Текст книги "Созданные для любви"
Автор книги: Барбара Делински
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
– Я, пожалуй, задержусь еще немного, – сказала наконец Анетт. – Это неплохая тренировка.
– А мне иногда даже хочется, чтобы они там, в фирме, помучились одни, – проворчала Кэролайн. – Может, тогда начнут больше меня ценить. Но если я сбегу сейчас, мне кажется, это будет выглядеть глупо. – Кэролайн допила вино и посмотрела на сестер. – А еще мне хочется побывать в других галереях; кажется, там можно найти кое-что понастоящему интересное, Джинни понадобится много картин.
Остаток дня все трое провели у бассейна. Лиа принес из своей комнаты третью книгу, поскольку вторая увлекла ее не больше, чем первая. Когда Кэролайн авторитетно заявила, что эту книгу стоит прочесть, Лиа чуть не взорвал; от возмущения, но старшая сестра рассказала ей немного об авторе и убедила, что книга действительно интересная. Сама Кэролайн взяла одну из книг и тоже захотела ее почитать.
Когда солнце начало клониться к закату, с океана по; ветерок и стало прохладнее.
– Я снова проголодалась, – объявила Кэролайн.
Анетт отложила в сторону книгу.
– На меня не рассчитывайте, я в отпуске и не собираюсь готовить обед.
– Я, конечно, могу приготовить, но, боюсь, моя стрепня вам придется не по вкусу, – ответила Кэролайн.
Сестры посмотрели на Лиа.
–Ну ладно, так и быть, – сказала та.
Но Кэролайн уже передумала. Нахмурившись, она продожила:
–Но ведь есть Гвен, пусть она и приготовит обед. Так ей и надо, чтобы не покрывала Джинни.
Младшей сестре пришла в голову другая идея.
–Я слышала, в городе есть неплохой ресторанчик. Называется «У Джулии». Вы его не видели? Хозяйка ресторана Джулия специализируется на морепродуктах, но меню довольно интересное.
Кэролайн не выразила энтузиазма. Анетт фыркнула
–Что может быть интересного в рыбе?
– Джулия раньше жила в Нью-Йорке, – добавила Лиа. Кэролайн захлопнула книгу и улыбнулась.
– Ну что ж, когда мы выезжаем?
Знаю, знаю, Бен, я слишком часто звоню. Но я хотела поделиться с тобой одним удивительным открытием. Сегодня я обедала с сестрами. Правда, я днем выпила вина, так что мне было легче, но все равно мы неплохо провели время. Вы были только втроем?
–Услышав удивление в голосе Бена, Кэролайн порадовалась, что позвонила.
–Да, только втроем, – сказала она самодовольно. – По правде говоря, у нас не было выбора: мать все еще где-то скрывается, Гвен впала у нас в немилость, потому что она в сговоре с Джинни, а больше мы здесь никого не знаем, так что нам не остается ничего другого, как проводить время друг с другом. Можно было ожидать, что это будет ужасно, но оказалось, что нет. Ты бы мог мной гордиться, я была очень покладистой. Удивительно.
–На самом деле удивительно, ведь мы такие разные.
–И о чем же вы говорили?
–О ресторане. Местечко очень милое, такой ресторан вполне мог бы находиться в Чикаго.
–В штате Мэн люди тоже едят, знаешь ли.
–Я знаю. Но ресторан действительно классный.
–Ты сноб, – с нежностью сказал Бен. – А о чем еще, кроме ресторана?
–О книгах, о фильмах, о музыке. Время пролетело незаметно. И тебе будет приятно услышать, что я ни разу не вышла из-за стола, чтобы позвонить в офис.
–Терпела до возвращения домой?
–Даже тогда не позвонила! Я пытаюсь доказать, что ты не прав и я больше ни от кого не завишу.
–Кроме меня.
–Ты не в счет, за тобой мне следить не нужно, а за свою практику я беспокоюсь.
–Ничего с твоей практикой не случится.
–Возможно, просто я предпочитаю быть в курсе событий.
–Тебе нравится руководить всем самой.
– А тебе нет? Тебе бы понравилось, если бы кто-то взял один из твоих эстампов и намалевал сверху что-то от себя?
