Текст книги "Созданные для любви"

Автор книги: Барбара Делински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Анетт была заинтригована.

– Правда?

– Ну да, в поместье царит особая, романтическая атмосфера, говорят, это место, где люди влюбляются.

– Как мило, – с улыбкой заметила Анетт. – Из-за особой обстановки?

– Да.

Она и сама это чувствовала. В доме и окружающем егс парке действительно было что-то колдовское. Анетт спросил, себя: знала ли об этом Джинни и имело ли это какое-то значение для нее? Джинни никогда не отличалась склонностью ъ фантазиям.

Однако теперь Анетг было легче понять, почему горожанам так не терпелось узнать побольше о новой хозяйке Старз Энд. Разумеется, в следующем магазине ее снова засыпала вопросами. На этот раз она была щедрее на ответы, даже рассказала кое-что о жизни Джинни в Филадельфии, о ее недавней поездке в Палм-Спрингс, о благотворительной деятельности.

–Она счастлива?

Вопрос показался Анетт странным и озадачил ее.

–Что вы имеете в виду?

–Ей нравится жизнь, которую она ведет?

Художница Эди Стилмен, задавшая этот вопрос, – на вид она была немного старше Джинни, – владела магазином вместе со взрослой дочерью. Когда Анетт только вошла, то застала и внучку, олицетворение деревенской простоты и улыбчивости. Семья была явно дружная, вероятно, этим и объяснялся вопрос.

– Да, она довольна жизнью, – ответила Анетт, хотя вдруг поняла, что не знает наверняка. Джинни казалась счастливой и никогда не жаловалась.

– Ее дом в Филадельфии был похож на Старз-Энд?

– Нет, он был большим, в строгом стиле, но тоже красивым.

– Она когда-нибудь говорила с вами про Старз-Энд?

– Вы имеете в виду, обсуждала ли она предстоящук покупку? – Анетт старалась говорить правду, не рассказывая при этом больше, чем необходимо. – Вообще-то у моей матери довольно независимый характер, у нее нет привычки обсуждать свои планы. Купив этот дом, она преподнесла нам сюрприз. Мама любит сюрпризы. А знаете, мне очень нравятся эти подушки. – Чехол подушки был соткан из пряжи, оттенок которой плавно переходил из бледно-розового в цвет фуксии. – Это как раз то, что нужно, чтобы оживить мамину гостиную.

Анетт купила шесть подушек разного размера и дипломатично удалилась..

Лиа в это утро тоже съездила в город, купила три пары голубых джинсов, пару джинсовых шорт, шесть футболок – три белых и три цветных, просторный свитер и кроссовки. На мысль о джинсах ее навела Кэролайн, купить футболку подсказала, сама того не подозревая, Анетт. Лиа решила, что сочетание одного с другим будет выглядеть в Старз-Энд очень уместно.

Полагая, что хотя бы одна из сестер вернется в поместье раньше нее, Лиа переоделась еще в магазине и поехала домой в новой одежде. Однако «вольво» перед домом еще не было. Видя, что сестер нет, Лиа поспешила в свою комнату, оторвала от купленной одежды ярлыки и повесила вещи в шкаф, перемешав их с модными нарядами, привезенными из Вашингтона. Затем посмотрелась в зеркало и без ложной скромности заключила, что отлично выглядит в джинсах и белой футболке. Очень стильно и даже модно. Только волосы портили дело. Уезжая из дома утром, она аккуратно зачесала их назад и заколола шпильками. Но влажный воздух сделал свое дело: волосы снова стали виться, непокорные пряди все время выбивались из прически.

Лиа вынула шпильки и помассировала кожу, потом встряхнула головой, позволяя волосам свободно рассыпаться по спине. Стоя перед зеркалом, она попробовала разные варианты прически, перекинула длинные локоны на одну сторону, потом на другую. Вдруг ее осенило. Она намочила щетку и стала энергично расчесывать пряди. Влага – это как раз то, чего не хватало ее кудрям, чтобы они завились в полную силу.

