Текст книги "Легионы праведных (СИ)"

Автор книги: Бармин Андрей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Тарандин взял в руки планшет и вывел на экран карту, повернул устройство к Николо и сказал:

– Я думаю, что этот участок будет оптимальным. Нет высоток, нет производственных территорий, так что можно обойтись и дронами в качестве поддержки. Даже если помощь не придет.

– Помощь придет, – уверенно заявил Николо, – у них просто не останется выбора.

– Я не возьмусь такое утверждать, монсеньор.

– Мы будем вести трансляцию в сети.

– А как же блокировка?

– Есть у меня рычаги воздействия на операторов связи. Для меня сделают исключение.

– Ну, тогда, да. Общественное мнение не позволит отказать в помощи.

– Да, придется хитрить, но иного выхода я не вижу. Господь простит меня за такое. Наверное.

– Тут вам виднее, монсеньор.

– Хотелось бы мне в это верить, – ответил Николо и, попрощавшись, повернулся в сторону своего кемпера. Нужно перекусить и тащиться на очередное бесполезное совещание в штабе.

Глава 17. Бернар

Глава 17.

Бернар.

Сержант Абдулл медленно водил стволом винтовки по пластиковому подоконнику, выискивая цель. Бернар не думал, что сейчас сержанту удастся сделать выстрел. Бой закончился почти час назад, и кровососы явно не получили подкрепления. А еще им нужно перевязать раненых и немного отдохнуть.

Бернару и его отряду тоже не помешал бы отдых. Вот уже вторые сутки они медленно, по-черепашьи продвигались по улице, выбивая противника из домов, а затем отражая яростные контратаки.

Когда Тарандин довел до Бернара и еще двух командиров соседних отрядов свой план, то первым его желанием стало громко заявить о том, что он отказывается выполнять этот приказ. Чистой воды самоубийство: штурмовать противника без авиационной и артиллерийской поддержки, да еще и противника, превосходящего численностью. Приставить к голове пистолет и нажать на спусковой крючок – добиться того же самого эффекта, но без лишних усилий.

Но что-то внутри Бернара остановило этот порыв. Он догадывался что: после увольнения из армии, та работа, которой он занимался, никак не тянула на звание достойной и хорошо оплачиваемой. И если сейчас он откажется подчиниться, то дорога в частный военный сектор для него станет закрытой. Навсегда. А диплом юриста он еще не получил, да и даже, когда получит, то пару-тройку лет надо будет вкладывать деньги в наработку клиентуры и сдавать квалификационные экзамены, чтобы получить статус адвоката. Без адвокатского статуса нормальных денег юриспруденцией не заработать: с составлением шаблонных исков и сопровождением несложных дел вполне справлялись программы с зачатками ИскИн.

Тарандин немного обнадежил, когда начал рассказывать о деталях штурма. Русский понимал, что выполнение приказа повлечет потери, поэтому выделил их отрядам максимальное число ударных дронов, а также пообещал поддержать бронетехникой. Обещание он сдержал.

Бернар разделил своих бойцов на пять групп по сорок человек, определил первые цели, Тарандин прислал шесть операторов дронов, все же, когда беспилотники контролировались людьми, то их эффективность увеличивалась.

Кровососы явно не ожидали атаки, которую он начал утром. Ночью он подтянул на максимально возможную дистанцию весь личный состав, а в шесть часов утра, когда солнце только начало подниматься, повел бойцов на штурм.

Месяц вялых перестрелок расслабил врага. Вампиры халатно отнеслись к несению караула, что позволило отряду Бернара приблизиться к домам без единого выстрела. Он не верил в такую удачу, но кровососы даже не заминировали подходы.

Как только все бойцы оказались под стенами первых домов, он запросил удар дронов. Три сотни ударных аппаратов за минуту преодолели открытое пространство и начали искать цели.

Бернар получал на тактический планшет данные с камер и боялся спугнуть удачу. Никто их не ждал, а несколько кровососов были замечены спящими на позициях, с которых легко могли обнаружить его людей.

Дроны начали атаку. Взрывы следовали один за другим. Каждый взрыв означал как минимум одного убитого или раненого вампира. Несколько дронов проникли внутрь домов, так что при атаке им удалось поразить сразу несколько целей. Вампиры начали ответную стрельбу. Местами даже эффективную, если успевали принять кровь, но не все солдаты противника могли пользоваться таким преимуществом. Ведь большинство врагов являлось только носителями генов.