– Не пойдет, малыш, твоя аналогия не годится. Художник по определению одиночка, а ты работаешь в фирме, значит, опять же по определению, в команде.
– И что из этого? Мою работу могут испортить, могут нанести удар в спину.
– Но ты сама выбрала работу в фирме.
– Потому что так безопаснее и престижнее, особенно для женщины. Не работай я в фирме, у меня бы не было такой клиентуры.
– И что из этого? Что, если бы твои клиенты был не такими крутыми ребятами и их было чуть меньше? Это не означало, что ты недостаточно хороша как адвокат. Вот где собака зарыта, Кэролайн, тебе всегда хотелось быть самым лучшим, самым востребованным адвокатом в городе. Не дай Бог, кто-нибудь подумает, что ты зависишь от мужчины, или от друзей, или от общественного мнения, как твоя мать. Но ты ни от кого и ни от чего не зависишь доказала это уже десятки раз, и если хочешь знать мое мнение – у тебя было бы гораздо больше влияния в собственной фирме, пусть даже маленькой.
– Я тебя об этом не спрашивала, – оборвала его К; лайн, потом добавила уже спокойнее:
– Как ты вообще пришел к таким выводам?
Бен ответил не сразу.
– Я не открыл ничего нового, просто после твоего отъезда немного поразмышлял. Может быть, тебе тоже стоит задуматься.
У Кэролайн возникло неприятное ощущение, будто предъявлен ультиматум. Они с Беном были вместе – и в то же время не вместе – уже десять лет. Он был терпелив, снисходителен, но в конце концов он тоже человек, не может же он ждать вечно. Ей хотелось заорать на него, напомнить, что она никогда ничего ему не обещала, и если их взаимоотношения его чем-то не устраивают, то это не ее вина. Но Кэролайн сдержалась – в словах Бена было слишком много здравого смысла.
Преодолевая спазм в горле, она сказала:
–Мне нужно идти. – И повесила трубку.
Анетт выждала до десяти часов и только потом позвонила домой. Она рассчитала, что в это время Робби и близнецы будут с друзьями, Нэт и Томас заснут, а Жан-Полю станет одиноко, и потому он простит ее звонок. Однако к телефону никто не подошел. Анетт набрала номер еще раз, но с тем же результатом. Предположив, что Жан-Поль отправился с младшими детьми в кино, она дорешала до конца кроссворд и позвонила снова. Телефон по-прежнему не отвечал. Анетт взяла книгу и стала читать, каждые пятнадцать минут прерываясь, чтобы снова набрать номер. Потом она стала звонить через десять минут, потом через пять. К тому времени когда Жан-Поль наконец взял трубку, Анетт успела порядочно взвинтить себя.
– Жан-Поль, слава Богу! Я так волновалась! Где вы были?
– Нас не было дома, – ответил он спокойно. – Мы с ребятами ходили в кино. Ты же знаешь, как это бывает – то одно, то другое. Кстати, я навел справки о враче, который обследовал твою мать, – у него отличные рекомендации.
– Ты с ним не разговаривал?
– Разговаривал. Он подтвердил то, что уже рассказала Лиа.
Человек, не слишком хорошо знавший Жан-Поля, не уловил бы короткой, почти неуловимой заминки перед ответом, но от Анетт она не укрылась.
–Жан-Поль, расскажи мне все.
–После первого обследования казалось, что особых поводов для беспокойства нет. Однако при последующем осмотре врач заподозрил, что положение более серьезное. – Анетт ахнула, и он пояснил: – У нее повысилось давление. Врач выписал ей лекарство, посоветовал соблюдать диету и избегать волнений.
– У нее проблемы с сердцем?
– Электрокардиограмма показала небольшое нарушение ритма. Врач предложил ей электрокардиостимулятор, но Вирджиния отказалась. Поскольку нарушения незначительные, врач не стал настаивать.
– А ты бы на его месте тоже оставил все как есть? – спросила Анетт.
– Мне трудно судить, это не моя специальность. В конечном счете выбор за пациентом. Ей также посоветовал регулярно показываться врачу. Я записал фамилию кардиолога из Портленда.