Лиа отступила на шаг и еще раз придирчиво осмотрела себя в зеркале. Оказывается, она выглядит весьма неплохо. К футболке и джинсам кудри подходят гораздо больше, чем волосы, собранные в строгий узел, и прическа без шпилек, которые вечно впиваются в кожу, гораздо приятнее. Ее парикмахер наверняка одобрит новый стиль, ему всегда нравились ее кудри, и он давно уговаривал Лиа носить волосы распущенными. С этой мыслью она спустилась вниз и пошла на берег полюбоваться морем. Подставив лицо ветру, она остановилась и засунула руки в задние карманы джинсов, испытывая удивительное ощущение свободы.

Она постояла так некоторое время, потом повернулась и пошла обратно, наслаждаясь свежим воздухом и ощущением свободы. Прогулялась между клумбами, направилась дальше вдоль кромки леса и увидела впереди небольшой коттедж. Доски, которыми были обшиты его стены, от времени и непогоды потеряли цвет и казались серыми на фоне сочной зелени дубов, однако сам коттедж выглядел милым и ухоженным. На первом этаже было два затянутых сеткой окна с аккуратными черными ставнями, на втором этаже – только одно, мансардное. Сбоку, со стороны моря, к дому примыкала теплица, похожая на прозрачный мыльный пузырь, подставляющий свои бока утреннему солнцу.

Лиа, кажется, целую вечность стояла перед коттеджем. В конце концов любопытство взяло верх, она медленно приблизилась к открытой двери и постучала по сетке, которой был закрыт вход.

– Кто-нибудь дома? – Она подождала, не обращая внимания на участившийся пульс. – Есть тут кто-нибудь?

Сквозь сетку Лиа увидела в одной части комнаты диван и несколько кресел, в другой – кухонный отсек. Прямо перед ней наверху, на антресольном этаже, располагалась спальня, а над всем этим под потолком медленно крутились лопасти вентилятора. Внутри коттедж оказался просторным, в нем легко могли бы поместиться все три этажа ее вашингтонского дома, однако он выглядел удобным и законченным. А еще уютным. И безопасным. В коттедже и пахло приятно – хвоей от сосен, которые росли за дубами, дровами, которыми еще не так давно топили камин в холодные вечера. И еще – или Лиа это только показалось? пахло чем-то мужским. Это был его дом. Джесс Крэй был ей чужим, человеком из другого мира, но ее влекло к нему.

Обратно Лиа возвращалась быстрее. Дойдя до дома, она обошла вокруг него, чтобы осмотреть ту часть поместья, где еще не успела побывать. Аромат роз сначала становился сильнее, потом начал ослабевать. Там, где посадки роз кончались, Лиа остановилась. Она уже бывала здесь и одна, и с сестрами и считала этот участок пустошью, но сейчас у нее словно открылись глаза, она увидела пейзаж новым взглядом, и если раньше ей казалось, что кусты растут как попало, то теперь она заметила в их расположении некий замысел.

Она вдруг поняла, что перед ней вересковая лужайка, прекрасная в своей неброской простоте. Кустарник разной высоты то рос плотными купами, то расстилался на земле густым ковром, то возвышался над землей наподобие округлых пуфиков. Цвет растений менялся от темно-зеленого до лимонного. Кое-где на разной высоте на покатых склонах мыса на земле лежали камни, некоторые были темными, другие выбелили солнце и ветер.

Окидывая взглядом парк, Лиа посмотрела на самый край обрыва и увидела, как над ним постепенно выросла фигура мужчины: сначала темноволосая голова, затем широкие плечи, крепкий торс, стройные бедра и наконец длинные ноги. Джесс! В обтягивающих бедра джинсах, намокшая от пота рубашка распахнута на груди.

У Лиа подпрыгнуло сердце, внутри вдруг потеплело, словно разлился теплый мед, это ощущение еще более усилилось, когда Джесс увидел ее. Он улыбнулся как-то по-детски, словно просто не мог сдержать радости.

–Привет.

Лиа не могла не улыбнуться в ответ, и ее улыбка получилась такой же беспомощной.

– Как поживаете?

–Жарко сегодня, солнце здорово припекает. – Он вытер лоб рукой и, прищурившись, посмотрел на Лиа. – Вы хорошо выглядите.