Бернар бросил в ближайшее окно гранату, дождался взрыва, подбежал к оконному проему, выстрелил внутрь несколько раз и, мысленно пожелав себе удачи, полез внутрь. Его примеру последовали и другие бойцы.

Он попал в обычную жилую комнату, граната навела в ней изрядный беспорядок, выбила дверь, но внутри никого не оказалось, хотя возле окна было оборудовано место для стрелка.

Бернар дождался, когда рядом окажутся два солдата, прижался к стене и осторожно заглянул в соседнюю комнату. На полу возле кресла сидел вампир и ошарашенно смотрел в потолок, из ушей у него лилась кровь. Бронежилет и каска лежали на кресле, автомат находился там же.

Бернар не стал ждать, пока враг придет в себя, и выстрелил ему в грудь. Кровосос завалился на бок. Один из его бойцов ворвался внутрь и через мгновение доложил, что в комнате никого. Они перешли в следующую, затем выбрались в межквартирный коридор. Там уже пришлось немного пострелять, но на ответный огонь так и не нарвались. Атака оказалась совершенно неожиданной для вампиров.

В интеркомме сыпались сообщения от сержантов, что у них примерно также обстоят дела. За семь минут они прикончили два десятка вампиров в этом доме и перешли к следующему. Дроны продолжали поиск целей и все устремлялись все дальше и дальше.

Смежные с Бернаром отряды продвигались даже быстрее, чем он, так как на их участках вампиров в первых домах вообще не оказалось. Это могло означать, что их заманивают в ловушку, а могло означать, что кровососы просто не рассчитывали, что может начаться штурм.

Бернар постоянно сдерживал своих людей, требуя, чтобы проверялось каждое помещение в тех домах, в которые они заходили. Даже один пропущенный кровосос мог представлять через некоторое время большую опасность.

Через двадцать минут они столкнулись с организованным сопротивлением при попытке подойти к очередному жилому дому. По ним открыли прицельный огонь. За двадцать минут его отряд очистил девять однотипных трехэтажных зданий, но на этом эффект внезапности закончился. Вампиры начали стрелять в ответ. Бернар приказал бойцам занять позиции в доме напротив и вызвал дополнительную партию дронов. На его планшете отображалась информация о количестве еще свободных беспилотников. Эта цифра уменьшалась с каждой минутой: часть дронов относилась к типу камикадзе, а части многоразовых уже требовалась перезагрузка боеприпасами, плюс кровососы начали сбивать их меткими выстрелами, что означало, что они приняли кровь.

Теперь его задача отбить ответную атаку, в том, что она будет предпринята он не сомневался. Так оно и случилось.

Первыми возвращать захваченное бросились обладающие способностью враги, но бойцы Бернара вкололи стимулятор и могли действовать почти на равных, поэтому атака захлебнулась. Несколько убитых и раненых с обеих сторон, и он приказал сменить тех, кто принял стимулятор, так как сейчас у них начнется «отходняк».

В здание угодили несколько выстрелов из гранатометов, но вернувшиеся дроны уничтожили гранатометчиков, так как термальный выброс от выстрелов позволил машинам легко определить их местоположение.

Бернар решил не давать врагу передышки и скомандовал атаку. И снова сумел удивить врага: так как противник не мог и подумать, что люди попытаются продолжить штурм. Первый этаж дома его бойцы забросали гранатами, а по второму и третьему постоянно вели огонь из винтовок, не позволяя вампирам даже высунуться из окон.

Понадобилось двадцать минут, чтобы полностью очистить от врага дом. Двадцать минут, четверо убитых и трое раненых.

Бернар сверился с планшетом: соседние отряды продвинулись примерно на такую глубину в жилой массив, как и он. Значит, можно будет переходить к следующей постройке. Вклиниваться в позиции врага слишком глубоко означало открыть свои фланги и гарантированно погубить людей.

Он с удивлением отметил, что за все время боя, он ни разу не попал под вражеский огонь. Но лучше бы он так не гневил удачу, так как через секунду после этой мысли в бронежилет ударил приличных размеров кусок цемента, отколотый выстрелом из подствольного гранатомета. Удар оказался очень сильным, и у него перехватило дыхание, а из глаз брызнули слезы. От падения его спасла стена.

