Текст книги "Обещание счастья"
Автор книги: Белва Плейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Глава 27
В День памяти павших в войнах [1]1
30 мая. – Примеч. пер.
[Закрыть]Адам сидел в спальне и смотрел в окно. Рэнди лежала на постели, раскинув руки и ноги, ее округлый живот был чуть больше баскетбольного мяча.
Адам поднялся, но Рэнди попросила:
– Останься со мной.
– Может, ты уснешь, если я уйду.
– Я не засну. Мне так плохо. Неужели ты не видишь? Меня все раздражает.
– Мне очень жаль. – Адам столько раз произносил эти слова, что они вырывались у него автоматически.
– Я понимаю, ты хочешь побыть со своими детьми, как обычно. Ведь, по-твоему, в такой день они должны гулять на улице, а не сидеть дома и смотреть телевизор.
Как же хорошо Рэнди изучила его! Если бы Адам верил в то, что возможно читать мысли, он бы поклялся: Рэнди это умеет. Но Адам слишком устал, чтобы спорить. Они и так очень часто спорили в последнее время, поэтому Адам снова сел в кресло.
Он старался понять, почему Рэнди так раздражительна. У нее распухли лодыжки, и сейчас, когда она была на седьмом месяце, Рэнди по утрам иногда охватывала слабость. Она хотела, чтобы Адам постоянно находился рядом. Конечно, беременной женщине нужна забота. Однако это докучало Адаму, поскольку раньше он с таким не сталкивался. Все три беременности Маргарет проходили легко, не доставляя ему хлопот. Впрочем, не все люди одинаковы, поэтому он ни в чем не винил Рэнди.
Разрываясь между раздражением и сочувствием к Рэнди, Адам тяжело вздохнул и посмотрел на часы. Слишком рано отвозить Джулию и Дэна домой, не хочется, чтобы они подумали, будто их выпроваживают. Этот визит детей получился неудачным, поскольку Рэнди слегка накричала на них. Ладно, придется по пути остановиться где-нибудь в кафе и угостить детей мороженым. Хотя нет, это дурацкая затея. Они уже не маленькие, так что мороженое не компенсирует тягостный осадок после этого дня.
Да, это был ужасный год. Адам надеялся, что его вторая половина пройдет лучше. Ему очень повезло, что удалось найти новую работу, хотя при этом он потерял в заработной плате. Ежедневные поездки на работу, составлявшие шестьдесят миль, были довольно утомительны, особенно в плохую погоду. Адам предложил Рэнди продать дом и перебраться поближе к его новой работе, купить там что-нибудь попроще и подешевле. Но это предложение привело Рэнди в ярость.
– Ты же не всю жизнь прожила здесь, тебя ничего не привязывает к этому месту, – втолковывал ей Адам.
Но она еще больше разозлилась.
– Разве любишь только тот дом, где жил еще твой дед? Что ж, извини, я не аристократка, как некоторые, но тоже люблю свой дом.
И Адам больше не возвращался к этой теме.
Денежные проблемы угнетали его, не давали ему покоя ни днем, ни ночью. А что, если он потеряет и новую работу? Каждый день в газетах сообщают о сокращениях, тысячи людей теряют работу, которая казалась им надежной и постоянной. Возможно, имеет смысл завести на новом месте дружеские связи. Ведь если бы в свое время он сблизился с Дженксом, Рамзи или Хадсоном, то его не вышвырнули бы на улицу.
Еще раз посмотрев на часы, Адам поднялся.
– Извини, что бужу тебя, но мне пора отвозить детей домой.
– А я и не сплю. Просто лежу и думаю.
– О чем?
– О том, какой ты скрытный. В чем дело, Адам? Почему ты боишься сказать мне, что отправляешь дочь в Гарвард?
– Я? Я отправляю ее… черт побери, да с чего ты это взяла? Я даже не знаю, что она едет в Гарвард.
– Да и твои дети знают об этом. Они мне рассказали, когда мы были на кухне.
– Но этого не может быть! Если только Меган не получила какую-нибудь стипендию. Впрочем, и этого не хватило бы. А может, Маргарет заняла деньги. Правда, не представляю себе, где она могла занять. Нет, это невозможно.
– Ты плохой лгун, Адам. Заняла деньги! Да ей ссудил их Адам Крейн.
