Текст книги "Легионы праведных (СИ)"
Автор книги: Бармин Андрей
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)
Глава 9. Бернар
Глава 9.
Бернар.
За два дня перед непосредственным началом наземной части вторжения авиация коалиции начала наносить по территории анклава бомбовые и ракетные удары.
Временный лагерь отрядов «Дрейка» расположился рядом с аэродромом, на котором базировались ударные беспилотники РФ, Китая и США. Управляемые людьми самолеты в авиаударах использовали только США, но для этого у них имелся авианосец. Все остальные предпочитали использовать дроны: те же самые модели самолетов, только без живых пилотов.
Сигналом для начала операции послужило прекращение поставки анклавом электроэнергии своим потребителям за Барьером: верный знак, что топливо для реакторов закончилось или его осталось настолько мало, что угрозы, глобальной угрозы, оно уже не представляет. Бернар понимал, что даже остановленный ядерный реактор долгое время остается опасным, но его уже можно деактивировать. Так что вампиры теперь могут идти в жопу со своими угрозами и шантажом. Собственно туда они и направились через пять дней после прекращения поставок. За это время с территории анклава получили подтверждение о том, что топливо выработано, перебросили с тренировочных баз войска вторжения в Сербию, а регулярные армии ЕС и других стран, вошедших в коалицию, переместили авиацию и подразделения для усиления карантинной зоны вокруг анклава.
За Барьер, кроме подобных отряду Бернара групп, планировалось отправить и несколько подразделений спецназа из стран коалиции.
Бернар имел возможность наблюдать за тем, как с взлетных полос, словно по конвейерной ленте, отправляются в небо десятки бомбардировщиков. Эта карусель не останавливалась ни днем, ни ночь. Тяжелые реактивные дроны различных моделей отправлялись в сторону анклава, набитые управляемыми бомбами и ракетами. Сбросив свой смертоносный груз на выбранные цели, они возвращались обратно, чтобы получить новую порцию подарков для своих получателей.
В сеть в рамках медийной кампании по сопровождению операции регулярно выкладывались ролики с результатами этих вылетов. Местами местность после налетов походила на марсианский пейзаж, благо теперь имелась возможность сравнивать настоящие кадры.
Средства ПВО, способные эффективно противостоять воздушным ударам, у вампиров отсутствовали, так что несколько потерянных дронов – технические сбои. Если верить официальным данным, то налеты достигли своей цели: все укрепленные районы анклава теперь – огромная воронка, бронетехники у кровососов стало меньше в три раза. Кэмп-Бондстил больше похож на карьер по добыче песчаника, нежели на аккуратную армейскую базу США. Бомбардировки не затронули населенные пункты и атомную станцию. Все же наносить ракетные удары по гражданскому в кавычках населению у организаторов операции не хватило духа. И Бернар понимал, что именно в этом и будет заключаться основная проблема наземных боевых действий.
Опыт противопартизанской борьбы подсказывал, что именно в городах и поселках их ожидают основные трудности, так как кровососы тоже не идиоты, и значительную часть вооружения, в том числе и тяжелого, отвели в эти населенные пункты. Командование коалиции также прекрасно осознавало это, но устроить второй Дрезден или Хиросиму не решилось. На правительства сильное давление оказывали миролюбивые избиратели, а Католическая Церковь, оказавшаяся во главе военной операции, потеряла значительную массу паствы в странах ЕС.
Церковь. Война. Бернар улыбнулся: вот и вся суть религии. Не бывает ее мирной.
Он стоял возле своей палатки и наблюдал за тем, как очередная пара серого цвета реактивных дронов набирает скорость, чтобы оторваться от бетонной полосы. Когда некоторые беспилотники только выкатывались на полосу, он заметил на них нарисованные католические кресты. Крещение бомбами язычников и еретиков.
Через полчаса ему надо будет привести свой отряд на встречу с кардиналом Николо Стоффа, душой и главным организатором Крестового Похода против кровососов. Церковь старательно избегала сравнения этой операции с Крестовыми Походами тысячелетней давности, постоянно приводила доводы о том, что никакого сходства не имеется, но в Сети и даже среди непосредственных участников это наименование прижилось, и солдаты, как правительственные, так и из ЧВК, называли себя крестоносцами, невзирая на собственное вероисповедание.