–Спасибо. – Почему-то его слова обрадовали ее сверх всякой меры, она чуть было не добавила «вы тоже», но вовремя спохватилась – Джесс перепачкан землей и пропах потом. Подобное замечание в его адрес могло быть им истолковано превратно. Поэтому она махнула рукой в сторону вересковой пустоши и сказала: – Я восхищена. Снова. Или все еще. Вы все это сами сделали?

Джесс удерживал ее взгляд.

– У меня ушло на это четыре года. Здесь все так густ заросло низким кустарником, что почти не было видно земли. Но постепенно я его извел и только тогда смог что-то посадить.

– Этот парк не похож ни на один из тех, что мне прр ходилось видеть.

– Так и было задумано. Старз-Энд – как драгоценны камень, у него много граней: сначала вы видели цветочнь клумбы, потом лес, теперь вот это. Есть еще цветущий луг.

Само это словосочетание навевало мысли о чем-то чистом и идиллическом.

– Где? – взволнованно спросила Лиа.

Джесс кивнул в сторону леса:

– Там. Время цветения только начинается, да и здесь вереск только зацветает. К августу белый и бледно-розовы цвет сменятся темно-розовым и малиновым, а придет осень и здесь все станет как в лесу – красным и золотым.

– Какая красота, – вздохнула Лиа. – Я и не догадывалась, что вереск так красив.

– Многие не догадываются. Почему-то люди думают, что вереск – невзрачное маленькое растение. Этот кустар ник родом из Великобритании, так что здешний прохладный влажный климат ему в самый раз. Если вереск посадить на подходящее место и как следует за ним ухаживать, результат оправдает все усилия.

Лиа вопросительно взглянула на ведро и вилы, которы Джесс поставил на землю, когда поднялся на обрыв.

–Это водоросли, – пояснил он, – из них получается хорошее удобрение. К тому же бесплатное.

– Вы спускаетесь вниз, к самой воде, и собираете их с камней?

– Да.

Теперь Лиа стало ясно, зачем ему понадобились вилы, но этот предмет недолго удерживал ее внимание. Ее взгляд как магнитом притягивали к себе влажные пятна пота на его рубашке и грудь под распахнутыми полами. Грудь у него была широкая, с рельефными мускулами и легким пушком волос. Лиа отметила, что он хорошо сложен, и ей почему-то стало не хватать воздуха.

Лиа попыталась вспомнить, когда в последний раз ее так поразил какой-нибудь мужчина, – и не смогла. И это было само по себе примечательно, ведь она постоянно встречалась с мужчинами, в том числе и с очень привлекательными. Ей много раз доводилось видеть привлекательных мужчин в плавках и даже голыми – под конец какой-нибудь вечеринки, когда все бывали в изрядном подпитии. Но такого, чтобы при виде мужчины у нее захватывало дух, не случалось уже много лет. Во всяком случае, после Чарли – ни разу. Чарли, с его вьющимися волосами, очками в тонкой металлической оправе и самомнением размером со штат Техас, был тоже по-своему хорош собой. А до Чарли был еще Рон. Тот вроде бы подходил ей по всем статьям, но между ними не проскакивала искра.

Джесс Крэй вызывал в ней не искру, нет – целый фейерверк, рядом с ним она чувствовала себя женщиной, и дело было не во внешности. Его черты были скорее грубоватыми, чем красивыми в классическом понимании, и хотя он казался человеком серьезным, его улыбка разила наповал. Улыбка появлялась на его лице не часто, и это делало ее еще более неотразимой, заставляло ценить еще больше. Однако не только улыбка расположила к нему Лиа. Ей понравилась его манера говорить, в которой прямота сочеталась с мягкостью. Джесс не был ни застенчивым, ни напыщенным, он не заигрывал с ней. Он просто существовал и ценил ее уже за то, что она существует. Во всяком случае, так казалось Лиа. Он считала себя большим знатоком мужчин и допускала, что жет ошибаться, но собственные ощущения ей нравились Лиа улыбнулась:

– Ладно, не буду отвлекать вас от работы. Джесс стал серьезным.

– Когда приезжает ваша мать? Сегодня?

– Сама толком не знаю. Мои сестры злятся, что он сих пор не приехала.

– А вы?

– Разочарована. Мне хотелось с ней повидаться, я а ла нашей встречи. В письме она намекала, что будет зд когда я приеду.

– Она заболела?