– Ну что ж, я рада, что узнала хоть что-то.
– Только имей в виду, я ничего тебе не говорил, – предупредил Жан-Поль. – Врач не должен обсуждать пациента с третьим лицом.
– Но ты же сам врач.
– Я также зять пациентки и передаю ее дочери сведения, которыми пациентка предпочла не делиться.
– Обещаю не болтать лишнего, когда буду спрашивать о ее здоровье.
А спросить Анетт собиралась обязательно. После тог что рассказал ей Жан-Поль, она чувствовала себя ответственной за мать. Наверное, учитывая историю их взаимоотношений, это могло показаться странным, но такой уж был Анетт характер. Она подозревала, что ей на роду написан принимать близко к сердцу проблемы других людей.
– Так все-таки почему вы так поздно вернулись? – спросила она уже более мягким тоном.
– Мы заглянули в кафе-мороженое.
– В половине двенадцатого?
– Томас проголодался, он почти весь день ничего не ел.
–Так ведь он весь день плохо себя чувствовал.
Анетт вздохнула. Надо же догадаться – накормить ребенка, у которого болит живот, мороженым! И это при том что отец – врач. Она не знала, смеяться или плакать от досады. У нее возникло неприятное ощущение, что она оказалась в дураках. Анетт вдруг осознала, что если так пойдет и дальше, годам к пятидесяти, а то и раньше от постоянного беспокойства она превратится в дряхлую старуху и заработает язву желудка. При этом остальные члены семейства будут по-прежнему жить беззаботно. Это казалось несправедливым.
–Мороженое, – повторила Анетт. – Интересно, с чем: с зефиром, шоколадным соусом или орехами?
«Жан-Поль не видит повода для беспокойства? Что ж, отлично. Пусть он и убирает, когда Томаса вырвет».
– С шоколадным соусом.
– На всякий случай оставь дверь в спальню открытой, вдруг ему ночью станет плохо.
– Не беспокойся.
– А я и не беспокоюсь, – отрезала Анетт. – Я здесь, а ты там, так что если кто и должен беспокоиться, так это ты.
– Ты сердишься?
Анетт была в ярости.
– А что?
– У тебя какой-то странный голос.
– Интересно, какой был бы голос у тебя, если бы твои родные велели тебе отстать от них?
– Никто тебе ничего подобного не говорил.
– Ну может, не такими словами, но примерно это. Каждый раз, когда я звоню, детям не терпится поскорее повесить трубку, ты все время повторяешь, чтобы я не беспокоилась, как будто я страшная зануда.
– Анетт, я ничего подобного не говорил. Ты вовсе не зануда.
– Тогда почему мне нельзя звонить? Я по вас скучаю, а вы разве по мне – нет?
– Очень. Но твой отъезд нас не парализовал. И это твоя заслуга, ты нас этому учила и неплохо справилась с задачей.
Злость уступила место обиде.
– Здорово. Я вас так любила, что научила обходиться и без моей любви.
– Твоя любовь нам всегда будет нужна, только не надо пичкать нас ею насильно.
–Жан-Поль!
В трубке послышалось тихое:
– Мегде! [2]2
Черт! (фр.)
[Закрыть]Извини, я неудачно выразился.
– Может быть, как раз наоборот. Ты сказал то, что маешь.
–Это прозвучало неудачно, я не люблю вести такие разговоры по телефону. Лучше отложить эту дискуссию до твоего возвращения.
–Мы уже говорили на эту тему, – возразила Анетт, нее возникло ощущение, будто из нее вынули внутренности, и не раз. – Ты считаешь, что я не даю вам вздохнуть. Что ж, предоставляю вам возможность. Я не могу уехать пока не встречусь с Джинни, а она все откладывает свой приезд, кроме того, я прекрасно провожу время с сестрами. Стало быть, я оставляю все на твое усмотрение. Если случится что-то срочное, ты всегда можешь позвонить.
Жан-Поль промолчал.
Анетт чуть не плакала. Ну почему они не могут понять друг друга, ведь они прежде так редко спорили? Почему Жан-Поль не страдает точно так же, как она, почему больше по ней не скучает? Анетт была в отчаянии. Раньше, когда речь шла о любви и материнстве, она всегда оказывалась в большинстве – на один голос.
