Текст книги "Порванный шелк"

Автор книги: Барбара Майклз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Глава 9

Фолз-Черч оказался, как выразилась Черил, катастрофой. Осмотренные ими помещения были или слишком дорогими, или слишком ветхими, или неудобно расположенными. Оставив свой телефон агенту, пообещавшему известить их, если что-либо подвернется, они направились домой, чувствуя какое-то опустошение.

– Мы только начали, – утешающим тоном сказала Черил. – Может быть, быстро заскочим в Александрию? Как знать...

Карен взглянула на часы:

– Боюсь, у меня нет времени. На Роба совершенно нельзя положиться, а я и так опаздываю.

Обстоятельства сложились так, что она опоздала сильнее, чем предполагала. С большим трудом они обнаружили свободное место на стоянке в нескольких кварталах от дома; подходя к нему, они увидели у дверей нечто. Это напоминало скорее ворох тряпья, чем человеческое существо, и Черил жалостливо произнесла:

– Это одна из тех несчастных старушек, которые ходят по домам, разнося различный товар.

– Это не старушка, разносящая товар. – Остановившись, Карен вцепилась в Черил. – Это миссис Гроссмюллер!

– О Боже, да! – ответила ей Черил. Они стояли, прижимаясь друг к другу и глядя на миссис Гроссмюллер; наконец Карен нервно рассмеялась:

– Что будем делать? Не можем же мы стоять здесь вечно, словно пара викторианских девиц в смятении.

– Давай обойдем квартал. Возможно, она уйдет.

Но миссис Гроссмюллер уже увидела их. Тяжело поднявшись, она торжественно кивнула головой. На ней был надет, надо думать, наряд «для выхода в город» – мятый, выцветший черный костюм, несомненно древнего происхождения, и самая невообразимая шляпа, которую когда-либо видела Карен. Она была добрых два фута в диаметре, увешанная обмякшими кисточками из розового муара, с почти лысым страусовым пером, венчающим тулью.

– Только не смейся, – тихо бросила Карен, когда они подчинились требовательному призыву.

– Смеяться? Да я, скорее, завою, как Александр. О, здравствуйте, какая неожиданная встреча – миссис Гроссмюллер, не так ли?

– Я жду вас уже очень долго. – Миссис Гроссмюллер отряхнула запыленную юбку. – Вы здорово опоздали.

Ее поза была столь величественной, что не извиниться было трудно, но Карен смогла от этого удержаться. Не находя, что сказать, она прибегла к испытанному приему, которым пользовалась в разговоре с покупателями:

– Чем могу помочь?

– Принесла вам кое-какое барахло, – сказала миссис Гроссмюллер, внезапно спускаясь с вершин утонченного английского к западно-мерилендскому просторечью. – Вы пригласите меня войти или же мне вывалить все на тротуар, словно обыкновенной старьевщице?

Не успела Карен отпереть дверь, как миссис Гроссмюллер, оттеснив ее, стремительно двинулась вперед, так что предостерегающий крик запоздал:

– Берегитесь собаки!

Миссис Гроссмюллер стояла, разглядывая Александра, в несвойственном для него восхищении юлившего у ее ног.

– Какой некрасивый, а? Кажется, это самый некрасивый пес, которого я когда-либо видела.

Это оскорбление ни в коей мере не задело Александра. Он продолжал валяться в ногах у миссис Гроссмюллер, и та, жалея его, добавила:

– Хотя весьма милое создание. Дружелюбен.

– Вы ему понравились! – недоверчиво воскликнула Карен.

– Как и большинству собак. Итак, где гостиная? Я позволю уговорить себя выпить стаканчик хереса, если только он не чересчур сладкий.

Миссис Гроссмюллер получила стакан хереса. Затем, достав свой товар, она разложила его по креслам. Вещи оказались не настолько плохими, как опасалась Карен, но их пестрая гамма варьировала от двух приличных викторианских юбок до выцветших ситцевых фартуков и панам. Некоторые предметы не могли принадлежать миссис Гроссмюллер ни в один из периодов ее жизни; Карен предположила, что пожилая женщина, воодушевленная удачной сделкой, пошарила по чуланам своих соседок, и подумала, что остается только надеяться, что это было сделано с разрешения хозяев. Скупщик краденого – в этом несомненно есть некоторая пиратская романтика, если краденые вещи – золото и драгоценности; но просто унизительно быть арестованной за ситцевую панаму.