– Ты спятила! Я бы с удовольствием дал ей деньги, но у меня их нет. Опомнись, Рэнди!
– Я не верю тебе, Адам. Ты продолжаешь заботиться о своей семье. Так что я вышла замуж не только за тебя, но еще и за троих твоих детей.
Адам мог бы напомнить ей, что пока еще она не вышла за него замуж, но не хотелось обижать Рэнди и доводить конфликт до крайности.
– Да еще она, – не унималась Рэнди, – так и норовит запустить свои лапы в твой карман. Ненасытная какая-то. Думаешь, я забыла о том страховом полисе, про который ты говорил мне?
– Когда это я говорил тебе о страховом полисе?
– Пару лет назад. Я все помню, Адам. Все.
– Тогда ты должна знать, что владеет полисом Маргарет, а не я.
– Но платишь за него ты.
– Нет, не плачу. Уже не плачу. Должен платить, но не могу себе этого позволить.
– Я все равно не верю тебе. Да и почему ты должен платить, когда у тебя нет страховки на меня и будущего ребенка? – Рэнди положила ладонь на живот.
– Я же обещал тебе открыть на вас полис при первой возможности. Пока я этого сделать не могу.
– Смог бы, если бы отбросил свое прошлое. Они все присосались к тебе как пиявки. А ведь твои дети уже не беспомощные крошки. Мы когда-нибудь избавимся от них?
Адам со стоном прижал ладони к вискам.
– Рэнди, я не понимаю тебя. У меня уже нервы на пределе. Прекрати.
– Нервы у тебя на пределе не из-за меня. Я-то не пиявка.
– Ты – нет, но пиявка – твоя закладная на дом.
– Ты с самого начала знал об этой закладной.
– Да, но не подозревал, что сумма так велика. И уж точно не имел понятия о том, что ты оформила еще и вторую закладную.
– Я тебе говорила.
– Нет, Рэнди.
– Говорила, говорила. А если даже и не говорила, то тебе грех жаловаться. Неплохо ведь жить в доме с кондиционером и каждый день плавать в бассейне после работы? Совсем неплохо.
– Я заплатил не только свою долю, но и гораздо больше, – тихо промолвил Адам, с трудом сдерживаясь. – Ладно, сейчас у нас нет времени говорить о деньгах. Вечером придут твои гости, а я должен отвезти Джулию и Дэнни.
– А ты не мог бы остаться и помочь мне? Ты же видишь, в каком я состоянии.
– Все уже готово, тебе делать почти нечего. Но если ты так плохо себя чувствуешь, позвони гостям и отмени встречу.
– Я не хочу ее отменять.
– Что ж, тогда я повезу детей домой, а когда вернусь, помогу тебе.
– Ты все выходные проводишь со своими детьми.
– А когда еще мне с ними видеться? – спросил Адам, уже взявшись за дверную ручку. – По праздникам я с ними почти никогда не встречаюсь.
– Но это тридцать миль туда и обратно. Почему бы им приезжать не так часто? Или пусть остаются ночевать, это было бы гораздо проще.
Адам знал, да и Рэнди наверняка понимала, что Маргарет никогда не пойдет на это.
– Нет, Рэнди, пусть ночуют у себя, мне так спокойнее.
Рэнди расхохоталась.
– Ох, Адам, я вижу тебя насквозь. Ты просто не хочешь, чтобы они видели, как мы спим вместе. Господи, какой бред! На дворе тысяча девятьсот девяносто четвертый год. Неужели они не знают, откуда берутся дети?
– Потише, Рэнди! Они могут услышать тебя.
– Ну и что? Пусть расскажут своей мамочке, что я думаю о ней. Мы… ты и я… мы больше не будем терпеть. Я защищу тебя, Адам. Ты так много работаешь, а они тянут с тебя деньги. Угрожают подать в суд! Ради чего? Чтобы эти ненасытные девицы могли шиковать? Эта близорукая, которая торчит здесь, и та, что собралась в Гарвард, а на тебя плюет! Им следовало бы пойти на курсы секретарш, а потом работать, как это сделала я после школы. И с меня этого вполне хватило.
– Хорошо, хорошо, Рэнди, успокойся. Я скоро вернусь.
Джулия и Дэнни сидели в соседней комнате на диване, телевизор был выключен. Они, несомненно, все слышали, и от этого Адаму стало не по себе.
