Текст книги "Все впереди"
Автор книги: Барбара Брэдфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Джози, наша домработница, милая добрая женщина из Чили, уже взбила подушки на двух диванах и кресле.
Когда я вошла, она подняла голову и сказала:
– Я пропылесосила столовую, а сейчас примусь за кухню, миссис Кесуик.
– Спасибо, Джози, лучше сначала застелите постели и приберите в спальнях. Мисс Томас должна прийти с минуту на минуту, а тогда мы начнем готовить еду. Я думаю, вы должны оставить кухню напоследок.
– Вы правы; а как только я кончу убираться, я смогу вам помочь с сэндвичами.
– Благодарю.
Я ушла в смежную столовую, где поставила в угол сумку, и добавила:
– Я собираюсь накрывать стол для чая.
Когда через полчаса пришла Сэра, я уже вынула чашки, блюдца и тарелки, а также хрустальные фужеры, потому что мы назвали смотрины «чай с шампанским» и собирались подавать «Вдову Клико».
– Мне и делать-то ничего не осталось, – сказала Сэра, наблюдая за моей деятельностью в столовой.
– Не обольщайся, – ответила я. – Здесь надо еще сделать кучу дел. Закатывай рукава и пошли на кухню.
Но прежде всего мы выпили вместе по чашечке кофе. Мы сидели за столом у окна, говорили о предстоящей вечеринке, о Сэриной ужасной рабочей неделе и еще посплетничали обо всем понемногу.
Наконец четверть часов спустя мы принялись готовить угощение: резали на куски копченую лососину, рубили крутые яйца для яичного салата, резали огурцы и помидоры и разминали сардины. Все это мы используем позже для приготовления сэндвичей к чаю сразу перед приходом гостей. Они приглашены на три часа дня, и пока еще было рано делать сэндвичи.
В какой-то момент Сэра произнесла:
– Я рада, что мы устраиваем это рано, Мэл. Все разойдутся к шести, не позже половины седьмого, и, может быть, мы сходим в кино и где-нибудь поужинаем.
– Колоссальная мысль! Как насчет того, чтобы сейчас перекусить? Не знаю, как ты, а я умираю с голода. – Я посмотрела на часы на стене. – Почти час тридцать пять.
– Я на диете. Готовлюсь к Рождеству.
Я засмеялась.
– Но, Сэра, ты выглядишь фантастически, ты стала стройная.
– Мне не мешало бы потерять еще несколько фунтов. Почему бы и нет? Я бы попробовала копченой лососины.
– Подходи сюда, – сказала я и потянулась за куском хлеба.
Зазвонил телефон, и я взяла трубку.
– Алло, котенок, это я, и мы уже тут, – сказал Эндрю. – Представь себе, снег идет! Мэл, это роскошно, как в волшебной стране: все белое, и снег блестит на солнце. Я обещал детям попозже устроить битву снежками.
– Это здорово, но проследи, чтобы они надели теплые сапоги и хорошо закутались, родной, ладно?
– Конечно, прослежу, не беспокойся ты так, котенок.
– Нора там, Эндрю?
– Конечно, и Эрик тоже. Он развел огонь повсюду в доме, а Нора приготовила восхитительный овощной суп и испекла каравай. Через несколько минут у нас будет ланч. Ах, что за суп! Он так пахнет! Так что не беспокойся о нас, все прекрасно в «Индейских лужайках».
– Просто собираешься продемонстрировать, как ты можешь обходиться без меня, – пробормотала я.
– Ох, нет, я не могу, – признался он, и его голос упал до шепота. – Нет никакой возможности без тебя обойтись, Мэл.
– И у меня нет, – ответила я. – Я люблю тебя.
– А я люблю тебя. Большой поцелуй, родная. И большой поцелуй Сэре. Завтра вечером все увидимся за ужином. Передай ей, что я предвкушаю уже ее спагетти «примавера».
– Передам, и желаю тебе хорошо провести время с детьми.
19
Снова, как и вчера, пошел снег. Но сегодня вечером снежинки были легкими, и когда я выглянула в окно, то заметила, что они тают в тот момент, когда касаются мостовой. Так что не может быть, чтобы погода помешала Эндрю вернуться вовремя.
Поставив стакан белого вина на кофейный столик, я вышла из кабинета, прошла через прихожую и вошла в кухню.
Сэра обернулась, услышав, что я вошла.