На этот раз ей пришлось поспорить по поводу умопомрачительных цен, запрошенных миссис Гроссмюллер. Черил после поразительной перемены в поведении Александра, словно загипнотизированная, не проронила ни слова.

Но худшие опасения оказались напрасными; после основательных торгов миссис Гроссмюллер согласилась на предложенные ей условия и убрала в сумку отвергнутый товар.

– А вы умнее, чем я думала, – заметила она. – Вас не удалось надуть. Но я считала, что попробовать все равно стоит.

Мило улыбнувшись, она села и стала пересчитывать деньги, которые ей дала Карен.

– Как вы нашли меня? – спросила Карен.

Ответ был именно таким, какого она ждала:

– Ваш адрес был на чеке. Как-нибудь я принесу вам еще.

– Нет, не надо! – воскликнула Карен. – Я хотела сказать – я скоро переезжаю.

– Куда?

– Еще не знаю. А почему бы вам не оставить свой адрес и телефон, тогда я вам позвоню.

– Разумно, – согласилась миссис Гроссмюллер, засовывая руку в портмоне вместительных размеров. – Вот моя карточка.

Это действительно была визитная карточка, пожелтевшая от времени и обтрепанная по краям, но великолепно выполненная.

– Благодарю вас, – сказала Карен. – Ну что ж, я как-нибудь с вами свяжусь.

– О, а я еще не ухожу, – сказала миссис Гроссмюллер, усаживаясь поудобнее. – Мое подвенечное платье еще у вас?

– Э... нет. Его здесь нет. Оно... оно в чистке.

– А... Очень плохо. Мне хотелось еще раз на него взглянуть.

Карен посмотрела на Черил, которая тупозачарованно таращилась на миссис Гроссмюллер, словно цыпленок, загипнотизированный холодным взглядом удава. Сама она чувствовала, что испытывает непреодолимое желание разразиться диким хохотом.

– Сожалею, что мы не можем просить вас остаться, миссис Гроссмюллер. Мы уходим.

– Когда?

– Прямо сейчас, – твердо ответила Карен.

– А. Что ж, полагаю, в таком случае вы не пригласите меня остаться обедать. А то я могла бы обидеться.

Собрав свои сумки, миссис Гроссмюллер поднялась и осторожно перешагнула через Александра, лизавшего ее туфли.

– Думаю, сейчас я сгоняю до Висконсина, поглазею на витрины. Возможно, там и пообедаю, раз уж я такая богатая. Здесь где-нибудь поблизости есть «Макдональдс»?

Карен проводила ее до двери, затем бегом вернулась в гостиную, откуда они с Черил, встав у окна, стали смотреть, как миссис Гроссмюллер пересекла улицу, подошла к припаркованному – в неположенном месте – автомобилю и села в него. Машина стремительно рванула в транспортный поток, не обращая внимания на «камаро», водителю которого пришлось что есть силы надавить на тормоза, избегая столкновения, и виляя умчалась прочь.

– С тобой все в порядке? – спросила Карен, подталкивая свою парализованную подругу.

– Ущипни меня, – выдохнула Черил. – Я не верю, что это действительно произошло. Ты разглядела ее машину? У нее «мерседес». И Александр... Она зачаровала его!

– Черил, возьми себя в руки. Это всего лишь бедная чудаковатая старуха. Чем она на тебя так подействовала?

– Понимаешь, я знакома со многими чудаковатыми старыми дамами. Никто из них так себя не ведет. Я ничего не могу с собой поделать. Меня от нее бросает в дрожь. Скажи по-честному, Карен, что бы ты подумала, если бы проснулась среди ночи и увидела, как это лицо заглядывает в твое окно?

– Я решу, что мне это снится. Она не может добраться до окна второго этажа без приставной лестницы...

– Или метлы, – пробормотала Черил.

– Сожалею, что не могу остаться и оберегать тебя от ведьм, но я и так уже ужасно опаздываю. У меня нет времени даже на то, чтобы переодеться. Ты уверена, что не будешь слишком нервничать?

