У Джулии был мрачный и неряшливый вид. Рыжевато-коричневые волосы, унаследованные от Адама, она явно не мыла целую неделю. Маргарет не хотелось придираться к детям, но что ей делать, если больше некому заботиться о них? Решив не упоминать про волосы, Маргарет спокойно промолвила:

– Конечно, каждый может забыть. Тогда я сейчас пожарю цыплят и приготовлю салат, а ты накрой на стол.

Странно, за обеденным столом отсутствовал всего один человек, а стол казался теперь таким огромным. Однако Маргарет считала необходимым сохранять семейные традиции, чтобы дети знали: несмотря на уход отца, они все остаются единой семьей.

Ни в половине седьмого, ни в семь, ни в четверть восьмого Меган домой не вернулась. Маргарет расхаживала по подъездной дорожке до улицы и обратно. На крыльце молча, встревоженные, застыли Дэнни и Джулия.

– Даже представить себе не могу, где она, – бормотала Маргарет себе под нос. – Дантисту я звонила, его кабинет закрыт.

Когда стемнело, Маргарет решила звонить в полицию, но тут на подъездной дорожке появился фургон Фреда Дэвиса. В нем сидела Меган.

– Господи, где вы были? – воскликнула Меган. – Я звонила, но никто не отвечал. А потом у меня осталась всего одна монетка, я позвонила Фреду, и он приехал за мной. У меня заглохла машина прямо в центре города. Это был кошмар, водители гудели, орали на меня, как будто я виновата. Потом приехала полиция и оттащила мою машину с дороги. Я не знала, что… Мама, а где ты была?

– Успокойся, Меган. Мы, наверное, все были на улице и не слышали звонки. Ладно, главное, что ты жива и здорова, а все остальное не имеет значения. А что с машиной?

– Ее пришлось доставить на буксире в мастерскую, – пояснил Фред. – Полетела коробка передач.

– Не знаю, что бы я делала, если бы не Фред, – промолвила Меган. – Он обо всем позаботился.

Испытав огромное облегчение, Маргарет посмотрела на Фреда.

– Ты всегда проявляешь заботу. Спасибо тебе. А теперь давайте ужинать. Фред, поужинаешь с нами? Правда, ужин у нас довольно скромный, так что извини.

Усевшись за стол на место Адама, Фред объяснил ситуацию:

– В мастерской мне сказали, что новая коробка будет стоить тысячу двести долларов. Вот тут и возникает вопрос, стоит ли ставить новую коробку на такую старую машину. Надо подумать об этом.

– Старая! – фыркнул Дэнни. – Да она просто древняя. Никто уже не ездит на такой рухляди. Мама, давай купим новую машину.

«Святая наивность», – подумала Маргарет, а вслух сказала:

– Это не так просто, Дэнни.

– Я говорил папе, что нам нужна машина. Хорошую он забрал, а нам оставил рухлядь.

– Он прав, – поддержала брата Меган. – О себе папочка позаботился, а на нас ему наплевать.

– Я примерно так и сказал! – воскликнул Дэнни. – А она ответила, что папе нужно ездить на работу и мне следует помнить, что если он не будет работать, то нас ждут настоящие неприятности.

Маргарет понимала, что надо прекратить этот разговор, но, не удержавшись, спросила:

– А как на это отреагировал отец?

– Никак.

– Кто хочет пойти со мной в субботу на футбол? – спросил Фред.

Дэнни и Джулия вскинули руки, а Меган покачала головой:

– Большое спасибо, дядя Фред, но мне надо готовить доклад.

– Но ты же говорила, что выступишь с ним в середине ноября. Сходи на футбол, отвлекись, – проговорила Маргарет.

– Нет, мама, я не могу позволить себе отвлекаться. У меня должен быть отличный аттестат, если я хочу чего-то добиться в жизни.

– Ладно, тогда в другой раз, – согласился Фред. – А теперь предлагаю вам троим навести порядок на кухне, а затем заняться уроками. У вашей мамы, как всегда, еще наверняка полно дел. Я тоже не буду мешать ей и поеду домой.

– Да ты не мешаешь мне, Фред, – возразила Маргарет.

Когда она провожала Фреда, он остановился в дверях.

– Маргарет, я не хотел говорить об этом за столом, но вам действительно нужна новая машина. И я с радостью окажу тебе любую помощь.

Взгляд его ласковых глаз, казалось, умолял ее. От искренней доброты этого человека на глаза Маргарет навернулись слезы. Однако независимость не позволяла ей принять помощь Фреда.

– Я же знаю тебя, – уговаривал Фред, – если хочешь, давай считать это долгом. Вернешь, когда сможешь.

Маргарет улыбнулась.

– И я тебя знаю, Фред. Ты очень добр, и спасибо тебе, но заботиться о нас – обязанность Адама. Думаю, что после девятнадцати лет совместной жизни я и наши дети заслужили новую машину.

– А если он не купит ее? Ты говорила с Ларкином?

– Много раз. По поводу денег адвокат Адама каждый раз отвечает, что Адам дает нам столько, сколько может. Страховку за мою машину мы платили пополам, так что, возможно, он даст свою часть за новую коробку передач. В конце концов, я подожду суда.

– Ты довольна Ларкином? Если нет, так и скажи, не бойся обидеть меня, поскольку я порекомендовал его тебе.

– Он мне очень нравится.

– Вот и хорошо. Выше голову, Маргарет. – Фред поцеловал ее в щеку и направился к своей машине.

Маргарет смотрела ему вслед. Высокий, широкоплечий, он излучал уверенность и надежность. Но иногда задумчивый взгляд его добрых глаз выражал нечто иное. Хотя Фред постоянно принимал участие в ее жизни, Маргарет подумала, что не так уж хорошо знает его. Она не вполне представляла себе, какие чувства питает к ней Фред сейчас. Впрочем, в данный момент это не имело значения. Как бы стойко ни держалась Маргарет внешне, она глубоко страдала, думая по ночам об Адаме и его предательстве.

В кабинете Маргарет ждала стопка тетрадей, Сев за стол, она взглянула на новый компьютер Адама и полки с дискетами. Он не ничего не забрал. Маргарет решила, что ничего ему не отдаст. Все это принадлежит детям.

Завтра придется купить новую коробку передач. Даже если она заплатит только половину, в ее сбережениях образуется брешь. Черт бы побрал Адама! Черт бы побрал законы, не позволяющие женщине получить то, что ей причитается!

На столе стояли семейные фотографии. Сейчас их стало меньше, поскольку Маргарет убрала фотографию Адама и их свадебные фотографии. Впереди стояла фотография молодого отца Маргарет. Она не знала его, но мать много рассказывала о нем.

«Наверное, мне было бы легче всего умереть, – подумала Маргарет. – Ведь я, как ни стараюсь, не могу вспомнить ничего приятного». Отогнав тяжкие мысли, она приступила к работе.