Один из бойцов, стоявший к месту взрыва ближе, чем он, крутанулся вокруг вокруг воображаемой оси и начал медленно оседать на колени: лицевая пластина шлема не выдержала и осыпалась, а на месте лица солдата оказалась костяная маска с кровавыми ошметками мышц.

Бернар услышал не очень громкое шипение, каждый такой звук заканчивался ощутимым взрывом – начали бить минометы.

Вот сейчас бы точно не помешала авиационная или артиллерийская поддержка. Определить, где находятся минометы, не составляло проблем, но вот дронам туда явно не достать – их собьют при приближении, а для высотного истребителя или дрона с управляемыми ракетами, такая цель не представляла никаких трудностей. Да даже простейшее самоходное орудие могло отработать по точно указанным координатам даже не корректируемыми снарядами.

Но ничего из вышеперечисленного в наличии не имелось, так что они могут только укрываться от вражеских мин и осколков. И ждать контратаки. Ему удалось восстановить дыхание, и он медленно ушел в соседнюю комнату, положил на деревянный столик планшет и начал отдавать приказы. Занять оборону, отправить раненых в тыл, по возможности забрать тела убитых.

С ним связался Тарандин:

– Продвижение еще возможно?

– Нет, – Бернар ответил быстро и уверенно, – сейчас мы закрепимся на новых позициях, подготовимся и только потом продолжим.

– Кровососы тоже подтянут подкрепление.

– Будем действовать ночью. У нас все бойцы с тепловизорами, а у них, насколько я понимаю, с ними дела обстоят не так хорошо.

– Ночной бой сложнее, командир.

– Сложнее, но ночью преимущество будет на нашей стороне.

– Есть в этом ирония, Бернар. Воевать с вампирами лучше ночью. Хотя во всех книжках их описывали как повелителей тьмы.

– Угу, только в книжках забыли написать, что лучшим оружием вампира является миномет, а не кровавые клыки.

– Что есть, то есть.

Расчет Бернара на ночной успех оправдался. На его участке у кровососов вообще не оказалось приборов ночного видения, а ускоренная реакция и сила не позволяла лучше видеть в темноте. А еще небо затянуло тучами, которые скрыли луну и звезды, так что даже эти слабые источники отраженного света никак не помогали оборонявшимся.

Кровососы попытались включить несколько мощных прожекторов, но каждому из них хватило по два-три выстрела, и люди Бернара с минимальными потерями заняли еще шесть трехэтажных домов, на которых маленький жилой массив и закончился. Теперь от следующего городского района их отделяла широкая четырехполосная дорога, за которой находилось какое-то промышленное предприятие. Забор из сетки, длинные складские ангары и большое производственное здание из белого кирпича.

Бернар скептически посмотрел на эту ровную пустую дорогу и решил, что без поддержки им ее не пересечь.

Опять начался минометный обстрел, и он с грустью подумал, что мин у вампиров много, а солдат у него мало, так что приказал не подходить к окнам. Контролем за возможным приближением противника занимались дроны наблюдения.

Он решил немного отдохнуть и поесть: достал флягу с водой, пачку галет и сушеную говядину, нарезанную соломкой. Он предпочитал натуральное дегидратированное мясо модным и без сомнения эффективным протеиновым плиткам, в которые кроме животного белка добавляли кучу витаминов и микроэлементов, но которые по вкусу мало отличались от подошвы ботинка. Что мешало производителям плиток добавить в них приличные ароматизаторы, для него оставалось загадкой. И это был мировой заговор производителей питания для военных. Ему удалось попробовать сухие пайки голландцев, немцев, поляков и испанцев, не считая родного французского, и везде еда не баловала богатым вкусом. Организм получал необходимые вещества и элементы, но не получал удовольствия.

Ему безумно захотелось пива. В перевернутой вверх-дном чьей-то спальне с какими-то веселыми рисунками на обоях. В такой обстановке он с трудом сдержал слюну. Так сильно на него накатилось желание сделать несколько глотков холодного, но не ледяного, пива. Он улыбнулся этому желанию: вот так и проявляется алкоголизм в начальной стадии, когда хочется выпить в не самой подходящей обстановке.

В комнату залетел дрон-наблюдатель: пластиковая коробка с двумя несущими винтами сверху и двумя маневровыми по бокам. Несущие винты прикрывали аллюминиевые каркасы-обручи. Батарея питания крепилась к дну коробки, которую напичкали камерами и датчиками.