– Я вешаю трубку, Жан-Поль. Спокойной ночи.
Анетт ждала, что он перезвонит, но телефон молчал.
Глава 10
Полночь Лиа встретила на берегу. Закутанная в плед, она сидела и завороженно смотрела на море. Лунный покрывал темную воду тонким слоем серебра. Далеко внизу, где море уже нельзя было видеть, но можно слышать, волны накатывали на скалистый берег, рассыпаясь хлопьями пены.
В Старз-Энд Лиа всюду видела красоту, сочность красок, и ночной берег не был исключением. В эту прекрасную ночь ощущения, наверное, должны были бы переполнять Лиа, однако какая-то маленькая часть ее томилась от одиночества.
Она повернулась лицом к дому. Волны, вызванные ритмичными движениями пары мускулистых рук, морщили поверхность воды в бассейне. Джесс плавал почти двадцать минут. Если судить по прошлой ночи, скоро он должен выйти из воды. Стоило Лиа об этом подумать, как буквально через пару минут он поставил локти на бортик, отдохнул немного в таком положении, потом подтянулся и выпрыгнул из бассейна. Вытерся, повесил полотенце на шею и встал к ней спиной – одинокая темная фигура в ночи. Сердце Лиа забилось быстрее. Джесс повернулся в ее сторону. Увидев, что он двинулся к берегу, она затаила дыхание. Джесс остановился на расстоянии вытянутой руки от нее и сел на камни.
– Давно здесь сидите? – спросил он.
– Нет. Да. Здесь хорошо. Спокойно.
– Вам не холодно?
– Нет.
На Лиа была ночная рубашка и сверху еще шерстяной плед, это объясняло, почему ей было тепло. Внутри у нее все пело – причиной тому был Джесс Крэй. Ее влекло к нему, ей нравилась его честность, доброта и – о да! – его тело. Притяжение было таким сильным, что даже пугало, оно пробуждало любопытство и желание. Ей вдруг очень захотелось прикоснуться к Джессу Крэю.
Наверное, только потому, что он совсем не был похож на мужчин, с которыми ей доводилось иметь дело.
–Сегодня мы побывали в ресторанчике «У Джулии». – Лиа не сразу удалось добиться, чтобы голос звучал ровно. – Мне понравилось. Спасибо за совет.
–Пожалуйста. – Он вытер лицо концом полотенца. – Вашим сестрам тоже понравилось?
– Угу. Я благодаря вам примерно представляла, чего мож но ожидать, а они очень удивились. Мои сестры привыкли большим городам, Кэролайн живет в Чикаго, а Анетт – Сент-Луисе. Кэролайн – адвокат.
– А Анетт?
–Просто жена и мать. Ее муж – нейрохирург, у них пятеро детей.
Джесс устроился поудобнее.
– А у вас?
– Ни мужа, ни детей.
– Чем вы занимаетесь? – Вопрос был сформулирова дипломатично, но без фальшивой вежливости. По-видимому, деликатность была естественным качеством Джесса.
–Занимаюсь благотворительностью и все в таком роде. Я, – протянула Лиа, – что называется, профессиональный волонтер.
–Не вижу в этом ничего плохого.
Конечно, ничего плохого в этом нет. Вот только она не получает зарплату и не может продемонстрировать выводок детишек в доказательство того, что не впустую коптит небо. А еще это одиночество по ночам…
– Кэролайн замужем? – спросил Джесс.
– У нее нет на это времени. Во всяком случае, она так говорит.
– А у вас тоже нет времени?
– О, я уже была замужем, даже дважды, – сообщи Лиа без всякой гордости. – Оба раза у меня ничего не получилось.
– Мне жаль.
– Тогда я тоже жалела. Оба раза.
А Джинни была в ярости, ей нравился и Чарльз, и позже Рон, оба происходили из хороших семей, оба процветали и могли обеспечить дочери тот уровень жизни, который нравился Джинни. Возможно, Лиа это тоже понравилось бы, если бы не огромная зияющая дыра на том месте, где должно было находиться сердце их отношений.