– Я выключила воду для спагетти. Не имеет смысла ее дальше кипятить. Я все сделаю в последнюю минуту, как только Эндрю и близнецы приедут.
Я кивнула в знак согласия и автоматически посмотрела на кухонные часы. Было десять минут девятого.
– Не могу себе представить, где он, почему его еще нет дома, Сэш? – сказала я.
– Что-нибудь, должно быть, его задержало, – ответила Сэра, накрывая крышкой кастрюлю с горячей водой. – Пробки, снег.
– Снег не должен бы. – Я как раз выглянула из окна кабинета. – Он даже не успевает долететь до земли.
– Не ложится на Восточной Семьдесят Второй улице, может быть, но снег идет в Коннектикуте; должно быть, Эндрю приходится ехать медленно, да и все, кто сейчас возвращается в город, едут медленно. Возможно, образовалась пробка.
– Да, это верно, – сказала я, ухватившись за эту мысль в стремлении ослабить свое беспокойство. Но факт оставался фактом. Эндрю очень редко опаздывал, почти никогда, и это меня теперь волновало. Сэра знала это так же хорошо, но никто из нас не произносил вслух то, что мы думали.
Я проговорила:
– Я собираюсь снова попытаться дозвониться Анне, может, она уже дома?
– Хорошо, позвони ей, – согласилась Сэра.
Подняв трубку со стенного аппарата, висевшего передо мной, я набрала номер садовницы в «Индейских лужайках». Телефон долго не отвечал, как это уже было чуть раньше этим вечером. Я уже собиралась повесить трубку, как к телефону подошли.
– Алло, – сказала Анна.
– Это я, Мэл, – взволнованно начала я. – Должно быть, вас не было дома, Анна, я давно пытаюсь вам дозвониться.
– Я была в Шероне; я поехала навестить сестру и…
– Вы видели Эндрю перед тем, как он уехал сегодня? – перебила я ее, желая сразу же перейти к сути дела.
– Да, видела. А что?
– Когда это было?
– Около двух, что-то вроде этого.
– Два… Но ведь это шесть часов назад! – закричала я и, взглянув на Сэру, невольно заразила ее своим отчаянием. Она поднялась и встала рядом со мной; ее лицо внезапно приняло тревожное выражение, такое же, как и у меня.
– Вы хотите сказать, что он еще не приехал домой? – спросила Анна.
– Нет, он не приехал, и я начинаю беспокоиться. Чтобы добраться до города, достаточно трех часов, а Эндрю ухитряется доехать еще быстрее.
– Здесь везде лежит снег, Мэл, а на пути к городу может оказаться еще больше снега. Ох, и еще одна вещь. Он сказал, что ему необходимо сделать какие-то покупки к Рождеству. Это могло его задержать.
– Да, это верно, и, может быть, он заехал в пару магазинов по пути. Сейчас все открыто допоздна. Я думаю, так и есть, и спасибо, Анна, я теперь чувствую себя спокойнее.
– Старайтесь не волноваться, Мэл; я уверена, что он приедет с минуты на минуту. И вы позвоните мне перед тем, как отправитесь в Англию, хорошо?
– Хорошо, на этой неделе, до свидания, Анна.
– До свидания, Мэл.
Мы прекратили разговор, и я повернулась к Сэре.
– Эндрю сказал Анне, что ему надо сделать некоторые рождественские покупки. Я уверена, что в этом все дело. А ты как думаешь?
Сэра кивнула головой и ободряюще мне улыбнулась.
– Он любит эти маленькие антикварные магазины в тех краях. Кроме того, возможно, близнецы захотели в туалет или захотели что-нибудь съесть, и поэтому, возможно, он много раз останавливался. Если подумать, мы ведь часто останавливаемся по тем же самым причинам.
– Но почему он мне не позвонил? Это на него не похоже: ты же знаешь, он всегда сообщает о том, что происходит, – пробормотала я, кусая губы.
В дверь несколько раз позвонили.
Мы с Сэрой посмотрели друг на друга с пониманием, и у обеих появилась счастливая улыбка.
– Вот он! И знаешь ли, у него нет ключей! – воскликнула я, и смеясь от облегчения, бегом поспешила к дверям.
Отперев входную дверь и распахнув ее, я закричала:
– И где же вы все так долго были?.. – Фраза осталась незаконченной. Это были не мой муж и дети, а двое мужчин в промокших плащах.