– Поехали домой, – сказал он.
Некоторое время они ехали молча. Адам размышлял, как бы начать разговор, но в этот момент Дэнни заявил: – Мы все слышали.
– Я это понял.
– Она сволочь! – выпалил Дэнни. – Я ненавижу ее.
Все это было так ужасно, так отвратительно. Расстроенный, Адам попытался вступиться за Рэнди, хотя сам понимал смехотворность своих объяснений.
– Ей сегодня нездоровится. Уверен, она уже сожалеет о том, что сказала. Люди иногда не соображают, что говорят.
– Все она соображает, папа. И недомогание не извиняет ее. А я ее действительно ненавижу.
– Дэнни, прошу тебя, смягчись. Конечно, это трудно, но ты уж постарайся, пожалуйста.
– Папа, зачем ты это сделал? – спросила Джулия. – Разве ты не был счастлив с мамой и с нами?
Адам изумился, осознав, что до сих пор никто не задал ему такой конкретный вопрос. И как же на него ответить? Сказать: «Да, я был счастлив с вами, во всяком случае, мне так казалось, пока не понял, что не могу жить без этой женщины. А ваша мать, узнав об этом, стала между нами»?
Нет, вряд ли мужчина должен говорить такие вещи своим детям.
– Между людьми иногда происходит такое, что тому, кто сам не испытал этого, нелегко объяснить, – начал Адам, но, понимая, как глупо уклоняться от прямого ответа, дал выход своим эмоциям: – Для вас это было ужасно… дети всегда переживают. Но вы ничего не поймете, пока сами не столкнетесь с такой ситуацией. – Он повернулся к Дэнни, сидевшему рядом на переднем сиденье. – Если я сделал тебе больно, знай: у меня не было другого выхода.
– Она… Рэнди… хочет, чтобы нас вообще не существовало, – вмешалась Джулия. – Неужели ты этого не видишь? Она жуткая особа. А что она говорила о маме… и ты позволил ей…
Адаму хотелось занять позицию, равноудаленную и от Рэнди, и от детей, только так он мог попытаться примирить их.
– То, что произошло сегодня, просто случайность. До сегодняшнего дня вы прекрасно ладили с Рэнди, так что все утрясется.
– Нет. Мы ладили с ней, чтобы не огорчать тебя, – печально ответила Джулия. – И потом, вначале мы ее не раскусили.
При этих словах Адам внезапно сообразил, что Джулии уже шестнадцать лет. А он почему-то все считал ее четырнадцатилетней девочкой, слишком наивной для своего возраста, такой, какой она была, когда он ушел из дома. Оказывается, Джулия очень повзрослела за эти два года. Кроме того, она ходила к психологу, и тот наверняка научил ее иначе смотреть на мир.
Печаль, прозвучавшая в ее голосе, причинила ему боль. Адам спросил себя: «С каким же чувством будет вспоминать обо мне дочь, которая должна считать меня порядочным человеком? А сын? Дэнни сидит сейчас рядом со мной, но весь сжался, стараясь держаться подальше от меня. А моя Меган?»
Они подъехали к одинаковым красным кирпичным жилым домам, стоявшим на вершине холма.
– А здесь неплохо, – заметил Адам, – сохранилось много деревьев.
– Ты живешь в гораздо лучшем месте. У тебя прекрасный дом, – бросил Дэнни.
Адам сделал вид, что не расслышал его.
– Ну ладно, до свидания. В следующее воскресенье как обычно?
– Приятель пригласил меня в воскресенье на день рождения, – сообщил Дэнни.
– Тогда как насчет субботы?
– В субботу я иду к дантисту, – сказала Джулия.
– Надеюсь, в твоих прекрасных зубках нет дырок? – веселым тоном осведомился Адам.
– Вроде бы нет.
– Послушайте, ребята, а может, поедим мороженого? Тут совсем рядом есть кафе.
– У мамы всегда в холодильнике есть мороженое, – заявил Дэнни.
Дети вышли из машины. Джулия взглянула на отца влажными от слез глазами.
– До свидания, папа.
Адам смотрел им вслед, пока они не вошли в подъезд. Ни Джулия, ни Дэнни не обернулись. Развернув машину, Адам поехал в Гроув, где уже, наверное, началась веселая вечеринка.
– Ну, как все прошло? – спросила Меган.
– Отвратительно, – отозвался Дэнни.