–Иногда то, что по всем признакам вроде должно получиться, почему-то не получается, – сказала она. – То, что в теории выглядит правильным, на практике не срабатывает. Потребности разума не всегда совпадают с выбором сердца.
– Вы их не любили?
– Любила, но не так, как нужно было бы. – Лиа любила своих мужей умом, но без страсти. Ей больше нравилась сама идея влюбленности, нежели конкретные мужчины.
– Наверное, ваши мужья были очень расстроены.
Лиа невесело рассмеялась:
–Нет, не очень. Оба моих брака были недолгими, и оба были расторгнуты по взаимному желанию. Поскольку детей у нас не было, мы просто пошли дальше каждый своей дорогой. Наверное, со стороны это выглядит холодным расчетом, но на самом деле было не так, мне нравилось быть замужем.
– Только мужья оказались неподходящими.
Лиа кивнула:
– Теперь вы все знаете. В том, что касается любви, я неудачница.
– Но у вас наверняка много поклонников.
Лиа отвернулась к морю и обхватила руками колени.
–Терпеть не могу ходить на свидания, мне почему-то всегда неловко. По возможности я стараюсь этого избежать. – Она набралась смелости снова посмотреть на Джесса. – А вы?
Он пожал плечами:
– У меня были женщины, но ничего серьезного.
– Нет и не было?
– Я, знаете ли, мечтатель, жду женщину своей мечты.
«Мечтатель. Как это непривычно».
Джесс кивнул в сторону моря:
–Сегодня море неспокойное.
–Да.
«Он так непохож на других, такой интересный, такой настоящий».
–Не хотите спуститься к воде?
– Как, с обрыва? – удивилась Лиа. – Разве это возможно?
– Там есть ступеньки. Ну не совсем ступеньки, скоре камни, по которым можно спуститься. Зрелище впечатляющее, когда находишься посреди волн.
Лиа вскочила на ноги, придерживая плед
–Я бы с удовольствием, но у меня неподходящая одежда. Я либо замерзну, либо намочу плед.
Джесс тоже встал.
–У меня полно старых свитеров, которые так часто намокали, что еще один раз ничего не изменит, зато вы и замерзнете. Я принесу. – Он помолчал. – Хотите, сходим вместе?
Лиа колебалась ровно столько, сколько времени ей понадобилось сообразить, что хотя Джинни была бы шокирована поведением младшей дочери – виданное ли дело разгуливать среди ночи в обществе садовника! – это не валжно, так как Джинни здесь нет. К тому же этот садовник человек без роду без племени, более мужчина, чем все мужчины, вместе взятые, которых иной женщине доводите встретить за свою жизнь.
–Конечно, – сказала она с улыбкой и пошла рядом.
По мере того как они приближались к цели, коттедж, из окон которого лился теплый свет, казался все уютнее. Джес открыл дверь и пропустил Лиа вперед.
–Я мигом, – сказал он и взлетел на антресоли, перескакивая через ступеньку.
В коттедже горела только одна лампа на первом этаже антресоли оставались в тени, но не настолько густой, чтоб Лиа не могла видеть, как Джесс достал из шкафа свитер: выдвинул ящик комода, натянул сухие джинсы. Лиа обдал жаром, и она поспешно отвела взгляд. Плетеный ковер, перекинутыи через ограждение антресолей, позволял видеть тело Джесса только выше пояса, но ее воображение без труда дорисовало остальное. Оно изобразило его тело крупньми смелыми мазками, и при виде этой картины сердце Лиа забилось с рекордной скоростью.
– Вы еще здесь? – окликнул Джесс.
– Здесь. – Собственный голос показался Лиа неестественным, слишком высоким, она сделала вид, будто нарочно говорит так, чтобы ее было слышно на антресолях, и продолжала: – Мне нравится ваш дом. – Она заметила на стенах фотографии, но подойти ближе и рассмотреть их как следует ей не хватило смелости. – Кажется, здесь очень уютно.