– Да? – Я стояла и бессмысленно смотрела на них, и даже до того, как они сказали мне, кто они, я знала, что это были полицейские. Как жительница Нью-Йорка я узнала их немедленно, узнала безошибочно. Это были полицейские офицеры в штатском из Нью-Йоркского департамента полиции. У меня заболело в груди.
– Вы миссис Эндрю Кесуик?
– Да я. Это…
– Я детектив Джонсон, а это детектив Де Марко, – представился один из них. – Мы из двадцать пятого участка. Нам необходимо с вами поговорить, миссис Кесуик.
Оба показали мне свои значки.
Я несколько раз сделала глотательное движение.
– Что-нибудь не в порядке? – сумела я произнести, переводя взгляд с одного детектива на другого. Я боялась их ответа; сердце мое начало бешено стучать.
– Можно войти? – сказал детектив Джонсон. – Я думаю, будет лучше, если мы поговорим внутри.
Я кивнула, открыла пошире дверь и отступила назад, приглашая их войти.
Де Марко закрыл дверь.
Сэра, которая стояла сзади меня, сказала:
– Я Сэра Томас, старый друг миссис Кесуик, друг семьи.
Детектив Джонсон кивнул, а детектив Де Марко тихо произнес:
– Мое почтение, мисс Томас.
Я провела их в гостиную и сказала:
– Возникла какая-нибудь проблема? Мой муж опаздывает домой. Я, мы, то есть мы с Сэрой немного волнуемся. Не попал ли он в аварию?
– Пожалуйста, сядьте, миссис Кесуик, – сказал Де Марко.
Я покачала головой.
– Пожалуйста, скажите мне, в чем дело.
Де Марко кашлянул и начал:
– Случилось нечто трагическое. Я думаю, вы должны сесть.
– Скажите мне… – Когда я говорила, мой голос дрожал, и меня охватил ужасный озноб. Внезапный страх прокатился по моему телу, и я вытянула руку: для того, чтобы удержаться на ногах, я должна была схватиться за надголовник кресла.
– Мы нашли мерседес вашего мужа на пересечении Парк-авеню и Сто девятнадцатой улицы. Ваш муж пострадал…
– О Боже мой! Он серьезно пострадал? Где он? О Боже, мои дети! С ними все в порядке? Где они? Где мой муж?
Сердце мое рвалось из груди. Охваченная паникой и страхом, я сделала шаг веред и ухватилась за руку Де Марко. Тоном, не терпящим возражений, я сказала:
– Почему вы не привезли детей домой? В какой больнице находится мой муж? Должно быть, близнецы страшно напуганы. Отвезите меня к ним, пожалуйста.
Задыхаясь, борясь со слезами, я обернулась к Сэре и закричала:
– Давай, Сэш, поедем! Мы должны ехать к близнецам и Эндрю. Торопись! Я им нужна.
– Миссис Кесуик, мисс Томас, погодите минуту, – произнес Де Марко.
Я замолчала и посмотрела на него. Его голос звучал как-то странно. У меня свело живот. Он собирался сказать что-то ужасное, чего я не хотела слышать. Я чувствовала это интуитивно.
– Я сожалею, что должен вам это сообщить, миссис Кесуик, – сказал он, – но ваш муж был убит. Он…
Мои глаза широко раскрылись.
– Убит? Кто его убил? Почему? – В моем лице не было ни кровинки, ноги стали ватными.
Я перевела взгляд на Сэру. Ее лицо стало цвета мела. Странным высоким голосом она воскликнула:
– Я думала, машина попала в какую-то аварию!
Я стояла и смотрела на нее; у меня была такая же мысль.
– Нет, мисс Томас, – сказал Де Марко.
– Он ведь не серьезно пострадал, нет? – спросила Сэра, силясь говорить спокойно.
– Где мои дети? – спросила я, прежде чем кто-либо из детективов успел ответить. – Я хочу поехать к детям и мужу.
– Они все в Бельвью. – Это был голос Де Марко. – И там же ваша собака. Мне очень жаль вам говорить такое, но ваши…
– Мои дети… они… в порядке… не правда ли? – перебила я его, говоря медленно и испуганно.
Детектив Джонсон отрицательно помотал головой. Он выглядел удрученным.
Де Марко продолжил:
– Нет, миссис Кесуик. Ваш муж, дети и собака были застрелены насмерть сегодня днем. Мы очень сожалеем.