Черил встряхнулась.

– Не говори глупостей. Мне хватит дел, чтобы не скучать ни минуты. Но все же я запру все замки.

– Непременно сделай это. Мне хотелось бы остаться и помочь тебе. Ладно, это продлится недолго, Джули вернется через несколько дней.

Но Джули пришлось вернуться гораздо раньше.

Карен не очень удивилась, но пришла в ярость, увидев, что в магазине еще темно и стальная решетка, закрывавшая дверь, по-прежнему заперта. И, только начав отпирать замок, она обнаружила, что его дужка вставлена в отверстие не до конца...

* * *

– Это становится однообразным, – сказал Тони Кардоса.

Положив руки на узкие бедра, он смотрел на сидящую за столом Карен.

– Это не моя вина, – проворчала Карен. – И если ты позвонил Марку...

– Я не звонил Марку, – Тони присел на угол стола.

– И не звони. Я не хочу, чтобы он прибегал на помощь каждый раз, когда что-то происходит.

Усмехнувшись, Тони сдвинул шляпу На затылок, затем, опомнившись, поспешно ее снял.

– Прошу прощения.

– О, во имя всего святого, какие сейчас могут быть приличия? Только скажи этим идиотам, чтобы они перестали сыпать свой порошок на товар. Мне потом целый день придется его очищать.

– Они ищут отпечатки пальцев, – мягко возразил Тони.

– Знаю. Эти чертовы чернила я никогда не отмою с пальцев.

– Когда закончишь орать, может быть, позволишь мне задать тебе несколько вопросов? У меня на сегодня есть еще кое-что – знаешь, незначительные делишки вроде расследования нескольких убийств.

– Ну хорошо, хорошо. – Через какое-то время Карен добавила: – Извини, Тони. Я ценю, что ты так быстро приехал.

– Не стоит. У меня просто выработался условный рефлекс. В последнее время я так часто встречаю твою фамилию в сводке происшествий, что автоматически перехожу к действию. Ты уже звонила этой – как там ее – владелице магазина?

– Ее не было на месте. Я попросила оставить для нее записку у портье гостиницы.

– Которая называется?..

– Я уже сказала следователю.

– А теперь скажи мне.

– Зачем тебе это? – удивленно спросила Карен. – Черил сказала, что ты из отдела по расследованию убийств, так что это дело не для тебя.

– У меня обеденный перерыв, – сказал Тони. – До того, чем я занимаюсь в свободное время, моему руководству не должно быть никакого дела. Итак, ты собиралась сказать мне название гостиницы.

Карен откинулась на спинку кресла. Ее дурное настроение постепенно развеивалось; спокойный, дружеский профессионализм Тони действовал успокаивающе на ее натянутые нервы.

– Когда ты спросил, нет ли у кого-нибудь на меня зуба, я подумала о Джули, – призналась Карен. – Она была просто взбешена, когда я отказалась передать вещи Рут в ее магазин. Я так понимаю, что это тебе известно; похоже, обо мне тебе известно и все остальное.

– Черил много говорит, – сказал Тони. – Слушай, Карен, я занимаюсь этим, потому что хочу, – понятно? Никто меня не заставляет. Так почему бы тебе не успокоиться и не позволить мне делать то, что я хочу?

– Ну...

– Вот идет парень в синем, сейчас он спросит у тебя, что пропало. Будь с ним ласкова.

– Я не знаю, что пропало. Здесь все перевернуто вверх ногами... О черт, Джули просто взорвется!

* * *

Джули действительно взорвалась. Она позвонила уже ближе к вечеру, и стало ясно, что ей уже известны плохие новости, ибо она разразилась площадной бранью, как только Карен сняла трубку. Карен собиралась выразить ей сочувствие, но нелепые обвинения в небрежности и кое в чем похуже взбесили ее; безуспешно попытавшись вставить слово, она в конце концов положила трубку. Затем, заперев магазин, она вернулась домой.

Черил предложила ей чай со льдом и сочувствие, и Карен высказала ей свою новую версию:

– Во всем виноват Роб. Он так и не показался сегодня в магазине, и никто не ответил на мои звонки. Я сказала об этом Тони, но тот только таинственно улыбнулся и не сказал ни слова.