Джесс сбежал вниз по лестнице. Он был в джинсах и свитере и держал в руках еще один свитер, который, расправив, бережно надел на Лиа. Она выпустила из рук плед и просунула руки в рукава. Рукава оказались длинны, Джесс закатал их так, чтобы они доходили до ее запястий, затем принялся прядь за прядью вытаскивать наружу ее волосы, оказавшиеся под воротом свитера.
Сердце Лиа пустилось вскачь.
–Извините, я такая растрепанная.
Но Джесс смотрел на нее с одобрением.
–У вас прекрасные волосы, – сказал он глубоким голосом. – Никогда не видел ничего подобного. – Наверное, с минуту он восхищался ими молча, потом тихо спросил: – Все в порядке? Вы готовы?
Лиа кивнула. Они вышли из коттеджа и направились к морю. На краю обрыва он взял Лиа за руку, они вместе стали осторожно спускаться с обрыва. Время и ветры с моря превратили крутой берег в некое подобие естественной лестницы, спускающейся к воде. Ступать по камням босыми ногами было легко. Трудность состояла в том, что они оказались в пугающей близости от стихии. Волны налетали на берег, разбивались о камни, поднимая к небу тучи брызг, а затем опадали в хлопьях пены и уходили обратно. Рядом с этой мощью Лиа чувствовала себя маленькой и беспомощной. Чем ниже они спускались, тем более усиливалось это ощущение, тем громче становился шум моря. Ей бы полагалось испугаться, и она бы наверняка испугалась, если бы спускалась одна, пусть даже днем. Но Джесс держал ее руку, он был ее защитником, и вместо ужаса Лиа испытывала священный трепет.
Джесс привел Лиа к широкому плоскому валуну, сел усадил ее между своих расставленных ног. Здесь до них долетали брызги волн, хотя казалось, еще чуть-чуть, и во их накроет. Вокруг бурлили, кружились, пенились, налетали и отступали волны, вблизи море выглядело еще более бурным, чем представлялось сверху, и эта близость бушующей стихии завораживала. Лиа поджала ноги, накрыв подолом ночной рубашки, почти до половины скрытой свитером Джесса, и затихла словно загипнотизированная.
–Как вы, в порядке? – тихо спросил Джесс.
Его теплое дыхание коснулось ее уха. Лиа вздохнула:
– В порядке.
– Вам не холодно?
– Нет, мне хорошо.
Когда налетела особенно мощная волна, угрожая обдать их брызгами, Джесс, смеясь, обхватил. Лиа за талию и притянул к себе, через некоторое время это повторилось, том еще, и с каждым разом Лиа оказывалась все плотнее прижата к Джессу. Однако когда стало ясно, что волны становятся все больше, Джесс предложил вернуться.
Лиа могла бы просидеть на валуне всю ночь, ей было хорошо, ее одинаково волновали и возбуждали и ярость моря, и близость Джесса. Но если она могла завтра проволяться в постели хоть целый день, Джессу предстояло работать. Поэтому она протянула ему руку и послушно пошла с ним вверх по камням. Поднявшись до края обрыва и ступив на траву, они продолжали держаться за руки.
– Никогда ничего подобного не испытывала. Вы часто туда спускаетесь?
– Реже, чем хотелось бы. Чтобы не чувствовать себя одиноко, лучше там быть с кем-то еще.
На обратном пути Лиа поняла: она очень рада, Джесс предложил ей спуститься. Выйдя из бассейна вполне мог просто пойти к себе в коттедж и лечь спать именно так на его месте поступило бы большинство знакомых Лиа мужчин. Ни один из них не свернул бы с дороги только затем, чтобы просто полюбоваться морем вместе с ней, а если и свернул бы, то у него обязательно нашлись бы на то скрытые причины, и обычно не самого благородного свойства.
Циник мог бы сказать, что у Джесса Крэя тоже были не самые достойные мотивы, ведь Лиа богата и к тому же дочь хозяйки поместья. Но Лиа не относилась к числу циников и верила, что Джесс был искренен. Он не из тех, кто отсиживает часы на работе, и он бы не стал ради каких-то корыстных соображений выслуживаться перед дочкой хозяйки. Ему не нужно пытаться произвести на кого-то впечатление, его работа говорит сама за себя, а чем он занимается в свободное время, никого не касается. Джесс сам определяет, как жить и что делать, и сегодня он решил показать ей ночное море.