– Нет! Нет! Не Эндрю! Не близнецы! Не Джейми и Лисса! Это невозможно! Это не может быть правдой! – закричала я, глядя во все глаза на Де Марко и не понимая ничего. Я начала дрожать сильнее.
Я слышала, как Сэра все повторяла:
– О, Боже мой! Боже мой!
Я отошла от Де Марко, отошла от кресла и нетвердой походкой направилась через комнату в прихожую, качая головой из стороны в сторону, не желая согласиться с этим. Я протянула вслепую руку, хватая воздух, пустоту.
Я должна выбраться отсюда…
Добраться до Бельвью…
Бельвью…
Они находятся там…
Мой муж…
Добраться до Эндрю…
До Лиссы и Джейми…
Добраться до моих детей…
Я нужна моим детям…
Я нужна моему мужу…
Я нужна моей маленькой Трикси…
Он сказал, что они мертвы…
Все мертвы…
Все четверо…
НЕТ!
В комнате стало очень светло, и она начала раскачиваться и двигаться.
И тогда я услышала его. Этот звук.
Это был ужасный, пронзительный крик, который пронизал меня насквозь. Крик, от которого стынет в жилах кровь; он становился все громе и громче. Он звучал, как вой раненого животного, страдающего животного.
Он становился все громче, пока не заполнил до краев мое сознание и не оглушил меня.
И, когда пол поднялся, чтобы ударить меня в лицо, я поняла, что это я кричала.
20
Когда я пришла в сознание, я лежала на одном из диванов в гостиной.
Открыв глаза, я увидела над собой Сэрино лицо. Она сидела на стуле рядом со мной.
– Мэл, – прошептала она, протянув руку и забирая мою ладонь. – Ох, Мэл, родная. – Ее голос дрогнул, и слезы показались в темных глазах, полных сострадания. Я увидела на ее лице выражение боли.
Я крепко вцепилась в ее руку, пронзив ее острым взглядом.
– Скажи мне, что это неправда, Сэш, – плаксиво попросила я. – Скажи мне, что это не так. Что у них все в порядке, правда? Это была ужасная ошибка, не так ли?
– Ох, Мэл. – Все что она смогла сказать приглушенным голосом.
Она не могла продолжать, слезы залили ее осунувшееся белое лицо.
Тогда я увидела его.
Детектива Де Марко.
Он стоял неподалеку от окна гостиной и смотрел на меня. В его взгляде мелькнула жалость и мгновенно исчезла; но я уже не сомневалась, что все это правда.
Это случилось.
Это не был дурной сон, от которого я только что очнулась.
Этот кошмар был наяву.
Я перевела взгляд. Сквозь слезы я могла видеть его напарника Джонсона. Более пожилой детектив стоял около маленького антикварного столика перед окном, выходящим на Семьдесят вторую улицу. Он разговаривал по телефону. Я услышала, как он сказал:
– Да, это верно.
Я закричала резким, злым голосом.
– Я хочу ехать к мужу и моим детям. Я хочу к своей семье. Я хочу мою собаку. Я хочу быть с ними.
Я пыталась встать с дивана, но Сэра обняла меня и не пускала, стараясь уложить.
– Я хочу к моим детям! – кричала я сквозь рыдания. – Я хочу мою семью. Сейчас я к ним поеду. – Я продолжала бороться с Сэрой но она держала меня крепко.
– Да, мы уже едем, Мэл, через несколько минут. – Сэрин голос звучал тихо, невыразительно. Она продолжала: – Детективы повезут нас в мо… Бельвью. Я дала детективу Джонсону телефон твоей мамы. Он разговаривал с ней и Дэвидом. Они сейчас приедут; они будут через пару минут.
Я вцепилась в Сэру, рыдая на ее плече. Я хотела видеть Эндрю, я хотела видеть близнецов. Что случилось сегодня днем? Я не поняла. Кто застрелил мою семью? И почему? Почему это случилось с нами? Почему кто-то застрелил такого порядочного человека, как мой Эндрю? Застрелил невинных маленьких детей и собаку? Почему?
Внезапно я услышала, как хлопнула входная дверь, и раздался голос моей мамы:
– Где моя дочь? Где миссис Кесуик? Я миссис Нелсон, ее мать.