– Нет, наверное, просто тянет время.

– Она передумала переезжать?

Лиа совершенно не представляла, что думает ее мать. Джинни – очень милая, порядочная, корректная женщина, всегда державшая свои мысли при себе, – была для загадкой.

– Не знаю, – наконец призналась она.

– Если она раздумала, я могу понять почему.

– А я – нет. – На этот счет у Лиа сомнений не было Старз-Энд – самое удивительное место из всех, где доводилось побывать. Красивое, освежающее, интересно.

– Последний пункт не бесспорен – многим здесь кажется скучно.

Лиа покачала головой.

–Я привезла с собой чуть ли не чемодан книг, но каждый раз, когда сажусь читать, на что-нибудь отвлекаюсь, очень скоро обнаруживаю, что мысли заняты другим.

– Вы уже были в городе?

Лиа кивнула.

– Вам нужно обязательно побывать в городе еще раз, вы не пожалеете.

– Вы часто там бываете?

– Каждый день. Приходится ездить за продуктами и всякой всячиной. Даунли – удивительное место.

– Удивительное? – несколько озадаченно переспросила Лиа.

– Это вовсе не захолустная дыра, как вы, возможно, думаете. В Даунли живет много художников, а так как это весьма искушенная публика, то в городке развился и соответствующий сервис. Например, в универсаме продаются круассаны, а в магазине бытовой техники можно найти кофеварки для приготовления капуччино.

– И что, кофеварки покупают?

Джесс криво улыбнулся:

– Конечно. Художники любят капуччино. Еще там есть ресторанчик «У Джулии», специализирующийся на приготовлении блюд из морепродуктов. Но это не единственное, что они готовят, вам надо обязательно туда заглянуть. Владелице примерно столько же лет, сколько и вам, три года назад она переехала из Нью-Йорка. Думаю, она вам понравится.

– Звучит заманчиво. – Лиа не очень рвалась в город: ей было хорошо и в поместье, здесь она чувствовала себя спокойно и уверенно.

– Захотите съездить в город, позовите меня, я подвезу.

«А вот это уже в самом деле звучит заманчиво», – подумала Лиа.

–Обязательно. – Она улыбнулась, собираясь уходить. – Не стану больше вас задерживать. Было приятно поговорить. Всего хорошего.

Она кивнула и пошла к дому, стараясь сдерживать шаг. Ей хотелось порхать, как на крыльях, и, возможно, это было как-то связано с распущенными волосами, джинсами, соленым морским воздухом и вересковой лужайкой, воссозданной с любовью. Лиа приближалась к стеклянным дверям, когда ее вернул с небес на землю сердитый голос Кэролайн.

Глава 9

Анетт говорила по телефону, закрывая свободной рукой второе ухо. Кэролайн размахивала у нее перед носом листком бумаги.

–Анетт, сейчас не время звонить домой! Нам надо решить, что делать дальше! – Услышав шаги, она поверлась к Лиа: – Ты это видела?

Лиа взяла у нее из рук листок, оказавшийся запиской Гвен. Но Кэролайн закричала, не давая ей дочитать до конца.

–Она не приедет ни сегодня, ни завтра! Возможно. только возможно! – послезавтра! – Она вырвала у Лиа листок. – Эта женщина просто эгоистка, она ни о ком, кроме себя, не думает! Уму непостижимо! Что с ней происходит? Или она не хочет приезжать? Может, покупка этого дома вообще один большой розыгрыш? Она не понимает, что только потому сюда и примчались, что считали, будто нас ждет? Лиа, мать водит нас за нос. Я чувствую, что может затянуться на несколько дней.

Лиа была разочарована, но не разделяла гнева Кэролаайн.

– Ты не спрашивала у Гвен, в чем дело?

– Ха! Хороший вопрос. Гвен сидела на веранде и ждала нашего возвращения. Как только мы подъехали, она сел в «вольво» и смылась. Об этой записке она даже не заикнулась. Ничего не скажешь, эта особа знает, с какой стороны ее хлеб намазан маслом! А ты где была, когда Джинни звонила?

– Ездила покататься.

Формально Лиа не солгала, она действительно ездила на машине, только она не собиралась уточнять, что ходила по магазинам. Ей хотелось, чтобы сестры считали, будто она с самого начала привезла подходящую одежду.