– Я могла бы ему позвонить, – начала Черил.

– Нет. И Марку тоже не звони. Расскажи лучше о том, как прошел твой день. Я по горло сыта Джули и ее проблемами. Одно только хорошо – я развязалась с ней. После того, что она мне наговорила, я не чувствую себя обязанной с ней оставаться.

– Тебе следовало сказать, что ты увольняешься, – поддержала ее Черил.

– Я так и сделала. Трижды. Но не думаю, что она меня услышала. Вероятно, она потом приедет сюда: не будь излишне вежливой и не оставляй нас наедине. Мне понадобится твоя моральная поддержка.

– Если она станет приставать к тебе, я ее поколочу, – пообещала Черил.

– А черт! – воскликнула Карен, услышав телефонный звонок. – Готова поспорить, это она.

Это был Марк. Он спросил, может ли он поговорить с Черил, и Карен передала трубку. Черил прикрыла микрофон рукой.

– Я могу?..

– Ну конечно, валяй. Тони наверняка уже все ему выложил.

Она ушла на кухню и начала чистить картошку. Черил присоединилась к ней через несколько минут.

– Марк спрашивал, – начала она, – не хотим ли мы пойти...

– Ему придется довольствоваться гамбургерами и картофельным салатом, – Карен махнула ножом на груду овощей. – И скажи, чтобы он захватил своего молчаливого друга. Возможно, когда Тони не на службе и с полным желудком, он более общителен.

Тони был полон желания говорить.

– В этом нет никакой тайны. Вам не надо меня подкупать. Но я рад, что вы это сделали, – добавил он, принимая добавочную порцию овощного салата.

Они сидели за столом на кухне. Было еще слишком душно для того, чтобы ужинать на улице, а роскошная гостиная Рут казалась неподходящей для гамбургеров и пива, которые принес Марк. Он и Тони были в одних рубашках, и по виду последнего чувствовалось, что он находится не на службе. Тони высказал Карен цветистый комплимент по поводу ее стряпни; когда та обвинила его в чрезмерно самодовольном виде, он тотчас согласился с ней.

– Похоже, мы выяснили личность твоего призрака, Карен. Поскольку он, вероятно, теперь далеко, у тебя больше не будет беспокойств.

– Роб? – спросила Карен.

– Судя по всему, ты не удивлена.

– Удивлена – и в то же время нет. Я знала, что он меня недолюбливает, но не могла поверить, что в нем столько злобы.

– Вы приходите к поспешным выводам, – сказал Марк, рассеянно теребя прядь волос. – Почему вы решили, что это дело рук Роба?

– Это было обнаружено на полу в кабинете, возможно, она выпала из чьего-то кармана, а потом ее зашвырнули в угол. Я убедил ребят позволить мне снять копию.

Он передал Карен лист бумаги. Марк взял ее за руку и повернул лист так, чтобы они могли вместе видеть. Его пальцы стиснули запястье Карен, он что-то еле слышно прошептал.

Это была копия группового фотоснимка. Карен сразу же его узнала.

– Это из моего студенческого альбома, – натянуто сказала она. – На первом курсе я выиграла первенство по теннису – случайно, конечно, все остальные кто заболел, кто сломал ногу, у кого что. Вот Анна – забыла ее фамилию... Сюзен Ридер... и... – (странно, как ей сложно было произнести это имя)... и Шрив.

– А эта дырка в середине – ты? – спросил Марк. Выхватив снимок из онемевших пальцев Карен, он вгляделся в него повнимательнее.

– Внизу напечатаны имена, – сказал Тони. – Именно поэтому я ее узнал. Лицо изуродовано. Изрезано ножом или ножницами.

– Как ты думаешь, откуда этот снимок у Роба? – спросила Черил. Краска на ее щеках несколько поблекла.

– Джули как-то принесла альбом в магазин, – сказала Карен. Ей пришлось прочистить горло, чтобы продолжить. – Она сделала вид, что хотела поиграть в игру воспоминаний; но я думаю, она желала подчеркнуть, как сильно я изменилась. Джули показала альбом Робу и другим тоже. Тот сделал несколько колких замечаний... Я полагала, что после этих шуток она унесла альбом домой.