Дрон завис у входа, что позволяло предположить, что машина действует по собственному алгоритму, а не управляется оператором. Бернар махнул ей рукой, словно здороваясь и словно аппарат мог оценить такое радушие. Дрон как-будто застеснялся и покинул помещение.

Он подумал о том, что атака стоила меньше жизней, чем он предполагал, но такой ошибке можно только радоваться. Теперь его отряду надо будет удерживать захваченные позиции и ждать, когда у штаба коалиционных войск проснется желание воевать по-настоящему.

Бернар понимал, что полтора месяца опереточной осады никак не повлияли на способность вампиров защищаться. Город снабжался провиантом с юга и востока, вместо атомной электростанции энергию вырабатывали несколько угольных, о чем свидетельствовал постоянный смог над Урошевацем. Кошмар экологов и защитников окружающей среды, но само это место являлось кошмаром. Прослужив много лет в армии Французской республики, он имел некоторое представление, как принимаются решения высшим командованием и бюрократами, однако гоняться по пустыне за исламскими фанатиками и вести полноценную войну с другим биологическим видом подразумевает иной подход.

Будь его воля, он бы просто задействовал тысяч двести кадровых солдат при поддержке авиации, которые управились бы с чертовым анклавом за неделю. Но политики выбрали другой путь: переложили войну на плечи добровольцев, которых собирала и оплачивала католическая церковь. Покойный Катру точно стал бы одним из добровольцев, но, увы, «Дрейк» отплатил ему за казнь своих людей.

После того, как в желудок попала еда, желание выпить пива испарилось. Он связался с командирами соседних отрядов и узнал, как обстоят у них дела. Из услышанного получалось, что основная масса вампиров-защитников находилась на его участке. Это озадачило Бернара: ему показалось, что кровососы выставили для обороны не так уж и много солдат, что выглядело подозрительно. У них пока значительный перевес в живой силе, и почему бы тогда не укрепить окраины Урошеваца достаточным количеством бойцов?

Ответ на этот вопрос он получил через час, когда на крышу дома упал первый фугасный снаряд. Стены вздрогнули, а он подумал о том, что артиллерию первыми задействовали вампиры, а это означало, что кое-что из тяжелого вооружения у них осталось даже после первых авианалетов.

Он приказал всем спуститься на первый и подвальный этажи, так как снаряды ложились точно по крышам. Огонь корректировался грамотно.

Бернар доложил Тарандину, что кровососы задействовали пушки, на что тот недовольно прошипел:

– Сейчас передам нашим «гениям» в штабе, может, хоть этот факт, заставит их принять участие. Пока они меня кормят угрозой трибунала, хотя мне интересно, как это вообще возможно в правовом аспекте.

– Я бы мог тебя проконсультировать по этому вопросу, – засмеялся Бернар, – но позже, как только ты устранишь причину моего беспокойства.

– Пошел работать над этим.

И пока Тарандин «работал», артиллерия вампиров тоже трудилась, причем весьма эффективно: восемь человек убитыми и десяток раненых. Эти солдаты просто не успели вовремя укрыться. Бернар помрачнел: вот он и получил ожидаемые цифры потерь. Он, конечно, понимал, что находится в зоне боевых действий, а на войне убивают, но всегда оставался сторонником выполнения задач с минимальными потерями. Смерть людей, которыми он командовал, действовала на него угнетающе, так как он начинал примерять на себя ответственность за случившееся. Армейские психологи всегда обращали внимание на эту его черту, заставляя относиться к выполнению работы с меньшей эмоциональной вовлеченностью, но он не всегда мог следовать этому мудрому совету.

Бернар еще раз потревожил Тарандина:

– Сделай что-нибудь, иначе они нас расхерачат в мясо. И все будет зря.

– Я тебя понял, – ответил русский и отключился. Бернару оставалось только ждать. Ждать атаки вампиров, ждать помощи авиации, ждать смерти, ждать спасения.

Глава 18. Гектор

Глава 18.

Гектор.

Он совсем отвык от того, что подчиненный может ему не просто возражать, но и дерзить. Первым порывом Гектора стало желание ударить наглого молокососа в лицо, чтобы хрустнул нос, а зубы влетели в глотку, но порыв остался порывом. Такие методы он использует через двадцать минут, если чертов корм не успокоится. А этот юный гуманист сейчас получит моральную взбучку.

– Рядовой, у вас есть родители?

– Да, сэр, но как это связа….