Анетт повесила трубку и повернулась к сестрам. Ви нее был раздраженный.

–Почему Джинни так себя ведет? Что с ней происдит? Она совершенно не считается с тем, что у каждой нас есть своя жизнь.

–Как Томас? Ему лучше? – спросила Лиа.

– Пока – да, а что будет через час – Бог его знает.

Кэролайн нервно забарабанила пальцами по кухонному столу.

–Представляю, какой бы поднялся шум, если бы посмели устроить нечто подобное по отношению к ней! – Она насмешливо процитировала, копируя интонацию матери: – «Пунктуальность – это очень важное качество, девочки, пунктуальность и надежность. Именно по этим качествам люди будут судить о вас». – Она понизила голос. – Вы знаете, я обычно прихожу на деловые встречи раньше срока. В офисе надо мной смеются, но я не люблю опаздывать. «Не люблю», – это еще мягко сказано, я этого панически боюсь! При одной мысли, что я могу опоздать, меня прошибает пот. Я твержу себе, что это глупо, что в этом нет ничего страшного и вообще всем наплевать, опоздаю я или нет, но это не помогает. Я ничего не могу с собой поделать.

Лиа ее прекрасно понимала. Ей самой не раз приходилось нарочно притормаживать себя; часто она, уже собравшись, несколько минут выжидала дома, чтобы явиться на вечеринку хотя бы в точно назначенное время, а не раньше, чем сами хозяева будут готовы к приему гостей.

– Так уж нас воспитали, – заметила Анетт. – Раньше, когда нужно было ехать с детьми к дантисту, мы всегда приезжали вовремя, хотя я знала, что нам придется ждать. Я злилась про себя, ругая мать за то, что она нас приучила к точности. Иногда мне даже хотелось сказать детям: «Какого черта? Опаздывайте на сколько хотите, если людям нужны вы сами или ваши деньги, они вас все равно дождутся». Но у меня язык не поворачивался.

– И что же ты делаешь теперь? – с интересом спросила Лиа.

Она была действительно не прочь услышать совет сестры, так как до сих пор не нашла ответа на вопрос, как примирить то, что было заложено в ней матерью, с собственной природой.

– Стараюсь придерживаться золотой середины, – ответила Анетт. – Учу детей, что не следует заставлять людей ждать, но и особенно переживать по этому поводу тоже не стоит. Перед тем как выезжать из дома, мы звоним дантисту и узнаем, примет ли он нас вовремя. В тех редких случаях, когда мы сами опаздываем, мы, вместо того чтобы паниковать, звоним и предупреждаем, что задерживаемся. Обычно нам отвечают, что мы можем не торопиться.

– Джинни надо было воспитывать нас так же, – пробурчала Кэролайн раздраженно. – Мне нужно закурить. Найдется у кого-нибудь из вас сигарета?

Поскольку ни одна из ее сестер не курила, Кэролайн чертыхнулась, повернулась к застекленным дверям, потом снова к сестрам.

– Хотелось бы знать, сколько нам еще тут болтаться дожидаясь Джинни? Один день мы уже потеряли, а теперь выясняется, что ее не будет еще дня два, а может, и больше. Чем прикажете здесь заниматься?

– Тратить ее деньги, – с усмешкой ответила Анетт, подходя к дивану, на котором была навалена гора сумок и пакетов. – Я нашла в городе несколько отличных вещиц. Вот взгляните на это. – Она сбросила сумки на пол, разверну синий с бирюзовым плед и накинула его на спинку дивана и потом бросила сверху несколько подушек. – И на это. Она аккуратно развернула оберточную бумагу и достала глазурованную керамическую миску, украшенную россыпью голубых звезд. – Для фруктов или конфет.

Она бережно поставила вазу на низкий столик цвета слоновой кости перед одним из кресел. Лиа покупки Анетт понравились, и она об этом сказала.

Кэролайн ее поддержала, немного успокоившись.

– Прелестные вещицы, но и мои покупки не хуже.

Она повела сестер в холл, подняла с пола картину приложила ее к стене.

–Невероятно! – Лиа подошла ближе. – Это же краски Старз-Энд. Для этой комнаты лучшего не придумаешь!