Я вырвалась из объятий Сэры. Моя мать бросилась ко мне через всю комнату. Она была убита горем, лицо было пепельного цвета, глаза полны ужаса и недоверия.
– Ох, мама! – вскричала я. – Ох, мама! Эндрю и близнецы убиты. И Трикси. Почему, мама? Я не понимаю.
Мама тяжело упала на диван, обхватила меня руками и крепко прижала к себе.
– Это лишено всякого смысла… – прошептала она и стала повторять это подобно заклинаю. Она заплакала, и мы в отчаянии прижались друг к другу, борясь с нашей болью и глубоким горем.
Рыдая, мама говорила мне:
– Не знаю, как тебе помочь, Мэл, но я здесь, с тобой, родная. Ох, Боже, как можно тебе помочь? Такое ни один человек не вынесет. – Она качала меня в своих руках, плача и шепча охрипшим голосом: – Я не могу этому поверить. Лиссы и Джейми больше нет… Эндрю больше нет… Это лишено всякого смысла. Куда идет этот мир? Бог не должен был это допустить. Это безбожно.
Через несколько минут Дэвид оставил детективов и подошел к дивану; встав на колени перед нами, он обнял нас с мамой. Его голос был нежным и участливым:
– Я очень, очень сожалею, Мэл. Я здесь, с тобой и твоей мамой. Я сделаю все, чтобы вам помочь. Вам только стоит сказать мне. Все, что угодно, Мэл.
Вскоре мне удалось сесть. Я осторожно освободилась от маминых объятий. Она лежала, откинувшись на спинку дивана; ее лицо было изможденным.
Дэвид встал.
– Не спеши, Мэл. Мы не торопимся.
Я смотрела на него, пытаясь заговорить, но ничего не могла сказать. Я снова начала плакать. Обхватив себя руками, крепко себя сжав, я принялась раскачиваться взад-вперед на диване, издавая тихие жалобные звуки. Я потеряла рассудок, мои тело и душа агонизировали. Каждая клетка моего организма болела.
Наконец я перестала раскачиваться и закрыла глаза. Но слезы продолжали литься, подступали к моим закрытым векам. Открыв, в конце концов, глаза, я беспомощно взглянула на Дэвида. Он протянул мне свой носовой платок. Вытерев глаза, я сказала дрожащим голосом:
– Я все-таки хочу увидеть мою семью.
– Конечно, и ты увидишь, – сказал Дэвид. – Детективы готовы отвезти тебя в Бельвью, Мэл. Мы все едем. И твоя мама, и Сэра, и я. Мы будем с тобой.
Я только кивнула в ответ. Дэвид сказал:
– Могу я тебе что-нибудь принести? Что-нибудь выпить? Может, коньяку?
Я замотала головой.
– Пожалуйста, просто воды.
Мама неуверенно поднялась.
– Я принесу, мне самой надо воды.
Сэра сказала:
– Я пойду с вами, тетя Джесс.
Дэвид завладел моей рукой, крепко держа, пытаясь меня утешить. Его светлые серые глаза были полны сочувствия, а его такт и участие были просто ощутимы. Я была благодарна, что он здесь. С тех пор как он женился на моей матери, я узнавала его все лучше. Он был добрый и участливый. К тому же, сообразила я, как юрист-криминалист он был очень полезен и знал, как правильно держать себя с полицией.
Через мгновение он сказал:
– Мне надо поговорить с детективами, Мэл. Я не слишком-то много понял из телефонного разговора. Это моя вина – я не дал им возможности все мне рассказать. Мы с твоей мамой тут же помчались сюда, как только они позвонили.
Он стал подниматься, но я не отпускала его руку.
Удивленный, он пристально посмотрел на меня.
– В чем дело, Мэл? – спросил он.
– Вы не могли бы подойти сюда вместе с ними? Я хотела бы слышать, что они скажут.
Кивнув, он встал и пошел к ним. Он стоял с Джонсоном и Де Марко и говорил о чем-то с минуту, затем все трое подошли и сели вокруг меня.
Детектив Джонсон сказал:
– Мы не знаем, что произошло, миссис Кесуик. – Он бросил на Дэвида быстрый взгляд и продолжал тихим голосом: – Я полагаю, преступление благоприятной возможности, случайный грабеж; но мы в этом не уверены. И мы не можем дать вам никаких реальных ответов, пока не произведено расследование.