– Спасибо, что взяли меня с собой. Джесс сжал ее руку.
– Спасибо, что пошли со мной.
Было приятно ступать босыми ногами по мягкой траве под завораживающий шум прибоя. Ветер развевал ее волосы и что-то шептал на ухо, Джесс держал ее за руку.
Со стороны леса донесся какой-то странный звук.
– Это сова, – пояснил Джесс. – Пришло их время.
Его слова вернули Лиа к действительности.
– Уже очень поздно, я быстро переоденусь и пойду домой. Вам нужно выспаться.
– На это мне много времени не нужно.
– Но завтра вам рано вставать.
–Что ж, ради такой ночи не жаль разок и не выспаться.
Чем дальше они отходили от моря, тем тише делалось вокруг, и по контрасту с окружающей тишиной все громче становилось эхо моря, звучавшее внутри у Лиа. Она пришла в смятение, пульс бился с бешеной скоростью, и все из-за близости Джесса. И сердце не успокоилось к тому времени, когда они дошли до коттеджа.
Джесс открыл ей дверь и, как только они вошли внутрь, снял с нее свитер. Лиа подняла голову и посмотрела на него. Лицо Джесса по-прежнему было непроницаемым, но маска суровости не могла скрыть желание – острое, почти на грани страха. Она чувствовала то же самое, и искушение вдруг стало непреодолимым. Джесс коснулся губами ее щеки. Лиа повернула голову, и их губы соприкоснулись раз, потом другой. Мимолетный поцелуй был так сладок, что Лиа блаженно вздохнула. Вкус губ Джесса оказался таким же, как его запах, – чистым, мужским. Когда он привлек ее ближе и прижал к себе, она думала, что умрет от избытка чувств. Тело у него было большое, сильное, и он возбуждал ее так, как никто прежде.
Джесс поцеловал ее еще раз, но Лиа хотелось большего. Она желала большего с самого начала, и только отчасти это объяснялось ее одиночеством. В одиночестве для нее не было ничего нового, да и в доступности мужчины – тоже. За эти годы у нее было множество возможностей вступить в близость, но ни одной из них она не воспользовалась – вплоть до сегодняшней ночи. В Джессе было что-то волнующее, захватывающее. Он был естественным. Он был материальным, из плоти и крови. И запретным. А еще он был мужественным и возбужденным, и она его желала.
Но и это еще не все. Джесс смотрел на нее так, будто она была особенной, драгоценной, единственной в своем роде, и ей хотелось быть такой. Лиа обняла его за шею, одновременно с этим Джесс приподнял ее, и острота ощущений от полного физического контакта заставила Лиа вскрикнуть. Сильный, крепкий, он обнимал ее с такой страстью, что его тело дрожало от напряжения.
Джесс чуть-чуть отстранил ее от себя, но лишь затем, чтобы обхватить ее лицо ладонями. На этот раз поцелуй уже не был простым соприкосновением губ. Это был глубокий, влажный, долгий поцелуй, демонстрация неприкрытого плотского желания.
Лиа и в голову не приходило прекратить то, что происходило, – ни когда Джесс целовал ее, ни позже, когда он молча повел ее за собой по лестнице в спальню, снял с нее ночную рубашку и стал ласкать ее сначала взглядом, а потом руками, ни когда он сорвал с себя одежду и обнаженный опустился на нее сверху. Мускулистый, длинноногий, с легким пушком на коже, Джесс был олицетворением силы и мужской грации. Его волшебные руки подвели ее к грани освобождения и еще дальше, а затем, когда Лиа не успела еще перевести дух, все началось снова. Джесс был великолепно сложен и хорошо развит физически, его плавные движения и уверенные толчки поднимали ее ввысь и уносили прочь от той женщины, какой она была раньше, неведомыми путями, которые ужаснули бы Лиа, если бы с ней не было Джесса. Он гладил ее лицо, целовал веки. Взяв ее руки, он положил их себе на грудь, и когда Лиа передвинула их ниже, стоном выразил свое одобрение. В момент наивысшего наслаждения он откинулся назад, вознося ее все выше и выше, запрокинул голову и выкрикнул ее имя.