Она досадливо вздохнула: – Вижу, вы двое не теряли времени даром..

– Бен мне говорил, что в Даунли живет колония художников, – задумчиво сказала Кэролайн, – но я никак не ожидала увидеть работы такого уровня.

– Ты не видела вещи, которые мне попались в магазине, – продолжала восторгаться Анетт, – а я ведь не везде побывала. В городке, должно быть, еще около десятка магазинов, я пока не успела заглянуть во все. Этот Даунли полон сюрпризов.

Лиа вспомнила слова Джесса и улыбнулась своим мыслям: суждение сестер подтвердило его мнение, и это, в свою очередь, как бы придало больше веса ему самому. У нее снова поднялось настроение, а из-за того, что приезд матери вновь откладывался, она испытывала облегчение – почти как осужденный, получивший отсрочку приговора. Она посмотрела на сестер:

– Думаю, это надо отпраздновать.

– Отпраздновать? Что? – не поняла Кэролайн. – Ведь Джинни еще не приехала?

– Ну и что, что не приехала, тем хуже для нее. Ее нет с нами, она не может порадоваться нашим открытиям. К тому же мы тратим ее деньги. Думаю, нам стоит отпраздновать удачные покупки.

Кэролайн поморщилась, но в ее гримасе сквозила примесь снисходительной нежности.

– Это вполне в твоем стиле.

Однако Лиа не собиралась сдаваться.

–Как насчет ленча? Я знаю, уже поздно, но может, вы еще не ели?

Оказалось, что Кэролайн и Анетт рассчитывали на ленч в поместье, но поскольку Гвен уехала, предложили обойтись чипсами.

Чипсы Лиа не устраивали.

–Лучше поедим что-нибудь посущественнее. Я приготовлю.

–Ты? Ты серьезно? – воскликнули ее сестры в один голос.

Но Лиа уже направилась в кухню, откупорила бутылку белого вина, поставила на стол три стакана.

–Я никогда не пью в это время суток, – заявила Кэрлайн. – Спиртное мешает сосредоточиться на работе.

Анетт с опаской покосилась на бутылку:

– Не хватало еще, чтобы дети подумали, что я не могу обойтись без выпивки в середине дня.

– Ты сейчас выпьешь не потому, что не можешь без этого обойтись, – возразила Лиа, – а потому, что в отпус не грех и выпить, это приятно. И твоих детей здесь нет, они не увидят. А тебе, Кэролайн, не нужно сосредотачиваться на работе. Пусть другие поработают за тебя в Чикаго.

– Я готова поспорить, что они там что-нибудь обязательно испортят. Когда я в последний раз звонила в офис, меня возникло неприятное предчувствие. – Однако Кэр лайн все-таки подняла стакан. – За ваше здоровье.

Некоторое время спустя Лиа снова наполнила стакан Все трое надели купальники и, устроившись на задней в ранде, наслаждались полуденным солнцем и салатом, кот рый приготовила Лиа.

–Отличный салат, – похвалила Анетт. – Ты хорошо готовишь.

– Мне нравится готовить, хотя салат – это, конечно мелочь…

– Это не мелочь, – перебила Кэролайн. – Ты сварила картошку и зеленые бобы, приготовила соус. Часто ты этим занимаешься?

– Редко, готовить для себя одной неинтересно.

– Вот почему я обычно заказываю еду из ресторана, согласилась с ней Кэролайн.

– Ну, у тебя есть на то причины, – напомнила Лиа, ведь ты весь день работаешь. А я много времени провожу дома, поэтому было бы просто глупо не готовить совсем. Но здесь мне больше нравится этим заниматься, мамина кухня – просто мечта хозяйки.

– Только не готовь калорийную пищу, – предостерегла Анетт. – У меня и так толстые бедра.

Лиа рассмеялась:

– Вовсе не толстые.

– Нет, толстые!

– Не толстые, – поддержала младшую сестру Кэролайн. – Просто тебе уже не восемнадцать лет. Мои не лучше, тренажеры тоже не всесильны.

Лиа бросила взгляд на свои бедра, потом посмотрела на сестер.

–Вообще-то у всех у нас неплохие фигуры. Если бы Джинни пригласила сюда гостей, ей бы не пришлось за нас краснеть.