Кардинал Стоффа. Бернар очень хотел вживую посмотреть на этого человека, который являлся косвенной причиной его отставки из армии. Именно он нанял «Дрейк» в свое время, чтобы те вытащили из джунглей Либерии свихнувшегося проповедника Фобаи Адди, которого охраняло подразделение Бернара. В ходе той операции ему не удалось полностью выполнить задачу по охране, и он пошел на конфликт с командованием из-за преступным методов, которыми заставляли пользоваться и его. Но зла на кардинала Бернар не держал. Обстоятельства и его величество случай. Конечно, немного забавно теперь работать на этого человека, пусть и не напрямую, но все же.
После того, как он подготовил четыре группы рекрутов, то решил подписать новый контракт на участие в боевых действиях, благо условия для него, как офицера, выглядели вполне привлекательными. Очень хорошая оплата и привычная обстановка. Понятно, что вампиры будут опаснее террористов-фанатиков, но он имел представление, как с ними бороться.
Кстати, русские препараты для ускорения реакции оказались очень эффективными и менее травмирующими, чем те, которыми пользовались в французской армии. Воздействие продолжалось пять или шесть минут в зависимости от конкретного человека, затем плавно заканчивалось, делая переход в обычное состояние более-менее комфортным. После использования, конечно, организм истощался, так что на восстановление требовалось время. Однако все негативные стороны перекрывались реакцией почти на уровне кровососов, да и продолжительность действия в пять минут – просто волшебная. Он сделал себе два укола, чтобы понять, как работает препарат и мог сравнивать с тем, что уже испытывал. Русский стимулятор откровенно выигрывал в этом сравнении.
Стимулятором пообещали снабдить всех рекрутов, но пять человек из группы имели аллергию на компоненты, поэтому пришлось изобретать для них обязанности, не связанные с непосредственными боевыми столкновениями. Они почти полностью прошли обучение, и Бернар не хотел разрывать с ними контракт. В конце концов, обеспечением деятельности отряда на местности тоже кто-то должен заниматься, причем штатные службы не всегда делают это вовремя и по потребностям.
Еще одним мотивом для подписания нового контракта стал тот факт, что он хотел, чтобы тренированные им бойцы выжили в предстоящих боях. Имелась у Бернара такая черта, как ответственность за тех, кем он командовал.
За время подготовки, ему хотелось так считать, удалось сделать из рекрутов солдат: не лучших, не самых эффективных, но все же солдат. Кроме этого, Бернару казалось, что рекруты его уважают. Подчинялись они без видимого неудовольствия.
А желание помочь человечеству избавиться от вампирской угрозы вообще всегда было с ним. Он не чувствовал, конечно, личной ответственности за судьбу населения планеты, но, если его опыт и умения, помогут решить эту задачу, то он станет применять их с радостью. Все же более благая цель, чем защищать интересы корпораций в джунглях Африки или Азии.
Тяжелые ударные дроны использовали реактивное топливо, которое позволяло им достигать высоких скоростей и дальности полета. Полевые же микродроны, которые сопровождали наземные части получали энергию от аккумуляторов, благо в современном мире их емкость просто поражала.
Еще один черный беспилотник, больше чем все те, которые он видел сегодня, начал разгон с жутким ревом. Он не очень хорошо разбирался в их модификациях, но по внешнему виду предположил, что этот принадлежит итальянцам. От каждого по возможностям.
Бернар по рации вызвал сержанта Абдула, самого высокого и сильного из индонезийцев в его отряде, которые и составляли его ядро. Сержантом он его назначил не только из-за физических параметров, мужчина, почти его ровесник, хорошо соображал и в меру проявлял инициативу. Самое удивительное, что никакого отношения ни к армии, ни к иным силовым структурам, он до того, как стал крестоносцем, не имел, проработал наладчиком оборудования на фабрике по пошиву одежды. Восемь лет назад принял католичество, что для мусульманской Индонезии до сих пор являлось очень смелым шагом. Причиной послужило то, что именно Ватикан спас от голода почти двести тысяч его сородичей во время гражданской войны.
– Сержант, готовь бойцов для встречи с кардиналом.
– Всех, командир?
– Всех, – сначала Бернар хотел предложить им выбор: идти или нет на мероприятие, так как в отряде имелись и мусульмане и протестанты и атеисты, но затем передумал: все же война с вампирами хоть и проходит под патронажем Католической церкви, но все же имеет отношение ко всем людям на планете. А Стоффа, хоть и кардинал, но прежде всего человек, человек, который приложил максимум усилий, чтобы начать эту операцию.