Дэвид сказал:
– Вы говорили мне, что нашли автомобиль на Парк-авеню в районе Сто девятнадцатой улицы, на светофоре.
– Да, – подтвердил Джонсон.
– Все находились в машине?
– Да, мистер Кесуик находился на водительском сиденье, и он упал на сиденье пассажира. Дверь с его стороны была открыта, и нога высовывалась из машины, как будто он пытался выйти из нее. Одна из задних дверей тоже была открыта, а дети находились на заднем сидении вместе с собакой.
Я вскочила на ноги. Я еле шла на дрожащих ногах и, шатаясь, вышла из гостиной. Я сумела добраться до ванной комнаты. Заперев дверь, я встала на колени перед унитазом и меня стало рвать до тех пор, пока во мне ничего не осталось. Затем я завалилась на бок и свернулась в клубок, плача навзрыд. Я была в шоке, я не могла этому поверить. Это не могло случиться, не могло. Сегодня утром я разговаривала с Эндрю по телефону, и мы смеялись, а теперь…
– Мэл, Мэл, у тебя все в порядке? – позвала Сэра, постучав в дверь ванной комнаты. – Мы беспокоимся о тебе.
– Подожди минуту.
Я встала на ноги, плеснула холодной воды в лицо и посмотрела на себя в зеркало. На меня смотрел кто-то совершенно не похожий на меня. Лицо было окоченевшее, скулы торчали, как лезвия бритвы, и оно было белым как мел под всеми этими веснушками. Я чувствовала себя ошеломленной, потрясенной, и мои глаза это отражали.
Не я, это не я. Но ведь я больше никогда не буду самой собой.
В больнице Бельвью, где расположен нью-йоркский городской морг, нас поджидали два патологоанатома. Я проследовала за ними в морг, за мной следовали детективы Джонсон и Де Марко, а также Дэвид Нелсон.
Я пыталась возразить детективу Де Марко, прося пустить меня туда одну, только с врачами. Но Джонсон процитировал закон: полицейские офицеры, которые первыми прибыли на место преступления, обязаны присутствовать при опознании тела или тел. Это было обязательно.
Дэвид настоял на том, чтобы идти со мной, и у меня не было сил спорить. Во всяком случае, медики считали, что его присутствие очень важно.
Когда они выдвинули тело Эндрю и показали его мне, я задохнулась и закричала от отчаяния, затем прижала руку ко рту. Я почувствовала, что у меня подгибаются ноги, но Дэвид был здесь, стоял сзади, и он обхватил рукой мою талию и держал меня прямо.
«Ох, Эндрю, мой любимый», – кричало мое сердце.
Слезы текли у меня из глаз, когда меня подвели к следующим двум отсекам, приподняли покрывала и показали мне сначала Лиссу, а потом Джейми. Мои детки, мои родные малыши. Меня слепили слезы, и я едва могла разглядеть их лица. Они были такими спокойными, такими неподвижными, такими холодными. Все, что я хотела, – это чтобы они были теплыми, чтобы я могла сохранить их в безопасности. Ох, мои бедные детки.
Посмотрев на одного из медиков, я произнесла сквозь слезы:
– Они не страдали, нет?
Он покачал головой.
– Нет, миссис Кесуик. Никто из них не страдал. Смерть была мгновенной.
Детектив Джонсон повел меня к выходу прочь от моих детей.
– Я хочу остаться с ними, – прошептала я. – Пожалуйста, разрешите мне остаться.
– Мы не можем, миссис Кесуик, – ответил Джонсон. – Вы сможете быть с ними завтра на похоронах, после того, как мы их туда доставим. – Затем очень спокойно он добавил: – Здесь ваш пес. Обычно животных отправляют в ветеринарную лечебницу, но он потребовался как вещественное доказательство.
– Она… – сказала я. – Не он, а она.
– У вас должен быть ветеринар, не так ли? – продолжил Джонсон. – Нам понадобится его адрес и имя. Собака должна завтра быть направлена к нему.
На это я смогла только утвердительно кивнуть. Я безудержно рыдала.
Один из докторов подвел меня к Трикси и показал мне ее. Я склонилась над ней и дотронулась до ее лохматой головки, и слезы закапали мне на руку.
Трикси. Моя маленькая Триксола.
Я все еще рыдала, когда Дэвид вывел меня в коридор. Он провел меня в комнату ожидания, но я едва могла идти, я была потрясена и убита горем.