Кэролайн фыркнула:

– Во всяком случае, не из-за наших бедер. Гости небось тоже не победили бы в конкурсе красоты.

– Они бы нарядились в купальники и юбки, – протянула Анетт, но тут же, вздохнув, отбросила эту южную манеру растягивать слова. – Что мы имеем? Один элегантный сплошной купальник, одно сексуальное бикини и один купальник более спокойного стиля, драпирующийся. – Она вновь вздохнула. – Хорошо, что здесь нет Жан-Поля. Он бы смотрел не на меня, а на вас.

– Неправда! – возразила Кэролайн.

– Он боготворит даже землю, по которой ты ступаешь, – согласилась с ней Лиа, немного завидуя Анетт. – А если бы здесь была мать, твой костюм понравился бы ей больше, чем наши. Думаю, она бы даже попросила нас переодеться во что-нибудь поприличнее, если бы ждала гостей.

– И даже если бы не ждала, – заметила Кэролайн. – Джинни – блюститель нравственности.

– Скорее ее понятия о приличиях очень жестко ограничены, – уточнила Анетт. – По ее представлениям, нельзя показывать слишком много бедер, слишком много груди (не дай Бог, чтобы проступали соски) и вообще слишком много тела. Ее волнует, что о ней подумают или скажут у нее за спиной.

Лиа вспомнила свои детские переживания, к счасть сейчас она могла говорить о них с улыбкой.

– Помните, как она нервничала перед каждой поездкой к ее родителям, когда мы были еще девчонками?

– Ей хотелось, чтобы мы были образцовыми маленькими девочками, – начала Анетт.

– В платьях от Сакса, – подхватила Кэролайн, – новеньких туфельках и с прическами словно только что парикмахера. А бигуди… У меня всю жизнь были прямые волосы, и я прекрасно помню, как мне приходилось спать в бигуди. Вот почему я теперь ношу короткую стрижку, хотя мать этого не понимает. У меня были розовые бигуди с резиновыми шипами и жесткими проволочными серединками, которые впивались в голову. Кошмар!

– О ней судили по тому, как мы выглядели, – замети Лиа. – Если мы выглядели хорошо, значит, она могла считаться хорошей матерью. То же самое насчет богатства мы должны были выглядеть богатыми.

– Но какой в этом смысл, ведь мы и так были богаты? возразила Кэролайн.

– Смысл есть, – ответила Лиа. – Дело в том, что наш дедушка и бабушка были еще богаче. Деньги были для не очень важны, и мать хотела продемонстрировать, что вышла замуж удачно.

– Продемонстрировать за наш счет, не в обиду ей будь сказано, – уточнила Кэролайн.

– Возможно, – согласилась Лиа.

– Возможно? – переспросила Анетт. – Да из-за нее так помешалась на своей внешности, что заболела булимией. Не оправдывай ее.

– Я и не оправдываю, просто пытаюсь понять. Она стремилась заслужить одобрение родителей, разве мы хотим того же самого? Разве не потому мы здесь собрались?

– Я приехала потому, – сказала Кэролайн, посасывая маслину, – что Бен меня убедил. Он считал, что если я поеду, то буду чувствовать себя виноватой до конца жизни. У него есть совесть, а кроме того, он вообще потрясающий.

– Кстати, раз уж мы заговорили о потрясающих мужчинах, – задумчиво произнесла Анетт. – Кто-нибудь видел здешнего садовника?

Лиа поперхнулась кусочком тунца, и ей пришлось срочно глотнуть вина.

–В чем дело? – испугалась Анетт.

Все еще держась за горло, Лиа пробормотала:

– Мама бы сквозь землю провалилась от стыда, если бы узнала, что ты заглядываешься на садовника.

– Я на него не заглядываюсь, просто заметила, что он очень хорош собой – это объективное наблюдение.

– Да, садовник неплох, – заметила Кэролайн, удобно устроившись в кресле. – Хотя немного грубоват.

– Но все-таки он неотразим, согласись, – настаивала Анетт.

– А как же Жан-Поль?

– Жан-Поль великолепен, а этот парень неотразим.

– Какой смысл ты вкладываешь в эти слова?