Бернар иногда задумывался, каких усилий стоило кардиналу организовать все это. Имея опыт командования армейскими подразделениями, он знал, что не всегда просто заставить людей выполнять приказы, но добиться от тысяч политиканов и бюрократов решения выделить средства и людей для не самого популярного дела – это просто титаническая работа. Лично он такую бы не вытянул. Предел его масштаба – батальон, и то, при условии, что имеются компетентные заместители и младший командный состав.
Абдул ответил:
– Слушаюсь, командир.
Бернар зашел в свою палатку и через камеру комма осмотрел себя: вид приличный, парадная форма у наемников не предусмотрена, так что никаких иных приготовлений ему не нужно.
Бойцы выбирались из своих палаток и строились по-взводно. Бернар осмотрел нескольких, не нашел, к чему придраться, и решил, что сержанты смогут привести отряд самостоятельно, благо он заранее их проинструктировал. Сам же он направился в сторону вертолетной площадки, где и пройдет встреча с кардиналом. Командиры отрядов, такие же, как и он, а также офицеры связи и снабжения получили места поближе к кардиналу, простым солдатам придется наблюдать за встречей издалека. У командирского статуса всегда имеются привилегии.
Бернар пришел за двадцать минут до начала и с удивлением заметил среди собравшихся Тарандина. Русский периодически посещал их тренировочную базу, но просто приезжал с быстрыми проверками, а сейчас стоял в окружении нескольких командиров и отвечал на их вопросы. Бернар знал, что в «Дрейк» русский наемник имеет небольшую долю и является заместителем основного владельца – Белова.
У него особых вопросов к Тарандину не имелось, но он все же подошел поближе, чтобы послушать.
– Игорь, а когда мы начнем выдвигаться?
– Как только закончат с бомбежками. Вы же прекрасно видите, что дроны пока работают.
– А есть новые данные по потерям у кровососов?
– Пока нет, агентура на местах не пользуется радиоаппаратурой, чтобы не выдать себя, а информацию с камер и спутников трудно считать объективной.
– Как думаешь, там будет жестко?
– Нет, конечно, мягко. Встретят с подарками и цветами.
– Нет, я в том плане, может, там уже кто-то сдаться решил. Все же, на них уже до хера свалилось.
– Данных о сложивших оружие или желающих пройти стерилизацию добровольно – нет. К проходу к Барьеру, который мы отбили у вампиров, никто не пришел. Даже из косоваров.
– А на станции точно не осталось топлива?
– Точно, – с каменной уверенностью заявил Тарандин, и Бернар понял, что в этом есть сомнения. Но, явно, небольшие, иначе никто бы не санкционировал начало вторжения.
Какие-то нелепые и странные вопросы, ответы на которые можно получить в Сети, а на те, на которые там нет ответа, не станет отвечать и русский. Бернар отошел в сторону. Речь кардинала, конечно, тоже не добавит ничего нового к знанию об обстановке за Барьером, но хотя бы интересно лично увидеть этого незаурядного человека, который приложил свою руку ко множеству военных операций на благо Церкви и ее паствы.
Его отряд прибыл на площадку первым, от чего Бернар испытал небольшой прилив гордости. Сержанты построили бойцов, как следует, на первый взгляд все выглядели аккуратно. Бернар видел, что иные командиры отрядов не так сильно заботились о внешнем виде своих бойцов и совсем не уделяли внимания построениям и прочей, по мнению гражданских, армейской рутине, но они не понимали, что это – один из способов поддержания дисциплины, а также отработка взаимодействия между членами подразделения. А еще, ему так было привычнее. Все же приобретенный опыт накладывает отпечаток.
Стоффа прибыл на американском транспортном вертолете. Его сопровождали два охранника, никакой другой свиты у кардинала не имелось, хотя Бернар думал, что у него масса помощников. Хотя, прошли те времена, когда должности секретарей и личных ассистентов занимали живые люди: сейчас программное обеспечение выдавало большую эффективность при меньших затратах, а на помощников-людей тратились только из желания подчеркнуть свой статус. Стоффа к таким людям не принадлежал.