– Молчать, если я не спрашиваю. Они оба живы?

– Да.

– Рядовой, когда отвечаете офицеру или сержанту, то добавляете «сэр».

– Да, – юнец откровенно издевался. Хорошо, что больше никто не видел эту отвратительную сцену, поэтому Гектор вздохнул и все же применил силу. Удар кулаком в живот наглеца заставил того согнуться и начать судорожно хватать ртом воздух. Гектор отвесил ему оплеуху:

– Еще раз попробуешь оспорить мой приказ, то я просто тебя прикончу, урод. Ты меня понял?

– П-понял, – рядовой медленно обретал способность говорить. – Такого больше не повторится, сэр.

– Вот и правильно, рядовой. Возвращайся к остальным, ждите приказ.

– Есть, сэр, – юнец, пошатываясь, побрел к выходу из помещения. Гектор проводил его взглядом: жаль, что пришлось применить силу, но у него не имелось никакого желания дискутировать с подчиненными о методах решения проблемы. Старое, проверенное насилие помогло разобраться с неповиновением.

После почти двух месяцев вялотекущих перестрелок, разбавленных только удачным рейдом внешних на станцию, все же начались активные боевые действия.

Внешние на нескольких участках взломали оборону, захватили три района на окраине города и стали интенсивно наносить авиационные и артиллерийские удары по позициям горожан, выискивая оставшуюся бронетехнику и крупные скопления живой силы. Кроме того, авиация противника практически полностью лишила Урошевац поставок продовольствия с южных и восточных территорий, а также разбомбила три угольные электростанции, так что город лишился электроснабжения, что прекратило нормальное водоснабжение и кардинально уменьшило запасы продуктов, так как холодильные установки на складах просто перестали работать. Это заставило Совет урезать суточный паек для солдат и гражданских, сильнее всего же сокращение коснулось косоваров, которых эвакуировали с территорий, оказавшихся под контролем внешних.

А эвакуировали почти тридцать тысяч человек. Тридцать тысяч мужчин, женщин и детей разместили в пяти районах. В районе, за который нес ответственность Гектор, восемь тысяч человек теснились на стадионе. Мало того, что их требовалось охранять, так еще и приходилось кормить. С одной стороны у них всегда под рукой доступный источник крови, с другой стороны эта орава просто пожирает ставшие скудными ресурсы. И не только продовольствие. Им требовались и медикаменты, и теплая одежда, так как осень все же начала стремительно приближаться к календарному соответствию.

И не прошло и пяти дней после уменьшения продуктовой нормы, как чертовы дармоеды задумали бунтовать. У Бюро имелись среди них информаторы, которые сообщили, что недовольство приняло организованную форму, и среди косоваров появилось активное ядро, которое начало готовить восстание. Не малую роль сыграл и факт постоянных бомбежек, а также болтливость охранников, которые выкладывали им информацию о положении дел в Урошеваце. А оно было не очень оптимистичным для граждан Республики.

Гектор получил приказ решить проблему назревающего бунта любым способом. Он честно попытался провести переговоры с главами общины, довел до них, чем будет чревато неповиновение, но получил разочаровывающий ответ. Ложь, что они не понимают, о чем идет речь, ложь, что никто ничего не задумал. По мнению косоваров такие заверения должны были успокоить его. Интересно, они и правда считали, что хоть кто-то поверит в такую наглую и примитивную ложь?

Гектор, едва покинув стадион, приказал отправить к стадиону семьсот солдат с полным боекомплектом. Он не собирался больше вести переговоры. Вернулся на стадион и выдвинул косоварам ультиматум: через три часа они должны выдать организаторов восстания, а если этого не произойдет, то Гектор заберет их сам, причем заберет грубо. С этого момента прошло уже два с половиной часа, за которые к стадиону прибыли его люди, которым он прямо заявил, что скоро им придется стрелять по корму. Не все спокойно отнеслись к такой перспективе. Он уже давно подметил, что среди молодежи достаточно много личностей, которые не очень-то разделяют ценности и свободу Республики. Одурманенные идиотскими гуманистическими идеями, они не верили в правоту своих сограждан, а также в то, что победа все же будет за ними.

Рядовой, которого пришлось ударить в живот, посмел возразить против его приказа убивать всех, кто попытается оказать сопротивление:

– У них же нет оружия. Нельзя стрелять в безоружных.