– Возможно, так оно и случилось. В магазине его не было, – Тони забрал снимок у Марка, державшего его кончиками пальцев, скривив от отвращения рот. – Это доказательство злобы...

– Злобы? – У Марка волосы поднялись возбужденным ежиком. – Это больная дрянь.

Тони неуютно поежился.

– Я не представлял себе, что это так на вас подействует. Наверное, я огрубел; кое-что из виденного мною заставляет это выглядеть лишь безобидной шуткой. Прости, Карен.

– Дело не только в фотографии, – сказала Карен. – Просто накопилось... У меня такое ощущение, будто я шла с закрытыми глазами, занимаясь своим делом и стараясь не мешать окружающим, предполагая, что ступаю по твердой земле, – и вдруг взглянула вниз и увидела, что у меня под ногами только узкая дощечка, перекинутая над пропастью. И кто-то перепиливает эту дощечку. А я никогда сознательно никому не причиняла боли...

Движение, сделанное Марком, было таким незаметным, что никто, кроме Карен, не обратил на него внимания; но это движение поразило ее словно вспышка молнии, залившая ослепительным светом самые сокровенные уголки зе души. Она никогда не думала, что ее замужество могло причинить Марку боль – нет, оно лишь задело его гордость, его собственное "я". Она не нарушала никаких обещаний... По крайней мере, она так считала.

– Конечно же я понимаю, – сказал Тони. – Просто ты – естественная жертва, только и всего.

Но тут не Карен, а Черил взорвалась потоком гневных упреков. Эта вторая вспышка прозрения лишила Карен пара речи. Ей показалось, что этот некто не только перепиливал доску, но и разрушал все защитные стены, которые она воздвигла вокруг себя. Неужели она действительно была естественной жертвой, беспомощным объектом, притягивающим любое насилие, приманкой для обиды и ненависти, которых она никоим образом не заслуживала? Эта мысль была унизительной и отталкивающей.

Тони постарался исправить свою ошибку и пустился в объяснения:

– Большинство женщин – пассивные жертвы...

Но это лишь еще больше взбесило Черил, и горячий спор окончился резким восклицанием Тони:

– Ну тебя-то никто и никогда не обвинит в пассивности.

– Оставь его, Черил, – приказала Карен.

Удивленно взглянув на нее, Черил подчинилась. Тони мученически вздохнул:

– Благодарю вас, леди. Как я уже начинал говорить, – но мое намерение кое-что прояснить, судя по всему, было истолковано ошибочно, – ограбление совершил кто-то свой. Твой дружок Роб попытался создать впечатление взлома, но его неуклюжие старания не смогли бы обмануть и младенца. Он исчез. Один из его соседей видел, как вчера вечером около полуночи тот вышел из дому. С собой он нес два чемодана.

Хмурый, неубежденный Марк продолжал ерошить волосы. Тони добавил:

– Роб уже привлекался к уголовной ответственности. Мелкое воровство, сводничество, аморальные проступки...

– Что за аморальные проступки? – глаза Черил зажглись любопытством.

– Гм, ну... как всегда.

– Порнофильмы и грязные фотографии, – Марк позволил губам растянуться в полуулыбке. – Она уже совершеннолетняя, Тони, можно выражаться прямо и точно. А как насчет наркотиков?

– Принимал. Но на торговле не попадался.

– Грабеж? Кража со взломом?

– Нет.

– Разбой? Вооруженное нападение?

– Нет. Слушай, Марк, я понимаю, к чему ТЫ клонишь, но смею тебя заверить – это совершенно ничего не означает.

– Не тот типаж, – наставительно произнес Марк. – Ты использовал слово «пассивный» – вот точное определение для малыша Робби и его шалостей. У него не хватило бы духа влезть в дом и напасть на Карен.

– Откуда ты можешь знать, на что он способен? Вы, кабинетные сыщики, считаете, будто реальная жизнь похожа на дела, о которых вы читали, где все аккуратно разложено и перевязано ленточкой.