О том, что он священнослужитель говорили только две вещи – дзуккета на голове и массивный серебряный крест на серебряной цепочке. Вместо привычной сутаны или делового костюма, именно в такой одежде чаще всего он видел Стоффу в видео, полевая форма итальянского образца. Серийный образец, а не стилизация, но двигался в ней кардинал вполне уверенно, и Бернар вспомнил, что этот мужчина до служения Церкви, служил в итальянской армии.
Над площадкой, как только винты вертолета прекратили вращение, поднялись шесть дронов с динамиками, чтобы голос кардинала могли услышать по всему лагерю. Стоффа не надел бронежилет, что заставляло его охранников сдерживать порывы приблизиться к нему вплотную. Но здесь, кардиналу, явно не грозила опасность. Люди, собравшиеся сражаться с вампирами, определенно разделяли его образ мыслей.
– Приветствую вас, воины человечества, – голос кардинала наполняла торжественность, усиленная возможностями аппаратуры. Бернар начал разочарованно кривиться, но услышал задорный смех:
– Ладно, обойдемся без пафоса. Солдаты, мы все знаем, ради чего мы здесь находимся. Не буду в тысячный раз говорить про то, что судьба рода людского в ваших руках, что от вас зависит, будет ли у ваших детей свобода, не буду. Вы и так все понимаете. Просто хочу сказать вам слова благодарности за то, что вы согласились на этот риск и пожелать вам всем вернуться с поля боя живыми и целыми. Господь постарается всех вас защитить, ибо все вы – теперь его солдаты. Твари – за Барьером – они чужды нам, так как умеют питаться нашей кровью, а кровь – часть наших тел, а наши тела – по образу и подобию Господа, потому это храмы господни. Нельзя позволить этим существам продолжить свое размножение. Мы не станем истреблять их всех, нет, мы не дадим им возможности продолжить свой род. Не все из них стали такими добровольно, но нам придется стерилизовать всех, чтобы не допустить метастазы. Будьте милосердны к ним, но и будьте тверды. Не убивайте без нужды, но и пусть рука ваша не дрогнет, если опасность будет угрожать вам лично или другим людям. Помните, они выглядят, как люди, говорят, как люди, но они – зло. Господь благословляет вас на этот бой с порождениями дьявола. А я лично буду молиться за всех вас. За смелых мужчин и храбрых женщин, которые откликнулись на призыв нашей Церкви и сделали то, на что не решились правительства. Я горжусь вами, солдаты, и преклоняю перед вами колени.
Бернар подумал, что фраза про «храбрых женщин» не совсем актуальна, учитывая гендерный состав боевых групп, но потом вспомнил про вспомогательный персонал, да и в других отрядах могут состоять представители женского пола. Речь кардинала закончилась, и он с некоторым недоумением посмотрел на Стоффу. Бернар рассчитывал, что тот будет говорить дольше, но кардинал двинулся к пришедшим на встречу командирам и солдатам.
– Скажу честно, – теперь он говорил без усилителей, поэтому Бернару пришлось подойти поближе, чтобы лучше слышать, – что я долго думал посещать вас или нет. Это не связано с моим желанием, просто нападки в медиа уже основательно навредили нашему делу, а тут у противников нашей миссии появится дополнительный повод для атаки, но потом я решил: плевать на мнение противников, они – просто заблуждающиеся люди, те, кто понимает, для чего все это, поймут и то, что я общаюсь с солдатами, которые вот-вот начнут рисковать своими жизнями.
Выглядел кардинал очень усталым, но в глазах плескалась энергия. Не поддерживает ли он ее стимуляторами? Но даже если и так, то его можно понять. Сложить столь сложный пазл, как эта коалиция – это талант и уйма времени.
Охранники кардинала старались оказаться между ним и командирами «Дрейка», Бернар смотрел на них и подумал, что мог бы оказаться на их месте, если бы отказался от контракта. Хотя, вряд ли. Эта парочка, явно умеет побольше, чем он, да и зарабатывает больше. Нет, ему бы в лучшем случае достался бы какой-нибудь средненького размаха бизнесмен с криминальным прошлым из жопы мира. Нет, о своем выборе он точно не жалеет.
Кардинал поздоровался с Тарандиным отдельно, и тот внезапно показал на Бернара:
– Монсеньор, а вот человек, который доставил нам столько неприятностей в Либерии.