– У них есть ненависть к нам, а оружием может послужить и камень, и выломанный прут от сидения стадиона. И камень, и прут вполне могут убить тебя или меня. Поэтому мы будем действовать максимально жестко.

Если бы на месте призывников находились бойцы его команды, то им бы и в голову не пришло возражать против приказа, а этот молокосос – а парню явно не больше двадцати – не успокоился:

– Именно такие методы привели к тому, что внешние решили напасть на нас.

Гектор завел его в служебное помещение стадиона, где продолжил разговор, закончившийся простым применением физического насилия. Его удивляла эта пораженческая логика: молодые придурки надеялись, что внешние примут их в свое общество, если они пообещают не пить кровь и станут придерживаться норм, только юнцу не понять, что внешние не хотят интегрировать их в свою цивилизацию, а желают уничтожить. Стерилизация – это геноцид, отложенный на два поколения.

«Юнец, молокосос», – подумал Гектор, – «да мне самому на момент Революции только исполнилось двадцать лет. Но я уже успел побывать в Сирии и Ираке, посмотреть и попробовать дерьма, так что так рассуждать явно бы не стал.»

Он достал из нагрудного кармана распечатанный лист с именами организаторов: тридцать четыре человека. Насколько Гектор разбирался в именах корма, то все мужские, но кососвары в силу своей дикости и фанатичной веры в Бога из зеленой книги, относились к женщинам, своим женщинам, чуть лучше, чем к рабочей скотине. Гектора это факт удивлял: талантливые и одаренные люди встречаются и среди женщин, а ограждать общество от их деятельности означало терять темп развития. Но они же чертовы дикари, пещерные люди, мозг которых забит религиозной чушью. И в том, что они служили кормом для граждан Республики не было ничего необычного.

Гектор посмотрел на наручные часы: до окончания ультиматума осталось десять минут. Никто, конечно, не станет выполнять предложенные условия, поэтому он вышел из темного подсобного помещения к своим бойцам, стоявшим возле стадиона.

Не без удовольствия отметил, что вели они себя дисциплинированно, так что и придираться желания не возникло. Он отдал приказы командирам взводов, поправил на голове кевларовый шлем, взял в руки автомат и направился к входу на стадион. За ним сразу же выстроились парни из комендантской роты. По степени профессионализма они почти дотягивали до наименования «солдат», но объяснялось это просто: почти половина бойцов его ровесники с боевым опытом.

За полтора месяца косовары превратили некогда ухоженный стадион в гибрид плохой кухни и отхожего места. После отказа системы городского водоснабжения, им привозили воду два раза в день, но также, как и пищу, в ограниченном количестве, так что помыться превратилось в недопустимую роскошь.

Гектор вставил в нос две марлевые скрутки: запах пота, мочи и дерьма бил по органам осязания так сильно, что даже ему, привыкшему к трупам, стало трудно дышать. Стадион носил название «Новый», его специально построили для развития инфраструктуры Урошеваца через год после запуска атомной станции, на деньги консорциума, владевшего станцией. Таким образом пытались улучшить досуг, как работников предприятия, так и местного населения. Для своего времени сооружение являлось вполне современным и технологичным: крыша из легкого полимера, грамотная система освещения, подогрев поля и прочие хитрости. После Революции Совет старался поддерживать это строение в порядке, но не хватало многих необходимых для качественного обслуживания вещей, да и персонал не имел нужной квалификации, однако «Новый» оставался для проведения спортивных мероприятий пригодным все это время.

Гектор с тоской посмотрел на заполненное старыми палатками поле, на неглубокие сточные канавы, вырытые косоварами между ними: настоящее варварское нашествие на цивилизацию.

На верхних рядах перед тем, как разместить эвакуированный корм, оборудовали три десятка огневых точек с пулеметами, четыре входных портала также охранялись солдатами. Косоварам запрещалось покидать эту импровизированную тюрьму, продукты и медикаменты им доставляли ежедневно. За месяц просто каким-то чудом удалось избежать вспышек инфекции, что больше удивляло, чем радовало: антисанитария воцарилась жуткая, но стадион строили для любителей спорта, а не для толп перемещенных лиц.

Этой искусственной общиной управляли полтора десятка человек, все они сейчас стояли перед ним. Выглядели старше, чем он, хотя Гектор не сомневался, что их реальный возраст меньше, чем кажется. Плохая еда, в основном злаковая, дефицит многих витаминов и микроэлементов, а также тяжелый ручной труд сельскохозяйственных рабочих, ускоряли процесс старения очень сильно. Они и до вторжения не питались нормально, а теперь потеряли возможность даже набить животы досыта.