– Понятие «великолепный включает в себя, кроме прочего, и человеческие качества, а «неотразимый» относится только к внешности. Жан-Поль умный, талантливый и к тому же неотразимый.

– Бен тоже. Он прекрасен весь: и внешне, и внутренне, а этот парень – всего-навсего садовник.

– А я думаю, – тихо сказала Лиа, – он садовод. Я с ним разговаривала, он ужасно много знает.

– Он здесь очень кстати, – откликнулась Кэролайн. – Джинни нужно за него держаться. Насколько я понимаю, он – часть этого места и в прямом смысле, и в переносном.

– Как и вещицы, которые мы сегодня купили, – добавила Анетт. – Есть в них какая-то особая прелесть. Я разговаривала с художниками, они считают, что это как-то связано с Старз-Энд.

Лиа заинтересовалась:

– Каким образом?

– Старз-Энд – самое красивое место во всей округе, художники приходят сюда за вдохновением.

– Правда? – спросила она с улыбкой. Мысль показалась ей романтичной.

– Да, у меня тоже возникало такое ощущение, задумчиво заметила Кэролайн. – Каждая из картин чем-то напоминала мне о Старз-Энд. Я купила всего одну, а там десятки, и это в первой же галерее, в которую я заглянула. Где бы я ни останавливалась, везде у меня возникало одно и то же ощущение, везде чувствовалась одна и та же энергия, одна и та же… – она замолчала, пытаясь найти нужное слово, – одна и та же страсть. – И добавила, словно оправдываясь: – Так мне показалось.

– Я тоже это почувствовала, – призналась Анетт.

– Мне хотелось побольше побеседовать с художниками, но они все время переводили разговор на Джинн посетовала Кэролайн.

– И со мной то же! Куда бы я ни зашла, меня сразу начинали спрашивать о Джинни. Даже как-то жуткс становилось.

– А меня это раздражало.

Лиа вспомнила полицейского, показывавшего ей дорогу в поместье в ночь приезда. Он тоже был чрезмерно любопытен.

– Наверное, это естественно. Даунли – маленький городок, мать здесь человек новый. Конечно, всем хочется знать, что она собой представляет.

– Если так пойдет и дальше, – пробурчала Кэролай они никогда этого не узнают. В конце концов, когда она едет?

Вопрос был риторический. Лиа знала не больше Кэролайн или Анетт, все трое оказались в одной лодке. Лиа вдруг осенило, что они уже очень давно не были вместе. И конечно, давно не сидели втроем за одним столом, не ели приготовленный ею ленч. Не разговаривали без взаимных нападок. И еще Лиа поразило, что это оказалось даже приятно, может, дело в возрасте? К тому же у них общая проблема, можно так выразиться, общий противник, а это всегда сближает. Да и общее прошлое нельзя сбрасывать со счетов.

–Итак, что вы собираетесь делать? Вы остаетесь или уезжаете?

Она ожидала, что первой ответит Кэролайн, но та молча поднесла к губам стакан с вином.

– Не думаю, что мои будут рады, если я вернусь так быстро, – сказала Анетт.

– Конечно, будут!

– Нет, мои звонки их раздражают. По-моему, они хотят, чтобы я не капала им на мозги. Им надо что-то доказать не то мне, не то самим себе.

Кэролайн негромко проговорила:

–Когда я звоню в офис или Бену, у меня возникает такое же ощущение. – Она отвернулась и посмотрела вдаль. – Когда я последний раз ему звонила, он предположил, что моя потребность все время названивать домой – проявление зависимости.

Лиа промолчала.

Разговор прервался. Сестры ели салат, запивая его вином. Отдаленный рокот прибоя заполнял тишину, избавляя их от неловкости молчания. Лиа сочувствовала сестрам, чья жизнь была куда сложнее ее собственной, но это еще не значило, что она готова им все простить. Кэролайн слишком носится со своей работой, а Анетт чересчур одержима своим материнством. Очевидно, это заметила не только Лиа. Сам факт, что ее сестры борются со своими чувствами, говорил о том, что они не такие непробиваемые, как ей раньше казалось.

К тому же они ее не критиковали. На этот раз Лиа не чувствовала себя рядом с ними никчемной, как бывало раньше. Может, потому, что она приготовила для них ленч?