– Почему? Что случилось, Джулия?
– Потом расскажу. У меня нет желания говорить сейчас на эту тему.
– Все было отвратительно, – повторил Дэнни. – А где мама?
– Ужинает с дядей Фредом. Она оставила записку. Я ездила к Бетси и только что вернулась.
– Как там наша старая улица? – поинтересовался Дэнни. – И кстати, как насчет ужина?
– Отвечаю на твой первый вопрос: улица выглядит по-прежнему, за исключением нашего дома. На него больно смотреть. Что касается твоего второго вопроса, то мама оставила жареных цыплят и приготовила рисовый пудинг. Твой любимый, Джулия, без изюма.
– Я не голодна. Пойду, пожалуй, прогуляюсь.
– Куда ты собралась?
– Не знаю, просто погуляю.
– Но уже шесть часов, – возразила Меган.
– Ну и что? Мне нужно пройтись.
В половине девятого, когда перед домом остановилась машина Фреда, Меган и Дэнни стояли на крыльце, вглядываясь в разные концы улицы.
– Не знаю, что случилось с Джулией! – крикнула Меган. – Она ушла гулять в шесть часов.
Маргарет встревожилась:
– Она сказала, куда собирается?
– Нет, заявила, что ей нужно пройтись.
– Зачем? Что случилось?
– У нас сегодня выдался неприятный день, – сказал Дэнни, – думаю, это расстроило ее. Вы же знаете Джулию.
Маргарет посмотрела на Фреда.
– Уже темнеет.
Фред взял ее под руку.
– Садись в машину. Мы проедем по улицам и найдем Джулию. Возможно, она пошла в универмаг. Он еще открыт.
– Джулия не любит ходить по магазинам.
– Ну, может, ей что-то понадобилось. Поехали. Будем звонить и узнавать, не вернулась ли она.
В машине Маргарет положила руки на колени и сжала пальцы.
– Ох, Фред… эта пустынная окраина… рядом шоссе… мало ли кто мог обратить внимание на девушку с длинными белокурыми волосами… Фред, я сойду с ума!
Не имея никакого плана, они колесили по улицам целый час. Фред время от времени гладил Маргарет по плечу и говорил успокаивающие слова.
Вечеринка была в самом разгаре. Из дома гости переместились на террасу, окруженную дорогостоящим кустарником падуба и рододендрона. На столе красного дерева устроили бар; несколько человек были уже изрядно навеселе. Кто-то танцевал под музыку, доносившуюся из висевших на стене динамиков, кто-то, раздевшись, бродил возле бассейна.
Рэнди с большим удовлетворением наблюдала за всем этим.
– Хорошая вечеринка, правда? – обратилась она к Адаму. – Последняя перед рождением ребенка. А в следующем году мы будем слишком заняты.
К удивлению Адама, Рэнди очень быстро отошла после их ссоры, как будто ничего не произошло.
– Адам, ну почему ты молчишь? И что у тебя за кислая мина?
– Ты во всем права, – согласился Адам, не желая ссориться с Рэнди в присутствии гостей, хотя знал, что ее ничуть не смутил бы скандал на публике. – Только у меня не кислая мина. Я просто устал и хочу есть.
Адам направился в спальню и подошел к телефону. Он не сразу решился снять трубку и набрать номер. Однако Адам чувствовал необходимость поговорить с Джулией. Он не мог забыть выражение ее лица при прощании. Ведь он… они вместе с Рэнди… так обидели девочку. Да и Дэнни тоже обидели. Рэнди нарочно говорила громко и сама призналась в этом.
Трубку снял Дэнни.
– Дэнни, мне надо поговорить с тобой о том, что произошло сегодня. С тобой и с Джулией. Я не хочу, чтобы вы подумали…
– Джулии нет дома. И мы не знаем, где она. Ее сейчас ищут.
– А что случилось?
– Понятия не имею. Она ушла в шесть часов. У нее было плохое настроение, и в этом виноват ты. Ты и Рэнди. – С этими словами Дэнни положил трубку.
Побледнев, Адам посмотрел на часы. Половина десятого, а Джулия ушла в шесть. С террасы донеслись громкие крики и смех, наверное, кто-то рассказал анекдот. Но что же случилось с Джулией?
Когда Адам вернулся на террасу, Рэнди стояла вместе с несколькими гостями.