Какое-то время они мрачно смотрели друг на друга. У Тони насупленные брови буквально сошлись на переносице; лицо Марка потемнело от гнева. Это уже не был обычный дружеский спор; Карен ощущала возникшее напряжение.

Затем Марк пренебрежительно отвернулся. Его глаза на мгновение встретились со взглядом Карён, и она поняла, что он предпринимает героические усилия, сдерживая ярость.

– Я не пытаюсь научить тебя работать, Тони, но в твоей версии есть несколько зияющих дыр. Если Роб решил скрыться после ограбления магазина, то почему он не обчистил его? Согласно показаниям Карен, ничего стоящего похищено не было, лишь какая-то мелочь. Роб знал, как отключить сигнализацию, он смог бы подогнать к двери грузовик и набить его до отказа. Так почему же он оставил самые ценные вещи?

– Ты сам ответил на этот вопрос, – опередила Тони Карен. – Он трус. Он побоялся, что его увидят.

– Ты кого защищаешь? – потребовал Марк.

– Тони, – сказала Карен.

– Я знал, что у этой женщины есть голова, – расслабился Тони. – В твоих рассуждениях есть кое-что, Марк, но ты опять исходишь из того, что этот тип действовал разумно. После того как мы переговорим с хозяйкой магазина...

– Сейчас вам предоставится это удовольствие, – сказала Карен, так как в этот момент сердито и настойчиво затрезвонил дверной звонок. – Судя по звуку, это Джули. Я так и думала, что она придет сюда за мной. Кто-нибудь подержите собаку.

Карен так и не узнала, сознательно ли была проигнорирована ее просьба или же Александр вырвался случайно. Он появился на сцене как раз вовремя для того, чтобы гневное приветствие Джули перешло в страдальческие вопли. Лишь появившийся Марк удалил виновного, который с громким шлепком приземлился на лишенный волос зад.

Появление Марка остановило поток криков Джули. Нарядная и улыбающаяся, она позволила проводить себя на кухню и приняла предложенное пиво.

– Вы не станете винить меня за то, что я так расстроена, – жалобно сказала Джули. – Карен понимает, она знает меня. Милая... – схватив руку Карен, она стиснула ее, – ...милая Карен, я чувствую такое облегчение оттого, что ты не пострадала. Это было моей первой мыслью – слава Богу, что Карен там не было, она могла бы пострадать.

Карен высвободила руку.

– Маловероятно, чтобы я находилась на работе среди ночи.

– О, – пробормотала Джули, – так вот когда это случилось?

– Мы так предполагаем, – ответил Тони. – Вас не затруднит ответить на несколько вопросов, мисс Керчак? Это не официальная процедура, но раз уж мы оба здесь...

– Пожалуйста, зовите меня Джули, – она улыбнулась ему, вскинув ресницы и приоткрыв трепещущие губы. – И задавайте любые вопросы, которые сочтете нужными.

Сначала Джули отказывалась верить в то, что Роб вор. Она защищала его столь яростно, что Карен снова подумала, не являются ли их отношения более близкими, чем она полагала.

Однако доводы Джули не походили на те, которыми можно было бы защищать горячо любимого человека.

– Он мог пошарить по чужим карманам – он делал это, – но своим местом рисковать бы не стал. Со мной ему было работать просто, у него было много преимуществ...

– Например, знакомства с состоятельными покупательницами, – сказал Марк.

Веки Джули опустились:

– Это не мое дело. Вот что я скажу: через несколько дней Роб вернется. Он загулял с какой-то женщиной, вот и все.

– Замки не были взломаны, – сказал Тони. – У кого еще имелись ключи?

– Да ни у кого. Только у Карен, конечно... – ее неопределенный тон и быстрый, искоса брошенный на Карен взгляд были равносильны обвинению.

Все промолчали. Черил побагровела от гнева, но рука Тони на ее плече удержала ее. Через некоторое время Джули вскинула руки:

– Я так расстроена, что не знаю, что говорю! Сегодня ночью я не сомкну глаз, я знаю это. Я боюсь возвращаться домой. Что, если там кто-то дожидается меня?..

– Если хотите, я провожу вас, – сказал Тони.