Когда мы вошли в комнату ожидания, мама и Сэра встали. Они обе поспешили ко мне.
– Ох, мам, ох, мама… – рыдала я. – Это они. Они мертвы. Что я теперь без них буду делать?
21
– Пересечение Парк-авеню и Сто Девятнадцатой улицы – очень плохое место, миссис Кесуик; там много торговцев наркотиками, проституток. Итак, что, вы думаете, там делал ваш муж в воскресенье во второй половине дня? – спросил детектив Джонсон.
Я смотрела на него, зажав руку между колен, пытаясь унять постоянную дрожь.
– Я знаю, что он там делал, – сказала я спокойно. – Он проезжал там по дороге домой. Вместе с детьми он ехал из Коннектикута.
– Откуда именно из Коннектикута? – спросил Де Марко, слегка пошевелившись на стуле и откинувшись назад. В его глазах я читала сочувствие.
– Из Шерона, – сказала я. – У нас там дом.
Детектив Джонсон нахмурился.
– И он всегда проезжал через центральную часть Гарлема?
Я кивнула.
– Да. Эндрю всегда ездит… – Я замолчала, успокоилась и продолжала: – Эндрю всегда ездил по дороге Шестьсот сорок восемь, которая проходит через Соу-Милл-Ривер-Паркуэй, а затем через Генри-Гудзон-Паркуэй. Это абсолютно прямая линия из Шерона в Манхеттен. И проехав через Гарлем, он выезжал на Парк-авеню.
– Где он съезжал с Генри-Гудзон? – спросил Джонсон.
– На выезде на Сто Двадцать Пятую авеню, для того, чтобы потом сразу свернуть на Ист-Сайд. Он никогда не менял этого маршрута, и мы пересекли бы Сто Двадцать Пятую улицу, затем проехали бы по Двенадцатой авеню, по Амстердам, пока не добрались бы до Парка.
– Проезжал ли он под проходящим над дорогой участком Северной линии метро на Сто Двадцать Четвертой улице? – спросил Де Марко. – И проезжал ли мимо Северной больницы и школы имени Эдварда М. Хорана в районе Сто Двадцатой?
– Совершенно верно. Затем мой муж поехал бы по Парк-авеню и повернул бы направо на Семьдесят Вторую улицу. Он считал, что это самый быстрый путь до дома. Так оно и есть.
– Это очень популярный маршрут. Множество ньюйоркцев используют его, чтобы быстро попасть на Ист-Сайд; но этот район Сто Девятнадцатой улицы в последнее время стал очень опасен, – сказал Де Марко. – Там продают огромные количества крэка,[6] в том числе и под арками входа на Северную линию метро, рядом со светофором, где вашего мужа… где он был найден.
– Он не интересовался наркотиками! – воскликнула я возмущенно. – Кроме того, с ним были дети. Он не делал ничего плохого. Он просто ехал домой.
Мои губы начали предательски дрожать, и я прикрыла их рукой. Я чувствовала, как слезы подступают к глазам.
– Мы знаем, что он не делал ничего дурного, миссис Кесуик, – сказал детектив Джонсон сочувственно.
– Почему застрелили моего мужа и детей? – я снова задала вопрос, который, не прекращая, задавала уже два дня подряд.
Де Марко кашлянул.
– Ваш муж либо остановился на красный свет, либо его силой остановили – один или несколько налетчиков, – либо он собирался вылезти из машины, чтобы посмотреть, что происходит, либо дверь была открыта силой. Затем стали стрелять – около четырех тридцати пяти, согласно медицинскому заключению. И мы не можем сейчас сказать, почему он и дети были застрелены, миссис Кесуик.
Я смотрела на него. У меня не было слов.
Джонсон добавил:
– Мы думаем, что это могла быть попытка угона машины, которой что-то помешало.
– Угона машины? – повторила я. – Что это такое?
– Это преступление, которое случается все чаще в наши дни, – объяснил Джонсон. – Обычно угон происходит, когда машина останавливается на красный свет или припаркована на стоянке. На машину нападают обычно несколько человек. Сидящим в машине предлагают выйти, а машина уезжает. Что могло произойти в случае с вашим мужем – непонятно. То ли налетчики были кем-то или чем-то спугнуты или удивлены так, что они убежали без машины, то ли они покидали место преступления в панике или страхе. А возможно то и другое вместе, потому что один из них стрелял без повода и причины. Должны найтись свидетели, и мы надеемся, что кто-нибудь объявится.