– Я должен уехать, – сказал ей Адам. – Джулия исчезла. С ней что-то произошло.
– Как это уехать? – набросилась на него Рэнди. – Ты уедешь в разгар вечеринки и бросишь гостей?
– Это необходимо. Ее не могут найти.
– А кто это Джулия? – спросил кто-то из гостей.
– Моя дочь. Так что прошу извинить меня.
Рэнди наградила Адама злобным взглядом. Почти никто из гостей не знал, что у него есть семья. Рэнди хотелось, чтобы у Адама не было прошлого – никакой другой жизни, кроме жизни с ней. Но Адам раскрыл тайну, и теперь уже ничего нельзя было поделать.
– Прошу извинить меня, – повторил Адам и удалился.
Когда он подъехал к дому, у тротуара стояли две машины – Фреда и Маргарет. В дверях Адам столкнулся с Фредом.
– Я приехал… я услышал… Дэн сказал мне, что Джулия…
– Я знаю. Джулия уже дома. С ней все в порядке. Наш друг нашел ее и привел домой.
– Она…
– В порядке. – Тон Фреда нельзя было назвать недружелюбным, равно как и приветливым. – Она пошла погулять и задержалась. С ней ничего не случилось.
Позади Фреда слышались голоса. Адам заметил Маргарет. Впервые за два года он увидел ее.
– Могу я поговорить с Джулией, всего одну минуту?..
– Не сейчас и не здесь, Адам. Это дом Маргарет.
Адам все понял. Джулия не больна, с ней ничего не случилось, значит, у него нет причины вторгаться в дом Маргарет. Но он продолжал стоять перед дверями, словно униженный проситель.
– Если я могу чем-то… – начал Адам.
– Ничего не надо. Мы обо всем позаботились. – Фред сделал шаг вперед, как бы преграждая путь в дом. – Тебе здесь действительно нечего делать. Но все-таки спасибо, добавил Фред.
И дверь закрылась.
– Тебе повезло, – сказала Маргарет, – что мистер Ларкин в это время бегал вокруг озера. Иначе все могло обернуться совсем по-другому.
– Знаю, – согласилась Джулия. – Я поступила глупо.
– А я, наверное, напугал тебя, выскочив из темноты, – заметил Стивен.
– А что ты сделала бы, если бы мистер Ларкин не увидел тебя там?
– Вернулась бы домой.
– Что на тебя нашло, Джулия?
Теперь, когда дочь была в безопасности, Маргарет дала волю гневу… хотя все-таки сдерживалась. Ведь ясно, что Джулия пережила какую-то трагедию.
Джулия обвела всех взглядом.
– Вот Дэнни может подтвердить…
– Она говорила про тебя гадости, – прервал сестру Дэнни. – Ты бы только слышала…
– Дэн, не хочу я этого слышать.
– Она назвала тебя пиявкой…
– Дэн, я же сказала, что не хочу этого слышать.
– Я ни за что больше не поеду туда! – воскликнула Джулия. – Буду встречаться с папой в любом другом месте, только не там. Мне так жаль его! И по-моему, ему тоже жаль себя.
Маргарет деликатно поинтересовалась, почему дочь так считает.
– Я чувствую это. Всю дорогу домой в его машине я думала: «Бедная мама! Бедный папа!» Мама, я понимаю, что ты пережила. Мы с Меган так волновались за тебя, особенно Меган, потому что она повзрослела быстрее, чем я. Но теперь мне кажется, что ты в лучшем положении, чем папа. Он очень несчастен.
Маргарет заметила, как Фред и Стивен переглянулись. Искренность молодой и наивной, а может, уже и не такой наивной Джулии глубоко тронула их.
– Но ты не волнуйся, мама, – продолжила Джулия, – я никогда не выкину ничего подобного. Я не сумасшедшая, да и с нервами у меня уже все в порядке. Мне помогло общение с Одри. Так что я не собираюсь убегать из дома или совершать другие дурацкие поступки.
– Да никто из нас и в мыслях такого не держит, – заверила дочь Маргарет. – Просто ты очень расстроилась и захотела побыть одна. Тебе надо было подумать.