– О, правда? Это так мило с вашей стороны. Я даже не могу выразить вам мою благодарность. Всем до свидания. Карен, увидимся завтра.

Карен прочистила горло. Даже после этой последней выходки Джули у нее еще оставались какие-то сомнения по поводу того, что она собиралась сделать, но небрежное замечание Тони продолжало звенеть в ее ушах. Значит, она беспомощная жертва? Посмотрим.

– Мы не увидимся завтра. Вспомни, я увольняюсь.

– Увольняешься? Но, Карен...

– Я сказала об этом трижды.

– Я решила, что ты шутишь. Ведь ты не приняла всерьез то, что я сказала, правда? Карен, ты же меня знаешь!

– Кроме того, ты выгнала меня. После того, как я первый раз сказала, что увольняюсь.

– О Карен, – Джули стиснула ей руки. – Ты не сможешь бросить меня в беде. Ты не можешь покинуть меня, когда я так в тебе нуждаюсь.

– Я постараюсь время от времени помогать тебе, до тех пор, пока ты себе кого-нибудь не найдешь. Но завтра я прийти не смогу. Я занята.

Казалось, Джули душили слова, которые ей пришлось сдержать. Ее остановило присутствие Тони; взяв его под руку, которую он еще и не предлагал, она повисла на ней и устремилась к двери.

После ее ухода Черил тотчас же открыла заднюю дверь.

– Это помещение надо проветрить. Что за сволочная стерва! Одно мгновение я опасалась, что ты позволишь ей уговорить себя вернуться на работу.

– Я вовсе не такая простофиля, как, похоже, все обо мне думают, – отрезала Карен.

– Эй, я не...

– Знаю. Я имела в виду не тебя.

Но даже Черил время от времени принимала позу старшей сестры-защитницы. Это могло бы показаться очаровательным, если бы не чрезмерная чувствительность Карен по поводу собственной пассивности, Марк не стал оправдываться. Он только мягко произнес:

– Она принадлежит к тому типу подруг, которые сделали бессмертным классическое высказывание о том, что незачем иметь врагов. Ее действительно всю неделю не было в городе?

– У меня нет причин думать, что она солгала, – сказала Карен.

– Хорошо. Что ж, Тони это выяснит.

– Так вот почему он так любезно вызвался проводить ее домой? – сказала Черил.

– Уж конечно же не потому, что он без ума от ее общества. Джули не из тех женщин, которые ему нравятся, – Марк говорил рассеянно, точно его мысли были где-то в другом месте.

– Что ж, если все это ее рук дело, она слишком устала, чтобы предпринимать сегодня вечером какие-либо действия, – сказала Черил. – А если во всем виноват Роб, так он теперь отсюда далеко. Похоже, этой ночью мы хорошо выспимся.

– Это намек? – спросил Марк, не трогаясь с места.

– Нет, просто заявление. Вы вдвоем можете сидеть здесь хоть всю ночь. А я ложусь спать.

Марк поднялся с места.

– Что завтра по расписанию?

– Вирджиния, – улыбнулась Черил. – Не вся, а только та часть, которую мы успеем объехать. А что, ты хотел нам что-нибудь предложить?

– Просто полюбопытствовал. Ведите машину поосторожнее, хорошо? – Чмокнув сестру в щеку, он небрежно кивнул Карен: – Спокойной ночи.

Карен осталась на кухне, а Черил пошла провожать Марка до двери. Он ясно дал понять, что общество Карен его не интересует. Почему он так решительно отрицал версию Тони? Тони – профессионал, и он уверен, что неприятности кончились. Роб или Джули – наиболее вероятные виновники. А Марк будто хотел, чтобы Карен боялась.

* * *

Ококуан в округе принца Уильяма, о котором упоминала Карен, оказался очаровательным маленьким городком, смотрящим прямо на реку, с необычно большим числом художественных и антикварных магазинов. По мнению Черил, еще одним преимуществом было наличие ресторанов, имеющих разрешение на торговлю спиртным и со множеством закусок и салатов в меню.

– Это важное обстоятельство, – продолжала настаивать она после того, как Карен рассмеялась. – Пару раз я бродила по антикварным магазинам с женщинами из высших классов Вашингтона – знакомыми Марка, которые одаривали вниманием его бедную родственницу, – и говорю тебе точно: они считают день потерянным, если у них на обед нет выпивки.