Де Марко сказал:
– Мы знаем от мистера Нелсона, что ваш муж всегда носил золотой «роллекс» и у него был бумажник. Эти предметы не были найдены, как мы уже вчера информировали мистера Нелсона. Но было что-нибудь еще в машине? Какой-нибудь багаж?
– Наши дубленки, моя и Эндрю. Немного мелочей, одежда и пара сапог для верховой езды, упакованные в чемодан. Ничего слишком ценного, насколько я знаю.
– Эти вещи не были найдены в машине. Она была пуста, – напомнил мне Де Марко и продолжал: – Осмотр машины будет закончен завтра, так что на следующий день вы должны будете ее забрать. Был применен специальный порошок для выявления отпечатков пальцев, и в воскресенье они были отправлены в ФБР для проверки.
Я не ответила. Я не хотела брать эту машину. Я больше никогда не хотела ее видеть.
Джонсон поднялся.
– Я вернусь через минуту, – бросил он Де Марко и пошел к двери. Когда он открыл ее и вышел из кабинета, шум двадцать пятого полицейского участка проник в кабинет.
Детектив Де Марко продолжил:
– Мне надо задать вам еще несколько вопросов, миссис Кесуик.
– Да.
– Оставив в стороне возможность попытки угона автомобиля, можете ли вы представить какую-нибудь причину, по которой кто-то хотел бы убить вашего мужа? Почему кто-то мог желать его смерти?
Я отрицательно замотала головой.
– У него были враги?
– Нет, конечно, не было, – сказала я.
– Были ли у него плохие отношения с кем-нибудь в его профессиональной сфере?
– Нет.
Де Марко покашлял.
– Были ли у него подружки, миссис Кесуик?
– Что?
– Мог ли ваш муж иметь связи с другими женщинами? Я понимаю, что вы об этом могли бы и не знать, но была ли такая возможность?
– Нет, не было, детектив Де Марко. Нет, у него не было подружек. У нас был очень счастливый брак, сказала я тихим холодным голосом, и снова мне захотелось разрыдаться.
Я была возмущена тем, что должна приехать в этот полицейский участок, а не давать показания им у себя дома. Но вчера вечером Дэвид сказал мне, что я должна пойти, что это просто полицейская процедура.
Спустя некоторое время Де Марко проводил меня в коридор, где на скамейке, дожидаясь меня, сидела Сэра. Попрощавшись с Де Марко, который сказал, что будет информировать меня о продвижении расследования, я поспешила вслед за Сэрой, которая схватила меня за руку и потащила прочь из участка.
Очутившись в машине, которая ждала нас на улице, она попросила водителя отвезти нас на перекресток Парк-авеню и Семьдесят Четвертой улицы, где жила моя мама. С воскресного вечера я жила у мамы с Дэвидом, мама не хотела, чтобы я оставалась одна. Во всяком случае, ее квартира, в которую переехал Дэвид после их свадьбы, была и моим домом до моего замужества с Эндрю. Я в ней выросла.
Я откинулась на спинку сиденья, чувствуя себя слабой и изнуренной. Со дня убийства я пыталась взять себя в руки, но большей частью чувствовала себя так, будто разваливаюсь на части. Я не должна была этого допустить – пока не закончатся похороны.
Сэра держала меня за руку и время от времени поглядывала с беспокойством, но молчала, пока машина ехала вдоль Центрального парка.
В конце концов я посмотрела на нее и сказала:
– Полиция говорит, что это может быть попытка угона машины.
– Что? – Она с удивлением посмотрела на меня. – Что это такое?
– По-видимому, угон машины – это новый вид преступления, который стал распространяться в последнее время. Воры нападают на машину, либо припаркованную, либо остановившуюся на красный свет, обычно под угрозой применения оружия, и когда они заставят пассажиров выйти, они крадут машину.
– Боже правый! – Сэра снова на меня посмотрела.
– Джонсон и Де Марко думают, что на машину Эндрю напали таким же образом, но воры были чем-то напуганы, – продолжала я пересказывать то, что мне стало известно от детективов.
– Никто больше не защищен, – сказала она спокойно, когда я закончила, и мне показалось, что она вздрогнула.
22
Первый, кого я увидела, войдя в квартиру мамы, был мой отец.