– Да, мне действительно надо было подумать. Я пошла к нашему старому дому, чтобы взглянуть на него. А потом поняла, что идти туда очень далеко, повернула назад и направилась в парк. Там я увидела, что лебеди не попрятались в домики, а все еще плавают. Поэтому я села на берегу и стала наблюдать за ними, как ты, мама. И мне пришло в голову, что если бы рядом был папа, он взял бы книгу и прочитал все о лебедях. Ты же помнишь, он всегда так делал.
– Да, помню.
– А еще я всегда буду помнить то утро, когда он ушел от нас, хотя, наверное, никогда не пойму, как папа смог так поступить.
Внезапно заговорил Стивен:
– Да, Джулия, ты никогда этого не поймешь, поэтому и не пытайся. Конечно, выбросить все из головы невозможно, но постарайся забыть хоть о чем-то. Меган, Дэн, это касается и вас.
В комнате наступила тишина, все смотрели на Стивена. Потупив взгляд, он продолжил:
– Мой отец был одним из тех, кто высадился во Франции в 1944 году. Он сражался в Нормандии, где познакомился с красивой девушкой, моей матерью, и женился на ней. У матери была дружная семья, родители обожали дочь. И, разумеется, не хотели отпускать ее в Америку, поэтому и возражали против этого брака. Но мама проявила решительность и заверила родителей, что будет счастлива.
Насколько я могу судить, родители действительно были счастливы до того момента, как мне исполнилось двенадцать лет. Во всяком случае, впоследствии мама всегда говорила мне, что они были счастливы. Но однажды отец заявил, что полюбил девушку, работающую в его офисе. Не знаю деталей, но дело кончилось тем, что он ушел от мамы. К тому времени в нашей семье было четверо детей, все старше меня. Поскольку отец не мог содержать две семьи, мы все работали. Пока я не достиг того возраста, когда официально разрешено работать, я убирал снег у соседей, выполнял после школы различные поручения пожилых людей, а некоторое время даже нянчил детей. Работа меня не угнетала, напротив, прививала любовь к труду. Удручали меня только мамины страдания. Она оказалась брошенной в чужой стране после восемнадцати лет замужества с четырьмя детьми. Своим родителям мама ничего не сообщала, ей не позволила гордость. До самой ее смерти они считали, что у их дочери прекрасная жизнь в Америке. – Стивен обратился к Маргарет: – Так что видите, я кое-что знаю о таких вещах.
– Вы никогда не рассказывали мне об этом, – удивился Дэнни.
– Я вообще никому этого не рассказывал.
– Наверное, вам больно говорить об этом, – заметил мальчик.
– Дэнни! – одернула сына Маргарет.
– Не надо, Маргарет, пусть говорит.
– Так вот почему вы так хорошо знаете французский.
Стивен улыбнулся Дэнни.
– Совершенно верно. Поэтому и ты здорово подтянулся во французском, правда?
– Да, конечно.
Фред поинтересовался, как Стивен стал адвокатом.
– У моего отца был родственник, очень порядочный, религиозный человек. Его потрясло поведение отца, Он дал мне взаймы денег, чтобы я учился в юридическом колледже. Не всю сумму, поскольку часть денег я заработал сам. И все же адвокатом я стал благодаря ему.
Стивен оглядел детей.
– Зачем я все это вам рассказал? Я хочу, чтобы вы поняли – нет непреодолимых трудностей, кроме неизлечимой болезни. Конечно, банально сравнивать жизнь с рекой, но, поверьте мне, жизнь действительно река. Ныряйте в нее и плывите. Вот Меган уже готова плыть в Гарвард. Она первая, а за ней и вам придется нырять в реку.
Последние слова Стивена волшебным образом изменили атмосферу в комнате. Все приободрились. Меган зажгла еще одну лампу. Маргарет принесла вазу с фруктами и пирожными. И все уселись за круглый стол в приподнятом настроении. Лишь около полуночи Фред и Стивен собрались уходить.
– Приятный провели вечер, – заметил Фред.
– Все хорошо, что хорошо кончается. Так сказал Шекспир, – с важным видом заявил Дэнни, и мужчины, рассмеявшись, ушли.
– Что бы мы делали без этих добрых друзей? – пробормотала Маргарет, убирая со стола.
Дэнни усмехнулся:
– Они не просто друзья. Они влюблены в тебя.
– Ваш брат – умный мальчик, – обратилась Маргарет к дочерям, – но иногда он говорит глупости.
– Во всяком случае, не на этот раз, – возразили девочки.