Лиа отдыхала, свернувшись калачиком рядом с Джессом. Может быть, она даже уснула, но когда Джесс повернулся к ней, она снова была готова. Казалось, внутри ее поселился острый голод по всему, что он делал, и Джесс его утолил. Он насытил ее своими поцелуями, руками, ласкавшими грудь, бедра, наполнял ее тело своей страстью, и казалось, этому не будет конца.
Незадолго до рассвета Джесс проводил Лиа до дома. Когда они шли через лужайку, он обнимал ее за плечи, прижимая к себе.
–Итак, что ты об этом думаешь?
Лиа не собиралась притворяться, будто не понимает, что он имеет в виду.
–Я думаю, что это была самая невероятная ночь в моей жизни.
– Не жалеешь?
– Нет. Может, немножко смущена.
– Потому что я не из тех мужчин, с которыми ты привыкла иметь дело?
– Отчасти. Но куда больше меня смущает, что мои чувства были слишком сильны.
– Были? В прошедшем времени?
– Есть.
Лиа остановилась, одной рукой обняла его за талию, другую положила на его бедро и передвинула ниже – жестом, лишенным всякого намека на застенчивость. Ей нравилось ощущать его плоть под своей рукой – конечно хотелось бы обнаженную, но и через ткань джинсов все равно лучше, чем ничего.
–Ведь я хотела еще, это ты сказал, что нам пора вставать.
– Скоро рассветет, тебе нужно вернуться до утра в с комнату, а мне пора на работу. – Он взял ее лицо в ладони. Его большие, загрубелые от работы руки касались ее с чувительной нежностью. – Помнишь, ты спрашивала, были ли у меня с кем-нибудь серьезные отношения?
– Помню.
– И я ответил, что еще не встретил подходящую женщину? – Джесс пристально посмотрел ей в глаза. – вот, теперь я ее встретил.
У Лиа перехватило дыхание. Она поняла, что Джесс говорит серьезно. Какая-то часть ее разума даже готова с ним согласиться, но другая заставила ее отрицательно мотать головой. Однако Джесс продолжал:
– Я верю, что каждому мужчине предназначена женщина, только одна, которой суждено завладеть его телом и душой, а каждой женщине – один мужчина. Бошинство людей проживают жизнь, так и не найдя свою вторую половинку. Они ищут, экспериментируют, в конце концов соглашаются на замену, даже не сознавая, чего лишаются. Ты – моя вторая половинка, Лиа.
– Откуда ты знаешь? – воскликнула она. Больше всего Лиа испугало то, что его слова затронули какую-то струну в ее душе. Ее неудержимо влекло к нему с первого взгляда, еще никогда в жизни она не испытывала ничего подобного.
– Я просто знаю, – убежденно ответил Джесс. – Когда ты в последний раз была с мужчиной?
– Я… не помню.
– Давно. И ты не из тех, кто прыгает в постель к мужчине после пары дней знакомства. Ты не распущенная.
– Нет, но…
– Ты дважды была замужем. С кем-нибудь из мужей у тебя была такая ночь, как наша сегодняшняя?
– Нельзя построить отношения на одном сексе.
– На том, что было у нас с тобой, – можно.
Лиа понимала, что он имеет в виду, и это выводило ее из равновесия. Джесс Крэй – всего лишь садовник. Пусть он умен и хорошо умеет излагать свои мысли, но у него нет ни родословной, ни приличного образования. Он живет в однокомнатном домике на земле, принадлежащей владельцу поместья, – фактически зависит от милости хозяина. Джесс Крэй решительно не вписывается в образ мужчины, которого она искала, он его антипод.
Однако он самый восхитительный, волнующий мужчина из всех, кого ей доводилось встретить, самый искренний, самый нежный, самый страстный. А когда Лиа вспоминала о чувствах, которые он у нее вызывал – и не только в постели, но и на берегу, и в саду, и среди роз, и на вересковой пустоши, – она почти готова была поверить, что он и есть единственный мужчина, предназначенный ей судьбой. За все свои тридцать четыре года своей жизни она еще никогда не чувствовала себя любимой.