Однако единственное подходящее здание не имело жилой пристройки и находилось в плачевном состоянии. Оставив свои фамилии у агента по недвижимости, Карен и Черил изучили еще несколько помещений в окрестных городках, а затем направились на север, следуя по маршруту, намеченному Черил.

Незадолго до полудня они добрались до Лисбурга, который, по воспоминаниям Карен, был тихим провинциальным городком со значительным количеством чудесных домов XVIII столетия. Помимо этого, отвечая требованиям Черил, городок обладал несколькими антикварными магазинами и ресторанами. Однако Черил была пессимистично настроена относительно вероятности найти что-нибудь по подходящей цене.

– Лудонский округ входит в моду, а значит, становится дорогим. В Лисбурге отрылся новый торговый центр на месте отреставрированных рядов, наподобие Харбор-плейс и Факир-сквер; это тоже взвинчивает цены.

Они нашли здание, которое пришлось им по душе. Хотя первоначальная постройка была значительно старше, переделки на рубеже веков превратили здание в жемчужину поздневикторианской эпохи с просторным застекленным балконом, поддерживаемым белыми колоннами, украшенными мишурной позолотой. Третий этаж был переоборудован в две отдельные жилые квартиры, каждая со своей кухней и ванной; еще две спальни находились в пристройке, выходящей на залитый солнцем тенистый дворик. Как только Карен увидела две гостиные-близняшки, расположенные по обе стороны от просторного уютного зала, она почувствовала: вот превосходная оправа для старинного белья и платьев. Эти комнаты настолько соответствовали сложившемуся у нее мысленному образу, что Карен почувствовала чарующее ощущение дежа-вю[2]2
  Подсознательное ощущение чего-либо, уже виденного однажды (фр.).


[Закрыть].

Но владелец не собирался сдавать дом в аренду. Он срочно нуждался в деньгах и хотел его продать, и цена, которую он запросит, должна быть принята без оговорок.

– Следовало бы догадаться, что это просто приманка, – с отвращением сказала Черил, когда они отъезжали от конторы агента по недвижимости. – Эти люди готовы на все, лишь бы заманить тебя в дом. Они считают, что, влюбившись в него, человек забудет, что дом не отвечает его требованиям.

– Но ведь это почти сработало, не так ли? – спросила Карен, поворачиваясь на сиденье, чтобы бросить последний взгляд на дом.

Плетеная мебель и папоротники у крыльца, подумала она: в хорошую погоду можно было бы рассаживать одетые манекены в позах дам, пьющих чай.

Одетые манекены напомнили Карен о ее взломанных шкафах и том старом деле, о котором упоминал Тони.

Мысль была не из приятных. Ну, хоть ночь прошла спокойно, нарушаемая только ворчанием Александра. Должно быть, во всем был виноват Роб, подумала Карен. Интересно, где он сейчас.

Черил с тоской смотрела по сторонам, пока они ехали по тихим улочкам, направляясь к магистрали.

– Какой милый городок! Готова поспорить, школы здесь тоже хорошие.

– Может быть, мы сможем купить дом.

– Нет, не сможем, – Черил признательно улыбнулась. – Я просто размышляла вслух. Мечтать можно бесплатно. Что ты скажешь, если мы свернем на юг по Пятнадцатой магистрали? Тогда по Пятидесятой мы выедем на кольцевую.

Карен взглянула на карту.

– Надеюсь, ты не мечтаешь найти помещение в Мидлбурге? Даже в то время, когда я жила в нем, это был заповедник жутких богачей.

– Сейчас там еще круче. Но попробовать можно. Или мы что-нибудь найдем в окрестностях.

Буквально первое, что они увидели в Мидлбурге, был небольшой магазинчик, специализирующийся на торговле старинной одеждой. Хозяйка была не слишком любезной; или она почувствовала в них возможных конкурентов, или же у нее не вызвал доверия их помятый вид.

– Тебе не следовало спрашивать ее о накладных расходах, – сказала Карен, когда они шли в агентство по недвижимости. – Ты сразу нас выдала.