– Майор Бернар! – в голосе кардинала послышались веселые нотки. – Рад знакомству. Мне говорили, что вы согласились примкнуть к нам, но я не думал, что мы встретимся лично. Я рад, что человек с вашим опытом и навыками, поведет наших солдат в бой.
– Спасибо, монсеньор, – Бернар ответил несколько смущенно: тогда он выступал на стороне противников кардинала, так что не думал, что тот с таким радушием станет его приветствовать. – Но в той операции, верх одержали вы.
– Божья помощь. Но теперь, когда к ней прибавились и ваши таланты, нам по плечу многое.
– Постараемся, монсеньор, – Бернар почувствовал, что отвечает какую-то чушь, но кардинал уже направился к солдатам. Один из командиров спросил у Бернара:
– Он про Либерию?
– Да, – ответил Бернар. – Ты еще не работал на «Дрейк» тогда?
– Нет. Странно, что тебя наняли, там же вроде какая-то херня с пленными приключилась….
– Не сейчас, позже расскажу, – Бернару не хотелось в сотый раз рассказывать эту историю, так что он решил прекратить разговор.
Стоффа поговорил с солдатами еще минут десять и вернулся к вертолету. Кардинала ждали еще в нескольких подобных лагерях. Бернар скомандовал своему отряду вернуться на место, а сам направился к проволочной ограде, отделяющей лагерь от аэродрома. Там находился штаб, куда их всех позвал Тарандин. У русского явно имелось, что им сообщить.
Глава 10. Гектор
Глава 10.
Гектор.
После двух суток непрерывных бомбовых и ракетных ударов наступило затишье. Гектор не сразу нашел в себе силы признаться, что звуки мощных взрывов на городских окраинах, заставляли его сердце учащенно биться каждый раз. Он вспомнил свою молодость в Сирии, только тогда он был на стороне тех парней, которые бомбили врага, а теперь он тот парень, что прячется от бомб в убежище. Но нет ничего постыдного в том, чтобы каждый раз спускаться в подвал при реве сигнальной сирены. Внешние щедро сыпали бомбами и ракетами со своих беспилотников.
По городу выпустили только три ракеты, целью стало здание Совета Республики, которому этих трех ракет хватило, чтобы превратиться в ровную кучу обломков. Погибло почти двадцать человек, из них двое члены Совета, остальные вспомогательный персонал. Больше по Урошевацу и другим населенным пунктам ударов не не наносили. А вот Кэмп-Бондстилу досталась основная порция небесных даров.
Между всеми крупными поселками Республики и Урошевацам давно проложили телефонные линии под землей, так что связь в результате бомбардировок потеряли всего с двумя селами на севере, но в том, что ее в ближайшее время восстановят, Гектор не сомневался.
Сейчас он входил в число офицеров, которым предстояло оборонять Урошевац при штурме. Лично за ним закрепили большой городской массив из жилых многоэтажных домов, построенных уже после Революции. Город поделили на секторы обороны, распределили мобилизованных резервистов, начали строить наземные укрепления.
В Совете понимали, что авиационный удар будет направлен преимущественно по Кэмп-Бондстилу, поэтому за месяц до остановки реакторов оттуда эвакуировали практически все, что могло представлять ценность. Жаль расставаться с базой, ставшей колыбелью Революции, но оставлять даже в подземных хранилищах технику и запасы посчитали рискованным. И не зря. По первой же проверенной информации по базе ударили бетонобойными бомбами, для которых и несколько метров бетона не являлись помехой. Эвакуацию проводили скрытно, так как спутники и разведывательные дроны внешних днем и ночью контролировали все происходящее в Республике, а у них просто не имелось средств для борьбы с этими наблюдателями.
Разрушение же здания Совета Республики носило символическое значение, цель которого показать, что внешние могут дотянуться до нужных целей с феноменальной точностью и минимумом сопутствующих жертв.
Совет решил оставить в самых больших поселках на Территориях достаточно большие гарнизоны, с чем Гектор не согласился, но его голос не учли, и решение приняли. Гарнизонам подписали смертный приговор. Как только в Республику войдут наземные части внешних, то долбаный корм сразу же переметнется на их сторону и начнет атаку на солдат Республики. Конечно, это обойдется им очень дорого, но численное превосходство на стороне корма и внешних.