Он поправил гарнитуру, чтобы в любой момент иметь возможность отдать приказ, посмотрел на глав. Они пришли на повторную встречу в первоначальном составе, а за их спинами не появился ни один человек из списка. Все, как он и ожидал.

Гектор остановился от них метрах в семи и демонстративно посмотрел на часы. Один из глав зло крикнул:

– Можешь, не смотреть на часы, упырь! Мы не станем отправлять своих братьев на верную смерть. А еще мы требуем…

– Начинайте захват, – скомандовал Гектор по радио, а сам вскинул винтовку и дал длинную очередь по косоварам. Сопровождавшие его солдаты с задержкой, но все же присоединились к стрельбе.

На лицах, сраженных пулями косоваров, читалась смесь удивления и ненависти.

После его выстрелов лагерь пришел в движение. Истошно завопили какие-то косоварские бабы, к воплям добавился детский плач, но вскоре начали стрельбу пулеметы, установленные на верхних рядах.

Целей перед его солдатами было в избытке, так что выстрелы отправляли в иной мир не только мужчин, но и всех остальных. Мужчины, надо отдать им должное, даже попытались оказать сопротивление: в его людей полетели камни и палки, он своими глазами увидел, как на ближайшего к нему солдата ринулся косовар с топориком в одной рук и длинным ножом во второй. Гектору пришлось даже два или три раза уворачиваться от брошенных камней.

Он сделал несколько шагов в направлении поля и выпустил из магазина остатки пуль, затем быстро перезарядил винтовку и начал делать одиночные выстрелы по всем косоварам, чей вид казался ему подозрительны. Монотонный рокот пулеметов не прекращался, но крики раненых и умирающих начали забивать его.

– Я, кажется, попал в ребенка! – закричал кто-то из комендантской роты. – Я не хотел.

Гектору показался знакомым его голос, он повернул голову и увидел лейтенанта, который прежде не вызывал у него опасений излишней эмоциональностью.

– Продолжайте стрелять, лейтенант.

– Твою мать, он же совсем маленький, – в голосе лейтенанта чувствовались истеричные нотки, и Гектор чуть не пропустил момент, когда в него полетел увесистый кусок бетона. Он отскочил в сторону и пристрелил метнувшего: молодого паренька с длинными черными волосами в ярко-красной куртке.

Гектор по радио приказал включить громкоговорители и, продолжая стрельбу по разбегающимся в панике косоварам, обратился к ним:

– Нам нужны люди из списка. Как только мы их получим, то прекратим огонь.

– Майор, – обратился к нему один из бойцов, – а если они не знают, кто в списке? Мы же убили их старших?

– Все они знают, – зло процедил Гектор, понимая, что боец скорее всего прав.

На поле среди палаток началась давка: те, кто находился возле бортов, устремились к центру, инстинктивно решив, что там будет безопаснее. Метание камней и какие-либо попытки сопротивления прекратились, на освобождаемом пространстве лежали трупы. Несколько детских. Он посмотрел на своих солдат: сосредоточенные, хмурые, но решительные. Очередями никто больше не бил, изредка звучал одиночный выстрел, пулеметы тоже замолчали.

Гектор подумал, что надо организовать тотальную проверку долбаного корма, чтобы вытащить заговорщиков, так как просто ограничиться хаотичным расстрелом – это слишком просто. Нужно показать ублюдкам, что они готовы добиться своих целей любыми путями.

Но все получилось намного проще: со стороны палаток вышли несколько мужчин с поднятыми руками:

– Больше не стреляйте! Пощадите детей!

– Майор, что нам делать с ними?

– Соберите в группу.

Его не тронула эта акция самопожертвования. Она произошла слишком поздно. Имелась возможность обойтись без этой бессмысленной бойни, но корм выбрал именно такой вариант. Тем хуже для них.

Он по головам пересчитал вышедших: двадцать три человека.

– Не хватает одиннадцати ублюдков! Эй, – он обратился к косоварам, – где остальные?

– Мертвы, упырь. Они мертвы, – ответил ему стоявший ближе всех заговорщик.

– Покажи, – Гектор привык качественно выполнять свою работу. – Лайам, Конрад, пусть он покажет вам тела.