Как только завершилась бомбардировка, то через спутниковые телеканалы и в радиоэфире появились предложения добровольно сложить оружие, пройти процедуру «интеграции» и влиться в общую семью человечества. Под интеграцией подразумевалась стерилизация и временное помещение в карантинный лагерь, после которого можно получить гражданство какой-нибудь страны ЕС, подписать соглашение о запрете использования крови и доживать остатки своих дней в мире и комфорте. Только без детей, а если есть дети, то без внуков. В любом случае это смерть нации через два поколения. Любой разумный гражданин прекрасно понимал, что никакого будущего у его семьи в таком случае не будет. И за будущее им всем придется сражаться.
Гектор шел по длинному хорошо освещенному коридору подземного бункера в центре Урошеваца, о существовании которого не догадывались не только внешние, но и большинство жителей города. Члены Совета Республики предвидели, что однажды может начаться война с внешним миром и почти двадцать лет строили под городом подземные убежища с тоннелями и переходами, многие из которых имели выходы в различные городские районы и здания. Когда Гектор узнал о том, что такие работы ведутся уже полтора десятка лет, то сильно удивился, как удалось все это держать в секретности. Особенно в Урошеваце, где само понятие тайна звучало несколько насмешливо. Однако у Совета получилось не раскрыть эту информацию, так что сейчас руководство находилось глубоко под землей и под надежной защитой. Так глубоко, что никакая бомба не достанет. Центральный бункер с продублированными системами жизнеобеспечения и с запасами на три года для двухсот человек.
Остальные подземные укрытия под городом находились гораздо ближе к поверхности, но могли свободно вместить тысяч сорок граждан, правда, с запасами провианта и всего остального для такой массы людей дела обстояли не очень радужно.
Гектор не мог понять и решения Совета спуститься в бункер. Ему показалось, что такая реакция на начавшуюся войну выглядит трусливой и не очень поддерживает моральный дух остальных граждан. Руководство спряталось под землей еще до того момента, как солдаты внешних пересекли Барьер.
Каждые сто метров в коридоре стояли пехотинцы с оружием и проверяли его допуск, что показалось ему тоже совершенно излишним: столько бессмысленных остановок в этом длинном и безжизненном месте. Гектор не любил подобные места. Он описал свою нелюбовь к замкнутым пространствам как клаустрофобия начальной стадии, но так как никогда не обращался к психологам с подобными жалобами, то не знал, насколько точный диагноз он сам себе поставил. Коридор вызывал у него не панику, но легкую тревогу. Даже в бомбоубежище, более тесном и темном, он не испытывал таких чувств, но в стандартном бомбоубежище от поверхности его отделяла всего несколько метров грунта, а здесь почти сотня метров породы над головой.
Его вызвали на какое-то срочное совещание. Гектор понимал, что теперь он не простой пехотинец, и даже не командир спецподразделения, а человек, в чьем распоряжении десять тысяч резервистов с оружием, несколько единиц бронетехники и массив с тридцатью тысячами женщин, детей и стариков. Но даже это понимание не помогало смириться с необходимостью идти на совещание в чертово подземелье.
Наконец коридор закончился, и он уперся в металлическую дверь, которую охраняли два солдата, с невозмутимым видом проверившие его карту допуска. Гектор почти минуту наблюдал за тем, как массивную дверь открывают, и не стал дожидаться завершения процесса – проскользнул внутрь, как только определил, что не зацепится ни за что выступающее.
Здесь он опять попал на проверку, так как оказался в небольшом помещении с установленным рентгеновским аппаратом, что заставило его вслух произнести ругательство, на которое реагировать никто не стал. Открылась еще одна дверь, и он попал в бункер.
Первым впечатлением стало разочарование: небольшое помещение с несколькими рядами кресел, как в самолете, плоские экраны на стенах, на которые выводились картинки с камер на поверхности, вдоль стены с левой стороны – пять или шесть компьютеров и ноутбуков, на экранах которых мелькали графики и диаграммы. Он насчитал сорок кресел: пять рядов на двадцать восемь мест, в середине имелся широкий проход. С правой стороны Гектор увидел несколько дверей, что означало наличие еще нескольких помещений. Стены, выкрашенные в голубой цвет, совсем не придавали спокойствия этому месту. Собравшиеся советники занимали ближайшие к нему кресла и о чем-то переговаривались. Его руку схватил и энергично затряс советник Ланкастер, являвшийся негласным руководителем Республики в данный момент, так как именно его группа составляла почти половину Совета.
– Майор Стоун, вы наконец-то добрались к нам, а то мы заждались.
– Простите, сэр, ваши люди искали меня в убежище, а я инспектировал вверенный мне сектор, когда поступил вызов на это совещание.
– Все понимаю, но вы вряд ли нашли бы вход сюда самостоятельно, так что пришлось отправить за вами нарочных.
– Ждали только меня, советник? – с большим удивлением спросил Гектор.
– Да.
– Мне думается, что могли бы начинать и без меня, советник, я не столь важная персона.
– Отнюдь. Сейчас поймете почему.
Ланкастер не нравился Гектору. Из тех, кто встретил Революцию ребенком, а с детьми на базе были в основном офицеры, из тех, кто прошел трансформацию после Восстания и не успел поучаствовать ни в самой Революции, ни в Войне с внешними, ни при утверждении власти Республики над Территориями. Так что никакого боевого опыта у него не имелось, а обладал Ланкастер талантом ссать в уши избирателям про то, насколько им станет лучше жить, пока он занимает должность советника. Но политика есть политика, и не Гектору решать, кто будет во главе Совета. Он свой голос отдал за другого советника, но тот оказался не очень хорош и честен, как только кризисная ситуация коснулась его сына.
Странно, конечно, что ждали его, что встречал его лично Ланкастер, очень странно и немного насторожило Гектора. Он пожалел, что с ним нет оружия: но всю аммуницию его попросили сдать на входе в тоннель.
Ланкастер обратился к своим коллегам, однако Гектор успел увидеть и директора Бюро и начальника полиции и всех трех армейских генералов, которые управляли кадровыми вооруженными силами. Не только члены Совета, но и остальные важные для обороны Республики лица, среди которых было и несколько администраторов Станции:
– Коллеги, друзья. Две трети из вас никогда не были в этом месте, а половина и не догадывалась о его существовании, так что мысли многих из вас такие, что в трудный час Совет решил спрятаться в безопасном месте, оставив остальных граждан под ударами внешних. Они в корне неверны. Я собрал вас здесь, надеюсь, в первый и последний раз, так как верю, что нам удастся отстоять свою свободу и свое будущее, а, значит, скрываться здесь не будет никакого смысла.
Гектор стоял за спиной Ланкастера и в полном непонимании слушал советника: обещали совещание, а он попал на агитационное выступление. Те, кто присутствовал в зале, явно не отличались тугодумием и не нуждались в дополнительной порции пропаганды. Но Ланкастер, словно прочитав его мысли, перешел к основной теме:
– Всем известно, что причина истощения наших топливных запасов – это попытка создать чертову ядерную бомбу. Это решение стало ошибкой, которая стоила нам, как минимум еще сорока лет мирной жизни, а за эти годы Республика стала бы сильнее, но, увы, дело сделано, и надо распоряжаться тем, что имеем. Создать полноценный ядерный боеприпас не удалось, но в итоге Республика располагает двадцатью двумя «грязными бомбами». При использовании одной бомбы радиус радиоактивного заражения тридцать километров. Поражающая способность медленная и не мгновенная, но вполне смертоносная. Я собрал вас здесь, чтобы мы совместно решили, будем ли использовать такое оружие в начавшейся войне.
В зале повисло молчание. Применить подобное означало почти тоже самое, что и взорвать реакторы. Площадь заражения меньше на порядок, но последствия для ограниченной территории аналогичны. О таком оружии мечтали все террористические группировки планеты, но правительства и ООН жестко пресекали попытки создания подобных бомб. Существенным фактором являлось и то, что использовать такую бомбу эффективнее всего в большом городе. Максимум жертв, максимальная результативность.
Гектор увидел свободное кресло и сел в него. Ланкастер нарушил тишину:
– Мое личное мнение: агрессию начали внешние. Силы не равны по понятным причинам. Мы имеем право защищаться любыми доступными способами. В конце концов, многие из вас участвовали в Революции, и здесь есть даже несколько человек, которые участвовали в захвате Станции. Тогда у вас хватило смелости поставить миру ультиматум, теперь и нам должно ее хватить, чтобы привести угрозу в действие. Внешним известно о наличии у нас подобного оружия, но это не остановило их от агрессии, так что даже один взрыв в каком-нибудь европейском городе быстро охладит их пыл.